Проснулась Юля от непривычных звуков и запахов. Аромат свежесваренного кофе, яичницы с ветчиной и выпечки плыл по дому, за дверью что‑то тихо равномерно шуршало.
Юля взглянула на спящего рядом Василия, убедилась, что тот жив, и, осторожно выбравшись из кровати, выглянула за дверь. За дверью Кака в белых Юлиных бриджах, пестрой футболке и резиновых перчатках, стоя на коленях, аккуратно протирал маленькой квадратной тряпочкой пол. Рядом с ним стоял тазик с мыльной пеной.
– Здрасте, – поздоровалась с ним Юля.
Кака молча значительно кивнул и, почти беззвучно обмакнув тряпочку в тазик, бережно ее прополоскал, отжал и протер следующий кубик плитки.
– А где Жуан? – полюбопытствовала Юля.
Кака, опять‑таки молча, плавно махнул рукой в сторону кухни.
Юля направилась в пищеблок.
Занавески были плотно задернуты, но яркое утреннее солнце, пробиваясь сквозь них, освещало шкафы и стены мягким золотистым светом. На столе стоял накрытый крахмальной салфеточкой поднос с завтраком. Жуан в коротковатых ему ползуновских слаксах и белой футболке чистил серебро, подвязавшись кухонным полотенцем. Он был гладко выбрит, чисто вымыт, синяки под глазами уже разгладились, и только щеки все еще не вернули прежней округлости.
– Привет, – поздоровалась Юля, входя на кухню.
Жуан расплылся в счастливой улыбке.
– Доброе утро, – ответил он шепотом. – Садитесь завтракать. Я яичницу пожарил и булочки испек с корицей и маракуйей. Вам понравится.
– А почему шепотом?
– Нас никто не должен слышать! – заговорщицки ответил Жуан.
«Да, они нас не подведут!» – с гордостью подумала Юля. На слове «не подведут» из коридора, ведущего к спальням, раздался негромкий стук, всплеск, грохот и дикий вопль Кака.
«А может, и подведут. Под монастырь», – передумала Юля, бросаясь на крик.
Кака лежал поперек коридора в пенной луже, с перевернутым тазом на спине, припорошенный белой крошкой. Вокруг него валялись крупные белые осколки. Полутораметровая статуя псевдомраморной Венеры, украшавшая нишу на повороте к хозяйской спальне, лежала в руинах. Между осколками что‑то странно поблескивало. Юля протянула руку и, не обращая внимания на плач Кака и вздохи Жуана, вытянула из‑под осколков изысканное бриллиантовое колье, украшенное в центре крупным рубином.
На пороге появился испуганный, взъерошенный спросонья Василий Никанорович.
– Что случилось? Кого убили? – дико вращая глазами, проревел Ползунов.
– Ничего не случилось. Кака нашел драгоценности актрисы, – спокойно ответила Юля, продолжая выуживать из пены украшения и складывать их в подол сорочки.
Там уже лежали браслет с изумрудами, перстень с большим сапфиром, еще одно колье и брошь изящной работы с опаловой лилией.
Жуан снял со спины Кака тазик и принялся осторожно собирать в него наиболее крупные осколки. Кака плакал. Василий, похлопав пару минут глазами, наконец ожил.
– Да это же драгоценности актрисы! – радостно воскликнул он, с восторгом наблюдая, как Юля вытаскивает из‑под большого куска гипса бриллиантовую диадему.
– Да что ты? – искренне восхитилась Юля.
– Ну, парень, молодец! – обратился к Кака Василий.
Потом накинул халат, сбегал в кухню за кастрюлей и принялся вместе с Юлей вылавливать добычу.
Кака, безмерно удивленный странной реакцией грозного Василия Никаноровича, несмело поднялся с пола и принялся собирать останки скульптуры. Попутно пытаясь сообразить, откуда в разлитой им луже столько сокровищ.
– Откуда они взялись? – пыхтел рядом с Юлей Василий, проверяя, не закатилось ли что‑нибудь ценное за плинтус.
– В Венере были, – ответила Юля, высыпая содержимое своего подола в кастрюлю.
– В какой Венере?
– Венере Медичи, копии с работы Клеомена, первый век до нашей эры, – автоматически ответила Юля, примеряя сапфировый перстень.
– Как ты узнала? – удивился Василий, его искренне восхищали культурологические познания супруги, с легкостью выдаваемые ею в повседневном быту.
– Я ее видела, когда она целая была. Бери кастрюлю, пойдем, проведем инвентаризацию, – распорядилась Юля, направляясь в гостиную.
– Да, похоже, у мадам был хороший вкус и аппетит, а также масса поклонников, – поделилась своими впечатлениями Ползунова, рассматривая аккуратно разложенные на кофейном столике украшения.
– Видимо, у старушки на старости лет мания преследования началась, если она свои побрякушки в статую замуровала. – На Василия произвела впечатление изобретательность актрисы.
– А может, они там не намертво были замурованы, а как‑то открывались. Например, у Венеры могла поворачиваться голова? – предположила Юля.
– Да, жаль, мы теперь этого не узнаем. Но ведь после ее смерти эту скульптуру могли просто выбросить?
– Повезло бы мусорщику, который разгребал бы ту помойку, – усмехнулась Юля.
– Интересно, на сколько может потянуть ее собрание? – спросил Василий, вертя в руках бриллиантовую брошь в форме цветка с квадратным изумрудом посередине.
– Не знаю. Такая вещица, наверное, несколько сотен тысяч долларов стоит, – предположила Юля. – А вот этот браслет с эмалью и бриллиантами, наверное, на полмиллиона потянет.
Юля вертелась перед зеркалом, примеряя то одно, то другое.
– Здорово, что мы их нашли! – радовалась она. – Будет на что Васильеву выкупать.
– Думаю, теперь эти побрякушки нам не помогут, но хорошо, что напомнила. Надо их немедленно спрятать, пока про нашу находку инспектор не пронюхал.
– А куда мы их денем? В сейф? В тайник? – спросила Юля, с сожалением снимая с шеи цепочку с подвеской в виде бриллиантовой капли. – Если Аська вернется благополучно и без выкупа, я возьму себе брошку в виде морского конька, перстень с оранжевым сапфиром, перстень с желтым бриллиантом…
– Не вижу логической связи между возвращением твоей подруги и присвоением ее имущества, – скептически заметил Василий.
– Ты ничего не понимаешь. Мы заранее договорились, что половина драгоценностей моя, – приподняла брови довольная Юля. – Но главное, чтобы Аська вернулась, – тут же погрустнела она. – Так куда мы их спрячем?
– В банковское хранилище, естественно. Не забывай, инспектору известно об этих драгоценностях, не стоит лишний раз рисковать. И сейф, и тайник слишком очевидны. А нам нужны козыри в рукаве, – тоном заправского карточного шулера проговорил Василий. – А пока сложим в сейф. Только проверь сперва, чтобы занавески были плотно задернуты. Сейчас позавтракаем, оденемся и поедем в банк. Наших друзей запрем в подвале, чтобы по дому не шастали. На случай, если кто‑то в дом залезет.
– Знаешь, мне страшно их одних в доме оставлять, – посмотрела Юля в сторону коридора, где старательные садовники ликвидировали последствия падения статуи. – Вдруг с ними что‑нибудь случится?
– Ничего с ними не случится. Нас не будет часа два. Главное, чтобы сидели тихо, словно их тут и нет.
Юля с Василием быстро поели, оделись, и Юля галопом смоталась в садовый домик за косметикой Кака и кружевами Жуана, чтобы им было чем себя занять в отсутствие хозяев.
Пробегая по саду, она то и дело посматривала на выглядывающую сквозь зелень деревьев виллу покойного дона Кошты. Занавес на большом, выходящем на просторный балкон окне второго этажа определенно шевельнулся. Отпустили! Ну, теперь жди беды!
– Василий, они сиделку отпустили! Я видела, как в доме занавеска шевельнулась, она за нами следит!
– А я тебе что говорил! – поднял палец вверх Василий. – Собирайся, некогда рассиживаться.
Драгоценности сложили в наволочку, завязали узлом, потом убрали в пакет, а пакет в Юлину тряпочную пляжную сумку, сверху прикрыли полотенцем. И беззаботной походкой тронулись к гаражу, не забыв включить сигнализацию и запереть все двери и окна.
Не успел Василий открыть дверцу «Пежо», за воротами раздался звук клаксона.
– Полиция! – воскликнула Юля, прижимая покрепче сумку. – Елки! Только ее не хватало, – досадливо поморщилась она.
– Инспектор! – щелкнул зубами Василий. – Быстро в дом! Сидим, отдыхаем, никуда не собираемся.
Юля с Василием, теряя шлепанцы, кинулись к террасе.
– Хорошо, что лимонад не убрали! – плюхаясь в кресло, порадовалась Юля.
– Сумку! Сумку убери! – шипел Василий, хватая стакан с недопитым вчера лимонадом и пытаясь изобразить на лице выражение полнейшей расслабленности. Это ему плохо удавалось.
Инспектор между тем уже шел к ним по посыпанной красным гравием дорожке, а Юля все крутилась в обнимку с сумкой, не зная, куда ее пристроить, и наконец, не придумав ничего лучше, в панике закинула сумку подальше в кусты.
Инспектор приближался к террасе тяжелым чеканным шагом. Он был хмур, смотрел на супругов мрачным подозрительным взглядом, не предвещавшим ничего хорошего.
Юля с Василием натужно разыгрывали полнейшую безмятежность. Получалось у них не очень.
– Лысину промокни, – шептала мужу Юля, глядя куда‑то в сторону мечтательным, близким к слабоумию взглядом.
– А ты прекрати пыхтеть как паровоз. Дыши ровно! – шипел ей в ответ Василий, промокая лысину краем рубашки.
– Добрый день, – поприветствовал Ползуновых инспектор, входя под тень маркизы.
– Инспектор! – удивленно воскликнула Юля так, словно только что его увидела.
Тот в ответ лишь недовольно скривился.
– Вы позволите? – спросил он, опускаясь на плетеный диванчик.
– Разумеется, – кивнула Юля. – Что‑нибудь новенькое? Нашли, наконец, донну Васильеву или хотя бы убийцу? – сладким голосом поинтересовалась она, желая посмотреть, как будет выкручиваться господин Фонсека.
– Пока нет. А у вас что новенького? Как нравится господину Ползунову Синтра?
– Нравится, – коротко ответил Василий.
– Хотите сегодня что‑нибудь посмотреть? – продолжал инспектор задавать провокационные вопросы, уводя супругов в сторону от неудобной темы.
– Да так, кое‑что, – начал увиливать Василий, не придумав ничего лучше.
– И что же?
– Ну, эту, как его?.. Юля, а почему ты не угостишь инспектора лимонадом? – вдруг ни с того ни с сего спохватился Василий.
– Он не хочет, – пытаясь подмигнуть Василию, ответила Юля.
– Если честно, не отказался бы от стаканчика, – как‑то слишком благодушно проговорил инспектор.
– Признаться, он сегодня не удался. Может, не стоит? – продолжала упираться Юля.
– Что за глупости? – возмутился Василий. – Угости человека, видишь, он пить хочет.
Юля, поставленная в безвыходное положение, поднялась и, улыбнувшись Василию людоедской улыбкой, ласково попросила:
– Дорогой, ты не дашь мне ключи?
– Какие ключи?
– От дома, дорогой.
– Открой своими.
– Мои остались в сумке, – сигналя Василию всеми мышцами лица, ответила Юля.
Но муж упорно продолжал тупить. Инспектор с напряженным интересом следил за диалогом.
– В какой сумке, что за чепуха? – никак не желал включить мозги Василий.
– А вы что, выходя на террасу, дом запираете? – между прочим поинтересовался инспектор.
И тут Василий, наконец, опомнился.
– Да, на всякий случай. У вас тут столько всего случилось. – Он вытащил, наконец, из кармана ключи и передал Юле. Она наградила его «любящим» взглядом и ушла в дом, предоставив самому выпутываться из истории с ключами и достопримечательностями. Теперь, со стаканом лимонада, инспектор может просидеть у них дольше, чем всухую, злилась Юля, дергаясь из‑за валяющейся в кустах сумки. Сбегав галопом вниз и предупредив садовников о визите инспектора, она схватила наконец стакан и вышла на террасу. В подвале Жуан откачивал потерявшего сознание Кака.
– Я к вам по делу, – сделав глоток, проговорил инспектор. – Хотя этот разговор было бы правильнее вести с вашей подругой, но поскольку она временно отсутствует… – Инспектор взглянул на Юлю. – Думаю, я могу обсудить этот вопрос и с вами.
«Вот наглый хмырь!» – вскипела Юля, но, с трудом поборов желание вцепиться ему в горло, ответила:
– Конечно. Если она отсутствует только временно, то можно и со мной.
– У вас есть какие‑то сомнения или подозрения? А может, свежая информация? – тут же нахмурился инспектор.
– Ну что вы! Откуда бы. А у вас? – вызывающе спросила Юля, буравя инспектора взглядом. – Вероятно, как всегда, ничего?
Видя провокационное поведение супруги, Василий исхитрился и наступил ей на ногу. Но Юле было уже все равно.
– Мы просто из кожи вон лезем, чтобы отыскать ее. – В ответе инспектора прозвучала явная, неприкрытая издевка. – А лично ваша задача как важного свидетеля, – на этом инспектор сделал вынужденную паузу, словно сглотнул что‑то, вероятно, слово «подозреваемая», – сидеть как можно тише, ни во что не вмешиваться, никуда не лезть. А еще лучше, как я уже говорил, съехать с виллы на время. Последнее я особенно рекомендую. – И инспектор вонзился своим взглядом в Юлю с таким напором, словно хотел насквозь проткнуть.
– Не волнуйтесь инспектор, без вашего разрешения я даже в холодильник теперь не залезу. А в сад выйти – боже упаси! Надеюсь, с вашей помощью моя подруга все же вернется домой живая и невредимая, – язвительно ответила ему Юля, делая особый упор на слово «вашей».
Василий, видя, что по‑хорошему жена не остановится, неловко дернулся и облил собственные брюки.
– Ах ты, господи! – демонстративно воскликнул он, пытаясь отвлечь внимание инспектора. – Юля, сходи, пожалуйста, за полотенцем, – просигналил он супруге.
Но теперь глуха стала Юля.
– Сходи, пожалуйста, сам, – отмахнулась она, не сводя глаз с инспектора.
Покидать террасу в столь опасный момент господин Ползунов категорически не желал и, наплевав на брюки, обратился к инспектору, пока жена еще чего‑нибудь не ляпнула:
– А о чем вы, собственно, хотели поговорить? Мы слушаем вас с искренним интересом.
– По поводу донны Перес.
– Кого? – растерялась Юля.
– Горничной донны Васильевой, – пояснил инспектор. – Мы точно установили, что к убийству она не имеет никакого отношения. Но вы можете при желании предъявить ей обвинение в мелком мошенничестве и порче имущества. – Инспектор поджал губы, потом добавил после минутной паузы: – Хотя я хотел вас просить решить этот вопрос мирным путем. Она неплохая девушка, порядочная, раньше за ней никаких правонарушений не числилось. Но решать, конечно, вам. То есть вашей подруге.
Юля подозрительно молчала.
– А она объяснила причину своих поступков? – спросила она наконец невинным голосом.
– Да. Совершенно глупая, пустая история, – отмахнулся инспектор.
– Ну что ж, мы подумаем. Возможно, Ася тоже сочтет историю пустяковой и претензий предъявлять не станет.
– Ну что ж. Отлично, – поставил стакан на стол инспектор. – Если вы больше ничего не хотите мне сообщить, то я, пожалуй, пойду. – И он вопросительно уставился на супругов, словно никуда уходить и не собирался.
– А ничего нового у нас нет, – сухо ответила Юля, поднимаясь и давая понять, что аудиенция закончена.
– Вы уверены? – глядя Юле в глаза, поинтересовался мерзавец. – Говорят, у вас вчера почти до утра горел свет. И какое‑то оживление наблюдалось.
– Любопытно, откуда у вас такие сведения? – не спешила с ответом Юля. Она уже привыкла к продолжительным перепалкам с инспектором и чувствовала себя уверенно.
– Патрульная машина несколько раз проезжала мимо виллы в течение ночи, – нашелся инспектор.
– Патрульная машина? Не знала, что с дороги такой хороший обзор, – бросила Юля, но инспектор оставил ее замечание без ответа и продолжал молча выжидательно смотреть на нее. – Инспектор, не думаю, что наша с Василием интимная жизнь касается кого‑то, кроме нас, – чопорно ответила Юля, желая вогнать инспектора в краску. Но это у нее, естественно, не получилось, ибо мерзавец отлично знал, что происходило на вилле ночью. Во всяком случае, в общих чертах.
– Ну, что ж, – с насмешкой ответил инспектор, – желаю личного счастья. А расследование закончится не сегодня завтра. Так что будьте все же предельно осторожны.
– Признаться, инспектор, я страшно устала от этой истории и сегодня намерена напиться снотворного и пораньше лечь спать, – глядя в глаза инспектору, пообещала Юля. – А ты, дорогой?
– А я и так сплю как убитый, меня пушкой не разбудишь, хоть молотком над ухом стучи, – развел руками Василий.
Инспектор внимательно посмотрел на обоих и довольно кивнул.
На этом он наконец поднялся и направился к воротам.
Юля с Василием сидели неподвижно, глядя перед собой, как египетские сфинксы, до тех пор, пока шум машины не стих за поворотом. Потом как по команде сорвались с места и в очередной раз бросились к машине. Когда они завели двигатель, часы показывали без пятнадцати час. По сведениям Кака и Жуана, банки закрывались в три.
– Мы дом не закрыли! – воскликнул Василий и выскочил из машины.
– Ключи! – крикнула Юля и побежала следом.
Дом закрыли, сигнализацию включили. Едва они добрались до гаража, в калитку постучали, и на пороге владений возникла компания назойливых тараканов с соседней виллы во главе с Анри.
– Юля! Базилио! – Его смазливое загорелое лицо выражало крайнюю степень озабоченности. – У вас все в порядке? Мы опять слышали ночью какой‑то шум, и свет у вас до утра горел. Что‑то случилось? Ася нашлась? Есть новости? – Его голос дрожал от едва скрываемого нетерпения.
– Нет. Пока ничего нового. Инспектор… – договорить Юля не смогла, онемев от возмущения.
Наташа, вильнув крепким прокачанным задом, уже обошла Анри и повисла на Ползунове. Юля скрипнула зубами и подхватила под руку вздрогнувшего от неожиданного нападения Хулио.
– Мы с Василием давно не виделись, – смущенно потупила она глаза, меняя тактику. – А тут южная ночь, пустая вилла, что я вам объясняю.
Василий зарумянился и забегал глазами по сторонам.
– А что вас привело в гости в столь ранний час? – задала она встречный вопрос Анри, при этом откровенно сверля взглядом Наташу.
– Тревога! Исключительно тревога! – суетился Анри, пока обе дамы поедали друг друга глазами, по сути, официально объявив об открытии военных действий.
– Спешу вас утешить. Мы все еще живы.
Юля подвела гостей к диванам на террасе, но Анри с излишней развязностью устремился к дому.
– Что‑то пить хочется. Вы позволите, я налью себе водички? – спрашивал он, безрезультатно дергая за ручку.
– Там закрыто. Мы собирались уезжать и как следует заперли дом и включили сигнализацию, – ответила ему Юля, не предпринимая никаких действий для открытия дома.
– Да что вы! – восхитилась Наташа, не сводя чарующего взгляда с Василия. – Как чудесно, что мы вас застали!
«Вот ведь какое нахальство!» – возмутилась Юля, все еще сжимая локоть Хулио, и, видимо, не рассчитала силы, потому что тот вскрикнул и выдернул у нее руку.
– Ну, уж коли мы вас все равно задержали, как насчет стакана воды? – не унимался Анри, атакуя дверь.
Пришлось отпирать дом и отправляться за напитками, так просто эта орда их в покое не оставит.
Нагрузив поднос всем необходимым, Юля вышла на террасу.
– А где ваша прислуга? – полюбопытствовала Наташа, с презрительным сожалением глядя, как Юля подает лимонад.
– В полиции, – не без ехидства ответила Юля.
– Да что вы? Бедняжка похитила десертные ложечки? – криво усмехнулась Наташа.
– Нет, пыталась найти клад и с этой целью едва не разворотила полдома. К тому же ее подозревают в убийстве соседа, – глядя в глаза подлой змее, ответила Юля.
– Клад? Какой еще клад? – прибежал Анри с кухни, куда бегал за льдом. – Что за ерунда?
На Анри сегодня были очень большие очки с очень темными стеклами, которые показались Юле несколько неуместными на его физиономии, даже женскими, а сейчас, когда Анри пробегал мимо нее со льдом, она не без ехидства заметила сочный лиловый синяк, украсивший правый глаз Аськиного воздыхателя.
– Анри, а что это у вас с глазом? – бестактно спросила Юля, проигнорировав его вопрос.
Анри непроизвольно схватился за глаз, покраснел и, нервно заерзав, воровато взглянул на Хулио. Тот криво, самодовольно усмехнулся, но промолчал.
– Мы с утра сыграли пару сетов в теннис, и Хулио нечаянно попал мне мячом прямо в глаз. – Анри смущенно усмехнулся и добавил: – А точнее, я зазевался и отбил мяч головой вместо ракетки. Так что там с кладом? – тут же перевел он разговор в более комфортное русло.
У Юли при взгляде на их с Хулио лица не осталось никаких сомнений в том, как именно появился у Анри фингал. Скорее всего, вчера вечером юноша зарвался и нахамил гостям, а Анри по Наташиному наущению попробовал поставить Хулио на место, и похоже, безуспешно. Перевес оказался не на его стороне.
– Говорят, на этой вилле когда‑то жила актриса, – вслух сказала Юля, продолжая довольно улыбаться. – Очень состоятельная и помешанная на драгоценностях. После смерти ее деньги куда‑то раздали, а драгоценности, по словам Мезе, до сих пор были спрятаны на вилле в тайнике.
– Откуда она узнала? – напряглась Наташа, денежный вопрос, вероятно, был для нее очень острым. По словам Анри, мисс Селести в данный момент всерьез подумывает о следующем замужестве.
– Но это же глупые сказки! Актриса, драгоценности! Сезам, откройся! – рассмеялся Анри. – Я видел вашу горничную, она производила впечатление вполне здравомыслящей девицы. А тут такие бредни!
– А много драгоценностей? – спросил Хулио.
– Немало. Ей сказала об этом ее бабка, – отвечала на все заданные вопросы Юля. – И кстати, Анри, история оказалась вовсе не глупостью. Мы с Василием сегодня нашли их. Правда, совсем не там, где ожидали, – со сладкой улыбкой обратилась к гостям Юля. – Очень неплохая коллекция.
У Наташи от зависти и жадности скрючились пальцы, как когти у хищной птицы. Анри, заметив происходящее с его подружкой, подошел к ней сзади и похлопал по плечу.
– Успокойся, дорогая, – в шутку сказал он ей. – Деньги всегда идут к деньгам. Вот мне, бедняжке, даже пять центов никогда на дороге не попадались, – состроил он жалобную гримаску. – Вы уже сообщили о них полиции? Она ради них приезжала?
– Нет. Пока Ася не вернется, мы никому их сдавать не собираемся. Это наша страховка. Мы до сих пор не знаем, что тут творится. – Юля нервно передернула плечами.
– Совершенно правильное решение! Такие вещи, как драгоценности, лучше держать под рукой, – согласно кивал Анри. – Насколько я понимаю, у вас на вилле есть сейф?
– Разумеется.
– Думаю, это вполне надежно, хранить ценности в собственном сейфе. В конце концов, мы в Европе, а не в Америке времен гангстерских налетов. Им там ничто не угрожает!
Наташа уже немного успокоилась и перестала когтить подлокотники Аськиных кресел. Она расслабилась и теперь чистила апельсин, соблазнительно облизывая пальцы. Ползунова, что ли, собралась с рук кормить? Юля подозрительно следила за ней. Но нет. Наташа съела сама половинку и, не посягнув на Василия Никаноровича, отправилась мыть руки. Эта нахальная компания чувствовала себя на Аськиной вилле как дома.
Посидев еще пару минут, Анри счел, что визит вежливости можно заканчивать, и, поднявшись с дивана, подал пример остальной банде.
– Ну, что же. Не будем вам мешать. У вас столько дел и происшествий. К тому же вы куда‑то собирались. – Он подхватил Наташу под руку, та, поднимаясь, «случайно» задела Василия, при этом опалив его страстным, призывным взглядом. – Если будут новости от Аси, звоните немедленно! Я места себе не нахожу! – страдальческим, полным нервного напряжения голосом закончил Анри, прощаясь.
Видимо, собранных ими сегодня сплетен должно было хватить не на скромную дружескую вечеринку, а на целый банкет.
– У нас сегодня собирается небольшая компания. Посидим, выпьем, – подтверждая Юлины мысли, проговорила Наташа, направляясь к лестнице. – Мы очень на вас рассчитываем! Просто ума не приложу, как мы будем развлекаться, когда все ваши приключения закончатся, – легкомысленно щебетала Жердь.
«Тебе бы такие приключения», – зло пожелала ей про себя Юля.
– Рад за вас, – подошел к Юле Хулио, о котором она уже успела подзабыть. – Вы берегите их. Мало ли что, – серьезно, хмурясь, посоветовал он.
– Что беречь? – растерялась Юля.
– Драгоценности.
– Ах, ну да. Конечно.
«Чао‑какао», – с облегчением закончила мысленно Юля, запирая в очередной раз калитку. Часы показывали без пяти два.
Ползуновы закрыли дом. Включили сигнализацию. Сели в машину, завели мотор и открыли ворота. За ними стояла Мезе, за ней трусливо прятался Альфонсо. Мезе глубоко вдохнула и решительно двинулась к Юле.
Василий заглушил двигатель, Юля вышла из машины.
– Здравствуйте, – серьезно глядя Юле в глаза, сказала Мезе. Альфонсо едва кивнул из‑за ее плеча. – Я хочу поговорить с вами и с донной Васильевой. Это очень важно. – Ее тон не допускал возражений, а решительно расправленные плечи и выставленный вперед подбородок говорили о твердости намерений.
Василий вылез из машины и пошел на террасу. Он сам открыл дом и отправился переодевать залитые лимонадом брюки, предоставив Юле самой разбираться с очередным нашествием.
– Аси нет и в ближайшее время не будет, – ответила Мезе Юля, снова устраиваясь в кресле. – Садись, рассказывай.
– Я хотела принести свои извинения за случившееся. Эти драгоценности просто выбили меня из колеи. Я настолько на них помешалась, что ничего вокруг не замечала, – сжав руки в замок, сказала Мезе. – Мы с Альфонсо хотим пожениться. Но при нынешней экономической ситуации мы не можем рассчитывать ни на собственную квартиру, ни на большую семью. А тут бабушка с ее рассказами. Вот мы и загорелись. – Она бросила взгляд на Альфонсо, и Юле почему‑то показалось, что загорелся именно он. – Почему‑то нам показалось вполне законным отыскать тайник и забрать эти драгоценности. Ведь хозяйка уже умерла, и они были ничьи.
Юля приподняла брови.
– Да, – согласилась Мезе. – Теперь я все понимаю. Но чем дольше я их искала, тем больше, – она замялась, подбирая слово, – теряла лицо. Я просто помешалась на них. Даже убийство соседа меня не испугало. Мне было все равно, что там происходит за стенами дома. И в конце концов мы с Альфонсо настолько распоясались, что начали крушить в ночи чужой дом. Мне ужасно стыдно за себя и свое поведение. И я знаю, что донна Васильева может подать на меня в суд. – Она взглянула на Альфонсо, тот стоял с крысиным выражением лица и смотрел куда‑то в сторону, словно его это не касалось. – Но я очень прошу дать мне возможность компенсировать весь нанесенный ущерб, не доводя дело до суда. Я все верну. – Она замялась. – Только на это потребуется какое‑то время. Мне надо найти работу, и зарплата, наверное, будет небольшая. И еще, если вы все же решите подать на меня в суд, пожалуйста, простите кузину Альфонсо. Инесс ничего про наши планы не знала. Я ей сказала, что мне просто нужна работа. Она одна поднимает двоих детей, и если с ней что‑то случится…
Мезе замолчала. Ее лицо пылало, она сжимала и разжимала сцепленные в замок руки. Альфонсо по‑прежнему скучал. Бедняжка Мезе даже не представляет, откуда ей стоит ожидать настоящих неприятностей, подумала Юля, с отвращением отворачиваясь от мерзкого типа.
– Мезе, – обратилась она к горничной после минутной паузы, – мы не будем предъявлять иск ни тебе, ни твоей будущей родственнице. Думаю, Ася тебя уже простила. – Мезе встрепенулась. – Ты можешь заехать на следующей неделе и забрать свои вещи, но будет лучше, если ты предупредишь заранее о своем визите. – Альфонсо фыркнул. – И еще, – добавила мстительно Юля. – Мы обнаружили тайник. – Мезе подняла голову, Альфонсо жадно вцепился в спинку ее кресла. – Мы нашли строительную фирму, построившую эту виллу, и попросили у них рабочие чертежи. – Юля мстительно заметила, как лица у неудачливых искателей сокровищ вытянулись до земли: что ни говори, а Мезе считала их с Аськой непроходимыми дурами. Про Альфонсо и вовсе говорить не приходится, он просто алчный мерзавец. – Тайник находился за зеркалом в большой ванной. Но, увы, он был пуст, – эффектно закончила Юля свой рассказ.
Альфонсо задохнулся от горечи потери, а Мезе сидела так, словно у нее со спины сняли тяжеленную поклажу.
Когда пара направилась к воротам, Юля задержала Мезе и, повернувшись спиной к Альфонсо, тихо сказала:
– Мезе, позволь дать тебе маленький дружеский совет. Ты не обязана ему следовать, но обещай мне хотя бы задуматься о том, что я тебе скажу. – Мезе удивленно кивнула. – Найди себе другого жениха.
Глава 27
Бриллиантовые заросли
– Четырнадцать сорок две, – взглянул Василий на часы, едва за очередными гостями захлопнулись ворота.
– Что же делать? – огорчилась Юля.
– Ничего. Засунем их в сейф, и дело с концом. Все равно мы сегодня поймаем злоумышленника. Придется эту парочку тоже задействовать, – кивнул в сторону подвала Василий. – Больно юркий тип. Давай драгоценности. Сейчас уберем их и будем готовиться к вечерней операции. Где они?
– Ой! Я же их в кусты бросила, – опомнилась Юля. – Сейчас достану.
– Ты с ума сошла! Давно они там валяются?
– С визита инспектора. Сам сказал, день их куда‑нибудь. А куда бы я их успела спрятать? Пришлось в кусты бросить. Не дергайся. Сейчас достану. – И Юля, спрыгнув с террасы, углубилась в цветущие заросли неизвестного растения.
Сумка валялась в десяти шагах от бордюра.
«Во швырнула!» – удивилась Юля силе собственного броска.
Она подняла сумку, и холодная испарина выступила у нее на лбу, а от дурных предчувствий пересохло в горле.
– Ну что, нашла? – позвал с террасы Василий.
– Гм, – кивнула Юля, в панике вытряхивая все содержимое из холщовой торбы. Драгоценностей не было!
– Елки‑палки! Где же вы? – энергично ползала на коленях Юля, осматривая каждую травинку в радиусе пяти метров от падения сумки. – Ползунов меня точно убьет!
– Ну чего ты застряла? – раздался над самым ее ухом голос любимого мужа. – Я есть уже хочу.
– Василий, ты только не расстраивайся, – жалобно улыбнулась Юля, – но драгоценности пропали!
– Что? – проревел Ползунов, чувствуя, что его худшие опасения, как всегда, сбываются.
– Да ты не волнуйся, может, они просто из сумки выпали, когда я ее в кусты кинула, – попыталась сгладить происшествие Юля.
– Ты что, ее не закрыла?
– Она не закрывается. Это же пляжная сумка. Просто кидаешь в нее все и вешаешь на плечо, – лебезила перед мужем Юля.
Василий не ответил, но взгляд его сообщал о многом.
– Где ты нашла свою авоську, несчастная?
– Там. – Юля ткнула пальцем в примятую траву.
– Будем искать вместе. Осмотрим каждый сантиметр. Двигаться будем кругами, чтобы ничего не упустить. Надо же было тебе их в черный мешок засунуть, нет чтобы в желтый, уже бы нашелся, – ворчал Василий, вставая рядом на колени.
Ползуновы уже обшарили территорию в пятьдесят квадратных метров, когда Василий, углубившийся в колючие густые кусты барбариса, громко вскрикнул и выругался. Юля бросилась к мужу.
Василий стоял в густом зеленом сумраке, отряхивая коленки.
– Что стряслось? Нашел что‑нибудь? – подбежала к нему Юля, с тревогой оглядываясь по сторонам.
– Да нет. Споткнулся в кустах о камень, – махнул рукой Василий куда‑то в сторону.
Юля взглянула туда и увидела почти полностью ушедший в землю плоский камень с торчащим вверх единственным уголком. Она подошла поближе, потом встала на колени и стала энергично дергать жиденькую травку, покрывшую большую часть камня.
– Ты что делаешь?
– Погоди, – отмахнулась Юля. – Здесь что‑то выбито. Слова какие‑то.
– Смотри, вроде крест, – показал на верхний край плиты заинтересовавшийся Василий.
– Точно. – Юля оставила в покое середину плиты и попробовала очистить ее нижний край. Там была выбита дата. 17 марта 1498 года. Цифры были римские. – Это могила! Но почему на ней лишь одна дата?
– Не знали, когда родился. Может, случайно умер в походе, вот одну дату и написали.
– Василий, они ее не написали, а выбили каллиграфическим почерком на камне. Взгляни на эти буквы. Тут столько финтифлюшек, разобрать ничего нельзя! На скорую руку такое не сделаешь. – Юля почувствовала, как у нее внутри что‑то тревожно задрожало, завибрировало, руки зачесались, и она, обернувшись к Василию с азартным блеском в глазах, строго, шипящим, пугающим голосом велела:
– Неси лопаты!
– Что? – растерялся Василий от таких перемен. – Могилу будем вскрывать?
– Лопаты неси! Живо! – И Юля принялась вырывать с корнем траву вокруг плиты.
Василий помедлил, но потом помчался выполнять указание. Когда жена впадала в подобное состояние, ссориться с ней было опасно и не полезно.
Шел второй час. Оба супруга, обливаясь потом, ковыряли жирную тяжелую землю. Спины болели, руки тоже.
– Все, больше не могу. У меня перерыв, а ты копай, – велела мужу Юля, садясь на край ямы. Яма была уже глубокой, Василий стоял в ней по пояс.
– Я тоже выдохся, – буркнул чумазый олигарх, бросая лопату.
– Ты что? Копай, не останавливайся! – уперла руки в боки, как заправский рабовладелец, Юля. – Ты мужик или кто? Ночь скоро, а мы все еще возимся. Давай, давай. Недолго уже осталось.
Василий уже пытался несколько раз бунтовать, но жена каждый раз подавляла восстание, отправляя его назад в яму. Ему Юлина идея казалась дикой и несостоятельной.
Наконец, когда недовольный бубнеж Василия стал прерываться злобными обвинительными выпадами, его лопата стукнула по чему‑то твердому.
– Оно! – с загоревшимися, как два прожектора, глазами воскликнула Юля, спрыгивая в яму.
– Ну, куда ты лезешь! Мне одному тут тесно! Вылезай давай! – оживился Василий, тотчас забывая свои недавние претензии. – А то я его откопать не смогу.
– Говорила, копай шире! – Юля полезла обратно на травку, встав сандалиями сперва мужу на спину, а потом на плечи.
– Голову не раздави! – посоветовал Василий, хватаясь за лопату, теперь руки его так и мелькали, отбрасывая комья земли на поверхность. Юля едва успевала отскакивать.
– Ну, что там? – бегала она вокруг ямы, не имея возможности заглянуть в нее, Василий, как нарочно, кидал землю в разные стороны, преимущественно туда, куда перебегала Юля.
– Пока не разобрать! Погоди, дай очистить получше.
Спустя пять минут Ползуновы увидели часть сундука. Черный от влажности и грязи кованый сундук был размером побольше микроволновки, но меньше посудомоечной машины.
– Попробуй его оттуда вытащить! – советовала Юля, лежа на краю ямы и пытаясь получше рассмотреть находку.
– Не выходит. Он в землю врос. Надо откапывать! – подергал сундук Василий.
Еще спустя пятнадцать минут сундук стоял полностью очищенный от земли, но такой же неподвижный.
– Тяжеленный, зараза! Никак с места не столкнуть, – пожаловался изможденный, перемазанный землей и потом Василий. – Ума не приложу, как мы его отсюда доставать будем! Камни в нем набиты, что ли?
– Камни! – млея от восторга и предвкушения, прошептала Юля, вторя Василию. – Бриллианты, изумруды…
– Кирпичи и булыжники, – в тон ей закончил Ползунов.
– Типун тебе на язык! – рассердилась Юля. – А вытащить его можно, если веревку перекинуть через этот сук, – и она показала на толстую обломанную ветку каштана, нависающую над ямой, – обвяжем один конец вокруг сундука, перекинем веревку через сук и будем вытягивать!
– Давай, тащи скорее веревку! – согласно кивнул Василий.
Юля задумалась. Где же достать такую длинную и прочную веревку или ее заменитель?
– Ну, чего стоишь? Ждешь, когда я сбегаю? – сердито поторопил ее Василий.
– Думаю, где веревку достать. Это же не предмет первой необходимости, на тумбочке у кровати не валяется.
– Ты что? Издеваешься? Я тебя по‑руссски спросил, как сундук вытащить, а ты… – Дальше последовал поток объяснений того, какими должны быть дельные предложения и в чьей голове они обычно родятся. Потом последовало обещание в пять секунд найти правильное и выполнимое решение, а далее последовал ожидаемый Юлей мыслительный коллапс. Потому как решение подобных житейских вопросов никогда не было коньком Василия Ник