После этого, пока более пятнадцати пиратов держали на прицеле русалок, остальные переносили из воды всё, до чего могли дотянуться, и русалки больше не рискнули на них напасть. Всё это время Джеймс за ними наблюдал и старался не обращать внимания на поражённые лица женщин. Когда всё блестящее было вынесено из пещеры и перенесено на корабль, Джеймс забрался на борт.
- Премного благодарен, дамы, - сказал он, приподнимая шляпу и игнорируя чувство вины, маячившее где-то на задворках разума. Испанский Мэйн исчез в туннеле.
В ту ночь Джеймс сидел в каюте капитана, лениво перекатывая дублон в пальцах. Он смотрел спокойно в зеркало, но не видя себя, а просто глядя на зеркало, чтобы не слышать шумного веселья. Он не хотел испытывать чувства вины, переполнявшего его и скрывающегося под маской уравновешенности.
Легкий стук в дверь вывел его из задумчивости.
- Войдите.
- Капитан, сэр, Капитан, сэр, - Сми сбивался, - думаю, вы бы хотели это заполучить.
Когда Джеймс увидел, что это было, у него отвисла челюсть.
- Сми, где ты достал это?
- Среди сокровищ, сэр. Их там чертовски много, если помните.
Джеймс махнул ему и, не говоря ни слова, забрал предмет из рук Сми. Это была панфлейта. Но не обычная панфлейта, Джеймс сразу же узнал в ней флейту Питера Пэна. Он повертел ее в руках, проверяя, чтобы быть полностью уверенным в этом. Поглаживая зернистую, характерную только для этой флейты, поверхность и разглядывая каждую царапину, полученную за эти годы, Джеймс был полностью уверен. Да, это был предмет, представляющий большую ценность для Питера Пэна, одна из немногих вещей, которыми он особенно дорожил. Джеймс знал, что Питер достаточно сообразителен и сразу же догадается о ее местонахождении, как только русалки разболтают ему о грабеже, учиненном Джеймсом.
Джеймс задумчиво посмотрел на флейту и отпустил Сми взмахом руки. Через несколько минут он последовал за мужчиной наружу и прислонился к темной стене своей каюты, уставившись на флейту.
- Капитан, - произнёс мужчина со слишком длинным носом, который прежде стоял у штурвала. Его голос был похож на карканье ворона.
Джеймс постарался сдержать хихиканье.
- Ты сегодня хорошо справился, - вместо этого произнёс он, и это было чистой правдой. - Как тебя зовут, пират?
- Флинтвайс, сэр.
Пират не поднимал глаз от пола.
Джеймс хлопнул его рукой по плечу, и Флинтвайс поднял голову и слегка улыбнулся, когда Джеймс продолжил:
- Да, Флинтвайс, ты отлично справился.
Флинтвайс кивнул и поспешил вернуться к сокровищам: цок-цок-цок, стучала его нога о дерево палубы.
Мысли Джеймса снова вернулись к флейте, пока остальная часть команды вела себя, словно обезумевшая. Шум торжества и попойки составляли странный фон для его размышлений. Ему следовало вернуть флейту. Это было самым разумным. Или можно было оставить ее у себя и спровоцировать Питера, чтобы он попытался ее забрать. Возможно, если они хорошо подготовятся, то ему удастся сразиться с мальчиком. И если у него все получится, может быть, он сможет вернуться домой. Выбор был очевиден. Но что самое неприятное - возможность совершить еще одно насилие определенно привлекала его. В конце концов, он все-таки был пиратом.
Глава 12
Следующие несколько «нетландских» дней Испанский Мэйн стоял на якоре. Это время Джеймс провёл, меряя шагами палубу и размышляя в своей каюте. Время от времени он бросал взгляд на флейту, которая, как он надеялся, будет его обратным билетом домой.
И вот однажды ночью, когда Джеймс любовался на темнеющее море, он почувствовал прохладный ветерок. Это был необычный бриз и необычная темнота. Такое сопровождало лишь Питера Пэна. Когда мальчик был зол или в плохом настроении, остров часто это настроение отражал - Джеймс всегда находил это чрезвычайно раздражающим. Но сегодня Джеймс был благодарен этой магии. Он скривил губы в усмешке и развернулся лицом к команде. Зловещая тишина подчёркивала дурное предчувствие капитана.
- Пираты! - прокричал он, перекрывая далёкие раскаты грома. Все члены его команды мгновенно прекратили свои занятия: перестали пить, чистить палубу, а кто-то даже дышать.
- Да, капитан! - крикнул Старки.
- Готовьтесь! Сегодня к нам на борт пожалует Пэн.
Пираты не бросились мгновенно выполнять приказ, потому что никто из них даже не представлял, в чём могут заключаться эти приготовления. Джеймс закатил глаза, в тайне радуясь, что они настолько сильно в нём нуждаются. Он кивком приказал Старки подойти ближе.
- На борту есть масло?
Старки поднял кустистые брови.
- Да.
- Сколько? - потребовал уточнения Джеймс.
Старки нахмурился и заколебался, перед тем как ответить.
- Думаю, очень много. Оно предназначено для заправки ламп.
Джеймс кивнул.
- Прикажи всем тащить его наверх.
- Слушаюсь, капитан.
Старки склонил голову и ушёл, взяв с собой в трюм пару пиратов. Тогда Джеймс указал пальцем на Билла Джукса, приказывая сойти вниз, и тот быстро начал спускаться вниз скачками со своей смотровой площадки. Он практически падал от одной перекладины до другой, и Джеймс подумал, что любая из них могла легко сломаться под Джуксом. Возможно, на эту должность следует назначить кого-то поменьше ростом и весом.
- Капитан?
Джеймс размышлял, покусывая костяшки пальцев.
- Мне надо, чтобы ты с оставшимися пиратами кое-что для меня смастерил.
Несколько пиратов сгрудились за Джуксом, внимательно прислушиваясь.
- Что же? - спросил Джукс.
- Сеть.
Джукс нахмурился.
- Пэн попытается забраться на корабль. Он сделает это здесь.
Джеймс прошёлся по палубе и перегнулся через борт, протягивая руку через позолоченный край. Он показывал на одно конкретное место, где дерево слегка обесцветилось и потёрлось, а лак шелушился.
Он вспомнил, как взбирался именно в этом месте каждый раз, когда не мог убедить Питера оставить его и не брать на вылазку. Но дети, в конце концов, рабы привычек. А Пэн был всего-навсего ребёнком.
Джеймс усмехнулся.
- Мы обольём этот участок маслом. Даже Питер не сможет на нём удержаться. И упадёт. И тогда решит взлететь. А когда он это сделает, я хочу, чтобы он угодил прямиком в нашу ловушку. Вы сможете это сделать, Джукс?
- Думаю да, сэр.
- Тогда приступайте.
Джукс кивнул и грузно пошёл прочь в сопровождении четверых пиратов в коричневых обносках, но они выглядели худощавыми лишь потому, что находились рядом с таким огромным человеком, как Джукс.
Джеймс обвёл взглядом свой корабль, с гордостью отмечая быстрые действия каждого члена его команды.
После того, как Джеймс удостоверился, что все пираты работают, он удалился в свою каюту, и тёплый воздух комнаты приятно покалывал кожу. Джеймс достал панфлейту из ящика и положил её на полированную поверхность стола. Затем он достал потускневшие ножницы и уселся перед зеркалом. Он взял прядь своих слишком длинных, угольно-чёрных волос и отрезал её, и так прядь за прядью, пока волосы не стали доставать ему лишь до подбородка. Лицо Джеймса уже было гладко выбрито - как и полагает капитану. И впервые за всё время юноша заметил вьющие волосы на груди, которые виднелись в распущенном воротнике рубашки. Он взрослел и взрослел с каждым днём. Наверно, сейчас ему уже лет девятнадцать-двадцать.
Джеймс в задумчивости остановился: интересно, узнали бы его родители... когда... если он смог бы вернуться домой? Потом он натянул на плечи свой красный камзол, застегнул его на все пуговицы и надел шляпу. И даже если ты готовишься к войне, это не значит, что стоит забывать об этикете и внешнем виде.
Он со скрипом открыл дверь наружу, холод и тепло странно смешивались друг с другом в воздухе, и он, с удовлетворением, заметил ещё более бурное небо, раскаты грома, напоминавшие удар плетьми в воздухе, и молнию, озаряющую суровые облака. Звезды скакали и чуть не врезались друг в друга. Питер был в ярости.
Джеймс шагал по палубе, радуясь яркому блеску масла за бортом корабля и сети, которая, при любой другой погоде, была бы видна, даже бросалась бы в глаза. Но в темноте Пэн мог не заметить её. Джеймс встал у штурвала и улыбнулся так, как не улыбался с тех пор как попал сюда, в Нетландию. Это была зловещая улыбка с примесью надежды. Его волосы развивались позади него, как только он повернулся лицом к шторму, эффект подчёркивался светом от молний. Этого было достаточно, чтобы вызвать заметную дрожь даже у пиратов его команды.
Затем наступила тишина, повисшая на мгновение между раскатами грома. В этой полной тишине, Джеймс услышал хруст ветки. Затем другой. Потерянные мальчишки сейчас были возле корабля и Питер вместе с ними.
Джеймс посмотрел на деревья. Они были цвета грифельной доски, листья трепетали.
Он поднёс палец к губам, и его команда пиратов отступила в тень. Так, Питеру и его ребятам будет казаться, что на корабле никого нет. По крайней мере, Джеймс надеялся на это. Послышалось постукивание по борту корабля и вслед за этим ещё несколько.
Тук, тук, тук и скольжение.
Тук, тук, тук, скольжение.
Джеймс улыбнулся про себя. Старки и Джукс тихо продвигались к своим позициям, чтобы встать по обе стороны сети.
Джеймс вытащил флейту Пэна, прислонился к стене своей каюты и ждал, пока наступит очередной момент тишины. Когда он наступил, Джеймс поднёс флейту к губам и дунул в неё. Долгий, медленный выдох флейта усилила до низкого, скорбного свиста. Флинтвайс, стоявший рядом, содрогнулся.
Затем, прогремел гром, еще сильнее, чем прежде, и на палубу выскочил Питер с ножом наготове. Он легко разрезал сеть и перепрыгнул через нее, пройдя по воздуху на другую сторону. Джеймс был поражен, в глубине души он знал, что если дело дойдет до рукопашной, то тут Питер выиграет. Он побелел как полотно, когда Питер остановился над ним, уперев кулаки в бока, костяшки его пальцев были погружены в знакомый самодельный наряд, состоящий из шкур и мха, и смотрел вниз, ухмыляясь.
- Что ж, пират, похоже, у тебя есть кое-что моё. - Он заулыбался, показывая зубы.
- Да, фея, определённо - есть.
Питер нахмурился:
- Не называй меня «феей», ты отлично знаешь, что - моё имя Питер Пэн.
- Тогда и ты не называй меня «пиратом», моё имя тебе также известно.
- С какой стати мне знать твоё имя, пират? - сказал он, глаза сверкали, в то время как сам он легко кружился в воздухе.
Лицо Джеймса потемнело.
- Ты знаешь меня, мальчик.
Питер скрестил ноги и на минуту положил подбородок на ладонь, раздумывая, линии на его лбу углубились.
- Нет, пират. Я так не думаю.
Ноздри Джеймса раздувались, черная ненависть жгла его изнутри.
- Врешь.
- Никогда.
Джеймс рассмеялся, но совершенно не из-за хорошего настроения.
- Ты уже соврал мне однажды, Питер Пэн. Конечно же, ты бы опять так поступил.
- Я этого не делал, - сказал Питер, изогнув тонкие брови. - Я даже никогда не встречал тебя прежде.
- Я - Джеймс Крюк. Ты знаешь меня.
Питер выглядел искренне сбитым с толку. Джеймс нахмурился, и глубокая боль, разрывавшая его сильнее даже, чем когда Питер пытался убить его, скрутила его внутренности.
- Неужели ты действительно меня не помнишь?
- Да. Потому что мы никогда не встречались. Как я могу тебя вспомнить, если никогда прежде не видел?
Джеймса переполняли ярость и замешательство. Неужели действительно возможно, что этот мальчик его не помнит? После всего того времени, проведённого вместе в лесу Нетландии? На мгновение он почти поддался желанию рвануть к борту корабля, взглянуть на ожидавших внизу Потерянных мальчиков и удостовериться, что Биббл его не забыл. И Боббл. И Чуточка.
Нет, конечно, нет. Они не могли его забыть. Это Питер всегда был эгоцентриком. Он и раньше забывал о вещах - причём моментально - которые не имели к нему непосредственного отношения или которые он считал раздражающими, или бесполезными. Питер всегда славился тем, что забывал вещи, которые невозможно забыть. Вот только Джеймс не ожидал, что когда-нибудь окажется среди таких вещей. Его душила ярость.
- Верни меня домой, Питер, или, клянусь Богом, я...
- И что ты сделаешь? Будешь ловить меня сетью? Ты, правда, думал, что можешь заманить в сети Питера Пэна? Думал, я не замечу её среди бури?
Старки и Джукс заворчали и заерзали на месте, а у Джеймса отвисла челюсть, поскольку именно так он и думал.
Питер рассмеялся, громко и насмешливо, и вытянул руки, маленький кинжал, который он всегда имел при себе, балансировал на его ловких пальцах. Джеймс автоматически отпрянул, в памяти промелькнуло лезвие ножа, принося с собой неприятные воспоминания о том, как этот самый кинжал впился ему в шею, эти длинные, тонкие пальцы ломали ему руки, его горло.
- Глупый человек! - Крикнул Питер, снова сжав нож, вырывая Джеймса из его воспоминаний. - Я увидел её, еще, когда небо озарилось вспышкой. Даже молнии любят меня!
Джеймс покачал головой, он знал, что Пэн прав, но быстро взял себя в руки и крикнул мальчику в ответ:
- Хорошо. Тогда иди и забери своё.
Питер дьявольски усмехнулся, и Джеймс выхватил свой меч, размышляя, как бы половчее напасть на мальчика. Питер взмахнул своим кинжалом. Но когда он бросился вниз, то кинулся не к Джеймсу. Вместо этого он направился к пирату, имени которого Джеймс еще не знал.
Тот пират был так же потрясён, как и Джеймс, и попытался лихорадочно нащупать меч. Несколько мужчин выступили вперёд с клинками наголо. Джеймс увидел страх на лице мужчины и бросил флейту, со всех ног кинувшись на помощь членам своей команды. Внутри него тоже сидел ужас, и он потихоньку рос, пожирая Джеймса изнутри. Он не мог позволить, чтобы лицо ещё одного погибшего от рук Питера Пэна пирата постоянно всплывало у него перед глазами. Этот был тот ужас, что заставляет всегда сдержанного человека паниковать, и даже, прежде чем Пэн атаковал, Джеймс понял, что не успеет вовремя. Как и Старки, и Джукс, которые неслись вместе с капитаном к товарищу: как и Джеймс, они прекрасно понимали, что их пистолеты не смогут навредить Пэну - тот был слишком быстр. А добраться на расстояние взмаха клинка они не успевали.
Питер по самую рукоять вогнал кинжал в грудь пирата. Из раны по лезвию заструилась кровь. И вот ещё одна картина, которая до конца жизни будет преследовать Джеймса во снах.
За секунду на лице Джеймса отразилось множество эмоций. От ужаса и потрясения до отрицания, и, наконец, на нём застыло выражение злости. Той злобы, которую Джеймс мог обратить против врагов.
- Питер, ты снова меня провоцируешь, - протянул Джеймс, и его голос был еле слышен за порывами ветра.
- И что же ты будешь делать, старик?
Джеймс на мгновение задумался, серьёзно размышляя над своим ответом. А потом развернулся лицом к мальчику и дал самый честный ответ, на который был способен.
- Убью тебя, Питер. Я тебя убью.
Питер засмеялся глубоким раскатистым смехом.
- Ты никогда не сможешь убить меня.
- Разве?
- Конечно же, нет. - Его рот изогнулся в усмешке, а он скрестил руки. - Я Питер Пэн. Никто не хочет убить меня.
После этих слов Джеймс отвернулся от мальчика, чтобы Пэн не заметил взволнованное выражение его лица.
- А я хочу. Ведь ты первым меня убил.
Питер нахмурился, а затем пожал плечами, будто эти слова ничего не значат.
- Вздор. Почему взрослые всегда несут такой вздор?
Джеймс снова обернулся к Питеру, и его лицо освещали лишь редкие вспышки молний на иссиня-чёрном небе.
- То, что я сейчас сказал, не вздор. Я убью тебя или умру, пытаясь это сделать. Можешь считать это моей клятвой.
Питер хлопнул в ладоши.
- Вот это забавно.
- Иди и сразись со мной.
Пэн скрестил ноги по-турецки, зависнув в воздухе, и упёр подбородок в кулаки.
- Что-то я устал от этого приключения.
- Но ты не можешь пока уйти. Не можешь без...
И Джеймс осёкся, увидев, как Пэн достал флейту и начал весело насвистывать.
- Как ты?..
- Я её стащил. Пока ты пялился на что-то другое. Не помню, на что.
Джеймс сжал зубы и посмотрел на Питера; его лоб прорезали морщины.
- На пирата. Я смотрел на мёртвого пирата.
Его команда дружно хрипло вскрикнула, а сам он и его голос начали дрожать от тёмной, опасной ярости.
- На мужчину, который лежит на моей палубе в луже собственной крови, Питер. И та же кровь сейчас на твоём кинжале. Я смотрел на мужчину, которого ты собственноручно убил пару минут назад.
Ещё один гневный возглас со стороны его команды.
- Ах, да. Этот или другой. Я всегда их забываю после того, как убиваю, - Питер пренебрежительно взмахнул рукой. А затем встал в полный рост и, не отталкиваясь, взмыл в небо, унося с собой бурю.
- Вперёд к домику на дереве, мальчики! - позвал он.
Джеймс резко подскочил к краю корабля и перегнулся через него. Потерянные Мальчики пешком шли по пляжу, преданно следуя за своим лидером. Джеймс зло рассмеялся. Питер даже не позволил мальчикам поучаствовать в битве. Какая заносчивость! Ему, конечно же, очень бы хотелось, чтобы они увидели, как он совершает нечто грандиозное, но никогда не позволял им летать на войну вместе с ним. Джеймс понял, что если бы они могли вскарабкаться на корабль, то подвергли бы свою жизнь опасности только ради того, чтобы посмотреть. На его лице заходили желваки, и он остановил пиратов, которые уже целились разными гадкими вещами в спины мальчишек. Джеймс не горел желанием убивать детей, его друзей. Не то, чтобы никогда, но уж точно не сегодня.
После того, как адреналин поутих в его крови, он отвернулся от Пэна и его мальчиков и посмотрел на пирата, лежащего на палубе. Он подошел к нему и присел рядом на корточки, затем убрал с лица волосы цвета соломы, чтобы получше разглядеть его.
- Как зовут этого парня? — спросил он.
Никто не ответил.
- Как его имя, парни, его имя!
Билл Джукс выступил вперед, опустив глаза и сжимая в руках свою шляпу.
- Ларсен, сэр. Ларсен Григгс.
Ларсен Григгс. Это имя навсегда врезалось в мозг Джеймса. Этот человек заслуживал, чтобы его запомнили, и уж точно это будет не его убийца. Это будет его капитан.
Джеймс еще раз посмотрел на него, прокашлялся и сделал небольшой вдох и выдох. А потом ушел, не говоря ни слова, оставив пиратов приводить в порядок корабль и решив думать о чем угодно, но только не крови Ларсена Григгса, оказавшейся на его руках.
В каюте Джеймс уселся на кровать и стал размышлять, поигрывая мечом в ножнах. «Домик на дереве», - сказал Питер Пэн. Значит, теперь у них есть домик на дереве, так? Возможно, стоит его завтра поискать. Возможно, они его даже найдут. Возможно, Питер окажется внутри. И, возможно, нет, определенно - определенно Джеймс его убьет.
Глава 13
Был бледный день, когда Джеймс стоял на причале. Пастельные облака, как куски ваты, и легкий холодок, пробегающийся мурашками по коже.
Он покинул судно еще несколько минут назад, бесшумно ускользнул. Эта миссия не была предназначена для его команды. Нет, это было что-то вроде того, что человек ждет всю свою жизнь, и тогда он говорит друзьям позволить ему сделать это в одиночку. Только вот у Джеймса не было друзей. Поэтому он просто ушел.
Но сейчас, стоя на причале и обследуя остров, он обнаружил, что не знал с чего начать. Нетландия стала такой огромной, коварной и наполненной всякими закоулками. Как ему одному найти логово полу-феи и его деток? Он знал наверняка, что они жили в дереве, но это не помогало. Он мог сказать, что они жили над землей или, что жили где-то на воздухе. Деревьев было неисчислимое количество. Но Джеймс заставил себя так не думать, а вместо этого решил рассмотреть расплывчатое понятие «реальное преимущество».
Джеймс провел рукой по волосам и почувствовал небольшую щетину на подбородке, новые мышцы на бицепсе. Да, ему сейчас было где-то двадцать лет. Он не мог быть моложе двадцати при любом воображении. Слово «старик», которое пропел Питер, засело в его голове, когда он смотрел на огромный лес.
Резкой болью игла беспокойства пронзила его живот. Он всегда хотел стать мужчиной, сентиментальность не должна была на него влиять. Но она влияла, когда он стоял и ничего не делал, но становясь старше, обнаружил, что боится.
Когда страх поселился в нём так глубоко, что Джеймс знал - тот станет упрямым, слишком задержавшимся гостем - тогда понял, что ничего иного не оставалось сделать, как отдалиться от него, и сделал первый шаг к пляжу. После этого первого шага, уже было не так сложно сделать другой, а затем ещё один. И так, он прошёл через весь Испанский пляж (так он назвал его в честь своего корабля), и вошёл в надвигающийся лес.
Ежевика кусала его голени, а ветки деревьев царапали предплечья, когда он проходил мимо. Во-первых, он задавался вопросом, было ли это намеренно, и знал ли остров, что стояло за ним. И во-вторых, он очень пожалел о выборе гардероба - своего рода изношенная, пиратская рубашка, которая потёрлась на локтях, и тонкие штаны, стёртые на коленях, и - благо - он даже не подумал обуться. Он покачал головой и решил, что такого рода глупостью убедительно доказал - он ещё не вырос до конца. И быстрее пошёл по злобному лесу.
Он заходил всё глубже и глубже в мокрый лес, пока это не стало похоже на поход. Тогда Джеймс больше не думал, не был коварным, потворствующим пиратом; он был хищником. Он двигался гибко, опираясь только на ощущение, инстинкт и то, что движет обычно охотником. Он обнаружил, что бежит, того не желая, в ожидании встречи с известным ему деревом, которое он точно узнает; он почувствует его. Но бег быстро прекратился, когда он почувствовал свист стрелы, пролетающей мимо его носа и втыкающейся в дерево слева от него.
Джеймс сделал шаг назад, волна адреналина пробежала по венам, и повернул голову направо, отчаянно ища того, кто только что пытался его застрелить. Оттуда послышался треск ветки,его периферическое зрение уловило вспышку света, и Джеймс снова стал охотником. Бросив поиски Питера, он рванул в сторону вспышки, крепкие ноги несли его всё быстрее. Он ощущал, что кто-то был рядом, кто-то хотел его смерти. Затем, он услышал дыхание, и наконец, когда лёгкие и мышцы Джеймса уже горели, он оказался прямо перед мальчиком.
Со всей силой, которую только мог собрать, Джеймс запрыгнул на нападающего, повалив его на землю с такой силой, что оба слегка подпрыгнули. Джеймс зарычал, сидя на нападающем, пот лился по его лицу, попадая в глаза. Человек отказывался смотреть на него и закрывал лицо руками. Пот мешал, не давая чётко видеть, и Джеймса это злило. Он дёрнул руку мальчика, удивляясь, как легко ему это удалось, как мало сопротивления тот оказал, и прижал её к земле.
Взгляд его прояснился, он быстро вдохнул и быстро заморгал, сразу же озадачившись.
-Тигровая Лилия?
Она была в ярости; это было понятно. Её губы сжались в тонкую линию, а руки в кулаки. В её взгляде читался чистый яд с примесью страха.
- Джеймс Крюк, - выплюнула она.
Джеймс опомнился и пополз, чтобы встать с неё, пытаясь не акцентировать внимание на гладкой, тёмной коже её рук, мягких изгибах тела. Он на секунду отвёл взгляд, надеясь, что покраснел не так сильно, как показалось. Затем, зная, что долго игнорировать пойманную не удастся, он обернулся, взглянув на её лицо. Индианка была горда, уставившись на него невозмутимо, выглядя, как обычно, по-королевски, несмотря на ветки, запутанные в ее длинных, темных волосах и грязи, исполосовавшей её скулы. Тем не менее, она была старше, чем в последний раз, когда он видел ее, где-то между его матерью и кузеном в Лондоне. Шестнадцать, подумал он. И это сказалось. Её лицо стало более милым, глаза больше, глубже и темнее, линии её талии, бёдер и груди более чёткими; от неё у Джеймса буквально спёрло дыхание.
- Ты пыталась убить меня, - сообразил он, с трудом выговаривая фразу.
- Я пыталась убить тебя? Прости, но не я была только что на тебе сверху.
На его лице промелькнула усмешка, но он тут же подавил её и сконцентрировался на разговоре.
- Ты думаешь, я просто так пошёл за тобой? Ты выпустила в меня стрелу.
Она отвернулась, а Джеймс был доволен собой. Она была тут рядом.
- Ну, тебе не стоило бегать по лесу рано утром. Ты должен знать, что в это время мы охотимся. Ты выглядел, как животное. - Она фыркнула, её длинный, угловатый нос сморщился, и она взглянула на него сверху вниз прямо из глубины глазниц. - И пахнешь ты так же.
Джеймс сузил глаза. Он открыл рот, чтобы выразить протест, но лёгкий ветерок коснулся его ноздрей, и он снова закрыл его. Трата существенного количества времени на пиратском корабле, как оказалось, не очень хорошо влияет на запах человека. Он подумал, что надо бы принять ванну по возвращению на корабль.
Джеймс выпрямился и кивнул.
- Ну, я приношу извинения за своё рукоприкладство.
Тигровая Лилия прекратила вынимать листья из волос и ощетинилась.
- Не думаю, что тебе удалось меня покалечить.
Уголок его рта приподнялся.
- Правда? Как же ты тогда это назовёшь?
- Я бы сказала, что ты напугал бедную девочку, появившись ниоткуда, и прыгнул на неё прежде, чем та смогла ответить. И я, в любом случае, неплохо держалась.
Джеймс не смог придушить смех.
- Да. Ты напугала меня на всю оставшуюся жизнь своей замечательной самообороной.
Она хмыкнула и вернулась к очистке своих волос и куска желтовато-коричневой кожи, обвёрнутой вокруг неё, от пурпурных и золотых листьев.
- Знаешь, я могла бы в мгновенье заставить тебя ходить по струнке своими стрелами.
- О, я не сомневаюсь.- Затем, наклонившись немного к ней, он сказал шёпотом, - ты можешь сделать это и без стрел.
- Что?
- Ничего.- Он уставился на неё, зачарованный. Вот почему Джеймс избегал её в течении стольких лет-этот стук сердца, горячая кожа, злобно - восхитительные мысли, крутящиеся в его голове.
Она нахмурилась и оглядела его с головы до ног.
- Значит, ты стал пиратом, не так ли?
Он подпрыгнул от тона её голоса.
- Стал.
- Я никогда не представляла тебя пиратом.
- Что ты имеешь в виду? - Спросил Джеймс, выражение его лица колебалось от ухмылки до хмурости.
- Я не думала, что ты станешь жестоким, это всё.
Теперь настала очередь Джеймса обидеться.
- Я не жестокий. Я капитан самого сильного корабля в море.
Тигровая Лилия пожала плечами.
- Это одно и то же.
Джеймс спросил напрямую.
- Кто сказал тебе, что я жестокий? Только потому, что я пират?
- Я видела, что ты сделал в русалочьей лагуне, - сказала она, наклоняясь к нему и приподнимая бровь.
Волосы на его шее приподнялись от её близости.
- Вот именно. И ты думаешь, что русалки не заслужили даже малой части такого отношения?- осведомился он.
Тигровая Лилия наклонила голову, подтверждая.
- Ну, Питер, конечно, ненавидит пиратов.
Джеймс должен был сосредоточиться на дыхании и не выглядеть угрожающе при упоминании этого имени. Его лицо превратилось в непроницаемую маску, мышцы на его руках напряглись.
- Да, это так.
Тигровая Лилия подняла брови, как будто только что вспомнила, что Питер Пэн может быть унизительной ссылкой на то, что перед ней пират. Джеймс был совершенно уверен, что на его лице читалось то же самое.
- Прости. Я думаю, тебя не очень заботят мысли Питера?
Его рот сжался в разочарованную линию, вспомнив, сколько времени за эти годы она провела с Питером, секретные часы далеко от других Потерянных Мальчиков. Он подозревал, что для Питера это было не более чем игра, но для Тигровой Лилии... Он всегда полагал, что было что-то ещё.
- Я полагаю, тебя это очень волнует.
Смуглое лицо Тигровой Лилии зарделось. Она протянула руку к его шее, и её прикосновение затмило мысли о чём-либо ещё.
- Твой шрам уже зажил.
Джеймс не смог ничего ответить. Он едва мог глотать, пока она находилась так близко к нему. Тигровая Лилия наклонилась, чтобы осмотреть его шрам, и Джеймс понял, что она пахла почти созвучно со своим именем. Каждый мускул его тела напрягся, плотно натянулся и он боялся, что один из них может порваться. Убедившись, что все в порядке, дочь Вождя отодвинулась обратно, и Джеймс снова расслабился, обрадовавшись расстоянию между ними, но желая снова его сократить.
- В любом случае, что ты делал в лесу этим утром? - спросила Тигровая Лилия, растирая между пальцами розовый лист.
- Искал кое-что.
Она подняла голову.
- Ты нашёл?
- Нет. Я был слишком занят тем, что в меня выстрелили.
Он сделал серьёзное лицо, слишком серьёзное, дразня её. Тигровая Лилия хмыкнула, взяла кучку грязи и кинула в него. Его накрыло облаком пыли. Он закашлялся.
- Ну-ну, принцесса, - прокашлял Джеймс. - Неразумно навлекать на себя гнев пирата.
- Так ли это?
- Абсолютно. Мы все негодяи. Никто не знает, что я могу сделать с тобой, если ты меня спровоцируешь.
Он криво улыбнулся и приподнял бровь.
Тигровая Лилия встала и отряхнулась.
- Ну что ж, тогда мне придётся держаться от тебя подальше, не так ли?
Он грустно посмотрел в землю.
- Мне не хочется говорить это, но, боюсь, вряд ли это сработает.
Тигровая Лилия подняла брови.
- И почему же?