Из предыдущих 3 и 4 главы, было видно, что бывший патриарх Никон хотя и заявлял на соборе 1654 года, что книги будут правиться по древле-греческим и славянским рукописям, но на деле, как оказалось в последствии, совсем было другое, книги правились по современным Никону греческим книгам, это видно из 4-й главы, - содержащим массу разнаго рода еретических мудрований. Следовательно, они не поправлялись, а искажались. Далее, также необходимо к этому всему добавить еще и то, кто был справщиком церковно-богослужебных книг, кому бывший патриарх Никон поручил это столь ответственное дело.
"Никон убедился, - пишет историк С. Соловьев, - что книги испорчены, но легко понять, как этим убеждением оскорбляется самолюбие исправителей, являющихся теперь исказителями. Никон не обратил внимания на их оскорбленное самолюбие. Во дворце, в присутствии царя (в конце 1653 или самом начале 1654 г.) патриарх держал собор, указал разности в печатных русских книгах с греческими и древними рукописями славянскими и предложил вопрос: следовать ли новым нашим печатным служебным, или греческим и нашим старым. Большинство отвечало утвердительно на вторую часть вопроса. Но прямо воспротивился этому решению Коломенский епископ Павел и старые исправители с некоторыми другими духовными лицами. Вонифантьев, Неронов с товарищами и епископ Павел сильно упорствовали и были сосланы. Дело исправления было поручено Епифанию и греческому монаху Арсению, вызванному Никоном из Соловок, куда он был сослан как человек, получивший образование в латинских, западных училищах и принимавший временно латинство". (С. Соловьев, История России, царствование Алексия Михайловича. т. II, стр. 284, издан. 1761 г.).
"Арсений был человек нравственно совсем искалеченный, данным ему иезуитским воспитанием, - говорит профессор Н. Каптерев, - человек, которому ничего не стоило менять свои религиозныя убеждения, смотря по требованию обстоятельств: с латинами он был латинин, с мусульманами - мусульманин, с православными - православный, с соловецкими иноками - горячий поклонник русскаго благочестия и хулитель греческаго... Понятно, само собою, что Никон поступил крайне неосторожно, когда взял Арсения из Соловок с собою в Москву и поручил ему здесь исправлять русския церковно-богослужебныя книги, ведь сам Иерусалимский патриарх признал Арсения еретиком, человеком крайне опасным для православия, и потому советовал его, как зловредный терн, немедленно удалить с православной русской нивы, чтобы не вышло от него какого-либо церковнаго разврата. Само русское правительство оффициально признало Арсения зловредным еретиком, который своим еретическим вымыслом хотел и в Московском государстве свое злое диавольское учение ввести и православным христианом во благочестивой вере еретические плевелы сеять". (Н. Каптерев "Характер отношений России к православному востоку", стр. 215, изд. 1885 г.).
Там же: "Сам патриарх Паисий выехав из Москвы, прислал туда из Киева на своего дидаскала донос, из котораго оказалось, что Арсений был воспитанник иезуитов, что он несколько раз менял свою веру и православным его назвать нельзя, а скорее еретиком" (стр. 487 и 488).
"Будущий главный справщик при патриархе Никоне, - говорится в книге профессора А. Бороздина, "протопоп Аввакум", - старец Арсений грек... Мы знаем, что это был человек чрезвычайно покладистых религиозных убеждений. Учась в Венеции в иезуитском коллегиуме, он был католиком... принимал раз магометанство... в Польше был униатом" (А. Бороздин, Протоп Аввакум, очерки из истории умственной жизни русскаго общества в 17 веке, стр. 25, изд. 1900 г.).
Н. Знаменский. Руководство к русской церковной истории: "Паисий, уезжая из Москвы, - говорит историк, - оставил здесь Арсения, который мог быть выставлен живым образчиком еретичества греков, потому что, учась в Риме, отрекался от православия" (Н. Знаменский. Руководство к русской церковной истории, стр. 296, изд. 1870 г.).
С. Белокуров, "Проскинитарий" Арсения Суханова: "Никон доверился Арсению греку, подобному себе волхву, еретику звездочетцу, скверны и смрада исполненному, иезуитския ереси сущему, о котором писал патриарх Паисий и который был сослан в Соловки. И тамо мудрование его Соловецкия обители отцем известно и ведомо, по свидетельству отца его духовнаго. Сице бо суди, яко не близ церкви несть достоин приити за скверну жития его, паче же за хулу на Бога" (С. Белокуров, Проскинитарий Арсения Суханова, ч. 2, стр. 255 изд. 1894 г.).
Теперь необходимо привести отзыв и о друтом справщике, приглашенном Никоном.
Н. Знаменский. "Руководство к русской церковной истории": "Приехал в Москву Паисий Лигарид, митрополит Газский, один из образованнейших греков своего времени, но хитрый интриган, жертвовавший для своих интересов и долгом и совестью. Лишенный кафедры за латинство, он скитался по Греции и Италии, потом в 1657 году был приглашен в Москву самим Никоном, который очень нуждался в образованных людях. По приезде в Москву он был принят ласково, как знаток канонов" (Н. Знаменский, Руководство к русской церковной истории. стр. 267, изд. 1870 г.).
"Паисий действительно сильно подозревался в латинстве, - говорит профессор Н. Каптерев, - латынником Паисия признал и его собственный Иерусалимский патриарх, а затем патриарх Константинопольский" (Н. Каптерев, "Характер отношений", стр. 196).
Там же: "Даем подлинную ведомость, говорит (Патриарх) Нектарий, что он (Лигарид) отнюдь не митрополит, не архиерей, не учитель, не владыка, не пастырь, потому что он столько лет отстал и по правилам святых отец есть он подлинно отставлен и всякаго архиерейскаго чину лишен, только именуется Паисий... Что Лигарид называется с православными православный, а латыни свидетельствуют и называют его своим, и папа Римский емлет от него на всякий год по двести ефимков. Это говорит о Паисии уже не Никон, а сам иерусалимский патриарх (Нектарий). Личность Паисия теперь стала ясна: это был лишенный сана архиерей, авантюрист, который явился в Москву с подложными граматами и выдавал себя здесь за действительнаго Газскаго митрополита" (страница таже).
История русской церкви М. Макария: "Паисий Лигарид лоза не Константинопольскаго престола, - говорит Никон, - я его православным не называю, ибо слышу от многих, что он папежник, лукавый человек" (М. Макарий "История русской Церкви", т. XII, стр. 526).
"Сущность обвинений Никона против Паисия сводилась к тому, - говорит профессор Каптерев, - что Паисий, как воспитанник иезуитов и латинский ставленник, не может считаться православным, и его нельзя допускать, поэтому, к участию в делах православной церкви. Что Паисий не настоящий, а запрещенный архиерей, лишенный сана Иерусалимскаго патриарха " (Н. Каптерев, "Характер отношений", стр. 194).
Там же: "Паисий выдавал себя в Москве за экзарха Константинопольскаго патриарха, уполномоченнаго для суда над Никоном и решения русских церковных дел, хотя в действительности как в Иерусалиме, так и в Константинополе его не считали даже православным, а причисляли к латынникам" (стр. 206).
А. Быков. Патриарх Никон: "Именующий себя Газским митрополитом (Паисий) верует по римски, принял рукоположение от папы, в Польше служил обедню по католическому обряду" (А. Быков "Патриарх Никон", стр. 93, изд. 1890 г.).
"Газский митрополит (Паисий), - говорится в истории М. Макария, - Иерусалимским патриархом отлучен и проклят" (М. Макарий "История Русской Церкви", т. XII, стр. 514).
Н. Каптерев, Характер отношений: "Нужно сказать и о последующих еретических выходцах, об ученых: Паисии, Арсении, Дионисии. Их ученость, полученная в латинских школах, самое их православие, видимо пошатнувшееся под влиянием латинскаго воспитания... Эти пришельцы, ломая русскую церковную старину, решая у нас церковные вопросы, тем самым не исправляли будто бы затемнившееся православие русской Церкви, а только искажали его. Как русским было не признать глубокаго унижения своей Церкви и всего русскаго в том обстоятельстве, что на святой Руси всеми церковными делами орудует и заправляет выходец из Турции, запрещенный архиерей, авантюрист, лишенный своим патриархом кафедры и сана и даже не признаваемый самими восточными патриархами за православнаго; как русским было не заволноваться при виде того, что русския церковно богослужебныя книги, будто-бы не во всем строго православныя, вследствие допущенных в них искажений, исправляются человеком, который с детства был воспитанник и совращен в униатство иезуитами, а потом принимал мусульманство" (Н. Каптерев - "Характер отношений", стр. 219).
Видите, любезный читатель, кому бывший патриарх Никон вручил это чрезвычайно важное дело, дело исправления русских церковно-богослужебных книг. Отсюда вполне естественно, что люди с такой низкой репутацией, для которых вера, как перчатка, могли-ли относиться серьезно к порученному им столь ответственному и важному делу? Да конечно нет! Они не исправляли книги, а более портили, искажали, вносили разнаго рода еретическия мудрования. Могли-ли после этого предки староверцев относиться к подобному исправлению равнодушно? Могли-ли они признать такое исправление за исправление правильное, законное и т. п. Я думаю, что каждый, хотя сколько нибудь понимающий, и то скажет отрицательно, - нет не могли, ибо они, признав это исправление за правильное и законное, рисковали тем самым потерять то вероучение, которое было принято когда-то от греков и которое русская православная Церковь сохранила неизменно до самаго патриаршества Никона. Следовательно выступление или протест наших страдальцев-предков против подобнаго исправления русских богослужебных книг, был вполне и безусловно основателен.
VI.
Меры привлечения.
Оснований к таким варварским приемам, к которым прибегал Никон и его сподвижники, насаждая новшества, едва-ли мы найдем в священном Писании и святоотеческом учении, наоборот, если мы обратимся к священному Писанию, апостольскому и святоотеческому учению, то мы найдем здесь только отрицательное отношение к такому способу "Увещания заблуждаюшихся". Господь наш Исус Христос, говоря своим ученикам об ослушниках Церкви, что они да будут как язычники и мытари, не присовокупляет к этому, что они, как таковые должны быть и преследуемы или даже ненавидими. Он дает совершенно другое наставление: "Любите, - говорит Он, - враги ваша, благословите кленущия вы, добро творите ненавидящим вас и молитеся за творящих вам напасть и изгоняющих вы" (Матф. 5, 44).
Ему не было угодно, чтобы таковые преследовались или подвергались гонениям. Один святый молился Господу, чтобы Он погубил еретиков, и Господь сказал ему: "Карпе, второе хощу за них (еретиков) распятися" (Пролог, 17-го мая). Этот ответ Господа показывает, что преследование иномыслящих - дело не согласное с Его Божественной волей. Относительно этого Спаситель прямо и решительно высказался во время своей жизни. Когда жители Самарии не хотели принять Его, то апостолы сказали: "Господи, хочешь-ли, мы скажем, чтобы огонь сошел с неба и истребил их, как Илия сделал? Исус Христос, обратившись к ним, запретил им и сказал: не знаете, какого вы духа" (Лука. IX, 54-55). Свой взгляд против насилия Он изложил и в притче о плевелах. "Хощешь-ли убо, - спрашивали рабы Господина, - да шедши исплевши я? И Господин отвечал: Ни... оставите расти обое купно до жатвы" (Матф. XIII, 30). Св. Иоанн Златоуст в изъяснении этой притчи говорит: "еретики убивать не должно... Если хочешь, чтобы они были наказаны, и при том без повреждения пшеницы, то ожидай определеннаго к тому времени". Это учение Исуса Христа должно быть вечной основой в отношении иномыслящих. "Внушенное Исусом Христом. Его непосредственным ученикам, - читаем в одной прекрасной книге, - составляет общеобязательное правило и для всех их приемников, всех мест и времен, запрещая меры преследования и насилия в делах веры. Спаситель, тем самым, указывает одну из самых характеристических принадлежностей христианской религии. Она должна быть принимаема человеком свободно, а не в силу какого либо принуждения, или своекорыстнаго разсчета. Вера по самому ея существу есть свободнейший акт духа... поэтому то православно-христианская церковь, в лице всех лучших пастырей и предстоятелей ея, всегда была против употребления насильственных мер в деле привлечения иноверующих к христианству или удержания в недрах Церкви отпавших от нея почему либо Православно-христианская Церковь не запятнала себя преследованиями и гонениями иноверующих" (Проф. Гусев, "Религиозность, как основа нравствен.", стр. 76).
Прекраснейший образец отношений к иномыслящим находим мы у оо. св. Карфагенскаго собора: "Подобает кротко и мирно приближатися и беседовати к донацианам, аще и отсецаются сами от Церкви", - постановляли это святые отцы в отношении "бешеных" (как названы они в истории) еретиков-донатистов. Причем следует отметить, что такое мирное отношение к ним отцы Карфагенскаго собора проповедывали тогда, когда эти еретики относились к православной церкви с полной враждебностью и ненавистью. Вот что известно об этих еретиках: "Имея недостаток в духовном оружии для борьбы с Церковию, донатисты призвали на помошь циркумцеллионов и подстрекали их открыто грабить и убивать православных на дорогах, нападать на них в домах и при отправлении богослужения и причинять им всевозможныя притеснения. Особенно опасно было положение православных клириков, как главных борцов с расколом... Когда православный клирик попадался в руки циркумцеллионов, то они или брали с него обещание на будущее время ничего не говорить против раскола, или же жесточайшим образом мучили и лишали жизни. Особенно жестоко мстили донатисты православным епископам. Вот какое варварство проявили донатисты в отношении к православному багайскому епископу Максимиану. Они напали на него днем, когда он был в алтаре пред престолом, разломали престол, под которым он думал укрыться, и били его палками и осколками престола до тех пор, пока пол около него покрылся кровью... После этих мучений, донатисты на некоторое время оставили Максимиана. Но спустя несколько времени, снова схватили его, били, и когда наступила ночь, бросили его в яму, наполненую нечистотами" (Н. Кутепов. "Раскол донатистов", стр. 156, и Бароний, лета Господни: 362-411).
Следовательно, донатисты поступали с православными во всем так, как Никон и его последователи. И тем не менее отцы Церкви не мстили им, не преследовали их в свою очередь, не прибегали к насилию над ними, напротив, - с кротостию заботились об их спасении; убеждали и свои паствы быть миролюбивыми и снисходительными к этим еретикам. Вот какими преисполненными мира и любви к заблуждающимся словами убеждал блаж. Августин свою паству: "Увещеваю вашу любовь, дражайшие мои, - говорил этот блаженный отец, - оказывать в отношении к ним (донатистам) христианскую и православную кротость... Церковь просит тебя: переноси, если Церковь порицают. Молчи тогда, когда будут поносить, епископа. Как они могут опозорить твоего Бога? Если ты услышишь это, то не должен ли слышать Он! Если ты знаешь это, то не должен ли знать это Он? И однако солнце его сияет на злыя и благия и дождит на праведныя и неправедныя (Матф. 5, 45). Он показывает терпение и до другого времени отлагает свою власть. Поэтому не воздавай дурным словам за дурное, но молись за них! Отвечай твоему противнику, хотя он ненавидит тебя и выражает к тебе свое презрение. Отвечай ему: ты - мой брат! Скажи ему: ты очень злой и сварливый брат, однако ты мой брат, потому что ты молишься так же, как и я: "Отче наш, иже еси на небесех" (Кутепов, "Раскол донатистов"). "Никого не должно, - писал в другое время тот же св. отец (Августин) принуждать к единению со Христом: должно действовать словом, опровергать разсуждением, поражать силою убеждения. чтобы в противном случае открытых еретиков не обратит в православие только по наружности". Точно такое же наставление писал и св. Игнатий Богоносец своему ученику Поликарпу: "переноси присутствие всех, - писал он, - как и тебя переносил Господь; терпи всех во имя любви, если хочешь, чтобы Господь терпел тебя". "Надо, - писал и Тертуллиан, - чтобы вера была свободна, а не внушена силой" (1 апол.) Великий светильник Церкви св. Иоанн Златоуст также отрицательно относился к насилиям: "Христианам, - говорил он, - не дозволяется уничтожать заблуждения принуждением и силой: они могут вести людей только убеждением разумом и любовью" (твор. том. 1, стр. 503).
"Истинной религии свойственно, - писал и св. Афанасий Великий, - не принуждать, а убеждать, потому что Господь не принуждал, а оставлял всякому свободу и обыкновенно говорил, обращаясь ко всем: если кто хочет итти за мною, последуйте, а обращаясь к непосредственным ученикам, когда некоторые из слушателей удалялись от Него, спрашивал: не хотите ли и вы уйти?.. Не оковами, не мечом и не вооруженною рукою проповедуется и защищается истина, но убеждением и советом". Известный поборник православия св. Феодор Студит также писал: "Нам не позволительно не только убивать еретиков, но и желать им зла... Нужно молиться о них, как показал Сам Господь во время страдания, сказав к Отцу своему: "Отче, отпусти им грех, ибо не знают, что делают. "Начальствующие над телами, т. е. светския власти, имеют право наказывать виновных в преступлениях, касающихся тела, а не тех, которые виновны в делах духовных, ибо это принадлежит управляющим душами, т. е. пастырям Церкви, которым свойственно наказывать отлучениями и другими эпитимиями" (Письмо к ефесскому епископу Феофану).
Высказанное св. Феодором Студитом повторялось иерархами православной Церкви до самого падения Византийской империи. Так блаженный Феофилакт, архиепископ болгарский, живший в XI веке, говорит следующее: "Богу не угодно, чтобы еретики были истребляемы оружием, а то вместе с ними пострадали бы и были бы истреблены и праведные". Обращаясь к отечественной церкви, мы видим, что даже в то самое время, когда в католическом мире свирепствовала инквизиция, наши архипастыри, как, например, Фотий, настаивают на том, чтобы стригольников и других еретиков отнюд не подвергали не только смертной казни, но и каким бы то ни было телесным истязаниям. Так же высказывался Нил Сорский и др. (Сравн. "Уроки и прим. Христ. любви", Дьяченко, стр. 128).
Из вышеприведенных свидетельств, достаточно ясно видно, что положительное учение Христовой Церкви, решительно воспрещает гонения и преследования иномыслящих.
Следовательно новообрядствущая церковь, издавая распоряжения, о гонении и казнении иномысляших в лице старообрядцев, шла в прямое противоречие, как священному Писанию, а также и учению святоотеческому.
VII.
Проклятие древних преданий и последователей их.
Никон до того увлекся своей церковной реформой, что не оставил даже в покое и иконныя изображения. Подверг их самому кощунственному издевательству, осмеянию и хуле. В Москве в Успенском соборе в неделю православия 1655 года, "Никон, - разсказывает очевидец этой расправы над иконами, - брал одну за другою подносимыя ему иконы и, каждую показывая народу, бросал на железный пол с такою силою, что иконы разбивались, и наконец, велел их сжечь" (М. Макарий, История русск. церк. т. XII, стр. 171).
Несколько ранее зтого "Никон приказал своим служителям выколоть глаза у собранных новых икон и в таком виде носить их по городу" (Там же, стр. 170). Страшно становится за эту жестокую действительность. Каждое христианское сердце должно бы содрогнуться от ужаса, читая это историческое свидетельство о подобной кощунственной расправы Никона с иконами. Но увы? Последователи Никона, чтобы оправдать это святотатственное дело, говорят, что Никон якобы поступал так, исключительно с иконами новаго франкскаго и польскаго письма. Да, совершенно верно, это было действительно иконы не древняго греческаго письма. Но оправданием во всяком случае это как для самого Никона, а также и его защитников служить не может. Пусть то были иконы новаго письма, но ведь оне имели на себе изображение ликов святых, Пресвятой Владычицы Богородицы, Христа Спасителя. Никон же дерзко надругался над этими изображениями, выколов им глаза и приказал в таком виде носить их по городу. Такое издевательство Никона, может быть оправдаемо разве только со стороны тех лиц, которые, подобно самому Никону, ни во что не веруют и не признают ничего святого. Вслед за таким позорным деянием Никона, под руководством последняго, начались страшныя хуления и проклятия на святыя древния церковныя предания. В 1656 году 12 февраля, в день памяти св. Мелетия Антиохийскаго, а вместе и святителя Московскаго Алексия, в Чудове Монастыре совершалась праздничная заутреня, на которой присутствовал сам Царь со всем своим синклитом, патриархи с другими архиереями и множество народа. Когда в положенное по уставу время прочитано было из пролога, в поучение православным, известное сказание о св. Мелетии Антиохийском... тогда Никон во всеуслышание спросил патриарха Макария, как понимать это сказание. И Макарий возгласил: "мужие всего православия, слышите: сей св. Мелетий три первыя персты разлучены показа друг от друга... тыя же паки три соединены, ими же и знамение показа. И аще кто сими треми персты на лице своем образ креста не изобразует, но имать творити, два последняя с великим пальцем, да два великосредняя простерта имети, и тем образ креста изображати, таковый арменоподражатель есть, арменове бо тако изображают на себе крест" (М. Макарий, истор. русск. церк. т. XII, стр. 188-189). "Из этого торжественнаго всенароднаго заявления заезжаго в Москву патриарха-милостынесобирателя, - говорит проф. Н. Каптерев, - русский народ получил о себе совершенно неожиданное сведение, что он крестится еретически, по-армянски. Это поразительное открытие, конечно, должно было крайне смутить и изумить всех благочестивых русских людей, доселе знаменовавших себя в крестном знамении двоеперстно, т. е., как оказалось, по-армянски. Никон, - продолжает г. Каптерев, - не давал времени одуматься русскому благочестивому человеку, поразмыслить о том, что это теперь творится на Москве, - он приготовил для него еще более поразительное зрелище. Спустя двенадцать дней после памятнаго для народа праздника в день св. Мелетия Антиохийскаго, наступила так называемая неделя православия. На этот раз торжественная служба совершалась в Успенском соборе, на ней присутствовал Царь со всем синклитом, стечение народа было громадное. Когда начался известный обряд Православия, два приехавших в Москву с Востока патриарха: Антиохийский Макарий и Сербский Гавриил, да еще приезжий греческий Никейский митрополит Григорий, стали пред царем, его синклитом, пред всем служившим духовенством и бывшим в соборе народом, и Макарий Антиохийский, сложив три первые перста и показывая их, воскликнул: "Сими тремя первыми великими персты всякому православному христианину подобает изображати на лице своем крестное изображение, а иже кто по Феодоритову писанию и ложному преданию творит, той проклят есть". За Макарием то же проклятие на двоеперстников повторил Сербский патрирх Гавриил и Никейский митрополит Григорий. Так торжественно пришлые иностранцы прокляли в Москве всех, крестящихся двумя перстами. А между тем, двоеперстником был тогда весь русский народ... и не только в данное время, но так крестились их предки и между ними всем ведомые и чудесами прославленные угодники Божии. Что же это значит, невольно думали русские, что в Московском Успенском Соборе, этой национальной московской святыне... пришлые случайно чужеземцы торжественно предавали анафеме никого другого, как самих русских, их почивших предков, и чуть не самих русских угодников Божиих? Что это значит, что убогие пришлецы - милостынесобиратели... решаются так торжественно... позорить русских, их вековую святую старину, издеваются над их благочестием, доселе еще никем не похуленным? Напрасно было говорить русскому о подложности слова Феодорита, о неправильности в сказании русскаго Пролога о св. Мелетии, напрасно было ему указывать на двоеперстие, как еретическое армянское перстосложение, - ему достаточно было в этом случае только посмотреть на лики своих русских угодников, которыми так богата русская Церковь, чтобы вполне и окончательно убедиться, что двуперстие не армянская ересь, а правое вполне православное перстосложение, доказанное несомненно святостью лиц его употреблявших" (Н. Каптерев, Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович, стр. 180-181). Но на этом, дело не остановилось. В начале апреля 1656 года в Москве "было уже четыре восточных святителя". Никон обратился к ним с письменным посланием, прося их возвестить, как следует креститься. На свое обращение Никон получил следующий письменный ответ, подписанный Макарием, Гавриилом, Григорием и Гедеоном: "Предание прияхом с начала веры... Творити знамение честнаго креста, тремя первыми персты десныя руки, и кто от христиан православных не творит крест тако... есть еретик и подражатель арменом. И сего ради имамы его отлучена от Отца и Сына и Св. Духа и проклята: и за извещение истины подписах своею рукою: Макарий милостию Божиею, патриарх великаго Божия града Антиохии и всего востока, Гавриил Божиею милостию, архиепископ и патриарх Сербский. Вышереченная тако исповедую и тако свидетельствую, и тако держу. И аще кто не верует и вышереченныя не держит: да будет проклят, того ради руку приложих, смиренный митрополит Никейский Григорий пречестный и экзарх всея Вифинии, вышеписанная тако исповедую и тако держу, и кто не держит тако, да имать клятвы святых трехсот и осьминадесяти богоносных отец в Никеи собравшихся, и прочих святых соборов и да будет проклят, и за извещение истинно подписал своею рукою Гедеон, Божиею милостию архиепископ и митрополит Сучавский и всея земли Молдавския, вышереченная тако исповедаю и тако свидетельствую, и тако держу, и аще кто не верует и вышереченная не держит, да будет проклят, того ради руку приложих" (М. Макарий, Истор. русск. Церкви, т. XII, стр. 190-191 и Скрижаль, изд. 1656 г. Нечислен. листы между стр. 755 и 756). Вскоре после этого Никон собрал собор русских архиереев, который так же постановил: "аще кто отселе ведый не повинется творити крестное изображение на лице своем... тремя первыми великими персты... но имать творити сие неприятнее Церкви, еже соединя два малые персты с великим пальцем, в них же неравенство св. Троицы извещается, и два великосредняя, простерта суща, в них же заключати два сына и два состава, по Несториеве ереси... сего имамы... всячески отлучена от церкви, вкупе и с писанием Феодоритовым... проклинаем и мы" (Там же, стр. 193-194.
Видите, любезный читатель, за самый короткий период времени православный русский народ, только за то, что следовал древнему преданию св. Христовой Церкви, ограждал себя таким сложением перстов, каким ограждались св. угодники Божии, был подвержен многократным проклятиям, анафемам, отлучению от церкви, а самое православное предание - двоеперстие - было причислено к ереси, обозвано арианским, армянским, несторианским, неприятным церкви, ложным преданием, в котором извещается неравенство св. Троицы.
Итак, троеперстие было утверждено собором, а двоеперстие проклято. Но это еще не все. В 1667 году 13 мая в Москве происходил собор, известный под именем "Большого". На этом соборе, с участием двух восточных низложенных с своих кафедр патриархов и одного русскаго патриарха было постановлено следующее: "Во имени великаго Бога... соборне заповедуем всем и повелеваем... аллилуия, в Божественном пении во уроченных местах, глаголати трижды, сиречь: аллилуиа, аллилуиа, аллилуиа, слава тебе, Боже... знамение честнаго и животворящаго креста творити на себе треми первыми персты... Молитву Иисусову глаголати сице: Господи Иисусе Христе, Боже наш, помилуй нас, в церковном пении и в общем собрании, а наедине якоже кто хощет; к сему же приказати всем просфорницам, чтобы просфоры печатали печатью креста четвероконечнаго... благословляти народ: сложивши десныя руки иерею два перста... еже знаменаста Иисус... и три перста Христос... Аще же ли кто не послушает, повелеваемых от нас... или начнет прекословити и противлятися нам: и мы такового противника, данною нам властию от всесвятаго животворящаго Духа... отлучаем и чужда сотворяем от Отца и Сына и Святаго Духа и проклятию и анафеме предаем, яко еретика и непокорника и от православнаго всесочленения и стада и от Церкви Божия отсекаем, яко гнил и непотребный уд, дондеже вразумится и возвратится в правду покаянием... Аще ли кто... пребудет в упрямстве своем до скончания своего: да будет и по смерти отлучен и не прощен и участь его и душа его со Иудою предателем и распеншими Христа жидовы и со Арием и с прочими проклятыми еретиками. Железо камение и древеса да разрушатся и да растлятся, а той да будет не разрешен и не разрушен, и яко тимпан во веке веков, аминь " (Деян. соб. 1667 г., гл. 1-я, лист 9-13). Следовательно, собор 1667 года своим постановлением, относил св. древния предания к таким злейшим ересям, что если их не заменить другими, какия узаконял собор, то употребляющие их примут участь с Иудою предателем, с жидами распявшими Христа, и с прочими проклятыми еретиками; они осуждаются на вечное неразрушение и нерастление и будут греметь вечно, как барабан. Вслед за этим, отнесение древних св. обрядов и в частности двуперстия к еретичеству стало повторяться даже в таких, наиболее распространенных среди народа книгах, как Псалтырь, "рцыте убо нам вы последующие арменом и соединяющие великий перст, си есть палец, со двема малыми последними, велие неравенство и разстояние местное между себе имущиими, - проповедовалось здесь; како можете исповедывати таинство св. Троицы, соприсносущныя и равнославныя, неприличными воистину всячески изображанию первообразнаго, идеже несть первенства, ниже последства, и ниже большинства, ниже меньшинства во онаго естества? Рцыте же и еще прочее и о двух перстах: указательном глаголю, и среднем ими же глаголете исповедати таинства Бога Слова и глаголюще о них заключати божество и человечество, како исповедуете? Зрите убо еда не впадаете (аше и не хотящим вам) во еже мудрствовати две ипостаси во едином Христе: и разделяти по Несторию, глаголющему инаго быти Сына Бога Слова, иже от Отца рожденнаго прежде всех, другого же Иисуса, иже от Назарета, человека проста, непщевавшему, и по любви соединена, а не Бога истинна воплощьшася, якоже и вы ныне разделяете, первее в трех перстех, изобразующих святую Троицу, указуете быти сыновню ипостась, таже особь отделивше ину ипостась сыновню поведаете быти во указательном, глаголю, и велико-среднем, от сего ясно уразумевше, останитеся такового вашего неправаго и церкви святей противнаго мудрования" (Предисл. к Псалт. лист 6 и 7 по изд. 1857 г.). Из приведенаго видно, что причисление держащихся двуперстия к арменом и к разделяющим две ипостаси во Христе по Несторию, новообрядческие пастыри делали это не потому, что двуперстники содержали на самом деле армянскую или несторианскую ересь, а просто потому, что признавали самое перстосложение армянскою и несторианскою ересью. "Аще и нехотящим вам", т. е. если вы не хотите мыслить по-армянски и несториански, - говорили новообрядцы двуперстникам, - вы в своем двуперстном сложении содержите эти ереси. Так сознавал сам Синод новообрядческой церкви. В разъяснение соборных и других ругательств на двуперстие он говорит старообрядцам: "как известно, что вы не последуете ни Арию, ни Несторию, ни Диоскору, коего ученики суть армяне, то сии ругательства и поношения творцами их отнесены не прямо к вам, но к подозрительному, новому и преданию всей святой церкви противному двуперстному сложению" (Книга Никифора Астраханскаго, ответ на 9 вопр., стр. 276-277, изд. 1801 г.). Таким образом ясно, что ругательства и поношения новообрядческие пастыри произносили прямо на св. древния предания, а не на что либо другое. Это подтверждает и Питирим в своей Пращице. "На вопрос: право ли двоеперстное сложение названо арианством и арианством, и несторианством в новопечатных книгах: Соборном свитке, во Псалтырях и в Скрижали? - он отвечает: что в "Соборном свитке", и во Псалтыри, и в "Скрижали" оное противное повеление еже креститися двема персты названо арианством, несторианством и арменством, не туне" (Пращица, отв. 1). Двуперстие "латинскою и армянскою ересью наречено и проклято тако и арианскою и несторианскою: оных еретиков злое мудрование многими соборами проклято, которому мудрованию оное двуперстное сложение весьма подобится" (Ответ 34). "Нововводное предание, еже креститися двема персты, указательным да средним, названо ересью Ариевою и Македониевою, и Несториевою, подобия ради таковаго, понеже глаголом и вещию подобитеся оных еретиков злому мудрованию" (отв. 35). "Глаголом и вещию подобни весьма Несторию, зане онаго мудрование таковым сложением и мудрованием подтверждаете и не хотяще" (отв. 35). Продолжая хулить св. предание церкви - двуперстие и навязывать содержащим его еретичество "аще и нехотяще", пастыри и учители новообрядческие изощрялись друг перед другом в резкости выражений, "аще хотяще или, нехотяще, - писал Игнатий Тобольский, - Сына Божия в четвертом, Духа же Св. в пятом персте изображати будут и с собою во адово дно неведующих ереси их, таковым сложением неравенства низводят и во огнь неугасимый вметают" (Посл., стр. 54). Патриарх Иоаким в книге своей "Увет" говорит о двуперстниках: "Сложа персты по ереси арменской поднесше скверныя своя руки горе (ибо суть скверны, яко неправо о св. Троице разумеющие, сия творят), воскричаша на мног час не ликаонски, но бесовски врещаша: "Сице, сице тако, тако! яко диаволом движими" (Увет, лист 51). В виду таких "еретичеств" в двуперстии, в изданном новообрядчествущею церковию в 1720 г. "чин, како принимати от раскольников и отступников к православной вере приходящих", новообращенному предлагалось произносить такое отречение: "Проклинаю вся ереси и отступства... и незнаменующихся тремя первыми персты, но двема, указательным и средним" (Христианск. Чтение, 1872 г., май, стр. 46). Называя двуперстие "раскольническим", Синод в 1722 году указал: "которые хотя святей церкви и повинуются и вся церковныя таинства приемлют, а крест на себе изображают двема персты, а не треперстным сложением, тех, кои с противным мудрованием и которые хотя и по невежеству и от упорства то творят, обоих писать в раскол не взирая ни за что" (Собрание постановлений по части раск. кн. 1. стр. 35). Отсюда ясно, что и синодальнаго уже времени церковь смотрела на двуперстие, как на такого рода ересь, содержащих которую не спасало ни повиновение церкви, ни принятия ея таинств. Такой взгляд на двуперстие высказывается синодальной церковию и в последующее время; так, например, - читаем в "Чтениях общества любителей духовнаго просвещения", - в 1722 году Святейший Синод, разсмотрев отобранные от раскольников и представленные ему образа и в числе их отыскав икону Пресвятой Богородицы, пред которой изображен некто, молящийся с двуперстным сложением, для изображения крестнаго знамения, определением от 4 февраля того года постановил: "Присланный от поручика Зиновьева с ветхими святых иконами, написанный пред образом Пресвятыя Богородицы (без подписи), по раскольническому вымыслу, с изображением двуперстнаго сложения кумир истреблен немедленно ". Из этого последняго распоряжения синода очевидно, что определение "кумир" относится все к тому же двуперстному сложению. Далее, в 1745 г. по указу синода, была напечатана книга "Обличение", составленная вице-президентом синода архиеп. Феофилактом Лопатинским и просмотренная Питиримом, архиепископом нижегородским, и Арсением (Мациевичем) митрополитом Ростовским. В этой книге мы находим такие ответы на вопрос: "Почто на знаменующихся двема персты, а не хотящих тремя персты знаменатися, клятва положена? - следует ответ: "Того ради, что сицевии в догмат ставят свое двоеперстное сложение... Аще бы сицевии под сложением своих двух перстов не имели сего смертоноснаго яда..