В рамках исследования самодвижения экономической системы мы ограничились общетеоретическими принципами и положениями, которые не затрагивают специфику и особенности этносов, народов, их систему этико-культурных ценностей. В данной работе рассмотрим взаимосвязи экономики и этики как неотъемлемый атрибут экономической науки, которая в своем историческом развитии прошла несколько этапов трансформации взглядов на эту проблему.
Прежде всего, необходимо обратить внимание на период экономической мысли, когда А. Смит в своей модели отделил экономику от этики и замкнул все на хозяйственную жизнь, так как предполагалось, что в хорошо управляемом государстве рынок обеспечивает благосостояние всех членов общества. При этом сама хозяйственная деятельность не признавалась этичной, она противопоставлялась этике. Отсюда и возникает ведущая роль «невидимой руки» и «экономического человека», о которых нам столь часто напоминают сегодня.
К. Маркс в своей модели способа производства и общественно-экономической формации соединяет этику и экономику, но таким образом, что на передний план опять-таки выходят экономические интересы, а этические нормы (как часть надстройки) он рассматривает в качестве «продукта» экономического развития. Он устраняет автономность идеологии, религии (следовательно, и этики), опускает их на уровень простой борьбы за экономические интересы и не рассматривает в качестве причин движущих сил, созидательного начала. Можно сказать, что К. Маркс создал экономически детерминированную модель социально-экономического развития, правда, делая иногда те или иные оговорки.
Наконец, с М. Вебера начался процесс восстановления единства этики и экономики, но в нем превалирующую роль начинает играть этика. Этика признается первичной в логическом и историческом смысле. Она консервативна, если трансформируется, то очень медленно. Она обусловлена религией, историей, национальными традициями, культурой и включает в себя все систему духовно-культурных ценностей тех или иных народов, Экономика, напротив, рассматривается как относительно мобильная, подвижная хозяйственная жизнь, на которую воздействуют этические нормы. При этом признается воздействие на этические нормы экономических интересов. В свою очередь, этические нормы рассматриваются и как импульс, и как препятствие экономическому развитию.
При изучении социально-экономического развития любой страны необходимо учитывать так называемый хозяйственный дух, навеваемый этико-культурными ценностями. И если М. Вебер выводил «хозяйственную дух» капитализма из христианской (протестантской) этики, доказывая тем самым преимущество Запада, то события уходящего века продемонстрировали невиданные успехи рыночного хозяйства у народов с совершенно иным укладом жизни, другими этико-культурными ценностями. Тому свидетельством служат Япония, «азиатские тигры» и особенно Китай. Последний невиданными темпами развивает рыночную экономику на основе симбиоза этики конфуцианства, идеологии марксизма (маоизма) и базиса действительно смешанной экономики. В результате имеет рыночную экономику, но с четко выраженным этико-национальным лицом.
В этом же направлении работает и тенденция английского социолога А. Тойнби о полицивилизационном мире, в котором, тем не менее, все цивилизации одним или другим способом отвечают на различные исторические вызовы. Своеобразие этих «вызовов» и «ответов» определяет специфику каждой цивилизации. Концепция взаимодействия «творческой элиты» и «инертного большинства» еще в большей степени усиливает роль системы этико-культурных ценностей в самодвижении общественно-экономических систем. В этом контексте уместно напомнить о русской общественной мысли. Центральным звеном социально-экономической системы она считает этику, которая органически увязывается с хозяйственной деятельностью и являются неотъемлемым атрибутом национального мышления и процесса познания (полного знания).
Можно стать и на противоположную позицию, ярко выраженную американским экономистом Т. Вебленом, согласно которой традиции, обычаи, взгляды людей отстают от изменений в области технологий производства, экономики, что вызывает необходимость разрешений противоречий между устаревшими «институтами» и «новой средой». Но в любом случае становится очевидным, что познание процессов социально-экономического развития общества невозможно вне единства и противоположности экономики и этики, вне их взаимодействия и взаимосвязи.
Применительно к современной действительности во взаимосвязях экономики и этики можно выделить следующие альтернативные оценки:
этика полностью и безраздельно подчиняется, формируется и управляется экономическими интересами;
этические нормы - это реальность, с ними необходимо считаться, но они выходят за рамки экономического анализа;
этика, несомненно, играет определенную роль в жизнедеятельности людей, но она не столь важна, чтобы уделять ей особое внимание;
этическая мотивация реальна, но не может быть предметом исследований экономической теории, так как отсутствует принципиальное различие между этическими нормами и экономическими интересами. Здесь налицо попытка редуцировать нравственные начала в экономические интересы;
этика является предметом экономической теории, требующим самостоятельного анализа как важнейшей предпосылки социально-экономического развития, игнорирование которой неизбежно придаст ущербность любой модели жизнедеятельности общества и спровоцирует принятие решений, противоречащих духу народа.
Очевидно, более предпочтительным является последнее положение о социально-экономическом развитии общества, в котором содержится ключ к пониманию не только социально-экономических процессов в прошлом, но и в еще большей степени - в настоящем и особенно в будущем. Духовные, нематериальные ценности бытия человека постепенно все более уверенно заявляют о себе в качестве первоочередных на фоне кризиса «общества потребления», его бесперспективности как в силу ресурсной ограниченности и их расхищения, так и под воздействием возрастания значимости принципа самореализации личности, который никак нельзя свести к потребительству. И здесь затрагивается сам фундамент рыночной экономики, субъекты которой в погоне за прибылью, материальной выгодой волей или неволей вынуждены навязывать, возбуждать, провоцировать потребительство. Осознание человечеством угрозы самосохранению через самосовершенствование и обеспечение гармонии с окружающим миром обусловливает поиски внерыночных принципов жизнедеятельности либо путей их трансформации.
Анализ происходящих в обществе процессов должен базироваться на принципах и моделях социально-экономического развития, но с учетом национальных особенностей, материальных и духовных составляющих жизнедеятельности народа, т.е. той национальной почвы, в которую предпринимаются попытки «посадить» ту или иную «спасательную модель» облагоденствования общества. Это позволит дополнить понимание функционирования и эволюции рассмотренного механизма самодвижения экономической системы.
Этика, если и подвержена эволюции, то в весьма узких рамках и в относительно длительных исторических периодах. Религиозная составляющая становится той системой сдержек к изменениям, с которой не могут сравниться никакие другие культурные, интеллектуальные и социальные компоненты жизнедеятельности людей. Следовательно, долговременной и определяющей составляющей бытия народов являются духовные ценности. Этика, в рамках которой могут происходить разнообразные изменения в хозяйственной жизни общества, согласуется или вступает в противоречие с экономикой. И в этом смысле необходимо говорить о примате этики в отношении экономики, отринув экономическую предопределенность социально-политического и духовно-культурного развития общества.
Нас не могут не интересовать те духовные, культурные, экономические, материальные составляющие, которые являются, очевидно, главными побудительными мотивами отторжения навязываемой идеологии золотого тельца, прибыли и рынка как единственно определяющих моментов жизнедеятельности человека и общества, неприятия чистого «экономического» человека, которого никогда не было, нет и тем более не будет в условиях возрастания социальной значимости духовных ценностей.
Рассмотрим хотя бы в первом приближении общетеоретическую проблему взаимосвязи экономики и этики.
Формирование рыночной экономики необходимо соотносить с имеющимися в стране реальными политическими, духовно-культурными, психологическими, социальными и экономическими предпосылками, исходя из которых только и возможно осуществить адаптацию той или иной общетеоретической модели к реальной национальной социально-экономической деятельности. Забвение национальной многоплановой составляющей бытия человека неизбежно ведет в лучшем случае к тупиковой ситуации, в худшем - к социальному протесту и взрыву.
Даже К. Маркс, разработав, казалось бы, всеобщие принципы смены социально-экономических формаций, выступал против использования их в качестве надысторической универсальной «отмычки». Он обращал внимание на то, что в различных исторических обстоятельствах одни и те же мероприятия приведут к. совершенно различным результатам.
Американский экономист Дж. Гэлбрейт еще до начала реформ в России (в 1990 г.) обращал внимание на ошибочность, пагубность рецептов и своекорыстие западных «специалистов», предостерегал от поспешности и радикальности проведения социальных реформ и призывал сохранить в нашей стране социальные завоевания. Он подчеркивал, что рецепты «социальной терапии» (а теперь мы знаем, что она была еще и «шоковой») означают движение к «дикому капитализму» XIX в. со всеми его противоречиями и контрастами.
Результаты реформ не только подтвердили его правоту, но и превзошли все ожидания: утрачена великодержавность, подорван военный потенциал, утеряна стратегическая и геополитическая инициатива, разрушена национальная экономика, народ в значительной массе обнищал и проч.
Нас должны настораживать ссылки на «цивилизованность». По-видимому, народы таковыми могут стать лишь при условии принятия социально-экономического устройства и системы ценностей Запада. Но цивилизованность не измеряется уровнем материального достатка, житейского благополучия, равно как и степенью зарегулированности, регламентированности человеческой жизнедеятельности правовыми нормами, тем более насаждением культа силы и насилия, вседозволенности и безнравственности, богатства и роскоши. Это как раз то, что пытаются нам навязать под лозунгами прав человека, гражданского общества и движения к цивилизованному обществу западного образца, того образца, который вполне укладывается в концепцию О. Шпенглера о цивилизации как об эпохе упадка в противовес целостности и органической культуре. В части отрицания единой общечеловеческой культуры взгляды О. Шпенглера совпадают с оценкой Н.Я. Данилевского цивилизации как разнообразия культур с их различным внутренним содержанием. Не следует обманываться идеями об общечеловеческих ценностях, общечеловеческой или всемирной цивилизации, когда под их прикрытием навязывается всего лишь одна из систем ценностей и одна из цивилизаций, которая к тому же испытывает кризис и никак не укладывается в рамки системы ценностей ни православной, ни исламской этики, если говорить о нашей стране.