Вместо предисловия
На всех фронтах Великой Отечественной войны исключительно успешно действовала советская штурмовая авиация.
Гитлеровцы, видя самолеты Ил над своими головами, с ужасом говорили: «Шварце тод» («черная смерть»); советские воины с любовью называли свои штурмовики «летающими танками». Удары, которые наносили «ильюшины» по немецко-фашистским захватчикам и их технике, отличались внезапностью и сокрушающей силой огня. «Илы» летали почти над самой землей и выкуривали гитлеровцев из всех щелей, расстреливали из пушек и пулеметов вражеские колонны.
Штурмовик «Ильюшин» с честью выдержал все испытания Великой Отечественной войны.
Следует сказать, что именно советской авиапромышленности принадлежит приоритет в создании самолета, предназначенного специально для штурмовых действий. А советская военная наука первая разработала принципы тактического применения штурмовика во взаимодействии его на поле боя с наземными войсками.
Идея создания самолета-штурмовика родилась еще в 1919 году. Эту идею подал и сформулировал Владимир Ильич Ленин. История сохранила записку Ленина работникам Реввоенсовета, в которой [4] он требовал, чтобы срочно организовать помощь авиации наземным войскам, сражающимся на фронтах гражданской войны:
«4 сентября 1919 года. (Конница при низком полете аэроплана бессильна против него)... Не можете ли вы ученому военному X, V, Z заказать ответ: (быстро) аэропланы против конницы? Примеры. Полет совсем низко. Примеры. Чтобы дать инструкцию на основании «науки»... Ленин»{1}.
Эту записку Владимир Ильич написал в связи с необходимостью бороться с конницей Мамонтова, вышедшей в тыл нашего Южного фронта.
|
|
Задание Владимира Ильича было выполнено. На фронте появился специальный авиаотряд по борьбе с вражеской кавалерией. Самолеты, действуя с малых высот, расстреливали из пулеметов вражескую конницу и этим в большой степени способствовали разгрому войск Мамонтова конницей С. М. Буденного. Так в условиях гражданской войны, в сложившейся конкретной обстановке была доказана целесообразность штурмовых действий авиации.
В дальнейшем наша советская конструкторская мысль была направлена на то, чтобы создать специальный самолет-штурмовик.
Товарищ Сталин поставил перед советскими учеными и конструкторами задачу: создать самолет, пригодный для штурмовых ударов по войскам противника в условиях большого насыщения их техническими средствами, самолет, способный сопровождать пехоту в наступлении, вести обработку переднего края противника, подготовлять прорыв мощных его оборонительных полос, уничтожать живую силу и технику. По мысли товарища [5] Сталина, такой самолет должен дополнять действия артиллерии — уничтожать личный состав и технику врага в глубине его обороны, недоступной для артиллерийского огня, своими ударами с воздуха умножать пробивную силу наземных войск.
Увеличение веса машины, вызванное установкой мощного вооружения и бронированием, не должно было снижать ее летных качеств. Требовалось, чтобы самолет обладал большой скоростью и хорошей маневренностью, обеспечивающими внезапность и быстроту действия как непосредственно над полем боя, так и в тылу врага. Задача состояла и в том, чтобы эти же качества давали новому самолету возможность с успехом вести воздушный бой с истребителями. При всем том новый самолет должен был являться простым по конструкции, несложным в эксплуатации.
|
|
Опыты по конструированию самолетов, рассчитанных на штурмовые действия, давно велись в России. Еще в годы первой мировой войны в русской армии был двухместный бронированный самолет с двойным управлением, пулеметной установкой и приспособлением для подвески бомб. Гондола на этом самолете была вынесена вперед. Машина использовалась для штурмовых действий.
Советская авиационно-техническая мысль в годы гражданской войны и в период реконструкции народного хозяйства работала над проблемой создания самолета-штурмовика, но практически тогда решить эту задачу не представлялось возможным.
В первые же годы индустриализации, когда страна по указаниям товарища Сталина приступила к реконструкции всех отраслей народного хозяйства на базе высокой, современной техники, у нас появились первые два тяжелых штурмовика конструкции Д. П. Григоровича. Отличительной чертой их была надежная броня, пулеметное вооружение [6] позволяло вести обстрел как вперед, так и назад, как вверх, так и вниз.
Однако задачу, поставленную товарищем Сталиным, приходилось решать совсем по-новому.
По поручению товарища Сталина за создание нового типа самолета взялся один из наиболее опытных и талантливых конструкторов нашей страны Сергей Владимирович Ильюшин.
С. В. Ильюшин и возглавляемый им коллектив конструкторов блестяще выполнили сталинское задание. Они создали самолет-штурмовик, который мог тесно взаимодействовать с пехотой на поле боя и самостоятельно выполнять боевые задания в тылу противника.
|
|
Конструктор одел кабину летчика и другие наиболее жизненные части в стальную броню, что сделало его машину неуязвимой для ружейно-пулеметного огня.
Это первый и единственный в мире штурмовик, отвечающий всем требованиям современного боя. Товарищ Сталин лично направлял работу и конструкторов, и заводов. Указания великого вождя легли в основу создания самолета Ил, в организацию его серийного производства для удовлетворения нужд фронта.
Со Сталиным в сердце шли наши летчики-штурмовики на врага, помогая добывать победу Родине.
О них, славных сталинских соколах и героических авиастроителях, нам и хотелось рассказать в этой книге. [7]
Глава первая. В трудные дни
Война застала нашу авиапромышленность в тот период, когда только лишь развертывалось массовое производство новых типов самолетов. Они были качественно значительно лучше германских, но количественное преимущество еще оставалось у врага. Увеличить выпуск моторов и самолетов — такова была неотложная, боевая задача конструкторов и работников авиапромышленности.
Одна из причин временных неудач нашей армии состояла, как указывал товарищ Сталин, «в недостатке у нас танков и отчасти авиации». Великий полководец подчеркнул, что в современной войне пехоте очень трудно бороться без танков и без достаточного авиационного прикрытия с воздуха. Чтобы свести к нулю превосходство немцев в танках и коренным образом улучшить положение нашей армии, надо было не только увеличить производство танков, но также резко увеличить производство противотанковых самолетов и других противотанковых средств — пушек, ружей, гранат.
Штурмовики и были как раз теми противотанковыми самолетами, в которых так нуждалась наша армия.
О том, как настойчиво и неустанно заботился товарищ Сталин об ускорении производства, свидетельствует, [8] в частности, эпизод, приведенный в статье «Великое перемещение индустрии», опубликованной в журнале «Новый мир» № 6 за 1948 год:
«В тревожную августовскую ночь директора самолетостроительного завода Анатолия Тихоновича Третьякова вызвали в Кремль.
Незадолго до того завод, которым руководил Третьяков, наладил серийный выпуск истребителей МИГ (конструкторов Микояна и Гуревича). Завод быстро набирал темпы, выпуская все больше «ястребков».
В те немногие минуты, которые занял путь с завода, Третьяков готовился к беседе. Он мысленно повторял расчеты, которыми занимался в последние дни, он готовился рассказать о мерах, принятых для того, чтобы добиться предельных темпов роста выпуска истребителей. Он вспомнил уходящую вверх жирную линию графика и улыбнулся: уже летали с завода машины, выпущенные сверх плана для защитников Одессы, Севастополя, Ленинграда, Харькова. Да, начало положено неплохое!
Но с первых же слов беседа в Кремле сразу дала иное направление. Заводу было поручено выпускать штурмовики «Ил». Этот боевой самолет был создан незадолго до того конструктором Ильюшиным.
Задача была не из легких. «Ил» никак не походил на МИГ, и не только по конструктивному оформлению, но и по всей технологии производства. В новой машине не было ни одной миговской детали. Все надо было начинать сначала...
Директор понимал, что претворить этот проект в жизнь можно будет лишь путем напряжения всех сил, при условии сочетания героического труда с величайшим мастерством, смелым творческим [9] риском. Надо было, чтобы люди всем сердцем почувствовали, что у них в руках ключ к победе над фашистскими танками, что им выпала великая честь — создать новое оружие борьбы с врагом.
Через месяц первые штурмовики ушли на фронт.
Восьмого сентября Третьякову позвонили из Кремля. И он сразу узнал три новости:
— Выполнена просьба коллектива — заводу присваивается имя Сталина.
— Отныне он, Третьяков, Герой Социалистического Труда.
— Десятки заводских работников награждены орденами и медалями.
Иногда наши конструкторы, увлекаясь различными усовершенствованиями, забывали о темпах, о том, что фронт нуждается в самолетах, и тогда товарищ Сталин в простых словах напомнил им о главном.
«— Улучшать конструкцию — хорошо, — говорил товарищ Сталин конструкторам, — но сейчас нам важно максимально увеличить выпуск машин. Конструктор заинтересован всё время в том, чтобы улучшать машины, но делать это надо с умом — иначе можно и завод замучить, и фронт замучить. Вот в этом отношении Грабин молодец. Он конструктор и хороший технолог. Он не только конструкцию усовершенствовал, но сделал это так, что качественное усовершенствование оружия дало одновременно возможность увеличить выпуск. Конструктор должен быть технологом»{2}.
Наш вождь и полководец учил и требовал, чтобы советские самолеты по своим летным и боевым качествам были все время выше вражеских.
Вместе с тем товарищ Сталин, как мы видим, [10] предостерегал конструкторов от излишнего увлечения нововведениями, которые могли привести к потере основных боевых качеств самолета, а также к потере столь дорогого в дни войны времени.
Руководя боевыми действиями наших войск на фронте в три тысячи километров, товарищ Сталин лично направлял и всю работу авиационной промышленности, настойчиво требуя увеличения выпуска штурмовиков.
Августовским вечером директору одного завода сообщили по прямому проводу из Москвы о том, что товарищ Сталин благодарит коллектив завода за освоение штурмовика, что завод представлен к высокой правительственной награде — ордену Ленина, а лучшие инженеры, техники и рабочие за освоение самолета Ильюшина представлены к награждению орденами и медалями.
На другой день был опубликован Указ о награждении этого авиазавода орденом Ленина. 120 лучших работников его получили ордена и медали.
Награждая завод, передовых инженеров, техников и рабочих, правительство ждало от них еще большего выпуска штурмовиков, так как эти самолеты нужны фронту как сильнейшее средство борьбы с вражескими танками.
На высокую награду горячо откликнулся весь заводской коллектив. Несмотря на участившиеся бомбежки и предстоящую эвакуацию, выпуск штурмовиков не прекращался ни на час, и самолеты с заводского аэродрома шли прямо на фронт, который был уже близко.
Враг наступал. Часть авиационных заводов оказалась под ударом гитлеровских самолетов.
Началась эвакуация оборонных предприятий на восток — мероприятие, которое оказалось под силу только Советскому социалистическому государству. [11]
Эвакуация шла строго по плану. На новую площадку, куда двинулись предприятия авиационной промышленности, ежедневно прибывала тысяча вагонов с оборудованием и станками. Ни кранов, ни лебедок не было: разгрузочные механизмы задерживались в пути. Между тем надо было скорее освобождать вагоны и платформы. В этом деле участвовали все рабочие, инженеры, служащие. Были сооружены рампы, на которых разгружалось оборудование, и станки развозились по цехам. И это все делалось вручную, в лютые морозы. В холодных цехах, где не было еще крыш, монтировали оборудование. Все, независимо от специальностей, работали такелажниками, грузчиками, монтерами, слесарями. Люди перевыполняли дневные задания в два, три и четыре раза. Появились пятисотники и даже тысячники. Люди работали по 16 часов в день, а иногда целыми сутками не покидали цехов.
Наступил декабрь 1941 года. Под Москвой шла битва, которая развеяла в пух и прах миф о непобедимости гитлеровской армии. Удары Советской Армии нарастали с каждым днем. Фронт требовал все больше и больше техники, боеприпасов. Люди напрягали силы. Но производство штурмовиков росло крайне медленно.
Завод раньше других выпустил на новой площадке первый штурмовик. Однако предприятие работало еще далеко не на полную мощность. Большая часть самолетов была выпущена из привезенных деталей. Когда же запас деталей кончился и их надо было изготовлять уже на месте, выпуск самолетов застопорился: программа не выполнялась.
Не лучше обстояло дело и на заводе, где директором был тов. Третьяков. Здесь выпуск «илов» еще только налаживался, и завод продолжал выпускать «миги». Моторный завод только монтировался... [12]
Кроме того, некоторые руководители никак не могли отрешиться от темпов мирного времени и полагали, что на пусковой период им будет, как обычно, дан дополнительный срок в два-три месяца. А борьба с немецкими танками настоятельно требовала противотанковых средств, штурмовики были нужны фронту сегодня, сейчас.
В докладе о 24-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции 6 ноября 1941 года товарищ Сталин поставил перед Советской Армией историческую задачу — сокрушить военную мощь немецких захватчиков, истребить всех оккупантов до единого, пробравшихся на нашу Родину для ее порабощения.
«Но для этого необходимо, чтобы наша армия и наш флот имели деятельную и активную поддержку со стороны всей нашей страны, чтобы наши рабочие и служащие, мужчины и женщины, работали на предприятиях, не покладая рук, и давали бы фронту всё больше и больше танков, противотанковых ружей и орудий, самолётов, пушек, миномётов, пулемётов, винтовок, боеприпасов...» — говорил в своем историческом докладе товарищ Сталин.
Вполне понятно, что товарищ Сталин не мог мириться с положением, какое создалось на эвакуированных заводах, выпускавших штурмовики.
И вот 24 декабря 1941 года на заводы прибыла телеграмма от товарища Сталина, в которой он требовал увеличения выпуска штурмовиков для фронта.
Сергей Владимирович Ильюшин в статье «Штурмовая авиация в Отечественной войне»{3} вспоминает:
«Заводы, строившие самолеты Ил-2 были в 1941 году эвакуированы в восточные районы страны. [14] Перебазирование таких гигантов было само по себе очень трудным делом. Но еще труднее было организовать производство на новом месте. Сильные морозы, снег, вьюга были спутниками восстановления заводов на новых местах.
Мне живо вспоминается незабываемый момент, когда в эти суровые и трудные дни по огромному коллективу завода с быстротой молнии пронеслось известие о получении телеграммы от товарища Сталина об ускорении выпуска самолетов Ил-2. Товарищ Сталин в телеграмме на имя директоров заводов, строящих самолеты Ил-2, писал: «...Самолеты Ил-2 нужны нашей Красной Армии как воздух, как хлеб».
На призыв товарища Сталина многотысячные коллективы заводов ответили полными героизма трудовыми подвигами. Только беззаветная преданность и неиссякаемая вера в своего вождя могли вызвать такую волну энтузиазма и энергии.
В результате через два месяца после эвакуации заводов Ил-2 снова пошли на фронт».
Рабочие, инженеры, техники, коммунисты, комсомольцы и беспартийные — все поняли телеграмму товарища Сталина как призыв Родины.
Телеграмма была размножена и роздана в цехах буквально всем рабочим. На созванных партийными организациями митингах рабочие, служащие, инженеры, руководители цехов давали обязательства немедленно ликвидировать отставание.
На заводе после того, как была оглашена телеграмма товарища Сталина, рабочие спросили:
— Сколько самолетов нужно делать?
Заведующий производством назвал цифру. Затем спросил:
— Есть еще вопросы? [15]
— Нет, — ответили рабочие. — Сколько надо, столько и дадим.
Все было ясно.
Выступили старые кадровики завода. Они говорили немного:
— Раз товарищ Сталин требует, будет сделано!
На этом митинге коллективом завода была принята ответная телеграмма товарищу Сталину. В ней сообщалось, что телеграмма вождя доведена до каждого рабочего и что к концу января завод начнет выпускать требуемое количество самолетов.
И на другом заводе также не было человека, который не знал бы о телеграмме товарища Сталина.
На партийных собраниях, на совещаниях хозяйственного актива, на комсомольских конференциях, в цехах, в общежитиях — всюду говорили о том, что необходимо ответить товарищу Сталину не словами, а делом, дать самолеты немедленно.
Начальники цехов, мастера, рабочие взяли на себя социалистическое обязательство удвоить, утроить выпуск боевой продукции для фронта. Все силы коллектива были мобилизованы на выполнение требований Государственного Комитета Обороны.
Спустя месяц самолетостроители уже выполняли программу выпуска штурмовиков.
Это один из многих примеров того, как указания товарища Сталина, данные тому или иному коллективу, являлись могучим средством мобилизации масс на борьбу за выполнение заданий партии и правительства, вызывали перелом в работе предприятия.
Непрерывным потоком эшелонов грозные штурмовики двинулись на фронт. [16]
Глава вторая. Штурмовики идут на фронт...
С каждым днем войны становилось ясным, что в борьбе с вражескими наземными силами, танками, артиллерией, в обработке переднего края обороны немцев, нарушении их коммуникаций неоценимую роль играют «илы». Имея мощное вооружение, бомбовый груз, эти самолеты наносили с воздуха сильные удары по врагу. Если тяжелые бомбардировщики воздействовали главным образом на тылы врага, а истребители прикрывали действия бомбардировочной и штурмовой авиации, ведя успешные воздушные бои, то штурмовики, взаимодействуя с танками, пехотой и артиллерией, выполняли, можно сказать, самую «черновую работу».
В разгроме немцев под Москвой, во время Сталинградской битвы, в других многочисленных сражениях — всюду действовали грозные штурмовики «Ильюшин».
В конце 1942 года все эвакуированные заводы уже работали на полную мощность. И, как всегда, перед коллективом рабочих, инженеров и техников заводов стоял вдохновляющий образ великого Сталина, который пристально следил за работой авиастроителей.
В марте 1943 года до рабочих долетела радостная весть: товарищу Сталину присвоено звание Маршала Советского Союза.
Это вызвало новый боевой и трудовой подъем у советских людей.
И вот у строителей моторов родилась мысль: в подарок вождю и полководцу дать сверх плана десятки штурмовиков.
Вся героическая армия тружеников, создававших грозную армаду «ильюшиных», восприняла [17] эту высокую патриотическую идею как свою, кровную, выражающую самые лучшие и возвышенные думы советских людей о своем вожде.
Патриотические слова летели из цеха в цех. Они вдохновляли рабочих на новый трудовой подвиг, поднимали их на перевыполнение социалистических обязательств.
...Поздно ночью, закончив совещание с начальниками цехов, директор одного завода тов. Жезлов сообщил по телефону своему соседу, директору авиазавода тов. Третьякову о предложении рабочих.
— Мы дадим сверх плана моторы, а вы штурмовики. Как думаете, Анатолий Тихонович? — спросил он.
— Дадим, Михаил Сергеевич!
— Сколько?
— Дело за вами: сколько будет моторов, столько дадим и самолетов: На полк дадите — полк штурмовиков выпустим. На два полка дадите, и мы не отстанем.
Связались и с директором другого завода тов. Белянским. Коллектив этого завода присоединился к начатому движению. Совместно решили: дать фронту сверх плана три полка штурмовиков.
Так началось строительство эскадрилий.
«Коммунисты и комсомольцы — на первую линию!» Эти призывные слова четко выделялись на большом щите, укрепленном у входа в сборочные цехи авиазавода, где директором тов. Третьяков. Призыв, обращенный к авангарду заводского коллектива — коммунистам и комсомольцам, запал глубоко и в душу каждого беспартийного.
На партийных и профсоюзных собраниях, состоявшихся во всех цехах, коммунисты и комсомольцы первые принимали повышенные обязательства и увлекали за собой осталыьных. [18]
Туда, где возможно было отставание, немедленно направлялись командиры-коммунисты, передовые организаторы поточного производства.
Опытный производственник В. М. Ефимов был послан в мастерскую заготовительного цеха. Следуя правилу — не допускать отставания ни на одном станке, Ефимов начал с того, что возложил на кадровых рабочих ответственность за успех всего коллектива. Дело в том, что мастерская работала хуже других, потому что в ней было еще много неопытных рабочих и работниц. Требовалось в кратчайший срок помочь им овладеть своей квалификацией, чтобы они давали высокую производительность труда. Старый кадровик коммунист тов. «Доманов по совету Ефимова взялся помочь комсомолкам Кузнецовой, Анохиной, Хвостовой, Плечкиной, недавно поступившим в цех. Он учил их на личном опыте, показом, рассказывал о всех тонкостях и секретах работы.
Ломанов не жалел ни времени, ни сил. Он понимал, что его труд помогает бить врага.
В группе мастера-комсомольца Володченкова тон задавала бригада тов. Егоровой. За несколько дней бригада сдала в фонд постройки сверх плановых самолетов свыше четырех тысяч деталей.
Цех, руководимый Ефимовым, сумел скоро стать в ряды передовых и начал давать сверхплановую продукцию.
В памятные дни, когда люди строили сверхплановые самолеты, рождались новые сотни стахановцев.
Давно ли клепальщица Надя Александрова еще была выпускницей ремесленного училища? Давно ли ее принимали на заводе в комсомол? А на цеховом комсомольском собрании, посвященном итогам строительства сверхплановых штурмовиков, Надя вышла к столу президиума и молча протянула [19] листочек, на которой крупным уверенным почерком было написано: «Обязуюсь в марте дать сверх задания в фонд строительства сверхплановых самолетов 14 деталей».
Но Надя Александрова скромно расценивала свои способности: свое обязательство она выполнила за 10 дней. Так же, как солдаты на фронте не могли успокоиться до тех пор, пока на нашей земле ходит недобитый враг, не была спокойной и Надя Александрова. Девушка искала путей повышения производительности, и она нашла их, применив очень простой способ: она сделала широкую поддержку, позволившую крепить одновременно два конца детали. Это вдвое сэкономило время на обработку. Там, где раньше было занято двое, теперь работал один человек. Выработка самой Нади Александровой возросла до 280 процентов.
Но Надя Александрова — одна из сотен. Любовь к Родине, желание помочь советским воинам быстрее разгромить врага руководили и комсомольцами Сливкиным и Зиной Ананьевой. Первый из них за 8 дней выполнил месячное задание, а Зина давала ежедневно 400 процентов задания.
Тысячи патриотических дел совершались ежедневно под сводами цехов. Строительство сверхплановых самолетов будило в людях их лучшие, благороднейшие чувства. Мастера, начальники отделений, жившие в пригородных поселках и деревнях, приезжали домой с последним ночным поездом. Часто они оставались до утра в цехе, прикорнув где-нибудь в диспетчерской или уронив усталую голову на какой-нибудь стол в цеховой конторе. А молодежь устраивалась на ночлег там, где потеплее: литейщики — поближе к автоклавам, котлам, станочники — просто у труб отопления. Спали иногда в цеховых траншеях: там тоже было тепло. [20]
Тысячи патриотических подвигов ежедневно совершались на заводах.
— Раз наш коллектив первый предложил построить сверхплановое боевое соединение «ильюшиных», значит, мы должны быть первыми и в соревновании, — сказала работница Марина Полятникова. — Я теперь работаю на двух станках и сменное задание выполняю на 250 процентов. Полторы нормы каждый день отчисляю на постройку сверхплановых самолетов.
— За последние дни наша группа дала деталей для моторов к самолетам более чем на 50 тысяч, рублей, — по-военному докладывал мастер Луганский.
Двенадцать фронтовых бригад вел за собой коллектив цеха тов. Ищенко. Одна из них, во главе с тов. Шаровым, ежедневно отчисляла в фонд строительства 20 комплектов деталей. Даже бригаду тов. Игнатьева, которая в цехе еле тянулась за передовиками, в эти дни словно подменили: она давала сверхплановую продукцию, по 10—12 комплектов деталей в смену!
Никогда еще на авиа- и моторозаводах не видели такого взлета соревнования, такого напора в труде, какое было в те дни. Движение захватывало все новых и новых людей. Казалось, люди уже достигли предела производительности. Но вот в цехе объявился рационализатор, предложение которого помогало давать дополнительную норму. Темпы нарастали так быстро, что те нормы, которые были неделю-две назад, по сравнению с достигнутыми казались незначительными.
Например, одна клепальщица Валя Сергеева со своей подручной тов. Трошенковой способна была выполнить чуть ли не все суточное задание цеха. Начальник цеха тов. Алексеев, видя такой трудовой героизм Сергеевой, снял всех остальных рабочих, [21] занятых ранее на клепке, и поставил их на другой участок.
Вместе с темпами росли и сами люди.
Подручная Сергеевой тов. Трошенкова заявила, что намерена работать самостоятельно, потому что овладела своей квалификацией.
— Я постараюсь догнать Сергееву, — заявила она без тени хвастовства.
И догнала.
— Это мой вклад в дело победы над врагом, — сказала тов. Трошенкова, докладывая о выполнении своего обязательства.
Заводоуправление в эти дни напоминало боевой штаб. Из цехов шли донесения, и каждый старался о своих успехах доносить первым. Вот, кажется, на первое место вышел цех тов. Данилова, но проходит час и его обгоняет цех тов. Михайлова. И их труд, слившийся воедино, побеждал, делал невозможное возможным.
И была еще одна прекрасная черта в характере, авиастроителей. Они не давали никому скидки ни на неопытность, ни на молодость, ни на усталость. Самолеты нужны фронту. Вот что они знали, и это двигало их вперед. Поэтому ничего не было удивительного, что стариков нельзя было отличить по темпам работы от молодежи, что подростки нередко обгоняли в труде опытных мастеров.
— Замечательные ребята! — с гордостью говорили о них старики.
Женщины, ставшие к станку в годы войны, принесли с собой присущую им точность и аккуратность, которые помогли им в минимально короткий срок освоиться с мужскими профессиями и заменить ушедших на фронт рабочих.
Работница тов. Серапионова, проводив мужа на фронт, явилась в цех и за несколько дней освоила [22] секрет шлифовки. Станок ее неизменно давал три нормы.
— За себя и за мужа работаю! — говорила она.
— Это две нормы, а третья за кого же? — интересовались в цеху товарищи.
Серапионова улыбнулась. Подняла на товарищей светящиеся радостью глаза:
— А третья — в подарок товарищу Сталину!
По инициативе коммуниста Петрова началось новое патриотическое движение среди инженерно-технических работников. Они создали свою рабочую бригаду. Выполнив основные обязанности, становились к станкам. После дневной смены оставались в цехе и выполняли нормы на 250—300 процентов.
Всех, кто был когда-то станочником или умел держать инструмент в руках, тянуло в эти горячие дни в цеха. Вспомнили свои старые рабочие профессии инженеры и мастера тт. Кириллов, Баврин. Обслуживая одновременно два станка, они перевыполняли месячные задания. Никого не удивляло на заводе, что и инженер тов. Коробчанский по окончании рабочего дня становился к револьверному станку, а инструктор по технике безопасности тов. Родионов — к фрезерному.
Огромным напряженным трудом жили в те дни заводы, и трудно было в бурлящей его жизни понять, что делал каждый в отдельности, где связь и взаимодействие в работе литейщиков, шлифовщиков, кузнецов, лекальщиков, токарей, сборщиков, ремонтников, электриков. Чем заняты люди в командирских кителях с серебряными пуговицами? Над чем трудятся в больших и малых кабинетах на втором этаже главного корпуса и внизу, в маленьких фанерных комнатушках, где никогда не гаснет электричество? О чем совещаются и говорят за массивными обитыми дверями у директора [23] завода и главного инженера и за дверью, где на табличке обозначено: «Главный конструктор», что нового создано здесь в этот поздний ночной час? Это в конце концов составляло предмет военной тайны. Но тайной не было то, что фронту нужны самолеты, как воздух, как хлеб.
Словно могучий мотор, ровно и гулко билось сердце заводов. Здесь царствовал труд, великий, всепобеждающий труд, равный ратному подвигу, самоотверженный труд во имя победы над ненавистными немецко-фашистскими захватчиками, осмелившимися посягнуть на нашу родную, советскую землю.
С каким вниманием наблюдали строители за первым полетом своих голубых машин!
Под открытым небом раскинулся цех тов. Расса — аэродром. На его просторах бушевали метели. Свирепый ветер сбивал людей с ног, залеплял снегом глаза, перехватывал дыхание. Но «нелетная» погода не останавливала людей, дороживших каждой минутой для досрочного выполнения плана выпуска штурмовиков. Летчики-испытатели поднимали в свинцовое зимнее небо только что вышедшие из сборочного цеха «илы», проверяя их по многу раз перед тем, как отправлять на фронт.
Приземлившись, летчик докладывал, как вела себя машина в воздухе, что в ее поведении ему не понравилось, а затем, неуклюже шагая в тяжелых меховых унтах, отправлялся отдохнуть и обогреться в единственное на огромном аэродроме зданьице. В этом деревянном одноэтажном домике помещались начальник аэродрома и его отделы, здесь же ютились со своим хозяйством электрики, монтеры, кладовщики и остальной аэродромный персонал.
А к приземлившемуся самолету в пятый, в десятый раз бежали люди и, несмотря на лютый холод [24] и ветер, снова терпеливо искали неполадки, на которые жаловался испытатель. Искали, ошибались, снова искали, пока не находили недостаток и не устраняли его.
Чтобы обеспечить выполнение обязательства завода по строительству сверхплановых штурмовиков, тов. Рассу пришлось перестроить всю работу аэродрома. В коллективе началось горячее соревнование под лозунгом: «Сверхплановые штурмовики не задерживать ни одного часа».
И вот наступило время, когда завершен был весь этот благотворный труд. Строители моторов и самолетов выполнили свое обязательство. Штурмовики «ильюшины» для авиасоединения были готовы.
Собрался митинг, посвященный сдаче самолетов. Это было торжество советских патриотов, выражение их великой любви к социалистической Родине. Глядя на стройные ряды самолетов, люди с гордостью говорили:
— Это сделали мы своими руками! Мы недосыпали, порой изнемогали от усталости, но сделали. Родина! Товарищ Сталин! Обязательство нами выполнено, принимай, фронт, нашу работу, наш вклад в победу.
Сверхплановые штурмовики принимали лучшие воины Советской Армии, советские летчики, покрывшие себя неувядаемой славой в схватках с гитлеровскими асами.
Голубые «илы» в воздухе. Четким строем проходят они над авиационными заводами, над городом рабочих, техников, инженеров, конструкторов — творцов непобедимой армады штурмовиков.
Самолеты идут низко, над самыми крышами заводских корпусов, над восхищенной толпой. И торжествующий рев моторов звучит как салют скромным советским людям в честь их героического труда, [25] о котором будут с благодарностью вспоминать поколения.
Сделав над заводами три прощальных круга, самолеты ушли на запад, на фронт, навстречу великим боям во славу Родины, боям, которые поставят гитлеровскую Германию перед катастрофой...
Глава третья. «Илы» на фронте
Не было ни одной более или менее крупной операции, где не действовали бы прославленные штурмовики Ильюшина.
Штурмовая авиация родила героев, имена которых знает и чтит наш народ.
С первых же дней Великой Отечественной войны летчики-штурмовики показали на фронте поистине чудеса овладения новой боевой техникой. Разительным эффектом боевого применения самолетов Ильюшина они всему миру доказали правильность советского, сталинского решения проблемы штурмовиков. Сталинские соколы с каждым днем все полнее раскрывали высокие боевые качества машины, обнаруживая глубину и содержательность заложенных в ее конструкции передовых военных и технических идей. В упорных боях с врагом советские летчики творчески вырабатывали новые тактические приемы.
12 сентября 1944 года секретарь ЦК ВКП(б), бывший тогда Председателем Совета Народных Комиссаров Белорусской ССР, П. К. Пономаренко писал на имя Главного Командования:
«На днях мы обнаружили и осмотрели в лесах северо-восточнее Минска огромнейший укрепленный лагерь немцев, полностью уничтоженный нашей штурмовой авиацией. Этот район представляет потрясающее [26] впечатление по масштабам разгрома и по демонстрации мощи нашего воздушного флота.
Одна из немецких группировок, получив сведения о взятии Минска, построила укрепленный район, в котором засело более 11 000 немцев, несколько сот танков, много орудий, более 5000 броне- и автомашин. Эта группировка имела большие запасы боеприпасов.
Укрепленный лагерь немцев обнаружила и уничтожила наша штурмовая авиация... В лагере на момент осмотра еще лежало более 5000 трупов немецких солдат и офицеров, сожженных и убитых, и более 5000 различных машин, большое количество боеприпасов. В многочисленных танках еще находились убитые экипажи. Сотни немцев лежат под завалами бункеров. Весь лагерь представляет картину грандиозного побоища врага и его техники...
Место побоища находится в 13 километрах северо-восточнее Минска, по Могилевскому шоссе. Здесь мы полагаем поставить памятник-обелиск доблестным летчикам в память об этом побоище немецко-фашистских захватчиков.
Доводя до Вашего сведения об этом, просим отметить соответствующим образом Сталинградскую Краснознаменную дивизию штурмовой авиации и ее командиров и летчиков»{4}.
Мастерство наших летчиков позволило им в полной мере использовать высокие боевые качества «ильюшиных». Прекрасный штурмовик в руках умелого, храброго, тактически грамотного пилота становился грозой для врага. Все знают, что там, где появлялись «илы», немцы не могли высунуть носа. [27]
Рука об руку с наземными войсками
Битвы под Москвой, под Сталинградом, на Курской дуге сыграли, как известно, решающую роль в истории Отечественной войны. В этих трех гигантских битвах были блестяще осуществлены гениальные сталинские планы контрнаступления в широком масштабе. В этих трех битвах до конца обнаружилась порочность гитлеровских планов, их авантюристичность. Со всей силой сказалось преимущество советской сталинской военной науки над немецкой. Краеугольный камень построения наших боевых операций, как оборонительных, так и главным образом наступательных, — это налаженное, четко осуществляемое от начала до конца взаимодействие всех родов войск — пехоты, артиллерии, танков, авиации. В современной войне, насыщенной таким обилием техники, без четкого взаимодействия нельзя выиграть ни одного боя.
В системе взаимодействия наших войск свое место занимала и штурмовая авиация.
...Шло массовое изгнание немцев из нашей страны.
Наши летчики, находясь в воздухе, постоянно чувствовали себя участниками великих битв, происходивших на земле. Они действовали в наступлении рука об руку с нашими славными пехотинцами, артиллеристами, танкистами. Когда же немцы вынуждены были под ударами наших войск отступать, сталинские соколы настигали их и громили.