Анастасия Орлова – один из выдающихся детских писателей современности. Родилась в 1981 году в городе Волжский Волгоградской области. Выросла в городе Кызыл Республики Тыва. Окончила Хакасский Государственный университет (Институт экономики и управления) по специальности «Финансы и кредит». Работала бухгалтером. Некоторое время жила в г. Абакан, республика Хакасия, потом в Москве. С 2008 года живет в Ярославле. По признанию самой писательницы, она с детства очень любила читать, особенно стихи К. Чуковского, С. Маршака, А. Барто, Э. Мошковской, Б. Заходера, В. Берестова, С. Михалкова.
Талант будущего детского поэта был рано замечен: в возрасте 9 лет А. Орлова отправила свои стихи в журнал «Трамвай», и одно из стихотворений опубликовали. Однако по-настоящему на поэтическое творчество ее вдохновило рождение собственных детей. «Стихи вернулись внезапно, когда стала уже дважды мамой. Вернулись и захватили с такой силой, что поняла: это именно то, чего мне не хватало в жизни. Да, это подарок судьбы…»[43] - говорит А. Орлова.
Анастасия Орлова – активный участник нескольких семинаров и фестивалей детской литературы, стипендиат Министерства культуры РФ. В 2010 Орлова стала финалистом Первого ежегодного литературного конкурса «Новая детская книга» издательства «РОСМЭН», в 2011 году – победителем первого всероссийского литературного конкурса «Желтая гусеница: полёты во сне и наяву» в номинации «Поэзия». А в 2012 году Анастасия Орлова заняла 1-е место в номинации «Веселые истории» третьего ежегодного всероссийского конкурса «Новая детская книга» с миниатюрами «Обожаю ходить по облакам». Она лауреат Общероссийской премии им. Антона Дельвига «За возрождение традиции поэзии для самых маленьких», премии им. Самуила Маршака за книгу «Яблочки-пятки», премии им. Корнея Чуковского в номинации «Премия детского жюри «Золотой крокодил». В 2017 году Анастасия Орлова за свой вклад в детскую литературу была удостоена «Премии Президента РФ в области литературы и искусства за произведения для детей и юношества».
Анастасия Орлова пишет для детей. Её перу принадлежат замечательные песенки, прибаутки, поэтические тетёшканья. Её стихи легко запоминаются. Именно поэтому некоторые критики часто сравнивают стихи А. Орловой с поэзией Агнии Барто. В стихотворениях А. Орловой создан целый мир, невероятно солнечный, светлый и добрый. В нём сохраненное в памяти детство спокойно и счастливо соединяется с материнством, озорство – с нежностью и лаской.
В 2012 году выходит первый сборник стихов А. Орловой «Яблочки-пятки». О нём тепло отзывается Михаил Яснов – детский писатель и поэтический наставник Орловой. «Книга «Яблочки-пятки» — очень редкий случай в новой (новейшей!) поэзии для малышей, когда традиционная поэзия пестования, в основном фольклорная, широко распространённая в уже далёком прошлом, возвращается к нам, возрождается в новом — авторском — исполнении. Возрождается, на мой взгляд, блестяще, интересно и по-настоящему поэтически»[44], - подчёркивает М. Яснов. Писатель отмечает скрупулёзную работу А. Орловой над формой стиха, а также умение виртуозно создавать «чисто написанные и психологически точные картинки нашей детской поэтической жизни», в пример он приводит строки из следующего стихотворения:
Надеваю колготки
Я свою родную ногу
Отправляю в путь-дорогу.
А туннель длиннющий — Жуть! —
Вправо-влево не свернуть.
Темноты я не боюсь,
Да и ты, нога, не трусь! [45]
Продолжая традицию фольклорного повествования, А. Орлова ориентируется на особенности «телесного контакта» совсем маленьких детей, ещё не умеющих говорить, с внешним миром: многие стихи представляют собой идеальные игровые «сценарии» такого взаимодействия. Легко представить маму, которая читает своему ребёнку эти стихи, совмещая чтение и игру с ребенком. Такие стихи прекрасно подходят для пальчиковых игр или массажа.
Особенностью поэзии А. Орловой становится ориентация на познание маленьким ребенком окружающего мира посредством восприятия образов, прямого тактильного контакта с природой. Называть по имени «вербочку», «дождик», «ручей», «кошку» — значит, открывать ребёнку мир, передавать ему этот мир в полное и безраздельное владение. Герои стихотворений А. Орловой растут, стараются прорасти «сквозь облака», дотянуться «до самых звёзд» - словом, освоить мир, постепенно становясь его частью. В этом есть неуловимое движение души, которое насыщает совсем малышовые стихи взрослым, философским содержанием, и тогда неожиданное размышление приобретает чуть ли не космический размах. Так, в стихотворении «Камушек» пока герой согревает в руке спинку найденного камушка, то проникается трогательным сочувствием ко всему живому, чувствует незримые связи всего со всем:
Я камушек дивный
Нашел на реке,
Я спинку ему
Согреваю в руке.
Ведь камушек этот,
Наверно, вовек
В руках не держал
Ни один человек [46].
На сегодняшний день в творческой копилке молодой поэтессы около 20 книг: среди них сборники стихов «Обожаю ходить по облакам», «Дорожная азбука», «Это грузовик, а это прицеп», «Как приходит Новый год», «Читаем в детском саду», «Ромашки» и другие.
В 2016 году у Анастасии Орловой выходит ещё один замечательный сборник под названием «Маленький-маленький ветер». Он проникнут необыкновенно жизнерадостным, парящим чувством детской свободы, замирающим предощущением единения ребенка и природы. Природа становится для маленькой души неким «инструментом» самопознания, познания внешних и внутренних связей с миром. В стихотворении «Как здорово!», открывающим сборник, лирический герой на чувственном уровне отождествляет себя с подсолнухом:
Как здорово,
Как здорово
Подставить солнцу голову,
Ногами в землю стать
И в небо вырастать!
Лицом к лицу с подсолнухом,
Спиной к спине с подсолнухом,
Плечом к плечу с подсолнухом,
Подсолнухам под стать.
И жар пылает в темечке,
И вызревают семечки,
Хороших мыслей семечки,
И им еще крепчать.
А я сама подсолнечник,
И на ветру подсолнечном
Так здорово мне голову,
Свою большую голову
Баюкать и качать,
Баюкать и качать [47].
Это отождествление синкретично и постепенно: происходит уподобление собственного роста (развития) росту подсолнуха под солнцем. Вначале лирический герой (ребенок), охваченный восторгом перед солнечным днём, перед миром, с которым ему хочется слиться в едином порыве радости бытия, сближается с цветком: мы видим нагнетание однотипных по значению наречий (лицом к лицу / спиной к спине/ плечом к плечу) и эпифору в трех строчках подряд («с подсолнухом»). Сближение ребенка с природой происходит через трепетную радость в груди и через материальный объект («подсолнух»), который становится выразителем детской радости и непосредственности. Сближение переходит в слияние («подсолнухам под стать») и полное отождествление («А я сама подсолнечник») на образном уровне. В сознании ребенка шутливо и радостно происходит эта великолепная метаморфоза слияния с лучистым, солнечным днём, который под стать внутреннему содержанию всего стихотворения. И в этом отождествлении себя со всем, в этой слиянии себя со всем есть нечто от архетипического сознания древнего человека, который так же, как и эта маленькая девочка (героиня стихотворения) не отделял себя от природы, а был с ней единым целым. Так, учась восторгаться природой и всем живым, маленький человек обретает самого себя, способность чувствовать, наблюдать, сопереживать, постигает простые законы бытия, воспитывает в себе чувство любви к окружающему миру.
Стихотворения А. Орловой развивают в детях повседневную наблюдательность. В стихотворении «Маленький-маленький ветер» взмах крыльев жука в жаркий день «производит» ветер – так, по принципу подобия, ребенок старается сам для себя объяснить явления природы, установить причинно-следственные связи. То, как ближе к весне небо светлеет, объясняется «генеральной уборкой», вследствие чего даже птичьи голоса становятся чище, а тени приобретают «цвет сирени» (стих. «Генеральная уборка»). Детское сознание проникается тонкой образностью, ребенок учится чувствовать сердцем. И этот процесс неотделимо связан с соприкосновением малыша с природными стихиями – ветром, водой, землей. Такие контакты рождают в душе ребенка глубокие чувства, которые задаются природой. Так, в стихотворении «На дереве» ребенок ощущает сладкое замирание в душе от высоты и ветра, качающего ветки:
Ветер качает
На высоте
Невероятно!
Приятно страшно
В моём животе,
А в сердце –
Страшно приятно! [48]
В самом ритме этого стихотворения видна прерывистость, словно бы передающая такое же прерывистое дыхание ребенка, у которого дух захватывает от эмоций. Внешние явления природы порождают внутреннее состояние – такое же смешанное, как и этот оксюморон («приятно страшно»), но неизменно восторженное и трепетное.
Стихотворение «Кружится в стакане» наполнено детскими впечатлениями от пребывания в деревне летом у бабушки. И, вероятно, впоследствии этим впечатлениям суждено стать яркими воспоминаниями о счастливом детстве. В нём мы всё видим глазами ребенка:
Кружится в стакане
Золотой шиповник.
В шариках герани
Узкий подоконник.
А за тем оконцем
На зеленом склоне
Жадно ловят солнце
Лопухи в ладони.
Грядочные линии
Лука и петрушки,
У тигровой лилии
На лице веснушки.
Там в пыли мохнатой
К домику дорожка,
И глядит куда-то
Бабушка в окошко [49].
Пространственно взгляд ребенка переходит от малого к большому: сначала он сфокусирован на шиповнике в стакане, потом устремляется вдаль на «узкий подоконник», затем – ещё дальше, выходя за пределы замкнутого пространства (А за тем оконцем / На зеленом склоне / Жадно ловят солнце / Лопухи в ладони). По мере этой зрительной устремленности вдаль усиливается образность, восприятие увиденного становится метафоричным, природа одушевляется. Потом взор лирического героя (ребенка) возвращается от далёкого к близкому – пространству огорода, грядок, где «у тигровой лилии на лице веснушки», к дому ведёт дорожка, и на всё это смотрит «бабушка в окошко». Таким образом, взгляд ребенка как бы описывает круг, обозревает доступное (близкое и далекое) и ищёт в повседневности чудесные одушевленные соответствия. Это бытийное, созерцательное сознание, фиксирующее факты окружающего мира: золотой шиповник, узкий подоконник, зеленый склон, лопухи в лучах солнца, грядки – всё это просто есть, и от этого радостно на душе, радостно от самой жизни.
Особенностями стихотворного стиля А. Орловой становятся яркая метафоричность, одушевленность природы и установка на позитивное восприятие мира ребенком (поэтесса, в отличие от М. Рупасовой, не обращается к теме смерти и грусти в детских стихах). Кроме того, в стихах А. Орловой встречаются зооморфные метафоры, когда предмету неодушевленному приписываются свойства животных. Таково стихотворение «Карандаш»:
Карадашик с клювом острым
Пролетел над лугом пёстрым,
За горою побывал,
Зёрен сладких поклевал,
Свил гнездо на чердаке
И уснул в моей руке [50].
Примечательно, что А. Орлова часто связывает даже неодушевленные предметы с образами живой природы, поэтому и карандаш у неё чудесным образом обладает чертами птицы. Притом это некое обратное волшебное превращение, будто это сама птица «с клювом острым» превращается в карандаш, а не наоборот. Карандаш «оживлён» ярким образом птицы, ему уподоблен, так как, подобно птице, сначала полетал где-то, поклевал зёрен и даже свил гнездо перед тем, как попасть в руки ребёнку. Это своего рода образный перевёртыш, придающий обыденному предмету элемент сказочности. Благодаря яркой образности маленький читатель легко может себе представить картинку сродни анимационной, в которой птица превращается в карандаш. В этом присутствует игровой, забавляющий момент, пробуждающий детскую фантазию, способность видеть необычное в обычном.
В лирике А. Орловой зачастую единение с природой представляется в философском контексте. Таковы, например, стихотворения «Выйти в лес…» и «Божья коровка». В стихотворении «Выйти в лес…» лирический герой углубляется в размышления о том, каково быть деревом:
Выйти в лес,
Прикинуться деревом.
Встать просто –
Просто стоять,
Может быть, лет сто,
Может быть, минут пять.
Не вспоминать ни о чём,
Ничего не загадывать,
Просто расти
Во все стороны,
И каждый год цвести.
И каждый год
Давать и давать плоды,
Искусно сделанные
Из земли и воды.
В облаке голова,
Трава у подножья,
И так хорошо –
Мурашки по коже!
А лет через двести
Дупло себе завести,
Прямо в области сердца –
Вот здесь, смотри –
С тёплой и быстрой
Белкой внутри [51].
В нём уже знакомое нам уподобление, отождествление себя с частью природы – с деревом. Мотив единения с условно неодушевленным объектом переходит здесь на уровень кровного родства с ним, наделения дерева своей тайной, знакомой и родственной человеку природой. Дерево здесь как часть природы наделяется сознанием лирического героя. Лирический герой пытается условно представить себе внутреннюю жизнь дерева, которое не наделяется ментальными процессами («Не вспоминать ни о чём, / Ничего не загадывать»). Его определяет простое бытие: «расти», «цвести», «давать плоды». Перед нами пример фитоморфизма – уподобления человека растению. Это своего рода современный анимизм – имплицитная вера в одушевленность природы, причём процесс её одушевления никак не связывается с чем-то мистическим и религиозным (как это было в древности, у истоков анимизма), а связан исключительно с чувственным восприятием лирического героя, с его стремлением представить и вообразить собственную жизнь в теле дерева. Сила подобного воображения приводит в восторг, от чего сердце замирает до «мурашек по коже». Именно чувство, рожденное единением, растворением в природе «другого», вызывает чувство любви ко всему живому. Любовь, в свою очередь, заставляет забыть о времени, быстротечности человеческой жизни: отождествление собственного бытия с жизнью дерева продлевает временные рамки, поэтому можно «лет через двести » «дупло себе завести в области сердца», поселив в нём «тёплую и быструю» белку. Так, через философское уподобление себя части природы у маленького читателя просыпается желание заботиться обо всём живом, что его окружает.
Связи ребёнка с природой укрепляются благодаря душевному контакту, умилению перед маленькими, беззащитными существами, как это происходит в стихотворении «Божья коровка»:
Шёл я, шёл большими шагами
И застыл!
И вернулся!
Как же я?
Что же я?
Там же коровка божья!
Где же она?
Где?
Ну, вот, нашлась, наконец!
Маленькая,
В оранжевом платье,
Лежит на асфальте!
С неба свалилась!
Ушиблась?
Дай я тебя подниму
Я осторожно
Я не помну…
Каждый день для коровок
Так долог,
Как целый год!
Ну, вот!
Она же старше меня! [52]
Сразу обращает на себя внимание интонационная взволнованность всего стихотворения. В нём 11 восклицательных и 6 вопросительных предложений. Все они наделяют стихотворение повышенной эмоциональностью, в основе которой сопереживание, волнение за маленькую божью коровку. Лирический герой проникается жалостью к ней, чувством ответственности за живое, беспомощное существо. Он с осторожностью садит божью коровку к себе на палец и внимательно рассматривает, обнаруживая на ее тельце две точки. Это значит, что божьей коровке всего два года, и она старше самого лирического героя. Внимательность, осторожность, забота – всё это проявления любви. Поведение лирического героя дает маленькому читателю пример бережного, внимательного и заботливого отношения ко всему живому, учит быть неравнодушным даже к самым маленьким существам, таким, как божья коровка. Это пример гуманистического, человечного отношения к природе, миру вокруг. Эмоциональность, душевный отклик, милосердие – всё это задатки высоконравственной личности, которой должен стать ребёнок, читающий подобные стихи. Поэтому они носят воспитательный характер, прививают ребенку все лучшие качества, учат не только любоваться природой, сливаться с ней воедино, но и помогать ей, заботливо к ней относиться.
В целом, в сборнике «Маленький-маленький ветер» достаточно много стихов, посвященных насекомым и животным. Таковы стихотворения «Паук», «Галка», «Медуза», «Невежливый краб», «Чайка», «Невероятно длинная история про таксу». Все они представляют собой наблюдения за миром окружающей природы. Язык этих стихотворений метафоричен, наполнен яркими образами, в каждом из них есть место чему-то волшебному.
В «Пауке» перед нами «нанизывание» однородных дополнений, создающих единый ритмический, звуковой рисунок:
Сетью выловит паук
Каждый шорох,
Каждый звук,
Каждый выдох,
Каждый вздох,
Каждый ах,
И каждый ох,
Дух и запах,
Взлёт и взмах… [53]
Аллитерация реализуется многократным повторением звуков [х], что создаёт образы постоянного шороха, шелеста, нечаянного дуновения ветерка. Так передаётся лёгкое скольжение паука по паутинке, невесомость самой паутинки, и это даёт слушателю возможность словно бы прочувствовать природу жизни маленького паучка, чья беспрестанная и усердная работа вдруг гиперболизируется в следующих строчках:
Пойман в сети пауком
Целый день.
Целиком.
Лирика А. Орловой солнечна и жизнерадостна. Она учит ребенка жадно вслушиваться и всматриваться в природу: прислушиваться к дождю, ветру, звукам и шелестам всего живого, постигая особую тайну мира, взаимосвязей всего со всем. Так ребенок пропускает весь мир через сердце. И это вызывает у него беззаботную, безмятежную радость бытия. Сознание ребёнка – микрокосм, вписанный в окружающий мир. Ребенок, созерцая, познаёт природу, радуется контакту с ней, каждому новому дню и новым впечатлениям. Ребенок словно бы сливается с природой, познавая через неё самого себя. Это развивает в детском сердце особую нежную чувственность ко всему живому, учит мягкости, любви и добру. Поэзия А. Орловой проникнута тонким лиризмом, мудростью, которая выражается в умении видеть великое в простом, и, казалось бы, малозначительном. Стихи Орловой доказывают и показывают, что, на самом деле, малозначительного в мире для ребёнка нет, и каждое соприкосновение с миром, самой жизнью воспитывает в ребенке доброе и вечное.