«Да чтоб вас всех, гребаные фанатики!..» Подниматься с уютного, застеленного теплыми кабаньими шкурами топчана не хотелось. Да что там вставать... Глаза бы разлепить – уже настоящий подвиг. Однако настойчивый стук в дверь не прекращался, лупил по мозгам, тормошил сознание, балансирующее на грани сна и яви.
Пересилив себя, Пахом скатился с лежанки, глотнул затхлой воды из бидона и проковылял к выходу. Так и не дождавшись ответа, снаружи заколотили еще яростнее. Хлипкая дощатая стена сотрясалась от ударов. Так и хибары лишиться не долго...
– Вот я тебе по башке ща так же постучу!
Торговец уже во всех красках представил свой пудовый кулак точно по центру наглой просветленно-коммунистической рожи, но за порогом стоял совсем не надзиратель «красных», набивших оскомину бесконечными визитами на оружейный склад, а наемник Таран собственной персоной. Мрачный, усталый, с осунувшимся лицом.
– Хреново выглядишь, – вместо приветствия бросил Пахом, пропуская приятеля внутрь.
– Кто бы говорил! У самого рожа помятая. Что отмечал-то вчера?
– Да так... – отмахнулся оружейник. – Просто стресс снимал. Жалко, ты раньше не подтянулся. Вдвоем оно всяк веселее...
– Глеб не забегал, случаем?
Пахом помотал головой в знак отрицания и снова припал к бидону, шумно глотая. Отдышавшись, он утер рот рукавом, плюхнулся на любимый топчан и обратил наконец внимание на гостя.
– А ты чего, собственно, пришел? По делу или так, языком почесать? Докторишка тот говорил, что промаринует тебя в госпитале не меньше недели. Или случилось чего?
– Случилось...
Рассказ вышел сбивчивым и путаным – сталкер слишком спешил продолжить поиски. Пахом не перебивал, не переспрашивал. Лишь хмурился иногда и с сожалением поглядывал на опорожненную бутыль из-под браги. Поведав про стычку с Черным Санитаром, про Владлена и таинственный «Объект 30», Таран наконец замолчал и выжидающе уставился на приятеля.
Оружейник с ответом не спешил. То ли не мог поверить в историю про убежище, то ли просто прикидывал, как помягче отозваться об этих невероятных байках. Когда он все-таки заговорил, сталкеру на миг показалось, что в голосе габаритного торговца проскользнули нотки страха, глаза забегали, а в голосе проявилась неуверенность.
– Я тебе так скажу: бросай ты это мутное дело. Если объект взаправду существует и ребята тамошние настолько круты, что умудрились целый остров в блин раскатать, то играть с ними – себе дороже. Проглотят и не подавятся. – Оружейник, вскочив на ноги, принялся мерить шагами тесное пространство сарая. – Ну, допустим, Черный Санитар действительно убирает тех, кто разнюхал что-либо об этом убежище. Но тогда должны быть и те, кто ему эту информацию сливает! А значит, все метро у них под колпаком.
– Ты же знаешь, меня это не пугает. Если они устроили взрыв, я их из-под земли достану. Тем более, вход где-то рядом, в штольнях Красного Пути.
– С чего ты взял? Там кроме невольничьего дерьма и грунтовых вод ничего нет!
– Если б так, Глеб уже давно бы у тебя сидел, чаи гонял. – Наемник стал мрачнее тучи. – Он что-то раскопал, я чувствую.
– Чувствует он... Если Эдем где-то внизу, – Пахом подался вперед, заговорщицки понизив голос, – кто знает, на что могут пойти его обитатели ради сохранения тайны... Не боишься за пацана? Огрызки уже пытались его похитить. И, сдается мне, не по своей воле...
О подобном варианте Таран как-то не подумал. В свете последних событий объяснения Индейца, всегда до того проявлявшего дружелюбие, действительно выглядели наивным враньем. Только теперь, прокручивая в голове услышанное, сталкер вдруг заметил одну любопытную деталь, которая могла многое прояснить.
– Сейчас меня волнуют не столько огрызки, сколько твоя осведомленность. Что ты знаешь про «Объект 30»? – спросил Таран, пристально глядя на оружейника в упор.
– С чего ты взял, что...
– Не ломай комедию, Пахом. Я не говорил тебе, что они называют свое убежище «Эдемом». Ты прокололся, и не стоит теперь юлить.
Всем своим видом выражая крайнее возмущение, оружейник открыл было рот, но, поразмыслив, отпираться все же не стал. Вместо этого устало откинулся к дощатой стене, словно только что избавился от тяжкого груза.
– Я всего лишь пытаюсь отговорить тебя от неверного шага, – вкрадчиво произнес Пахом. – Да, я в курсе про Эдем. Думаешь, можно жить в достатке, торгуя ржавыми стволами?
– Ближе к теме, Пахом. Выкладывай, что знаешь. Это они устроили взрыв?
– Мне-то почем знать? Может, и они... Послушай, я расскажу то немногое, о чем имею представление сам. И учти, сталкер: несмотря на наши приятельские отношения, хрен бы ты от меня что услышал, если б не Глеб. Пацан не понимает, в какую переделку попал! Его надо срочно вытаскивать, пока не добрался до объекта. Потом будет поздно. – Оружейник озабоченно глянул на часы. – Только сначала нужно сделать одну важную вещь...
* * *
Возвращаясь по туннелю в сторону Звездной, сталкер все не мог прийти в себя после откровений приятеля. Пахом предстал далеко не тем простаком, каким всегда старался казаться. Что его связывает с Эдемом? Почему он так долго утаивал важную информацию от давнего знакомого? Все это предстояло вскоре узнать. Но сейчас необходимо усыпить бдительность незримых наблюдателей убежища. Со слов Пахома где-то здесь, возле руддвора, установлена скрытая видеокамера. Если эти черти убедятся, что Таран покинул выработку, шансов скрытно подобраться к Эдему прибавится. Так, по крайней мере, считал оружейник. Что ж, вполне логично, учитывая тот факт, что поселенцам убежища, скорее всего, известно о миссии наемника и поисках зачинщиков взрыва.
Какой-либо аппаратуры в дощатых сводах рукотворного туннеля сталкер так и не приметил, зато сбойка, ведущая в обходной штрек, оказалась на месте, как и обещал Пахом. Прокравшись по узкому лазу, он снова очутился в главном коридоре Красного Пути и сразу же почувствовал запах гари. Из-за поворота, сквозь пелену дыма, пробивались отсветы бушующего пламени. Нацепив противогаз, сталкер вбежал в каверну и инстинктивно поднял руки, заслонившись от нестерпимого жара. Горела дежурка «красных».
Из объятой пламенем хибары с воплями выкатился полуголый человек. По всей видимости, пожар застал беднягу спящим. Подскочив, Таран опрокинул незадачливого надзирателя на землю и сбил со спины язычки огня.
– Кто-нибудь еще внутри есть?
Бледный от испуга парень отрицательно замотал головой. Сталкер перевел взгляд на постройку, пытаясь разглядеть в дыму силуэт Пахома. Где же он? Что, в конце концов, здесь произошло? Половину сторожки, в которой обитал оружейник, уже невозможно было разглядеть за стеной ревущего пламени. Не может же быть, чтобы он остался внутри?! Прикрываясь от огня, сталкер обогнул постройку в надежде застать приятеля целым и невредимым возле входа на оружейный склад. Наконец впереди мелькнул еле различимый силуэт.
– Пахом, это я! Что, трепан тебя дери, здесь творится?
Вместо ответа массивная фигура повернулась на голос наемника. В руке мелькнул до боли знакомый раструб огнемета.
«Да чтоб тебя! Снова этот тип в броне! Когда только успел?»
Вжавшись в складку тюбинга, Таран спрятал голову под воротом куртки. Огненная волна, стремительно прокатившись по каверне, опалила своды туннеля и так же быстро опала, оставляя за собой исходящие паром лоскуты обожженной земли.
«Мажешь, гнида!» Автомат в руках Тарана задергался, выплевывая очередь смертоносных кусочков свинца. Санитар дернулся, когда по панцирю замолотили пули, и, уходя с линии атаки, снова поднял огнемет. Но вместо новой струи из сопла вырвалось лишь куцее облачко. Судя по всему, газ в баллонах закончился.
– А теперь ты у меня попляшешь, ублюдок!
Выскочив из укрытия, сталкер прицелился и плавно нажал на спусковой крючок. Одна за другой пули точно ложились в цель. Шлем незнакомца загудел от попаданий.
– Что, падла, нравится?! Куда же ты, а?!
Пошатнувшись, гигант неуклюже развернулся и устремился
прочь, в туннельный мрак.
– Пахом! – наемник подбежал к хибаре, но обжигающий жар остановил его на пороге. – Пахом!!!
Тщетно... Деревянная постройка, должно быть, вспыхнула как свеча. Выжить в этом аду не под силу и такому громиле, как оружейник. С жутким треском постройка сложилась, не оставив ни малейшей надежды на спасение.
Драгоценные секунды ушли на то, чтобы отыскать в дыму выход в туннель, стянуть липкий от пота противогаз и перезарядить ствол.
– Хватит, – приговаривал Таран, вставляя свежий магазин. – Игры закончились, робокоп хренов...
Нахлобучив налобный фонарь, сталкер затрусил по Красному Пути. Лязг доспехов служил отличным ориентиром. Ненавистный огнеметчик бежал где-то впереди, хотя разглядеть его в свете редких масляных ламп никак не удавалось. Сталкер прибавил, закинув автомат за спину. Однако, несмотря на тяжесть доспехов, Черный Санитар проявил недюжинную резвость и, судя по затихающим где-то вдали звукам тяжелой поступи, с каждым мгновением увеличивал отрыв.
Как назло, противно заныли покалеченные ребра. В глазах рябило от напряжения, дышать с каждым шагом становилось все тяжелее – сказывался жуткий недосып. Одно успокаивало: Красный Путь не бесконечен, а значит, деваться беглецу некуда. Искать оставленные Глебом знаки больше не имело смысла. Пришла отчетливая уверенность – стоит прижать ублюдка– поджигателя к стенке, потолковать с глазу на глаз, и проблемы решатся сами собой. А вместе с Эдемом отыщется и Глеб.
За размышлениями Таран чуть не врезался в бетонную трубу, которая внезапно возникла на пути, вынырнув из темноты. Остановившись, напряг слух. Шагов Санитара больше слышно не было, зато из прорехи в кольцеобразных сегментах конструкции донесся знакомый металлический скрежет. Сталкер подтянул автомат поближе и украдкой заглянул в пролом. Парой метров выше мелькнули подбитые железом сапоги беглеца. Оглушительно застрекотал «калаш», высекая каменную крошку из стен колодца, но снова тщетно – незнакомец покинул шахтный ствол невредимым.
Сталкер осмотрелся в поисках лестницы или, на худой конец, каких-нибудь уступов, но взгляд неизменно натыкался на ровную, без изъянов, поверхность стены. В поисках выхода Таран судорожно перебирал варианты. Каждая минута промедления грозила обернуться гибелью сына. Ведь если Санитар наткнется на Глеба по дороге в Эдем, то...
О плохом лучше не думать. Вскинув автомат, наемник дал короткую очередь по стыку колец на противоположной стене колодца. Подточенный временем бетон податливо раскрошился, в монолите конструкции образовался неглубокий уступ. Еще очередь, и новое углубление появилось в следующем стыке, немного выше предыдущего.
На пальбу по шахтному стволу пришлось израсходовать практически весь боезапас. Зато теперь появился хоть и призрачный, но все же шанс вскарабкаться по импровизированной лестнице.
Рассудок вопил об опасности, но страх за сына неустанно гнал вперед. Отбросив сомнения, Таран с выдохом прыгнул в проем. Изрешеченная плита устремилась навстречу, тело ударилось о бетон, пальцы вцепились в кромку разбитого пулями стыка, а ноги заскребли по стене в поисках опоры. С трудом зафиксировавшись, сталкер непроизвольно посмотрел вниз. Поверхность воды, где-то там, десятком метров ниже, подернулась рябью от осыпавшихся осколков. Высоко, черт возьми...
То ли страх сорваться в бездонную пропасть придал сил, то ли включились внутренние резервы организма, но рисковое восхождение увенчалось-таки успехом. Вскарабкавшись на верхний уступ, наемник что было сил оттолкнулся и во второй раз пересек пространство шахтного ствола, юркой кошкой извернувшись в полете.
Еще удар... Вспышка резкой боли в ребрах вышибла из глаз слезу. Таран оскалился и, превозмогая слабость, рывком втянул тело в горловину сливной трубы. Осмотрелся. Впереди виднелся кусочек прямоугольной коробки – судя по всему, кабельный коллектор. У края трубы валялась собранная в кучу веревочная лестница, одним концом привязанная к обрезку арматуры. Теперь понятно, как эта сволочь умудрилась попасть сюда...
Внезапно где-то там, в темноте коллектора, послышался шорох. Рука рефлекторно дернулась за «калашом», но, опережая сталкера, из мрака выкатилась граната. Время замедлилось. Картинка, пугающе реальная и как никогда четкая, будто внезапно подстроили резкость, ожогом отпечаталась в мозгу и, казалось, еще долго будет являться в ночных кошмарах. Сверкая гранеными боками, «лимонка» проскакала по бетонному желобу и завертелась волчком возле самого носа Тарана.
Бег времени стремительно ускорился. Сколько прошло? Секунда? Больше? Инстинкт самосохранения бросил тело назад, в жерло колодца. Из горла непроизвольно вырвался крик. На миг нахлынуло ощущение невесомости, к горлу подступил ком. Резкий рывок отозвался вспышкой боли в суставах. Только теперь сталкер осознал, что руки его намертво сжимают планку веревочной лестницы. По инерции тело внесло в пролом. Кубарем прокатившись по земле, Таран распластался в грязи и прикрыл голову руками. Где-то наверху оглушительно рванула граната.
Из пролома повалил удушливый дым вперемешку с клубами пыли. Не предвещая ничего хорошего, затрещали деревянные подпорки. Утробный рокот, родившись сразу после взрыва, нарастал с каждым мгновением. Неужели обвал? Бежать! Сейчас же! Рассудок вопил об опасности, но ноги продолжали беспомощно скользить в вязкой глине, а руки разъезжались. По хребту застучали комья земли, мелькнул перед глазами обломок потолочной балки. Протяжный гул, от которого кровь стыла в жилах и цепенел разум, заполнил собой окружающее пространство. Туннель содрогнулся в агонии, и мгновение спустя неподъемная тяжесть пригвоздила тело к земле, выжимая из легких воздух. Паника еще не успела захлестнуть разум, когда в затылок ударило что-то твердое, погрузив сознание во мрак.
* * *
И все-таки есть некий потаенный смысл в том маниакальном упорстве, с коим человек цепляется за жизнь. Этакое мазохистское желание продлить агонию, балансируя меж двух миров, загробным и земным, стремление выкарабкаться с того света в абсолютно безнадежных ситуациях, когда шансы на спасение ничтожно малы, а чаще их попросту нет. Принято считать, что в такие минуты перед глазами проносятся самые яркие воспоминания, но на деле голова целиком забита липким, сковывающим рассудок страхом. Страхом смерти. Мысль о скорой кончине выдавливает из мозга все прочие, а вышедший из-под контроля организм, реагируя на бешеный выброс адреналина, предательски опорожняет кишечник.
Застряв в абсолютном ничто, разом лишившись звуковых, зрительных и тактильных сигналов, сознание взбунтовалось. Спеленутое по рукам и ногам тело забилось в непроизвольных судорогах. Рот раскрылся в немом крике, по подбородку заструилось что-то липкое. Кровь?
Выпучив глаза, Таран попытался вдохнуть. С трудом, но все же получилось. Горящие огнем легкие затрепетали, получив порцию живительного кислорода. «Как это? Воздушный мешок? Откуда? Ах, да! Был удар...» Возможно, кусок доски или еще какой-нибудь строительный хлам удачно прикрыл голову, предоставив уникальный шанс насладиться медленной гибелью от удушья, сполна прочувствовав муки агонизирующего тела. Не раз за долгие годы приходилось ходить под смертью, но даже в самых страшных снах эта самая смерть не представала в таком нелепом обличье.
Погребенный заживо... Под толщей песка, глины и камней. Замурованный в десятках метров под поверхностью. Без права на выбор. Без прощения. Наедине с собственным бессилием и мучительным, до зубовного скрежета, страхом...
Хруп... Хруп...
«Скрежет? Пожалуй, нет. – Рот наемника оставался открытым, жадно хватая последние крохи спертого горячего воздуха. – Тогда что это? Звук извне? Или затуманенный ужасом рассудок окончательно теряет связь с реальностью?»
Хруп... Хруп...
«А если где-то рядом копошится, пробиваясь к беззащитной добыче, коллекторный червь? Или жуки-могильщики роют землю своими жвалами, учуяв запах крови сквозь толщу грунта?»
Таран вздрогнул от неожиданности, когда в плечо уткнулось что-то острое. Тычок... Еще один... Затем снова тот же странный звук, будто расползается истлевшая материя.
Хруп... Хруп... Хруп...
На мгновенье воцарилась тишина, затем над головой затрещало, и по глазам резанул свет факела. Чьи-то цепкие руки небрежно перевернули сталкера на спину, зашарили по карманам разгрузки. Проморгавшись, Таран повернул голову.
– Однако! Живой, что ли?
Сталкер попытался ответить, но вместо слов из горла вырвался слабый хрип. Неведомый спаситель навис над наемником с факелом в руке. В глазах наконец перестало двоиться, и Таран с каким-то неестественным, прямо-таки будничным спокойствием осознал, что смотрит на самого себя. Быть может, так отходит душа? Или просто шалит повредившийся рассудок?
Наемник присмотрелся, сощурив слезящиеся глаза. Теперь мнимое сходство стремительно исчезало. Иссеченное шрамами лицо, резкие угловатые черты, кривая, с ехидцей, улыбка, квадратный щетинистый подбородок... Пары передних зубов не хватало, что лишь добавляло шарма, придавая спасителю эдакий залихватский нагловатый вид.
– Ты, никак, из наших, брат? – незнакомец демонстративно провел рукой по своей гладко выбритой голове.
– Ваших? – не понял Таран, нахмурившись.
Так и не дождавшись внятного ответа, спаситель переключился на сталкерский вещмешок.
– Брат, слушай... а у тебя пожрать не найдется?
– Посмотри в мешке. – Наемник слабо кивнул, морщась от боли в затекшем теле.
Спаситель чуть ли не с головой зарылся в рюкзак и с торжествующим воплем выудил кусок вяленого мяса. Посмотрел на Тарана.
– Угощайся, – официально разрешил тот.
Подземный этикет... Даже самый голодный не возьмет чужой еды без разрешения. Туннель наполнился хрустом и сосредоточенным чавканьем.
Только теперь сталкер заметил на ногах незнакомца кандалы. «Невольник? Ну да. А кого еще можно встретить здесь, в выработках Красного Пути?»
Методично работая челюстями, мужик вдруг поперхнулся и зашелся в приступе грудного кашля. Таран поднялся на негнущихся ногах, проковылял к спасителю с намереньем постучать по спине, но тот вскинул руку в предупреждающем жесте.
– Не надо, – бросил он, натужно сипя. – Сейчас пройдет.
– Сырость?
– Если бы... – ухмыльнулся узник. – Дозу хватанул. Лучевая болезнь.
Таран покосился на собеседника. В глаза бросилась нездоровая бледность кожи, легкий тремор кончиков пальцев.
– Где успел?
Незнакомец перестал жевать и скривился, неопределенно отмахнувшись.
– Долгая история... Зато теперь башку брить не надо – волосы не растут. Так-то, брат.
Не очень-то веселая история, судя по всему. Кто же этот доходяга? Бывший наемник? Пойманный с поличным вор? Вряд ли. И тех, и других Таран за версту чуял.
Спасителя, похоже, занимал тот же вопрос.
– Ты диггер? Ну, сталкер, да?
Таран кивнул.
– А ты, значит...
– Трудновоспитуемый.
– В смысле?
– В прямом, – незнакомец усмехнулся. – Так нас местные коммунисты величают. Рабство, брат, не очень вяжется с марксистско-ленинской... и так далее. Вот и извращаются, как могут.
– А это зачем? – кивнул наемник на кандалы.
– Для красоты... наверное. Я же говорю – трудновоспитуемый. Самый что ни на есть. Два побега. Оба – неудачно. Через этот колодец, – невольник кивнул на завал, – тоже хотел попробовать. Хорошо, вовремя одумался. Как говорится, рожденный ползать... летает самолетами «Аэрофлота». А с учетом высоты здесь, блин, как минимум «Люфтганза» нужна.
Наемник окинул взглядом место происшествия. Масштаб разрушений оказался таков, что о дальнейшем преследовании Санитара можно смело забыть: потолок туннеля просел почти на метр, а земляная насыпь капитально перегородила подходы к колодцу. Скорее всего, и сама бетонная конструкция пострадала в результате взрыва.
– Ты не знаешь, где мы сейчас примерно?
– Карта есть?
Сталкер вытащил потертый планшет. Узник долго водил пальцем по разноцветным линиям, оставляя на ветхом листе вмятины грязным ногтем, и наконец ткнул в самый край.
– Где-то здесь. Плюс-минус, естественно... Если ты задумал через колодец наружу сунуться, то сразу скажу – плохая идея. Болота кругом. Не выбраться. Да и вообще там вокруг ни хрена путного, только обсерватория. Но до Пулковских высот отсюда километра два по топям. Дохлый номер...
– Обсерватория? – встрепенулся Таран.
«А вот это уже ближе к теме. Кабельный коллектор тянется в направлении юго-запада. Очень похоже, что именно туда... Размах научного комплекса и уровень энергопотребления вполне могли потребовать прокладки независимой силовой линии».
Взглянув в последний раз на карту, сталкер отбросил сомнения. В голове созрел новый план действий.
Вернувшись к завалу, он выудил из земли оброненный автомат, стряхнул грязь и пристально посмотрел на узника.
– Я теперь, вроде как, должник твой?
– Формально, да, – невольник почесал затылок. – Но ты, брат, не обольщайся. Я в завал за трофеями полез. Кто ж знал, что ты живучий, как чирей на заднице?
– Так вот, – Таран дернул затвор, – Не люблю в долгу оставаться.
Рявкнул автомат. Незнакомец вздрогнул, но в следующее мгновение уже растерянно таращился на цепь с перебитым замком под ногами.
– Не понял...
– Чего непонятного? Свободен, приятель. Через блокпосты проведу, а дальше уж сам как-нибудь...
Узник засмеялся:
– Ну ты и шутник, сталкер!
– Я и не думал шутить.
Невольник замолчал, лицо его вытянулось. Лишь когда Таран захлюпал по глинистому полу туннеля, устремился следом, все еще не веря случившемуся чуду.
– Я с тебя по-хорошему фигею, брат! Считай это признанием в неразделенной любви!
В каверне с остовом догоравшей сторожки пришлось задержаться. Набежавшие «красные» бестолково толклись возле пепелища и допрашивали выжившего надзирателя. Парень был настолько напуган, что толком рассказать ничего не мог. Пришлось вмешаться и наплести про самовозгорание на оружейном складе. Жаждавший подробностей комиссар вполне удовлетворился этой версией и потому мигом переключился на наемника.
– С инспекцией, как понимаю? Мы уж и не ждали. Пройдемте на станцию. Вам назначат проводника, который покажет...
– Не стоит, – оборвал Таран. – Я уже увидел все, что хотел.
– А ты что вылупился? – рявкнул комиссар на узника. – А ну пошел...
– Этот трудновоспитуемый подозревается в подготовке взрыва, – перебил его сталкер не терпящим возражений тоном. – Я забираю его до выяснения.
Невольник ненавязчиво звякнул цепями.
– Да! И снимите с него железки.
Комиссар, тучный детина с огромным брюхом и смешными усиками а-ля Пуаро, стал мрачнее тучи, однако перечить наемнику не спешил. Судя по выражению крайней муки на лице, напряженно просчитывал варианты. Затем, решив все-таки не гневить официального дознавателя, дал добро. В конце концов, одним трудновоспитуемым меньше, одним больше... Никто и не хватится.
Всю обратную дорогу, вплоть до самой Звездной, новообретенный попутчик разглядывал собственные ноги, словно видел их впервые.
– Вот ведь парадокс! Кандалы сняли, так теперь ходули заплетаются! И насчет пожрать что-то думать надо... Приодеться, там... Свобода, брат, она как женщина: сперва восторг обладания, потом сплошная головная боль. У тебя, случаем, пожевать больше ничего нет?
Занятный тип, что ни говори... А главное, выглядит так, что возраст не определишь, как ни старайся. Человек вне времени. Еще там, возле обвала, Таран заприметил на плече узника татуировку, только разглядеть не успел. Спросить, что ли? Но впереди уже показался блокпост Звездной. Пока с дозорными препирался, подорожную выправлял...
А потом уже не до расспросов стало. В камере съездов меж Звездной и Московской бывший невольник пошел своей дорогой, в перегон, где до Катастрофы была установлена система пожаротушения. Теперь же в глухом закутке вольготно расположились ремесленные мастерские. Возможно, незнакомец решил начать новую жизнь с этой «тихой гавани»? Или просто не захотел обременять сталкера своим присутствием?
Глядя вслед удалявшейся фигуре в заношенной шахтерской робе, Таран вдруг понял, что даже именем своего спасителя так и не поинтересовался.
– Постой, холера! Как звать-то тебя?
Андрей, – бросил тот, обернувшись. – Аста сьемпре, ко– манданте. До вечности, брат.
Глава 18 Прорыв
Закончив утренний обход, Палыч добрел до кабинета, с облегчением захлопнул дверь и позволил себе наконец по-старчески сгорбиться. Спину ломило от усталости, а измученные ходьбой ноги еле держали. Кто бы мог подумать, что в столь преклонном возрасте придется брать на себя руководство целой станцией? Смерть Никанора стала тяжелым испытанием для всей колонии. Мало того, что все мозговитые парни давно уже перебрались с периферийной Московской в богатый и обжитой центр, так еще и старожилов, способных взвалить на свои плечи заботу о людях, практически не осталось. Поэтому когда зашла речь о выборах нового главы, напуганные неопределенностью колонисты как-то не сговариваясь подумали об ответственном и неутомимом Палыче.
Придвинув древний телефонный аппарат, старик тяжко вздохнул и снял трубку. Гудок... Еще один... И вот на том конце провода что-то зашуршало, щелкнуло, затем незнакомый девичий голос устало произнес заветное:
– Алло! Диспетчер на связи.
Старик вздрогнул от неожиданности, вытянулся в струнку, насколько позволяла скованная радикулитом спина, и ухватил трубку двумя руками.
– Дочка, родная, мне бы связь с Торговым городом...
– Какую станцию?
– Сенную, милая, Сенную!
– Ждите. Соединяю.
Снова щелчки, хрипы, тихий, на грани слышимости, писк.
– Терентьев слушает.
Дед вскочил как ужаленный, утирая покрывшийся испариной лоб.
– Говорит Палыч... Тьфу! Демьян Павлович, нынешний глава Московской!
Несколько секунд на том конце провода молчали, переваривая информацию, затем раздался тот же строгий голос:
– А где Никанор?
– Преставился, болезный... – старик тяжко вздохнул. – Та– перича я за него.
– Послушай, Демьян Павлович, я бы рад с тобой пообщаться, только давай в другой раз, а? Дел невпроворот.
– У меня сообщение от Тарана! – выпалил дед, испугавшись, что начальник Сенной повесит трубку.
– От Тарана? – оживился тот. – Вовремя! Последний день ультиматума истекает, а мы еще ни сном ни духом. Ну, что там у него?
– Он просил передать, – старик заглянул в бумажку, сверяясь, – что след найден, слышите? Найден след! Ведет в Пулковскую обсерваторию. Сейчас сталкер направляется туда!
– В одиночку? Через Южные болота? Но это же самоубийство! – слышно было, как Тертый выругался сквозь зубы.
Палыч придерживался того же мнения. На его памяти отчаянные сталкеры предпринимали как минимум несколько попыток разведать южные пригороды, но каждая из вышедших в рейд вооруженных групп бесследно исчезала в диких пустошах покрытой топями городской окраины.
– У него не было выбора. Чтобы спасти сына, он хоть к черту на рога полезет... – Старик выжидающе вслушивался в шорох эфира, но собеседник молчал. – Вы же направите отряд в подмогу?
В груди кольнуло раз, другой... Схватившись за сердце, Палыч опустился в кресло. Что же он медлит? Почему не отвечает? Или раздумывает, как лучше организовать спасательную операцию?
– Нет. – Отказ Тертого прозвучал как приговор. – Это неоправданный риск. Выручая двоих, погибнут многие. Простая арифметика...
– Простая?! – взбеленился старик. – Ты хоть понимаешь, что...
– Понимаю! – не дослушал начальник Сенной. – Я все понимаю, отец. И не меньше твоего расстроен тем, как все сложилось. Но вести людей на убой не могу. Таранов и сам бы не пожелал чужих смертей... Извини, но мне и вправду пора. Надо подготовить встречу с моряками...
Далекий голос сменился гудками. Механическими. Бездушными. «Неужели все?» Бросив трубку на рычаги, старик с неприязнью отпихнул телефон. Словно оправдываясь, аппарат жалобно бренькнул и затих.
– С божьей помощью, Таран. С божьей помощью...
* * *
Ржавая дверь поддавалась неохотно. Пришлось даже просунуть ствол в щель и использовать автомат в качестве рычага. Варварский способ, конечно, но «калаш» уже вряд ли понадобится. В предстоящем деле требовалась тяжелая артиллерия...
Идея устроить схрон в милицейской будке оказалась правильной. За несколько лет внутрь не попыталась забраться ни одна зверюга, а нежданного визита сталкеров Таран не опасался – слишком близко от диких пустошей, чересчур опасно. Протиснувшись внутрь, наемник аккуратно обезвредил установленную для непрошеных гостей растяжку, смахнул с кофра паутину, щелкнул замком... Вот он. Бережно завернутый в промасленную тряпицу, готовый к работе. «Последний аргумент», как любил называть его когда-то взводный старшина Ребров...
Вообще Таран ручные пулеметы недолюбливал. Попробуй, поносись с такой дурой по пересеченной местности! Да и точность попаданий ни к черту. Но в сложившихся обстоятельствах убойность и плотность огня стали решающими факторами. Вытащив увесистый «Печенег», наемник придирчиво осмотрел механизм на предмет ржавчины и удовлетворенно кивнул.
Даже вспоминать не хотелось, с каким трудом удалось заполучить грозную игрушку. По счастливой случайности он набрел тогда на бронеколонну, брошенную и забытую посреди Волхон– ского шоссе недалеко от Южного кладбища. Не ко времени набежавшая стая диких псов дежурила возле остова бронетранспортера почти трое суток, поджидая добычу, но одинокий двуногий оказался терпеливее. Жажда и муки голода были вознаграждены сполна. В железном нутре одного из танков удалось найти не только вполне рабочий «Печенег», но и уйму коробок с пулеметными лентами – целое состояние по меркам нынешней суровой жизни.
Труды сталкера, как оказалось, не пропали даром. День, когда возникла необходимость прибегнуть к смертоносной «заначке», все же наступил. Из будки Таран выбирался, согнувшись под тяжестью готового к стрельбе «Печенега» и рюкзака, под завязку забитого боекомплектом. Лямки немилосердно врезались в плечи. О том, чтобы перейти хотя бы на быстрый шаг, можно было смело забыть. Но все неудобства с лихвой компенсировались возможностью продлить время боя. Каждый лишний патрон хоть ненамного, но увеличивал призрачные шансы пробраться к далекой цели.
Погода в тот день благоволила сталкеру: не моросил извечный дождь, не падали хлопья сероватого снега. Даже неугомонный ветер, гоняя по переулкам палую листву, не решался тревожить человека, спешившего вдоль руин Московского проспекта.
Пытаясь обогнуть логово огрызков по широкой дуге, сталкер забрал влево, к зданию бывшего «Электронстандарта», однако остаться незамеченным все же не удалось. По всей видимости, дозорные засекли одинокую человеческую фигурку еще там, на пересечении Московского и Ленинского, когда сталкер копошился возле милицейской будки. А потому успели подготовить торжественную встречу.
Вооруженные арбалетами дикари, появившись из ниоткуда, сноровисто взяли наемника в кольцо, но отчего-то не спешили нападать. Следом из разбитой витрины шагнул Индеец. «Выходили, значит, божка своего... »
Нелепую мантию молодой вождь сменил на удобную жилетку из волчьей шкуры и бесформенные меховые штаны. В руках – вполне обычное и довольно крепкое на вид копье. Величественно вышагивая по заметенному снегом асфальту, парень подошел вплотную и качнул головой, откидывая с лица лохматые космы.
– Пасмурного неба тебе, Таран. Да обойдут тебя стороной лучи Жалящего Ока!
– И тебе не хворать, – буркнул наемник, косясь на воинов.
– Ты не смог спасти сына и вернулся за моей головой, как и обещал? – Индеец перешел на полушепот, чтобы не слышали остальные. – Я не знал его лично, но скорблю вместе с тобой.
– Глеб жив. – Голос наемника не дрогнул, хотя тревога за сына с каждой минутой снедала его все сильнее. – И если ты уберешь своих «чингачгуков» с дороги, то и сам уцелеешь.
Вождь ухмыльнулся, подал знак воинам. Те расступились, опустив арбалеты.
– Куда же теперь ведет тебя эта самая дорога?
– В болота.
Если огрызок и удивился, то вида не подал. Лишь сверлил спину Тарана пристальным взглядом, пока тот шагал прочь.
– Постой, сталкер!
Индеец пронзительно свистнул, осмотрелся по сторонам и, заметив движение между горами разбитого бетона, уверенно двинулся навстречу огромной зверюге, прыгнувшей на открытое пространство с вершины снежного наноса. Наемник инстинктивно схватился за пулемет, но мутант вел себя на удивление дружелюбно, ластился и льнул к вождю, а тот, в свою очередь, без тени страха трепал его за мохнатые уши.
– Это Зугг, – пояснил Индеец с таким видом, словно произнесенное имя все объясняло. – Мы подкармливаем его погибшими соплеменниками. Он хоть и хищник, но падалью не гнушается.
– Я помню эту тварь, – Таран покосился на огромные мускулистые лапы и усеянную клыками пасть. – В прошлый раз она хотела мной пообедать.
– Вообще-то Зугг – мальчик. И для своих абсолютно не опасен. – Вождь сделал приглашающий жест рукой. – Подойди, не бойся. Он тебя не тронет.
Пересилив подсознательную неприязнь, сталкер подобрался ближе. Мутант шумно втянул воздух ноздрями, запоминая запах нового двуногого. Затем вытянутая бурая морда зверя ощутимо ткнулась в грудь наемника.
– Ну же, похлопай его в ответ. Он тебя приветствует.
– Зачем это мне? – скривился Таран, все же запустив руку в косматую густую шерсть мутанта.
– Зугг проводит тебя до края своих охотничьих угодий. Ни один зверь не приблизится к тебе, пока он рядом.
Сталкер снова оценивающе посмотрел на внушительное животное. А ведь и правда, в компании такого борова переход по топям может стать беззаботной прогулкой...
– Спасибо, Индеец. И... тебе тоже... пасмурного неба.
Тот улыбнулся, обнажив частокол кривых зубов, и повел отряд домой, к мемориалу в центре площади.
* * *
Хлюп... Хлюп... Хлюп...
Ноги по колено погружались в вонючую жижу, в носу щипало от тошнотворного запаха серы. Вокруг, куда ни кинь взгляд, простиралась бескрайняя, подернутая ряской поверхность болота. На редких, поросших мхом островках суши торчали приземистые деревца с голыми крючковатыми ветвями.
Пока что главная сложность заключалась в том, чтобы не сойти с твердой почвы. Скрытое тиной от взглядов, под ногами тянулось Пулковское шоссе – единственный верный способ не угодить в трясину. Невероятный попутчик вел себя довольно спокойно. Покорно плелся следом и лишь иногда, учуяв в тумане очередного хищника, утробно взрыкивал. Как и обещал Индеец, за прошедшие полтора часа ни одна тварь не решилась приблизиться к странной парочке.
Но так не могло продолжаться вечно. В один прекрасный момент Зугг встал как вкопанный, словно натолкнулся на невидимую границу, и навострил уши, пристально вглядываясь в молочную пелену впереди.
– Ну что же ты? Идем!
Увещевания не подействовали. Будто бы извиняясь, зверь прянул мордой к земле, величаво развернулся и затрусил в обратном направлении.
– Понимаю, брат. Своя шкура дороже. И на том спасибо.
Подтянув «Печенег» поближе, сталкер продолжил путь.
Хлюп... Хлюп... Хлюп...
Едва слышный всплеск где-то сбоку заставил его остановиться. Или это всего лишь эхо собственных шагов? Стоило возобновить движение, как странный звук повторился. Правда, теперь уже немного в стороне. Таран развернулся в направлении предполагаемой угрозы и сразу заметил пузыри воздуха, поднимавшиеся со дна ближайшей запруды. Мгновение спустя слой тины вспучился, и по заиленной поверхности, набирая скорость, понесся водяной горб.
– Прям как в «Звездный войнах», – пробормотал наемник, прицеливаясь. – Сейчас бы магистра Йоду сюда...
Пулемет затрепыхался в руках, вспарывая болото кинжальной очередью. Свинцовый дождь замолотил по воде, оставляя на поверхности султаны разрывов. Движение тотчас прекратилось. Поднятая