Сезон, проведенный «Манчестер Юнайтед» во втором дивизионе, стал настоящей хулиганской легендой. То, что нам удалось совершить, уже никогда не повторится. Времена изменились, футбол изменился, фанаты изменились, полиция изменилась. Ближе к концу сезона люди стали говорить, что шесть дней в неделю страной руководит правительство, а по субботам власть переходит к «красной армии». И как бы вы ни называли их – «добрые старые денечки» или «страшные времена», – ничего подобного мы более не увидим.
Еще совсем недавно мы были самым популярным клубом в стране. А может быть, и в мире. Шесть лет назад мы стали чемпионами Европы [60]. Наши лучшие игроки – Бест, Лоу, Чарльтон – являлись великими для любого болельщика. И вот мы во втором дивизионе: ездим в глухомань на маленькие арены с бестолковыми копами и общими секторами. Однако «красная армия» осталась верной себе – она всегда создавала проблемы принимающей стороне, и, куда бы ни отправлялась, хаос был обеспечен.
Все началось с предсезонки, с нашего выезда в Халл [61]. Мы вылезли из поезда с одним желанием – побыстрее заправиться пивком. В тот день ни о каких разборках я не думал, потому что расценивал эту поездку просто как возможность хорошо повеселиться вместе с приятелями. Однако случается и так, что ты вроде бы и не ищешь неприятностей, но они сами тебя находят. Это был как раз один из таких дней. В паб зашло несколько отличных парней, и мы веселились от всей души в предельно расслабленном состоянии. По прошествии часа с момента нашего появления всем нам внезапно показалось, что время остановилось. Только что в воздухе царило веселье, как вдруг открылась дверь и на пороге появился здоровенный психопат с бандой своих дружков. Через мгновение он стал орать, как бешеный, размахивая руками.
Вокруг воцарилась гробовая тишина. Я не мог разобрать, что этот урод несет, однако Пабби уже принял на его счет свое решение. Обычно довольно спокойный чувак, он воспринял как личное оскорбление, что его прервали посреди бредового рассказа о том, как он затащил какую‑то девку в постель. Пабби взял со стола поднос, прицелился и метнул в этого ненормального. И только тогда до нас дошло, что это их главная «фирма». Что ж, может, оно и к лучшему. Без какой‑либо команды в направлении входной двери полетели бокалы, стулья и даже столы, а затем и мы сами устремились туда же. В результате придурок и все его дружки огребли по полной и под воздействием наших пинков вывалились на улицу. Мы отправились следом, сжимая в руках чуть ли не половину имущества паба, которым обстреляли каждого, кто находился в пределах видимости. Закончилось все так же быстро, как и началось. «Халл» исчез. Странно, но это была единственная стычка за весь тот день. Возможно, потому, что «красная армия» находилась повсюду и «Халл» не рискнул появиться здесь снова, так как все могло обернуться для него еще хуже. Кто знает?
Нашей первой календарной игрой стала встреча с клубом «Лейтон Ориент» [62]на выезде. Я снова поехал автостопом, надев дубленку брата, чтобы не коченеть от ночного холода. Прибыл в Лондон в 4 утра и, как обычно, ожидал остальных на Юстоне, традиционном месте наших встреч. Я знал, что в тот день мы располагали кое‑какими возможностями, потому что одна или две лондонские команды играли на выезде: «Арсенал», к примеру, должен был уезжать в Лестер с вокзала Сент‑Панкрас [63].
Пара тысяч фанатов «Юнайтед» тоже томились ожиданием в районе Юстона ближе к полудню. Эти люди были одновременно и моим обедом, и моей защитой: я всегда мог выпросить 10 шиллингов у кого‑нибудь из парней постарше. Была середина августа, и по мере того, как солнце поднималось все выше и выше, росла и температура – а я, как идиот, стоял в дурацкой дубленке, которую даже выбросить не мог, потому что она была не моя, а брата.
Вдруг кто‑то сказал: «Все! Идем мочить “Арсенал”». У них целая эскадра спецпоездов отходила на Лестер, а нас уже скопилось достаточное количество для атаки. В итоге мы собрались в одну банду и медленно побрели прочь из Юстона. Некоторые даже не знали, куда толпа направляется и зачем, но все равно свалили вместе со всеми. Организовывали все «Кокни Редз» [64], потому что это была их территория и они хорошо знали, что происходит. Между ними и «Арсеналом» существовало особое противостояние.
«Юнайтед» полностью заполонил собой Юстон‑роуд, так как мы шли не только по обеим сторонам тротуара, но и по проезжей части. Вскоре показался фасад вокзала Сент‑Панкрас и пандус, с парой сотен фанатов «Арсенала» на нем. Все происходило как в замедленной съемке. Рядом со мной шел Черный Сэм. Этот достаточно большой для своего возраста парень (он был чуть постарше меня) являлся самым что ни на есть кокни, а уж подраться страсть как любил.
Мы видели, как фанаты «Арсенала» выходили со станции, подбадривая друг друга, и надвигались волнами навстречу нам. Полиция расположилась неподалеку, и копы носились по Сент‑Панкрасу в попытке предотвратить неизбежное столкновение. Уличное движение погрузилось в хаос. Машины двигались во всех мыслимых направлениях, разделив противоборствующие стороны на отдельные группы. Однако противники продолжали сближаться.
Я находился вместе с Черным Сэмом и двумя десятками других парней, когда произошел первый контакт. Мы сразу же устремились в самую гущу. В рядах «Арсенала» присутствовали довольно крепкие ребята. Появление Сэма еще более оживило их, заставив проорать: «Вперед!» Судя по всему, они хорошо знали друг друга. Мы бежали впереди основного моба, чтобы обязательно разобраться с их первым рядом, и немного оторвались, поэтому нам пришлось биться, не отступая ни на шаг. Потасовка получилась очень упорной, тела переваливались через капоты автомобилей, а двое дерущихся катались по земле.
Я никогда не пускал в ход ноги, когда кто‑то оказывался опрокинутым. Я даже старался остановить избиение, если видел, что человек уже огреб по полной все, что ему полагалось. Когда же я сам валил кого‑то первым ударом, то на этом заканчивал. Не поймите меня превратно, я бил ногами, конечно, но только тогда, когда это было необходимо. В принципе, я правильно воспитан. Если ты победил – значит, победил. И в дальнейших издевательствах нет никакого смысла. Я был задирой в младших классах, но дрался только до определенного момента. Как только парень съеживался и переставал отвечать ударом на удар – значит, ты победил. И все.
На Черного Сэма нападали с особой яростью. Для них он являлся приманкой, но мы не отступали. Наконец полиция развела нас в стороны и постепенно затолкала «Арсенал» обратно на Сент‑Панкрас. Никто не выиграл, никто не проиграл.
Затем мы прошли маршем в сторону Кингс‑Кросс, круша все на своем пути. На игре присутствовало примерно 10 000 «красных». Они выломали ворота стадиона, чтобы прорваться внутрь, и дважды выбегали на поле еще до начала матча. Один раз Мэтт Басби даже был вынужден обратиться по громкоговорителю к болельщикам с целью успокоить их, но вместо этого «красные» выламывали куски бетона из пола на трибунах и забрасывали подобными снарядами вратаря «Ориента», а также пытались перевернуть передвижную телевизионную студию вместе с Муром [65]внутри. Мы искали неприятности на стадионе [66], но не нашли их. Мне стало скучно. Подраться по‑настоящему было не с кем, стояла ужасная жара, и я потел как сумасшедший в этой дурацкой дубленке. В конце концов где‑то посередине игры я забился в какой‑то угол и заснул.
* * *
Вследствие вторжения болел «Юнайтед» на поле в последнем матче сезона с «Манчестер‑Сити» наш клуб воздвиг стальную ограду по всему периметру «Стрэтфорд Энда». Это произвело совершенно неожиданный эффект: парни стали еще сплоченнее, и противостояние «они против нас» только усилилось. Как писала газета «Обсервер»:
«Стрэтфорд Энд»… – нечто вроде академии насилия, в которой многообещающие молодые фанаты могут обучаться искусству устрашения. В этом сезоне клуб установил металлический барьер между болельщиками и полем, создав тем самым особый вид клетки, солидной и дорогой, но крайне необходимой для содержания опасных зверей, которые очень нужны зоопарку, но которых он страшно боится. С другой стороны, данное ограждение может привести к тому, что некоторые сектора «Стрэтфорда» станут более эксклюзивными, а их обитатели войдут в зрительскую элиту.
Весь смысл игры для фанатов соперника на «Олд Траффорде» состоял в том, чтобы заявиться на стадион сплоченной толпой, устроить грандиозное шоу и, таким образом, обеспечить нужный результат. Цель фанатов хозяев поля – сорвать их планы, и «Юнайтед» с его ордами обычно это удавалось. Мы играли с грозным «Миллуолом» [67]дома сразу же после выезда на «Лейтон Ориент», но их главной «фирмы» нигде не было видно, только одинокие болелы то тут, то там, которые вжимали в плечи головы, потому что хорошо знали: одно только присутствие здесь – вопрос жизни и смерти. В тот день все собрались в городе пораньше, и Манчестер потихонечку закипал. Фанатов можно было видеть на каждом углу, и у каждого в голове вертелось одно и то же. В общем, вышло так, что у «Миллуола» действительно был моб, отправившийся в Манчестер на том же поезде, что и «Кокни Редз», которые немедленно атаковали соперников, как только те начали высаживаться на станции «Пиккадилли». Когда же к нападавшим присоединился отряд «манков», ожидавший прибытия поезда, «Миллуол» предпочел спрятаться за стенами ближайшей пожарной станции. Вскоре гости были окружены полицией, препровождены ею обратно на вокзал и посажены на первый же поезд в обратную сторону. Тем самым копы лишили их не только присутствия на вожделенном матче, но и какой‑либо возможности его просмотра.
Я сам этого не видел, но в любом случае произошедшее означало только одно – полный облом. Я был крайне разочарован. Столько разговоров ходило об этих бесстрастных маньяках с юга Лондона, которые «делают» всех, невзирая на численность. Мы знали, что нам придется отправиться к ним домой, чтобы показать себя. Я всегда помнил: что бы мы ни делали дома, нас всегда будут ждать на выезде, а поскольку «красная армия» путешествовала повсюду, то у обеих сторон имелось множество шансов поквитаться.
В 1977 году, после показа в телепрограмме «Панорама» документального фильма о «Миллуоле», главным действующим лицом стал их Гарри «Пес». Он столкнулся с нашим Гарри «Псом», когда небольшая группа парней «Юнайтед» ехала домой на поезде из Норвича, в который сели фанаты «Миллуола», тоже возвращавшиеся с какого‑то выезда. После обмена несколькими словами наш Гарри прорычал: «Есть только один “Пес”». В следующее мгновение началась драка, в ходе которой они захватили нашего Крэйга и забаррикадировались в вагоне‑ресторане. Гарри быстро собрал всех парней, включая Черного Сэма, Эдди «МЯРО» и остальную компанию, и начал выламывать дверь. «Миллуол» отчаянно держал оборону. Потом они, осознав, с кем связались, рванули стоп‑кран, остановив поезд черт знает где. В последний раз их видели, когда они удирали через бескрайнее поле.
* * *
Август закончился выездом в гости к «Кардифф‑Сити» [68]. Тэффи [69]тогда отходили после буйства, учиненного в Бристоле, которое получило красочное отражение в прессе. Кардифф был преподнесен «Дейли миррор» читателям как «охваченный страхом город», жителям которого рекомендовалось оборонять свои дома. Одна из газет назвала будущее противостояние «наименее приветствуемым англичанами столкновением со времени атак римлян колесницами Боадисии» [70], а исследователи пришли к мнению, что это первая игра, в предматчевых статьях к которой гораздо больше говорилось об угрозе со стороны фанатов, чем о самом футболе. Сцена для шоу была готова.
Предыдущим вечером мы стартовал^ из Уизеншо автостопом. В том сезоне очень многие отправлялись на выезды таким способом. Ты стоял, светя своим шарфом на запястье, чтобы какой‑нибудь дружелюбный «ред» остановился и подбросил тебя. План всегда был один: встретиться на железнодорожной станции или около нее. То утро оказалось весьма теплым, и я прибыл на место уже в 6 часов – одним из первых. Мы зашли в кафе, и в 7.30 оно уже было битком забито фанатами «Юнайтед» во всей их красе, а на улице начал накрапывать дождик.
Вдруг, откуда ни возьмись, раздалось: «Пошли все на х..!» – и мы аж подскочили. Прибыл целый поезд тэффи – возможно, из долин или из какого‑нибудь шахтерского поселка, – короче говоря, нас атаковали. Они были просто бешеными. Мы срочно вооружились: ножи, вилки ложки, тарелки, чашки – в тэффи полетело абсолютно все, только бы их остановить. Подъехала полицейская машина, и драка прекратилась, но с этого момента мы знали, что игра началась.
Все старались держаться поближе к станции, а если кто и отходил, то держал в поле зрения своих товарищей. Постепенно прибывало все больше фанатов «Юнайтед», и время от времени на границах нашего присутствия происходили стычки с местными. Оставалось подождать совсем немного до открытия пабов, однако к полудню полиция, которая в течение нескольких дней возводила специальные ограждения, заполонила своими кордонами целый район города, пытаясь держать всех нас вместе.
Затем раздался страшный рев, и «Юнайтед» отправился маршем на стадион [71]. Шарфы из «шотландки» исчезли, и вот уже наступала красно‑белая армия Томми Дока [72], которая прибыла, чтобы взять верх над валлийцами. Ни одна другая команда не смогла бы этого сделать. Шнурки ботинок «Доктор Мартене» были затянуты вдвое туже в тот день. По ходу нашего следования потасовки периодически возникали, но до массового столкновения так и не дошло.
Несколько наших отправились на сектор «Кардиффа». Я там раньше никогда не был и не понимал обоюдной ненависти, но полагал, что «Юнайтед» обязательно предпримет попытку захвата вражеской территории. Спустившись немного вниз и оторвавшись от остальных, я встал рядом с Дэйвом Фаррелом, одним из Прескоттов и Дэйвом Уокером. Но уже очень скоро они были вынуждены спрятать свои шарфы под куртки. Мы сразу же поняли, что отсюда придется сваливать. Здесь стало твориться настоящее безумие. Валлийцы полностью лишились рассудка, требуя английской крови, что повергло меня в шок. На всей трибуне не было ни одного мало‑мальски человеческого лица. Одно слово с нашей стороны – и мы покойники. Я решил спуститься еще ниже, и в результате мы вышли на поле, хотя было всего лишь 13.30. Нам не оставалось ничего иного, как побрести к трибуне «Юнайтед».
Я не помню, как начался матч, потому что вообще не поворачивался в сторону поля. Мы смотрели на них, они смотрели на нас, и все 90 минут на стадионе царила ненависть. Тэффи скандировали:
– Мюн‑хен! Мюн‑хен! Мюн‑хен!
Первыми о нашей катастрофе [73]стали распевать крысы‑скаузеры. В те дни, когда до тебя доносилось такое, это всегда означало, что последует ответ. Вы бьете нас по больному месту? Значит, мы тоже ударим вас. «Юнайтед» начал скандировать: «А‑бер‑ван!» [74] – и это окончательно свело валлийцев с ума.
Данное слово прозвучало всего два‑три раза, но и этого оказалось достаточно. Какой‑то обезумевший кардиффский фанат в шортах полез на ограждения, пытаясь добраться до нас. Вероятно, он был у них в особом авторитете. Вся полиция стянулась к ограде, и одна и та же сцена повторилась еще пару раз. Все понимали, что после игры начнется полноценная война.
Мы вышли со стадиона, не дожидаясь конца матча, и направились то ли в парк, то ли в какое‑то поле позади домашней трибуны «Кардиффа», где нас уже поджидали тот самый парень в шортах и несколько местных фанатов. Мы набросились на них, надавав по мозгам каждому. Потом, должно быть, раздался финальный свисток, потому что обе противоборствующие стороны хлынули наружу.
Мне нужно было находиться в первых рядах. Я никогда не упускал такой возможности. В этом заключался весь смысл. Мы попытались смять друг друга, но полиции удалось разделить дерущихся. Теперь перед «Юнайтед» встала новая задача – триумфально вернуться обратно. Полиция не могла сдержать нас, когда мы проходили через жилые районы. И это было здорово. В каждом закоулке мы набрасывались на наших врагов и гнали их до самого конца, а когда мы разбегались, чтобы вернуться к мобу, то уже они атаковали и гнались за нами. Людей избивали на каждом углу. Это выглядело устрашающе – мчаться по улице с двумя кирпичами в руках, а потом бросать их в толпу врагов. Обе стороны нападали друг на друга по очереди, и так продолжалось на всем пути, вплоть до самого центра города. О подобном развитии событий можно было только мечтать.
Копы перегородили весь Кардифф, и местные никак не могли подобраться к нам, оставался автовокзал – потенциально «горячее» место. Мы побродили вокруг, наткнувшись на нескольких «аборигенов», постарше и покрупнее нас. В итоге я решил вернуться к вокзалу, думая, что там безопаснее. Мимо проходил фанат «Кардиффа», и я был уверен, что он обязательно проорет что‑нибудь в мой адрес. Но вместо этого поганый ублюдок взял да и боднул меня прямо на глазах у копов. Я устоял на ногах, но был в шоке. Тем не менее копы предпочли повязать чужака, а не местного. Они еще раз врезали мне по башке, сказав на прощанье: «Проваливай отсюда на х.., английское отродье!»
Мое лицо все еще болело, когда я зашел в вагон. Это был, вероятно, самый забитый поезд за всю историю. Никто не хотел задерживаться на вражеской территории, и никто не хотел попадать в плен. Кстати, по неизвестной мне причине «Кардифф» так и не приехал к нам на «Олд Траффорд».
Джордж Лайонз: В тот день в Кардиффе творилось нечто невообразимое. Я приехал туда на поезде из Манчестера, и один парень сказал мне, что драки завязываются практически повсеместно. Когда мы шли к стадиону, в моего приятеля Уилса попали кирпичом, который он тут же зашвырнул обратно. Полиция арестовала его, и Дэйв схлопотал три месяца. Он стал одним из первых футбольных хулиганов, получивших срок, и попал в десятичасовые теленовости. Потом они снова напали на нас, но получили отпор, и мы заставили их побегать. Драки действительно распространились по всему городу, копы гонялись за Дэйвом, как охотничьи собаки, а я врезал одному местному так, что он чуть было не попал под машину. Повсюду вдребезги разбивались окна. Внезапно появился их здоровенный моб, но мы погнали его к стадиону, потому что нас оказалось еще больше. Насилие достигло здесь своего пика
* * *
Пропустить матч в Кардиффе было никак нельзя, а вот отправляться в гости к «Миллуолу» не очень‑то хотелось. У меня сосало под ложечкой из‑за отсутствия энтузиазма со стороны приятелей, которые дружно пришли к единому выводу, что не могут позволить себе поездку в рабочий день (игра должна была состояться в понедельник). Милая отмазка, всегда совпадавшая с самыми страшными выездами, но матч пришелся на мой день рождения, и я не мог упустить такой шанс. Я не раз пропускал занятия в школе, особенно в последний год пребывания в ней, а сейчас уж сам бог велел! Это был первый и последний раз, когда я начал свою поездку автостопом в Лондон воскресной ночью, надев… школьную форму. Если дела пойдут совсем плохо, она сможет выручить. Во всяком случае, на первых порах я в это верил.
Но уже в полдень следующего дня на Юстоне до меня дошло, что для «Манчестер Юнайтед» все сложится не самым лучшим образом. Я был сам по себе. Знакомые лица отсутствовали, автостопщики, по всей вероятности, еще находились в пути, куда‑то подевались любители выпить с раннего утра, и, самое главное, не ожидалось прибытия «красной армии». Это был удар, так как она являлась и моей защитницей, и кормилицей – меня снабжали едой и питьем не только в дни матчей, но и когда я просто сидел на бобах. К тому же у старших товарищей всегда можно было разжиться парой шиллингов. Увы, только не сегодня. В итоге в животе стало урчать еще больше.
Все указывало на то, что настал мой черед – а с ним и всего «Юнайтед» – огрести по полной программе, свидетелем чему не очень‑то хотелось быть. Поэтому мне потребовались все мои нервы, чтобы остаться на Юстоне в ожидании прибытия спецпоезда из Манчестера. Пока тянулись часы, происходящее на вокзале заставляло меня чувствовать себя все хуже и хуже. На каждом углу дежурили «шпионы», вычислявшие количество наших бойцов и наблюдавшие за одинокими и небольшими группами фанатов «Юнайтед». Перед моими глазами то тут, то там возникали представители местных клубов, которые пытались определить тактику «Юнайтед». А ее не было и в помине: все, что оставалось горстке наших фанатов, так это ждать и надеяться.
Поезд прибыл около 17.45, и «редз» вышли из него. Не было обычного крика или беготни, звучала только уверенная поступь по платформе. Я нуждался хотя бы во временной безопасности, чтобы немного расслабиться и покайфовать, но ничто не позволяло на это надеяться. Парни выглядели довольно угрюмо и решительно. Они хорошо понимали, что на этот раз им понадобится трезвая голова. Я присоединился к толпе, полный решимости оказаться рядом с моим героем Джеффом Льюисом и его братией.
Мы «упаковались» в поезд метро, следовавший в направлении Миллуола [75]. «Упаковаться» означало следующее: 180 только что прибывших парней и примерно 30–40 человек из числа ожидавших вошли в вагоны без какого‑либо шума и в такой же тишине ехали. Вроде бы все были в полном порядке, но при этом ничего не предпринимали – такими я видел фанатов «Юнайтед» единственный раз за все 70‑е годы. Впрочем, у фанов имелись на то веские основания, так как весь хулиганский мир с нетерпением ожидал развития событий, особенно в Лондоне.
Когда же мы наконец приехали, нервы напряглись до предела. Двери вагонов открылись, мы вывалились наружу – а там никого. Нельзя сказать, что это приободрило меня. Как раз наоборот – теперь я ожидал нападения из засады в любую секунду. Мы зашагали по Опасному Проходу. Такое название было присвоено ему из‑за необычайной извилистости, не позволявшей определить конец пути. Он представлял собой узкий коридор, по обеим сторонам которого высились стены высотой в два с половиной метра. На хороший исход уже никто не рассчитывал, но ничего не происходило. Вот так мы прибыли к «Дену» [76], озираясь и ничего не понимая.
Я вошел на стадион. Бля, как же мне срочно захотелось домой! В жизни не видел более устрашающего вида людей. Все они постоянно оглядывались в ожидании сигнала к началу боевых действий. Слава богу, школьная форма все‑таки сработала, потому что эти жуткие докеры не обращали на меня никакого внимания. Я начал бродить по трибуне в надежде примкнуть к каким‑нибудь «красным», но все они меня проигнорировали. Впрочем, я их хорошо понимал – обстановка на стадионе достигла точки кипения. Казалось, что все лондонские громилы собрались в этой клоаке, чтобы поквитаться с «красной армией», и долго ждать им не пришлось.
На трибуне напротив нас, тоже за воротами, какие‑то храбрые, но безголовые «красные» внезапно затянули «Ю‑НАЙ‑ТЕД!». В тот же миг все как с ума посходили, стараясь попасть туда первыми. Некоторые особо кровожадные даже отталкивали друг друга локтями. Однако для большинства бойцов «Миллуола» это была бессмысленная трата времени. Когда самые расторопные достигли «хора», «певцы» уже не пели. Меня чуть не вытошнило, когда я наблюдал, как этих глупцов валили и растаптывали. В тот момент никто бы не смог им помочь. Кого‑то вынесли на носилках. Вплоть до сегодняшнего дня я ничего не слышал о тех, кого тогда избили. Однако не сомневаюсь – им пришлось пережить нечто страшное.
Невероятно, но в какой‑то момент игры сильно пьяная и оттого донельзя веселая группа парней из Северного Манчестера и Сэлфорда запела на нашем секторе, и с ними ничего не случилось. Уму непостижимо – почему. Остается только одно объяснение – с ними был Бог, так как в тот вечер на стадионе присутствовало 27 тысяч потенциальных убийц при средней посещаемости матчей 4500 зрителей.
Приближался перерыв, а значит, и время принятия кардинальных решений. Мне категорически не нравилось мое окружение, которое подталкивало только к одному выводу, что счастье недолговечно. В итоге я спустился, миновал турникеты и пошел прочь, понимая, что излишнее любопытство может привлечь внимание местных «шпионов». Избежав встречи с Опасным Проходом, я благополучно достиг станции метро «Нью‑Кросс». На платформе оказались и другие «красные», на лицах которых читалось, что еще не все позади. Несколько минут ожидания тянулись целую вечность, но в тот вечер удача была на нашей стороне, и вскоре мы уже двигались в сторону Юстона. Напитки в пабе около станции (школьная форма была тщательно спрятана) слегка сняли напряжение, и на протяжении оставшегося времени все больше и больше фанатов «Юнайтед» прибывало на вокзал. Прошла еще пара напряженных часов в ожидании спецпоезда, но в тот вечер больше ничего не случилось. Тем не менее именно тогда я и осознал, что ожидает нас в ближайшем будущем: громил из Миллуола должны были сменить громилы из других частей необъятного Лондона. Более того, через пару лет здесь сформировался свободный альянс различных мобов, получивший название «Лондон Юнайтед». Состоял он в основном из фанатов «Вест‑Хэма», «Тоттенхэма» и «Челси», выбравших для своих встреч паб на Петтикоут‑лейн. Они собирались там, чтобы нападать на «джоков», когда те приезжали на «Уэмбли», а также на большие северные клубы, в особенности на нас. Юстон был излюбленным местом их засад.
* * *
«Норвич» запомнился преимущественно тем, что среди их фанатов я впервые обнаружил скинхедок. Произошло это, когда мы ворвались во вражеский сектор, но не встретили там ни одного бойца «канареек» [77]. Неожиданно на самом верху появились какие‑то три малявки со стрижеными головами, в подтяжках и ботинках. В их адрес тут же полетело:
– Вы че, крутые?
– А ваши‑то где?
Надо отдать должное девчонкам, они не боялись резких высказываний в свой адрес. Но вскоре их положение резко ухудшилось. Малыш Десси и его дружки из Сэлфорда решили, что пришла пора поставить дамочек на место, и трем пташкам пришлось испытать не самые приятные минуты в своей жизни. Под их джемперами внезапно появились чужие руки, которые стали расстегивать разные пуговицы. В общем, «нежным» созданиям повезло, что они свалили в одежде, а не голышом. С другой стороны, дамы должны были представлять себе, на что нарываются.
Мы снова играли с «Норвичем» в полуфинале Кубка лиги. Поздним вечером во вторник, когда я был дома, кто‑то постучался ко мне в дверь. Это был Джимми Фитцпатрик, пришедший с целой толпой из паба и заявивший: «Все, пошли! Едем в Норвич». Время для автостопа они выбрали не самое удачное, но что еще могли придумать пьяные в жопу соратники? Все им было по херу. Короче говоря, первая стадия нашего выезда закончилась тем, что мы с Джимми заснули в телефонной будке неподалеку от Честерфилда. Всю ночь мимо нас проносились грузовики с углем. Утром мы зашли в кафе, а потом целый день добирались до Норвича. Прибыли туда за 15 минут до начала игры, и мне еще пришлось выклянчивать деньги на билет. По окончании матча, в котором мы досадно уступили [78], наши стали крушить все подряд, переворачивая машины и вызывая как можно больше хаоса. Это была «красная армия», несокрушимая сила. Залюбуешься! На обратном пути мне удалось сесть в спецпоезд, и там я почувствовал себя совсем хорошо. После такого крутого шоу о поражении никто и не вспоминал.
Во время нашего выезда в Блэкпул ровно половина всего Манчестера высадилась на этом ланкаширском курорте для достойного проведения уик‑энда. Правда, я помню лишь то, что сильно нажрался и попытался ограбить ювелирный магазин, располагавшийся на какой‑то маленькой улочке. В газетах писали, что на стадион [79]не пустили 20 тысяч человек. Да‑да, именно 20 тысяч! Таких сцен вы уже никогда не увидите.
«Халл» стал еще одним местечком, содрогнувшимся от ботинок марширующей «красной армии». У нас там была своя группа поддержки, и к нашему приезду город разделился на две части. На стадионе [80]собрались 23 тысячи зрителей, и примерно половина из них болела за «Юнайтед». «Саут Стэнд» [81] – место скопления самых рьяных фанатов «Халла» – был захвачен нами, мы несколько раз выбегали на поле, а после матча устроили погром в центре города.
События приближались к своему апогею, которого достигли в декабре, в день выездного матча «Юнайтед» с «Шеффилд Уэнсди». Нас приехало туда 20 тысяч, и все дальнейшее очень напоминало домашнюю игру. Я стоял на трибуне «Леппингс Лейн Энд» [82]и мог перемещаться по ней как хотел. Мне было скучно находиться там, потому что я хотел драться. В результате в тот день я побывал на всех трибунах.
Все началось слева от нас, когда сюда каким‑то образом прорвалась группа из 150 фанатов «Уэнсди». Их разметали, но они снова собрались вместе, спустившись вниз по сектору. И тут весь стадион взорвался. Как только где‑то начинается потасовка, подраться хочется каждому.
Я выскочил на поле и побежал к левой стороне трибуны, потому что там не было людей в красно‑белом. К тому же я видел разгоравшуюся стычку и фанатов, которые начали крушить все подряд. Тем временем на поле появилась конная полиция, и все повыскакивали на газон. Я же бросился в другую сторону, обратно на «Леппингс Лейн», где наши прижали к нижним рядам группу фанатов «Уэнсди». Их избивали, но они стойко держались на одном месте. Какой‑то здоровенный черный громила пытался командовать ими, и ему это удавалось. Они так и не разбежались. В результате копы вывели их со стадиона.