Путешествие сибирских зоологов в Ирак
Фомичев Александр
Яковлев Роман
Файл: 
10_fomi4ev_iakovlev_pszvi.zip (71.39 КБ)
Вместо вступления
Наука делается не только в кабинетах.
Астроном дежурит в обсерватории, геолог работает в горах, на островах, в прибрежной зоне, энтомолог гоняется за бабочками и жуками по лесным полянам, пробивается сквозь тропические заросли, арахнолог (исследователь паукообразных) заглядывает под камни. У каждого — свое. Но одно дело обнаружить новый вид паука или бабочки на родном Алтае, на юге Западной Сибири или в Приморье, и совсем другое — отправиться за научной добычей в Таджикистан, Монголию, в Сирию или даже… в Иракский Курдистан. О трагических событиях на Ближнем Востоке мы слышим постоянно. Целые страны разрушены, охвачены войной, какие уж тут занятия наукой? «Ожидать хоть какого-либо прогресса в изучении фауны Ирака в ближайшие годы не приходится». Это утверждают Роман Яковлев и Александр Фомичев — наши земляки, талантливые биологи и авторы настоящих заметок. Не каждый путешественник сумеет так ярко и точно выразить свои ощущения, как это удается им. «Неожиданно мне был задан вопрос теистического характера: в какого я верю бога? Я ответил, что являюсь атеистом. Полицейские не поняли такого ответа. Я объяснил, что для меня не существует ни одного бога. В ответ на это ошарашенные полицейские начали подсказывать мне, что, возможно, я верю в солнце…»
Кто же они, авторы публикуемой нами рукописи? Почему, каким образом они попали в столь далекие, в столь опасные места? Что их туда привело?
Любопытство, отвечу я. Самое развитое чувство человека.
Роман Викторович Яковлев — профессор Алтайского государственного университета, доктор биологических наук. Он занимается систематикой и зоогеографией чешуекрылых — отряда насекомых, включающего в себя не менее двухсот тысяч видов. Некоторые из них (к примеру, бабочки-фитофаги) являются серьезными вредителями сельскохозяйственных культур и продуктов пчеловодства. Уже есть смысл заниматься ими. Вот профессор Яковлев и занимается, в том числе древоточцами, как бич божий уничтожающими деревья кофе и какао, кусты чая, яблони, груши и пр. Опыт профессора Яковлева велик, он авторитетен, его приглашают в разные страны — консультировать профессиональных энтомологов. Он участник и организатор многих экспедиций в Латинскую Америку, Африку, Монголию, в азиатские регионы России. Он автор двенадцати монографий и более двухсот научных работ. В его честь названо более десятка видов насекомых, пауков, растений.
Александр Анатольевич Фомичев — аспирант и друг Романа Яковлева — занимается пауками Центральной Азии. На сегодня эта группа членистоногих насчитывает сорок семь с половиной тысяч видов, а ведь описаны еще далеко не все ее представители. Пауки — создания активные, за долгие эпохи своей эволюции они захватили практически все природные зоны нашей планеты: полярные пустыни, тропические леса, глубокие пещеры, вершины снежных гор. Появившись в немыслимо далекие, древние времена, развиваясь, они достигли такого совершенства своей организации, что по сложности своего поведения, своих инстинктов пауки стоят сейчас, скажем так, на самой вершине себе подобных. Не очень приятные (с точки зрения обывателя) создания, пауки играют огромную роль в природе, регулируя численность самых разных вредных насекомых. Прекрасный, успокаивающий подход. Но когда Саша Фомичев, будучи в гостях у меня, принес в стеклянной банке нечто, на мой взгляд, вполне ужасное, мысль о полезности такого существа как-то не сильно ободряла меня. А Саша ими любуется: «Не бойтесь, он не укусит!» Несмотря на молодость, Александр Фомичев опубликовал уже три десятка научных работ. Упорно разыскивая пауков, а также их родственников (так он сам называет скорпионов, ложноскорпионов, сольпуг и сенокосцев), Александр объехал и обошел многие районы Русского и Монгольского Алтая, Джунгарского Алатау, Тянь-Шаня, Западного Саяна, хребты Танну-Ола и Тарбагатай. Хорошо знакомы ему пустыни южного и западного Казахстана, Джунгарская и Заалтайская Гоби.
Многие представители класса паукообразных ядовиты, однако и от самых опасных пауков можно уберечься.
А вот от людей, от их тотальной подозрительности уберечься труднее.
«Все в наших сумках было грубо и зверски перелопачено. Была разрезана даже упаковка с халвой: вдруг пластичная взрывчатка? Ноутбук Романа имел следы грубой разборки — был даже отломан уголок его крышки. В моем багаже не хватало некоторых вещей утилитарного назначения, очевидно, сейчас эти вещи используются полицией Иракского Курдистана». И оцените, какая замечательная деталь: «В фотоловушке обнаружился снимок верхней части лица полицейского, проводившего обыск».
Что ж, тоже научная добыча.
Любопытство (научное) и привело Романа и Александра в Иракский Курдистан.
Увиденное ими поражает. Я говорю это потому, что средства массовой информации давно уже приучают нас к происходящему в мире. Перестаешь воспринимать происходящее, ведь это не у нас, это где-то там идет война, это где-то там гибнут люди… Но мир тесен. Мир един. Мы просто не знаем деталей, не вдумываемся в них. А вот Мосул, растерзанный и разбитый. «Город, где были закрыты учебные заведения, где расстреляли всех футбольных болельщиков, где в кислоте растворили всех геев, где молодых женщин продавали и меняли на автоматы, где детям рубили руки за то, что они не могут расстреливать осужденных на смерть…»
Мы, люди, с собой еще, в сущности, не разобрались, надо ли рисковать, разыскивая все новые и новые виды бабочек и пауков?
«Неважно, что полный комплект карт Северного Ирака был скачан с общедоступного сайта в Интернете… Фотоловушку мы, конечно, собирались (с точки зрения полицейских) использовать для сбора фото- и видеоматериалов, регистрирующих передвижения бронетехники и живой силы пешмерга… Ультрафиолетовые лампы, конечно же, предполагалось использовать не для ловли каких-то там никому не нужных бабочек, а для маркирования участков для нанесения минометных и зенитных ударов… Заспиртованные пауки и скорпионы в пробирках представляли собой не более чем прикрытие, причем совершенно идиотское и неправдоподобное, что-то вроде нелепой детской отмазки… Объяснить что-либо мы могли лишь своим сокамерникам, да и то с трудом. Например, все считали, что я (Александр. — Г. П.) был невесть как попавшим в Ирак российским солдатом, видимо, забредшим из Сирии. Такое мнение сложилось лишь из-за того, что на мне были камуфляжные штаны и я хорошо отжимался от пола…»
Дочитываешь страницы, написанные Романом Яковлевым и Александром Фомичевым, и вдруг (с облегчением) понимаешь, что они делают правильное, очень нужное (всему миру) дело. Понимаешь, что у нас до сих пор много ученых, полных здорового любопытства, много, скажем так, настоящих парней. К счастью, не все еще (как может показаться при постоянном сидении перед экраном телевизора) в России занимаются продажами и перепродажами, не все сражаются в телевизионных шоу за «новые ценности». Традиции, культура, наука у нас не умерли. Они — наше дело.
Читайте и думайте. Одна только просьба: не старайтесь что-либо повторять.
Далеко не все в жизни следует повторять.
Но ко всему надо быть готовым.
Геннадий Прашкевич,
Новосибирск
Неожиданная возможность
Александр. В экспедициях не так много свободного времени. С утра и до позднего вечера, а часто даже и ночью, каждый занят как своими научными делами, так и решением различных общих проблем экспедиционного быта. Однако по вечерам, в редкие минуты досуга, выпив рюмку-другую, чего греха таить, мы предаемся различным «дискуссиям». Одна из любимых тем подобных дебатов — это в какой бы еще богом забытый угол Азии нам отправиться. Как правило, эти мечтания не заходят дальше таких стран, как Таджикистан и Китай. Но внезапно зимой 2017 г. у нас появился задел для экспедиции в такие места, о каких мы и не мечтали…
Роман. Все началось довольно прозаично. Мой студенческий друг, курд по национальности, получивший образование дантиста в нашем Алтайском медицинском университете, вдруг после восемнадцатилетней нашей разлуки объявился в замороженном Барнауле с целью поступления в аспирантуру. Мы встретились, и я узнал, что он переехал из Сирии и сейчас живет в Иракском Курдистане, имеет частную практику, семью, двух расчудесных ребятишек и вообще не бедствует. Саид совершенно не забыл русский язык, мы ходили по городу, мимо дома, где он жил. Мой друг удивлялся, как поразительно изменился город, действительно ставший и чище, и приятнее со времен перестройки. Мы шутили, смеялись, вспоминали разные студенческие истории. Саид остановился в Центральной гостинице, встретился он и с другими однокашниками. В ходе всех этих тусовок я выяснил, что мой товарищ, любивший в студенческие годы «заложить за воротник», сейчас окончательно исламизировался, ведет трезвый образ жизни, следит за весом, предпочитает рыбу, а из пагубных пристрастий сохранил лишь любовь к курению.
Конечно, за время всех этих посиделок я — в силу своего интереса к путешествиям (в особенности по Ближнему Востоку и Центральной Азии — из-за малой энтомологической изученности этих регионов) — расспрашивал его о природе Северного Ирака. Мой товарищ, не очень тяготея к пониманию природы, дал прекрасную характеристику: «Много гора, много всякого». Удивительными были его рассказы о благополучии, спокойствии и благоденствии этой территории. Конечно, он звал в гости.
После отъезда Саида домой я внимательно изучил разные ресурсы — о Курдистане.
Регион этот изучен слабо. Фрагментарные заметки о фауне насекомых Ирака в 40—60-х гг. публиковал известный британский дипломат и энтомолог Эдвард Вилтшире. По понятным причинам позже исследования в Ираке были значительно затруднены, а в последнее десятилетие — абсолютно невозможны. Мысль посетить Ирак появилась, но — под влиянием ряда обстоятельств — постепенно дезактуализировалась.
Второй визит Саида в Барнаул также прошел продуктивно, мы ходили в ресторан, забегали в медицинский университет — в общем, приятно проводили время. И опять рассказы — как все хорошо, какая там у них сытая и мирная жизнь, что уж теперь курды получат свои законные земли и т. п. Одним словом, «много гора, много всякого». Позже мы болтали о возможности поездки дома с женой, со студентами. Меня совершенно не удивило, что верный науке Саша Фомичев был готов к поездке. Испытывая охотничий азарт, я понимал, что, если жизнь в Курдистане действительно стабильна, мы можем стать первыми энтомологами, которые войдут на эту территорию и получат значительный научный приоритет.
Интернет, действительно, был насыщен разными материалами о стабилизации в Северном Ираке: о развитии туризма в Курдистане, строительстве фешенебельных отелей и тому подобных достижениях.
Место действия
Александр. Ирак — государство на Ближнем Востоке, которое у всех на слуху, репортажи из которого каждый день можно услышать в выпусках новостей. Ирак — страна древнейшей культуры, именно здесь зародились первые цивилизации. Еще в среднем палеолите, 50—70 тысяч лет назад, на территории, которая впоследствии стала называться Республикой Ирак, жили неандертальцы. В междуречье двух величайших рек Ирака — Тигра и Евфрата, в Месопотамской низменности, зародились такие цивилизации, как Шумер, Вавилон, Ассирия. Возможно, шумерская цивилизация вообще является наиболее древней в мире.
Несмотря на все это, в массовом сознании Ирак прежде всего ассоциируется с войнами. И, к сожалению, абсолютно заслуженно. Вся история Ирака — это история практически безостановочных боевых действий, сопровождавшихся различными зверствами. Как хорошо всем известно, и сейчас (с момента вывода американских войск в декабре 2011 г.) в Ираке идет гражданская война.
На гористом севере Ирака находятся мухафазы (провинции) Дохук, Эрбиль, Сулеймания и Халабджа, составляющие автономное курдское государственное образование — Иракский Курдистан. Курды — народ, живущий не только в Ираке, но также и в Сирии, Турции и Иране. Постоянно притесняемые турками и арабами курды были вынуждены отчаянно воевать на протяжении всей своей истории.
Территория Северного Ирака представляла огромный соблазн для нас обоих — и для лепидоптеролога, и для арахнолога. И причин тому было несколько. Прежде всего — это почти нулевая изученность фауны членистоногих Ирака. Для того, чтобы проиллюстрировать это наглядно, достаточно привести пример с пауками, которых с территории всего Ирака известно всего тридцать три вида! Для сравнения: в соседней Турции обитает более тысячи видов, а в Иране — более пятисот. Причем большей частью пауки, известные с территории Ирака, были собраны давным-давно и главным образом в окрестностях Багдада, который расположен на значительном удалении от Иракского Курдистана.
В качестве второй причины, по которой Иракский Курдистан не может не заинтересовать зоолога, выступает само богатство его природы. Северный Ирак — это вовсе не пустыня, это высокие горы, обильные реками, в которых сухие и скалистые пространства, поросшие кустарниками, соседствуют с влажными субтропическими лесами и заснеженными вершинами. В горах на границе с Ираном и Турцией до сих пор обитают малоазиатские леопарды и полосатые гиены, а среди рептилий встречаются неизвестные науке виды, чего уж говорить о бабочках и пауках!
Ну и наконец, помимо всего этого, было еще кое-что, что подтолкнуло нас к поездке в Ирак. Этим «кое-чем» было желание удостоиться чести стать первопроходцами в изучении бабочек и пауков этой совершенно не исследованной и по большому счету закрытой для зоологов территории. Кроме того, экспедиция в Ирак была важна для нас еще и потому, что в своих полевых работах мы обращаем внимание не только на свои собственные группы — бабочек и пауков, а собираем материалы и для многих других исследователей. При нашем появлении в какой-либо местности не могут чувствовать себя в безопасности ни жуки, ни многоножки, ни даже растения.
Совокупность всех вышеперечисленных факторов заставила нас принять решение: мы едем в Ирак. Визы для посещения Иракского Курдистана (визы, выданные Республикой Ирак, то есть Багдадом, не дают права на пребывание на территории курдской автономии) мы без особого труда получили в представительстве Регионального правительства Курдистана в Москве. Для получения визы потребовалось только приглашение от Саида. В представительстве нас заверили, что мы не пожалеем о своем решении о поездке в Иракский Курдистан и еще будем «ездить туда с детьми».
Роман. Саид организовал приглашения для нас. В представительстве Курдистана в Москве отвечали милым женским голосом. Подкупила меня одна фраза: «Ну что вы, какая опасность? Вы сейчас отдохнете у нас, а потом будете приезжать с детьми». Вся эта канитель из увещеваний Саида, нежного девичьего голоса и реальной возможности закрасить белое пятно на планете привела к тому, что мы без труда получили туристические визы, купили билеты на Эрбиль через Стамбул и начали готовиться к поездке. Сачки, морилки, пробирки со спиртом были упакованы, и в конце апреля 2017 г. мы вылетели навстречу новым научным открытиям.
В путь
Александр. 23 апреля мы вылетели из Барнаула в Москву, а оттуда в Стамбул.
В Стамбуле, во время посадки на самолет, летящий в Эрбиль, столицу Иракского Курдистана, мы впервые увидели курдов, которые, кстати, обладают специфической и легко узнаваемой внешностью. Именно тогда пришло осознание того факта, что нам предстоит незабываемое путешествие. Пересекая воздушную границу Ирака, мы любовались заснеженными вершинами горной системы Загрос. Снижаясь на подлете к Эрбилю, самолет совершал сложные маневры в направлении иранской границы — облетал город Мосул. Этот город на тот момент был крупнейшим иракским оплотом Исламского государства*, оккупировавшего значительную часть Ирака и соседней Сирии.
24 апреля 2017 г. мы ступили на иракскую землю.
Роман. Электронная карта в самолете демонстрировала значительный крюк нашего маршрута, самолет старательно огибал Междуречье и жался к ирано-иракской границе. Равнины и склоны холмов были ярко-зелеными, горы были забиты снегом. Типичная весна. В Стамбуле в самолет сели колоритные курды, похожие на наших азербайджанцев, горбоносые, с густой щетиной, но безбородые, многие с усами. Женщины в платках, но многие в брюках и, как мне показалось, довольно эмансипированные — в сравнении с другими исламскими территориями.
Эрбиль
Александр. Мы вышли из самолета, ощутили жару, вдохнули незнакомый воздух — и радости нашей не было предела. Саид, встретивший нас в аэропорту, немедленно устроил экскурсию по Эрбилю. Было видно, как он горд столицей Курдистана. Эрбиль — один из древнейших городов мира, его история насчитывает около восьми тысячелетий. Именно в его окрестностях состоялось сражение, в результате которого Александр Македонский разгромил войско персидского царя Дария. Эрбиль, или Хевлер, как его называют курды, удивил своей роскошью и лоском: повсюду огромные отели, супермаркеты и университеты. Улицы засажены пальмами и другими растениями, непривычными глазу сибиряков. Несмотря на это, сильно ощущался дух войны, бушующей лишь в нескольких десятках километров от города. На улицах повсюду, буквально через каждые двести метров, встречались вооруженные люди. Перед входом практически в каждое крупное заведение расставлены бетонные блоки таким образом, чтобы к нему можно было подъехать только змейкой, сильно замедляя ход автомобиля. Это защита от террористов-смертников (шахидов), которые подрывают себя, подъезжая на начиненных взрывчаткой автомобилях. Встречались и своеобразные «тачанки» — импровизированные боевые машины. Такая машина представляет собой пикап, в кузове которого установлен крупнокалиберный пулемет. Все эти меры по обеспечению безопасности Эрбиля целиком себя оправдывают. Несмотря на то что на подступах к городу идет война, последний теракт в самом городе произошел уже довольно давно — за два года до нашего визита. Тогда, в апреле 2015 г., боевик-смертник Исламского государства атаковал консульство США.
Роман. Аэропорт в Эрбиле был небольшим, чистым, Саид встретил нас с распростертыми объятиями, и мы решили остаться переночевать в столице Иракского Курдистана. Перед этим мы прогулялись по Эрбилю, перекусили в кафе в торговом центре. Я обратил внимание, что на входе в торговый центр стояла военизированная охрана, все посетители заходили через рамку металлодетектора. Интересным показалось то, что многие посетители торгового центра курили, разглядывая прилавки. Мы сходили на центральную площадь, окинули взором эрбильскую цитадель. Город был пестр, гуляли горожане, работали кафе и рестораны (все безалкогольные), удивило почти полное отсутствие европейцев.
Путь в Заху
Александр. Переночевав в гостинице, мы снова отправились в путь. Нашим пунктом назначения был город Заху, где живет Саид. Этот город расположен в провинции Дахук, на самом северо-западе Ирака, в непосредственной близости от границ Сирии и Турции. Основная трасса от Эрбиля до Заху проходит через Мосул, который, как уже упоминалось, в то время был захвачен боевиками ИГИЛ. Причем именно в Мосуле лидером этой организации Абу Бакром аль-Багдади было провозглашено создание «исламского халифата», а сам город объявлен его столицей.
Конечно, мы не поехали через Мосул, а объехали его с севера. По дороге нас несколько раз останавливали на блокпостах для проверки документов. На блокпостах здесь служат не полицейские, а бойцы пешмерга — курдского военизированного формирования. Пешмерга (в переводе «смотрящие в лицо смерти») не относится к вооруженным силам Ирака, а является добровольческой иррегулярной армией Иракского Курдистана. Именно пешмерга наиболее успешно ведет сражения с боевиками ИГ. Интересно отметить, что в рядах пешмерга сражаются и женщины. К сожалению, их нам увидеть не довелось. Когда мы проезжали уже недалеко от Мосула, нам навстречу проехала колонна из нескольких десятков автобусов с солдатами пешмерга, которых, по всей видимости, везли с передовой на отдых и восстановление.
Наконец мы достигли города Дахук — столицы одноименной провинции. От него Саид повез нас в Заху по «длинному пути», чтобы показать «богатство Курдистана». Наш путь пролегал на северо-запад по направлению к деревне Эль-Амадия. Мы ехали по отличной заасфальтированной дороге среди довольно высоких гор, покрытых то маквисом (заросли вечнозеленых колючих кустарников), то субтропическим лесом. По живописным скальным каньонам стекали реки, местами образуя водопады. Вся эта идиллическая картина никоим образом не вязалась со стереотипными представлениями об Ираке как о пыльной пустыне. Хотя большая часть страны все же, действительно, представляет собой именно пыльную пустыню, но именно во влажных и относительно прохладных горах внутренних (наиболее безопасных) районов Иракского Курдистана находится центр арабского рекреационного туризма. Об этом говорило множество отелей и баз отдыха, которые встречались на нашем пути. Однако в основном они пустовали, вероятно, по причине обострения военной обстановки.
Достигнув окрестностей селения Эль-Амадия, мы остановились в кафе попить чаю на смотровой площадке. Эль-Амадия — маленькая деревня, расположенная на возвышенности. Сплошные скальные стены, образующие края этой возвышенности, превращают село в неприступную цитадель естественного происхождения. Эль-Амадия также имеет очень долгую историю: она существует уже около пяти тысячелетий. Такая древность всего окружающего даже начала немного утомлять нас, и мы шутили, что «в Ираке всему восемь тысяч лет, кроме аэропорта».
По дороге к Эль-Амадия мы производили рекогносцировку местности с целью выбора конкретных локаций для изучения в дальнейшем. Мы сразу решили, что нам следует выбрать базу отдыха в каком-нибудь интересном месте, так как жить просто дикарями в палатке в стране, где уже на второй день перестаешь обращать внимание на автоматчиков, будет не очень разумно. Осмотревшись по дороге, мы решили, что следует посетить окрестности деревень Бабло и Ашауа. Но сначала наш путь лежал в Заху, и мы повернули на запад — в сторону границы с Сирией.
Роман. Утром, позавтракав, мы помчались на новеньком «прадо» в город, где живет мой товарищ, — в Заху. До Заху — примерно двести километров — мы ехали довольно долго, так как кое-где останавливались и фотографировались. Природа была чудесной, холмы, небольшие горы были густо покрыты кустарниками, лесами, в том числе и хвойными. Чистые речки, живописные долины, горные хребты словно говорили: «Ребята, вы по адресу». Охотничий зуд уже охватывал меня, и я понимал, что мы отловимся очень хорошо, что публикации по Ираку вызовут интерес в научной среде. Саид слушал наши разговоры и радовался за нас. Я горячо благодарил его, что он уговорил нас приехать.
Мы заехали отобедать в приятный ресторан на дороге. Красивые, как канарейки, черноокие курдистанки с явным перебором румян и пудры, брутальные шумные мужчины, не ограничивающие себя в использовании одеколона, были посетителями этого заведения. Колоритный народ, вкусные кушанья, великолепная природа — мне нравилось исключительно все. В районе Дахука, где проходит дорога на Мосул (до него оттуда всего несколько десятков километров), нам стали регулярно попадаться военные автомобили, шедшие иногда почти колоннами. Кое-где мы видели блокпосты. Бойцы пешмерга в полном обмундировании, в масках, увешанные оружием, выборочно останавливали сбавляющие ход машины. Мы кивали солдатам, салютовали приветственными жестами, и в ответ суровые бойцы улыбались и тоже махали в ответ. В районе Дахука мы немного проехали по второстепенным дорогам и присмотрели несколько кемпингов и баз отдыха в живописных горных местах и даже познакомились с хозяевами одного из них с целью остановиться там для сборов.
Заху
Александр. Город Заху, как уже говорилось выше, расположен вблизи того места, где сходятся границы трех государств: Сирии, Турции и Ирака. С севера город отделен от турецкой границы высоким хребтом Чиайе-Даири, а с юга к нему вплотную подступает хребет Чиайе-Спизахо-Даг, отделяющий котловину, в которой выстроен Заху, от Месопотамской низменности. Между Заху и сирийской границей, проходящей менее чем в тридцати километрах к западу от города, никаких природных препятствий нет.
С одной стороны, Заху выглядит как типичный ближневосточный город: кварталы однотипных серо-коричневых бетонных домов-коробок, граффити на заборах, здания разной степени недостроенности и заброшенности, замусоренные тротуары и бесконечные провода, висящие в воздухе над улицами. С другой стороны, здесь поражает обилие трех вещей: ресторанов, стоматологических кабинетов и салонов красоты (и, соответственно, мужиков с набриолиненными волосами). Складывается впечатление, что жители Заху в основном заняты косметическими процедурами перед походами на пиры и восстановлением зубов после них. Такой вид имеет сейчас этот город, который был известен еще во времена Ксенофонта.
По прибытии в Заху мы были поселены Саидом в гостиницу в центре города и покинуты им до следующего дня. Уходя, наш друг заверил нас, что мы можем спокойно гулять по городу самостоятельно, так как это совершенно безопасно. Но у нас не было ни ощущения безопасности, ни желания гулять по Заху. Вечером на улице, на которую выходил балкон нашего номера, было оживленное и довольно беспорядочное движение, водители ожесточенно сигналили, а из каждой машины доносились истошные завывания восточной музыки. Под нашим балконом, который находился на втором этаже, чуть ли не ежеминутно проезжали машины с вооруженными людьми или с залихватским видом проходили автоматчики, закинув свое оружие на плечо. Постирав носки, мы развешивали их на балконе с большой осторожностью, так как опасались, что, уронив мокрый носок на лысину какого-нибудь очередного автоматчика, можем получить в ответ рефлекторную автоматную очередь. Насытившись всеми этими впечатлениями, мы, наконец, улеглись, но спать мешала не только какофония за окном, но и залетающие в комнату малярийные комары.
Роман. Мы прибыли в Заху уже под вечер. Город был довольно интересен. Старый город — и красивые кварталы многоэтажных новостроек. Саид поселил нас в небольшой и в целом неплохой гостинице. Хозяином был полноватый, довольно молодой рыжеволосый приветливый курд. По словам Саида, он был счастлив гостям-иностранцам и вообще не хотел брать денег. Мы объяснили, что не желаем, чтобы он шел на такие жертвы, и хозяин согласился при условии, что мы оплатим лишь половину стоимости. В гостинице был вай-фай, и мы без проблем созванивались по скайпу с родственниками и слушали родные голоса, сообщая наши новости и узнавая новости из дома.
Узкая улочка, на которой располагалась гостиница, была забита автомобилями, прохожих было много, кто-то в военной форме, кто-то в гражданском платье, кто-то в экзотических курдских шароварах, подпоясанный широким кушаком, и оригинальной феске. Некоторые (нередко) были и с автоматами, переброшенными через плечо.
Наши новые иракские друзья
Александр. На следующий день нам предстояла встреча с друзьями Саида. Местом для нее был выбран один из элитных ресторанов, расположенный в так называемом «Новом Заху» — районе многоэтажных новостроек. Двое из друзей Саида работали, как и он, стоматологами. Это доктор Мустафа и доктор Али — оба говорят по-английски. Еще двое, Салах и Амин, имели совершенно иного рода профессии и не говорили по-английски. Амин служил в пешмерга. Хотя на момент нашего с ним знакомства, как мы предположили, он был уже списан по причине болезни или травмы. Это выдавала странная походка Амина: он постоянно ходил полусогнувшись, что может говорить о травме спины. Салах работал в «Асаиш» — службе безопасности. С Амином и Салахом мы общались с помощью переводчиков, в роли которых выступали Саид, Мустафа и Али.
Застолье в Ираке было совершенно непривычным для нас, россиян: на нем полностью отсутствовал запрещенный исламом алкоголь. Зато с гастрономической точки зрения это был целый пир. Отдельно стоит сказать о неистовом курении: все наши друзья практически безостановочно курили. Вообще, как мы поняли, в Ираке курят практически все мужчины, и курить можно где угодно. В общем, курение для иракца — святое дело.
Все наши разговоры в тот вечер вращались вокруг нескольких архиважных для наших друзей тем: процветание и богатство Иракского Курдистана, война с ИГИЛ, перспективы отделения от Ирака в самостоятельное государство и нелюбовь между курдами и арабами. Из разговоров мы поняли, что умы местных жителей более всего заняты мечтами об отделении от Ирака. Что не удивительно, ведь курды, будучи огромным по численности народом, никогда не имели собственного государства, зато имели весьма ощутимое желание его основать. Вторжение ИГИЛ в Северный Ирак, приведшее к бегству иракской армии и занятию многих территорий силами пешмерга, то есть курдами, послужило новым толчком к активизации сепаратистских настроений у иракских курдов.
Роман. Весь следующий день мы, по меткому выражению Саши, «занимались дипломатией». Саид знакомил нас с друзьями-стоматологами, молодым полицейским и другими товарищами. Все были очень гостеприимны, расспрашивали нас о России, говорили, что мы молодцы, что приехали. Мы подробно рассказывали о цели нашего визита, о том, что для выполнения наших задач нам надо бывать на природе за городом и что, может быть, лучше поменять гостиницу на какую-то дачу. Ребята, особенно доктора Али и Мустафа, обещали помочь. Товарищи Саида были приветливыми и щедрыми людьми, стол ломился от яств: различных кебабов, салатов, маслин, орешков, хумуса и тому подобных ближневосточных разносолов. Только я или Саша лезли за кошельком, чтобы рассчитаться, как нас резко останавливали и за все платили сами.