Миграция автохтонных народов

Юг России в силу своего геополитического положения всегда являлся зоной межэтнических контактов и этни­ческих миграций. Включение этого региона в состав Российской империи не изменило этого статуса. Если в XVII XVIII вв. продвижение России в регион было связано с его военной колонизацией и закрепилось созданием здесь Азово-Черноморской линии, то в конце XIX в. русские нача­ли активное хозяйственное освоение этого региона. Рос­сийское правительство создает специальную законодатель­ную базу, организующую переселенческое движение. Так, закон от 13 июля 1889 г. определял основы переселенчес­кой политики, а закон 15 от апреля 1889 г. разрешал переселение в районы Закавказья и Северного Кавказа, включая Дагестан. Сюда переселяются крепостные и госу­дарственные крестьяне, которые несут с собой культуру хлебопашества. В этот период разворачивается строитель­ство и активизация деятельности важнейших транспорт­ных коммуникаций — железнодорожной магистрали, портовых терминалов; создаются первые металлургические и машиностроительные заводы. Такая хозяйственная дея­тельность приводит к развитию городов как торгово-инду-стриальных центров.»

Вместе с тем развитие транспортных магистралей ожи­вило торговые отношения региона с центральной Россией и вызвало небольшую миграцию коренного кавказского населения. Так, например, из Дагестана, выезжали на oотходнические промыслы в Россию многие мастера-ремес­ленники. С началом массовой иммиграции из Османской империи на Северном Кавказе стали селиться греки, за­нявшие нишу сельскохозяйственного производства, а так­же внутренней и внешней торговли. В XVIII в. на Север­ном Кавказе появляются армяне. Они обосновались з устье Дона, создав здесь несколько сел и г. Нор-Нахичевань (сейчас это часть Ростова-на-Дону), немного позднее — осели в Кизляре, Моздоке, где в конце XVIII в. они состав­ляли 51 % населения, Ставрополе, Владикавказе, Екатеринодаре, основали г. Армавир и Святой Крест (г. Буден­новск). В конце XIX в. в регионе появились и немецкие колонисты, с которыми связано развитие сельского хозяй­ства и аптечного дела.

Таким образом, хозяйственное освоение Северо-Кавказ­ского региона было сопряжено с миграцией различных этнических групп, благодаря чему здесь естественным об­разом сформировалось этнокультурное разделение труда. Мигранты заполняли ту производственную нишу, которая не была развита у коренного населения и не грозила суже­нием для него сферы деятельности. Этнические мигранты отличались более высоким уровнем мобильности, корен­ное горское население культивировало оседлые формы жизни, было привязано к традиционным селениям и аулам.

Большой импульс активизации миграционных процес­сов в Северо-Кавказском регионе придала Октябрьская революция. Важнейшей составляющей социальных преоб­разований, вызванных революцией, был вопрос о земле, особенно актуальный в этом регионе. Его острота обуслов­ливалась наличием в горах сравнительно небольших пло­щадей, пригодных для земледелия, что всегда создавало на Северном Кавказе проблему острого малоземелья и по­вышенной плотности населения в этих районах. Одной из своих важнейших задач партия большевиков видела в ре­шении земельного вопроса. В апреле.1920 г. был опубли­кован приказ Терского областного ревкома о национали­зации земли в пределах области. Вся земля поступала в единый земельный фонд. Арендная плата отменялась. На­чалось перераспределение земли. Первоначально земли отрезались у наиболее обеспеченных землей равнинных казачьих станиц.

Статистические расчеты известных в регионе демогра­фов Н.Г. Волковой и В.К. Гарданова отражают значи­тельные миграционные потоки в 20-е гг, среди осетин, Карачаевцев, ингушей и чеченцев. Так, нагорная полоса Северной Осетии составляла примерно 62 % ее террито­рии. К 1920 г. здесь проживали около 38 тыс. человек, однако уже к 1924 г. в результате переселения части без­земельных осетин на равнину в горах Осетии оставалось немногим более 20 тыс. человек. В тот же период «на равнину переселилось 80 % населения нагорной Ингуше­тии. В Чечне на вновь полученных землях в 1921-1922 гг. поселилось 12 116 хозяйств. В Карачае всего на равнину переселилось 64 % карачаевцев».

Н,Г. Волкова приводит более подробные данные: на территории Чечни и Ингушетии «в 1920 г. были пересе­лены казачьи станицы Сунженская, Аки-Юртовская, Ермоловская, Михайловская, Самашкинская, Закан-Юртовская и Фельдмаршальская на свободные земли в районы Терского округа. Освободившиеся земли были отданы в пользование чеченцам и ингушам из горных районов», А «всего по подсчетам Ингушского статистического бюро, к 1925 г. на равнину переселилось около 13 тыс. чел.». Тот же процесс наблюдался и в Карачаево-Черкесии, «где к 30-м гг. расширилась область расселения карачаевцев в результате возникновения большого числа их селений в предгорных и равнинных районах. То же следует отме­тить и в отношении чеченцев и ингушей, заселивших не­которые районы по Сунже и Тереку, занятые до революции казачьим населением».

Менее масштабно миграция горцев разворачивалась в 20-е гг. в Дагестане. Для решения земельного вопроса в этой республике к ней были присоединены земли кизлярского казачества и ногайцев — Кизлярский округ и Ачикулакский район. Уже 16 августа 1924 г. представители автономных республик Северного Кавказа обратились к Всероссийскому землеустроительному совещанию, в кото­ром излагали просьбу рассматривать Терскую губернию как земельный фонд для переселения горцев в настоящем и в будущем. Эта же позиция была четко определена в выступлении на сессии ДагЦИКа в феврале 1926 г. одним из ведущих политических деятелей Северного Кавказа со­ветского периода Нажмутдином Самурским: «Кизляр и Ачикулак дают Дагестанской республике возможность пла­номерно разрешить земельный вопрос, а вместе с этим и горцам из каменного мешка и возможность разви­вать барановодческое хозяйство».

Переселяя горцев на равнины, власти пытались не толь­ко наделить их землей, но и создать единый дагестанский народ. Первые поселки для переселенцев создавались как многонациональные. Однако в силу разных причин, в том числе и этнолингвистических сложностей, переселение в 1923-1925 гг. было не очень успешным: из подавших за­явку 1 181 хозяйства 13 горных районов реально пересе­лились только 545, причем часть из них снова вернулась в горы.

Другая значительная миграционная волна в регионе за последнее столетие была связана с административной ак­цией депортации ряда народов в 1943—1944 гг. В настоя­щее время вышел ряд исторических работ, где на основа­нии архивных документов освещается численный состав депортированных народов. К сожалению, авторы не обра­щают внимание на количество и социально-профессио­нальную структуру столь же административным путем вво­зимого в регион населения. Опираясь на работы истори­ков, можно привести следующие статистические материа­лы (табл. 4.4).

Таблица 4Л

Динамика численности депортированных народов в 1939-1944 гг.*

Расхождение в численности чеченцев и ингушей в 193it и 1944 г., объясняется пятилетней разницей, прошедшей между переписью населения и депортацией, а также тем, что представителей этих двух этносов депортировали но только из Чечено-Ингушетии, но и из Дагестана (чеченцы-ауховцы) и Северной Осетии.

Всего же, по расчетам М.А.Выцлана, спецпереселенцы из республик Северного Кавказа (карачаевцы, балкарцы, чеченцы и ингуши) на 1944 г. составили поток обще!! численностью в 608 749 человек. Почти третья часть от этого числа погибла в пути и в первые годы адаптации к новым местам поселения: на 01.10.1948 г., согласно ар­хивным сведениям, в местах спецпоселений было учтено только 452 737 человек.

Новый этап подвижки населения на Юге России на­чинается с конца 50-х гг. Он вызван, с одной стороны, реабилитацией репрессированных народов и их возвраще­нием из мест спецпереселений, с другой — новой волной централизованного хозяйственного освоения региона. Ста­тистический анализ движения населения внутри респуб­лик на протяжении последних лет показывает, что в рее публиках мобильными являются прежде всего численно доминирующие титульные этносы. Здесь наблюдается миг­рация из села в город. В тех республиках, где численно доминирующими являются горские этносы — Дагестан (аварцы, даргинцы), Карачаево-Черкесия (карачаевцы), Чечня (чеченцы), наблюдаются одновременно две тен­денции: миграция горцев в равнинные сельские районы и с равнинных мест — в города.

Данные по Карачаево-Черкесии убедительно показыва­ют миграционный прирост карачаевцев в двух городах рес­публики и в сельских «неэтнических» районах (т.е. тех, которые не являлись традиционным местом расселения карачаевцев). В традиционных местах расселения — Кара­чаевский, Малокарачаевский и Усть-Джегутинский райо­ны - также фиксируется прирост населения, но его можно охарактеризовать как естественный (табл. 4.5). Рассмотрение динамики этнических групп по тем районам, где фиксируется заметный прирост карачаевского населения,

Таблица 4.5