Глава первая
Время действия: понедельник, время за полдень
Место действия: кабинет президента СанХёна. Президент, вместе со своим помощником – главным менеджером КиХо, смотрит видео на мониторе компьютера. Экран показывает, как ЮнМи, вращая в руках гитару, лихо отплясывает на столе, исполняя при этом куплеты фривольного содержания. Хоть запись и невысокого качества, однако, её вполне достаточно для того, чтобы понять, что исполнительница находится в нетрезвом состоянии.
– И что, это действительно происходит в школе Кирин? – не веря своим глазам, изумлённо спрашивает СанХён, переводя взгляд с экрана на КиХо.
Тот, в ответ, понуро кивает головой.
– Да, господин президент, запись сделана в Кирин, – говорит он, – Видите, все в школьной форме? А дальше, там покажут ещё и преподавателей...
СанХён возвращает взгляд на экран, на котором, словно в подтверждение его слов, появляется завуч ДонХё и вступает в бескомпромиссную борьбу с ЮнМи за обладание гитарой.
– Охренеть... – потрясённо произносит СанХён, наблюдая за перетягиванием музыкального инструмента и последующим полётом ЮнМи со стола, – элитная школа...
Он на пару секунд задумывается, смотря на беспорядочно замелькавшее под радостный многоголосый визг изображение на экране, по которому уже сложно понять, что именно происходит и, помолчав, спрашивает: Ещё раз. Откуда у тебя эта запись?
– Прислали на официальную почту агентства, – отвечает подчинённый.
– Давно?
– Примерно с час назад.
– Что-то написали? Что-то хотят? Сопроводительное письмо было?
– Написано было «Посмотрите на вашу ЮнМи».
– И всё?
– И всё.
– Хмм, - задумывается на секунду СанХён и делится своим возникшим впечатлением - как-то по-детски…
– Где-то ещё это видео всплыло? – спрашивает он у КиХо.
– Мне пока об этом не известно. Но, по крайней мере, журналисты, с просьбой прокомментировать видео, не звонили, - отвечает тот.
– Будем надеяться, что это кто-то из класса ЮнМи решил создать ей неприятностей, - постановляет СанХён, - и что это видео не станут рассылать дальше, из страха получить неприятности для школы и для себя, если откроется.
– Будем надеяться, что у этих детей есть разум, - подытоживает он свои слова и смотрит на КиХо.
– Дети сейчас настоящие монстры, - неожиданно отвечает ему тот и добавляет, - страшнее китайских гангстеров.
Подняв голову от монитора СанХён озадаченно смотрит на него.
- КиХо, - говорит он, - речь сейчас не о том, как испортились дети. Меня больше интересует, почему я ничего не знаю? Если там были преподаватели, то, значит, директор школы должен знать о происшествии? Почему мне ничего не сказал?
СанХён вопросительно смотрит на КиХо.
- Почему промолчала ЮнМи, понять не сложно, - говорит тот, - а вот почему директор СокГю вам ничего не сказал…
КиХо молча пожимает плечами.
– Интересно, он вообще знает, что происходит у него школе? Или, может, он уже отошёл от дел? К заслуженному отдыху начал готовиться? Он, что, не понимает, какую свинью мне подложил?! – начинает возбуждаться СанХён.
– Может, поэтому он и не сказал, сонсен-ним? – делает логичное предположение КиХо, - решил отложить скандал «на потом».
– «На потом»?! Тогда, это «потом» наступило! Сейчас я ему всё скажу!
СанХён лезет рукою во внутренний карман пиджака за телефоном и, достав аппарат, решительно подносит его к уху.
(далее следует пылкий разговор президента агентства и директора школы, наполненный взаимными обвинениями, экспрессивными неологизмами, а также непереводимыми конструкциями устойчивых выражений корейского языка)
– Да!! – орёт в трубку покрасневший от гнева СанХён, – Именно! Вам там только булыжники можно доверить обтёсывать, а не алмазы гранить!! Рукожопы!! АлёЁ! ОлЁё!
– Бросил трубку, – часто дыша, говорит СанХён КиХо, убирая от уха телефон и небрежно кидая его на стол, – А я ему ещё половины не сказал! Ссссс...
СанХён со свистом выдыхает из себя воздух.
– Ну, что? – агрессивно поворачивает он голову к КиХо, – Только взяли девочку на дебют, как её нужно исключать из группы! Куда её теперь с таким скандалом?! Она и «Корону» утопит вместе с собой! Чёртов СокГю! Не-еет, я это ему не прощу! Никогда не прощу! Больше ни одного айдола из Кирин у меня не будет! И никаких исключений!
– Господин СанХён, – говорит КиХо, достав из папки несколько листов и держа их в руках, – результаты анализа зарубежных рынков... По итогам прошлой недели, исполнительница композиции «Шторм», Ли ХеРин вошла в список «Hot 100 «Billboard»... На девяносто втором месте...
– Что?! – не сумев моментально переключиться с придумывания казней СокГю, вскидывается на него президент, – Что ты там говоришь?!
– Господин СанХён, – терпеливо произносит КиХо, – наша Ли ХеРин попала на девяносто второе место в «Hot 100 «Billboard». Композиция ЮнМи снова заняла место в главном американском хит–параде...
СанХён, замерев, с изумлением смотрит на своего подчинённого, не веря своим ушам.
– И ещё, – сообщает КиХо, с непроницаемым лицом английского дворецкого, – композиция «Porque te vas», набрала триста пять тысяч просмотров...
СанХён выдыхает и расслабляется в кресле, откидываясь на его спинку. Задумывается, забарабанив пальцами по столу.
– Ну, и что с ней делать? – спрашивает он, похоже, сам у себя, и повторяет, – Куда её, такую?
Он замолкает, снова задумавшись. КиХо почтительно молча ждёт, не пытаясь нарушить мысли руководства.
– Где сейчас ЮнМи?! – видимо, что-то придумав, наконец, восклицает президент, энергично садясь в кресле, – В школе?
– В больнице, – скорбно произносит КиХо и поджимает губы.
– Как, в больнице?! – не понимая, разводит руками по столешнице СанХён, и, подняв голову, удивлённо смотрит на стоящего у стола КиХо, – Почему – в больнице?!
– ЮнМи–ян, – докладывает КиХо, – провела вчерашний вечер вместе с господином Ким ЧжуВоном, наследником корпорации «Sea group», в одном из ресторанов города Сеула. Ночью, у неё начались рези в животе. Вызванный врач скорой помощи определил наличие большого количества грубой пищи в её желудочно–кишечном тракте и рекомендовал направить ЮнМи в больницу, для проведения клизмы.
– Клизмы? – изумляется СанХён и, не понимая, спрашивает, – Что ещё, за грубая пища? Откуда она взялась в ресторане?
– ЮнМи вчера обожралась мясом, – коротко, без всяких политесов, объясняет КиХо.
– Хех! – выдыхает СанХён, вновь откидываясь на спинку стула.
– Буквально, первая ночь в общежитии, – изумляется он, – а уже столько успела натворить! Кто вообще разрешил ей встречаться с парнями? Она же контракт до дыр зачитала! Разве ей этот пункт на глаза не попадался? Или, она его умышленно проигнорировала?! А?!
СанХён вопросительно смотрит на КиХо. Тот, в ответ, молча пожимает плечами.
– Выпиши ей штраф! – взмахнув рукой, приказывает СанХён, – И побольше! И счёт за вызов скорой помощи, за лечение, за пребывание в больнице, всё - тоже ей! Я не собираюсь тратить на это даже воны! Пусть учится меньше жрать на ночь!
– Прошу прощения, сабоним, – говорит КиХо, – но это ещё не всё, о чём я вам хотел рассказать. Есть ещё одна проблема с ЮнМи.
– Ещё одна?! Похоже, она одна, сплошная проблема!
– Похоже на то, господин президент. Господин президент, вы слушали сегодняшнюю речь нашего президента страны?
Не поняв столь резкого изменения темы разговора, СанХён озадаченно смотрит на КиХо.
– Нашего президента? – после пары секунд молчания переспрашивает он, – А что там случилось? Мы что, объявили северянам войну? Или, что? Зачем ты это спрашиваешь?
– В сегодняшней своей речи, госпожа президент, – докладывает КиХо, опять с непроницаемым «английским шармом», – выступая перед нацией, сообщила, что девушка Пак ЮнМи и юноша Ким ЧжуВон являются женихом и невестой...
– Хех! – в третий раз восклицает СанХён, взмахивает руками и, опустив их, громко хлопает ладонями по столу, – Что за шутки, КиХо?!
– К сожалению, – произносит КиХо, делая печальное лицо, – это не шутка. Я принёс вам видеозапись выступления. Желаете посмотреть?
(немного времени спустя)
– У меня ощущение, – жалуется СанХён КиХо, после просмотра фрагмента видеообращения, – что я не успеваю за событиями. Я не понимаю этого поступка. Младший сын президента «Sea group» решил жениться? Замечательно, но какое президенту есть до этого дело? Вполне могу предположить, что у отца этого молодого человека отличные связи, идущие на самый верх, но, женитьба его сына, это ведь не дело государственной важности, чтобы ставить об этом в известность всю нацию?! И потом! У меня с ЮнМи подписан контакт!
В этом месте президент перестаёт возмущаться и, заткнувшись, замолкает.
– Чёрт! – помолчав, чертыхается он, – Это не по этой ли причине она не хотела подписывать его больше, чем на три года?! Жених в армии ещё год с лишним, она тут развлекается это время, потом служба у него заканчивается, а через три года ЮнМи достигает совершеннолетия и они, женятся...
– Вряд ли работу в индустрии к-поп можно назвать развлечением, – говорит КиХо, тактично намекая на очевидный факт.
– Чёрта с два я дам ей досрочно уйти! – невпопад отвечает ему СанХён, думая о своём, – У меня записана неустойка в десять миллиардов вон! Обдеру, как миленьких! Где эта ЮнМи?!
– В больнице, – напоминает КиХо.
– Пусть едет сюда! – приказывает президент и угрожающе обещает, – Я с ней разберусь! А где эта, как её... ЁнЭ?! Где она?!
– На работе, – обтекаемо сообщает КиХо, не владеющий информацией о местоположении менеджера ЮнМи.
– Пусть срочно едет в больницу и везёт эту малолетнюю идиотку сюда! – командует СанХён, – И оштрафуй её тоже! Пусть лучше следит за своей подопечной!
– Будет сделано! – бодро отзывается КиХо.
Время действия: понедельник
Место действия: машина, которую осторожно ведёт ЁнЭ, направляясь в агентство. ЮнМи сидит рядом с ней, на пассажирском сидении.
«А ночка дикая была...» – думаю я, смотря вперёд через лобовое стекло автомобиля и прислушиваясь к ощущению удивительной лёгкости внутри себя, – а как всё здорово начиналось!
Начиналось всё, действительно, неплохо. Ресторан, куда меня привёз ЧжуВон, оказался высококлассным заведением, которое, и вправду, позволяло своим посетителям не мозолить друг другу глаза. Отдельные, довольно большие пространства со столами внутри, разделённые между собою бамбуковыми стенами. Мягкое ковровое покрытие под ногами, глушащее шаги, и негромкая музыка, не дающая услышать – «а что там интересного болтают соседи?». Цивильнинько, в общем. И готовят вкусно. Заказал себе ростбиф-гриль, ибо соскучился по мясу. В Америке я себе в нём не отказывал, вернулся в Корею – а тут цены кусаются. Поэтому, предложение ЧжуВона, пойти пожрать мяса за его счёт, показалась мне весьма заманчивым. На заказ принесли здоровенный кусок с кучей салатов и приличных размеров гарниром. Ну, я, под басни ЧжуВона, всё принесённое и употребил. Тот жарил себе мясо по–корейски, на жаровне посреди стола. Одной порции ему показалось мало, он взял ещё одну, которая в него вся не полезла, пришлось помогать, не пропадать же добру? Вот она–то, похоже, и оказалось лишней! Вечером было всё нормально, а ночью я проснулся от боли, завязавшей мне в узел кишки. Попытался прокакаться, а оно – не идёт! «Схватилось» где–то... Короче, пришлось вызывать «скорую», поскольку я начал паниковать – «а ну как, заворот кишок? Это же операцию придётся делать! Вот только этого сейчас мне не хватало!». Так что, в общежитии полночи не спали, пока от меня не избавились. У девчонок завтра рабочий день, поэтому, радости они никакой по этому поводу не выказывали. А совсем, я бы сказал, наоборот.
Это всё ЧжуВон виноват! Заговорил мне зубы. Непонятно с чего, но вчера он был весьма говорлив. Рассказывал всякие забавные случаи, успевшие приключиться с ним за время службы. Их подразделение, как я понял, для повышения «боевого духа» уже использовали в качестве охраны участка разделительной линии между севером и югом, где-то у моря. Ходили с автоматами, снаряжёнными боевыми патронами, охраняли границу. И вот, пара запоминающихся случаев на службе у него уже произошла. Раз, рассказал ЧжуВон, заступил он в караул, когда был сильный ветер с дождём, а на море – шторм. И вдруг он слышит – грохот со стороны моря! Темно, ничего не видно, ветер такой, что деревья с корнем выворачивает. «Ну» – подумал он, – «этот грохот неспроста! Это высадка северокорейского десанта, который под прикрытием ночи и непогоды решил устроить провокацию!» ЧжуВон, давай с поста звонить в караулку, а телефон – не работает! Ветер оборвал провода. «Я» – говорит он, – «прилёг за столб, чтобы со спины не прыгнули, достал два запасных магазина с патронами, дабы время потом не терять на их доставание, положил рядом и стал ждать врагов. Лежу, жду, а грохот не прекращается. Тут, в темноте, куда-то делись магазины, которые лежали рядом. А фонарик не зажечь! Включишь свет, демаскируешь себя!» Потом, под непрекращающийся грохот с моря, он искал в темноте магазины, нашёл, потом он потерял место поста, где стоял... А потом, пришла смена…
В общем, утром, когда рассвело, отрядом пошли смотреть – чего там грохочет? Оказалось, это здоровенный бытовой холодильник, производства Японии, правда, без компрессора, один корпус. Приплыл, и весело кувыркается в волнах прибоя, безуспешно пытаясь выброситься на каменистый берег.
А потом, был у ЧжуВона ещё один случай – на песчаный пляж море выкинуло два тела в блестящих черных гидрокомбинезонах. Лежат у кромки воды, не двигаются. Смотрели, смотрели, издали в бинокли, не понятно. Решили, что это утонувшие северокорейские подводные пловцы. А там, где они лежат, уже нейтральная территория, просто так не подойдёшь. Ночью, с участием ветеранов морского спецназа, сделали вылазку. Оказалось – двух дохлых тюленей выкинуло на берег...
И всё это, ЧжуВон рассказывал с юмором, с азартом. Глаза горят, шутит, ну прямо постоянно. «Ты смотри, что армия, животворящая, с человеком делает!» – подумал я тогда, – «Просто не узнать. Не то, как раньше, сидел, одни понты колотил. А теперь на нормального стал похож. Басни травит!»
Под эти басни я и сожрал полторы порции мяса...
– Ой, ЮнМи! – восклицает ЁнЭ, поворачивая ко мне голову, – прости, пожалуйста, что сразу тебя не поздравила! Поздравляю тебя со свадьбой! Пусть твоё замужество будет счастливым!
Оказывается, клизмы оказывают очищающее воздействие не только на кишечник, но и на мозги. Сижу, озадаченно смотрю на летящую навстречу дорогу, слушаю гуляющий в черепной коробке ветер и пытаюсь понять – о чём спич?
– ЁнЭ-сонбе, – говорю я, так и не сумев объяснить себе услышанное, – вот сейчас, вы о чём сказали?
– О твоей свадьбе с Ким ЧжуВоном, – с удивлением говорит ЁнЭ, вновь повернув голову к дороге.
Обдумываю полученную информацию. Обдумываю, но ничего путного в голову всё равно не приходит.
– А почему я вдруг выхожу за него замуж? – недоумеваю я.
– Потому, что так сказал президент, – удивлённо получаю я в ответ.
Хм? Президент?
– Президент СанХён? – уточняю я.
– Нет, – опять удивляется ЁнЭ, – президент Пак ГынХе...
Президент страны, – фиксирую я ответ и мыслю дальше, – похоже, кто-то из нас троих находится «под веществами»... Интересно, кто? Скорее всего, ЁнЭ. Она ведь говорит странные вещи. Но, ЁнЭ за рулём. Если бы она «приняла», то мы бы уже с ней давно – «приехали» в какой-нибудь, лучшем случае, столб. Тогда, это я? А когда я успел? Может, в больнице, в физраствор, которым меня промывали – плеснули «тормозина» и я теперь - «торможу»? Может быть, но, вряд ли. Зачем врачам это делать? Я же не буйным прибыл в больницу, а «свернутым в калачик». Было смысл на меня дополнительно тратиться? Скорее всего, нет. Значит, получается, «под веществами» у нас Пак ГынХе... Несчастна страна, когда у неё президент-наркоман! Ну, а как ещё объяснить то, что она сказала? Какое вообще ей дело до меня? Она, что? Знает о моём существовании?
– ЁнЭ-сонбе, – прошу я, – вы не расскажете мне подробнее эту историю с заявлением президента о моей свадьбе?
– А ты разве не знаешь? – повернув ко мне голову, неподдельно изумляется сонбе.
– В больнице я не телевизор смотрела, – отвечаю я, ёрзая на кресле в попытке поудобнее устроить свою пострадавшую от клизмы задницу.
Время действия: этот же день, время после обеда
Место действия: кабинет президента СанХёна, присутствуют: СанХён, КиХо, ЮнМи и ЁнЭ, а также Ким, главный менеджер группы «Корона».
– Сонсен-ним, откуда я знаю, какими путями двигаются мысли в голове у нашего уважаемого президента? – отвечаю я СанХёну и напоминаю известный факт, – Помните, как на встрече с журналистами, в январе, она сказала – «내가 이러려고 대통령이 됐나, 자괴감이 들기도 하고»? До сих пор на каждом углу в Корее повторяют...
СанХён смотрит на меня с оторопелым выражением на лице. Менеджер Ким – приоткрыв рот и округлив глаза. Он меня ещё не знает, только знакомится. ЁнЭ – сидит печальная. Видно, высчитывает, сколько это будет – десять процентов от её зарплаты и соображает, сможет ли она прожить на оставшееся до следующей получки? Едва мы с ней вошли в кабинет, как СанХён «зарядил» нам обеим – по штрафу. Мне, за нарушение условий контракта, а ей, за то, что за мной не следила. Ей – десять процентов от зарплаты, мне – двадцать пять, правда, непонятно от чего. Если от месячного дохода, так я в «Короне» ещё и воны не заработал, если от суммы роялти – не слишком жирно ли будет? Ладно, потом разберёмся, пусть шеф пар выпустит. Мои роялти вообще не имеют никакого отношения к этому контракту. А президент страны, да, сказанула тогда теперь знаменитую фразу. Не могу точно перевести на русский, чтобы передать «оттенок смысла», над которым смеются корейцы, но это что-то вроде нашего – «ГосДума – это не тот орган, где можно языком!». Уж не знаю, был ли это у неё экспромт, или ей кто-то текст речи криво написал, но итог таков – президент очень удачно для меня выказала на глазах всей нации странное поведение. Поэтому, я могу теперь парировать претензии СанХёна, нагло заявляя – «да мало ли что она там сказала!» Обвинения в пьяных танцах на столах, я сразу переключил на школу – «следовал указаниям учителя при толпе свидетелей. Ничего не знаю, идите у них спрашивайте, как они там учат, если вам интересно. А я жертва, которая тогда, на следующее утро, чуть не умерла». Этот вопрос мы с ним, похоже, закрыли. Теперь добрались до истории со словами президента. Я поклялся, что замуж не то, что не думал, – в страшном сне не видел! А кто, что говорит, я не знаю. Лично я – собираюсь заработать кучу денег и поднять славу агентства СанХёна до небес. И вообще. Меня со сцены вынесут вперёд ногами, поскольку посвящу ей всю свою жизнь. Клянусь.
– Но, ты же понимаешь, – помолчав, говорит мне СанХён, – что, возможно, всё так и есть, как ты говоришь, но, президент – это президент. Она глава нации и её слова нельзя игнорировать...
СанХён внимательно смотрит на меня. Я киваю, что понимаю. Какой бы президент ни был бы, он всё равно – президент.
– Кроме того, – продолжает СанХён, – поклонники твоей группы будут недовольны твоим поведением. Я читал обсуждения в форумах фан-клуба, что очень многие в недоумении от моего решения включить тебя в состав «Короны». У тебя нет достаточного опыта и ты ещё школьница, чтобы работать наравне со взрослыми исполнительницами. Но, рассмотрев список сделанных тобою работ, фаны склонились к мнению, что у тебя есть необходимые качества для того, чтобы дебютировать в их любимой группе. Однако, теперь, после появления видео и слов президента, ситуация изменится. Даже за меньшую провинность, исполнителей исключают из групп и выгоняют из агентств. А у тебя сразу и пьянка, и свадьба.
– Да не собираюсь я жениться, – морщась, недовольно говорю я и поправляюсь, – точнее, замуж... И пьянки не было...
– Есть условия контракта и принятые в индустрии стандарты, – говорит СанХён, – я бы тебя уже давно выгнал, если бы не сегодняшняя новость...
Он делает паузу, все ждут.
– Композиция «Шторм» попала в «Hot 100 Billboard»! – с пафосом сообщает всем присутствующим СанХён.
– Что, правда? – не верю я.
– Да, – говорит шеф, – мне сегодня сообщили. Девяносто второе место.
– Вот, здорово, сонсен-ним! – радуюсь я, – Ли ХеРин теперь мировая звезда. Молодец!
– Ну, – говорит СанХён, – не только она – молодец. Музыка ведь твоя?
– Да, я тоже участвовала, – кивнув, соглашаюсь я, при этом отметив, что все стали смотреть на меня как-то по-другому. С другим выражением.
– Поэтому, у меня появилась идея, как ты можешь избежать изгнания из группы, – говорит мне СанХён, – Для этого, тебе нужно сделать что-то необычное. Такое, что никто до тебя не делал. Например, выведи девочек в «Billboard» и я думаю, что ни у кого после этого язык не повернётся оспаривать твоё место в группе!
Сказав это, СанХён выжидающе смотрит на меня. Менеджер Ким – надувает щёки, ЁнЭ, бросив считать убытки, смотрит на меня распахнутыми глазами. Один КиХо сохраняет бесстрастное выражение на лице.
Я вздыхаю.
– Если бы они петь умели, сонсен-ним, – с печалью в голосе говорю я.
– Кто? – не сразу соображает, о ком это я говорю, шеф.
– Девочки из «Короны», – отвечаю я.
– Постой! – оживает сидевший до этого молча менеджер Ким, – Хочешь сказать, что в «Короне» – не умеют петь?
– Они умеют петь по-корейски и для Кореи, – поясняю я ему свою мысль, – а нужно петь – иначе! По-заграничному. Для Америки и Европы.
– Всему можно научиться, – непонимающе пожимает он мне в ответ плечами, – нужен лишь талант.
– Согласна, менеджер Ким, – киваю я, – но, они уже столько лет поют в определённой манере. Не знаю, получится ли у них легко изменить привычный стиль. А сколько у меня есть времени на это, господин президент?
Я с вопросом во взгляде смотрю на СанХёна.
– У тебя, что, уже есть готовая композиция? – с удивлением смотрит он на меня в ответ.
– Ещё не думала, – честно признаюсь я, – но, подумаю, сонсен-ним.
– А сколько времени для этого нужно тебе? – спрашивает он меня.
– Думаю, месяца хватит, чтобы понять, получится, или нет, – говорю я, прикинув в голове и учтя постоянную занятость группы, – мне ещё и сунын нужно сдать...
– Хорошо, – подумав, кивает СанХён, – с учётом экзамена, даю тебе два месяца.
– Окей, господин президент, договорились, – говорю я, – только мне будут нужны полномочия. Меня ведь опять никто слушать не станет!
– Я дам тебе полномочия, – обещает мне шеф и с недоверием спрашивает, – и ты напишешь за два месяца – хит?
– Времени много, – говорю я, – может, и получится.
Менеджер Ким чуть слышно хмыкает.
(несколько позже, за дверьми кабинета СанХёна.)
– ЁнЭ-сонбе, скажите, какая у вас зарплата? – обращаюсь я к хмурой девушке.
– Почему ты спрашиваешь? – задаёт она мне вопрос.
– Хочу вернуть вам деньги. Штраф, который вам выписали – целиком моя вина. Поэтому, я хочу вернуть вам эти деньги.
– Раз штраф выписали на меня, значит, платить должна я! – гордо заявляет в ответ мне она, – Господин президент прав. Я – не досмотрела за тобой!
– Сонбе, – мягко говорю я, – вы не можете постоянно жить у меня под дверью. А если вы будете оплачивать мои штрафы, то вы – разоритесь. Сколько вы получаете, сонбе? Я понимаю, что такие вопросы не считаются приличными, но мне нужно знать, сколько вам вернуть. Сколько, сонбе?
– Восемьсот семьдесят тысяч вон, – поколебавшись, всё же отвечает мне она.
Не густо, – про себя думаю я, – а вообще? Как живёт моя сонбе? Я ведь о ней ничего не знаю!
(а где–то в это время... группа «Корона» едет по сеульским улицам зарабатывать деньги)
– А где сегодня менеджер Ким? – спрашивает ИнЧжон сразу у всех в микроавтобусе.
– Я слышала, он поехал в агентство, к господину СанХёну.
– Понятно, – кивает ИнЧжон, – это из-за ЮнМи. Президент будет решать, как её вывести из группы с наименьшим для нас ущербом.
– Думаешь? – оборачивается к ней СонЁн.
– А что тут думать? – удивляется ИнЧжон и пожимает плечами, – После заявления президента – какой из неё айдол? Хейтеры только и будут писать, что у неё есть отношения. Денежный доход от этого снизится. И её и, может быть, и наш. Мы ведь в одной группе.
– Ну, не знаю, – неопределённо говорит СонЁн, – всё-таки она пишет музыку... Причём – удачную.
ИнЧжон задумывается над её словами.
– Не верю я в это, – спустя некоторое время отвечает она, – ЮнМи ещё школьница. Как она могла написать подобное? Что-то тут не чисто!
– Может, у неё действительно есть музыкальный талант? – спрашивает СонЁн.
– Скорее, я предположу, что у неё есть богатый жених, который заплатил тому, кто написал для неё эти песни!
– Этого не может быть, – категоричным тоном произносит СонЁн, – господин СанХён очень хорошо разбирается и в людях и музыке. Думаю, он точно выяснил, кто работал с «FreeStyle».
– Рассчитываешь, что мы с ЮнМи попадём в «Billboard» – как «FreeStyle»? – удивлённо спрашивает ИнЧжон у СонЁн, кажется, догадавшись о причинах, почему та выгораживает макнэ.
– Если они смогли, то, почему мы этого не сможем? – резонно возражает ей та.
– С её репутацией – не сможем! – отрезает ИнЧжон, – Они тоже без неё выступали! Пусть она пишет музыку и тексты, раз это у неё получается, а на сцене ей теперь делать нечего!
СонЁн в ответ молча пожимает плечами и отворачивается к окну.
– Она ещё работать не начала, а уже столько проблем, – поддерживает ИнЧжон БоРам.
– Вот! – обрадованная поддержкой, восклицает та, – БоРам больше всех пострадала! Хотела устроить нам ужин и пригласить ЮнМи, а в итоге – порезалась, когда разбила банки! И мы тоже все остались ни с чем. Пока мы по магазину ходили, ЮнМи ела говядину в ресторане вместе со своим богатеньким оппой!
СонЁн ничего не говорит на это, молчит.
– Всё равно она сейчас замуж выйдет, – говорит ИнЧжон, – нет смысла из-за этого ссориться. Она никогда не станет частью «Короны»!
СонЁн снова, молча пожимает плечами.
Время действия: этот же день, вечер
Место действия: Сеул, ресторан, имеющий репутацию – элитного. В одном из отдельных уютных «кабинетов», за столиком со столешницей из натурального дерева, сидят мама ЮнМи и бабушка ЧжуВона. В отличие от госпожи МуРан, мама ЮнМи, несмотря на новое платье, новую сумочку и новые украшения, выглядит неуверенно. По напряжённым взглядам, которые она изредка бросает по сторонам, понятно, что она чувствует себя – «не в своей тарелке». Госпожа МуРан, напротив, выглядит как линкор на фоне гражданских судов – уверенно и с осознанием собственной значимости.
Время взаимных приветствий и вежливых фраз прошло и сейчас, за чашками с чаем, женщины переходят к обсуждению главного вопроса, ради которого они встретились.
– Произошла ошибка, – говорит бабушка, аккуратно, с негромким костяным стуком ставя свою чашку на блюдце, – кто-то из чиновников или военных, готовя данные, допустил неточность. И эта неточность, добралась до президента...
Бабушка делает печальную паузу, мама вежливо наклоняет голову, ожидая продолжения.
– Поскольку небрежность допущена в вопросе, касающемся наших семей, - говорит МуРан, - необходимо найти решение, которое позволило бы нам выйти из неприятного положения с наименьшими потерями... У вас есть мысли как это сделать, уважаемая ДжеМин?
– Слова госпожи президента стали для меня полной неожиданностью, госпожа МуРан, – чуть подумав, отвечает мама, – я и не подозревала, что у вашего внука и моей дочери есть какие-то отношения...
Бабушка, секунды три, внимательно смотрит на маму.
– Госпожа ДжеМин, – говорит она, – давайте сразу определимся в основном вопросе. У моего внука нет никаких отношений с вашей дочерью.
МуРан пристально смотрит маме в глаза. Мама, под этим пристальным взором, опускает глаза.
– У вас замечательная дочь, ДжеМин-сии, – продолжает бабушка, – умная, красивая и талантливая. Уверена, что она станет прекрасной женой. Но, нет, госпожа ДжеМин. Нет.
– Только лишь потому, что наша семья не вашего статуса? – задаёт вопрос мама, не поднимая головы.
Бабушка чуть заметно морщится.
– Дело не в этом, – говорит она, – ЧжуВон не первый наследник и я бы могла проигнорировать это обстоятельство. Дело в другом, ДжеМин-сии.
– В чём же, госпожа? – поднимает голову мама, услышав, что её собеседница замолчала.
– Видите ли, ДжеМин-сии, – чуть вздохнув, отвечает МуРан, – не хочу вас обидеть и пусть вам не покажется это чем-то неправильным, но я многое знаю о вашей дочери. У меня есть возможность собирать информацию обо всех, с кем общается мой внук. И я этим пользуюсь. Повторю, что это я делаю для всех, кто кажется мне важным, а не только для вашей дочери. При всех замечательных качествах ЮнМи у неё есть один момент, заставляющий меня ответить вам отказом. Госпожа ДжеМин, ведь ваша дочь – попадала в аварию?
Мама выдыхает, опуская плечи.
– Врачи говорят, что моя дочь полностью здорова, – говорит она.