(ИнХва, растеряно) – Аа-а…
(На сцене – большой концертный рояль, за роялем – ЮнМи. Теперь она в костюме школьницы «Кирин». Подождав, пока зал, возбуждённый выступлением предыдущей группы, немного утихнет, она кивает Ли ХеРин, стоящей рядом со скрипкой в руках и опускает руки на клавиши.)
….
(слушать можно тут https://www.youtube.com/watch?v=90z4RZg9lOI)
Отзвучали последние аккорды. ЮнМи встаёт из-за инструмента и, сделав несколько шагов вперёд, становится рядом со скрипачко. Одновременно кланяются. Зал, после некоторой паузы, аплодирует.
(МуРан) – Очень красивая мелодия. Светлая. Я бы так о ней сказала.
(ИнЧжон, озадачено) – Ну, корова, ты даёшь…
(СонЁн, восхищённо) – Какая прелесть!
(БоРам) – Ну почему у всех всё хорошо и легко?
(ЮЧжин) – Вот, зараза! Где она её взяла?
(Мама) – СунОк, я сейчас заплачу. ЮнМи такая красивая!
(СунОк, энергично хлопая в ладоши) – Не плачь, лучше хлопай! А то как-то тихо хлопают!
(Ещё несколько номеров концерта позади. Вновь на сцене рояль, вновь за ним ЮнМи, но в этот раз она в тёмном брючном женском костюме с белой блузкой. Рядом с роялем, вместо ХеРин, у микрофона, закреплённого на стойке, стоит СыХон. ЮнМи кивает и опускает руки на клавиши...
СыХон произносит первые слова песни - Maybe I, maybe you… Зал замирает, слушая, как главный солист «BangBang» неожиданно здорово поёт на английском языке. ЮнМи играет, в местах, где СыХон берёт высокие ноты – чуть напрягается, но после преодоления певцом этих сложных участков одобрительно кивает, продолжая играть дальше. На большом телеэкране, одновременно с исполнением СыХона, появляются строки корейского перевода, видные с самых последних рядов кресел зала)
(Кто желает ещё раз послушать эту замечательную песню, может это сделать тут -
https://youtu.be/tk_rTViW59c)
Звучит мощный финал. Явно напрягаясь, СыХон заканчивает. Зал, в избытке чувств, буквально рукоплещет. ЮнМи, поднявшись из-за рояля и стоя рядом с певцом, несколько раз кланяется.)
(ХёБин) – Ну вот, опять этот рок. Она что, не может без него?
(МуРан, кивая) – Да. На мой вкус, конец песни слишком громкий.
(ДонВук) – А мне понравилось. Неожиданная концовка. Похоже, у этой девочки есть талант.
(дед ЧжуВона) – Если она пишет такую разную музыку, то, тут уже, пожалуй, гениальность, а не талант.
(ДонВук прищуриваясь на отца) – Думаешь?
(дед ЧжуВона, без особых эмоций) – Подумай сам, сын.
Сын задумывается, мать ЧжуВона растеряно переводит взгляд с одного на другого.
(ИнЧжон молча и хмуро смотрит на экран)
(СунОк, прыгая на стуле и выкрикивая) – ЮнМи, ЮнМи! Класс! Отпад! Супер!
Соседи по местам удивлённо оглядываются на прыгающую СунОк.
(ДонВук) – Я не настолько хорошо разбираюсь в музыке, отец, чтобы правильно оценить. Но пока мне нравится всё, что она написала. Может, стоит ей помочь?
(МуРан) – Не беспокойся сын. Я уже это сделала. У неё есть хорошие контракты в модельном агентстве.
(ДонВук) – Интересно, что будет дальше?
(ХёБин) – Наверняка опять рок.
(ДонВук) – Возможно «Stars JUNIOR» тоже исполнят что-то в этой манере, но вряд ли ДжонХван решится на что-то столь молодёжное.
(МуРан) – Я тоже хочу на него посмотреть. Давно его новых выступлений не было. Чего вдруг на сцену решил вернуться?
(Концерт близится к концу, приходит время четвёртой песни «FAN Entertainment». На сцене – солист группы «Stars JUNIOR», встреченный бодрыми аплодисментами зала и ЮнМи, сбоку, за синтезатором, встреченная публикой, скажем так, неоднозначно. Звучат первые аккорды, камера показывает крупным планом пальцы ЮнМи, нажимающие клавиши.)
(ХёБин, недовольно) – Я говорила, что будет опять рок!
(ИнХва) – Опять английский! Почему по телевизору постоянно не показывают перевод на корейском языке? Ведь ничего же непонятно!
(ДонВук) – Дорогая, я потом тебе переведу. Она хорошо поработала. Слова в тему.
ИнХва улыбается, довольная словами мужа. СанХён, расслабившись, смотрит на экран монитора, показывающий происходящее на сцене. Он понял, что провала не будет. СунОк, замерев на своём стуле в зале, вслушивается в музыку.
- Пойду, на «Звёздную трибуну» к КиХо, поговорю со всеми и пожелаю удачи господину ДжонХвану, - говорит СанХён ЁнЭ, поднимаясь с кресла, - ты остаёшься здесь за главную.
- Да, спасибо господин президент! – истово кланяется в ответ работница, - Я буду стараться!
- Старайся, - поощряет её сабоним и уходит общаться с президентами других агентств, приехавших со своими артистами на концерт.
(МуРан, обращаясь ко всем) – Как называется эта песня?
(ХёБин, подсказывая) – «Колыбельная», бабушка.
(МуРан, осуждающе) – От такой колыбельной дети спать не будут.
(слушать можно тут - https://www.youtube.com/watch?v=8I_PsE4qIRs)
(Концерт заканчивается, остался последний номер программы. Проявляя уважение к возрасту и славе певца, отдельно объявляют выступление ДжонХвана).
(МуРан, ворчливо) – Ну давай уже! Я в туалет хочу, только из-за тебя и сижу!
(дед ЧжуВона) – Да иди ты, чего мучаешься? У него, наверное, все волосы уже выпали и челюсть вставная, смотреть противно.
(МуРан) – Хочу посмотреть.
В этот момент, на сцену, в красной рубахе на выпуск, с расстегнутым воротом выходит ДжонХван. После секундной заминки потребовавшейся на опознание известного человека в столь необычном образе, зал встречает певца громкими аплодисментами.
(МуРан) – Вы только посмотрите на него! Вырядился-то как! Он что, хочет сказать, что не стареет?
(дед ЧжуВона, удивлённо) – Свихнулся наконец?
Сбоку, от знаменитости, на сцене появляется ЮнМи в светло-голубом джинсовом костюме и с электрогитарой на шее.
(ХёБин, показывая рукою на экран телевизора) – Смотрите, смотрите! ЮнМи с гитарой! Сейчас она опять будет рок играть!
(дед ЧжуВона, сокрушаясь) – Точно, свихнулся.
ЮнМи начинает гитарный проигрыш перед первым куплетом.
(ДонВук, удивлённо) – Она ещё и на гитаре играет!
(МуРан) – Не мешай, дай послушать.
Семья, зал и ещё половина Кореи, смотрящие по телевизору прямую трансляцию с концерта, слушают ДжонХвана и игру на гитаре ЮнМи. (можно слушать здесь https://youtu.be/SQ0iJ6cYi7k)
- Ты знаешь, так хочется жить… - проникновенно произносит ДжонХван первые слова своей песни.
… Звучат последние гитарные аккорды. ДжонХван, под аплодисменты раскланивается со сцены со зрителями. Перед телевизором, в доме ЧжуВона, молчание. Все ждут вердикта хальмони.
- Хорошая песня, - наконец говорит бабушка, перед этим зачем-то часто-часто поморгав.
- И мне тоже понравилась, - тут же говорит ХёБин и добавляет, - господин ДжонХван ещё видный мужчина.
- Да уж, - задумчиво говорит бабушка, - время его не берёт. Хороший концерт. Мне понравилось. Президент СанХён славно потрудился, чтобы достичь такого результата.
Время действия: следующий день, воскресение. Десять часов утра.
Место действия: дом мамы ЮнМи, комната сестёр. На полу, в разобранной постели, лежит с планшетом в руках ЮнМи. На окне, в вазе из прозрачного стекла, стоит букет розовых роз.
Вот, выспался, валяюсь в постели, в общаге такой роскоши нет. И доступа к сети нет, по крайней мере, у меня. Наслаждаюсь моментом, занимаюсь «веб сёрфингом», читаю, что пишут о вчерашнем. Ну, у СМИ реакция оказалась предсказуемой. Броские заголовки, типа – «Айдол остановила концерт!», «Происшествие на благотворительном концерте», «Агдан потребовала остановить концерт!» говорят сами за себя. Правда, без издержек, понятное дело, не обошлось, и заголовок - «Чудо» из «Кирин»» мне не понравился. Зато под ним написали, что у меня явно выраженный талант к музыке. Как говорится, вот и не знаешь, где найдёшь, где потеряешь.
Но, мои восхваления, это не главное. Главное, что о концерте говорят везде – по телевизору, в сети, и по радио, как сказала мне СунОк. Потенциальный самоубийца-школьник не сможет пропустить моё предложение – «подождать». Этого я и добивался, объясняя СанХёну, почему я хочу сделать именно так, а не иначе.
- Понимаете, сабоним, - объяснял я, пересказывая данный мне врачом-психиатром совет, - если сказать перед песней, или, после неё, несколько слов, то это будут просто слова, которых произнесено было уже навалом. Тут, как посоветовал мне врач, нужно привлечь внимание. Я выступаю первый раз, и все подумают, что я от волнения проглотила язык. Все захотят посмотреть, как это было. И потенциальные самоубийцы тоже посмотрят, вместе со всеми. И услышат моё предложение.
- Ну а если твои песни не попадут в «Billboard»? – спросил меня СанХён, - Что тогда?
- Мы же с вами не деньги на концерте зарабатываем, а детей спасаем, - ответил я, - Врач сказал, что самый опасный период, - это несколько часов после оглашения результатов экзамена. Именно в этот момент принимаются необратимые решения. Но всё же, убивать себя, это противоестественно для организма, тем более молодого. Если высокоинтеллектуальные отделы мозга скажут – «всё, больше жить не стоит», то дремучее подсознание будет искать малейшую возможность, чтобы зацепится за неё и жить дальше. И вот такое предложение – подождать две недели, как раз таким замечательным крючочком и будет. Главное, ночь пережить. А там, взойдёт солнце, боль поражения пойдёт на убыль, как и шансы сведения счётов с жизнью. Человек увидит, что на этом жизнь не заканчивается. Может, всё и обойдётся.
После моего объяснения СанХён долго меня молча рассматривал, а потом спросил – «Всё же, если ты не выполнишь обещание про «Billboard»? Что будешь делать тогда?»
«Буду жить дальше, сабоним», - ответил я, - «Будет ещё один «крючок-зацепка» для самоубийц. Вот, подумают они про меня, облажалась, но живёт себе дальше. Чем я хуже её? И я смогу».
СанХён на это хмыкнул.
«Будем надеяться, что этого «крючка» не потребуется», - сказал он и дал «добро» на проведение «операции».
«Операция» прошла успешно, положительные итоги есть, правда, есть и отрицательные. Зашёл на сайт «Короны» и с удивлением обнаружил, что фанаты открыли сбор подписей на отчисление меня из группы. Основной настрой посланий в мой адрес – негативный. В вину мне ставится то, что я не написал новых композиций для группы, а работал для других и для себя. И что я – жирный. И наглый. Плохо отношусь к своим сонбе. Это было в комментариях несколько дней назад. А сейчас перемывают кости моему концерту. Выражают недовольство нарядом, в котором я выступал. Ну, а в чём я должен был выйти на сцену? В юбке до пят? В таком рок не поют. Да и вообще? Нацепить на себя сексуально-провокационный наряд стоило мне значительных усилий в борьбе с собою и чёткое понимание разумом того, что нужно пользоваться тем, что есть, а не выдумывать невесть что, облегчения в этой борьбе мне не приносило. Но здесь вариантов нет. ЮнМи – молодая девчонка и постоянное появление её на сцене в монашеских одеждах будет вызывать, мягко говоря, недоумение. Так что неясно, чего фанаты так возбудились. СанХён как-то сказал, что айдолы продают то, у кого, что есть. Кто – улыбку, кто – умение танцевать. АйЮ продаёт свою харизму и няшную красоту. Голоса, если честно, у неё немного. И ничего. В тройку знаменитостей Кореи входит… Если ЮнМи отлично выглядит в определённой одежде – чё б это не использовать? Всё обернётся популярностью и деньгами. Я же не себя продаю, а образ…
… Не став вникать в претензии и побыв на страничке группы максимум минут пять, переключаюсь на другой канал, смотрю более интересное - парное выступление Ли ХеРин с местным известным скрипачом (https://youtu.be/CcErltM5whE). Кореец, на пару с которым она выступает, мне не нравится. Слишком пафосное выражение у него лица, когда играет. Не надо корчить из себя нечто, будто ты к небесам подключился через смычок. Проще нужно быть. А ХеРин – красавица. Можно смотреть и смотреть. И не выделывается… Классно сыграла. Молодец.
… «Перещёлкиваюсь» на следующий страничку. О! Ещё одна красатуля! С безумным взглядом…
С удовольствием рассматриваю фото ЦыЮн рекламирующую новую песню её группы. Красивая девочка. Только вид, как не от мира всего. Похоже, замотали на промоушене…
- Ты проснулась? – заглядывает в дверь СунОк, отрывая меня от лазанья по сети.
- Почти, - говорю я, откладывая в сторону планшет и смачно зеваю.
- Одиннадцатый час, - предупреждает меня онни, входя в комнату.
- Да хоть двенадцатый, - беспечно отзываюсь я и сообщаю, - до вечера я совершенно свободна! А вечером, получу справку и опять – можно спать!
СунОк, услышав мои слова, нахмуривается. Не стоило об этом вспоминать. Сегодня вечером я иду в «Кирин», получать справку о том, что мною прослушан курс старшей школы. Все получат дипломы, а я справку. Ну и ладно!
- Как твоё горло? – спрашивает она меня.
Вчера я «наорался», исполняя песню до того, что горло заболело. Когда репетировали, решили, что на сцене я пою, не «усердствуя». Громко, но связки не рву. Всё остальное – делает техника. Микрофон, усилители, предусилители, звукооператор… Я так и собирался сделать, но, то ли от адреналина в крови, что я на сцене, то ли, увлёкся… Короче, когда я спустился в раздевалку, горло начало першить. СанХён, узнав об этом к концу концерта, обругал меня, но без мата. Наверное, будь ЮнМи парнем, обматерил без раздумий. В горло мне набрызгали, рекомендовали громко не говорить.
Поэтому, проснувшись, я первым делом сконцентрировался на ощущениях в своём горле. Вроде, не болит. Но, «ла-ла-ла» петь не стал, решив, что с проверкой можно подождать и до завтра, до агентства. Пусть всё хорошенько отдохнёт.
- А где Мульча? – спрашиваю я.
- Я её заперла, чтобы она не мешала тебе спать, - отвечает онни, - Сидит, орёт. Страшно выпускать.
Понятно…
- А мама? – задаю я следующий вопрос.
- К маме пришли соседки, - повеселев, сообщает СунОк и садится на пол рядом со мною, - Расспрашивают про твоё выступление. Очень им концерт понравился. Особенно, когда ты выступала.
Хм, видимо, бойкот снят, раз соседки в гости пришли. Глядишь, и работницы вернутся. А жизнь-то, налаживается!
- ЮнМи, ты такая молодчина! – говорит СунОк, протягивая руку и лохматя мне волосы, - Такую музыку красивую придумываешь! Ни у кого такой нет! И артисты, с которыми ты выступала, так уважительны с тобой!
Конечно, - думаю я, убирая голову из-под руки СунОк, - ещё бы им не быть уважительными, когда им дают музыку, которой ни у кого нет.
- Онни! – командую я, - Выпускай Мульча! Я по ней соскучилась.
- А ты что, вставать не собираешься? - удивляется СунОк,
- Не собираюсь, - мотаю я отрицательно головой, - сегодня я собираюсь спать и жрать, жрать и спать. Кстати, у нас есть, что пожрать?
- Мама тебе столько вкусного наготовила, - с осуждением смотря на меня, говорит СунОк, - а ты - спишь.
- Вкусного, это хорошо, - говорю я, переворачиваясь набок, - а вставать неохота… так классно валяться…
- Не хочешь пойти, посидеть где-нибудь в кафе? – неожиданно предлагает СунОк.
Кафе? Пффф… Что там делать?
- Не-а, - говорю я, укладывая поудобнее голову на подушке, - абсолютно никакого желания!
- А я думала, мы с тобою сегодня пойдем, погуляем, - загрустив, сообщает онни мне о своих планах, - Кофе попьём, поговорим. Я тебя столько времени не видела.
Ой, блин, зачем куда-то тащиться? – вздыхаю я про себя, - дома так хорошо. Тихо…
- О чём, поговорить? - спрашиваю я, не улавливая смысла этого действия.
- Ну, о нашей покупке… - «обтекаемо» произносит СунОк.
Об акциях, что ли? А что о них говорить?
- Если об акциях, - говорю я, - то чего о них говорить? Пока растут, пусть растут. Остановятся в росте, продадим. Потом, СунОк. Президент агентства запретил мне появляться на публике без охраны. Так что, разговора тет-тет не получится. Рядом с нашим столиком будут стоять пару крепких ребят, привлекая к нам всеобщее внимание.
- Ух ты, - озадаченно произносит онни, реагируя на полученную информацию и спрашивает, - А почему он так приказал?
- Я теперь звезда, а звёздам положена охрана, – «красиво» объясняю я, не став говорит, что это для того, чтобы в морду случайно не получить.
- А-а, - озадаченно кивает головою СунОк и, слегка хмурясь, задумывается.
- Ладно, - обещаю я, видя, что настроение собеседницы упало, - сейчас встану, пообщаемся. Выпускай Мульча. Она умеет на ноги поднимать.
- Хорошо, - повеселев, говорит СунОк, вставая с пола, - Тебе сделать кофе? Я купила сыр. Европейский. Хочешь, как в Европе – кофе с сыром? Там все так завтракают.
- Поставь, - потягиваясь, соглашаюсь я, - кофе и сыр, неплохое сочетание….
(несколько позже. Маленькая кухня. СунОк и ЮнМи пьют кофе, разговаривают. Включен небольшой плоскопанельный телевизор, висящий на стене. Телевизор показывает новости)
Набухал в кружку молока, сахара. Вкусно. В прошлой жизни я любил пить сладкий кофе с сыром. Вкус не изменился. Сыр, кстати, вкусный.
- Вкусный сыр, - говорю я СунОк, которая терпеливо ждёт момента, когда можно будет приступить к расспросам, - где купила?
- На рынке, - с удовольствием отвечает мне она, - в Корее ведь год Франции. На рынке продают продукты из Парижа. На сырах так и написана – «Франция. Париж». Я взяла попробовать кусочек.
- Хороший, - кивнув, хвалю я его ещё раз, - настоящий.
- Откуда ты знаешь, какой должен быть настоящий?
Я в ответ пожимаю плечами, поняв, что ляпнул, не подумав, видимо, спросонок.
- Пробовала, - говорю я, - когда я была на Чеджу, там, иностранцам давали такой сыр. Настоящий.
- А! – кивает СунОк, поняв, где я мог вкусить настоящего сыра.
- Вообще, - говорю я, решив увести тему в сторону от моего «прокола», чтобы «запомнилась только последняя фраза», - в агентстве с едой плохо. Постоянно какие-то сухомятки, эти суши, пиццы, вместо нормального обеда.
- Но ведь это же вредно? – удивляется СунОк, - Разве от этого же полнеют?
- Сама удивляюсь, - говорю я, - Хотя, может от того, что двигаемся много, руководство считает, что это не так страшно? Но вот то, что всё там острое, это никуда не годится.
- Мама приготовила всё, как ты теперь любишь, - говорит СунОк, смотря на стоящую на столе еду, - совсем перец не клала. Всё пресное, есть невозможно.
- Пресное, зато лицо без прыщей, - комментирую я её последнее слово.
СунОк, внимательно осматривает моё лицо и вздыхает.
- Так что ты и вправду собираешься, сегодня делать? – спрашивает она меня, не став больше говорить о еде.
- Жрать и спать, спать и жрать, - повторяю я свой творческий план.
- Что, весь день?! – изумляется сестра.
- Не получится, - вздыхаю теперь уже я, - уже почти одиннадцать часов, в четыре часа дня в «Кирин» сборище, ещё собраться нужно. Поспать не выйдет. Если получится, то только пожрать. Но помечтать-то можно?
Я вопросительно смотрю на сестру, та, понимающе кивает.
- ЮнМи, зачем ты называешь выпускной вечер – «сборищем»? – после паузы, задаёт мне вопрос онни.
Откусываю ещё кусочек сыра, делаю глоток кофе, мочу.
- Не надо так говорить, - убеждённо произносит СунОк, - это же школа. Потом будешь ещё вспоминать это замечательное время.
- Устала, - говорю я, действительно не чувствуя в себе ни сил, ни желания разбирать вопрос – «действительно ли это такое замечательное время было»?
- Ты извинишься перед директором СокГю? – спрашивает СунОк.
- За что? - деловито интересуюсь я, протягивая руку за следующим кусочком сыра.
- За то, что ты не получишь диплома, - с серьёзным видом объясняет мне СунОк, - все получат, а ты – нет. Лицо школы пострадает.
Ну, вообще-то, с СанХёном мы договорились, что я принесу извинения в школе всем, в том числе и директору СокГю. Наверное, из-за этого мне и не хочется туда тащиться.
Я вздыхаю.
- Извинюсь, - обещаю я, - не беспокойся. Лицо школы не пострадает.
СунОк кивает, показывая, что, да, так правильно.
- Не стоило тебе убегать с сунын, - говорит она, - ничем это не закончится.
- «…. Яркое событие в культурной жизни страны, ставшее попыткой пресечь волну суицидов, прокатывающуюся по стране после объявления результатов экзамена. В концерте приняли участие самые известные исполнители популярных групп, четырёх самых крупных агентств. Что примечательно, все агентства, стараясь привлечь внимание подростков к обсуждаемой теме, пожертвовали для концерта ранее никогда не исполнявшиеся композиции своих топовых мемберов. Но больше всех, в этом отличилось агентство «FAN Entertainment», представившее сразу пять новых песен…»
Поднимаю голову к телевизору, с которого раздаётся голос диктора, видимо, пока мы тут с онни говорили, добравшегося до новостей культуры. На экране мелькает нарезка из коротких видео, показывающих выступления разных групп и артистов. Вон и я с гитарой …
«… Удастся ли это сделать, мы узнаем после четырёх часов дня, когда станут доступны результаты сунын, - говорит диктор, заканчивая информационный блок каким-то вялым мессаджем, - все меры, какие возможны, и даже более, были предприняты», - говорит последнее предложение диктор, - «остаётся только ждать результата...»
Никто не верит в результат, - думаю я, смотря на экран, где начинается следующий информационный блок, - делали, чтобы – было. Если что, скажут – «сделали, что могли. А она - не взлетела. Но, ведь мы же делали?». Кофе кончилось…
- Ты чего так надулась? – спрашивает СунОк.
- Я? – спрашиваю я и отвечаю, - Я не могла «надуться». Айдол, априори, всегда весел, бесшабашен и ни на что не обижается.
- Ты чего такая?
- Какая?
- Злая.
-… Устала, - опять повторяю я отмазку, не желая обсуждать, почему у меня плохо с настроением.
Сижу, никого не трогаю, кофе пью. Чё все ко мне пристают? И даже кофе кончилось…
СунОк молча смотрит на меня.
- «… море с древних времен называлось «Восточным морем». Япония, ссылаясь на конференцию МГО, эта аббревиатура расшифровывается как Международная гидрографическая организация, прошедшую в 1929 г. в Монако, настаивает на том, что название моря должно быть не «Восточное», а «Японское». Потому что в соответствующей публикации МГО «Границы океанов и морей» это море названо «Японским морем». Однако Корея никогда не соглашалась с таким подходом, так как, будучи японской колонией, она не имела возможности принять участие в конференции МГО…»
Снова задираю голову к телевизору. В студии новостей уже сидит эксперт и рассказывает историю, почему море между Кореей и Японией названо неправильно. Я тут, как называется, «краем уха» цапнул информацию о предмете спора. Дело здесь в следующем. Корейцы, после многих лет оккупации Японией, затаили на неё обиду, что по-человечески понятно и не удивительно. И хотят поиметь хоть какой-нибудь, но реванш, видимо, не зная русскую поговорку - «после драки кулаками не машут». На прямую конфронтацию им, то ли веса политического не хватает, то ли боязно, поэтому, занялись «мелочёвкой». Затеяли «бодаться» с соседом по поводу названия общего моря. «Японское море» - название неправильное, правильное – «Восточное». На вопрос – «почему неправильное?», ответ - «Современная Южная Корея усматривает в названии моря память об экспансионистских замашках японского империализма и полагает, что это название оскорбительно, задевает чувства граждан других стран». Япония, на это дело, с переименованием, раз за разом, фиг ложила, но корейцы продолжают бескомпромиссную борьбу. В этот раз эксперта в студию пригласили по случаю того, что вопрос признания «правильного названия» протолкнули в более старшую инстанцию, чем МГО. На конференцию ООН по стандартизации географических названий, где собираются получить то, чего хочется. Ведь на конференции председательствуют американцы, «наши союзники»! При этом, то, что Япония, тоже союзник Америки, почему-то здесь всеми забывается.
- «… наша позиция обоснована историческими документами, которые подтверждены во всём мире всеми научными институтами, занимающимися вопросами истории данного региона...» - говорит эксперт, - «…поэтому, мы уверенны, что американское большинство экспертов в комиссии, а также её председатель, мистер Барни Джонс примет правильное и взвешенное решение, продиктованное всем ходом развития истории…»
Ну, что я говорил? Америка нам поможет…
- Америка нам поможет, - словно подслушав мои мысли, говорит СунОк, смотря на экран телевизора.
- Америка нас кинет, - тянут меня за язык черти, вставить свои «пять копеек» в обсуждении политики.
Я же прекрасно помню, чем дело кончилось с этим названием в нашем мире. Почему тут должно быть иначе?
- Чего это? – недовольно спрашивает меня СунОк, переводя свой взгляд с телевизора на меня.
- Наш номер последний, - говорю я, - при выборе между Японией и нами, Америка выберет Японию.
- Почему ты так думаешь? – недовольно спрашивает СунОк.
- Да хотя бы потому, что японцев тупо больше, - говорю я и уточняю, - в четыре раза. На дольше хватит.
- Дольше – для чего? – холодным тоном осведомляется СунОк.
- На войну с Китаем, - отвечаю я и вспоминаю, что СунОк – «американофилка».
- Извини, онни, - говорю я, - я обещала, про политику больше не говорить. А как у тебя дела с твоим каналом? Подписчики возвращаются?
СунОк, некоторое время молча смотрит на меня.
- Не понимаю, почему ты так не любишь американцев? – спрашивает она, - Что они тебе такого плохого сделали, что ты их так ненавидишь?
Хм… действительно? Ни чё плохого, вроде не делали…
Я задумываюсь над вопросом, желая лучше сформировать ответ.
- Знаешь, - обдумав то, что я собираюсь сказать, говорю я, - я ничего не имею против американцев. Нормальные люди. Много работают, придумывают много интересных вещей. Но, дело не в них. Дело в их правительстве. Их правительство – всё куплено транснациональными корпорациями. А для корпораций имеет значение только норма прибыли. Поэтому, поскольку наша страна маленькая, наши интересы будут учитывать в самую последнюю очередь. Когда другие союзники Америки уже всё получат.
- Все не могут получить всё одинаково, - возражает мне СунОк, - если у союзников разные силы, то и получить они должны исходя из этих сил. Что тут не так?
- Просто обидно, - говорю я, - вот ты говоришь, что Америка – старший брат, что нужно брать с неё пример и готова защищать её всегда и везде. А к тебе относятся исключительно с потребительской целью. Будет выгода, будут общаться. Нет выгоды – всего хорошего. Вот сейчас, с этим названием моря. Для Кореи, это вопрос справедливости и показатель того, что её союзник её поддержит. А для Америки, это вопрос исключительно выгоды. Для неё, выгодней поддержать Японию, потому, что она больше и сильнее. Давай, поспорим? Если море станет «Восточным», то я никогда больше слова плохого про Америку не скажу, клянусь. А если оно останется «Японским», тогда ты больше не будешь заставлять меня любить Америку и читать всякие книги. Идёт?
Онни озадаченно смотрит на меня несколько секунд.
- Хорошо, давай поспорим, - кивнув, наконец, соглашается она.
- Договорились, - тоже киваю я, - Будем ждать результатов комиссии, или, чего там у них? Совещания? А пока, предлагаю, нам с тобой на эту тему не говорить. Ругаться из-за политики, это глупо. Лучше, давай поговорит о твоём «Ужине». Как, подписчики возвращаются?
- Возвращаются, - всё ещё недовольно смотря на меня, говорит СунОк, - особенно сразу много после концерта вернулось.
- Что пишут? Извиняются?
- Есть и такие, кто извиняются. Но, больше тебя хвалят. Пишут, что у тебя доброе сердце и что ты – очень талантлива.
- Ну вот, - говорю я, - люди пишут, что я – талант. А ты говорила, что мне просто везёт.
- Сложно сразу поверить, что это не просто случайная удача, а результат труда. Особенно, если сама для этого я ничего не делала, - вздохнув, говорит СунОк.
- Онни, хочешь, давай запишем «Ужин» вместе? - предлагаю я.
- Ты же спать хотела?
- Да, я хотела ещё поваляться, почитать комментарии в сети, я только быстро их глянула, как проснулась. Но я вижу, что ты расстроилась из-за нашего разговора об Америке. Я виновата. Хочу загладить свою вину.
- Что это ты вдруг считаешь себя виновной? – с подозрением спрашивает онни.
- Просто такие разговоры нафиг никому не нужны, - говорю я, - особенно, в семье. Все только переругаются и больше ничего. Лучше заниматься совместным трудом на совместное благо.
- А как же твой контракт? Тебе же запрещено без разрешения агентства где-то сниматься?
- А я позвоню президенту СанХёну, - предлагаю я, - пообещаю ему, что буду, только молча есть, кивать и соглашаться со всем, что говорит онни. Он и разрешит.
- Тссс… - насмешливо выдыхает СунОк, - что тогда будет интересного для подписчиков в такой передаче?
- Всё равно, живой айдол в студии, это уже, кое-что, - отвечаю я и озабочиваюсь, - только мне нужно будет сначала собраться. Погладить всё, в чём к «Кирин» идти.