ВВЕДЕНИЕ
Детская литература представляет собой отдельную область литературоведения, обладающую своими специфическими чертами и особенностями. Она рассчитана на детскую аудиторию до 14-16 лет и ориентирована на реализацию задачи воспитания и образования подрастающего поколения посредством художественного языка, художественных образов. Детская литература может быть проникнута тонким юмором и иронией, ставить вопросы, в которых ребенку следует разобраться, поскольку, таким образом, в формирующуюся личность закладываются основные понятия о добре и зле, гуманности, верности, чести и т.п.
Современная детская литература изобилует разнообразием. С одной стороны, есть замечательный пласт классической детской литературы, на которой выросло не одно поколение советских школьников. Его составляют произведения таких писателей, как К. Булычёв, Е.С. Велтистов, В.Ю. Драгунский, Ю.И. Коваль, В.П. Крапивин и другие. С другой стороны, уже с начала 2000-х наблюдался большой наплыв новой детской литературы. С каждым годом в этой сфере появляются всё новые и новые имена. Среди них можно отметить писательский тандем А. Жвалевского и Е. Пастернак, которые пишут увлекательную прозу для детей в стиле «фэнтези», Сергей Седов, завоевавший репутацию современного сказочника, Мария Бершадская, выпустившая серию книг «Большая маленькая девочка», а также Станислав Востоков, Тамара Михеева и многие другие.
Наряду с прозой, поэзия является важнейшим средством формирования у ребенка первичного образного представления о мире, воспитания у него эстетического вкуса, овладения языковыми законами. Поэзия легче для восприятия, а потому, чем меньше ребенок, тем больше поэтических произведений входит в его круг чтения. Здесь также много новых имен. Среди современных детских поэтов снискали себе заслуженную славу Артур Гаваргизов, Дмитрий Сиротин, Юлия Симбирская, Наталия Волкова, Елена Ярышевская и другие.
Актуальность работы состоит в возможности литературоведческого и методического комментария к текстам современных поэтов, к которым приковано внимание критиков и литературоведов. Кроме того, в научное поле вводятся новые имена поэтов, которые позволят расширить круг детского чтения. Соответственно возникает вопрос, учитывают ли современные российские поэты возрастные особенности психики детей-читателей и существует ли «возрастная» специфика современной российской поэзии для детей.
О детской поэзии XXI написано много крупных исследовательских работ, а также ряд научных статей.
Среди фундаментальных трудов следует отметить книгу М. Яснова «Путешествие в чудетство», в которой представлен большой спектр современных детских поэтов. Книга состоит из трех частей: в первой М. Яснов описывает свое детство и становление, авторов и произведения, которые формировали его мировоззрение, во второй и третьей частях читатели знакомятся с наиболее выдающимися, по мнению автора, поэтами, их жизнью, отрывками их произведений. Исследованию детской литературы также посвящено множество учебных пособий, в основе которых лежит жанровый подход, что позволяет выделить художественно-педагогическую линию в этой сфере. Среди них работы И. Г. Минераловой, Т.Д.Полозовой, Б. Хелманна и других.
Большой научный труд представляет собой учебное пособие И. Н. Арзамасцевой, С. А. Николаевой «Детская литература». В нём представлены подробные очерки развития и становления литературы для детей с древнейших времен до наших дней. Н. И. Арзамасцева отмечает, что еще в конце 90-х активно развивается «игровая литература», сложившаяся на основе авангардизма, тогда же происходит обострение сатирически-юмористического тона детской поэзии. По мнению автора, в XXI веке детских писателей всё больше привлекает категория времени, а также новшества науки, техники, искусства и социального устройства, общественных отношений, и эту тематику включают тексты для детей. Всё это преследует цель воспитания в ребенке свободной индивидуальности[1]. Также автор указывает на нехватку серьезных объёмных жанров, таких как дидактический рассказ или школьная повесть. На рубеже ХХ-ХХI веков они вытесняются малыми формами – анекдотами, сказками-страшилками, обожалками, сказками-миниатюрами и т. д. Детская поэзия при этом развивается по принципам языковой игры, заданной поэтами Серебряного века и в 20-30-х годах[2]. Как отмечает В. Жибуль, «модернизм в детской литературе Серебряного века прошел три стадии: предсимволистскую, символистскую, постсимволистскую». В предсимволизме и символизме при сохранении оппозиции земного и «иного» миров земной мир, в отличие от «взрослой» поэзии, никогда не обесценивается и часто приобретает черты сказочного; граница между земным и «иным» мирами более проницаема. В детской поэзии постсимволизма напротив на первый план выдвигаются новые значимые оппозиции: бытия и небытия, культуры и стихии, знаковой реальности и неозначенной. Мир изображается с опорой на фольклорные и литературные источники, повышается интерес к «вещному», центром внимания становится сам ребенок и его словотворчество[3].
По мнению З. А. Гриценко, «в начале XXI в. предпочтение отдается общечеловеческим темам: феномену детства как периода жизни, дому, семье, внутреннему миру ребенка, экологии человека и природы»[4]. Зачастую в построении и развитии сюжета большая роль занимательному, неординарному случаю, парадоксу.
Современной тенденцией в развитии детской поэзии становится также игра жанром. О.C. Cемагина в статье «Игры жанром в современной детской поэзии» пишет: «Для современных поэтов, пишущих для детей, свойственна игра с известными жанрами, причём жанрами взрослой поэзии. И эта игра построена на несоответствии, своеобразном обмане ожиданий читателя. Поэты наполняют традиционную форму нетрадиционным содержанием»[5]. О. С. Семагина рассматривает эту особенность на примере стихотворений Г. Остера, берущего за основу жанр «совета». Совет как жанр предполагает под собой установку на совершение чего-то положительного, совет должен направлять действия адресата в нужное русло. Как пишет А. А. Соловьева, структурной основой жанра «совет» является речевое действие, коммуникативный смысл которого ─ задать участие адресата в изменении окружающего мира, побудить его к реакции на содержание высказывания[6]. Г. Остер создаёт принципиально новую модификацию жанра – «Вредные советы». Следовательно, весь жанр как бы переворачивается. Остер строит систему воспитания «от противного», идя от психологии ребенка с его склонностью к эмоциональному бунтарству: капризам и желанию сделать всё наперекор взрослым. Он даёт детям возможность самим выработать отношение к отрицательному примеру и поступить правильно. Поэт развлекает детей, одновременно заставляя их смеяться и думать. Современная детская поэзия идёт не только по пути трансформации старых жанров, но и по пути создания новых жанров. Детским поэтом Михаилом Есеновским создан своеобразный квазижанр поэзии, названный «бутербродом». Сам поэт даёт такое определение «бутерброду»: жанр лирической поэзии, патетическое произведение, воспевающее славу пищевым продуктам или кулинарным блюдам[7]. По своим жанровым особенностям бутерброд близок к оде и является её своеобразной модификацией. В «бутерброде» продукты умеют разговаривать и дают героям советы. Жанр сочетает в себе фантастическое, парадоксальное и абсурдное.
Е. Тиновицкая в статье «Терапия вместо морали» отмечает одну из новейших тенденций современной детской поэзии, проявленную в установке на терапевтический эффект, заменяющий прежнюю установку на мораль[8]. Терапия в детской литературе возникает во второй половине ХХ века, особенно эта тенденция сильна с начала 1990-х годов, когда дети всё больше с ранних лет привыкают жить в мире взрослых. У ребенка и в детской прозе, и в детской поэзии формируется не по-детски мудрое, проницательное, философское восприятие жизни. Посредством «детскости» писатели и читатели пытаются преодолеть хаос, снять отчуждение, выйти и вывести из состояния стресса.
Об установке на «взрослое слово» в детской поэзии говорит А. Н. Губайдуллина. Исследователь отмечает, что стихотворения и проза для детей стремительно «взрослеют», вследствие чего границы детского и недетского размываются. Возрастные маркировки с изданий исчезают, зато часто встречается адресация «для семейного чтения». Детская поэзия изменяется содержательно. В нее проникает дискурс взрослой жизни. «Взрослое слово» понимается, в соответствии с разработанной теорией «чужого слова» (М. Бахтин, Ю. Лотман, В. Хализев) как высказывание, несвойственное для ребёнка, пересказанное или передразненное внутри текста стихотворения, при этом не обособленное от основного текста[9].
А.Н. Губайдуллина выделяет несколько типов функционирования «взрослого слова» в детском стихотворении: 1) искажение понятий «взрослого» мира в детском восприятии, для которого характерно сознательное упрощение или искажение смысла понятия, относящегося к лексикону взрослых (сложные термины или абстрактная информация, не актуальная для детей, трансформируется в мире детства и получает новую семантику), при этом дети могут пародировать речь взрослых в силу дуальности отношений «взрослый» / «ребенок»; 2) интертекстуальность ─ писатели используют цитаты предшественников как фоновые ссылки, прибегают к аллюзиям, при этом тональность первичного произведения сохраняется, у ребенка формируется культурное сознание; 3) описание неорганичной для ребенка экзистенции, иного личностного опыта ─ поэты обращаются в детской поэзии к понятиям «взрослого мира» или бытийным категориям: представлениям о бытовой рутине, старости, смерти, преломляющимся через призму детского сознания.
Статьи о тенденциях современной литературы для детей писали также ряд других исследователей: Л. Д. Гутрина, Т. А. Гридина, Н. В. Барковская, А. В. Петров, Е. О. Путилова, Т. О. Скрябина и другие. Так, Н.В. Барковская упоминает о проблеме дискурсивного конфликта между ребенком и взрослым. С одной стороны, дети не приемлют авторитарного отношения к себе взрослых, так как «авторитетное (властное) слово учителя/взрослого стремится парализовать присущую ребенку жажду радости, полноты существования, игры и дурачества»; с другой стороны, альтернативой ему выступает дискурс взаимодействия, любви. Это реализуется в ситуации «взаимодополнительности сознаний, когда от адресата ждут понимания, со-мыслия» [10].
В статье Л. Д. Гутриной на примере поэзии Артура Гиваргизова отмечается, что ребенку предлагается посмеяться над своими страхами: образы милиционеров и генералов, соотнесенные в сознании с принуждением, с санкциями и запретами трансформируются, превращаясь в знаки нормы обычной человеческой жизни; при этом образ школы становится суровым. Таким образом, применяется принцип перевертыша, в котором «зло оказывается добром, а добро выглядит устрашающе»[11].
Таким образом, новые тенденции детской поэзии проявляются в снятии табу с ряда тем и развитии их на основе детского фольклора, к примеру, мир взрослых может изображаться в гротескно-утрированной форме. С другой стороны, недостаток лиризма в игровых и сатирических стихах восполняется обращением к историческим истокам русской поэзии для детей в творчестве писателей старшего поколения, таких как В. В. Лунин и С. Г. Козлов. Тонкий лиризм и философичность позволяют ребенку соприкоснуться с пока еще далеким миром взрослых переживаний.
На современном этапе, в конце 10-х годов XXI века, в сфере детской литературы появляется всё больше новых авторов, которые уже снискали себе заслуженную славу. Таковы Мария Рупасова, Анастасия Орлова, Анна Игнатова.
Мария Рупасова родилась и выросла в Москве. После окончания МПГУ им. Ленина М. Рупасова работала учителем русского языка и литературы, редактором глянцевых журналов, журналистом-фрилансером. Литературная слава пришла к ней внезапно, когда её первые стихи прочла Марина Яковлевна Бородицкая, переводчик и поэт. С 2015 года по настоящее время у автора вышло 17 книг, среди которых сборники стихов и сказаок для детей.
Анастасия Орлова - российский детский поэт, писатель, переводчик, лауреат Президентской премии в области литературы и искусства за произведения для детей и юношества 2016 года. Сотрудничает с издательствами «РОСМЭН», «Молодая гвардия», «АСТ», «Манн, Иванов и Фербер», «Дом детской книги», «Лабиринт», «Октопус» и другими. А. Орлова является руководителем мастер-классов по писательскому мастерству для детей и взрослых, а также учредителем издательства «Книжный дом Анастасии Орловой».
Анна Игнатова - российский детский писатель, педагог, член Союза писателей Санкт-Петербурга, член литсовета Международной литературной премии им. В. П. Крапивина. Заниматься литературным творчеством Анна Игнатова начала в 2007 году. Также писательница принимала участие в Форумах молодых писателей в Липках (2009, 2010, 2013), в фестивалях Детгиза (2009–2012, 2014). Благодаря полученным знаниям и опыту с 2009 года А. Игнатова начинает публиковаться в детских периодических изданиях: «Мурзилка», «Костёр», «Пионерская правда», «Кукумбер», «Фонтан».
Таким образом, постоянно обновляясь, современная детская поэзия, нуждается в литературоведческом комментарии, что определяет объект нашего исследования.
Объектом нашей работы является современная поэзия для детей (на примере творчества Марии Рупасовой, Анастасии Орловой, Анны Игнатовой).
Предмет исследования составляет специфика современной детской поэзии, особенности её проблематики и поэтики.
Цель работы:
Выявить, что происходит с современной детской поэзией сегодня, в каких «гранях» она представлена в творчестве поэтесс начала 21 века; Задачи:
─ выявить, в чем видят специфику детской поэзии сами поэты и исследователи литературы;
- отметить тенденции, связанные с современной детской поэзией;
─ исследовать поэтику (образ мира – время и пространство, образы героев, поэтический язык) современной детской поэзии (мир детей и мир взрослых в творчестве Марии Рупасовой и Анны Игнатовой; место ребенка в природе в творчестве Анастасии Орловой).
─ сделать вывод о творческих индивидуальностях поэтесс.
Выбор творчества вышеуказанных поэтов в качестве объекта исследования обуславливается тем, что художественный мир лирики Марии Рупасовой, Анны Игнатовой и Анастасии Орловой мало изучен. В этом заключается практическая новизна нашей работы.
Научная и практическая значимость исследования заключается в том, что в дальнейшем возможно использование ряда выводов и положений работы для более глубокого изучения современной российской поэзии для детей в целом и творчества М. Рупасовой, А. Орловой, А. Игнатовой в отдельности.
Работа состоит из введения, двух глав, заключения и библиографического списка.
ГЛАВА 1. Формирование «инварианта» отечественной детской поэзии в литературе 20 века.
В этой главе рассматривается становление принципов детской поэзии в ХХ веке, в условиях новых реалий советской эпохи, развитие и трансформация ее игрового начала, оценивается теоретический и творческий вклад С. Маршака, К. Чуковского и обэриутов в эту сферу, а также выводятся общие специфические черты детской поэзии.
С.Я. Маршак и К.Чуковский о детской поэзии
ХХ век воспринимается как начало новой эпохи во всех отраслях жизни. Детскую литературу стали вычленять в отдельную область слова ещё в начале 1900-х годов, однако в полную силу о её специфике заговорили только после революции 1917 года. Как отмечает С.М. Лойтер, «в немалой степени это объясняется тем, что именно в ХХ веке состоялись главные «открытия» в области русского детского фольклора и – что особенно важно – его проникновение в книгу, а шире – в культуру». Именно с ХХ века русская детская литература становится пространством укоренения, воскрешения и обновления детского фольклора в индивидуальном творчестве. Можно говорить о том, что с этого времени профессиональная детская поэзия обрела свой голос, свой репертуар, свои ключевые экзистенциальные темы, свою пред-метную изобразительность, свою графику и ритмику, «свой формальный образ стиха», свой язык, которым говорят уже несколько поколений детских поэтов[12].
Детская поэзия укореняет энергию детского фольклора, его поэтическую образность и изобразительность на жанровом, структурном, лексическом, интонационном, ритмико-синтаксическом уровнях.
Модернизм Серебряного века (1890-е -1917 гг.) признаёт, что только детскому сознанию дано приблизиться к постижению истины. Так обозначается переход непосредственно от темы детства к созданию литературы для детей. Склонные к мистицизму символисты видели в ребенке современного Сфинкса, существо-загадку, поскольку будущее угадывалось только интуитивно. Акмеисты во главе с О. Мандельштамом провозгласили детское сознание желанной нормой человека Нового времени. Для детей стали писать писатели-модернисты, такие как К. Бальмонт, А. Блок, В. Брюсов, Ф. Сологуб, С. Городецкий, М. Моравская, О. Белявская, П.Соловьева-Allegro. Большое внимание стало уделяться художественному оформлению детской книги. Новая волна моды на старину повлекла за собой интерес к народному фольклору, как следствие, укрепляется внимание к миру раннего детства, в котором совершается наиболее интимное, сокровенное познание родины — через речь, сказки и песни нянек, кормилиц.
В 20-30-е годы поэзия представляла собой своего рода экспериментальную лабораторию. Поиски вели к истокам речи — языку детей, в том числе к речевой «зауми», что поспособствовало возрождению традиций народной поэзии, сохранившей отголоски скоморошества, «языческой» игры со словом. Страсть к игре, в том числе языковой, определяет естественную природу ребенка. Игра ─ то, что доставляет детям истинное веселье и радость, поэтому с 20-30- х годов в детской поэзии преобладает игровое начало. В статье «Человек, уши которого заткнуты ватой» (1930) М. Горький признавал для ребенка важность игры со словом: «Он играет и словом и в слове, именно на игре словом ребенок учится тонкостям родного языка, усваивает музыку его и то, что филологически называют “духом языка”. Детскому слуху близки и понятны речевые импровизации В. Хлебникова, основанные на ассоциативно-чувственном восприятии мира. Слово в своей собственной замысловатой форме вбирает в себя сразу некую цельную картину, поэт нарочно придумывает неологизмы наподобие «лебедиво», «облакини», «смеюнчики», «смешики», «снежимочка» и т.д.
С.Я. Маршак и К. Чуковский ─ эти два имени в сознании нескольких поколений советских (и российских) людей почти слились воедино. Они неизменно ассоциируются с эталоном детской поэзии, и их действительно заслуженно можно назвать признанными мэтрами слова для детей. На их лирических произведениях выросло и воспиталось не одно поколение. Стихотворения С.Я. Маршака (1887 – 1964) и К. Чуковского всем хорошо известны с детства, не раз прочитаны и заучены. Им выпало жить и творить в одну историческую эпоху ─ то время, когда советская власть, пришедшая на смену царскому режиму, отчаянно нуждалась в воспитании с малых лет нравственно здорового, жизнерадостного и любознательного человека.
Отношения между двумя корифеями детской литературы были непростыми ─ познакомившись в 1918 году через посредство М. Горького, они то водили крепкую писательскую дружбу, обмениваясь шуточными литературными посланиями друг к другу, то ссорились надолго и основательно, не подавая при встрече друг другу руки. Одна из таких ссор между К. Чуковским и С. Маршаком произошла в 1943 году, когда Корнею Ивановичу из издательства вернули рукопись «Одолеем Бармалея», а Маршак отказался ему помочь, найдя стихи действительно слабоватыми. После этого их ссора растянулась на долгие 15 лет.
Однако имена К. Чуковского и С. Я. Маршака связала вместе не только эпоха, но и любовь к детям. Оба они, в чём-то разные, в чём-то схожие, не мыслили себя без поэтического слова, обращенного к детям. И оба они заложили основы современной детской поэзии как поэзии для детей и о детях. Советская власть более благоволила к С. Маршаку, будучи благодарной за его идейность и даже наградила его четырьмя Сталинскими премиями (1942, 1946, 1949, 1951) и одной Ленинской (1963). Судьба К. Чуковского в этом плане была сложнее: власти в языке его иносказаний (в частности, в «Крокодиле» и «Тараканище») норовили увидеть насмешку над тоталитарным режимом.
По-разному Чуковский и Маршак входили в зарождающуюся советскую детскую литературу, но именно они были ее зачинателями. Вот что писал литературовед Мирон Петровский: «Литературу для детей оба осмыслили не как „маленькую литературу“, а как основоположение, краеугольный камень, не подвластный времени и моде, фундамент, закладываемый в основание личности на самых ранних этапах ее формирования. Интересы и представления взрослых людей разбросаны по разным социальным, профессиональным, возрастным, политическим и прочим отсекам, но в детстве все пропитываются детской литературой, одними и теми же ее произведениями, которые в силу этого принимают на себя высокую функцию „главной книги“, общенационального мифа»[13].
В 20-30-ые годы остро встаёт вопрос о поиске новых способов диалога с детской аудиторией, и он включает в себя аспекты познания как особенностей детской психологии, так и формирование нового игрового языка как средства постижения ребенком окружающего мира. Детская поэзия С. Я. Маршака, наравне с произведениями К. И. Чуковского, появилась в стране в переломный момент, когда все старые идеалы, принципы государственного строя, сам многовековой уклад жизни рухнул, а новый ещё только-только стал нарождаться. В изменившихся условиях общественного уклада страна, сами люди, нуждались в какой-то крепкой, нравственной основе.
Как отмечает И.Н. Арзамасцева, «для Маршака в детской книге не было мелочей». Чем младше возраст читателя, тем суровее были требования поэта-редактора к книге, которую он воспринимал целиком: содержание, язык, оформление, шрифты и формат, качество печати. Маршак не терпел «безработных» или стертых слов, штампов, вялых мыслей и ходульных эмоций. «Большая литература для маленьких» — так звучит его девиз[14]. Таким образом, С.Я. Маршак выстраивает диалог с ребенком, развивая в нём способность мыслить, будучи вовлечённым в игру. Он опирается на опыт английского детского фольклора, знатоком которого он был, поскольку продолжительное время жил в Англии и увлекался переводами английских поэтов. Начиная с 1920-х годов, вместе с ученым-фольклористом Ольгой Капицей он становится руководителем студии детских писателей в Институте дошкольного образования. Маршак убежден в том, что советскому писателю необходимо не снизойти до чувств и психологии ребенка, а подняться до них, отсюда установка на уважение к детской личности и при этом отсутствие лишней сентиментальности. Маршак ─ тот, кто через искусство слова может приводить ребенка к осмыслению серьёзных, «взрослых» тем, включая политические («Вчера и сегодня», «Война с Днепром», «Мистер Твистер», «Рассказ о неизвестном герое», «Быль-небылица», «Праздник леса»). С. Маршак неоднократно подчёркивал: «Нет ничего лучше народных детских прибауток, песенок, считалок, скороговорок-тараторок, дразнилок. <…> Стихи для маленьких должны быть настоящими стихами, без рассудочности, от всего сердца, от радости душевной. < …> В них должно быть ясное чувство формы, цельность рисунка, каким бы коротким или длинным не было стихотворение. Так, как это бывает в лучших народных песенках, сказочках <…> или считалках. Людям, пишущим для маленьких, надо учиться у народа, у лучших мировых поэтов – и у детей»[15].
Концентрируясь на особенностях восприятия мира ребенком, поэт сообщает ему не отрывочные, урезанные знания о действительности, а полные, окончательные — те, что сообщил бы и взрослому. В 1934 году, по поручению М. Горького, С.Я. Маршак выступает на Первом Всесоюзном съезде писателей с докладом «О большой литературе для маленьких», в котором излагает свои взгляды на задачи и развитие детской литературы в целом. В докладе Маршак отмечает, что в дореволюционной России такое явление, как Всесоюзный съезд писателей, было бы невозможно ввиду отсутствия качественной литературы для детей: он остро критикует детскую поэзию Л. Чарской и множества, по его мнению, бесталанных писателей, создававших литературу для детей. Одновременно он признаёт заслуги в этой области Д.Н. Мамина-Сибиряка, А.П. Чехова, Л. Толстого, рассказы Куприна, стихи А. Блока, Саши Чёрного, Марии Моравской. На основе доклада С. Маршака на Первом Всесоюзном съезде писателей мы сформулируем основные требования, выдвинутые поэтом, к литературе для детей.
─ Установка на деятельное начало, музыкальный ритм и юмор. Маршак считает отсутствие этих критериев в детской литературе ошибкой, поскольку, «дети умеют смеяться и прекрасно знают, какая сила и какая помощь - смех»[16]. Поэтому в литературных произведениях они нуждаются в «бытовой юмористической детали», которая «не принижает в их глазах героя, а делает его трогательнее и ближе».
─ Пример героя. Писатель утверждает, что маленькому читателю необходим пример для подражания в лице смелого героя, отстаивающего нравственные идеалы: «Наши ребята любят героику, особенно героику революции, и понимают ее по существу, а не ходульно»[17].
─ Познавательность, всеохватность знаний. Маршак заявляет о необходимости создания детской литературы, которая представляет собой комплекс «художественных фактов», а не разрозненные знания по отраслям.
─ Запрет на прямые нравоучения. Дидактичность как метод воспитания ребенка изжила себя: детей «нельзя кормить сухой дидактикой, нравоучительной литературой, которой питались в детстве их бабушки и дедушки, твердившие в виде утешения старинную пословицу схоластической школы»[18].
─ Установка на современность. Детский писатель должен ориентироваться на запросы современности, чтобы показать ребенку «жизнь и с другого конца - с нынешнего, а то и с завтрашнего дня»[19], поэтому необходимо обладать живым воображением и подвижным литературным языком.
─ Установка на содержательность, отвечающая детским интересам и потребностям. Книга для детей должна быть не столько толстой, сколько содержательной и законченной, включающей «целую человеческую жизнь, со всеми событиями, поражениями и победами», посредством слова писатель должен представлять ребенку всю полноту жизни.
─ Подлинное соответствие детскому мироощущению и критерию детского языка. «Если в книге есть четкая и законченная фабула, если автор не равнодушный регистратор событий, а сторонник одних героев повести и враг других, если в книге есть ритмическое движение, а не сухая рассудочная последовательность, если моральный вывод из книги - не бесплатное приложение, а естественное следствие всего хода событий, да еще если ко всему этому книгу можно разыграть в своем воображении, как пьесу, или превратить в бесконечную эпопею, придумывая для нее все новые и новые продолжения, - это и значит, что книга написана на настоящем детском языке »[20] - так пишет об этом С. Маршак.
Таким образом, для С. Маршака ребенок - это развивающаяся личность, жадная до новых знаний. К нему необходим особый подход, лишенный выхолощенной слащавости, бесцельного жеманства и пустой сентиментальности. В ребенке необходимо видеть вдумчивого и внимательного читателя, который включается в её бурный поток многообразия жизни.
Еще одним блестящим детским писателем был К. И. Чуковский. Входя в так называемый «репинский кружок», Он стал также и теоретиком детской литературы. Его главное требование к детским поэтам сводилось к необходимости давать в каждой строке сюжет для рисунка. Его взгляды отражены в фундаментальном труде, посвященном особенностям детской речи Книга «От двух до пяти» увидела свет в 1928 году и при жизни автора выдержала более 20-ти изданий. Чуковский признаёт за детьми талант к словотворчеству, объясняет прикладной «механизм» освоения языка ребенком на основе ассоциативных и звуковых связей, вследствие чего языковые «нелепицы» в детской речи поддаются вполне понятной логике.
Как отмечает И. Н. Арзамасцева, «К. Чуковский делает главный вывод: народная поэзия и словотворчество детей совершаются по одним законам. Детский писатель должен учиться у народа, который в течение «многих веков выработал в своих песнях и сказках идеальные методы художественного и педагогического подхода к ребенку. Второй учитель детских поэтов — сам ребенок. Прежде чем обращаться к нему со своими стихами, необходимо изучить его вкусы и потребности, выработать правильный метод воздействия на его психику»[21].
При этом К. Чуковский уточнял, что начинающие детские писатели вовсе не должны «угодливо приспособляться к ребенку»[22]. Воспитательные цели остаются прерогативой взрослых с той лишь поправкой, что они должны досконально изучить умственные навыки ребенка, методы его своеобразного мышления. Таким образом, можно будет понять, каковы должны быть те литературные формы, которые наиболее живо будут восприняты ребенком и окажут на него влияние.
Говоря об истоках языкового познания мира, К. Чуковский утверждал, что дети заимствуют у народа и страсть к перевертышам. Поэт доказывал педагогическую ценность перевертышей, объяснял, что ребенок потому и смеется, что понимает истинное положение дел. Смех ребенка есть подтверждение успешного освоения мира. У ребенка жизненная потребность в смехе — значит, читая ему смешные стихи, взрослые удовлетворяют ее.
В книге «От двух до пяти» Чуковским были изложены «золотые» правила, которым должен следовать детский поэт. Для того, чтобы детский писатель создавал хорошие стихи, необходимо соблюдать следующее.
─ Стихи должны быть графичными. Зрительное восприятие образа естественно для ребенка. К. Чуковский говорит об обязательной образности и действенности, которыми должна обладать поэзия для детей, то есть в каждой строфе, а порою и в каждом двустишии должен быть материал для художника, ибо мышлению младших детей свойственна абсолютная образность: «Те стихи, с которыми художнику нечего делать, совершенно непригодны для этих детей. Пишущий для них должен, так сказать, мыслить рисунками»[23].
─ Наибыстрейшая смена образов, кинематографичность: образы, которые воспроизводятся в мышлении ребенка по мере чтения стихов, должны быстро и динамично сменять друг друга, как в калейдоскопе. Детское зрение воспринимает не качества вещей, а их движение, их действия, поэтому сюжет стихов должен быть подвижен, разнообразен. «Если, написав целую страницу стихов, вы замечаете, что для нее необходим всего один-единственный рисунок, зачеркните эту страницу как явно негодную»,[24] ─ пишет К. Чуковский.
─ Словесная живопись должна быть лирична: вся поэзия должна быть проникнута разнообразными чувствами и настроениями ─ от грусти и уныния до возбуждения и радости. Она должна быть певуча и легка, чтобы под неё можно было петь и танцевать: «Поэт-рисовальщик должен быть поэтом-певцом… Чем ближе наши стихи к экикикам, тем сильнее они полюбятся маленьким. Недаром в детском фольклоре всех стран уцелели в течение столетий главным образом песенно-плясовые стихи»[25].
─ Подвижность эмоции и подвижность ритма: в зависимости от настроения, которым проникнут отрывок, должен меняться и размер ─ от хорея к дактилю, от двустопных стихов к шестистопным. Детскому поэту следует всячески разнообразить фактуру стиха в соответствии с теми эмоциями, которые этот стих выражает.
─ Повышенная музыкальность поэтической речи: стихи должны быть текучими и плавными. Нельзя допускать большого скопления согласных в одной строчке, поскольку оно затрудняет произношение фраз ребенком. Строки в стихотворениях должны быть благозвучными, распевными. Ребенок нередко борется с согласными, преодолевает их. Для того, чтобы «разрушить» неудобное скопление согласных дети часто вставляют между ними гласные звуки (приём «разукрупнения» согласных).
─ Рифмы в стихах для детей должны быть рядом друг с другом, потому что детям трудно воспринимать несмежные рифмы.
─ Рифмованные слова должны быть носителями смысла (быть логически ударными). Это означает, что на слова, зарифмованные друг с другом, ложится вся тяжесть семантики. Так можно привлечь повышенное внимание детей к смыслу стихотворения. Соблюдение этого правила К. Чуковский считал самым важным.
─ Каждая строка должна жить собственной жизнью и составлять отдельный организм. Каждый стих должен быть законченным целым (синтаксическим и смысловым), поскольку «у ребенка мысль пульсирует заодно со стихом: каждый стих в экикиках— самостоятельная фраза и число строк равняется числу предложений»[26]. Категорически исключаются переносы и точки в середине строки: никаких внутренних пауз детские стихи не допускают, иначе будет нарушен напев. Большинство детских стихов, как правило, состоят из двустиший.
─ Свести к минимуму число прилагательных и эпитетов, так как маленького ребёнка по-настоящему волнует в литературе лишь действие, лишь быстрое чередование событий. Это правило связано с особенностями построения детской речи: в ней практически никогда не бывает эпитетов, поскольку определения ─ это результат более длительного «знакомства» с предметом или вещью. Описательность ─ черта поэзии для детей старшего возраста, но никак не маленьких детей: «Любовь к прилагательным свойственна только книжным, созерцательно настроенным детям, а ребенок, проявляющий активное отношение к жизни, строит почти всю свою речь на глаголах»[27].
─ Преобладающим ритмом стихов для детей должен быть непременно хорей. Это связанно с тем, что хорей ─ ритм народной, песенной культуры, которая близка детям.
─ Игровой характер стиха. Игра ─ наиболее естественный и понятный для детей вид деятельности, имеющий одновременно установку на развлекательность и познавательность. Игровой стиль стиха является для ребенка непринужденным. В доказательство важности этой «заповеди» К. Чуковский приводит слова М. Горького о том, что «именно на игре словом ребенок учится тонкостям родного языка, усваивает музыку его и то, что филологи называют «духом языка»[28]. Дети играют не только вещами, но и звуками и словами. Забавная игра словами вызывает у детей смех, поскольку они «потому и смеются, что правильные формы этих слов уже успели утвердиться в их сознании»[29]. Одновременно с этим К. Чуковский призывает чересчур не увлекаться словесной игрой, а только лишь признать её педагогическую целесообразность.
─ Поэзия для маленьких должна быть и поэзией для взрослых. По мастерству, по виртуозности, по техническому совершенству стихи для детей должны быть так же высоки, как и поэзия для взрослых. Плохие стихи не могут быть хорошими для детей.
─ Нужно приспособлять ребенка к себе, к своим «взрослым» ощущениям и мыслям: установка на взросление сознания с учётом особенностей детской природы. Детский поэт должен приспособлять сознание ребенка к восприятию великих поэтов, это будет «стиховым воспитанием»: «Методика стихового воспитания старших дошкольников заключается в выработке наиболее рациональных приемов постепенного нарушения вышеизложенных правил — всех, за исключением двенадцатого, которое требует высокого качества детских стихов. Это правило нельзя нарушать ни при каких обстоятельствах»[30]. Детская поэзия должна стать подготовительным этапом для восприятия ребенком взрослой поэзии.
Таким образом, К.И. Чуковский излагает «тринадцать заповедей» для начинающих детских поэтов, на которые они должны ориентироваться для того, чтобы в действительности создавать хорошую, качественную поэзию для детей. К. Чуковский предстаёт пытливы