Причин для беспокойства не наблюдалось, но что-то в поведении чужачки все же заставило Глеба насторожиться. Теперь девочка двигалась не так уверенно, приглядываясь к каждому боковому штреку, словно искала что-то, некий одной ей видимый знак.
– Ты уверена, что мы идем правильно?
Аврора лишь кивнула в ответ, напряженно всматриваясь в сумрак туннеля.
– Послушай, мне кажется или ты здесь действительно впервые? – не выдержал мальчик. – Может, объяснишься, в конце концов?!
Спутница остановилась, устало вздохнув.
– Ты прав. Из Эдема я вышла другой дорогой. Но там моя ключ-карта больше не сработает. Не спрашивай, почему. Сейчас нам необходимо отыскать резервный вход.
Вот так новость... Несмотря на все случившееся, чужачка продолжала темнить, недоговаривать. Впрочем, стоило ли ждать от нее откровений, если и сам Глеб не стремился раскрывать всех карт?
– Но ведь Красный Путь появился гораздо позже Эдема! Почему мы ищем вход в убежище здесь, в выработках коммунистов?
– Сейчас увидишь, – уклончиво ответила Аврора, указывая на пролом впереди.
Метрах в пятидесяти прямо по курсу туннель расширялся, огибая широкую колонну из бетонных колец, сложенных встык. Задрав голову, можно было увидеть сквозь пробитую в препятствии брешь зарешеченное отверстие выхода и кусочек унылого серого неба. Глеб поежился. Поверхность оказалась гораздо ближе, чем он предполагал. Дно шахты терялось где-то под толщей мутной стоячей воды.
– Колодец? – предположил мальчик.
– Это не просто колодец, а слив дренажной системы. «Красные» натолкнулись на него случайно и используют для вентиляции туннеля и откачки грунтовых вод. На самом деле парой метров выше проходит кабельный коллектор. Он ведет в нужном направлении.
– Откуда такие подробные знания?
– Позже узнаешь, – отрезала чужачка.
– Не очень-то вежливо! И как ты собираешься...
– Тихо! – перебила спутница, настороженно прислушиваясь.
Из мрака туннеля бесшумно выступила сгорбленная фигура.
Человек в засаленной робе с серой от пыли кожей смотрел на подростков мутным непонимающим взглядом. На ржавом ошейнике, за годы заключения протравившем в коже отчетливую грязно-желтую полосу, виднелся аккуратно выведенный белой краской порядковый номер. Заметив на плече Авроры торбу, каторжный оживился, обнажив в кривой улыбке подгнившие черные зубы.
– Еда?
Рука незнакомца потянулась к сумке. Девочка замотала головой, отшатнувшись.
– У нас ничего нет, – преградил дорогу Глеб.
Дальше все происходило настолько быстро, что на раздумья времени не осталось. Недобро взглянув исподлобья, зек шевельнулся, подтягивая зажатую во второй руке увесистую кирку, и мгновение спустя с хриплым выдохом обрушил инструмент на мальчика. Тот едва успел прянуть назад – железо вспороло воздух совсем рядом. Незнакомец закряхтел, пытаясь выдернуть кирку из земли, но та прочно засела в утоптанном грунте.
Оставив рукоять в покое, каторжный кинулся на паренька с голыми руками. Глеб приготовился блокировать удары, поэтому оказался не готов к тому, что сделал незнакомец в следующий момент. Несмотря на отчаянное сопротивление паренька, крючковатые пальцы каторжного сомкнулись на его шее. Перед лицом замаячил жуткий оскал, изо рта пахнуло смрадом.
Запаниковать Глеб не успел: Аврора набросилась на обидчика сзади, обеими руками вцепившись в его сальные патлы. Незнакомец взвыл, пытаясь стряхнуть девочку со спины, хватка сдавивших горло пальцев немного ослабла. Этих мгновений мальчику хватило, чтобы вспомнить наставления Тарана. Хлесткий удар по глазам, потом в кадык – и руки нападавшего сами оторвались от шеи. Захрипев, он неловко попятился и тут же споткнулся о девочку, метнувшуюся под ноги. Глеб придал каторжному ускорение, врезавшись головой в живот. Мелькнувшие в воздухе ноги, испуганный крик, перекошенное от страха лицо... Нелепо взмахнув руками, зек провалился в пролом, чудом удержавшись на краю колодца. Пальцы его беспомощно скребли по шершавому бетону, сквозь завывания и всхлипы донеслось неразборчивое:
– По... мо... ги!
Глаза незнакомца, полные отчаяния и боли, всколыхнули в памяти события недавнего похода: ствол лифтовой шахты, бурлящая вода где-то внизу и растерянный взгляд Фарида, падающего в пропасть, навстречу своей смерти... Глеб метнулся к незнакомцу, ухватил за ворот и что было силы потянул на себя. Каторжный отчаянно заскреб ногами по стене, вцепившись в мальчика. Медленно, продвигаясь сантиметр за сантиметром, он сумел-таки втянуть туловище наверх и лечь на живот. Оба замерли на мгновение, уставившись друг на друга. Не успел Глеб перевести дух, как заключенный, так и не поблагодарив за спасение, снова потянулся к его шее. Выпучив глаза, он выл и скалился, пытаясь задушить жертву. Во взгляде безумца не осталось ничего человеческого, только звериная злость и... отчаяние?
Аврора, до того момента наблюдавшая со стороны, кинулась на подмогу.
– Оставь его в покое! Слышишь? Отстань!
Детские кулачки беспомощно замолотили по спине зека, но тот и не думал прекращать, подтаскивая упорно сопротивлявшегося Глеба все ближе. Злоба и безысходность сводили беднягу с ума, пробудив бесконтрольную и не поддающуюся объяснению жажду убийства. Задушить! Забрать съестное! Утолить терзавший желудок голод!..
Нависшую тень каторжный заметил слишком поздно. Девочка, высоко подняв над головой каменный обломок, что-то кричала, но остановиться, уже ощутив под пальцами податливую плоть шеи, зек был не в силах.
Зажмурившись, Аврора обрушила камень на голову незнакомца. Тело его тотчас обмякло, руки безвольно распластались по земле. Лишившись опоры, каторжный бесшумно соскользнул в колодец, оставляя на полу отчетливый кровавый след. С глухим всплеском труп незнакомца навсегда исчез в глубине каменной утробы.
Сквозь собственное сбивчивое дыхание Глеб различил тихий всхлип. Выпустив камень из рук, девочка таращилась на ладони, замаранные ярко-красным, и повторяла как заведенная:
– Господи... Я же... убила человека... Убила... человека... Убила...
Истерика могла обернуться ненужным вниманием, поэтому
мальчик, немного отдышавшись, поднялся, оторвал край рубахи и протянул спутнице:
– Вытри руки... И постарайся успокоиться. Человек в нем умер гораздо раньше. А это... всего лишь оболочка. Бездушная. Пустая.
– Я...
– Поступила правильно. В этом колодце могли оказаться мы с тобой. Так что соберись и показывай, куда идти, пока другие на шум не сбежались.
Неизвестно, что подействовало на девочку больше – слова напарника или угроза новых нежелательных встреч, но она перестала дрожать и, все еще хлюпая носом, осторожно приблизилась к пролому:
– Придержи...
Ухватившись за Глеба одной рукой, Аврора зашарила второй по внутренней стенке колодца где-то наверху, над кромкой бреши.
– Есть!
Сверху упала, разматываясь, веревочная лестница, доселе скрытая от случайных взглядов за удачно расположенным выступом.
– Похоже, ты не первая пользуешься этой дорогой... Кто-то другой из Эдема уже бывал здесь до тебя?
Аврора ограничилась коротким кивком и, стараясь не смотреть в пугающую бездну под ногами, полезла вверх. К счастью, восхождение по шаткой веревочной конструкции закончилось довольно быстро. Буквально несколькими метрами выше обнаружилась горловина сливной трубы. Водворив лестницу на место, путешественники пересекли тесное жерло бетонной кишки и оказались в квадратной, почти в рост человека, горизонтальной шахте, уходящей куда-то вдаль, далеко за пределы видимости. Луч фонаря высветил покрытые бахромой вековой пыли шланги, тянущиеся вдоль обеих стен коридора.
– Это и есть кабельный коллектор? – шепотом уточнил паренек.
По необъяснимым причинам говорить в полный голос в этом заброшенном месте не хотелось. Нависшие над головой массивные плиты, застоявшийся, будто спрессованный, воздух и отсутствие каких бы то ни было источников света – все это давило на психику, вызывая смутную подсознательную тревогу.
– Он самый. Резервная линия электропитания. Теперь уже скоро.
Несмотря на заверения Авроры, переход оказался долгим и изнурительным. Шахта, бесконечная и прямая как стрела, уводила все дальше от Красного Пути, а заодно и от подземки, оставшейся далеко позади. По подсчетам Глеба, они прошагали не менее пары километров, прежде чем впереди замаячила стена тупика. Здесь пучки кабелей уходили вверх, сквозь прямоугольную дыру в потолке. Взобравшись по короткой приставной лесенке, подростки оказались в пыльном помещении, заставленном трансформаторами, электрораспределительными щитами и прочей машинерией, разобраться в предназначении которой мальчик с ходу не смог. Вглядываясь в таблички с обозначениями, он вдруг понял, что не в силах прочитать ни слова. Виной тому оказался фонарик, по закону подлости севший в самый неподходящий момент.
Посветив в сторону чужачки, Глеб еле различил сливавшийся с темнотой силуэт Авроры.
– Доставай фонарь. Мой сдох, похоже.
Девочка полезла в торбу, запустив руку по самый локоть, затем зашарила судорожно и вдруг остановилась, в растерянности хлопая глазами.
– Я его, по-моему, там оставила, в закутке, когда мы от «красных» прятались...
Новость, чего уж там, была так себе. Хреновая, если честно, новость... И, как назло, вокруг ничего горючего, чтобы сделать хоть какой-нибудь, самый завалящий факел! Мальчик сунул руку в карман, но вместо привычной зажигалки нащупал лишь пузырек с лекарством – любимая «зиппо» осталась у Живчика. Следовало озаботиться проблемой огня раньше, находясь в гостях у Тертого, но теперь кусать локти было поздно.
Словно в подтверждение хмурых мыслей фонарь померк окончательно, накрыв помещение непроницаемым пологом удушливого первородного мрака.
– Глеб? – в голосе чужачки появились нотки паники. – Глеб!
– Да не кричи ты! Я здесь.
Шагнув назад, мальчик нащупал ее кисть и осторожно двинулся вдоль прохода, слепо шаря по сторонам. Ноги, как назло, цеплялись за скрутки кабелей, углы раскиданных в беспорядке ящиков, обрезки проводов. Аврора притихла, вцепившись в напарника обеими руками. Компенсируя отсутствие видимых образов, слух обострился до предела. Окружающее пространство наполнилось едва различимыми звуками – зловещим завыванием сквозняка в вентиляционных шахтах, редкими необъяснимыми шорохами и бульканьем воды в подтопленных коридорах подвала.
Страх навсегда остаться в лабиринте необитаемых подземелий оказался противником коварным и сильным. Мальчик храбрился изо всех сил, подбадривал спутницу как мог, но вскоре и в собственном голосе услышал первые нотки зарождающейся паники. Ситуация осложнялась тем, что ни он, ни Аврора уже не представляли даже примерное направление, в котором следовало искать злополучный кабельный коллектор. В попытках вернуться они лишь запутывались все больше, а последние крохи самообладания стремительно таяли с каждой секундой, проведенной в средоточии непроницаемого абсолютного мрака.
Решив хоть как-то подбодрить спутницу, Глеб ляпнул первое, что пришло в голову:
– Вот вернешься в Эдем, что делать будешь?
Аврора пожала плечами, но, сообразив, что в темноте мальчик жеста не увидит, тихо произнесла:
– Не знаю... Жить. А что еще?
– Скучно это. – Глеб улыбнулся собственным мыслям. – Вот у меня мечта есть – во Владивосток попасть. Слыхала такое название?
– Портовый город на берегу Японского моря. Численность населения до Катастрофы... – чужачка задумалась, вспоминая. – Нет. Сейчас не скажу. Мы учили на географии, но давно уже... А почему именно Владивосток?
– Там красиво... – вздохнул мальчик, вспоминая наклейку с завораживающим панорамным видом. – По крайней мере, до Катастрофы так было. Может, и сейчас что-то осталось...
Нехитрая беседа помогла отвлечься, отогнать панику. Уверенность паренька передалась и Авроре. Терпеливо обшаривая каждый закуток, они медленно продвигались все дальше.
Неизвестно, сколько бы еще пришлось блуждать в кромешной темноте, если б не запах. Сначала слабый, затем все более отчетливый, он направлял Глеба словно нить Ариадны. Запах прогорклой соляры, спутать который с чем-либо еще было попросту невозможно. Пальцы уткнулись в холодный металл, обильно смазанный машинным маслом. Сердце ощутимо екнуло – механизм, преградивший дорогу, мальчик знал очень хорошо...
Дизельгенератор завелся с полуоборота, что говорило о регулярном уходе за установкой. Прочихавшись, он шустро набрал обороты, и вместе с бодрым рычанием старого механизма по всему помещению заработали, разгораясь, подвесные лампы.
Взору открылось еще одно помещение, в предназначении которого Глеб не сомневался ни секунды, – стоило лишь взглянуть на ряды бочек вдоль стены и стеллаж с инструментами, как сразу вспомнилась такая же подсобка на Московской.
– Мы уже в Эдеме? – уточнил он.
Аврора не спешила с ответом. Нервно теребя ремень сумки, присела на край массивной станины.
– Нет, Глеб... Эдем далеко. Он расположен под центральной частью города.
Подозрения оправдывались с пугающей точностью. Чужачка все-таки обманула...
– Тогда где мы?
– В генераторной Пулковской обсерватории. Тут на нескольких этажах под землей научный комплекс располагался. Аппаратура слежения, система связи с орбитальным спутником для мониторинга солнечной активности, лаборатории... Это место обнаружил один каторжный во время прокладки туннеля. Выболтать никому не успел – его убил тот, кто пришел следом и устроил здесь тайный схрон.
– Я знаю его?
– Не уверена. Он редко появляется на станциях... Ты что-нибудь слышал об истребителе чумы?
Глеб вздрогнул. Перед глазами встал образ Пантелея, объятого пламенем с ног до головы.
– Постой... Ты хочешь сказать, что мы заявились в логово Черного Санитара? Ты хоть понимаешь, как это опасно?!
Чужачка молчала, потупив взгляд.
– Зачем? Слышишь, зачем?!
Паренек схватил Аврору за плечи и легонько встряхнул, пытаясь добиться ответа, но та резко отстранилась, окатив напарника отрезвляюще холодным, решительным взглядом.
– Я должна повидаться со своим отцом...
* * *
В пламени костра лица сидевших вокруг людей казались неестественными, грубо сработанными масками. Словно неведомый художник, небрежными мазками изобразивший на них усталость, боль, отчаяние и злую решимость, до последнего сомневался, стоит ли помещать на полотно столько горя и страданий разом. Напряжение, незримо витавшее в воздухе, грозило выплеснуться наружу, перерасти в отчаянный, безнадежный штурм населенного метро, и лишь присутствие капитана еще сдерживало беженцев от этого последнего шага. Окинув взглядом подчиненных, старик устало пошевелил затекшей спиной. Артрит донимал его с тех самых пор, когда они, продравшись сквозь руины города, с ранеными на плечах ступили на плиты пустующей Чкаловской, за долгие годы превратившейся в непригодную для обитания, стылую пещеру.
На зачистку и возведение охранного периметра ушло несколько дней, и вавилонянам, загруженным работой до отказа, некогда было горевать. Проблемы росли как снежный ком – ограниченный запас пищи, отсутствие водоснабжения, острая нужда в полевом госпитале и медикаментах... Ко всему прочему мутанты с поверхности то и дело проверяли на прочность спешно возведенные защитные барьеры.
Тяжко пришлось каждому из уцелевших, но скулили и жаловались лишь единицы. Моряки работали не покладая рук, сплоченные одним на всех чувством – жаждой мщения. По предъявлении ультиматума забот поубавилось, оставалось только ждать и готовиться. Готовиться к неизбежной кровопролитной войне. Ждать истечения отпущенного метрожителям срока.
От тяжких раздумий капитана отвлек голос дозорного, который подошел к костру, выискивая взглядом начальство.
– Похоже, парламентер прибыл...
Старик не дослушал. Вскочил, поправив фуражку, и энергично зашагал к краю платформы. У блокпоста уже началось нездоровое шевеление. Кроме наряда дозорных возле огневых расчетов толклись зеваки, заглядывая за бруствер.
– Почему посторонние у периметра?! – рявкнул капитан. – Кому тут работы подкинуть?!
В течение нескольких секунд толпа рассосалась, оставив своего лидера наедине с начальником смены.
– Где он? – сухо спросил старик и, не дожидаясь рапорта, проследовал к смотровому оконцу.
За долгую жизнь этот седобородый моряк повидал всякое и давно перестал чему-либо удивляться, но внешность визитера, дожидавшегося за блокпостом, произвела на него поистине неизгладимое впечатление.
– Как звать тебя, мутант?
Капитан поднялся выше, чтобы пришлый мог его разглядеть.
– Дым.
Голос незнакомца, низкий и грубый, заставил старика поежиться.
– Зачем пришел?
– Вы хотите знать про бомбу?
Повисла напряженная тишина. Разом стихли перешептывания невольных свидетелей разговора. В абсолютном безмолвии прошелестела под сводами станции одинокая летучая мышь. Кто-то из дозорных нервно сглотнул, тут же опасливо покосившись на лидера.
Мутант шагнул вперед, демонстрируя пустые руки. Посмотрел на капитана немигающим взглядом и с вызовом произнес:
Это я взорвал остров.
Часть 3 Хранитель
Глава 14 Расправа
Свет – режуще яркий, назойливый – жег глаза сквозь закрытые веки, слепил, сбивал с толку. Давно забытое ощущение хоть и доставляло дискомфорт, но рождало в голове приятные воспоминания. Когда-то лежать под открытым солнцем, нежиться в его ласковом тепле было безопасно. А синее безоблачное небо вызывало восторг вместо паники. Когда-то... но не теперь.
Рука сама собой потянулась ко лбу, нашаривая светофильтры. Однако ни их, ни маски противогаза на голове не оказалось. Скверно. Очень скверно!
С трудом разлепив веки, сталкер сощурился. Свет, на поверку – искусственный, струился из лупоглазой лампы, нависшей над операционным столом. Отчаянно пытаясь восстановить в памяти цепь событий, наемник не сразу заметил руку со шприцем, зависшую у предплечья.
– Эй, потише, потише! – заголосили рядом, когда Таран перехватил кисть с инъектором. – Это всего лишь противостолбнячное!
В зоне видимости, заслонив свет, появился незнакомец в белом халате. Осунувшееся от недосыпа лицо, уши торчком, пытливый, с хитрым прищуром, взгляд...
– Руки бы оторвать тому коновалу, который тебе плечо штопал! – начал врач без прелюдий. – Рану я почистил, но заживет не скоро. С ребром тоже поаккуратней будь. Перелом – не насморк, пара-тройка веселых месяцев обеспечена. Кто это тебя так, а, коммандос недоделанный?
– И я рад тебя видеть, Кантемиров...
Владлен ободряюще подмигнул. Повернувшись к входу в палату, призывно помахал рукой:
– Заходи! Он уже оклемался.
В помещение, задев головой притолоку, неловко шагнул двухметровый гигант с необъятной грудной клеткой и руками-шпалами. Широко улыбнувшись, визитер направился к Тарану, по пути подцепив пальцами стул, в могучей клешне гостя казавшийся предметом детской мебели. С сомнением покосившись на хлипкие деревянные ножки, отставил его в сторону и присел на край прикрученного к полу металлического стола.
– Пахом? Ты-то что здесь забыл? – наемник поморщился, ощутив укол боли в районе сломанного ребра.
– Еще спрашивает, наглая морда! – Оружейник деланно всплеснул руками, чуть не своротив при этом стоявшую рядом капельницу, и оглянулся на врача в поисках поддержки. – Я ж его, ирода, от «Маяка» на собственном горбу волок! Считай, от самой гермы!
– Не надорвался? – буркнул Таран, ощупывая тугой бандаж на ребрах. – Мог бы и у местных оставить.
Пахом, оскорбленный в лучших чувствах, воззрился на старого знакомого с укоризной, но, так и не дождавшись извинений, безнадежно отмахнулся.
– Черта с два! Приморцы комендантский час объявили. Всех чужаков с Альянса – под зад ногой! Так-то. Тебя, кстати, тоже не хотели на станцию пускать. Хорошо, у меня дела на «Маяке» были! Гляжу, кипеш возле гермы поднялся. Глянул, а там ты, болезный, возле эскалаторов разлегся! Пришлось сюда, к этим эскалопам тащить.
– Эскулапам, – поправил Владлен.
– А по мне так один хрен, мясники. Кстати, литр с тебя, за беспокойство, – оружейник довольно ухмыльнулся, поглядывая на сталкера.
– Сочтемся, Пахом. За мной не заржавеет, ты же знаешь.
Таран благодарно кивнул и прикрыл глаза, пережидая накатившую слабость. Кое-что оставалось непонятным. Кто же помог ему добраться до метро? Или неизвестный благодетель всего лишь привиделся в бреду, а к гермодвери он добрался сам?
– Ну-ка, в сторону, – скомандовал Кантемиров, бесцеремонно сгоняя оружейника с места. – Еще успеете потрепаться. Сейчас глюкозу прокапаем, будешь как огурчик!
Стальная игла, повинуясь отточенным движениям врача, вошла в вену.
– У меня, между прочим, тоже новости имеются! – Владлен заговорщицки подмигнул. – Парнишка твой забегал. Да не дергайся так! С ним все в порядке. Ты вот не верил мне тогда про спецобъект под метро, а он сразу загорелся, искать пошел.
– Что за спецобъект? – оживился Пахом, оставив в покое разноцветные пробирки на стеллаже.
– Тайный комплекс глубоко под землей. Для сильных мира сего. Мне не верит никто, а я-то знаю, что он есть! Теперь уж точно знаю. А скоро и место указать смогу!
Оружейник посмотрел на Владлена осоловело, перевел взгляд на Тарана, затем снова на врача и вдруг захохотал во всю мощь необъятных легких. Кантемиров стушевался, покраснел, но от сталкера не отходил, продолжая поправлять капельницу.
– Я тебе потом все расскажу. Без лишних ушей. А то тут некоторые сомневаются...
Не сдержавшись, Пахом снова прыснул, но под гневным взглядом Владлена засобирался.
– Ладно, бродяга, выздоравливай! Пойду я, пожалуй, пока этот фантазер еще чего-нибудь не придумал...
Хлопнула дверь. Без энергичного Пахома в хирургической сразу стало как-то тихо и мрачно. Лишь тикал хронометр Тарана, отмеряя время, отпущенное на выполнение злополучной миссии. Как назло, веки смыкались сами собой, а ноющее тело все еще требовало покоя.
– Ты поспи пока. Я позже заскочу, все и обсудим.
Как ни силился Таран спросить о Глебе, предательская слабость оказалась расторопнее. Силуэт Кантемирова потерял четкость, отдалился и исчез в сгустившейся черноте.
* * *
День? Ночь? Быть может, предрассветные сумерки? Или все-таки поздний вечер? Визуально определить время суток, как, впрочем, и время года, не смог бы даже самый внимательный наблюдатель. Клубы чадящего сизого дыма заволокли город сплошной пеленой. В зареве алеющих пожарищ кое– где еще удавалось разглядеть очертания покореженных высоток. Подобно пикам горных вершин они пронзали сплошное грязно-серое покрывало смога в бесплодных попытках дотянуться до солнца, скрытого от случайных взглядов свинцовыми тучами и все той же вездесущей взвесью мельчайшего пепла. Следы отбушевавшей совсем недавно огненной стихии в виде бескрайних выжженных земель к югу от КАДа невольно притягивали взор. Отсюда, с полуразрушенной крыши многоэтажного дома, хорошо просматривались как тлеющие огарки деревьев, так и края внушительной воронки, образовавшейся на месте аэропорта после единственного прицельного удара. Городу досталось меньше. Разрушения здесь хоть и были масштабными, но в курящихся дымом руинах все еще угадывались искаженные, оплывшие очертания знакомых архитектурных шедевров.
Сколько прошло с момента удара? Неделя? Две? Время внутри больничного бомбоубежища, проведенное наедине с собственным горем, тянулось бесконечно долго. Пища, вода, медикаменты – всего хватало вдосталь. Не нужда заставила распечатать гермодверь и подняться наружу. Здесь, на поверхности, оставалось незавершенным одно важное дело. Дело, из-за которого он не раз уже порывался расстаться с безопасностью и комфортом уютного бункера.
Первая вылазка наверх, в изуродованный опаленный город, засела в памяти так же прочно, как воспоминания о дне Катастрофы. Мертвые, лишенные привычной людской суеты улицы, черные от копоти остовы автомобилей, разбитые витрины ги– пермаркетов и... тела. Обугленные, бесформенные... Трупы нерасторопных горожан, умиравших в страшных корчах, без какой-либо надежды на спасение.
Место, где он оставил бездыханное тело своей возлюбленной, оказалось погребено под обломками обрушившегося на проезжую часть дома. Блуждая среди массивных бетонных глыб, Таран все тешил себя надеждой, что сможет отыскать и похоронить останки, проститься по-человечески. Но продолжительные поиски оказались тщетными. Война не желала расставаться со своими трофеями.
Целое скопище трупов обнаружилось в эскалаторной шахте, возле наглухо закрытых гермоворот. Эти не были столь обожжены. По всей видимости, бедняги скончались от ран и радиации, так и не достучавшись до тех, кто укрылся внутри. Увиденное вгоняло в ступор, лишало самообладания и последних крох воли. Совладать с эмоциями оказалось не по силам даже ему, привыкшему к испытаниям и тяготам военной жизни офицеру– контрактнику.
Выскочив из перехода, Таран бесцельно бродил по безлюдным дворам, пока не услышал тревожный писк дозиметра. Свыкнуться с тем, что поверхность теперь стала смертельно опасной, было трудно. Надо же... Смертельно опасной... Но не настолько ведь, чтобы в одночасье исчезло население целого города? Возможно, те, кому посчастливилось уцелеть, уже покинули разрушенные кварталы и ожидают эвакуации где-нибудь там, на окраинах?
Однако картина разрушений, увиденная с высотки, лишь добавила пессимизма. Везде, куда ни кинь взгляд, сплошь пепелища и смерть. Собравшись домой, в убежище, Таран вдруг замер у бортика крыши и до рези в глазах принялся вглядываться в серую дымку, стелющуюся над самой землей. Возле метро наметилось какое-то шевеление. Неужели люди? Издалека невнятные фигурки казались игрушечными. Трое беженцев в ватно-марле– вых повязках тащили к киоску вентиляционной шахты некий продолговатый предмет... Баллон? Спустя пару минут догадки подтвердились. Вспыхнул огонек газовой горелки, полоснув по заиндевевшей решетке. Похоже, смельчаки вознамерились попасть в метро с черного входа...
С интересом наблюдая за возней взломщиков, Таран прозевал тот момент, когда из подземного перехода вынырнула группа вооруженных людей в громоздких костюмах химзащиты. Прошляпила появление патруля и несчастная троица. Тщетные мольбы о пощаде, треск автоматов... За считаные секунды все было кончено. Буднично, словно всю жизнь только этим и занимался, командир отряда обошел поверженных, сделав по контрольному выстрелу в голову. Потом люди с автоматами исчезли в переходе. Так же неспешно и без суеты.
Что ж... Вот и ответ на терзавший долгое время вопрос. В метро есть уцелевшие. И порядки у них, исходя из увиденного, не самые гуманные. Желания воссоединиться с соплеменниками сразу поубавилось. Конечно, рано или поздно это придется сделать, но теперь уж точно стоит поискать более безопасный путь в подземку. А оставшаяся возле трупов горелка будет в этом деле не лишней. Быть может, с ее помощью удастся-таки вскрыть наглухо задраенный люк, отделявший жилище Тарана от системы подземных туннелей? На это препятствие Таран наткнулся еще в первые сутки своего добровольного заточения в бомбоубежище, но без инструментов совладать с массивной створкой был не в силах.
Немного позже, перетаскивая увесистый аппарат газовой резки к входу в больницу, Таран и сам допустил непростительную оплошность, расслабившись раньше времени. Звук одинокого выстрела застал его врасплох. Со стороны ближайших руин донеслась забористая ругань. Еще хлопок. Пуля выбила фонтанчик пыли в паре метров от него. Мужчина растянулся на мостовой и замер в нелепой позе, доверившись интуиции.
Из темноты подъезда выбрел бледный парень с ТТ в дрожащей руке. Золотая цепь на шее, изгвазданный синий костюм в аристократическую полоску... То ли бандюга последнего урожая, то ли воротила какой... Все одно – со стволом обращаться не умел: опрометчиво положил оружие на землю, обыскивая жертву. За что и поплатился.
Забрав пистолет в качестве трофея, Таран не стал прессовать и без того запуганного бедолагу. Лишь дал пару оплеух для острастки и заставил нести баллон. Возле лестницы в больничный подвал незнакомцу поплохело. Видимо, успел дозу хватануть. Упал, как подкошенный, захрипел. Пена розовая изо рта, глаза красные, больные, лицо пепельно-серого оттенка. Дрянь дело, одним словом...
Спускаться в убежище парень наотрез отказался. То ли чувствовал скорую смерть, то ли просто не верил в бескорыстную помощь... Так и остался сидеть на ступеньках, дрожа и надсадно кашляя. А вот Таран, поколебавшись, все же ушел. Здравый смысл возобладал над эмоциями. Жалеть парня поздно, тащить его внутрь силком – бессмысленно. Все равно не жилец уже...
Глухая дверь с лязгом захлопнулась, оставляя за порогом ужасы внешнего мира, но в голове еще долго звучал безутешный пронзительный голос:
– Оставь меня в покое! Оставь меня в покое! Оставь...
Захотелось во что бы то ни стало избавиться от назойливых, бередящих душу звуков. Сделав над собой усилие, наемник открыл глаза.
Некоторое время понадобилось, чтобы осознать тревожный факт – истеричные стенания не являлись плодом сна. Кричали по-настоящему и где-то совсем рядом. Голос, искаженный страхом, срывающийся на хрип, показался отдаленно знакомым. Неужели Кантемиров?
Преодолевая слабость, Таран приподнялся. Босые ноги коснулись холодного дощатого пола. Ощущение бодрило, прогоняя головокружение и остатки дремоты. Не время предаваться воспоминаниям! Не мешкая, сталкер зашарил по стульям в поисках своих пожитков. Тем временем вопли за стеной усилились, вынуждая судорожно влезть в комбинезон, чертыхаясь и путаясь в ремнях. Ботинки обнаружились рядом, возле хирургического стола. Дежурный оружейный шкафчик в углу оказался не заперт – хоть раз рассеянность Владлена оказалась кстати! Смахнув невесть как оказавшиеся внутри склянки, Таран вытащил плохонький, но готовый к стрельбе «Абакан». Еще немного, и он распахнул дверь, нетвердой походкой ввалившись в смежное помещение. Битое стекло, развороченная мебель, опрокинутые кушетки... Казалось, по палате прошелся ураган.