Я провела остаток дня, пытаясь заставить свой телефон звонить. Я дважды перезванивала. Оставила запись на автоответчике. Отправила два сообщения.
Я даже позвонила Саре.
— Привет. Они вернулись. Слышала что-нибудь от Блэйка?
— Блэйк — придурок. Зачем мне от него что-нибудь слышать?
— У тебя есть его номер?
Она дала мне его. Я запомнила. Придурок?
Я забила номер в телефонную книгу своего мобильника, набрала, но сбросила, прежде чем пошли гудки. Звонить Блэйку — вершина отчаянья. На всякий случай я написала Дереку на е-мейл, если вдруг он нечаянно спустил свой телефон в унитаз или что-то в этом роде. В итоге, я поставила диск парней из Эмебайл и, слушая голос Дерека, пока засыпаю, прижимала мобильник к сердцу.
Это произошло в два часа ночи. Я проснулась в испуге, не понимая, что происходит. В замешательстве села на кровать. Телефон прыгал по простыне.
Дерек. Ура. Дерек.
— Привет.
— Ты проснулась?
— Разумеется.
— Я уснул на пути в Торонто. Даже не помню, как добрался до дома.
Что случилось с: «Я не могу спать, не могу мечтать, когда рядом нет тебя»?
— Прости, я не перезвонил. — Его голос звучит хрипло и шершаво. Он изнурен.
По крайней мере, он сожалеет.
— Твоя простуда вернулась. Тебе нужно получше отдохнуть.
— Сейчас я уже пришел в себя. Говорить хочешь?
Я тоже пришла в себя.
— Как на счет меньше разговоров, больше дела? Я могу сесть в свою машину, и ты покажешь мне город. Только не вешай трубку.
Я поднимаюсь с кровати и ищу ногой на полу подходящую одежду. Дизайнерские джинсы, где же вы? Выглядит очень странно, и я начинаю петь дуэт наших хоров.
И сейчас наша любовь действительно настоящая,
Я не могу сделать без тебя и шага.
|
|
Слава Господу, ты здесь. Если ты меня любишь, пожалуйста, никогда не отпускай.
Он не смог удержаться, чтобы не ответить.
— Это, практически, час езды. Ты не можешь приехать в два часа ночи.
С ним, как со своей наградой, я могу делать все, что угодно.
— Тогда встретимся на полпути.
Я пою: «И я буду бродить с тобой до самого рассвета».
Он поет в ответ: «У меня нет машины ».
— Это ни капли не романтично. Возьми машину родителей.
Я откопала джинсы. Они довольно чистые.
— Ты вернешься, прежде чем они узнают.
— Мой папа работает в ночную смену. Мне влетит.
— Не будь таким ребенком. — Я держу телефон плечом, стараясь натянуть на себя джинсы. — Тебе почти восемнадцать, так? Что они сделают?
— Вообще-то, — он делает паузу, — мне девятнадцать.
— Правда? — Я сажусь на кровать. — Ты не выглядишь таким уж старым.
— Старым для тебя?
— Нет. — Мне исполнится восемнадцать только следующей весной, но это вряд ли имеет значение. — Я даже не подумала, что ты идешь в колледж этой осенью. Ты уезжаешь?
— Я никуда не собираюсь.
— Что? — Я думала, Дерек учится по программе колледжа, что он отличник прям как… Скотт.
— Университет ничего мне не даст.
— Но он должен… — Я встаю и пробираюсь через белье для стирки, подыскивая, что можно надеть поверх топа, кроме огромного свитера.
— Я с нетерпением жду времени, когда буду целыми днями посвящать себя музыке. И у меня есть еще некоторые проблемы, которые я должен решить.
Я прекращаю поиски.
— Например?
— Ничего важного. — Он делает это снова. Уклоняется. Даже сбившийся режим ему не помеха.
|
|
— Но с другой стороны, если ты хочешь помогать семье, ты должен получить диплом и работу.
— Ты теперь мой начальник?
— Конечно. — Я хватаю синюю футболку с v-образным вырезом, которую купила вместе с Мэдоу. Ценник по-прежнему висит. Ура. — Получи степень по музыке. Изучай произведения.
— Рассказать, как это будет? — Звучит раздраженно. — Они станут критиковать мою музыку, а я буду её оправдывать. Спасибо, не надо.
— Не будь такой примадонной. Спорю, даже таким гениям как ты есть чему поучиться. — В беспорядке на полу я нахожу ногой ножницы и отрезаю ценник с футболки. — Как насчет солирования или руководства? Я, прям, вижу, как ты этим занимаешься.
— Мне не нравится этот разговор.
— Потому что ты знаешь, что я права.
— Я никогда не говорил, что не хочу поступать. — Он прочищает горло. — Я не могу. Не в этом году.
Я вешаю топ на крючок, чтобы надеть после того, как повешу трубку.
— Разве в Канаде не дают стипендии или студенческие кредиты?
— Проблема не в деньгах.
Проблема в наркотиках? Вот, что я хочу у него спросить. Ты не собираешься в колледж, так как имеешь наркозависимость? Не хочу, чтобы подозрения сидели в моей голове. Я пою своим сексуальным голосом: «Твое дыхание у моего лица. Начинается пожар, когда…».
— Можешь быть серьезной хотя бы минуту? — врывается он.
Я могу быть серьезной. Прекращаю петь.
— Разумеется.
— Я должен тебе сказать кое-что, что тебе не понравится.
Блин. Это она. Она хочет его вернуть, а он собирается порвать со мной по телефону.
— Ты уже сказал. Лучше скажи что-нибудь, что мне понравится. Как на счет того, что ты выходишь за дверь, садишься в мамину машину, заправляешься и едешь из города, чтобы встретиться со мной на полпути?
|
|
Я рассматриваю себя в зеркале над раковиной. Пять минут на макияж. Собрать волосы в хвост и выпрямить челку. Десять минут и я уже еду. Еще будет темно. У меня нет ни времени, ни терпения делать из себя настоящую красавицу. Я пою: «Твои губы на моих... ».
— Господи, Бет. У тебя на уме одна песня.
Сдаюсь.
— Мне нужно к тебе прикоснуться. Не уверена, что ты реален.
— Ты разговариваешь со мной по телефону. Это не реально?
— Не достаточно реально для меня. Разве ты не хочешь быть снова со мной, как в Лозанне?
Звучит сопливо. Могу ли я так делать? Мне нужен «Парень 101» (прим. перев. — книга с советами по отношениям). Где Сара, когда она мне так нужна? Я не настолько глупа, чтобы просить помощи у Мэдоу. Она наверняка начнет заниматься вредительством.
— Я вернулся и сфотографировал нашу скамейку. Я отправил тебе фото.
— Я обязательно их посмотрю. И думаю, что смогу потерпеть до завтра. — Тогда я успею постирать джинсы, принять душ, выпрямить волосы и нанести целиком макияж, ослепляя его всем этим. — Расскажи, как добраться до твоего дома и я приеду. Семь утра — слишком рано?
Надеюсь, Мэдоу даст мне какие-нибудь сексуальные духи. У неё они не как у моей мамы, она ведь бухгалтер.
— Я не могу. — Он снова начинает кашлять, а когда прекращает, говорит: — Это то, о чем я пытался тебе сказать.
Я молчу. Страшно. Это все из-за неё. Черт. Я так и знала.
— Моя мама арендовала для нас коттедж в озерном крае. Она всегда этого хотела, но, то денег не было, то папа не мог или я был…
Под наркотой? Не хочу этого слышать. Прекрати, Дерек. Просто остановись. Лучше спой. Ты знаешь эту песню. Ты её выбрал.
Но он не поет.
— Прежде не получалось. Она встретила женщину, которая разрешила снять её коттедж. В этом году он бы пустовал. И оплата хорошая. Мы сняли его до конца лета.
— Можно мне тоже приехать? — выпаливаю я. — Что поделать, если я не могу и шага без тебя ступить? Я могу спать на диване.
Я выхожу из ванны и шатаюсь по комнате.
— Дом маленький. Всего одна спальня. К тому же на диване буду спать я.
— Можем потесниться. Мы оба довольно худенькие.
— Ты действительно думаешь, что мои родители пойдут на это?
Я рассматриваю розовую розу, которую он дал мне, когда мы сказали: «увидимся позже ». Я спрятала её в своих записях, после того, как мы покинули Париж. Я должна была, на всякий случай, спрятать её от таможенников, чтобы они не решили, что это какой-то фрукт или овощ. Она лежит на полке рядом с папкой для хора.
— Я куплю раскладушку, притащу спальный мешок. Я даже в машине могу спать. — Отчаянье? Еще какое. — Для меня все по-настоящему.
Это должно быть, это должно быть о тебе…
— Нет. — Грубость в его голосе, звучит как мольба. — Мой отец все это время копил на отпуск. — Его голос ломается. Он снова прочищает горло. — Я должен быть с ними.
— Хорошо.
Ладно. Я приподнимаю розу, подношу к носу и вдыхаю. Пахнет сладко, хоть и продолжает гнить.
— Сколько у нас есть дней, прежде чем ты уедешь?
— Мы уезжаем утром.
Я машу розой, словно это волшебная палочка и пою: «— Не может быть. »
— Прости.
Какая чушь! Я осторожно кладу розу на тумбочку.
— Я немедленно сажусь в машину.
— Бет, пожалуйста. Не надо. Если ты появишься здесь в полчетвертого утра, моя мама будет в бешенстве.
— Это глупо. Я по-тихому. — Я хватаю футболку. Плевать на лицо и волосы.
— Она очень чутко спит.
— Тогда я познакомлюсь с ней. — Я выхожу из комнаты. — Разве ей не интересно узнать меня поближе?
— Она о тебе не знает.
Я застываю на лестнице.
— Почему?
— Я только что вернулся.
— Хватит врать мне, Дерек. Это все она, да? Твоя старая девушка. Ты никуда не поедешь. — Это не я. Это все из-за неё. Ненавижу себя. И ненавижу его.
— Пожалуйста, Бет. Не надо быть такой.
Я сажусь на ступеньку и говорю шепотом:
— Если бы я могла тебя увидеть, я бы не была такой идиоткой.
— Постарайся понять. Это очень важно для моей мамы. Эта осень будет нелегкой.
— Что произойдет этой осенью? Просто скажи правду.
— Правду?
— От всего сердца. Я смирюсь. Я уже привыкла к парням, разочаровывающим меня.
— От всего сердца?
— Да, прямо оттуда.
Я закрываю глаза, стискиваю зубы и задерживаю дыхание.
— Я влюбился в Швейцарии в прекрасную девушку, каждое движение которой сводит меня с ума. Я хочу быть с ней двадцать четыре часа семь дней в неделю. Прямо сейчас. Сегодня. Завтра. И каждый последующий день. Моя мама планировала эту поездку в течение всего года, как сюрприз. Ты хочешь, чтобы я разбил ей сердце?
— А что на счет моего сердца?
— Поверь мне, оно в отличных руках.
— Это не то, что ты говорил после обеда. Когда я смогу тебя увидеть?
— Я приеду к тебе сразу, как мы вернемся.
— Будешь мне звонить?
— Там нет телефона или интернета, но я буду звонить каждый раз, когда появится сеть.
Я встаю и перевешиваюсь через перила.
— Это будут ужасно долгие пять недель.
— Для меня они будут еще длиннее.
Я поворачиваюсь и иду на цыпочках к себе в спальню.
— Ты действительно имел в виду то, что сказал?
— Я обещаю, что буду звонить. — Он снова кашляет. Определенно, простуда.
Я должна положить трубку. Но не могу.
— Нет. То, что ты влюбился в Швейцарии?
— Я полагал, это и так понятно, — говорит он без сомнений.
— Ты ужасно разочаровываешь. Восхитительный, но разочаровываешь. — Я определенно с каждым разом отдаляюсь от него.
— Что насчет тебя? — Он замолкает на минуту. — Ты влюбилась? — Его голос затихает.
Мои глаза смотрят на розу на тумбочке.
— Не уверена. Не знаю, что такое любовь, но в моих руках есть нечто прекрасное. — Мой голос дрожит. — И я не хочу это отпускать.
Я ложусь на кровать. Локоны разбросаны по подушке, и я представляю, что они его.
— Не возражаешь, если я приму это за «да»? — говорит он медленно.
— Не возражаю. — Я снова таю.
— Держись, Бет. Осень будет нашей. Я работаю над планом для тебя.
Я поворачиваюсь на спину.
— Для меня?
— Для нас.
— Нас. Мне нравится, как это звучит из твоих уст. — Я протягиваю руку и дотрагиваюсь до его розы.
— Нас. Нас. Нас. Нас. Нас.
— Я как чокнутая буду скучать по тебе. — Мой голос дрожит, я должна сделать вдох.
— Я люблю тебя, Бет. Скажи мне тоже самое, это легко.
И сейчас наша любовь действительно настоящая.
Я чуть ли не плачу, когда пою для него эту фразу.
— О, Господи, я очень тебя люблю. Действительно люблю.
Я сворачиваюсь в клубок, смотря на его розу и стараясь удержать эмоции. Я должна злиться, подозревать, испытывать страдания, но я лишь сентиментальная и верная. Обожаю его. Я не верю ему полностью с историей о коттедже, но он дважды сказал, что любит меня. Нет, трижды. И он заставил меня сказать тоже самое.
Никогда прежде парень не говорил мне, что любит меня.
Даже мой отец.
Скотт, правда, говорил. Он сказал об этом после обеда. Как же это звучало? «Я всегда тебя любил». И от этих слов мне тоже хочется плакать. Люблю ли я Скотта? Да как я могу, когда у меня чувства к Дереку?
Черт. Скотт. Я поцеловала его сегодня. А потом разбила ему сердце. Бедный Скотти. Не думаю, что встречусь с ним когда-нибудь еще. Я должна буду перевестись в другую школу или что-то в этом роде.
Дереку с этим повезло больше.
Я закрываю глаза. Не могу уснуть. Слишком много мыслей в голове.
Дерек даже не рассказал о тебе родителям. Он слишком легко сказал, что любит тебя, слишком быстро, слишком спокойно. Ты никогда его больше не увидишь. Он исчезнет. Как вообще такой идеальный парень может существовать? Он больше похож на духа или привидение. Или он нервный артист с дурной привычкой в виде наркотиков, похожий на тех чокнутых писателей, о которых рассказывает твой учитель английского.
Я слышу, как Сара шутит о Дереке в нашем номере в отеле «Русалка». Призрак? Ни за что. Этот парень увиливает. Дерек не… Как я могу знать, что он не увиливает? Он сказал, что хочет быть со мной, но постоянно избегает меня.
Я засыпаю и во сне я — Кристина, а Дерек — Призрак. Я в белой фате и кружевах, и выгляжу как та красивая девушка, стоящая рядом со Скоттом на фото с выпускного.
Дерек протягивает руку. Я беру её и молю:
Отведи меня в свое подземелье.
Закуй меня в свои цепи.
Держи меня
Вечно рядом с собой,
Наедине со страхом.
Он ведет меня по темным коридорам, напевая мрачно и романтично.
Верь мне в темноте.
Дай мне время, и ты увидишь,
Что я не твой страшный чародей
Из мимолетных встреч.
Я лечу в его объятья. Его губы на моем лице и я пою ему в ответ.
Держи меня близко.
Я оставлю глаза закрытыми,
И мы сможем вечно прятаться от солнца.
Я прижимаю голову к его шее. Во сне я слишком низкая, чтобы сделать это. Маленькая. Крошечная. Он прижимает меня к своему сердцу.
Останься рядом со мной, люби и не задавай вопросов.
У меня есть одна попытка. Я смотрю на него и пою очень тихо.
Я боюсь. Как твоя любовь может быть реальной?
Это правда или я все еще сплю?
Музыка становится дикой. Скотт во сне. Он бежит за нами, но мы его теряем. Дерек тащит меня в свое логово, и мы навечно остаемся там. Никаких страшных криков. Никаких разбитых люстр. Только Дерек и я, и песня, которую мы поем. Это не ночной кошмар. Это лучший сон, который когда-либо мне снился.
Глава 19. Реальность
Я возвращаюсь сегодня в школу. Льет дождь. Серые облака отлично гармонируют с серыми шкафчиками, выстроенными в линию в коридоре. Люди, с которыми я как бы общаюсь, подходят ко мне. Пара девушек с последних весенних уроков по истории останавливаются и болтают со мной. Они не перестают говорить, что я отлично выгляжу. Сегодня я встала рано и превратила себя в красавицу. Я не мучилась с выпрямлением волос, не в такой дождь, но сделал свое лицо, практически, таким же красивым, как делала мама Мэдоу. Еще я нарядилась в облегающий топ, который надевала, когда хотела увидеть Дерека, и в обтягивающие дизайнерские джинсы. Почему бы не показать всему миру кем я стала?
В этом году в школе будет определенно лучше. Колби тут нет. Все его клоны тоже ушли. Но я все равно нервничаю. Дерек должен позвонить. Он возвращается домой в пятницу. Снова.
Я думала, он вернется домой до начала занятий, но он напомнил мне, перед тем как оборвался сигнал, что больше не учится. Я как раз вернулась к своим старым аргументам и тут связь оборвалась. Он знает, что я права. Когда он пытается объясниться, то всегда застревает на том, что ничего не упустит. Я это знаю. И он знает. И это сводит меня с ума. Не хочу быть разъяренной девушкой, которая постоянно на него нападает, так что я прикусила язык, вспоминая, как держала и покачивала его, словно он маленький мальчик.
«Я ни за что не хочу, чтобы это затронуло нас». Я все еще слышу боль в его голосе. «Мне нужно что-нибудь незапятнанное и чистое. Будь для меня этим, Бет. Пожалуйста».
И я чувствую себя ужасно, желая узнать, что стоит за всей этой ложью. Со мной он хочет быть другим человеком. Если это наркотики, то ничего страшного. Он может отправиться на лечение в клинику. Может, он расскажет об этом в пятницу? Он станет чистым, здоровым и мы сможем счастливо наслаждаться друг другом. Каждый день. Постоянно. Без передышки. И нам ничто не помешает.
Черт. Я скучаю по нему.
И Скотт не делает ожидание легким.
Я снова получила свою прошлогоднюю летнюю работу в библиотеке. Они даже позволили мне поучаствовать в разработке программы для детей на этот год. Дети больше меня не боятся. Я им нравлюсь. Я рассказывала малышам сказку, а они ползали вокруг. Мамы же просто стояли и были счастливы, что их чада хоть пару минут тягают за волосы кого-то еще. Мне понравилось. Правда.
Но мамаши мне не нравятся. Они принимают все как должное. А у них есть то, чего у меня никогда не было.
Моя мама заставила меня посетить консультанта по генетике. Он говорил о возможности стерилизации, таблетках и дал мне целую коробку презервативов. Он составил список всех моих генетических возможностей.
Я скомкала листок и засунула его в кошелек рядом с презервативом.
— Что, если я рискну?
Он был ошеломлен тем, что я даже рассматриваю такую возможность.
— Вы слишком молоды, чтобы рисковать.
— Но однажды, — я посмотрела на блестящую напольную плитку, — я думаю, что захочу ребенка.
— Усыновление — лучший для вас вариант.
Но я хочу ребенка с волосами и глазами Дерека. Смогу ли я такого усыновить?
После этого «наиприятнейшего» разговора еще и Скотт стал захаживать в библиотеку. Каждый день. Иногда по два раза. Я думала, ему будет неловко и больно. Но только поначалу. Затем он снова станет моим старым добрым Скоттом, моим другом, но нет. Полагаю, к концу лета он подрос еще сантиметров на пять. Говорит о поздних растениях. Продолжает меня приглашать. Я почти поцеловала его снова. Дважды. Я была ужасно близка к тому, чтобы сдаться и пойти с ним на пляж.
О Дереке он не думает. Зато я думаю, поэтому каждый раз отказываюсь.
— У меня есть парень. Его зовут Дерек. Почему ты продолжаешь это делать?
Он приближается, его голос становится таким же сексуальным как тогда, на крыльце и он шепчет:
— Я его здесь не видел. Уверена, что он помнит, что ты его девушка?
— Откуда тебе знать, что его тут не было?
— У меня есть источники.
— Ты следишь за мной?
— Называй, как хочешь.
Ужасно раздражает. Он знает, что стал красавчиком. И он знает, что я знаю, что он стал красавчиком, и он не позволит мне об этом позабыть. У меня есть подозрения, что мама рассказывает ему жалкие подробности моего одинокого существования, каждый раз, как идет по магазинам.
Все скоро изменится, мистер-Скотт-любопытные-штаны-которые-не-могут-оставит-девушку-в-покое. Дерек возвращается домой. В пятницу. Неделя пройдет быстро. Школа займет меня, и я не буду думать о мышцах Скотта, его накаченных плечах и о том, как нежно он на меня смотрит.
Репетиции Блисс начинаются в четверг. Сегодня вторник. Пятница уже близко.
— Привет. — Скотт останавливается у шкафчика рядом со мной, и открывает его.
— Ты, должно быть, издеваешься.
— Вежливо будет сказать «Здравствуй», «Доброе утро» или самое простое «И тебе привет».
— И как ты только ухитряешься?
Я закрываю шкафчик и облокачиваюсь на него. Просто прелесть. Теперь у него есть небольшая русая щетина на лице, и выглядит это сексуально.
Он откидывает со лба выцветшую на солнце светлую челку.
— Уроки Прекрасного Принца окупаются. — Он открывает свой новый шкафчик. — Дамочки в офисах на меня прямо кидаются. Я все о нас им рассказал. Как мы дружили в начальной школе, как всегда дуг друга прикрывали, как наша дружба переросла в нечто большее. — Он смеется надо мной всем своим существом и белыми зубами.
— Ты лгун.
— Одна дамочка, практически, заплакала. — Он засовывает рюкзак в шкафчик.
— Он возвращается на этой неделе.
Скотт пожимает плечами.
— Поверю только когда увижу.
— Не хочу, чтобы тебе было больно.
— Когда этот придурок разобьет твое сердце, я буду рядом. Прямо за соседней дверью. На протяжении всего года.
Я выпрямляюсь.
— Он никогда так не поступит. Он другой.
— Это я другой, Бет. Я не шутил по поводу офиса. Ты хочешь меня так же, как и я тебя. Могу сказать, — он приближается, прямо в мое личное пространство, — что это ты лгунишка. — Он дотрагивается до моих волос.
— Ладно. — Я отхожу назад. — Признаю, ты действительно стал привлекательным. Я была бы камнем, если бы не заметила.
— Больше, чем просто привлекательным. — Он снова движется на меня и кладет руку мне на талию.
Я закрываю глаза и шепчу:
— Знаю.
— Это ты тоже признаешь?
— Конечно, но… — Я открываю глаза.
Он кладет свои теплые пальцы на мои губы.
— Оставь все свои «но», и замолчи хотя бы в этот раз.
Он стал таким высоким, что может коснуться моих губ своими и мне даже не придется наклоняться. Он отлично пахнет. Прям как на выпускном. Я хочу, чтобы он меня поцеловал. И я ужасно хочу поцеловать его в ответ. Прямо здесь, в коридоре, во время звонка в тридцать пять минут девятого.
Дерек. Пятница. Дерек. Пятница.
Но Скотт…
У меня звонит телефон.
Я отступаю подальше от губ Скотта.
— Не отвечай, Бети. — То, как он смотрит на меня: чувственно, одиноко и мысленно раздевая, говорит мне о том, что мои отношения с Дереком определенно делают ему больно. — Бети, пожалуйста.
Я открываю телефон.
— Это просто мама, — лгу я.
Скотт касается моего лица.
— Увидимся в хоре. — Он оставляет меня наедине с телефоном.
Я прикладываю телефон к уху.
— Ты уверен, что не вернешься домой сегодня? Ты мне нужен.
— Уже еду.
— Хватит меня дразнить.
— Я серьезно. У мамы заседание совета в Эмебайл, о котором она забыла. Я позвоню, когда приеду.
Теперь я мега нервничаю. Чувствую, как вибрирует телефон, но когда закрываю крышку, он не отключается. Тысячу раз проверяю уровень батареи. Я определенно сообщу об этом Скотту в хоре.
Он может сказать, что я несу чушь.
— Чем занимаешься?
Я пожимаю плечами.
— Ничем.
Лгать ему становится все проще. Это действительно не его дело.
Я собираю рюкзак у шкафчика, опустив голову вниз и избегая Скотта, и в этот момент мой телефон отключается.
— Я тут.
— Круто. Воспользуюсь твоим предложением сразу, как выдастся возможность. Отправь мне по е-мейлу адрес, ладно?
Я толкаю дверь в конце холла. Блин, льет как из ведра.
— Не думаю, что он тебе нужен. Меня очень легко найти.
— Просто прекрати. Хватит морочить мне голову.
— Как скажешь. Постой. Что ты делаешь со своими волосами, что они становятся такими?
— Моими волосами?
— Такие волнистые. Выглядят круто.
Я поднимаю глаза и визжу как черлидерша, обнимающая квотербека после тачдауна.
У школьных приступок Дерек сидит на блестящем черном мотоцикле с двумя шлемами по обе стороны. Черт. Он выглядит изумительно в коже.
Я несусь к нему, чуть ли не переворачивая мотоцикл. Меня совершенно не волнует, что идет дождь, и я сейчас промокну. Мои губы целуют каждую его клеточку. У нас даже не было шанса поздороваться. Я слышу, как звонит телефон, не знаю мой или его — не важно. Ничего не имеет значения до тех пор, пока он здесь. Настоящий. Не выдуманный. Целующий меня.
В этот момент кто-то стучит мне по плечу.
— Простите. — Скотт? Да как он посмел? — Не устраивайте сцен на территории школы. — Он стоит под одним из гигантских сине-желтых зонтиков школы.
Я прячу лицо в кожаной куртке Дерека.
Дерек посмеивается.
— Привет. — Он протягивает руку. — Я Дерек.
— Скотт. — Он пожимает руку в ответ. — Есть минутка?
Дерек смотрит на меня. Я качаю головой.
— Дождь идет. — Скотт протягивает мне свой зонтик.
— Да ладно тебе, Бет. Скотт же друг.
Дерек слезает с мотоцикла и отходит вместе со Скоттом на пару шагов. Они разговаривают ко мне спиной.
Возвращаются промокшие насквозь. Дерек улыбается.
Скотт нет.
— Пока, Бет. Увидимся завтра.
— Прости за это. Чего он хотел?
— Он сказал, что если с тобой что-нибудь случится, он меня убьет.
— Скотт не может никого убить.
— Никого, кроме меня. Ему не понравился мой байк. Он называет его смертельной ловушкой. Если бы он только знал…
Я смотрю вниз, изучая его байк. Много хрома и огромный двигатель.
— Если с тобой что-нибудь случится из-за этой штуковины, я прибью Скотта. Где ты его достал?
— Я должен был найти способ приезжать сюда. Притом часто.
— У меня есть машина. — Я показываю на Джанет, поблескивающую от дождя на стоянке.
Он морщится.
— Ты ведь не думаешь, что я поеду на этом? Давай, запрыгивай. — Он протягивает мне шлем. — Я отвезу тебя домой.
— Дождь же.
— Мы итак уже мокрые.
— Что на счет моей машины?
— Она все еще будет здесь, когда я тебя привезу.
— Ты остаешься… — Я сглатываю. — На ночь?
— Если твоя мама разрешит мне переночевать на диване.
Я ударяю его по плечу.
— Не поступай так со мной. Почувствуй мое сердце.
Я кладу его руку себе на грудь, и он может чувствовать, как оно бьется.
Его рука скользит к моей шее, он гладит меня по щеке большим пальцем.
— Это ты не поступай так со мной.
Я распахиваю его куртку и прижимаю ухо к его груди. Его сердце бьется в такт с моим.
Он берет шлем, надевает его на меня, застегивает ремешок, целует меня в нос и заводит мотоцикл.
Я прижимаюсь к его спине, мои ноги трутся об его. Обхватываю руками его талию и прячу нос в мокрый капюшон толстовки, торчащей из-под его куртки.
— Вроде все неплохо, — перекрикиваю я двигатель.
— Держись, — смеется он.
Мы выезжаем со стоянки.
— Помедленнее. Там дети.
Он слушается, улавливая мои слова. Ему даже удается касаться моей руки и при этом не терять контроль над мотоциклом.
Я лежу всю дорогу щекой на его лопатке, думая о нем, обо мне и о детях.
— Здесь налево. Тут направо. Отлично. Можешь прибавить, здесь открытый участок.
Он давит на газ, и мы летим. Я вижу предупреждение. Огромная авария. Куча адреналина. Он думает, что сможет ездить на этой штуке всю зиму? Может мне нужна тачка получше? Бедная Джанет. Интересно, за сколько я могу её продать?
Когда мы добираемся до дома, я не хочу слезать с байка, не хочу его отпускать. Он поворачивается и целует меня. Шлемы ударяются друг о друга.
Он настоящий. Я не придумала его. Он не призрак. Не фантом. На этом исчезающем виде парня я учусь любить. Он отстегивает ремень с моего шлема и тянет его вверх. Свой он тоже снимает. Он опускает подставку мотоцикла. Наверное. Точно не знаю. Я теряюсь в его руках, поправляющих мои волосы. Его дыхание у моего виска. Его рот снова тянется к моему.
Я отстраняюсь на секунду.
— Мне нужно, чтобы ты пообещал мне кое-что.
— Все, что угодно, если ты снова меня поцелуешь.
— Ты не будешь ездить на этом в снег.
Его улыбка говорит сама за себя.
— Да ладно, Бет. В этом все веселье.
Глава 20. Мой парень
Мы целуемся под проливным дождем позади мотоцикла Дерека, пока моя мама не заезжает на подъездную дорожку.
Дерек с ней так мил.
— Здравствуйте, миссис Эванс, я Дерек.
Он пожимает руку, выгружает сумки из багажника и помогает ей их распаковывать, когда я переодеваюсь и сушу волосы. Я нашла старые джинсы и сухую толстовку для Дерека.
— Бет, милая, — зовет мама. — Захвати подушку из своего шкафа, какую-нибудь простынь и одеяло, когда будешь спускаться. Я постелю Дереку в комнате для гостей. Не хочу, чтобы он ехал сегодня вечером в такую даль, да еще и при такой погоде.
Хочется спуститься вниз и сказать ей, чтобы не волновалась, Дерек может спать в моей комнате, но она меня знает. Знает, что моя комната похожа на свалку, знает, насколько ужасен старый диван. Черт, а я её знаю? Как она может так хитрить?
Если бы Дерек не сподвигал меня на то, чтобы быть хорошей девушкой, я бы приняла её вызов. Может быть, даже комнату убрала. Когда он приедет в следующий раз, я именно так и поступлю. Просто, чтобы уделать её. Просто… Не знаю. Но сейчас лучше не ходить туда. Я все еще пою: «Твои губы на моих дают обещание, которое я не смогу выполнить.»
Он готовит ужин с моей мамой, пока я делаю домашку.
Прежде я не могла заставить её готовить.
У мамы есть работа. Она оставляет нас с Дереком наедине с грязной посудой. Я убираю со стола, Дерек закладывает посуду в посудомойку.
— Ты произвел хорошее впечатление.
Я кладу три грязные тарелки на стол, чтобы очистить их от остатков еды. Затем подхожу к блюду, в котором жарилась картошка и заворачиваю её в пакет.
Дерек подходит ко мне сзади. Его руки на моей талии.
— Я всегда это делаю.
Я роняю пакет с картошкой на стол и поворачиваюсь к нему лицом.
— Спасибо.
— Всегда рад.
Я закрываю глаза, не могу дышать. Он целует мои веки. Слегка, по очереди. Заставляю губы быть терпеливыми. Его рот движется к моему левому виску, щеке, сейчас он на моей шее. У меня будет засос. Я должна сказать ему, но хочу проснуться утром и найти отпечаток его губ на себе. Я обхватываю руками его голову, не давая отстраниться от шеи. Он целует все сильнее и сильнее, его рот движется и он делает это снова.
Не могу больше терпеть. Я подгибаю колени и нахожу его губы. Голодная. Ненасытная. Не важно, как долго его губы касаются моих, я хочу больше и больше. Я тянусь ртом к его шее, как в Лозанне.
— Чем ты занимался? — Он выглядит худее, чем в Швейцарии. — На вкус потный. — Я нахожу нетронутое место у него на шее.
— Тебе нравится мой вкус? — В его голосе проскальзывает серьезная нотка, которой не было прежде.
Я останавливаюсь и дотрагиваюсь до порозовевшего пятна на его шее.
— Да.
— Я немного соленый.
— В чем причина?
Он тянет меня к себе.
— Не останавливайся, Бет. Я не хочу, чтобы ты останавливалась.
Я на мгновение задерживаю взгляд. Мы оба дрожим. Я медленно наклоняю голову и касаюсь губами его шеи. Веду ими по его коже. Мне нравится, какой он на вкус. Соленый, сладкий, загадочный парень. Я касаюсь его скул, подбородка и уха.
Хочу быть первой, кто скажет лицом к лицу: «Я тебя люблю ».
Он поднимает меня и усаживает на столешницу. Я обхватываю его ногами.
— Ты сошла с ума, Бет. Ты не должна меня любить.
— Это не то, что я ожидала услышать.
— Я люблю тебя. Тысячу раз люблю, но ты не должна любить меня. Люби Скотта.
Чувствую, словно меня ударили. Я отпускаю его, сползаю со столешницы, отворачиваюсь и прячусь в своих волосах.
— Ты приехал за тем, чтобы сказать мне об этом? — Мои глаза горят. — Вот с чем ты хотел разобраться? Ты меня бросаешь?
— Нет, ты не понимаешь. Нет. Я хочу, чтобы ты бросила меня. Ты можешь быть с ним счастлива. А я…
— То, что я хочу. Ты сделал это со мной. Заставил меня чувствовать. От меня теперь не отвяжешься.
— Ты уверена?
— Я думала, у тебя есть план. Я надеялась на что-то более существенное, чем мотоцикл.
— Как насчет того, чтобы вместе убежать в какую-нибудь берлогу?
— И это твой план?
— План А.
— Давай. Вперед. Сразу же, как моя мама ляжет спать. У меня есть около пяти тысяч, отложенных на колледж. Как далеко мы сможем на них уехать?
— Можем отправиться в Новую Шотландию и будем ловить там рыбу. Заведем много детей, а затем научим их торговать.
Внутри меня все обрывается, когда он заговаривает о детях, и я прикладываю руку к животу.
— О, Бет. Прости. Я забыл. Я не это имел в виду.
— Я такое Чудовище.
Он подводит меня к столу и сажает в кресло. Мое лицо лежит на столе. Он присаживается рядом и гладит меня по голове.
— Это не так. Это я Чудовище. Но у меня действительно есть план. Я пока работаю над деталями, но скоро все будет готово. Точнее узнаю в пятницу.
— Может, мы должны обсудить? Зачем ты все планируешь?
— Обсудим это в пятницу, когда я вернусь. Тебе понравится.
Я сижу. Он достает чашку из буфета и заваривает мне ромашковый чай. Я смотрю, как он убирает кухню, вытирает раковину и стойку, а затем подметает пол. Он приносит мне чай. Я пробую и добавляю больше меда.
— У меня есть план. — Он сметает мусор в совок и оборачивается ко мне. — Почему бы тебе не переехать в берлогу навсегда? Ты сможешь навещать своих родителей по праздникам и выходным.
Он садится напротив и сплетает свои пальцы с моими, чтобы я не тарабанила ими по столу. Он дарит мне усмешку.
— Если я это сделаю, милой девушкой ты уже не будешь.
— О, я уже готова ею не быть, — фыркаю я. — Меня отправили к врачу из-за этого теста. Они хотели меня стерилизовать, но я согласилась на пачку презервативов.
— Бет, не…
— Мне нужно с кем-то поговорить. Пожалуйста. Я схожу с ума. С мамой поговорить не могу. Это напоминает ей об отце и том, как было больно. Она чувствует себя виноватой, потому что должна была лучше знать и выбрать парня с лучшими генами.
Он гладит меня по щеке свободной рукой.
— Тогда ты не была бы собой.
— Я никогда не думала об этом под таким углом. — Я смотрю на него. — Я должна встретиться с консультантом через пару недель. У меня уйдет пара месяцев на лечение у доктора.
Он хмурится и смотрит вниз, на стол.
— Врачи могут быть идиотами. Но не все они такие. Думаю, тебе нужен другой. Тот, который тебя больше устроит. — Он смотрит на меня. — Тот, кому ты будешь доверять. Ты не хочешь какого-нибудь шарлатана, дающего ложные надежды, но тебе и не нужен тот, кто станет тебя запугивать.
— Ты прав. — Я киваю головой. — Я больше не пойду к этому доктору.
— Но тебе нужно найти консультанта. — Он сжимает мою руку. — Какого-нибудь хорошего.
— Откуда ты так много знаешь? — Я делаю глоток чая.
— Я всегда был окружен докторами, даже хотел стать одним из них до того…
— Как начал писать музыку.
Он смотрит на меня в темном окне, где отражаемся мы оба.
— Я действительно хотел быть ученым. Парнем, который умеет лечить.
— Сделай это, Дерек. Вылечи меня.
Его глаза возвращаются к моим.
— Не сдавайся, Бет. Они работают над совершенно невероятными вещами. Особенно генетики. У тебя будет столько детей, сколько пожелаешь.
В его голосе плещется надежда. И в этот момент я вспоминаю того доктора.
— Он сказал мне, что я должна говорить о своем состоянии каждому, — как он их там назвал? — ах, да, каждому потенциальному партнеру.
Дерек играет с моей рукой, позволяя мне разглагольствовать.
— И все они должны быть обследованы. Словно я пытаюсь переспать с целой футбольной командой. Хорошо, что дело не в сексе. Если ты когда-нибудь перестанешь меня уважать, тебе нужно будет взять мазок с внутренней стороны щеки.
Он молчит.
— Прости, я вывел тебя из себя.
Он встает, обходит мое кресло и прислоняется к моим ногам. Он держит меня, словно я собираюсь развалиться на части.
— Все правильно, Бет. — У него хриплый голос. — Ты и я. Я твой парень и меня не волнует, что сказал этот идиот доктор.
— Ты так сильно меня любишь? — Я прижимаюсь лицом к его щеке.
— Конечно. Любой порядочный парень любил бы. — Он делает паузу. — Скотт ведь тоже любит.
— Почему ты продолжаешь о нем говорить?
— Если у нас с тобой ничего не получится, — он гладит мои волосы, — мне нравится думать, что есть хороший парень, который знает настоящую Бет, Бет, которую я люблю. И что этот парень, будет любить тебя так, как я не смог.
— Как у нас может что-то не получиться?
— Надеюсь получится, но…
— Получится в любом случае, Дерек. Ты справишься, я знаю. Ради меня. Я люблю тебя.
Дерек убирает руку от моих волос. Он отпускает меня.
Я обнимаю его за плечи и прижимаю лицо к его шее.
— Скажи мне, Дерек. Я должна знать. Где ты был этим летом?
— Мы сняли коттедж. Я был там.