Андрей Огоньков
АГАТОВЫЕ ЗЕРКАЛА:
ХРУПКИЕ СОЗДАНИЯ
От автора.
Хрупкие создания - это совершенно другая история вселенной Агатовых Зеркал. В ней вы узнаете, что происходило за сто лет до действий в самой первой книге. Ее можно читать даже если вы не знакомы с первой часть.
Аннотация: Питер почти ничего не видит. Однажды к нему является призрак лучшей подруги, которая отводит мальчика в свой волшебный мир, где к нему возвращается зрение. В ходе обстоятельств ему приходиться жить среди странных приведений, которые оберегают его от затаившегося зла. Питер пытается помочь призракам найти путь в рай, но не все так просто…
Глава первая: Цветок Лотоса.
Цветок лотоса. Питер знал о нем многое. Этот традиционный символ чистоты, появляется на свет незапятнанным, не смотря на то, что растет в мутной болотной воде. Где-то, но только не в здесь, Лотос олицетворяет все лучшее, прекрасное, доброе сердцу и милое душе. Однако, в скромной деревушке недалеко от Трансильвании, под странным и не менее загадочным названием Призрачная, цветок является недобрым знамением. Символом, собравшим в себя ужас. На порог обветшавшего, но крепкого дома, быстро сбегались все жители деревни.
Его звали Слепой Пит. Ранним утром он по привычке сунул руку в ящик для писем, ожидая вестей от старшего брата, и обнаружил в нем Лотос. Точно заговоренные, жители стекались к нему во двор. Они удрученно охали, ахали, поджимали губы, хлопали юноше по плечу, а затем, глубоко в душе, удовлетворившись новым, хоть каким-то событиям, расходились.
Прозвище, которым местная шпана клеймила мальчика, прицепилась, как болячка, однако Питера мало беспокоили чьи-либо слова, относительно его слепоты. На самом же деле мальчика звали Питер Осмент, да и слепым его не назовешь в полном смысле слова. У Пита была редкая на то время неизлечимая болезнь. Врачи назвали ее Слепянка. Юноша был слеп частично. Видел расплывчато, как будто его всегда окутывал туман. Впрочем, ничем, кроме как дать феномену название, врачи помочь не смогли.
Собственно говоря, почему деревня носит такое характерное название – Призрачная? Уж так заведено, что неподалеку от поселка на безжизненной, мертвой земле, где раньше расстилалось поле, ближе к ночи появляется город-призрак. До недавних событий, о которых я вам расскажу, призрачный город, точно по расписанию будоражил завываниями соседей уже сто лет. Целый век город-призрак оживал на глазах людей, забирал жизни любопытных зевак, но в целом оставался в стороне, как отдельное неприступное государство.
Однако были случаи, когда мертвые навещали живых по собственной инициативе. Тогда-то избранному и приходил сеющий ужас Цветок Лотоса.
В первый раз это случилось со стариком Бенджамином. Заурядный был тип. И сгинул той же ночью. Умер от сердечного приступа, констатировали врачи. С тех пор и пошли слухи, мол, получишь цветок – в могилу сгинешь. Были и другие случаи, после которых от человека ни следа не оставалось. Поэтому, завелось у людей покидать дома свои в те зловещие ночи, оставаться у благородных соседей, да с настороженностью возвращаться поутру обратно домой.
О Призрачной деревне мало кто помнил за ее пределами. Прославилась ведь та, как «проклятая» в свое время. Ее объезжали стороной за многие мили, и в конце концов, когда поколения сменились, она исчезла с карт. Забыли ее люди, да только почтальоны помнят, хоть и наведываются в деревню крайне редко.
Как ни крути, свое место местные жители покидать отказывались. Ушли разве что те, кому было куда идти. Человеку свойственно бояться и обходить перемены, тем более, если перемены связаны со сменой места жительства. Большинству людей уживаться вместе с умершими не составило особого труда, поэтому, как правило, обходилось без крайностей. Призраки навещали людей очень редко, раз или два в год. Они спокойно живут на поле, как отдельное государство, с которым в общем ничего не поделаешь.
Слепому Питу было четырнадцать, когда он разочаровался в жизни, и, возможно, сегодняшние события были к лучшему. Мальчик решил, что примет незваного гостя.
У Питера были любящие родители, Мэтт и Керри. Был брат Джозэф. Все они «были». Мама с папой пропали, когда мальчику исполнилось тринадцать, а брат стал одним из тех трусов, что панически бояться призраков, и поэтому тот переселился куда-то очень далеко, не взяв его собой.
В пору тяжелых времен, его опекуны почти все свободное время пропадали на поле, что раскинулось на противоположной стороне от участка мертвых. Пит не имел права жаловаться, ведь усердие новых мамы с папой повышало шансы на спасение во время холодных зим. И хоть в деревне отсутствовал управляющий городом, доход каждой семьи был индивидуальный. Сколько посеешь, столько и пожмешь. Все семьи, за исключением одиноких и тяжелобольных, жили в достатке, поэтому по доброте душевной они отдавали часть в помощь нуждающимся. Поначалу, организовывались маленькие группы людей, готовые с утра до вечера сидеть с детьми. Позже, для удобства построили дом, где собирали сирот вместе и ухаживали за ними. Были семьи, готовые приютить ребенка в своей. После смерти родителей Питер отказался переезжать в новый дом, поэтому его каждый день навещала либо Миссис Джун Ковра, бывшая подруга матери мальчика, либо Мистер Джун Кливленд (Питер называл его Панцирь из-за большого живота). Такие немаловажные решения, как опекунство, принимались задолго до кончины взрослого в семье с ребенком, но, не смотря на неожиданную пропажу родителей мальчика, его быстро приютили.
Горожане жили одной большой семьей, и, помимо умеренного эгоизма, в ней было много места для понимания, любви и сострадания. Я уверен, знай кто-нибудь о нравах деревни Призрачной, они непременно позавидовали бы их устоям.
Питер Осмент переживал тяжелый период в жизни. Он проклинал ее, видел бессмысленной, а себя вообще считал издевкой природы. Все, кого он любил, ушли. Ему тоже хотелось уйти. Он очень хотел когда-нибудь уехать из деревни, найти брата, родителей, и самое главное - избавиться от ночных кошмаров. Был у него еще один собеседник, весьма необычный, и даже не из этого мира, но разговаривали они не часто, потому что Питер его боялся.
- «Недослыпой», - говорил он отражению в ручье. Да, он очень боялся, но жаждал встречи с привидением. Ему хотелось узнать, с чем ему придется столкнуться, кто именно явиться этой ночью. Пит отказывался верить, что сегодня он последний день живет в человеческом теле. А еще он надеялся, если смерть неизбежна, пусть она будет хотя бы безболезненной. Больше всего на свете мальчик желал встретить сегодня родителей, если они умерли.
- С кем разговариваешь, Слепой? – Голос принадлежал дурному юноше по имени Стен. А назойливые усмешки, напоминающие жужжание комаров принадлежали его глуповатой группе поддержки. Они топтались за спиной вожатого и подобно «шестеркам» поддакивали и всячески ублажали Стена в мелких поручениях. – Репетируешь предсмертные слова, Пит?
- Знаешь, что я тебе скажу, Стен? – Мальчик поднялся на ноги, различил силуэт самого тощего из парней и попытался говорить на уровне его глаз.
- Не бойся, Пит, твою могилу я не трону. – Оборвал юноша. Он подошел ближе. – В ней все равно не будет ничего, кроме костей. Хотя, я бы мог написать на надгробии что-нибудь едкое.
Питер разозлился, щеки приобрели пунцовый цвет, в груди закипал огромный чан ненависти, с которым он давно научился находить общий язык. Свою агрессию Пит выражал обычно хитрыми словами. Он знал, что слова ранят не хуже ножа, если уметь ими парировать.
- Будь уверен, - с учтивой ангельской улыбкой, сказал Питер, - если я умру, первым кого я навещу, будешь ты, Стен. Ты получишь целый букет из Лотоса, - сладко с наслаждением протянул он, - прямо из моих холодных, призрачных рук. Твое исчезновение запомнят на многие годы, потому что я очень постараюсь выдавить из тебя весь ужас и трусость. Она будет стекать со стен твоего дома, капать горячими каплями с потолка, и даже, в те моменты, когда крыша будет протекать от дождя, капли напомнят твоим родителям о кончине сына.
Будь у Питера полноценное зрение, он бы всласть посмеялся, когда увидел бы оцепеневшее от ужаса лицо Стена. Оно перекосилось, глаза вылезли из орбит.
В толпе прозвучал сдавленный всхлип и удивление.
- Эй-эй, Пити, не злись. Я же шучу. – Трусливо поджав хвост, парень обнял мальчика за плечо. Его сердце так громко билось от страха, что Пит его почувствовал. – Пойдем я провожу тебя домой.
- Я не слепой! – в защиту воскликнул мальчик и отмахнулся. - А если бы и был, то все равно дошел бы сам.
- Однажды ты упал в канаву, забыл? - сказал Стен. - Послушай, я тебе расскажу что-то, а ты взамен оставишь меня в покое, договорились?
- Да брось, неужели ты знаешь что-то интересное? Ты же вообще ничего не знаешь.
Гнев парня нарастал, однако терпением он все же мог похвастаться, поэтому ослабил кулаки и собрался. Сегодня власть на стороне инвалида.
- Питер, не копай могилу раньше времени. Я могу тебя прикончить прямо сейчас.
- Ценю твою заботу. Интересно, что заставит меня изменить решение?
- Однажды мы с друзьями пошли на мертвое поле, хотели посмотреть на город-призрак. Ну, ты понимаешь, мы ничего не боимся. В общем, спрятались неподалеку за кустами и видим: человек идет. Да прямо к мертвым направляется. Я хотел его остановить, предупредить, доброе дело сделать, но ветка зацепилась за штаны и не отпускала. Да. - Казалось, он придумал эту отговорку сходу. - Окутало облако серое незнакомца и вроде бы все, с концами. Думал, сгинул навсегда. Да не тут-то было. Вышел живой, чуть ли не приплясывая. Так вот, может тебе стоит сходить туда? Ну, к мертвым. Попросишь пощады. А мы проводим тебя. То есть до кустов. В засаду сядем. Если что, кричи, мы в мгновение ока тебя вызволим.
- Думаю, ветки оживут и свяжут вам руки. Именно это ты скажешь в оправдание, если я выйду из города в добром здравии. - Он задумался. - Так значит, говоришь живым вышел?
- Угу, - буркнул Стен в томительном ожидании.
- Занятно. Спасибо за историю. Но я все равно приду за тобой. – Улыбнувшись воображаемым лицам полным отчаяния, Питер ускорил шаг. Он шел домой.
Дом Осмента представлял собой большую двухэтажную хижину с чердаком и накренившейся верандой. Внутри дома всегда бродил холод, впрочем, как и во всех домах. За исключением тех моментов, когда приходил тот самый гость, которого Питер боялся. Когда он был в доме, становилось тепло. Когда родители были рядом, печь наполняла теплом каждый уголок хижины осенью, зимой и весной. Теперь же, когда Питер жил один, печка топилась редко. Только в самые тяжелые дни, когда мальчику требовалось вспомнить те времена, когда маминых объятий было более чем предостаточно.
Сейчас Пит собирал сучья на улице, чтобы в последний раз почувствовать тепло. Он хотел, чтобы сила огня впиталась в его кожу, просочилась глубоко в кости, в вены, достигла его маленького сердца, и этого хватило, чтобы жить вечно.
«Пусть утром, увидев мое тело, люди скажут, что я сплю. – Размышлял мальчик, добавляя дров в топку. - Надеюсь, я буду действительно спать».
Наступил вечер, смеркалось. Призрак скоро должен был явиться, а мальчик все размышлял: кто придет за ним, что ему скажут и надо ли ему самому что-либо говорить. Мало ли удастся избежать смерти. В мире людей ему горько и нет тех, кто радовал бы глаз (или слух). По-крайней мере в деревне. Питер терзался сомнениями. Если суждено умереть, не пойти ли прямо сейчас в город призраков? Тогда они сэкономят время на дороге… А можно просто переночевать в другом месте и жизнь спасена. Так все делают. Обходят смерть стороной. Однако Питер Осмент чувствовал острую необходимость встретиться со сверхъестественным. Получив утром знак, он подумал, что ему повезло. С чем бы он не столкнулся ночью, он хотел пройти испытание.
Завелся обычай: если обнаружил в почтовом ящике цветок лотоса, и сохранил себе жизнь, значит, живи остаток года припеваючи. Ешь в два раза больше и пей сколько влезет.
Питер так и остался сидеть за пустым столом напротив печки. Спину обжигало теплом, но мальчик продолжал впитывать тепло, точно последнюю надежду.
- Ты ничего не сделаешь? – обратился голос к мальчику.
Пит бросил взгляд на стены, задумавшись над словами.
- Не сегодня, - ответил он.
Питер размышлял. Питер мечтал. И, наконец, Питер спал.
Во сне мальчик летал в небе на большом корабле, а кто-то держал его за руку своей – прохладной. В том месте было много солнц и они играючи танцевали, раскрашивая темноту сиянием своих огромных сердец.
Открывая настороженно глаза, юноша пытался осмотреться. Конечно, щурить, напрягать зрение бесполезно, но другого Питу не оставалось. Огонь в печи погас, только угли сонливо мерцали, подражая звездам. Было темно, легкий страх сотрясал легкие. Он проснулся не по своей воле. Этого захотели. В том месте, где стояла входная дверь, через щель сочился серебристый свет. Он, точно туман просеивался в дом и сгущался. Сгущался в одном месте, все больше и больше, пока дымка не заходила кругами, вырисовывая на силуэте порванное платье на пуговицах, пухлые губы, большие выразительные глаза, волосы, туго заплетенные в косу. Образ собирался на глазах. Процесс этот был потрясающим. Кажется, Пит видел чуть лучше, чем обычно.
Питер ее узнал. Он узнает ее в каком бы виде та не была. Это некая связь, которую мальчик не в состоянии объяснить. Но он видел ее. Ощущал в душе.
При жизни эту девочку звали Шейла Скотт. Раньше ее кожа была черной, как уголь, не то, что сейчас: полупрозрачная и синевато-серая. Шейла умерла год назад от простуды. Ее смерть была третьим ударом для мальчика в то мрачное время. Ведь ее сердце остановилось почти сразу после пропажи родителей Питера.
Пит считал Эру, так он называл ее, особенным человеком. Эта девочка всегда поднимала Питу настроение, когда тому было грустно, всегда утешала, когда соседские мальчишки потешались над ним. Подруга заступалась за юношу и всегда старалась держаться рядом.
- Ты говорила, что всегда будешь рядом, Шейла. – В горле собрался большой ком, тяжелый и мерзкий. Слезы ручьем текли с глаз мальчика, а Шейла с состраданием наблюдала за другом и точно, как он придавалась воспоминаниям.
- У нас была мечта, Пит, помнишь? – спросила девочка, улыбнувшись.
Конечно, мальчик помнил. Слепой Пит был уверен, что потеряй он память, то помнил бы их мечты лучше, чем собственное имя. Они были реальнее, чем жизнь, и дети отчаянно в них верили.
Питер вытер слезы и сказал:
- Мы хотели найти идеальное место, где мы оба будем счастливы.
- Ты сохранил символ, друг? - учтиво спросила она приятным, но холодным голосом.
- Цветок лотоса? – мальчик рывком тронулся с места. Только сейчас он заметил, как ныли ноги, но юноша доковылял до двери, открыл ее и подошел к почтовому ящику. Цветок он оставил на почтовом ящике еще утром, когда получил послание.
Девочка-призрак стояла рядом. Она смотрела на потускневший лотос блестящими, счастливыми глазами, которых Питер не мог видеть.
- Только сегодня, Питер, мы можем воплотить мечту в жизнь. До восхода солнца. – Девочка загадочно протянула руку, и юноше стало интересно, а что он почувствует, дотронувшись до привидения? И он заворожено протянул свою руку в ответ. По коже разошелся холодок, словно мальчик вытянул руку под ветер.
Улицу окутала сплошная темнота. Имей Питер идеальное зрение, в кромешной тьме оно бы не помогло. Однако Шейла источала легкий свет вокруг себя, подобно светлячку, поэтому юноша стал чувствовать себя еще увереннее.
- Что мы будем делать, Шейла? Мои родители с тобой?
Борясь с чувством вины, девочка закрыла глаза.
- Я их не видела. Но уверена, что они не с нами. Надеюсь, они живы, ибо нет ничего хуже смерти, Питер.
- Я так несчастен. У меня никого нет.
- Какой бы тяжелой не была твоя жизнь, смерть хуже. Смерть – это ужасно.
Слепой Пит задумался.
- Ты разве не в раю, Шейла?
- Смерть – начало поиска. Мы, духи, можем провести вечность в поисках.
- Что же вы ищете?
Шейла снова взяла друга за руку. Они постепенно приближались к тому самому месту, которого все остерегались, обходили стороной и вообще старались о нем не думать.
- Все очень сложно, Пит. Но, наверное, мы в поисках дома. – Произнесла подруга, не слишком уверенная в своих выводах. - Смерть не лакомство, друг. Лично меня терзает одиночество; но с другой стороны в нашем мире всегда есть с кем пообщаться. Гораздо больнее душит безысходность – у призраков весьма тонкие законы, поэтому мы всегда живем – нет, существуем – в дозволенных рамках. Пит, мне невероятно спокойно на душе. Умиротворение настолько глубокое, что даже смешно. Сегодня мы оживим нашу общую мечту. Ты ее уже назвал. Найдем идеальное место для нас обоих. Место, где и тебе и мне будет хорошо.
- Так почему бы мне там не остаться?
- Еще рано. Твое дерево очень далеко, - таинственное добавила та, и отказалась пояснять.
Они шли рука об руку в томительном молчании. Прошел год с тех пор, как на мальчика свалилась целая череда несчастий. Он думал, что бы рассказать подруге, но мысли предательски складывались в депрессивные рассказы. Пит очень хотел порадовать девочку, чтобы ей казалось, что у него хорошо сложилась жизнь. Звучало бы скверно.
С момента появления Шейлы на пороге дома, у Питера накопилось много вопросов, но занять девочку расспросами не позволяло смущение. Будучи самым могущественным биологическим существом, мальчик ощущал себя тараканом, таскающим крошки у богини. Он человек, Шейла-призрак – бог. А Шейла тем временем сосредоточилась на чем-то своем и тоже не проронила ни слова до конца пути.
Питер понял, что путешествие закончилось не в момент, когда они остановились, и даже не потому что их окружила толпа. Это было не предчувствие, ему подсказало то, что он увидел. А увидел Питер все. Юноша видел привидений вокруг себя, он видел Шейлу, которая взволнованно наблюдала за его реакцией. Видел выходящего из толпы бородатого мужчину и все, во что тот был одет. Запачканный комбинезон, сапоги и рубашку.
- Пропуск, парень. – Потребовал настоятельно призрак, протягивая прозрачную синеватую руку.
Но Питер забыл все на свете. Зрение было даром с выше, и ему хотелось смотреть на дома, странные постройки, заинтересованных людей в туманном облике. Зрелище завораживало. Ведь первое, что он полноценно увидел это город призраков. И он нравился мальчику.
- Питер. Покажи цветок. – Шепотом подсказала подруга в ухо. Она как всегда вовремя протянула руку помощи.
Мальчик достал из кармана чуть помятый лотос и протянул его дрожащей рукой. Пропуск был потрепан, и Питу стало стыдно.
- Время заканчивается с восходом солнца, юная леди, - припомнил строго бородатый мужчина, - будьте бдительны.
Народ расходился, а Питер все не верил глазам.
- Идеальное место, - восторженно согласился юноша. – Для меня. Я вижу, Шейла!
- Знаю, Пит, - ее счастью не было предела.
- Ты такая красивая. Я рад, что первым человеком увидел тебя.
- Прекрати. Ты меня смущаешь. К тому же, я не человек, а призрак, - она притворилось злобным привидением, размахивающим руками.
- Самый очаровательный призрак.
- Пойдем. – Подруга весело засмеялась и потащила Питера за собой. – Хочу тебя кое с кем познакомить.
Мальчик ощущал необыкновенный прилив сил. Он безмерно радовался обретенному зрению, его держала за руку подруга и все вроде было хорошо.
Пробегая вдоль дороги, Питер задорно помахал мужчине-призраку. Тот в свою очередь отпустил тележку с хлебом, от которого в воздух поднимались насыщенные языки пара, словно его минуту назад вынули из печи, и приветствовал живого мальчика.
Город поражал масштабностью. Слепой Пит, как и многие жители в деревне, считали город мертвых сравнительно маленьким. По-крайней мере, не больше площади поля. Теперь Питер наблюдал дома, которым нет счета, продовольственные лавки, детские площадки и даже сады. Все они сравнительно настоящие. Дотронувшись до качелей или, например цветов, юноша, несомненно, почувствовал бы прикосновение, однако каждая вещь в этом мире была и остается задумкой привидений, а значит, в ней не больше настоящего, чем в призраках.
Скажем, уютный сад, мимо которого пробежали наши герои, создала женщина по имени Маргарет. В то далекое время, когда ее трепетное сердце разгоняло по телу молодую кровь, Маргарет имела свой любимый уголок позади дома. Он был ее утешением, ее страстью, там она познакомилась с мужем. Ее привлекало сажать цветы, любоваться тем, как из плода постепенно тянется жизнь и после расцветает великолепный цветок. Цветок, излучающий нежный пленительный аромат жизни. В мире мертвых Маргарет создала свой уголок умиротворения, любви и ожидания. Если бы в ее мире счет времени имел значение, то она приходила бы в сад каждое утро и вечер, сравнивала, наблюдала изменения ростков, которыми она сама и управляла. Но мир живых в прошлом. Женщина уже многие годы пытается свыкнуться с мыслью, что душа ее витает вне времени, что цветы в саду всегда останутся такими, какими она их себе представляет.
Маргарет возбуждающе смотрела в след уносящейся парочке. Женщина чувствовала аромат лотоса, который находился в кармане штанов юноши. Ее одолело безумное желание догнать мальчишку и попросить его дать хотя бы краем глаза взглянуть на настоящий, пусть и угасающий цветок.
- А если мальчик испугается? Я буду в ногах ползать до его смерти, но добьюсь своего. – Тяжело вздыхая, Маргарет подняла подол платья, а затем неспешно побежала, иногда кружась вокруг себя, как пятилетняя девочка.
Шейла остановилась, и хорошо, потому что Питер жутко запыхался, хотел пить, а самое главное, присесть где-нибудь. Окруженная сиянием, подруга указала на большую каменную часовню, на чьей крыше покосился золотистый огромный колпак шута с тремя бубенчиками. При входе в часовню висела деревянная табличка с рисунком тыльной части ладони. Предостережение.
- Имеется ввиду, вход воспрещен? – задал вопрос Питер, однако подруга лишь усмехнулась. Мальчик тоже улыбнулся, но уже своим мыслям: он увидел знак. Увидел!
- Только не для нас, Пит.
Двери беззвучно открылись, показывая детям совершенно немыслимое, невозможное, обман зрения. Чудо. В легкой дымке посреди пустой комнаты плавал косяк блестящих рыб-призраков. Они сонно выделывали круги, а завидев незнакомцев, рыбы мгновенно рассеялись. За серебристым туманом, словно за стеной, появилась фигура, облаченная в парадный костюм. Питер рассмотрел все черты лица привидения еще, когда тот только распорол собой стену. Широкие скулы, тонкие, но красивые губы, острый нос, выразительные глаза голубого оттенка, пышные брови и взъерошенную копну волос.
Его звали Оливер Макензи. Жизнь Оли прожил короткую, умер почти в тридцать лет. Он любил жизнь, получал от нее удовольствие, и совершенно немыслимым образом вдохновлял людей на добрые поступки. Люди любили Оливера, особенно дети. Парень с детства был неравнодушен к фокусам, поэтому в возрасте семи лет уже спокойно жонглировал пятью яблоками, поражал друзей смекалкой и раньше всех окончил школу.
Таким знали фокусника при жизни. Смерть изменила парня, но что именно повлияло на него остается для всех загадкой. Умершие могут некоторое время быть расстроенными, однако Оли скорее был подавлен, будто был в чем-то виновен. Его лицо забыло улыбку, оно хмурое, как осеннее небо и спокойное, как ясная ночь. Он изредка творит чудеса в одиночестве, только уже не хитрость, не ловкость рук меняет реальность, а тонкая материя мира привидений, которую можно с легкостью изменять под собственное воображение.
- Приветствую Шейлу и ее спутника, – почти равнодушно начал тот. Фокусник подступил вплотную и тогда-то Питер увидел ее во всей красе: печаль, захлестнувшая Оли с головой откровенно читалась в его голубых глазах.
«Такие глаза всегда должны улыбаться, иначе они причиняют столько боли, - подумал с грустью Пит, когда пожимал призраку прохладную руку».
Если взять утром одуванчик и смять семена бутона, то вы поймете, какие ощущения испытываешь, дотронувшись до привидения.
- Оливер, это мой друг – Питер. Я рассказывала как-то о нем. Многое рассказывала, - смущенно добавила девочка. Она переминалась с ноги на ногу, точно заведенная ключиком.
- Да-да, припоминаю. Шейла, я сейчас не в духе разговаривать… - Он сделал брови домиком. Удивительно харизматичный тип!
- Очень даже в «духе». Посмотри на себя, ты дух, а значит, противоречишь сам себе.
- Хм, - он обессиленный, поддался напору.
- Мы не займем много времени. Его у нас всего до восхода. Просто хотела показать тебе самого дорогого мне человека. – Пока Шейла продолжала расхваливать друга, тот завидовал всем привидениям на свете, ведь они отлично умеют скрывать смущение (если вообще краснеют).
Фокусник проводил гостей до лестницы, ведущей на крышу. В самой башне Пит ожидал увидеть огромный механизм, заставляющий часы работать, но поскольку архитектор нисколечко не разбирался в подобных устройствах, следовательно, не смог в полной мере воссоздать макет часов, он просто сотворил циферблат с полным набором стрелок. Часы показывали фальшиво. Призракам нет дела до времени, поэтому оно просто шло на часах, в данный момент, показывая то ли одиннадцать утра, то ли вечера.
Здесь, с противоположной стороны от часов выходил просторный балкон с видом на лес. Затуманенные деревья показались мальчику самыми обычными: толстый ствол, величественные корни, торчащие из земли, ветки и листья. Деревья, как деревья. Юноша тот час о них забыл. Однако, не стоит верить всему, что видишь. Скажи эти слова Питеру, он однозначно попытался уверить нас в обратном. Уж ему-то не знать.
В городе призраков для каждой души найдется свое дерево. Оно снится избранным каждый раз, когда те по привычке засыпают, оно неустанно манит привидение выполнить долг. Этот обряд обязательная часть контракта между мертвецом и распорядительницей судьбой. Все мы знаем, в человеке живет два начала: хорошее и плохое. Оставив телесную оболочку, человек становится призраком и олицетворяет все хорошее, что было в нем при жизни. Но чтобы найти истинный путь, каждая душа обязана принять свою зеркальную часть, простить все содеянные ею грехи, полюбить плохую часть себя. Только после слияния двух начал, можно продолжить дорогу в поисках дома. Только отказавшись от старой энергии, можно пойти дальше.
Вы вероятно уже спросили себя, каким образом в городе, где существуют лишь макеты настоящего, появляются цветы лотоса? Призраки сами теряются в догадках, как такое происходит, но я-то знаю ответ. Душа, обретшая два начала получает в награду символ чистоты, ибо невероятно сложно полюбить в себе плохое. Настолько тяжело, что справится с подобной задачей, способна лишь прощеная душа.
В мире привидений лотос – дар, которым не многие в состоянии похвастаться. Некоторые люди при жизни много грешили, совершали злодейства, воровали, чьи-то руки вовсе запачканы невинной кровью. Привидения боятся испытаний. Однако, правильно ли опасаться света в конце туннеля? Тот страх, мешающий обрести покой, и есть темный туннель, из которого они обманчиво бояться выйти на свет, предпочитая остаться в тени.
- Шейла, неужели ты отдала свой лотос другу? – тревожно спросил фокусник, сомневаясь в правильности ее поступка. Оливер понимал, как тяжело достается цветок, и он отчаянно пытался понять логику девочки. Ведь призраки спят и видят награду в своих руках, а Шейла просто отдала его, как ненужную игрушку. – То есть, как ты смогла?
Среди бесконечных рядов привидений ходят слухи, мол, цветок лотоса в один прекрасный момент обернется билетом домой, поэтому все, кто прошел испытание в лесу, бережет цветок, как зеницу ока. А кто-то бережет его, боясь умереть дважды. В общем, истина была в недосягаемости, предоставив душам свободу выбора и мысли. Во всей этой какофонии я вижу смысл. Но он откроется вам в другой раз.
Питер непонимающе и одновременно с обвинением уставился на подругу. Он чувствовал, что лотос в мире духов имеет большое значение, а подруга, возможно, сделала опрометчивый шаг. Мысленно Пит снова покраснел, ведь подруга подарила необыкновенный подарок - зрение. Ему определенно льстило подобное внимание, но совершенно не устраивал факт, что из-за него подруга детства останется между мирами навсегда. Не хватало еще брать ответственность не то, что за живое существо, а вообще за мертвое.
Шейла укоризненно вцепилась в фокусника глазами. Эта ночь представлялась девочке приятным, и не менее важным событием в жизни Пита. Все должно быть идеально, потому что больше она с ним не увидится наверняка. Хоть, один шанс все же может представиться. Каким бы феноменальным не было продолжение ночи, испортить что-либо уже было невозможно. Нельзя сказать, что Шейла перестаралась, впустив в свой мир гостя.
- Я не отдавала, а подарила. Не я одна так делала, - с пылом бросилась в защиту девочка, - Вспомни Карла, или Петунью, они поменяли цветок на встречу с любимыми, просто чтобы еще раз взглянуть на близких людей. Чем я хуже? Оливер, сам подумай: смог бы кто-то отдать цветок, если бы это было запрещено?
Оливер резко отстранился назад. Пожалуй, он единственный, кто люто ненавидит и одновременно желает получить цветок лотоса. Оли загадочен, ведь только ему известно, по какой причине он не осмелиться пойти в лес.
- Ты храбрая, а может глупая. Никто не знает, а вдруг цветок - это пропуск в иной мир? Билет домой. – Продолжил Оливер прискорбно. – Вдруг, ты не вернешься домой без цветка?
- Тогда вернусь на землю, поселюсь в доме какого-нибудь князя и стану его персональным привидением. – Шейла осеклась. – На века.
Фокусник гневно сморщился.
- Нельзя вернуться на землю!
К троице осторожно, неловко, подбиралась женщина в платье. Она беззвучно лепетала, стыдливо уставившись круглыми глазами в пол.
- Маргарет? – удивилась Шейла странному поведению знакомой.
- Я, я только хотела… - расплывчато бубнила женщина, пытаясь найти правильные слова, которые не покажутся им бредом помешавшейся на цветах тете.
- Что-то случилось? – не в силах разобрать ни слова спросила Шейла.
- Только хотела… - Маргарет посмотрела троим в глаза, понимая, что выглядит, как ребенок, стесняющийся взять лакомство. Цветочница выдохнула и любезно обратилась к мальчику. - Юноша, мне крайне неловко просить, но, не могли бы вы показать мне цветок?
И Питер показал. На вытянутой руке мальчик поднес лотос к самым глазам женщины, у которой вот-вот казалось начнется приступ умиления. Ее брови приподнялись, глаза улыбались, а губы расплылись в улыбке. Пара тройка бело-розовых лепестков осыпались, но их тут же подхватил нахлынувший ветер и потащил лепестки в даль. Туда, где под толстой пеленой тумана вспыхивал первый луч солнца.
Глава 2.
Назойливое шуршание над головой, которое постепенно превращалось в неразборчивый шум, привело Слепого Пита в состояние легкого дискомфорта, появляющийся каждый проклятый раз, если просыпаешься раньше положенного времени. Он тяжело раскрыл веки, ловя себя на мысли, будто что-то изменилось в зрении. Покинув город призраков на рассвете дня, картина перед глазами знакомо помутнела, расплылась, извратилась под странным углом; а мальчика ведь предупреждали. В прошлом осталась всего одна ночь, один раз, когда он почувствовал себя, пусть ненадолго, полноценным человеком. «Удивительно, - подумал Питер, - такое впечатление, будто я родился в чужом мире». В мире призраков парню все понравилось: он увидел подругу, с которой знаком с детства – она ему стала почти сестрой, - любовался миром, буквально собранным по крупицам привидениями, полагаясь исключительно на память и интуицию. Ведь наверняка кто-то создал вещь, о которой мечтал всю жизнь, но так и не получил желаемого будучи живым. Или вообще нечто не существовавшее в помине!
После возвращения от Шейлы, потеряв при этом зрение, его остальные чувства как обычно обострились. Все равно, что родиться голубем без крыльев. Однажды, когда Питеру было девять, он увидел чайку со сломанным крылом. Она отчаянно пыталась присоединиться к сородичам, но взлететь получалось не дольше, чем на секунду, не выше чем на фут. Отец мальчика тогда сказал, что нет ничего хуже, чем быть «другим». Признаться, папа Питера был не горазд поддерживать, давать советы, но мальчик любил его просто за то, что он давал ему: любовь, заботу, дружбу, еду. Сейчас Пит, вспоминая ту бедную птицу, хотел понять, что было бы хуже: родиться слепым или ослепнуть однажды? Он как никто другой понимал какого это: мечтать бороздить просторы необъятного неба, а довольствоваться лишь подставляя голову ветру.
Открывая глаза по утрам, мальчик обычно видел яркий свет, исходивший из окна. Порой он слышал голос. Солнце знало, когда будить юношу, а он знал, что проснется только, когда теплый луч нежно ляжет на лицо и даст понять, мол, пора просыпаться.
Как я уже сказал, Питер почувствовал неладное. Перед глазами неясно двигались бормочущие тени, иногда они меняли положение и в глаза мальчику били лучи солнца.
- Мальчик не дышит, - уверенно подытожил ворчливый голос с прискорбием.
- Каллеген прав, смотрите, бледный, как складка на моем локте. – Подтвердил кто-то не менее противным тоном.
- Ты в отражении себя видел? Тощий, точно картина у могилы моей бабушки, - приглушенно спросонья просипела женщина, - дышит еще как! – голос принадлежал тете по имени Марж. Она почти каждый день проводила с детьми в приюте, и всегда была дружелюбной, за исключением моментов, когда в силу вступали воспитательно-поучительные выражения, зачастую сопровождающиеся криками и бранью.
Хмурые лица без зазрения совести разглядывали мальчика, пытаясь на глаз определить – чтобы лишний раз не дотрагиваться к трупу – мертв ли тот.
- Да быть того не может, - уверенно отрицал Каллеген, - своими глазами видал: дух за ним явился.
- Ой, смотрите, смотрите! Глаза-то открыл! – в истерике забилась молодая девушка. То ли от счастья, то ли от шока. Скорее всего, второе. Люди еще сутки назад поставили на мальчике смертоносное клеймо.
- Судорога, - нашел объяснение человек с бледным локтем. Он поспешил закрыть глаза, как это делают на мертвецах, но Питер уже устал выслушивать разноплановые волнения по его душонку. Мальчик выпустил руку вперед, намереваясь перехватить чужую, но схватил лишь неподдающийся ком воздуха. Толпа испугано вздрогнула.
- Вы гляньте, судорога-то и руку тоже свела, - не унимался дед, и плотно перехватил тоненькую ручонку.
- Оставьте меня в покое, стервятники. – Наконец выпалил юноша. – Живой я.
Кто-то в толпе разочарованно вздохнул. Щупловатый Мистер Трин разочаровано махнул запачканной в земле рукой и хлопнул за собой входной дверью.
Из толпы выглянуло перекошенное лицо Стена, а следом и его дружков. У всех троих под темными веками вальяжно расположились мешки, полученные в результате бессонной ночи. В такие мешки только мелочь прятать. Стен рассеяно тряхнул головой в надежде согнать усталость, но тут же потерял равновесие и чуть не упал.
- А какого черта ты еще живой? – раскатисто пробасил юноша, за что получил свирепый взгляд старших. Однако взрослых волновал этот вопрос не меньше, пусть они и боялись выступить с ним напрямую. Жители давно убедили себя и своих детей, которые их заменили, что призраки приходят вместе со смертью к ним в дома. И хотя со дня, когда привидение забрало последнюю душу прошло семь лет, жители деревни убедили всех, а в первую очередь себя, что получить цветок лотоса равносильно страшной смерти.
- Прости, Стен, что разочаровал, – приподнимаясь на локтях, ответил Питер, произнося слова так эмоционально, чтобы тот не усомнился, не свело ли судорогой еще и язык. - Надеюсь твоим надеждам не суждено когда-либо сбыться – никаким.
- Что? – в недоумении спросил парень.
- Советую в следующий раз спать ночью, а то твой мозг нагрузок не выдерживает.
Стен скривил ухмылку, представив, что эти слова сказал он, а потом…
- Он сказал что-то обидное? Ведь если да, я его прям здесь прикончу.
- Стен, замолчи. – Устало проговорила Марж. – Питер, нам, правда, всем интересно, почему ты жив. Привидение приходило ведь, но ты остался цел. Что-то пошло не так