Он пошел впереди, направившись в сторону лугов у подножия гор, склоны и вершины которых густо поросли деревьями и кустарником. По другую сторону маленького деревянного моста начиналась тропа для пеших туристов.
Рейчел не помнила, чтобы вчера переходила через мост.
Спустя четверть мили тропинка стала уже, и вскоре они миновали ручеек, стекающий по склону горы.
Стивен остановился.
— Не кажутся ли вам знакомыми эти места?
Рейчел огляделась. Небо было почти идеально чистым, а солнечный свет добавлял красок лугам и лесам. Но она не увидела ничего, что могла бы опознать.
— Идемте дальше, — сказала Рейчел, и мужчины послушались.
Тропинка уводила их в лес. Однако чем глубже они заходили, тем больше нервничала девушка. Вчера, когда она открыла глаза, вокруг была такая темень, что ей не удалось ничего рассмотреть. Да и потом, на рассвете, когда уже брела вниз по склону холма, не отдавала себе отчета в том, что с ней происходит. Она не обращала внимания на окружающую природу, пока не оказалась вблизи домов и магистрального шоссе, где ее чуть не сбил Стивен.
Рейчел вспомнила, как много лет назад Дженни приехала к ней. Тогда она только перебралась из Абердина в Лондон. Как-то вечером Дженни вышла из дому, намереваясь купить то ли гамбургер, то ли пиццу, то ли еще что-то в этом роде. Ей понадобился целый час, чтобы вернуться обратно! Оказалось, она заблудилась в лабиринте одинаковых пригородных улиц и не сразу сумела отыскать квартиру Рейчел. Но сейчас лес казался девушке куда более запутанным.
Они углублялись все дальше в чащу, и деревья вокруг смыкались все гуще, а тропинка под ногами становилась все менее и менее различимой. До их слуха по-прежнему доносилось журчание ручья, русло которого скрывалось за невысокими деревьями, папоротниками и густым подлеском.
Он и впрямь казался знакомым, вот только действительно ли это та самая тропка, по которой она шла вчера утром?
Думай, Рейчел. Думай как следует!
Но, несмотря на все ее старания, уверенности не было. Рейчел остановилась, и оба спутника, Стивен и Джон, окинули ее вопросительными взглядами.
— Я могла проходить здесь, — принялась она размышлять вслух, кивнув на почти невидимый ручей под ногами. — Я помню, как при дневном свете поднялась по склону и отыскала дорогу на Катберт. Но это вполне мог быть иной ручей в другой части леса. Честное слово, не знаю.
— Ну, хорошо, — сказал Стивен. — Давайте пройдем еще немного.
Они шагали минут пятнадцать, пока не дошли до небольшого водопада. Глядя на потоки воды, срывающиеся с крутого горного склона, Рейчел поняла, что не была здесь. Она задумчиво смотрела на хлопья пены, уплывающие от замшелых скал у подножия водопада.
— А может, здесь есть другие пешеходные тропы? — поинтересовалась Рейчел. — Другие ручьи или речушки?
Стивен пожал плечами.
— Есть, эти леса простираются на много миль вокруг. Но вероятно, вы помните что-нибудь конкретное, какие-либо детали?
— Хороший вопрос, — хмыкнула она. — Нет, не помню.
Однако в памяти Рейчел вдруг возник ее ночной кошмар, рычание в темноте, и она поинтересовалась:
— Стивен, а здесь, в окр у ге, водятся дикие собаки?
Он нахмурился.
— Дикие собаки?
— Или другие… животные? Может быть, хищники?
— Полагаю, здесь можно наткнуться на одичавших собак. Но почему вы спрашиваете об этом?
Рейчел напряженно размышляла. Она помнила, что тогда было совсем темно; возможно, она оказалась в каком-то здании либо подвале. Но где в лесу можно найти подвал?
Она адресовала этот вопрос Стивену; тот задумчиво почесал затылок и не нашел что ответить.
— Может, это какие-нибудь старые развалины, — добавила Рейчел. — Здесь есть что-нибудь подобное?
Стивен окинул ее отсутствующим взглядом, после чего покачал головой.
— Извините, Рейчел, но я никогда не слыхал ни о чем подобном.
— Жаль, — заметила она.
Они бродили по лесу еще часа полтора, пока Рейчел окончательно не потеряла ориентир. Наконец она сдалась.
— Ты ведь даже не представляешь, где находишься, верно? — спросил у нее Джон.
— Нет, — отрешенно ответила Рейчел. — Я пришла в себя, но где это случилось — даже не представляю. Кроме того, не забывай, что какую-то часть ночи я бродила по лесу. Так что сейчас мы ищем иголку в стоге сена.
Джон и Стивен хранили молчание.
— А вот где я была до того, как очнулась… — Рейчел вновь пожала плечами.
— Ну что ж, — сказал Джон, — давайте возвращаться. По крайней мере, мы пытались что-то сделать.
На обратном пути к машине у Рейчел вдруг возникло такое чувство, будто за ней кто-то наблюдает из листвы. Чей-то злобный тяжелый взгляд впился ей в спину. Она оглянулась, но не заметила ничего необычного. Тем не менее девушка невольно ускорила шаг.
— Хотите перекусить? — предложил Стивен, когда они уже подъезжали к его дому.
Джон взглянул на Рейчел, но она ответила:
— Спасибо, Стивен, как-нибудь в другой раз. Мне нужно повидаться кое с кем из знакомых, которые могут помочь собрать эту головоломку.
— Я понимаю, — кивнул он. — Однако будьте осторожны. Обещайте!
— Я уже большая девочка, Стивен. Все будет в порядке.
— И у вас есть Джонатан.
— И у меня есть Джонатан. Он позаботится, чтобы я не совершила опрометчивых поступков.
Когда они, высадив Стивена, возвращались из Уайтмонта в Гленвилль, Джон из машины позвонил Элизабет. Спросил, можно ли заехать прямо сейчас.
— Хорошо, — услышала Рейчел, — мы уже едем… Да, мы сейчас в машине. Конечно, с удовольствием останемся на обед. Большое спасибо, Элизабет.
Джон уже собирался прервать связь, когда Элизабет спросила его о чем-то.
— Я помню, что обещал это еще вчера, но мы сейчас едем к вам. Скоро увидимся. До встречи. — Он сунул мобильник в карман. — Что мы ей скажем о тебе?
— Обо мне?
— Я не говорил ей о том, что два дня ты пропадала невесть где.
Рейчел устало улыбнулась.
— Моя тетя — милая старушка, однако если она узнает, что со мной случилось, то сойдет с ума.
— Но ты же хочешь, чтобы Элизабет рассказала тебе обо всем? А это значит, что нам придется довериться ей.
— Может быть, — вздохнула она. — Посмотрим по обстоятельствам.
Всю дорогу до тетушкиного дома Рейчел не могла отделаться от странного ощущения, будто враждебный взгляд, который она почувствовала на зеленых холмах Уайтмонта, давно оставленных позади, по-прежнему преследует ее.
Глава семнадцатая
Когда они въехали в Гленвилль, Рейчел узнала знакомые дома из серого гранита и вспомнила прежние времена. Тогда здесь было намного меньше жителей, а сегодня улицы выглядели многолюдными. Гленвилль был городом ее детства, полной противоположностью Парижа, где родилась и выросла ее мать и куда они ездили по меньшей мере раз в год — чтобы навестить родственников. Девочка обладала способностями к изучению иностранных языков и довольно свободно говорила по-французски, однако Париж ей никогда особо не нравился.
В Гленвилле она знала всех. Дженни Дугал исполнилось всего восемь, когда ее родители перебрались сюда из Абердина. Рейчел была на год младше Дженни, но они быстро стали лучшими подругами. Вскоре они уже казались неразлучными, однако именно Дженни решала, что они будут делать. Уже тогда она задавала тон в их дружбе.
Они проехали мимо заброшенного дома на Адроссан-стрит. Его окна были заколочены, а там, где когда-то находился аккуратный маленький садик, росли сорняки. Джон равнодушно скользнул по дому взглядом, а Рейчел уставилась на него, вспомнив женщину, которая некогда жила здесь.
У миссис Уайт были круги под глазами, похожие на мешки с песком, как они с Дженни тогда шутили. Иногда Рейчел сталкивалась с миссис Уайт в бакалейном магазинчике на углу Адроссан-стрит, где та покупала «Джонни Уокер Ред Лейбл». [13]Продавщица Сандра Мойр точно знала, что предпочитает Беверли Уайт, и любила поболтать с ней. А вот тетя Элизабет ненавидела Беверли всей душой. Она неоднократно запрещала Рейчел разговаривать как с ней самой, так и с ее мужем Диком, которого презирала еще сильнее.
Рейчел всегда слушалась тетю, но, заметив однажды, как Беверли пропалывает свой маленький садик, все-таки подошла к ней. Беверли поинтересовалась, как поживает маленькая соседка, и, похоже, ей действительно было интересно. Вскоре после того Рейчел обнаружила, что все чаще заговаривает с Беверли, а потом даже стала помогать ей в саду.
Когда в один прекрасный день Беверли предложила угостить ее лимонадом, Рейчел впервые изнутри увидела дом, где жили супруги Уайт. Передав девочке стакан с напитком, Беверли решила побаловать себя глоточком виски, но потом взглянула на маленькую гостью и воздержалась.
— Думаю, не сегодня, — сказала она и составила компанию Рейчел, налив себе лимонаду.
Рейчел подружилась с Беверли Уайт и никогда не видела, чтобы та пила виски в ее присутствии. Не исключено, что женщина хваталась за бутылку, стоило девочке выйти за порог, но, пока Рейчел была у нее в гостях (что случалось частенько), такого не происходило.
А потом, через несколько лет, ей сказали, что Беверли увезли в больницу. Рейчел навещала свою знакомую так часто, как могла. Миссис Уайт была серьезно больна: у нее обнаружили опухоль мозга, и ее здоровье быстро ухудшалось. Единственной, кто мог шутить по этому поводу и уверять всех, что скоро вернется домой, была сама Беверли.
Болезнь стремительно прогрессировала. Но Беверли до конца сохраняла присутствие духа, не запрещая Дику и Рейчел приходить к ней. Лишь в самые последние дни у нее стали случаться перепады настроения, которые перемежались агрессивным поведением, — естественное следствие заболевания.
Промозглым, дождливым утром телефон зазвонил очень рано. Убитым голосом Дик сообщил Рейчел, что ночью его жена умерла.
— Ты была одной из ее лучших знакомых, она считала тебя своей подругой, — выдавил он, и Рейчел заплакала.
Даже сегодня, когда она ехала в гости к тетке, при мысли об этом слезы выступили у нее на глазах.
У Элизабет Крейг по-прежнему была густая копна каштановых волос, в которых не проглядывало ни одной седой волосинки, но она явно похудела — быть может, подумала Рейчел, села на диету, о которой говорила так давно. Да и сутулилась тетя сильнее, чем в марте прошлого года, когда Рейчел видела ее в последний раз.
Элизабет тепло встретила гостей и пригласила их в дом. Первым делом она поинтересовалась, почему Рейчел не приехала раньше. Девушка туманно ответила, что у нее возникли срочные дела.
Элизабет пристально изучала ее.
— Ты плохо выглядишь, — посетовала она. — У тебя царапины на лице и руках, а глаза покраснели и воспалились. О, и на затылке у тебя шишка. Как это произошло?
— Дурацкий несчастный случай, — соврала Рейчел. — Я упала с лестницы. — Она едва не добавила, что это случилось еще дома, в Англии, но вовремя вспомнила, что на похоронах в понедельник была целой и невредимой. — Это случилось позавчера.
Тетка одарила ее подозрительным взглядом, но больше ничего не сказала. Вместо этого она заговорила о Дженни. И о Грейс, ее матери. О том, что все ужасно и что вся деревня шокирована этим происшествием. Бедная, бедная Грейс! Такого не заслужил никто. Ни она сама. Ни Дженни. Ужасная, поистине ужасная трагедия.
— К счастью, — заключила Элизабет, — за ней ухаживает Бетти.
— Бетти Мюир? — уточнила Рейчел. (Бетти была соседкой Грейс.)
— Да, она очень беспокоится о Грейс. А когда ты собираешься навестить ее?
Ага, значит, я еще не ездила к ней.
Элизабет выставила на стол тарелки, столовые приборы, хлеб и холодные закуски. Затем отправилась в кухню, чтобы закончить приготовление овощного супа, и Рейчел присоединилась к ней.
— Очень странно, тебе не кажется, — небрежно заметила она, — что Дженни сорвалась со скалы? Как такое могло случиться?
— Это было ужасно, — согласилась тетка, качая головой. — Такая трагедия!
Рейчел пришла к выводу, что тетя, подобно всем остальным, не задавалась вопросами о гибели Дженни.
— Когда я узнала об этом, мне показалось, будто весь мир рухнул в одночасье, — продолжала Рейчел, хотя и не помнила ничего подобного.
— По крайней мере, ты снова разговариваешь, — заметила тетка. — В понедельник ты в основном молчала.
В основном молчала?! Этого мало, чтобы разобраться в ситуации.
— Ты была очень опечалена, — продолжала Элизабет. — Да и я чувствовала себя ужасно. Мне было невероятно жаль тебя, Рейчел. Твоя прощальная речь в церкви звучала так трогательно и прекрасно! Ты говорила о том, что Дженни была полна жизни, и о том, как много она для тебя значила. Это навело меня на мысль о…
Элизабет умолкла, задумчиво глядя на морковку, которую чистила маленьким ножиком. В кухне воцарилось неловкое молчание. У Рейчел свело живот, когда она поспешно схватилась за деревянную ложку и принялась помешивать суп.
— На какую мысль, тетя?
Элизабет судорожно заморгала, словно пытаясь скрыть неожиданно нахлынувшие чувства. Рейчел положила руку ей на плечо.
— С тобой все в порядке?
Тетя утерла слезы.
— Прости меня, Рейчел. Что-то я расквасилась. Я так рада тебя видеть! Правда, очень рада.
— Я понимаю, тетя. Но все-таки, о чем ты подумала? — настаивала она.
Элизабет взяла себя в руки и продолжала куда более твердым голосом:
— Я думала, что вы отдалились друг от друга, ведь тебя так долго не было. Но оказывается, время и расстояние не имеют значения. Вы продолжали вести себя как сестры-близнецы.
— Спасибо, тетя, — с трудом проговорила Рейчел, ощущая, как к горлу подкатывает ком. — Это правда.
Разговор с теткой помог Рейчел поверить в то, что она все-таки ошибалась и Дженни на самом деле мертва. Они обе потеряли дорогого и близкого им человека. «Быть может, — подумала девушка, — я не верила в смерть подруги потому, что мой расстроенный разум обманывал меня, убеждая, будто она еще жива. Эта теория, если рассматривать ее беспристрастно, далека от правды».
А потом, к удивлению Рейчел, тетка будто начисто забыла о Дженни и похоронах. Она принялась болтать о своем садике и о том, сколько времени проводит там вместе с соседом Гербом. По ее словам, тот был просто душка. Чего он только не делал для нее! Ходил в магазин, покупал растения и чинил все, что подворачивалось под руку. Рейчел мимоходом подумала: уж не ухаживает ли Герб за ее теткой? Он потерял жену, Элизабет — мужа, и при этом они почти ровесники. Но каковы бы ни были их отношения, общество друг друга доставляло обоим удовольствие, что не могло не радовать Рейчел.
После Герба разговор переключился на Винни, дочь одной из сестер Элизабет, которая жила на западном побережье. Недавно у нее был день рождения, и тетка собиралась на следующей неделе поехать к ней в гости. Сразу же после похорон Дженни ей не хотелось никуда уезжать, но теперь она передумала и даже с нетерпением ждала этой поездки. Элизабет очень сильно любила свою семью, а детей обеих сестер просто обожала! Рейчел всегда подозревала, что причиной тому было отсутствие собственного ребенка. Элизабет всегда хотела иметь малыша, но так вышло, что они с Гордоном не сумели его родить. Одно время они даже подумывали об усыновлении, однако эта мысль пришлась Гордону не по душе. Он мечтал о собственных детях, плоть от его плоти и кровь от крови, а если уж это невозможно, то предпочел вообще обойтись без них. Элизабет смирилась. Еще одна черта, свойственная тетке. Она всегда была милой и покорной, и выступить против своего супруга для нее казалось решительно невозможным. Рейчел же представляла собой женщину совсем иного сорта, в чем Джонатан уже давно убедился.
Девушка задумчиво уставилась в окно. И вдруг на вершине дуба, который рос на границе между участками Элизабет и Герба, увидела бело-серую хищную птицу! Та повернула к ней голову, и в черных глазах-бусинках блеснула ненависть. Ее клюв был достаточно острым и большим, чтобы выклевать Рейчел глаза. Девушка сдавленно охнула и отвернулась как раз в тот момент, когда в кухню из гостиной вошел Джон.
— Ну, и скоро мы будем обедать? — весело осведомился он.
Когда они распрощались с Элизабет и вышли на улицу, Джонатан заметил:
— А ведь ты рассказала ей о себе совсем немного. Вспоминала ли она вообще о похоронах и прочем? Что ей известно?
— Почти ничего. Я разговаривала с ней в кухне. Судя по всему, в понедельник я предпочитала молчать. Если не считать прощальной надгробной речи, то больше я почти ничего не говорила и не делала.
— А чем ты намерена заняться теперь?
— Предлагаю навестить Грейс Дугал. Мне обязательно нужно поговорить с ней. Если верить моей тете, мы не виделись с самого дня похорон, а когда моя тетя что-либо утверждает, то это правда. Она здешний городской оракул.
— Хорошо, — согласился Джон. — Поехали.
Он завел машину. Рейчел показывала дорогу, и уже через несколько минут они были у дома Грейс на Мэйн-стрит. Над массивной темно-бордовой входной дверью красовалась вывеска, на которой крупными буквами было начертано: «МИНИ-ГОСТИНИЦА. НОЧЛЕГ И ЗАВТРАК». Грейс открыла пансионат после того, как Дженни уехала из дому, а сама она поняла, что Элизабет, сдавая внаем Ардроу-Хаус, зарабатывает неплохие деньги. Под вывеской висела табличка поменьше, и на ней было выведено название «РОЗА», а еще ниже — «КОМНАТА СО ВСЕМИ УДОБСТВАМИ — 20 ФУНТОВ». По обе стороны от двери пестрели красные и желтые цветы, а на доске за окном виднелась надпись: «Свободных мест нет».
Рэйчел нажала кнопку звонка, но дома, похоже, никого не было. Она заглянула в окно. Внутри казалось темно и тихо.
— Давай вернемся завтра, — предложил Джон.
Она посмотрела на него.
— А куда сейчас: поедем в коттедж или заглянем в «Старое колесо»?
— В «Старое колесо». Лорин — последняя, кто видел тебя перед исчезновением, насколько нам известно. И у нас есть еще одна причина заехать туда. Ключ от комнаты по-прежнему у тебя?
— Да. Ты прав. Скорее всего, я по ошибке прихватила его с собой.
— Сейчас он где?
— Лежит в кармане.
— В таком случае поехали… Если ты нормально себя чувствуешь.
— Со мной все в порядке, — заверила она.
Глава восемнадцатая
Они проехали девятнадцать миль по шоссе А93 от Гленвилля до Абердина, миновав по пути ресторанчик «Бифитер», над дверями которого пестрела броская надпись: «ЗАВТРАК КРУГЛЫЕ СУТКИ — ВСЕГО 5.99 ФУНТА». Пейзаж за окнами оживляли пурпурные холмы, бесконечные луга, невысокие, выложенные серым камнем стены и петляющая лента реки Ди, жемчужно-серая под рваным одеялом облаков. В уютном, теплом салоне Рейчел задремала. В полусне она позабыла о тех умозаключениях, к которым пришла в доме тети. Сейчас ей чудилось, будто она вновь едет к Дженни домой. Подруга, как живая, встала у нее перед глазами. Она непременно обнимет ее, едва увидит на пороге.
Рейчел вспоминала дни, проведенные вместе в марте прошлого года, когда первые вестники весны подарили им робкое тепло, а на кустах и деревьях начали распускаться цветы и листья. Дженни искрилась жизнелюбием — казалось, она напрочь забыла о Лестере Камминге и скандале, который сопровождал их разрыв несколько месяцев назад. Сама же Рейчел встречалась с Лестером всего лишь раза три, не больше. Уже с первой встречи она прониклась к нему инстинктивной неприязнью. Рейчел не могла понять, чем вызвано подобное отношение, но ей не понадобилось много времени, чтобы выяснить это. Синяк на щеке Дженни стал первым сигналом…
Рейчел осоловело рассматривала горы, вспоминая туристический поход, куда они с Дженни отправились несколько лет назад. Когда они стали взбираться на гору, Рейчел шагала куда медленнее Дженни, да еще и часто останавливалась, чтобы отдышаться.
«Пошевеливайся, размазня!» — подначивала ее Дженни. Рейчел здорово обозлилась на подругу за это замечание. Стиснув зубы, прыгнула вперед и обхватила Дженни за талию, а потом опрокинула ее в высокую траву.
«Размазня? Я? С чего ты взяла? Я всего лишь позволяю тебе стать первой, потому что ты терпеть не можешь, когда выигрываю я!»
И тогда Дженни расхохоталась. Она долго смеялась, а потом притянула Рейчел к себе и поцеловала.
«Я люблю тебя, Рейчел! Я люблю тебя больше всего на свете».
Они несколько часов кувыркались в высокой траве, любуясь мягким ярко-голубым небом. Первобытные инстинкты удивили обеих, доставив им острое наслаждение, пока они удовлетворяли обоюдное желание жадными прикосновениями пальцев, горячего языка и влажных губ. Они оказались одни в раю; они принадлежали друг другу; никто и никогда не сможет встать между ними.
Рейчел мысленно перенеслась в тот восхитительный день, и в памяти у нее ожили все мельчайшие подробности шикарного обнаженного тела подруги. Они не в первый раз занимались любовью, но тот день стал для обеих незабываемым…
Рейчел сбросила туфли и подогнула под себя правую ногу. Закрыв глаза, она откинулась на подголовник сиденья и погрузилась в полудрему. Окружающий мир подернулся туманной дымкой, сменившейся чернотой, из которой на нее злобно глядели чужие глаза.
Рейчел провалилась в бездну беспамятства, и все мысли отлетели прочь.
Сидя за рулем, Джонатан искоса поглядывал на нее. Спящая, она походила на ангела. Он влюбился в Рейчел с первого взгляда. И не скрывал своих чувств, хотя временами это доставляло ему массу хлопот.
В ноябре прошлого года он едва не разрушил ради нее свою контору. Это случилось однажды вечером в четверг. Джеффри уже отправился домой после насыщенного трудового дня, а Джон все еще корпел над отчетом, который следовало наутро отправить в офис «Лондон Пост».
В четыре часа прозвенел звонок. Рейчел открыла дверь, и мгновением позже мимо его стола прошествовали трое рабочих-строителей. Они вошли в ее комнату, расположенную по соседству с его кабинетом. А через пару минут Рейчел ворвалась к нему с жалобой на трех нахалов, которые раскладывали на полу отбойные молотки, намереваясь приступить к работе. Она пожелала узнать у них, для чего все эти приготовления, но строители ответили лишь то, что до конца рабочего дня им поручили снести стенку, разделявшую два кабинета.
— Что все это значит? — требовательно поинтересовалась она у Джона.
А он продолжал невозмутимо пялиться в экран своего компьютера, явно не обращая ни малейшего внимания на ее возмущение.
— В самом деле? — наконец соизволил заметить он. — Что ж, это хорошо, разве нет?
— Хорошо?!
— Да, — ответил он, по-прежнему не глядя на нее. — Что еще мне остается делать?
— Что ты имеешь виду — «что еще тебе остается делать»?
Он продолжал задумчиво глядеть в свой монитор, а потом со вздохом удалил лишний абзац.
— Я покупаю тебе цветы, угощаю роскошными ужинами, приглашаю в кино и в театр и все такое. Это обходится мне в целое состояние, а что я получаю взамен? Гораздо практичнее попросту убрать стену. Таким образом я целый день смогу видеть тебя и говорить, как сильно люблю.
Она застыла, словно пригвожденная к одному месту.
— Ты ведь не собираешься на самом деле снести стенку, а?
— Поживем — увидим.
— Это шантаж.
Он пожал плечами.
— Я бы предпочел другое слово, но ты можешь называть это так, как считаешь нужным.
Секунды шли, а Рейчел молчала. Он заставил себя не отрываться от монитора. Затем она удалилась в свою комнату, но почти мгновенно выскочила оттуда.
— Они действительно собираются снести стену!
— Да, я знаю, — невозмутимо отозвался он.
— Я тебе не верю, — проворчала она под нос и вновь поспешила прочь.
Когда стена вздрогнула от сильного удара, Рейчел опять влетела в его кабинет.
— Они все-таки делают это. Они ломают стенку!
— Слышу.
— Ты что, окончательно спятил?
Улыбнувшись, он откинулся на спинку кресла и впервые встретился с ней взглядом. Она стояла на пороге в полном замешательстве.
А потом…
А потом уголки ее губ дрогнули в улыбке. Она подошла к его столу и подалась к нему так, что он уловил запах ее духов.
— Пусть будет по-твоему, негодник, — прошептала она ему на ухо.
После ухода рабочих она присела на краешек его стола и вызывающе-насмешливо заявила:
— Ну вот, ты добился своего. И что ты намерен со мной делать?
— О, у меня масса планов на сей счет.
— Удиви меня.
Он пригласил Рейчел в ее любимый ресторан, а после этого — в ее любимый бар, где они прекрасно провели время и остались весьма довольны друг другом. Однако вечер еще не закончился. Когда такси подъезжало к ее квартире, он страстно и в то же время нежно поцеловал ее в губы.
— Не так быстро, — сказала она, и он слегка отстранился.
— Не так быстро?
— Именно. Сегодня днем ты поступил со мной, как сам того хотел. Теперь моя очередь.
То, что было для них чудесным вечером, превратилось в ночь, которую оба не забудут никогда.
Но на следующее утро ему пришлось спуститься с небес на землю. Рейчел лежала рядом с ним в постели, такая же красивая и соблазнительная, как и в те благословенные часы, когда они занимались любовью, но что-то уже изменилось. Хотя что именно — он затруднялся сказать сразу.
— Все было просто замечательно, — прошептала она. — Для солдата из тебя получился неплохой кавалер.
— Ты тоже выглядела недурно для дамочки, которая специализируется на веб-сайтах.
— И что мы будем делать дальше?
Голос ее стал серьезным, и он расслышал в нем нотки сомнения.
— Что ты имеешь в виду?
— Я повторяла тебе это достаточно часто, Джон. Постоянные отношения не для меня.
— Господи, Рейчел! Как ты можешь говорить подобные вещи после прошлой ночи?
— Джон, ты знал, как я к этому отношусь.
— Да, но минувшая ночь… разве она для тебя ничего не значит?
— Она значит для меня больше, чем ты можешь себе представить, — без колебаний ответила Рейчел. — Я желала этого так же, как и ты, и получала удовольствие от каждой минуты. Но мне бы не хотелось, чтобы ты думал, будто я… Словом, ты понимаешь, что я имею в виду.
— Боюсь, что нет, — с горечью отозвался он.
— Да ты прекрасно меня понимаешь. Мне нужна собственная жизнь, — сказала она, целуя его в висок. — И не имеет значения, насколько очарователен мужчина, с которым я встречаюсь, и насколько хорош он в постели.
— Рейчел, я люблю тебя, — запинаясь, пробормотал он. — Я думал, ты это понимаешь.
— Я тоже люблю тебя, Джон, хотя по-своему. Но прошлая ночь состоялась, потому что ты шантажировал меня.
Она выскользнула из-под покрывала. А он остался лежать, не в силах поверить своим ушам. И, лишь услышав звук льющейся воды в душе, встал и присоединился к ней.
— Для меня еще осталось место?
— Для тебя всегда есть место.
— Хочешь, потру тебе спинку?
— Как это любезно с твоей стороны.
— Это вовсе не любезность. Я просто умираю от желания еще раз потрогать твою попу. — Джон принялся намыливать тело Рейчел. — Как ты можешь быть настолько уверена в том, что хочешь остаться одна? — робко спросил он.
— Думаю, такова моя природа.
— Быть может, со мной ты почувствуешь себя по-другому?..
— Не уверена. Кроме того, это разрушит нашу дружбу.
— Давай хотя бы попробуем, Рейчел.
Она покачала головой.
— Ты злишься на меня?
На мгновение он прекратил намыливать ее.
— Злюсь? Нет, я всего лишь пытаюсь понять.
— Мы сможем по-прежнему работать вместе?
— Разумеется, сможем. Не представляю, как буду работать без тебя.
Но теперь его стали терзать серьезные сомнения. Как им дальше жить, делая вид, будто последних нескольких часов вовсе не было? Или, если они все-таки были, выходит, что для нее это ничего не значит, да? Он был ее боссом, а она — его подчиненной. Неужели их отношения останутся такими навсегда?
Но они все-таки сумели как-то устроить свой быт, и за той, первой ночью последовали другие, не менее страстные. Жить вместе они так и не стали; Рейчел вновь и вновь неизменно остужала его пыл.
— Мне нужно не просто твое тело, — взмолился Джон однажды. — Мне нужна твоя любовь.
— А мне нужно лишь твое тело, — поддразнила его Рейчел, но поцелуй, которым она наградила его после этих слов, больше подходил для новобрачной.
Его смятение, растерянность и отчаяние нарастали, и он не раз и не два собирался выдвинуть ультиматум. Или они будут вместе, или нет, и это станет либо началом, либо концом всего. Однако Джон так и не отважился совершить подобный поступок. Он слишком сильно любил ее и лишь молился, чтобы в один прекрасный день ему все-таки удалось покорить ее сердце.
Ради нее стоило ждать вечность.
— Рейчел? Мы на месте.
Она зевнула и потянулась.
— Где?
— У «Старого колеса». Ты уже здесь?
— Что ты имеешь в виду?
— Ты разговаривала во сне, но я не разобрал ни слова.
Рейчел потерла лицо.
— Да, я вернулась. — Увидев вывеску, она проснулась окончательно. — Идем внутрь.
Они вышли из машины. Ощущения дежавю [14]у нее не возникло; она действительно не помнила, что останавливалась здесь. Рейчел толкнула садовую калитку, прошла по дорожке и нажала кнопку звонка. Джон шел за ней по пятам.