– Верните дочь! – лязгающим голосом ответил Глеб. – Клянусь, я вас достану! Всех!
– Не наезжай, базло, – хмыкнул собеседник. – Кишка тонка достать нас всех. Если через три дня не будет денег, мы пришлем тебе пальчик твоей девки. Понял? А потом поглядим, что с ней делать дальше.
– Послушайте… – Глеб замолчал, так как в трубке затукали гудки отбоя.
– Что? – шепотом спросил почерневший от переживаний Сергей.
– Бросили трубку. Сколько он попросил?
– «Лимон».
Глеб сжал трубку так, что она хрустнула. Сказал глухо:
– Они не шутят. Эта сволочь слишком уверенно себя вела. Они явно не знали, что дочь не твоя, но им все равно, с кого получать выкуп.
– Надо снова звонить в милицию, в ОМОН, и все рассказать.
– Я не верю в милицию. Что могут сделать оперативники, получающие по тысяче рублей в месяц?
– Я тоже мало верю, но что-то же делать надо? Я не соберу миллион, даже если все продам и заберу свою долю в фирме.
– Надо искать бандитов самим. Параллельно с омоновцами. У тебя нет знакомых в местных спецслужбах?
Сергей виновато покачал головой.
– Есть, но все шапочные. Ты не представляешь, насколько у нас тут власть повязана с мафией и бандитами всех мастей. Если по всей стране криминальные и наркосделки прикрываются чиновниками разных уровней на восемьдесят процентов, то в Вологде – на девяносто пять. Легче договориться с преступниками, чем с чиновниками. Мы с женой даже подумываем свернуть дело и уехать обратно в Кейптаун.
Тарасов заставил себя успокоиться, повертел в пальцах зажигалку, оставленную похитителями на даче, зашел в ванную и сполоснул лицо холодной водой. Вернувшись в гостиную, сел на диван, шлепнул ладонью по сиденью.
– Садись, в ногах правды нет.
Сергей, круживший по комнате, подумал и сел. Глянул на кутавшуюся в платок жену.
– Танюш, сделай нам кофеечку.
Таня кивнула, ушла на кухню.
– Рассказывай, – сказал Глеб.
– Что?
– Я вижу, что живется вам не очень сладко. Поделись проблемами, полегчает. Потом поговорим, что делать, где искать Акулю.
– Да и делиться особенно нечем… – Сергей помолчал, колеблясь, баюкая руку с протезом. – Все действительно не столь блестяще, как видится завистникам. Да и бандитам тоже… Никогда не думал, что столкнусь с таким жестоким прессингом на родине. Сначала дела шли хорошо, все удавалось, многие помогали, а как только я стал на ноги – и пошло, и поехало.
Сергей махнул рукой, ссутулился.
– Рэкет? – догадался Тарасов.
– Если бы только рэкет. Кстати, с этими ребятами проще договориться, чем с госслужбами, они меру знают. Главная же мафия на Руси – само государство. Ты не представляешь, сколько мздоимцев у меня перебывало! Участковый, главврач санэпидстанции, инспектор пожарного надзора, чиновники городской администрации, сотрудники УВД по борьбе со злоупотреблениями, представители общества защиты прав покупателей и так далее, и тому подобное. И каждому дай! Иначе что-нибудь отключат, что-то перекроют, запретят, заведут уголовное дело, отнимут лицензию, лишат всех прав.
– Да-а, – сочувственно протянул Глеб. – Это действительно оголтелый чиновничий рэкет. Беспредел! А отказать не пытался?
– Пытался, как же, – усмехнулся Сергей. – Да они меня все же сломали. Одна за другой пошли проверки, два месяца фабрика стояла, убытки достигли нескольких миллионов рублей, да к тому же наехал местный концерн по выколачиванию долгов «Сторица», – я имел глупость взять в банке ссуду и вовремя не расплатился. Пришлось идти на поклон к губернатору, он помог, зато теперь приходится изворачиваться, вести двойную бухгалтерию, химичить, иначе кранты – закрывай фирму.
– Весело.
– Да уж.
– Я не знал, что у тебя такое положение. Рассказал бы все раньше, вместе бы поборолись.
– С чиновниками, имеющими опергруппы в лице бандитов, особо не поборешься. Они не только меня, но и других таких же коммерсантов, желающих жить честно, «нагнули». Может, действительно, плюнуть на все и уехать? Ведь это из-за меня Акулину выкрали, знали, гады, что я не беден и «химичу», чтобы выжить.
– Ни в чем ты не виноват. Бандиты просто не знали, что Акуля не твоя дочь. Не помнишь, ничего подозрительного перед похищением не происходило?
Сергей помолчал, глядя в пол, потом встрепенулся.
– Может быть, это? Акулина говорила, что дня два назад к ней на улице подошли фотографы, мужчина и женщина, якобы снимали детей для журнала.
Тарасов подумал.
– Возможно, но маловероятно. Еще?
Сергей снова задумался.
– Ну, не знаю… хотя, разве что… Мне вообще-то часто звонят всякие уроды, предупреждают, чтобы «не обижал» представителей всяких проверяющих контор, а тут в офис заявился один тип в штатском, с красными милицейскими корочками, покрутился по кабинетам, ко мне не зашел и исчез. Так я и не понял, что ему было нужно.
– Он с кем-нибудь общался?
– С охраной, по-моему, с секретаршей…
– Что спрашивал?
– Да в общем-то ничего стоящего… нет ли проблем с сигнализацией… нет ли жалоб на руководство… где кто живет… – Сергей запнулся, посмотрел на насторожившегося Тарасова. – Ты думаешь?
– Вот именно, – кивнул Глеб. – К тебе приходил разведчик. Возможно, мы ошибаемся, и приходил натуральный мент, но уж очень странно, что не зашел к тебе и задавал странные вопросы. Твои охранники или секретарша не запомнили фамилию и как он выглядит?
– Не знаю, не спрашивал.
– Позвони. Заодно спроси, на какой машине он приезжал, если кто видел.
Вошла Татьяна, принесла чашки с дымящимся кофе, тут же молча вышла.
Тарасов посмотрел вслед женщине.
– Между вами ничего не произошло? Такое впечатление, что вы не разговариваеете.
– Переживает, – тихо проговорил Сергей.
– Говорят, бывает передозировка от общения даже с любимым человеком.
– Чушь, – криво улыбнулся Сергей, беря чашку рукой в черной перчатке. – Если любишь – не может быть никакой передозировки. Просто Таня приняла все это близко к сердцу, винит во всем себя.
– Да она-то здесь при чем?
– Я тоже так считаю, только ее не уговоришь. Ничего, успокоится. Главное, вернуть Акулю. Присохли мы к ней, честно говоря, как к родной. – Он отпил глоток кофе, взял трубку телефона и позвонил кому-то из своих подчиненных.
– Костя? Это Зощенко. Помнишь, ты дежурил в офисе дня два назад, когда к нам какой-то сотрудник органов приходил? Ты его удостоверение смотрел? Можешь вспомнить фамилию? Что? – Брови Сергея поползли вверх. – Понятно. Спасибо. Нет, ничего, все в порядке.
– Спроси его, как выглядел этот сотрудник.
– Как он выглядел?
Сергей выслушал ответ, положил трубку, растерянно посмотрел на Глеба.
– Он говорит, что это был старший лейтенант ФАС Бердяев.
Теперь пришла очередь удивляться Тарасову.
– ФАС? Твой Костя не ошибся? ФАС – это Федеральная антитеррористическая служба. С какой стати ее сотрудник вдруг объявился в Вологде?
– Может быть, у них тут отделение.
– Все равно, даже если в городе есть отделение ФАС, почему оно заинтересовалось тобой и твоей фирмой?
Сергей беспомощно пожал плечами.
– Ничем криминальным, а тем более связанным с террористической деятельностью, мы не занимались.
– Ладно, не переживай, разберемся. Молодец твой Костя, не забыл визитера. Описал он его тебе?
– Средних лет, на макушке лысина, лицо какое-то землистое, словно он больной, а на лице под глазом родинка.
– Отличная примета. Поблагодари своего Костю от меня. Во всяком случае, это уже зацепка. Плюс вот это. – Глеб подкинул зажигалку. – Если мне удастся уговорить мое начальство, у нас будет команда. От тебя в Москву можно позвонить?
– Конечно.
Тарасов набрал номер телефона базы, подождал переключения на кодированную линию связи и услышал голос командира группы «Хорс»:
– Тихончук у аппарата.
– Привет, Хохол, – сказал Глеб. – Это я, Старый. Владимир Сергеевич, мне нужен отпуск. И твоя помощь.
– Хорошо, что ты позвонил, – буркнул Тихончук. – Немедленно возвращайся, есть работа по Латвии.
– Но у меня непредвиденные обстоятельства…
– Завтра в семь утра должен быть на базе. Все.
В трубке засвиристел сверчок отбоя.
Тарасов подержал ее возле уха, раздувая ноздри, досчитал до десяти и положил на телефон. Посмотрел на друга.
– Мне надо срочно уехать в Москву. Но я вернусь. Свою машину дашь?
– Бери, – с готовностью поднялся Сергей. – Поезжу пока на Таниной «десятке». Вот ключи. Когда тебя ждать?
Тарасов начал быстро переодеваться.
– Завтра к вечеру. В Москве у нас хорошая компьютерная база, мне она понадобится для поиска. Возможно, приеду не один, но об этом никому ни слова.
– В милицию сообщать о звонке?
– Только не в районное отделение, а в ГорУВД, в отдел по борьбе с оргпреступностью. Успокой Таню, все будет хорошо, мы вызволим Акулю.
Глеб обнял Сергея и вышел из квартиры. Через полчаса он был уже за городом, на Ярославском шоссе. Зеленый «Гольф» Сергея резво устремился в темноту августовской ночи.
В Москву он прибыл еще затемно, до рассвета. Заскочил домой, – у него была двухкомнатная квартира в кирпичном старом доме на улице Невского, недалеко от Белорусского вокзала, – принял душ, напился чаю и сразу же отправился на базу, располагавшуюся в Богородском лесопарке.
В половине шестого утра ворота базы открылись, Тарасов загнал машину на территорию базы и как был – в штанах и рубашке – завалился на диван в своем жилом домике, стоявшем среди других таких же на берегу пруда, возле штаба и тренировочного комплекса. Уснул он мгновенно, несмотря на мысли о дочери, буквально отключился от реальности, и проспал в одном положении все полтора часа, оставшиеся до указанного Тихончуком времени сбора.
В семь часов группа «Хорс» собралась в полном составе в спецкомнате штаба, предназначенной для инструктажа. Тарасов хотел было подойти к Хохлу и рассказать о своей беде, но не успел. В помещение вошел плотный бритоголовый человек с цепкими холодными глазами, и Тихончук представил его:
– Алвар Куртинайтис, майор службы безопасности Латвии. Наш проводник. Вечером выезжаем в Ригу. Задача – захват и вывоз двух деятелей, толкающих Латвию к конфронтации с Россией. Досье на каждого получите до отправки и будете изучать, кто в поезде, кто в самолете. Инструктаж получите в Риге. Сейчас – комплектация, документы, экипировка, языковая подготовка. Русскоязычных там не любят, поэтому необходимо знать хотя бы несколько стандартных фраз на латышском. Вопросы?
Группа молчала. Не рискнул пошутить даже Роман.
– Тогда разошлись.
Спецназовцы вышли из штаба, переговариваясь между собой, в комнате для инструктажа остались Тихончук и Тарасов.
– Что у тебя стряслось? – осведомился майор.
– У меня похитили дочь, – разлепил губы Глеб.
Глаза командира группы остались равнодушными. Он уже работал, думал о предстоящем деле, прикидывал варианты операции.
– В органы заявил?
– Мне нужен отпуск, дня на три-четыре. Бандиты потребовали выкуп – миллион «зеленых» и пообещали присылать пальцы дочери до тех пор, пока я не найду деньги.
– Миллион?! Это нереально. – По изменившемуся лицу капитана Тихончук понял, что говорит не то, спохватился. – Ты-то зачем суешься в это дело? Есть ОМОН, антитеррористическая служба, пусть они и занимаются освобождением девочки.
– В похищении участвовал один из сотрудников ФАС. Банда явно прикрыта сверху. Милиция и ОМОН не помогут, нужна команда вроде нашей. Если нельзя туда сейчас бросить всю группу, отпусти хотя бы меня.
Тихончук поскреб затылок пятерней, дернул себя за ус, мотнул головой.
– Не могу, капитан. У меня приказ – до пятого августа ликвидировать националов Латвии. Я даже тебя отпустить не имею права.
– А если я откажусь участвовать в операции?
Глаза майора сузились, он покачал головой.
– Не дури, Старый. Ты же знаешь наше положение, тебя еще до трибунала замочат. Обещаю, как только выполним задание в Латвии, сразу вылетим к тебе в Вологду.
– Спасибо, – глухо сказал Глеб, опуская взгляд, чтобы не выдать свои чувства. – Боюсь, будет поздно. Ладно, я пошел готовиться.
Тарасов двинулся к двери. Тихончук с сомнением посмотрел на его спину, но не остановил. Воспитанный на беспрекословном подчинении старшему по званию, всегда соблюдавший субординацию, майор представить не мог, что кто-то может не выполнить его приказа. О том, что в жизни существуют другие приоритеты, стоящие выше приказа, он не подумал.
Глеб же принял решение и начал выполнять свой план, никого не посвящая в него. Он нашел Ухо, как всегда возившегося со своим суперноутбуком, и снял с него наушники диалоговой связи с компьютером.
– Эй, киборг, ты меня слышишь?
– Чего надо? – огрызнулся Саша, приходя в себя.
– Нужна твоя помощь. – Глеб раскрыл ладонь, на которой лежала зажигалка в форме человечка с высунутым языком. – Покопайся в базах по символике, нет ли в сфере криминала банд, использующих такую геометрию. Второе: поищи среди сотрудников ФАС старшего лейтенанта Бердяева. Кто он, откуда, в какой команде служит. И последнее: найди всех бандитов, кто пользуется «Ладами» двенадцатой модели.
– Ты чо, Старый? – покрутил пальцем у виска Саша. – Да на «Ладах» двенадцатой модели ездит половина всего криминального мира!
– Поищи только те группировки, которые связаны с похищением людей.
– Это потребует времени, а нам на все сборы Хохол дал два часа.
– Я тебя прошу, Саша, – проникновенно сказал Глеб. – Мне это позарез необходимо!
– Приедем в Ригу, я тебе все сделаю.
– Мне нужно сейчас. – Тарасов подумал и добавил тихо: – У меня дочь похитили какие-то мерзавцы…
– Что?! – изумился компьютерщик. – У тебя?! Где?!
– В Вологде, – криво усмехнулся Тарасов. – Она жила у приятеля… он предприниматель…
Саша тихонько присвистнул.
– Тогда понятно… Что собираешься делать? Хохлу говорил?
– Говорил. – Глеб отвел глаза. – Обещал помочь. Ну что, поищешь?
– Заходи через полчаса, может, что и надыбаю.
Тарасов сжал плечо компьютерщика и вышел.
Через сорок минут, уложив в сумку необходимые для выполнения задуманного вещи, он отнес сумку в багажник зощенковского «Гольфа» и вернулся в домик, где жил Ухо. В спальне Саши, кроме него самого, находился хмурый Тихончук. Саша встретил взгляд Тарасова и виновато опустил голову. Глеб понял, что командир группы знает о его просьбе и догадывается о планах.
– Старый, ты вынуждаешь меня применить… – начал Тихончук и в то же мгновение оказался на полу лицом вниз, с вывернутой рукой.
– Ремень! – бросил Глеб.
Саша вздрогнул, круглыми глазами глядя на эту сцену, приподнялся со стула.
– Старый, ты понимаешь?..
– Ремень, я сказал!
Саша подал ремень от брюк, висевший на спинке стула.
– Дурак! – сквозь зубы выговорил майор. – Ты сам себе петлю на шею вешаешь!
Глеб стянул ремнем запястья рук Тихончука, повернул его к себе лицом, проговорил ровным голосом:
– Прости, командир, но ты не оставил мне выбора. На кону не абстрактный идеал справедливости, а жизнь и здоровье моей дочери, а это уже совсем другой расклад получается.
Глеб нанес короткий удар в челюсть командира группы, и тот потерял сознание. Глеб разогнулся, посмотрел на потрясенного Сашу.
– Ну? Что ты узнал?
Ухо сглотнул слюну, тупо глянул на Тарасова, на лежащего без движения Тихончука, снова на Тарасова и очнулся.
– Двенадцатые «Лады», по данным ФСБ, использовались при похищении трижды: в Воронеже, в Москве и Ярославле. Одну банду – южную, орудовавшую в Воронеже, взяли, вторая на свободе. Зажигалки в форме человека с высунутым языком продаются только в киосках Ярославля. Старший лейтенант ФАС Владимир Бердяев работает в Ярославском отделении службы. Это все, что я успел найти.
– Спасибо, дружище, – пробормотал Глеб. – Извини, но мне придется связать и тебя. Я должен успеть выехать за пределы Москвы, прежде чем Хохол очнется и поднимет шухер.
– Он тебя возненавидит.
– Переживу.
– По морде бить будешь?
– Не буду, – серьезно сказал Глеб. – Но рот заклею. И вот еще что, Александр. Без твоей помощи мне все равно не обойтись, поэтому если понадобишься, я буду держать связь с тобой через машину. Я взял с собой запасной хайдер. Дашь свой позывной?
– Хорошо, – кивнул Ухо, косясь на не подающего признаков жизни майора. – А ты не брешешь про дочь?
– Нет.
– Вот сволочная жизнь!
– Совершенно с тобой согласен.
Тарасов связал Сашу и вышел из домика, переживая тяжелое чувство неудовлетворенности и утраты. Интуиция подсказывала, что сюда он больше не вернется.
Хохол не успел предупредить охрану ворот базы о возможности побега подчиненного, и машину Тарасова выпустили без лишних слов. А через двадцать минут он был уже за МКАД, искренне надеясь, что Тихончук не станет звонить во все колокола и объявлять всероссийский розыск. С другой стороны, группа без Тарасова не могла считаться полноценным боевым подразделением, и если Тихончук не найдет ему замену, следует ждать погони.
И все же Глеб в глубине души надеялся, что успеет освободить Акулину, прежде чем его найдут люди из службы безопасности президента.
В Вологду он решил не ехать, а просто предупредить Сергея по телефону, чтобы ждал «гостей» и говорил всю правду. Начинать поиски Акулины надо было с Ярославля, где работал старший лейтенант ФАС Владимир Бердяев. Именно он, по мысли Глеба, и был наводчиком банды похитителей людей.
За Сергиевым Посадом запищала рация, которую забыл снять Тарасов. Зная, что выход в эфир может контролироваться специальной поисковой системой, Глеб отвечать не стал. Скорее всего звонил освободившийся Тихончук, а ему пока что Тарасову сказать было нечего.
В Ростове он позавтракал в небольшом кафе на окраине города и в машине включил хайдер. Набрал кодовое имя Саши. По экрану компьютера, похожему на стрекозиное крыло, побежали жемчужные волны, затем высветилась белая надпись: «Доступ открыт. Назовите свое имя».
«Старый», выбил Глеб на клавиатуре.
Надпись исчезла, появилась другая: «Старый, Хохол меня чуть не убил! Считает, что я тебе помог удрать. Операцию отменили, тебя везде ищут!»
«Догадываюсь, – ответил Тарасов. – Я виноват лишь в том, что хочу спасти свою дочь. Дай мне адрес отделения ФАС в Ярославле, чтобы я не искал».
«Минуту».
Глеб заметил подъехавшую к кафе темно-серую «Ладу» двенадцатой модели. Невольно впился в нее взглядом. В кабине машины с ярославскими номерами сидели четверо парней, неуловимо схожих особым поведением и отношением к окружающему миру. Таких можно встретить где угодно, в любом населенном пункте России, в больших и маленьких городках, в поселках и деревнях: презирающих всех, в том числе и себя, агрессивных, злобных, даже когда они ведут себя тихо, опирающихся только на силу стаи и на закон силы. Тарасов не раз имел с ними дело и научился отличать их от нормальных молодых людей по заметно хищному поведению и волне угрозы, исходившей от них.
Пискнул монитор. Глеб расслабился, понимая, что нельзя реагировать на каждую «Ладу» двенадцатой серии, делать стойку, как охотничья собака на зверя. Едва ли похитители Акулины ездили бы по дорогам так открыто, зная, что их ищут.
«Улица Жореса, дом три», – появилась на экране надпись.
«Спасибо, Ухо, – отстучал Глеб. – Я у тебя в долгу. Будь здоров!»
«Удачи тебе, Старый».
Тарасов выключил хайдер, спрятал «перчатку» компьютера в сумку. Затем краем глаза заметил движение слева. Из серой «Лады» вылезли два амбала в джинсах и кожаных безрукавках, с ленцой двинулись к машине Глеба. Один из них был в кожаных перчатках без пальцев, второй напоминал бронетранспортер – фигурой и выражением лица. Глеб мог уехать, но что-то удержало его на месте. Даже не любопытство – он понимал, чего хотят эти мордовороты, а мистическое седьмое чувство ожидания новостей. Подумав, он подвинул к себе сумку, достал «инструмент средней мощности» и подсунул под левую руку.
– Эй, дядя, – наклонился к окну машины верзила в перчатках, – дай закурить.
– Последнюю сигарету только что докурил, – с иронией сказал Глеб.
– А ты поищи.
– Сейчас.
Глеб выхватил помповое ружье «сайгак» и упер ствол в нос оторопевшего амбала.
– Годится такая «сигарета»?
– Э-э-э… д-д-да-а… т-ты чего, д-дя… не шути!
– Так дать закурить или уже не надо?
– Эй, дядя… – сунулся было к машине второй бугай, и Глеб сказал хладнокровно:
– Еще шаг, и я отстрелю твоему напарнику всю нюхалку! А теперь убирайтесь, и поживее!
Амбал в перчатках поднял руки, отошел задом, нехорошо улыбаясь.
– Не боишься, дядя, что мы с тобой встретимся где-нибудь на узкой дорожке? У нас тоже такие пукалки имеются.
– Я прихвачу чего-нибудь покрупнее, – пообещал Глеб, трогая машину с места.
Вскоре он уже был за городом, удивляясь, зачем ему понадобилось разыгрывать этот спектакль с ружьем. И лишь отъехав от места инцидента три десятка километров, он понял, что это была просто компенсация тлевшей в душе ненависти к похитителям Акулины, также катавшимся на двенадцатых «Ладах».
В Ярославль Тарасов приехал к обеду и сразу направился на улицу Жореса, где располагалась штаб-квартира отделения Федеральной службы антитеррора. Несколько минут наблюдал за входом в трехэтажное здание с двумя табличками: одна принадлежала собственно центру антитеррористической службы, вторая местному отделению «Гринпис». Глеб покачал головой: соседство двух столь разных контор показалось ему забавным.
Ровно в час из здания на улицу вылился жиденький поток сотрудников учреждений. Начался обеденный перерыв. Подождав еще пару минут, Тарасов вошел в здание.
На входе его задержали два рослых охранника в светло-коричневой униформе, но без погон и знаков отличия. Глеб припомнил форму военнослужащих Российского Легиона, с которыми не раз имел дело. Легион давно был расформирован, однако, чтобы не выбрасывать множество комплектов обмундирования, форму решили использовать для экипировки охранников государственных спецслужб.
– К кому? – осведомился крутоплечий страж с редкой растительностью на щеках.
– К дежурному, – лаконично ответил Тарасов.
– Вас вызывали?
– Нет.
– Тогда извините…
Глеб достал удостоверение майора ФСБ.
Охранники переглянулись.
– Оружие придется сдать, товарищ майор.
– У меня нет оружия.
– Проходите, комната номер три, налево по коридору.
Тарасов спокойно поднялся по ступенькам из холла в коридор первого этажа, стукнул костяшками пальцев в дверь с номером «3» и вошел.
За столом сидел совсем молодой человек в штатском костюме и работал за компьютером. Увидев незнакомого человека, он оторвался от экрана, повернулся к нему лицом.
– В чем дело? Кто вы такой?
– Майор Гольцов, – сказал Глеб, показывая удостоверение. – Служба внутренних расследований.
– Капитан Кирьянов.
– Капитан, дело чрезвычайной важности, поэтому о нем не должен знать никто.
– Но я обязан доложить командиру…
– Я сам доложу. – Глеб подошел к столу и сел на стул, мельком оглядывая лежащие на столе бумаги, дискеты, календарь и пульт селектора. – Мне нужна вся информация о старшем лейтенанте Владимире Бердяеве.
– Зачем?
– Не задавайте лишних вопросов, капитан. Будете содействовать, я доложу наверх о вашем участии, это зачтется потом при внеочередном повышении звания.
– Я не могу, – упрямо покачал головой дежурный. – Доступ к сведениям о сотрудниках службы имеет только полковник Премыслер.
Тарасов поскучнел.
– Значит, сотрудничество наше не складывается, жаль. Придется отметить это в рапорте.
– Но я и в самом деле не имею доступа к досье сотрудников, – возмутился юный капитан. – Данные засекречены. Почему бы вам не поговорить с самим старлеем, если он вас так интересует?
Тарасов сделал вид, что колеблется.
– Вообще-то контакт с ним не входил в мои планы… но это идея… ладно, капитан, давай мне выход на него.
Дежурный наклонился к селектору, нажал клавишу.
– Бердяев на месте?
– Только что вышел, – заговорил динамик женским голосом. – Обедать направился.
– Куда?
– В кафе «Приятный уголок», куда же еще? Зачем тебе этот голубой диетчик, Слава? Лучше меня вызови.
Капитан покраснел, отключил связь с кабинетом.
– Бердяев обедает.
– Вот и хорошо, – кивнул Глеб, поднимаясь. – Пожалуй, я тоже заморю червячка, пока он будет насыщаться. Только умоляю, капитан, никому ни слова. Договорились?
– Могила, – прижал руку к груди дежурный.
– Буду у вас минут через сорок пять.
Тарасов вышел, провожаемый взглядом дежурного, потом внимательными взглядами охранников, спросил у прохожего, где находится кафе «Приятный уголок» и подъехал к нему на машине.
Кафе представляло собой современное двухэтажное заведение, расположенное в центре Ярославля на улице Чкалова. На первом этаже размещалась типичная забегаловка для всех, кто хотел быстро перекусить, плюс бар и кухня, на втором этаже обслуживали если и не «особо важных персон», то людей посолиднее и побогаче. Окинув взглядом столики зала первого этажа, Глеб по винтовой лестнице поднялся на второй и за одним из столиков у окна увидел мужчину средних лет, похожего по описанию на визитера, посетившего офис Сергея: у него была лысина на затылке, бледное одутловатое лицо и родинка под глазом.
Старлей курил: на столе перед ним лежала пачка сигарет «Ярдым» и зажигалка в форме человечка с высунутым языком.
Напротив него сидел молодой человек в кожаной безрукавке, в котором Глеб не без удивления узнал амбала, просившего закурить в Ростове и разъезжавшего на двенадцатой «Ладе». Таких совпадений просто не могло быть, и Тарасов, связав все звенья цепочки: машину, зажигалку, парней в «Ладе», визит старшего лейтенанта ФАС в офис Зощенко перед похищением дочери, – понял, что ему улыбнулась удача. Он прибыл вовремя и в нужное место.
Пристроившись за кадкой с фикусом, Глеб стал ждать, украдкой наблюдая за Бердяевым и его сотрапезником. Бандит даже за столом не снял кожаные перчатки без пальцев, хлебая суп так, что было, наверное, слышно и на улице. Но он привык так жить – по-хамски, отрицая все законы этики и морали, и не обращал внимания на других людей.
Через полчаса старший лейтенант насытился, допил морковный сок, – он и в самом деле был диетчиком, – забрал сигареты, зажигалку и пошел к выходу. Амбал в перчатках смотрел ему вслед, ковыряясь в зубах спичкой.
Глеб вышел из кафе следом за объектом своих поисков, понаблюдал за ним, отметив, что тот идет пешком в сторону своей конторы, и направился за ним на машине, не забывая контролировать ситуацию. Знакомая двенадцатая «Лада» стояла возле кафе, ожидая верзилу в коже, но ее пассажиры не обратили внимания на Тарасова, сморенные жарой и жаждой: все трое пили пиво из жестянок.
Выждав момент, когда Бердяев свернул в почти безлюдный переулок, Глеб догнал его, выскочил из машины, открыл дверцу и одним движением вбросил старшего лейтенанта в кабину.
– Сидеть! – выдохнул он ему в лицо. – Убью!
Бердяев пискнул, тараща глаза, дернулся назад, получил удар по уху и затих.
Тарасов закрыл дверцу, сел за руль и погнал «Гольф» к выезду из города, в лесок, где можно было спокойно допросить сотрудника ФАС, явно связанного с бандитами. Пассажирами «Лады» можно было заняться позже.
Ярославль
Никифор Хмель
Этот сон снился Никифору всю жизнь: поляна в черном лесу, хмурый день, холод, несущиеся по небу тучи; вдруг тучи разрываются, по небу разливается сияние, и начинается странный снегопад, точнее, град, потому что с неба сыплются на землю не снежинки, а льдинки в форме человеческой головки. Однако обычно Никифору не удавалось разглядеть лицо человека-градины, он просыпался раньше, причем не от страха или другого негативного чувства, а от удивления. В эту ночь ему наконец удалось поймать на ладонь несколько градин и рассмотреть это чудо природы.
Льдинки величиной с ноготь мизинца действительно представляли собой миниатюрные скульптурки в форме головы – головки ребенка с чистым лицом и белыми волосиками. Изнутри они светились, отчего казалось, что они живые и смотрят на поймавшего их человека с интересом и ожиданием…
Никифор проснулся, привычно глянув на циферблат часов: половина седьмого, можно еще полчаса поваляться в постели. Перед глазами все еще стояло личико ледяной градины – личико ребенка с удивительно умными живыми глазами. Что оно означало, почему снилось много лет подряд, Никифор не знал, но относился к своим снам спокойно, не рефлексируя и не считая себя свихнувшимся на почве любви к детям. Психика настойчиво предлагала ему какую-то важную информацию, расшифровать ее самостоятельно он не мог, к гадалкам идти не хотел, поэтому спокойно ждал, чем закончится его «беседа с самим собой». То, что сегодня ему открылось лицо ребенка, головку которого копировали падающие с неба градины, говорило о правильности выбора, выражаемого одним словом: подождем.
Мысли вильнули в другую сторону: от голов-льдинок к головам пленных русских солдат, отрезанных чеченскими боевиками. Как же вам было страшно, ребята, когда вам перерезали горло звери в человеческом облике! Садисты и хищники! Прикрывающиеся лозунгами «святого джихада», «борьбы за свободу» и «войны за веру». Воюешь за свободу – убей врага, но не мучай! Если же тебе нравится издеваться, наслаждаться муками умирающих, – не прикрывайся именем аллаха!..