Как Хейло удавалось выглядеть расстроенным и одновременно настолько же сексуальным, я понятия не имел. Но когда он прикусил нижнюю губу и сказал: «Извините», — у меня было только одно желание, схватить его за руку, увести куда-нибудь, где мы останемся наедине, и прикусить его губу.
— Ладно-ладно, ты закончил спорить, — сказал Жак, — не мог бы ты занять позицию?
С покрасневшими щеками Хейло опустил глаза, двинулся ко мне и оседлал мое бедро.
Затем он развернулся от камеры, чтобы в кадре остался изгиб его бедра и феноменальной задницы.
— Да-а-а, — произнес Жак, восторг от увиденного, отодвинуло раздражение от более ранней заминки. — Теперь Хейло я хочу, чтобы ты протянул правую руку через грудь Вайпера, взялся за гриф гитары, и затем посмотрел на меня через плечо.
Хейло стоял так близко, что я чувствовал, как его член касался моего бедра. Должен признаться, я был просто счастлив, что гитара прикрывала меня, так как вся кровь устремилась на юг.
— О, Боже, — произнес Жак, отходя назад к своему месту, не отрываясь смотря на нас сквозь «рамку» из своих пальцев. — Это оно. Это совершенство. Замрите. Я только возьму камеру.
Когда он забрал камеру у Молли, я поймал взгляд Хейло и прорычал:
— Мне все равно, что запланировано после этой съемки. Я хочу тебя, меня и долбанный душ.
Хейло сглотнул, но я почувствовал, как его бедра стали ближе ко мне, его член ощущался таким же твердым, как и мой, и слава богу, Ангел стоял так, что никто ничего не мог увидеть.
Наконец шаловливость сменила тревогу и беспокойство, которые были с самого начала съемок, и Ангел улыбнулся.
— Долбанный душ, да?
Я собирался сказать, что ему повезет, если он доберется до душа, когда Жак крикнул:
— Хорошо, вы двое. Давайте дадим всей стране повод поговорить. Я хочу секса. Я хочу огня.
Жак получил и то, и другое. Он получил кадр, который хотел, менее чем за пять минут, а я получил Хейло под душем менее, чем за десять. В общем, я бы сказал, что это была весьма удачная фотосессия. Осталось дождаться, когда смогу повесить это фото над моей кроватью.
ГЛАВА 25
ХЕЙЛО
— Не могу поверить, я тут в снегу по колено, а ты уже два месяца живешь на пляже, — проворчала Имоджен, пока мы общались через видео-приложение Face Time пару недель спустя.
Желая потыкать этим самым пляжем в лицо своей сестре, я вышел к океану на частный пляж перед особняком и устроился задницей на песке, предоставляя Имоджен вид на дом позади меня и иногда переключая фронтальную камеру, чтобы сестра могла посмотреть, как солнце садится над океаном. Не думаю, что мне когда-нибудь надоест этот вид, но наше время в Майами подходит к концу, так как альбом был почти закончен.
— Ты все еще можешь приехать в гости, — сказал я.
— Ух, я хочу. Я такая бледная, практически прозрачная, а вы, ребята, вернетесь сюда, как бронзовые солнечные боги. Я уже говорила, что ненавижу тебя?
Я засмеялся.
— Последние пять минут ты пропустила.
— Ладно, я ненавижу. Если говорить о возвращении домой, то когда? Я скучаю по тебе.
— От ненависти до любви менее чем за две секунды. Ты в своем репертуаре, Им. — Подтянув ноги, я уперся локтями в колени и зарылся в теплый песок пальцами ног. — Мы не пробудем здесь долго. Джаред, один из наших продюсеров, рассчитывает, что мы закончим в ближайшие две недели.
— Спасибо Боже. Я запрещаю тебе покидать меня снова.
— Запрещаешь? Ты поедешь со мной в тур?
Имоджен округлила глаза.
— Вы уже говорите о турне?
— Был какой-то разговор, что это произойдет до конца года. Студия уже хочет побыстрее выпустить альбом, поэтому есть смысл и одновременно отправиться в турне.
— Все происходит так быстро.
— И ты говоришь это мне?
Имоджен сжала губы.
— Как ты справляешься со всем этим? Тебя бросили во что-то огромное и подавляющее, если ты не в порядке, ведь скажешь мне, верно?
Увидев беспокойство на лице сестры, я пожалел, что не могу оказаться рядом с ней, чтобы обнять и обнадежить. Она была не их тех, кто постоянно переживает, — это больше свойственно мне, — поэтому тот факт, что она беспокоилась обо мне и хотела удостовериться, что со мной все в порядке, заставил меня немного затосковать по дому.
— Клянусь, со мной все в порядке. Я не буду лгать, это безумно, но ничем другим я бы не хотел заниматься. Клянусь.
Имоджен выдохнула и кивнула.
— Ладно, хорошо. Потому что…
— Ангел, я знаю, ты можешь подумать, что секс на пляже — это романтично, но поверь мне, песок попадет во все неподходящие места. Как насчет того, чтобы ты вернул свою горячую задницу обратно в мою кровать?
Я резко повернулся и увидел спускающегося по пляжу Вайпера, а потом осознал, что Имоджен все слышит, и, оглянувшись на экран, увидел ее широко раскрытые глаза.
— Это… — начала она, но я среагировал быстрее.
— Это позывной для студии. Мне нужно идти.
Прежде чем она успела произнести еще одно слово, я отключил связь и перевел взгляд на Вайпера, который, ухмыльнувшись, опустился на песок рядом со мной. Я мог только смотреть на него с открытым ртом. Вот же дерьмо. Слышала ли Имоджен, что он сказал? Выражение ее лица сказало мне, что «да», и… Черт.
Я поднял телефон.
— Вообще-то, я разговаривал со своей сестрой.
— Что-то не так?
— Да, что-то не так. Она слышала, что ты сказал.
— И?
— И? Я не говорил ей об... о нас.
Вайпер вытянул ноги и снова невозмутимо оперся на руки.
— Она отреагирует плохо?
— Я… — Я провел рукой по лицу и вздохнул. Будет ли она в шоке? Откуда, черт возьми, мне знать? У нее никогда не было повода даже предположить, что мне интересны парни, так что сложно предугадать ее реакцию. — Я не знаю. Я обычно делюсь с ней о всем, но не рассказал о нас, и чувствую… чувствую…
— Вину?
Я еще раз вздохнул, глядя на плещущие волны, окрашенные золотым светом умирающего солнца.
— Да. Я чувствую себя виноватым.
— Потому что ты и не собирался говорить ей?
Я перевел взгляд на Вайпера, но обнаружил, что не могу прочитать выражение его лица.
— Я не уверен, что рассказывать ей — это хорошая идея, это может вызвать проблемы между нами. Не тогда, когда это просто…
Я не озвучил остальные эти мысли, потому что Вайпер знал, как и я, что все, что было между нами — мимолетно. Ничего серьезного… верно?
— Угу, — в тоне Вайпера прозвучало что-то непонятное.
— Что? Ты думаешь, я должен сообщить ей?
— Я никогда не скажу тебе, что делать, Ангел.
— Но ты думаешь, я должен? Подожди… Ты думаешь, мне стыдно или что-то в этом роде?
Вайпер слегка пожал плечами, заметно стиснул челюсти, и не смотрел в мою сторону.
— А тебе стыдно?
— Нет. Конечно, нет. — Я сдвинулся, прислонившись к нему. — Но ты должен понимать, что если сестра, родители или даже друзья об этом узнают, это разрушит мою жизнь.
— Так и будет.
— Правильно. И ты мне дал ясно понять, что между нами только секс, и ради чего я буду рисковать моими отношениями с семьей? Не думаю, что после того, как мы закончим, я буду встречаться исключительно с мужчинами.
Вайпер выглядел удивленным.
— Ты не будешь?
— Конечно, нет. Я имею в виду, что действительно не думал об этом. Просто я ни на кого не реагировал так, как на тебя, поэтому… — Я пожал плечами и отвернулся, чувствуя, как жар заливает мое лицо, и не был уверен почему.
Мы долго молчали, и хотя я хотел спросить, что думает Вайпер, потому что было очевидно - у него что-то на уме. Я сказал то, что расстроило его? Он ни как не отреагировал, поэтому сомневаюсь, что моя честность затронула его чувства. Может быть, я слишком много думал.
Я сунул телефон в карман шорт и выпрямил ноги, копируя позу Вайпера. Мы были одни и смотрели на воду, слушая звук разбивающихся волн. Мы вообще когда-нибудь сидели просто так? Молча и спокойно, не говоря ни слова?
Чем дольше мы сидели там, тем больше тревожных мыслей о том, что услышала Имоджен, покидали меня. Я расслабил плечи, довольный тем, что Вайпер сидел рядом со мной.
— Мне было восемь лет, когда я сказал родителям о мальчике из моего класса, в которого был влюблен, — вдруг начал Вайпер, и стало ясно, что он размышлял над этим, прежде чем озвучить.
Легкая улыбка тронула мои губы.
— Ты? Влюблен?
— Хочешь — верь, хочешь — нет, но когда я был ребенком, мое сердце не было настолько черствым.
— Как его звали?
— Хироджи Онага. Его семья переехала из Японии в начале учебного года, полагаю, тогда я нашел его чертовски привлекательным.
— Достаточно привлекательным, чтобы сделать каминг-аут перед родителями?
Вайпер скривил губы.
— Ты не думай, что это было таким уж сюрпризом. Я был громким несдержанным ребенком. Весь в музыке. Никаких девочек.
— Мне бы хотелось увидеть юного громкого Вайпера, — произнес я. — Как они отреагировали?
— Мама знала. Она всегда знала. — Вайпер смотрел вперед рассеянным взглядом.
— А твой отец?
— Можно сказать, что это послужило катализатором для долгого трудного развода.
Когда Вайпер увидел шок на моем лице, то дернул плечом.
— Ему не нужен был гомосексуальный ребенок, а мне отец-гомофоб.
— Черт, Вайпер. Мне жаль.
— Не надо. Я не жалею. Я помог маме справиться с этим.
— А после этого ты с ним не общался?
— Никогда больше не слышал о нем. — Вайпер взглянул на меня и покачал головой. — Не смотри так грустно, Ангел. Такое случается...
Боже, я даже представить не мог, на что это похоже. Открыть настоящего себя кому-то, кого ты любишь, и получить в ответ такую реакцию. Вайпер был всего лишь ребенком, и не заслуживал, чтобы отец бросил его. Никто не заслуживал.
— Так что я могу понять, почему ты не хочешь ничего рассказывать, — продолжил Вайпер. — Ты говорил, что близко общаешься с семьей. Я понимаю.
Я нахмурился, пытаясь понять, что Вайпер имел в виду.
— Но это беспокоит тебя? Скажи мне правду.
Глядя на профиль Вайпера, я затаил дыхание. Со дня нашей встречи я искал его одобрения, и сейчас понимал, что хочу того же. Если он разочаровался во мне, это что-то изменит? И что я почувствую, если его это не затронуло?
Боже, в какой момент все стало таким сложным?
ГЛАВА 26
ВАЙПЕР
— Вайпер? — Голос Хейло раздался над берегом, где волны преследовали друг друга.
Я сидел рядом с Ангелом, наблюдая, как угасает солнечный свет.
Я шел на пляж с одной целью: найти Ангела и убедить его провести час со мной в гостевом домике перед ужином в особняке.
Но наткнулся на него как раз в разгар разговора с его сестрой — сестрой, от которой он меня спрятал, — и теперь сидя на песке, смотря на воду перед собой, надеялся, что Хейло не будет пытаться касаться меня. Потому что не был уверен, что не отпряну.
Блядь. Когда я потерял контроль? Когда я стал… переживать так сильно?
— Эй, — позвал меня Хейло. Я знал, что он смотрит в мою сторону. Наверное, размышляет, с чего это я вдруг замолчал.
— Если я сказал что-то, я не хотел…
— Ты ничего такого не сказал, — наконец я заставил себя ответить, и повернулся, чтобы посмотреть на Ангела. — Мне просто нечего сказать по этому поводу. Это не мое решение.
— Окееей… — протянул Хейло, и меня накрыла боль от его слов из-за моего тупого поведения — именно то, к чему я стремился.
Хейло согнул ноги, как будто собрался встать и оставить меня в одиночестве, чего я и заслуживал, но я протянул руку и положил ему на бедро.
— Блядь. Я не должен был так говорить.
— Тогда почему сказал?
Я пожал плечами.
— Потому что я мудак.
Хейло ничего не ответил, только всмотрелся в мое лицо — ища что-то, о чем я сам не имел понятия. Он сглотнул и опустил свою ладонь поверх моей руки, лежавшей на его бедре. Я покачал головой.
— Я не очень хорош в этом, Ангел. Блядь. — Я самоуничижительно рассмеялся. — Думаю, можно с уверенностью сказать, что я ужасен в этом.
— В «этом»?
— В этом, — указывая между нами, — разговорах.
— Ну не знаю. Похоже, ты хорошо владеешь английским языком.
Я закатил глаза.
— Умник. Ты понимаешь, о чем я. Я не очень хорошо говорю о своих чувствах. Мне сложно их открывать другим.
Хейло снова вытянул ноги перед собой.
— Станет ли тебе легче, если я скажу, что тоже чертовски нервничаю? — Он склонил голову и встретился со мной взглядом.
Тут я сделал то, чего никогда не делал: сжал его пальцы в успокаивающем движении — но кого я пытался успокоить, можно было только догадываться.
— Я заставляю тебя нервничать? Ангел, ты пугаешь меня до чёртиков. — Глаза Хейло округлились, и я засмеялся. — Ты думаешь, я из тех парней, которые обычно сидят на закате, держатся за руки и говорят о своих чувствах?
— Ладно, нет.
— И все же я здесь, — сказал я, поднимая наши соединенные руки, а Хейло развел пальцы в стороны, чтобы переплести их с моими.
— И?
Опустив руки, я пожал плечами.
— И мне нравится это. Ты мне нравишься, Ангел, иначе меня бы здесь не было, поверь мне. Но это не значит, что я понимаю, что творю. Ты спросил, беспокоит ли меня, что ты не собираешься рассказывать своей семьей об этом… о нас.
Хейло кивнул и, нахмурившись, взглянул на наши руки.
— Да.
У меня был более легкий путь — соврать.
— Это не должно беспокоить…
Хейло поднял голову.
— Но беспокоит?
— Да. — Я не сказал больше ничего, но застенчивая улыбка, которая расцвела на губах Хейло, помогла мне понять, что это маленькое признание от меня ему было необходимо.
Хейло снова посмотрел на волны, а затем наклонился, толкнув меня плечом.
— Видишь? Я об этом и говорю. Я не понимаю, почему ты притворяешься таким упрямым. Почему ты ни с кем не встречаешься. Есть миллионы парней, которые умрут за место рядом с тобой, если у них будет такая возможность.
Я взглянул на потрясающий профиль Хейло, ветер взъерошил волосы вокруг его лица.
— Я не хочу миллион парней. Я хочу того, кто уже здесь.
Хейло повернулся ко мне лицом и склонил голову; его губы оказались напротив моих.
— Ты намного лучше в этом, чем полагаешь, — прошептал он.
Я сильно сомневался.
— Конечно, я хорош, — отозвался я, но не двинулся. И не разомкнул наши пальцы, обнаружив, что мне нравится, как его рука чувствуется в моей.
— Да, ты, — сказал Хейло и, подняв другую руку, провел пальцем по моей губе. Затем он вернул ладонь на место и снова принял предыдущую позу, но не отпустил меня, держа наши пальцы переплетенными.
— Издеваешься, Ангел?
— Нет, — ответил Хейло, качая головой. — Просто знаю, что если поцелую тебя сейчас, то уже не остановлюсь.
— И это должно меня удержать?
Хейло улыбнулся.
— Нет. Но прежде я хочу кое-что узнать.
Хейло мог бы спросить меня о чем угодно, пока его рот находился напротив моего.
— И?
— Что случилось с Хироджи?
Вопрос оказался настолько неожиданным, что я взорвался смехом.
— Понятия не имею. Почему ты спрашиваешь?
Хейло тоже рассмеялся, но затем посерьезнел.
— Не знаю. Мне просто интересно, он единственный мужчина, которого ты когда-либо любил?
Я посмотрел на Хейло, а после перевел взгляд на наши переплетенные пальцы. Провел большим пальцем по тыльной стороне его ладони, затем, снова подняв глаза, сказал то, чего никогда никому не говорил, кроме Киллиана и Трента:
— Был кое-кто. Давным-давно.
Повисла пауза. Хейло пододвинулся ближе ко мне, но ничего не произнес. Я знал — все, что хочу рассказать, должно исходить от меня по доброй воле или желанию. Или же это не произойдет никогда.
Я зарылся пальцами в волосы и посмотрел на мерцающие огни воды. Мне было легче говорить, не глядя в глаза Ангелу.
— Его звали Оуэн, и мы встречались пару лет, вплоть до того, когда все стало серьезно.
— Серьезно? — тихо переспросил Хейло.
Я не стал поворачиваться к нему, понимая, что иначе не закончу рассказ. Поцеловал бы Ангела и заставил забыть обо всех вопросах. Но впервые за долгое время пришло осознание, что мне хочется рассказать эту историю. Я мечтал, чтобы этот красивый мужчина рядом со мной, человек, который зажег такие же фееричные чувства, как и те, которые владели мной, когда я был двадцатилетним начинающим музыкантом, знал, кем я был, видел меня… настоящего меня.
— Мы жили вместе. Делили маленькую убогую квартиру, где единственным теплым местом была духовка. Мы были дико влюблены. Тем видом слепой глупой любви, которая заставляет думать, что вы будете счастливы, питаясь лишь лапшой «Доширак» до конца своей жизни, пока делитесь ею с этим одним человеком. — Я согнул ноги, положив руку сверху, вздохнул и продолжил: — Но я был начинающим музыкантом с кучей проблем, в том числе, финансовых, а он — таким же художником. Жизнь не казалась легкой, но я не думал об этом, потому что был просто…
Я так и не произнес слово «счастлив», и подумал, что Хейло будет настаивать, чтобы я закончил фразу. Но он молча сидел, терпеливо ожидая следующей части хуевой истории — паззла, который я пытался собрать для него.
— Оуэн приходил на каждое выступление, следовал за «ТБД» по всей стране. Он знал все мои секреты, знал любую, блядь, херню обо мне. И вот однажды, на один из наших концертов в дешевом баре Нью-Йорка, пришел агент из MGA, и на следующий день нам позвонили и пригласили на встречу. С долбанными MGA. Иисусе, мы были так взволнованы. Ну, ты сам понимаешь. — Я посмотрел на Ангела, он кивнул, но улыбка на его губах выглядела напряженной.
— Я еще никогда не был так возбужден. Мы мечтали об этом всю нашу проклятую жизнь, и когда они начали говорить о песнях, альбомах, турах, и прочем дерьме, мы даже и не думали… Не колеблясь ни секунды, подписали контракты за один удар сердца. Наша карьера с плескания на грани выживания на дне бочки перешла на уровень плавания с большой крупной рыбой в открытом море. Это было безумие. Но пока моя карьера поднималась, Оуэн продолжал испытывать трудности.
Напряжение немного ушло с лица Хейло, но даже когда его глаза сузились, я заставил себя отвести взгляд, желая покончить с этим разговором.
— Я мало что помню о днях, предшествующих истории, или о том, как упустил что-то с Оуэном. Но не забуду, как однажды я проснулся, затем Киллиан рассказал мне о фото, опубликованные Entertainment Daily. Фотографии, на которых были мы, я и Оуэн. — Я замолчал и, подняв голову, взглянул на Хейло. — Ты помнишь это?
Возникал вопрос, что Хейло скажет на это. Если бы он был настоящим поклонником «ТБД», то знал об этих фотографиях — в тот день я признался всем, что я гей, и если народу это не нравится, они могут пойти на хуй.
Я ожидал, что СМИ настроят против меня публику, но это лишь привело меня к появлению моего прозвища. Когда Ангел кивнул, подтверждая, я ухмыльнулся.
— Ладно. Оуэн решил, что если я собираюсь в большое плавание, то и он тоже обретет известность. И неважно, что не своим талантом, а лишь продажей личных фото по самой высокой цене. Если он получил денежный приз, значит, все было честно, правда?
Я потер ладонью лицо.
— Невероятный пиздец. — произнес Хейло.
Я кивнул.
— Никогда не позволю никому снова иметь такую власть надо мной. Никогда. Так что теперь я острожен, контролирую, чтобы любой, кто со мной контактирует, знал об условиях сделки заранее. Одна из самих трудных вещей — стать человеком, которым ты собираешься стать… — я поднял руку Хейло ко рту, поцеловал ее с тыльной стороны и закрыл глаза, — что ты никогда не знаешь, кто с тобой и по какой причине, и кому ты можешь доверять. Миллионы людей будут хотеть тебя из-за того, что ты можешь им дать.
Хейло обхватил мою щеку другой рукой, я посмотрел ему в глаза.
— Может это и правда. Но я не хочу миллион людей. Я просто хочу того, кто уже здесь.
Когда слова, произнесенные мною ранее, повисли между нами, я открыл рот, чтобы сказать Ангелу, что я не тот, кого он хотел или нуждался. Что, на самом деле я — полная противоположность. Но прежде чем я успел произнести, Хейло наклонился и прижался своим ртом к моему. И как Ангел и предупреждал: начав целовать меня, он не остановился. А пугающая часть заключалась в том, что я не хотел, чтобы он останавливался.
ГЛАВА 27
ВАЙПЕР
— Закончили, — прозвучал голос Джареда у нас в наушниках.
Мы всем составом находились в кабине для звукозаписи. Когда никто не отреагировал, наш продюсер повторил:
— Хей, ребята? Вы слышите меня? Закончили. — Он поднял два больших пальца вверх.
Впятером мы столпились у микрофона и посмотрели друг на друга, как будто нас всех ущипнули за задницу.
— Черт возьми, да, — выкрикнул Киллиан. — Не могу поверить, что мы закончили.
Я улыбался Хейло, который стоял с сияющей улыбкой на лице между мной и Киллианом, и из последних сил сдерживался, чтобы не схватить Ангела за рубашку, дернуть на себя и поцеловать.
На дворе стоял полдень пятницы, и единственная возможность побыть наедине — ночью после многочасовых сессий в студии. И хотя этого хватало, чтобы снять напряжение, с Ангелом я всегда хотел большего.
Больше времени.
Больше внимания.
Больше. Больше. Больше.
Блядь.
Может быть, возвращение в Нью-Йорк — хорошо. Это даст немного пространства, вернет меня к реальности. Мы буквально рвали задницы последние две недели, заканчивая бэк-вокал для «Коррупции», «Темного Ангела» и «Приглашения», и кажется, тяжелая работа окупилась. Наконец мы закончили, и я должен быть на седьмом небе от счастья. Конечно, позже, когда вернемся домой, в альбоме могут потребоваться незначительные изменения, но сейчас мы были свободны, и все, о чем я мог думать: Хейло не будет в такой непосредственной близости, когда мы вернемся в Нью-Йорк.
Снова… Блядь. Не было причин, из-за которых я должен чувствовать разочарование, которое накрыло меня, но оно было. Мы пробыли в Майами почти два с половиной месяца, и это определенно соответствовало обещанию райского наслаждения. Солнце, секс, выпивка и музыка. И хотя я был рад закончить альбом, который, несомненно, поразит всех, но никак не мог избавиться и от менее восторженных чувств.
— Черт, — тихо присвистнул Джаггер. — Мы еще и закончили раньше срока. Это рекорд.
— Да ну нахрен, — отозвался Слейд.
Я взглянул на них.
— Если у Брайана на это не встанет, тогда я не знаю, что сможет поднять его член.
— О, без обид, но последнее, о чем я хочу думать — член Брайана, — простонал Киллиан, повесив наушники на крючок на стене. — Я настроен на вечеринку сегодня. Мы все еще следуем традициям, верно?
— Яхта MGA? — предложил я, вспоминая те времена, когда мы выходили в океан после окончания записи альбома.
— Х-м-м. Что вы все на это скажете? — спросил Киллиан, когда остальные повесили наушники.
— Можно подумать, кто-то скажет «нет», — заметил Слейд, и все развернулись к Хейло, который молча стоял у микрофона.
Мы направились к нему.
— Ой, смотрите, наш маленький мальчик вырос, — подразнил Джаггер. — Хочешь, мы сфотографируем тебя с микрофоном и отправим твоей маме? — Хейло моргнул, затем широко улыбнулся и показал ему средний палец. — Я говорил серьезно.
— Джаггер-то — да, серьезно, — подтвердил Слейд. — Помните, сколько времени ему понадобилось выбрать «специальный пиджак» для фотографии для мамы?
— О, блядь, никогда не забуду, — закатив глаза, произнес я.
— Да будет вам известно, теперь она с гордостью демонстрирует фото в фойе. — Джаггер подошел к двери кабины и открыл ее. — Не надо ненавидеть меня, за то, что я трачу время, чтобы выглядеть хорошо, Ви.
Когда Джаггер вышел из комнаты, Слейд и Киллиан последовали за ним.
— Мне не нужно время. Я просыпаюсь и уже выгляжу охренительно, — крикнул я вслед.
Когда дверь закрылась, послышалось их одновременное: «когда, блядь, такое случалось?». Я обернулся и увидел, как Хейло вешает наушники.
— Каково это — закончить свой первый альбом? — поинтересовался я, прислонившись плечом к стене и скрестив лодыжки и руки — лучше держать их при себе.
— Чувствуется… — Хейло посмотрел на меня, его глаза сияли от волнения. Затем он подошел ближе и протянул ладонь к моей рубашке.
— Нереально.
— Да?
— Да. Не могу поверить, что это моя жизнь. Создавать музыку, записывать ее, жить в особняках, праздновать на яхтах. Я все еще жду, когда меня ущипнут, я проснусь, и мне скажут, что была шутка.
Не в силах больше держать руки при себе, я потянулся к Ангелу, поднес его кисть ко рту и, прикусив палец, произнес:
— Проснись. Это теперь твоя жизнь.
— Точно? — спросил Хейло, придвигаясь ещё ближе.
Снова эта тяга. Эта потребность и стремление к большему, большему, и большему. Я обхватил его рукой за талию и, притянув к себе, коснулся его губ своими.
Хейло закрыл глаза, встал на носочки и обнял меня за шею.
— Это твоя жизнь. Потому что ты — самый талантливый человек, которого я когда-либо встречал, — выдохнул я ему в рот.
Глаза Хейло остекленели, словно он был так же возбужден, как и я. На мгновение возникла мысль, а испытывал ли он такое же притяжение? Я наложил на него какое-то заклинание, как и он — на меня?
— Ты говоришь то, что думаешь, не так ли? — уточнил он.
— Я не стал бы такое говорить просто так.
Хейло хмыкнул и отклонился от меня, пробежался взглядом по моему лицу. Что же он искал?
— В тот первый день, когда я проходил прослушивание в группу, — на лице Хейло промелькнула улыбка, которая скоро покорит сердца во всем мире, и мой живот сжался, — Киллиан спросил тебя, что ты думаешь обо мне. Ты помнишь, что ответил?
Я помнил. Мой стандартный ответ, если мне не хотелось показывать свои симпатии. В тот день я боролся с серьезным стояком на Ангела, — парня, который поразил меня, едва успев открыть рот, — и решал, смогу ли работать вместе с кем-то, к кому испытываю столь сильное влечение. Ответ на это был очевиден — да, до тех пор, пока могу находиться в нутри него тоже.
— Ты сказал мне, что я неплох.
Я пожал плечами.
— Я соврал.
— Значит, ты просто запугивал меня?
— Нет. Просто не счел нужным говорить, что ты, исполняя мою песню, возбудил меня, это, знаешь ли, очень «профессионально».
Хейло рассмеялся и покачал головой.
— Возможно, ты прав. Но услышать, как ты говоришь, что я самый талантливый человек, которого ты когда-либо встречал…
— И?.. — попросил я продолжить, когда Хейло двинул бедрами вперед, застонал.
— Это делает меня действительно твердым.
Я опустил руку и сжал его задницу, а затем цапнул зубами его челюсть. Хейло наклонил голову в сторону и застонал, я же поцелуями проложил путь к его уху.
— Вайпер… Черт. Сколько у нас времени перед тем, как мы направимся к яхте?
— Недостаточно для того, что хочу я, — ответил я, и Хейло, схватив меня за волосы, потянул мою голову назад. Его светлые глаза потемнели, он облизал губы, и я не смог сдержать рычание.
— Есть ли на этой яхте отдельные каюты? — спросил Хейло.
— Насколько я помню, пять кают.
Хейло провел ладонью вниз к моей эрекции и направил бесстыдный взгляд в мою сторону.
— Тогда как насчет того, чтобы поговорить об этом позже, в одной из этих кают? Ты, я и приятное медленное покачивание волн. — Хейло резко закончил и, отступив назад, подмигнул мне.
О, вот как низко упал Ангел.
Именно в тот момент я понял, что не имеет значения, в Майами мы, в Нью-Йорке или на долбанном Северном полюсе. Если Хейло будет там, я хочу быть с ним. И я понятия не имел, что с этим делать.
ГЛАВА 28
ХЕЙЛО
Если бы можно было подвести итог моей жизни за последние несколько месяцев и определить одним словом, то это будет сюрреализм.
Стать частью невероятно популярной рок-группы? Есть.
Принять участие в записи полноценного альбома вместе с самыми талантливыми музыкантами современности? Есть.
Выполнить первые два пункта, живя в роскошном особняке в Майами? Есть.
И теперь я отмечаю с группой все эти потрясающие события на чертовой яхте. Как это все стало моей жизнью? Это все, что я когда-либо хотел. И в довершении всего, неожиданный сексуальный сюрприз.
Вайпер.
С того момента, как несколько часов назад мы поднялись на борт, он не отходил от меня, оставляя лишь для того, чтобы пополнить запасы алкоголя, но даже в этом случае я обычно сопровождал его. Странно, но я привык к тому, что Вайпер все время рядом, и не знал, как все будет, когда вернемся в Нью-Йорк. Наверняка между нами все изменится, ведь мы уже не будем находиться друг от друга в пешей доступности.
Возможно, именно по этой причине Вайпер приклеился ко мне сегодня: он понимал, что наше время почти истекло.
«Черт, это может испортить вечер и окрасить его в мрачные тона» — подумал я, выпивая остатки «Лонг-Айленда» со льдом.
— Текииилаа! — Слейду удалось перекричать музыку, и бармен начал готовить следующую партию шотов.