– Не боись, Петрович, полковник ничего не узнает. Хотя я бы на твоем месте не рисковал. Боком может выйти. Ты в тюрьме не сидел?
– Ты, что ли, сидел? При чем тут тюрьма?
– При том, что, если мы залетим, никто нас из СИЗО выручать не будет, придется выкручиваться самим. Мой друг Коля Рудин вот так попался и просидел три года за решеткой за превышение мер обороны. Банда за ним пошла на пустырь, а он спец был – не хуже тебя. От той банды только двое в живых осталось. Вот с тех пор он и заклялся вмешиваться в правосудие и говорить правду. Как он любит говорить теперь: тюрьма научит отличать плохое от очень плохого.
– Тюрьма – это недостаток пространства, возмещаемый избытком времени, – пробормотал Никифор, недовольный тем, что его учит Лёнчик, редко сам соблюдавший инструкции. Однако возражать ему не стоило, старлей был прав.
– Как-как? – переспросил старший лейтенант. – Впервые слышу такое изречение, сам сочинил?
– Бродский, – ответил Никифор. – Все, отстань, в гостиницу будем входить по одному.
– А я хотел анекдот рассказать.
– Зайдешь через полчаса в номер и расскажешь. Пивка холодненького захвати.
– Слушаюсь, товарищ капитан! – вытянулся Лёнчик, тараща глаза, затем, смеясь, отстал и свернул в магазин.
Балабон, беззлобно ругнулся Никифор, зная, что в бою на старшего лейтенанта можно было рассчитывать как на самого себя. Профессионалом Лёнчик был классным.
На следующий день группа с утра заняла места согласно плану операции.
Гвоздецкий должен был сыграть роль VIP-лица и подъехать к теннисному клубу на крутой машине; для этой цели группа обеспечения разжилась джипом «Супер-КИА». Предполагалось предварительно позвонить Вите Битому и предупредить его о визите бизнесмена, заинтересованного во вложении денег в спорт вообще и в теннис в частности. Водителем и телохранителем полковник назначил Жеку, лейтенанта из ГРУ, имевшего за Чечню пять наград.
Борис и Ярослав должны были проникнуть на территорию теннисного клуба скрытно и ждать сигнала. Борис был классным снайпером, а Ярослав – охотником и стрелял вообще-то не хуже, хотя в группе он чаще выполнял функции опера, прикрывающего отход. Способности заметать следы и уходить из-под носа противника у него были колоссальные.
Виктор, отвечающий обычно за компьютерную связь и контроль времени, в активной фазе операции в качестве бойца не участвовал и находился на территории мусоросжигательного завода. Он должен был следить за возможными перемещениями похитителей и сообщать о них Гвоздецкому.
Но самая трудная задача досталась Никифору и Лёнчику. Они проникли на террторию клуба раньше всех и взяли под контроль здание клуба. В их задачу входила ликвидация телохранителей Вити Битого в самом здании. Поэтому выспаться обоим не удалось. В пять часов утра они уже были в здании теннис-центра, быстро и бесшумно открыв окно одного из помещений клуба. Здание телекамерами, к счастью, не просматривалось, охранники дежурили у входа, уверенные в том, что никто не посягнет на собственность босса, и дули пиво, то и дело по очереди посещая туалет. Их можно было взять голыми руками, но проникшим в клуб «чекистам» предстояло ждать сигнала атаки еще по меньшей мере шесть часов. Им надо было затаиться, что они и сделали, устроившись в подсобке за грудами всякого хлама и древесно-стружечными плитами.
Кемарили тоже по очереди: два часа Лёнчик, два часа Никифор. Нервные системы обоих позволяли им расслабляться и в более сложных ситуациях.
В десять часов утра в здании клуба появились первые посетители – работники ресторанчика, уборщики и служащие.
В начале двенадцатого подъехал владелец клуба господин Бабенко со свитой из пяти человек. Но пробыл недолго – полчаса и уехал. Снова он появился в здании уже в половине второго.
Гвоздецкий дал в эфир сигнал готовности. Пока все шло по расписанию. Гринписовцы начинали марш к заводу в два часа дня, и у «чекистов» оставалось достаточно времени, чтобы закончить «зачистку» главарей банды в штаб-квартире и перебросить силы к заводу.
– Черт! – вдруг вполголоса выругался Лёнчик, сидевший на корточках у стены.
Окон в помещении не было, но они давно привыкли к темноте и видели друг друга.
– Тихо! – недовольно оглянулся на него Никифор, прислушивающийся к шуму в коридоре первого этажа. – Что там у тебя?
– Муравей ногу отдавил, – пошутил старлей. – Ногу отсидел… Может быть, уже начнем?
– Не психуй. Жди команды.
И в это время рация донесла голос полковника:
– Внимание! Всем «желтый поворот»!
Сигнал означал, что появились непредвиденные обстоятельства, мешающие проведению операции. Но «красного поворота» – отмену операции – Гвоздецкий давать не спешил, надеялся на кратковременность помех.
– В чем дело? – осведомился Никифор, томимый жаждой деятельности, как и Лёнчик.
– Весьма странно, – ответил Гвоздецкий, джип которого уже находился на стартовой позиции – в сотне метров от въезда на территорию кортов. – К нашему господину Битому гость. Причем я его знаю, точнее, знал.
– Он из вашей конторы? – догадался Хмель.
– Почти. Это капитан Тарасов, работал когда-то в группе антитеррора ФСБ. Очень сильный профи. Ума не приложу, что ему здесь надо.
– Может быть, он работает на Битого? Многие из наших перешли под крыло мафии.
– Только не Тарасов.
– Отходим?
– Нет, подождем, чем все закончится. Можете проконтролировать, что он будет делать у Битого?
– Попробуем.
Никифор посмотрел на Лёнчика, обрадованного сменой деятельности, сбросившего свой обычный бесшабашно-несерьезный вид.
– Ты готов?
– Как штык! Как пойдем? Спаркой?
– Прикроешь меня с тыла. Действуем по обстоятельствам, тихо и быстро. Посмотрим, что за гость прибыл к господину Битому.
Они выскользнули в коридор из подсобки, в которую так никто и не удосужился заглянуть, одетые в ту же униформу, что и боевики Битого – в джинсы и кожаные безрукавки, с лохматыми париками на головах, вооруженные бесшумными пистолетами и наборами метательных ножей. Тенями проскользнули мимо входа в ресторан к лестнице на второй этаж. Здание имело не только центральный вход, но и боковые лестницы в тупиках коридора первого этажа.
Прислушиваясь к звукам, долетавшим из коридоров и помещений клуба, Никифор выглянул с лестничной площадки в коридор второго этажа, никого не обнаружил и подкрался к распахнутой двери в приемную президента клуба, в которой разговаривали люди. Затем толкнул дверь рядом – заперта, достал «сквозняк»[9]и скрылся за дверью. Через несколько секунд к нему присоединился Лёнчик.
Они оказались в небольшой комнате с двумя столами, на которых разместились отечественные компьютеры «Тайга» и коробки с кассетами. Никифор приложил к стене ухо, напряг слух и услышал тихие голоса. Говорили двое, причем голос председателя клуба, более высокий, был слышен хорошо, а вот голос его собеседника звучал намного глуше. Никифор поелозил ухом по стене комнаты и наконец нашел место, в котором голоса разговаривающих были слышны более четко. Так он стал свидетелем разборки Глеба Тарасова и Вити Битого, закончившейся потасовкой.
Из приемной донесся женский вскрик.
– Что там происходит?! – прошептал Лёнчик, пристроившийся рядом.
Никифор прижал палец к губам, скользнул к двери, приоткрыл и увидел спину быстро удалявшегося мужчины, высокого, широкоплечего, с темными волосами, в которых серебрилась седина. Вероятно, это и был знакомец Гвоздецкого капитан Тарасов.
Однако никто за ним из приемной не вышел, и это было странно. Обычно охрана мафиози типа Вити Битого сопровождала гостей босса и к нему, и от него.
– Что у вас? – пропищала рация.
– Работаем! – бросил Никифор. – Пусть ребята пройдутся по периметру, в клубе уже все чисто.
Он выбрался в коридор и ворвался в приемную президента клуба.
Увиденное его ошеломило, но не остановило.
Секретарша Битого сидела привязанная к стулу, с салфеткой во рту, и в испуге таращила глаза на новых гостей. На полу в позе перевернутой на спину черепахи – ноги привязаны к рукам – лежал детина в кожаной безрукавке и мычал, пытаясь вытолкнуть языком кляп.
Никифор рванул дверь кабинета и увидел на полу три неподвижных тела. Хозяин теннисного клуба «Волга» Виктор Бабенко косо сидел в кресле, откинув голову на спинку, и смотрел перед собой остановившимися глазами.
– Мать честная! – появился за спиной капитана Лёнчик. – Он их всех замочил!
– Уходим! – бросил Никифор, включая рацию. – Командир, ваш приятель убрал Битого. Здесь еще три трупа.
Гвоздецкий сориентировался мгновенно:
– Быстро по машинам! Тарасов только что проехал мимо на серой «двенадцатой», едем за ним.
– Я знаю, куда он рванул.
– Куда?
– На завод. Помните, в ориентировке на похищенных детей упоминалось имя Акулины Тарасовой? Уверен, это его дочь. Капитан прибыл сюда не просто так, а для освобождения дочери.
– Один?
– Вы же сами говорили, что он крутой профессионал. Да и в конторе Битого он сработал выше всех похвал.
– В здании еще есть боевики?
– Разве что привратник, открывающий по сигналу ворота. Остальные – обычный служилый люд, повара, уборщики, официанты и так далее.
– Уберите бандита и ко мне. Жду три минуты. – Гвоздецкий отключился.
Никифор махнул рукой Лёнчику и выбежал из кабинета мертвого Бабенко, бывшего вожака банды похитителей людей. Лёнчик бросился за ним, но вернулся и, приставив дуло пистолета к виску парня на полу, приглушенно рявкнул:
– Лежи и не дергайся, гад! Пролежишь час без движения – останешься жить, если нет – вернусь и пристрелю! – Старлей глянул на секретаршу. – Это и тебя касается, моя красавица. Сиди тихо!
Он догнал Никифора на первом этаже, и они принялись заглядывать во все двери помещений, пока не наткнулись на дежурку с охранником, следившим за воротами по экранчику телевизора. Парень оглянулся на звук открывающейся двери. Лёнчик поднял руку с пистолетом, но Никифор остановил его и в прыжке ударом в голову вырубил охранника. Связал руки и ноги ремнем, разбил телефон.
– Теперь уходим.
– Жалостливый ты стал, Петрович, – покачал головой старший лейтенант.
– Просто не люблю напрасной крови, – буркнул Никифор.
– Они бы нас не пощадили.
– Поэтому мы люди, а они звери, старлей. Надо же хоть чем-то отличаться.
Они сели в серебристый «Мерседес» Бабенко и выехали за пределы клуба.
Джипа Гвоздецкого уже не было возле ограды кортов, но Хмель знал, куда надо ехать, и направился в сторону Октябрьского моста через Волгу. Пристань Толги и мусоросжигательный завод располагались на другом – восточном берегу реки.
Заговорила рация:
– Где вы, капитан?
– У моста.
– Мы только что его проехали, держимся за серой «Ладой». Догоняйте.
Никифор увеличил скорость, обходя поток машин и не обращая внимания на застывшего, как изваяние, инспектора у поста ГИБДД. Видимо, вся автоинспекция знала «мерс» Вити Битого и останавливать его не решалась.
Впереди показался джип «Супер-КИА».
– Еду за вами, – доложил Никифор.
– Держитесь не ближе сотни метров, чтобы водитель «Лады» не узнал машину босса.
– Есть.
В таком порядке они проследовали по Волгоградскому шоссе до Северной окружной дороги, свернули налево, затем за Трофимковом – еще раз налево и подъехали к заметным издалека корпусам мусоросжигательного завода, на территорию которого уже вторглась колонна «Гринпис» в бело-зеленых балахонах с плакатами в руках и транспарантом: «Отравителям природы – нет!» Что под этим подразумевалось, догадаться было трудно.
Серая двенадцатая «Лада» с двумя седоками обогнула главный корпус завода с двумя конусовидными трубами, проехала двухэтажный административный блок, мимо которого как раз шествовали «зеленые», сопровождаемые удивленными визитом строителями, и остановилась у небольшого здания кубической формы с высокой металлической трубой. Здание напоминало котельную, хотя завод в котельных, наверное, не нуждался, и возле него были врыты в землю шаровидные металлические резервуары с красными полосами – не то газовые, не то нефтяные цистерны.
– Все тихо, – доложил сидевший в засаде Виктор. – Никто из бандитов не показывался.
– Внимание! – сказал Гвоздецкий. – Как только Тарасов выйдет из машины – начинаем!
– Минуту, полковник, – быстро проговорил Никифор. – У меня другое предложение. Мы с Лёнчиком одеты под бандитов, и нам легче сбить с толку охрану базы. Тем более – у нас машина босса.
Секундная пауза.
– Хорошо, начинайте вы, мы поддержим.
Никифор обогнул колонну «зеленых» и лихо подкатил к зданию котельной как раз в тот момент, когда из «Лады» вышли водитель и пассажир и направились к двери в котельную. Услышав шум подъехавшего лимузина, они оглянулись. Одновременно с этим открылась дверь в котельную и на пороге появился детина в сером комбинезоне строителя, держащий в руках длинную картонную коробку; вероятнее всего, коробкой маскировалось оружие.
– Сиди и жди момента, – бросил Хмель спутнику. – Они не знают, что в машине сидит не их босс, а ты.
– На хрена надо было, – хмыкнул Лёнчик, – разрабатывать этот дурайцкий замысел с акцией протеста, если он все равно не пригодился?
– Во-первых, от случайностей никто не застрахован. Не могли же мы предугадать, что кто-то рискнет выручать детей в одиночку, как этот сумасшедший капитан. Во-вторых, даже самый дурацкий замысел можно выполнить мастерски. Все, я пошел.
Капитан выскочил из кабины «Мерседеса», направился к замершему в нерешительности Тарасову, помахал всем рукой, фиксируя все движения действующих лиц. Атаку надо было начинать в самый выгодный момент и ни мгновением позже или раньше, чтобы охрана бункера, в котором похитители держали детей, не успела понять, в чем дело, и приготовиться к бою.
– Салют, академики, – весело крикнул капитан, взмолившись в душе, чтобы Тарасов не начал базар раньше времени. – Я вам барина привез.
– Ты кто? – удивленно спросил водитель «Лады», глянув на все еще раздумывающего Тарасова. – А где Фигура?
– В гнезде, – отрезал Никифор. – Не гони гусей в натуре, голубок[10]вшивый, щас схлопочешь за самодеятельность. Хозяин тебе вставит болт куда надо. Эй, ты, – окликнул он замершего в дверях бугая с коробкой, подзывая его рукой и продолжая приближаться, – подойди к хозяину.
Детина дрогнул, делая шаг вперед, и этого мгновения оказалось достаточно, чтобы Никифор, подошедший к водителю «Лады» и Тарасову вплотную, выстрелил в охранника и направил ствол пистолета на Тарасова. И увидел наведенный на него пистолет капитана.
Охранник упал с дырой во лбу, не успев сообразить, что произошло.
Водитель «Лады» отшатнулся, бледнея, дикими глазами глядя то на убитого приятеля, то на замерших друг против друга Никифора и Тарасова.
– Расслабься, – хладнокровно сказал Хмель, следя тем не менее за пальцем Тарасова на курке «дятла». – Мы на твоей стороне. У нас мало времени, капитан, поэтому если хочешь спасти свою девочку, пошли вместе.
– Кто вы?
– ЧК, слышал о такой конторе?
– Нет.
– Команда по ликвидации бандитов без суда и следствия.
Тарасов раздумывал несколько мгновений, опустил пистолет.
– Хорошо. Но я пойду первым!
– Иди, только возьми мой бесшумник.
Они обменялись пистолетами.
В то же время водитель «Лады» бросился бежать, но успел сделать лишь несколько прыжков, споткнулся, врезался головой в штабель досок и остался лежать без движения. Из «Мерседеса» вылез Лёнчик с пистолетом в руке: стрелял он.
Тарасов мельком глянул на него, метнулся к двери в котельную, исчез.
Из-за полусфер резервуаров показался джип Гвоздецкого, проскочил мимо стоящих машин, направляясь к домикам строителей.
– Я перекрою второй выход! – сообщила рация.
Никифор махнул рукой Лёнчику и рванул к двери котельной, превращаясь в боевую машину, действуя на уровне инстинктов и обостренных до предела чувств.
Небольшой коридорчик с двумя дверями, лестница вниз, в подвал. На ступеньках – тело в кожаной безрукавке.
Никифор прыгнул через все ступеньки, зная, что Лёнчик прикроет спину.
Еще один коридор с бетонными стенами, тускло освещенный лампочкой в наморднике, и еще один труп.
«Лихо работает!» – пронеслось в голове Никифора. Он свернул налево и увидел Тарасова, крадущегося к полуоткрытой двери в тупике коридора. Кроме этой двери, по обе стороны коридора располагались еще две, но они были закрыты.
В следующее мгновение слева распахнулась тяжелая деревянная дверь, из нее выглянул бритоголовый низкорослый молодой человек с раскосыми глазами, похожий на монгола, с помповым ружьем в руках. Увидев спину Тарасова, он вскинул ружье, и Никифору пришлось в ускоренном темпе применять метательные стрелки. Он в течение секунды бросил одну за другой три штуки, вгоняя их в шею и в висок «монгола», тот без звука выронил ружье и рухнул на пол.
Тарасов оглянулся на шум. Никифор махнул ему рукой – не отвлекайся, мол, и прыгнул вперед, ворвался в помещение за дверью, из которой выпал убитый «монгол». Он оказался в тесном и сыром склепе с голыми бетонными стенами, отдушиной под потолком и деревянным топчаном у стены, на котором сидели двое испуганных мальчишек лет семи-восьми. В глазах их отразился свет коридора.
Никифор ощутил ток угрозы, нырнул головой вперед и в полете выстрелил в темную фигуру, падавшую на него откуда-то справа – из ниши, как он понял потом.
Раздался вопль, что-то просвистело над ухом Никифора, он перекатился влево и выстрелил три раза подряд. «Дятел» был скорострельной машинкой и не слишком громкой: выстрелы прозвучали глухо, как кашель в туалете, – но главное, он был «машинкой» боя и врагов не щадил.
Никифор вскочил, прижал палец к губам, показывая детям, что надо сидеть тихо, и выскочил в коридор.
Тарасова уже не было возле двери, он ворвался в помещение, в которое упирался отросток коридора. Лёнчик же стоял у второй двери, все еще закрытой, прижав к ней ухо, и махнул рукой, подзывая напарника.
– Там определенно кто-то есть…
– Стереги пока, – шепнул Никифор, метнувшись к двери, за которой скрылся их неожиданный помощник.
В помещении, состоявшем из двух комнат, где очевидно жили не только пленники, но и сторожа, обнаружилось три трупа. Сам Тарасов стоял во второй комнате и прижимал к себе девочку лет восьми, вцепившуюся в него ручонками. Еще одна девочка – чуть постарше – сидела на корточках в углу между топчаном и бочкой с водой, испуганно тараща глаза на страшных дядей.
– Порядок, – сказал Никифор, опуская пистолет.
Тарасов слепо глянул на него, и у Хмеля защемило сердце: он никогда прежде не видел такого страшного и одновременно счастливого лица у профессионала боя, которым несомненно был этот человек.
– Уходим, капитан, – сказал Никифор.
Тарасов поставил свою дочку на пол, протянул руку другой пленнице, робко подавшей ручонку навстречу.
– Давай вперед.
Никифор выглянул в коридор и увидел Гвоздецкого с Жекой, приближавшихся к Лёнчику.
– Все? – будничным тоном спросил полковник.
– Здесь кто-то засел, – показал на дверь Лёнчик. – Нашими пукалками хрен возьмешь, граната нужна.
– А если там тоже пленники есть? – возразил Никифор.
Из двери за спиной Хмеля вышел Тарасов с двумя девочками. В коридоре стало тихо. Гвоздецкий оценивающе глянул на лицо Тарасова, хмыкнул.
– Привет, капитан. Не узнаешь?
– Подполковник Гвоздецкий.
– Уже полковник. Ты как здесь оказался, в Ярославле?
– Стреляли, – дернул уголком губ Тарасов. – А вы?
– Да и мы по этому же поводу. И куда ты теперь?
– Домой.
– Надеюсь, ты понимаешь, что о нашей встрече никто знать не должен? Смотри, не ошибись.
Тарасов снова дернул уголком губ, изображая усмешку.
– Я только один раз в жизни ошибся… когда думал, что ошибся.
– Тогда прощай. Надеюсь, больше не увидимся. Бери наш джип.
– Спасибо, сам доберусь.
Тарасов двинулся к выходу из подвала.
– Хотя постой… – Полковник в задумчивости почесал горбинку носа. – Может, пойдешь ко мне в отряд? Если, конечно, уже не на службе.
– Я на службе.
– Ага… ну, тогда ладно.
Тарасов глянул на Никифора, на Лёнчика с Жекой, зашагал дальше, исчез за поворотом коридора.
Гвоздецкий подошел к бритоголовому боевику с помповым ружьем, нагнулся.
– Китаец, что ли?
– Скорее монгол, – пожал плечами Никифор, все еще видя перед глазами лицо капитана Тарасова. Подумал: с таким парнем лучше дружить…
– Монгол китайцу хохол, – оскалился Лёнчик. – Кстати, он на тебя сильно похож, почти как брат.
– Кто?!
– Тарасов. Что будем делать? Линять отсюда надо.
– Там двое пацанов, – кивнул Никифор на дверь с трупом «монгола». – Не бросим же мы их тут.
Гвоздецкий подвинул к губам усик рации:
– Борис, вы где? Все тихо? Мужика с девочками пропустите. Да, мы скоро. – Он повернул голову к Жеке. – Взрывай дверь.
Жека, бывший штатным сапером группы, достал из кармана спецкомбинезона предмет, похожий на подкову, приладил над замком двери, поколдовал над ней. На «подкове» замигали два глазка – зеленый и желтый.
– Приготовились!
Никифор и старший лейтенант стали у двери «уступом»: капитан слева, Лёнчик на полкорпуса ближе.
– Бух! – сказал Жека.
«Подкова» – устройство направленного взрыва – пыхнула дымком и огнем.
Лёнчик рванул дверь на себя, и в проем ласточкой нырнул Никифор, стреляя в тень справа.
Одного выстрела оказалось достаточно. Охранник, прятавшийся в камере, затих. Кроме него, здесь находился еще один мужчина, лежащий на топчане, но он оказался пленником. Когда его вывели в коридор, он чуть не упал, не то от волнения, не то от слабости. Прохрипел:
– Здесь мой сын…
Лёнчик вывел в коридор мальчишек, и мужчина с криком: «Руслан!» – бросился к одному из них, подхватил на руки, зарыдал.
«Чекисты» переглянулись.
– Успокойтесь, – тронул Гвоздецкий мужчину за плечо, – все уже позади. Нам надо уходить. Кто вы?
– Дмитрий… – прошептал мужчина, давясь слезами. – Тарик-Магиев…
Никифор вспомнил, что в ориентировке на похищенных людей упоминалась и фамилия известного дирижера из Москвы – Тарик-Магиева. Его похитили больше двух месяцев назад, вместе с сыном, и следы вели как будто бы в Чечню, но похитители оказались из Ярославля. Недалеко ушли, что в прямом, что в переносном смысле.
– Сворачиваемся, – скомандовал Гвоздецкий. – Детей оставим на попечение Тарик-Магиева, я вызову милицию. Жека – визитку.
Жека достал белый прямоугольничек с буквами ЧК и бросил на труп «монгола».