- Красные юбки? - спросила я.
- Не обязательно красные. Можно зеленые или синие.
- Значит, можно выбрать любой оттенок?
Раз ей охота, чтобы я чувствовала себя идиоткой, ладно, буду держаться соответственно.
- Конечно. И колготки…
- Не черные?
- Не рваные. И лак для ногтей, - начала она, уставившись на кончики моих пальцев.
- Не черный, но любой оттенок красного или розовый. Это было бы чудесно, - произнесла я нараспев.
- Очень хорошо, - сказала она с широкой улыбкой. - Ты все прекрасно схватываешь.
- Спасибо, очень надеюсь, - сказала я, поднялась, чтобы уйти, и посмотрела на свои часы.
Собеседование заняло пятнадцать минут, но мне казалось, будто прошел целый час. Мне стало ясно, что эта работа будет сплошной пыткой.
- Итак, Рэйвен жду тебя завтра, в четыре часа. У тебя есть вопросы?
- Мне заплатят за собеседование?
- Твой отец сказал, что ты сообразительная, но не упомянул о твоем замечательном чувстве юмора. Мы обязательно поладим. Кто знает, может быть, ты захочешь стать туристическим агентом, конечно, когда станешь постарше.
Миссис Сварлиш, моя незабвенная воспитательница в детском саду, гордилась бы мной.
- Я уже знаю, кем хочу быть, - ответила я и хотела было сказать, что вампиром, в память о старых временах.
Но говорить ей этого не стоило, ясно ведь, что не оценит.
- Так кем же ты хочешь стать?
- Профессиональной теннисисткой. Им выдают бесплатные ракетки!
Мама накупила мне целый ворох отвратительно яркого барахла, чтобы я могла вписаться в деловой мир Занудвилля. Я вытащила покупки из пакетов, увидела ценники и вовсе обалдела.
- Ух ты, ни фига себе! Эти шмотки стоят больше, чем теннисная ракетка. Можешь оставить их себе, и мы квиты.
- Не в этом дело!
- Глупости!
Я нехотя облачилась в белую блузку и синюю юбку до колена. Мама смотрела на меня так, будто обрела наконец дочь, о которой всегда мечтала.
- Неужели ты не помнишь, как носила блузки на бретельках, фенечки и расклешенные джинсы? - спросила я. - То, что ношу я, это по сути то же самое, только для моего поколения.
- Я ведь уже не молоденькая девочка, Рэйвен. К тому же я никогда не красила губы, придерживалась стиля au naturel, естественности.
Я глубоко вздохнула и закатила глаза.
- Быть подростком трудно, я знаю. Но в конечном счете ты поймешь, кем являешься на самом деле.
- Я знаю, кто я! Работа в туристическом агентстве и ношение белой блузки вряд ли имеют отношение к поискам моего внутреннего «я».
- Ох, милая…
Мама попыталась обнять меня.
- Ты, как все подростки, думаешь, что никто тебя не понимает и весь мир ополчился против тебя.
- Нет, просто этот город ополчился против меня. Я бы спятила, мама, если бы решила, что против меня весь мир!
Мама крепко обняла меня, и на сей раз я не противилась.
- Я люблю тебя, Рэйвен, - произнесла она так, как способна только любящая мама. - Ты и в черном смотришься неплохо, но в красном - просто потрясающе!
- Перестань, мама, ты помнешь мою новую блузку.
- Я думала, что никогда не дождусь от тебя этих слов! - И она стиснула меня в объятиях еще крепче.
Вот и начался этот кошмар с работой после школы. Как, спрашивается, раздобыть информацию о семействе из особняка, если с утра я на уроках, а после школы на работе? Вдобавок все эти шмотки, предназначенные, как было указано на ярлычках, только для сухой чистки, приходилось таскать с собой в школу, аккуратно раскладывать в шкафчике и забирать после уроков. Сплошная нервотрепка.
- Почему тот парень не ходит в школу? - спросила я Беки, одеваясь.
- Может, он еще не записался.
- Если бы у меня не было этой дурацкой работы, мы могли бы приступить к расследованию прямо сейчас. Ох!
Я завидовала Беки. После школы она возвращалась домой, в счастливый мир кабельного ТВ и попкорна из микроволновки, в то время как я от школьного письменного стола перемещалась за стол в офисе.
Расставшись с подружкой, я нырнула в комнату отдыха, где влажным бумажным полотенцем стерла с губ черную помаду и накрасила их ультраяркой красной, что, с учетом моей бледности, и вправду делало меня похожей на привидение. После этого последовало неохотное облачение в красный хлопок с вискозой.
- Я буду скучать без вас, но мы снова встретимся через несколько часов, - сказала я моему черному платью и армейским ботинкам, спрятала их в рюкзак, а потом посмотрелась в зеркало и лишний раз убедилась в том, как классно быть вампиром.
Они- то в зеркалах не отражаются, а вот я, вместо великолепной пустоты, увидела нелепую девчонку в дурацком красном костюмчике из искусственного шелка.
Я выскользнула из комнаты отдыха, глянула направо и налево, как если бы собиралась переходить улицу, и незаметно вышла через переднюю дверь. Точнее, думала, что незаметно. На ступеньках торчал Тревор.
Я прибалдела, увидев его, но решила не обращать на него внимания и продолжила путь. Мне хотелось побежать, но я не привыкла к каблучкам-шпилькам.
- Эй, Хеллоуин закончился! - крикнул он, следуя за мной. - Где твоя теннисная юбка? Собираешься на костюмированную вечеринку в качестве секретарши Сьюзи [8]?
Я пыталась игнорировать его, но он схватил меня за руку.
Тревор ни в коем случае не должен был узнать, что я работаю, где я работаю и, самое главное, что я работаю потому, что должна отцу деньги за теннисную ракетку, которой лишилась по его, Тревора, вине. То-то он обрадовался бы.
Тревор оглядел меня с головы до ног. Это был тот же самый взгляд, которым он окинул меня, когда в первый раз увидел в теннисном наряде. Если тогда я выглядела спортсменкой, то теперь - офисной девицей его мечты.
- Куда же ты собралась?
- Не твое дело!
- Правда? А я думал, что у нас нет секретов друг от друга.
- Отвали!
- Тогда я просто пойду с тобой.
Я остановилась.
- Ты никуда не пойдешь со мной и навсегда оставишь меня в покое!
- Ты не похожа на себя, - со смехом сказал он. - Куда подевалось твое самодовольство? Что, неудачный денек выдался? Так к этому пора бы уж и привыкнуть.
- Тревор, наши игры закончены! Кончай ко мне приставать. Мы квиты на всю оставшуюся жизнь. Ясно? Так что вали отсюда!
Я рванула прочь, но этот тип припустил за мной.
- А разве мы разорвали отношения? Надо же, я и не знал, что у нас есть отношения, бэби. Пожалуйста, не оставляй меня, - шутливо взмолился он.
Я быстро прошла мимо школьного забора и торопливо застучала каблуками по тротуару. У меня оставалось лишь пять минут на то, чтобы добраться до туристического агентства «Армстронг».
- Я не могу жить без тебя! - изгалялся Тревор, нагнав меня. - Ты злишься, потому что я никогда не дарил тебе черных роз? Я исправлюсь, вот увидишь. Раздобуду тебе новые наряды. Прямо с кладбища! - Он зашелся от смеха. - Только не покидай меня, бэби!
- Убирайся!
Я кипела от злости и раздражения. Наверняка этот красавчик носит в заднем кармане двести долларов, а я вынуждена впрячься в ненавистную работу чуть ли не на всю жизнь, и все по его милости.
- Ты только скажи мне, куда идешь?
- Тревор, перестань! Убирайся отсюда! Мне что, избавляться от тебя через судебный запрет?
- У тебя свидание?
Он ни в какую не хотел отступать.
- Убирайся!
- Ты встречаешься с кем-то?
- Вали отсюда!
- У тебя интервью… с вампиром?
- Прочь с глаз моих!
- Ты идешь на… работу?
Я остановилась.
- Нет! У тебя что, совсем крыша поехала? Ты вообще ничего не соображаешь!
- Ты идешь на работу! Ты устроилась на работу!
Он стал пританцовывать вокруг меня.
- Я так горжусь тобой. Моя маленькая бэби-гот нашла себе работу!
Все во мне бурлило и клокотало.
- Ты хочешь улучшить себе жизнь или вернуть папочке деньги за ту чудесную теннисную ракетку?
Я была готова ударить его, и на сей раз так, чтобы отлетела не баночка с краской, а его дурацкая башка, и тут появился Мэтт.
- Тревор, старик, ты сказал, что будешь ждать на ступеньках. У меня нет времени мотаться по всему городу, разыскивая тебя. Нам пора ехать.
- Хорошо, что за тобой нянька явилась, - возликовала я.
- Я бы предложил подбросить тебя на работу, но у нас своих дел невпроворот, - съязвил Тревор.
Когда «камаро» отъехал, я посмотрела на часы. Здорово! Сегодня мой первый рабочий день, а я уже опоздала.
Позади моей конторки в туристическом агентстве «Армстронг» красовались плакаты с изображением Биг-Бена, Эйфелевой башни и заката на Гавайях - постоянное напоминание о том, что за пределами Занудвилля тоже существует жизнь, но все интересное и волнующее находится очень далеко. Если в работе у Дженис и было что-то интересное, так это сплетни. В обычных обстоятельствах я находила местные скандалы занудными, под стать названию города. Мэра видели развлекающимся с танцовщицей из Лас-Вегаса, репортер местного телевидения придумал историю с похищением инопланетянами, а вожатая отряда девочек-скаутов присвоила призовые конкурса за лучший пирог.
Но теперь жизнь изменилась. Темы для пересудов стала подбрасывать семья, поселившаяся в особняке. Бойкая Руби, партнер хозяйки агентства, всеведущая, как ходячая версия «Нэшнл инкуайрер», просветила меня насчет всех последних новостей.
- Никому не известно, чем занимается муж, - речь шла о семье из особняка, - но он явно человек со средствами. Его дворецкий покупает бакалейные товары у Уэксли по субботам ровно в восемь вечера, а по вторникам забирает из чистки одежду - темные костюмы и плащи. Жена, высокая бледная женщина лет сорока пяти, с длинными темными волосами, всегда носит темные солнцезащитные очки. Такое впечатление, будто это вампиры, - заключила Руби, не знавшая о моем увлечении. - Их видно только по ночам. Эти незнакомцы выглядят как привидения, мрачные и задумчивые, словно герои дешевых ужастиков второй категории. Домой к себе они никого не приглашают. Как думаешь, эти люди что-то скрывают?
Я ловила каждое слово Руби.
- Они живут здесь уже более месяца и до сих пор ничего не привели в порядок, - продолжила она. - Не подкрасили, не оштукатурили, даже не подстригли траву! А двери, похоже, рассохлись и скрипят так, что дальше некуда.
Дженис громко рассмеялась, не обращая внимания на звонивший телефон.
- Марси Джэйкобс говорила то же самое, - подхватила она. - Можете себе представить, обитатели особняка не стригут свою лужайку, не сажают цветы. Неужели им все равно, что подумают соседи?
- Может, мнение соседей их не волнует? Может, их устраивает все как есть? - вставила я.
Обе женщины в ужасе уставились на меня.
- Это еще что, - добавила Руби. - Я слышала, что эта женщина была в итальянском бистро Джорджио и заказала особую закуску Генри… без чеснока! Это рассказывала Натали Митчелл, а она слышала от сына.
«Что с того? - подумала я. - Я люблю полную луну. Делает ли это меня оборотнем? Тоже мне, великая беда. Да и можно ли доверять Тревору и его семейке?» Нашу болтовню прервал дверной колокольчик, а когда мы увидели, кто пришел, у нас глаза на лоб полезли.
Это был старый чудик, собственной персоной.
- Мне нужно кое-что закончить там, - шепнула я Руби, взгляд которой был прикован к костлявому визитеру, вылетела из приемной и спряталась за копировальной машиной.
Хотя куда больше мне хотелось не прятаться, а подбежать к доброму старому чудику, кинуться ему на шею и попросить прощения за дурацкую выходку Тревора на Хеллоуин. Наверное, с ним бы было страшно интересно поговорить. Он походил на человека, повидавшего весь мир и испытавшего множество волнующих приключений. Но поскольку это было невозможно, мне ничего не оставалось, кроме как прятаться за копиром.
- Я хотел бы заказать два билета до Бухареста, - сказал он, усевшись за стол к Руби.
Я вытянула шею, чтобы видеть его.
- Бухарест? - переспросила та.
- Да, Бухарест, Румыния.
- И когда вы планируете отправиться?
- Я не еду, мадам. Билеты нужны мистеру и миссис Стерлинг. Они хотели бы отправиться первого ноября, на три месяца.
Руби постучала по клавиатуре.
- Два места… эконом-класс?
- Нет, первый класс, пожалуйста. Стерлингам очень нравится, когда стюардессы подают им кроваво-красное вино, - промолвил он с сильным акцентом и рассмеялся.
Руби неловко ухмыльнулась в ответ, а я хихикнула про себя. Она просмотрела маршрут и вручила ему копию.
- В последнее время кровь входит в стоимость билетов.
Чудик с улыбкой подписал бланк, и Руби пропустила его кредитную карточку через считывающее устройство.
- А вы не едете, да, сэр? - спросила она, когда он поставил свою подпись, пытаясь вытянуть из него побольше информации.
Флаг в руки, Руби!
- Нет, мы с мальчиком останемся.
Мальчиком? Имеет ли он в виду мальчика-гота? Или у Стерлингов есть ребенок, за которым надо присматривать? Я могла бы играть с ним в прятки в особняке. Вот это была бы работенка!
- У Стерлингов есть сын? - спросила Руби.
- Он не часто выходит на улицу, в основном сидит у себя в комнате, слушает громкую музыку. Обычное дело для семнадцатилетнего юноши.
Семнадцатилетнего? Я правильно расслышала? Ему семнадцать лет? Старикан говорил о том самом готе, это точно. Но почему парень не ходит в школу?
- У него всегда был гувернер. Как принято говорить в вашей стране, он учится на дому, - ответил чудик, как будто прочитал мои мысли.
В Занудвилле никто не учился на дому!
- Значит, ему семнадцать? - повторила Руби, стараясь выудить побольше сведений.
- Да, семнадцать. До ста еще далековато.
- Я понимаю, каково это, - вступила Руби. - Моей дочке как раз исполнилось тринадцать, и ей кажется, что она знает все!
- Он ведет себя так, будто жил раньше, если вы понимаете, что я имею в виду, на все имеет свою точку зрения.
Чудик зашелся в приступе смеха, который перешел в кашель.
- Может быть, предложить вам что-нибудь еще?
- Я бы хотел карту города.
- Нашего города? - со смехом спросила Руби. - Я не уверена, что они у нас есть.
Она обернулась к Дженис, которая лишь покачала головой.
- Есть главная площадь и поля, - сказала Руби, шаря на столе. - Вы уверены, что вам не нужна карта каких-нибудь более интересных мест? - спросила она и протянула ему карту Греции.
- Спасибо, ничего более интересного человеку моего возраста уже не нужно, - сказал он с ухмылкой. - Ваша площадь напоминает о моей деревне в Европе. Я ее уже сотни лет как не видел.
- Сотни? - с любопытством переспросила Руби. - Значит, вы хорошо скрываете свой возраст.
Если кто- то и способен разговорить собеседника, так это Руби. Она с любым найдет общий язык. Лицо чудика утратило бледность и приобрело оттенок бургундского.
- Вы так добры, дорогая, - сказал он, утирая свою лысину красным шелковым носовым платком. - Спасибо, что уделили мне время. - Похоже, он собрался уходить. - Все у вас очаровательно, и вы в первую очередь.
Его костлявые пальцы пожали ей руку, на лице появилась широкая ухмылка.
Чудик поднялся и посмотрел на меня в упор. Его взгляд словно проникал внутрь. Этот человек как будто знал, что видел меня раньше. Я всей кожей ощутила на себе этот холодный взгляд, хотя со страху судорожно отвернулась в другую сторону и повернуться решилась, лишь услышав, как закрылась дверь. Потом я глянула в окно. Он как раз проходил мимо, оглянулся, словно заметил меня, и по моей коже снова побежали мурашки. Ну и ощущение! Здорово!
В суете дел остаток дня пролетел незаметно до того момента, когда стрелка часов остановилась на шести. Я повесила черную сумку через плечо.
- Bay, придется заплатить тебе за переработку! - сказала Руби, когда я встала из-за стола.
Если невозможно стать Эльвирой или невестой Дракулы, то я бы хотела быть Руби. Она была моей полной противоположностью, носила все исключительно белое - белоснежные облегающие платья или брючные костюмы с модными белыми туфельками. К тому же Руби блондинка с длинными волосами. Макияж она всегда поправляла с помощью белой пудреницы, на которой красовалась буква «Р», выложенная из красных искусственных рубинов. У нее был даже белый пудель, которого она иногда приводила в агентство, и куча поклонников, которые заглядывали сюда сами. Всем было известно, что она - высший класс!
Я подошла к ее столу, покрытому белым пластиком, на котором стояла рамка с фотографией улыбающейся тринадцатилетней девочки, украшенная белыми ангелочками.
- Руби… - начала я, когда она вертела в руках белую кожаную косметичку.
- Что, детка?
- Я тут вот что подумала, - пробормотала я, крутя ремешок сумочки. - Ты…
- Что, дорогая? Присядь.
Она взяла стул Дженис, пододвинула его и поставила рядом со своим.
- Насчет сегодняшнего дня. Я понимаю, что это звучит как бред, но ты веришь в… существование вампиров?
- Верю ли я? - Руби рассмеялась, теребя пальцами бусы. - Я много во что верю, детка.
- Но ты веришь в вампиров?
- Нет!
- А-а…
Я постаралась не показать свое разочарование.
- Но знаешь что? - Она хихикнула. - Моя сестра Кэйт клятвенно заверяет, что, когда мы с ней были детьми, она видела на поле привидение старого фермера. Еще за мной ухаживал один парень, видевший, как что-то серебристое взмыло прямо в небо. Моя лучшая подруга Эвелин клянется, что нумерология помогла ей найти мужа. Мой хиропрактик лечит людей, прикладывая к их суставам магниты. То, что для одних фантазия, для других - реальность.
Я ловила каждое ее слово.
- Ты спрашиваешь, верю ли я в вампиров? - продолжила она. - Нет. Но может быть, я просто ничего не знаю.
Она одарила меня сверкающей белоснежной улыбкой. Я рассмеялась и направилась к двери.
- Рэйвен!
- Да?
- Во что ты веришь?
- Я верю в… то, что всегда можно докопаться до истины.
- У меня новости! - крикнула я Беки, которая уже сидела на качелях в Эванс-парке, где мы договорились встретиться в семь вечера, - Ты ни за что не поверишь, что случилось!
- Ты опять разжилась бельишком Тревора?
- Какого еще Тревора? Нет, дело совсем не в нем. Можно сказать, такое не для нашего городишки! Вести из другого мира!
- Насчет чего?
- Насчет семейства из особняка!
- А, этих вампиров.
- Ты знаешь?…
- Это известно всему городу. Одни говорят, что это просто такая манера одеваться, других послушать, так у ребят крыша поехала. Мистер Митчелл сказал моему отцу, что они, должно быть, точно нежить, раз у Джорджио едят закуску без чеснока.
- Такое вполне в духе Митчеллов. И все же мне, наверное, стоит записать это в дневник. Каждая крупица информации жизненно важна.
- Ага, и именно поэтому ты попросила о встрече?
- Беки, ты… веришь в вампиров?
- Нет.
- Нет?
- Нет!
- То-то и оно! Ты даже подумать об этом не хочешь?
- Ты могла бы спросить меня об этом по телефону. А то я из-за тебя осталась без второй порции макарон с сыром!
- Это для тебя главное?
- Ты спятила? Хочешь, чтобы я поверила в вампиров?
- Ну…
- Рэйвен, ты-то в них веришь?
- Мне всегда хотелось поверить. Кто знает?… Я хотела попросить тебя помочь мне. Видишь ли, слухи не дают правильных ответов ни на один вопрос, а истина сокрыта в этом особняке. Так вот, каждую субботу по вечерам чудик дворецкий отправляется к Уэксли, чтобы затовариться бакалеей. Я проезжала мимо особняка, и мне показалось, что там нет сигнализации. Если я прикинула верно, то наш парень-гот останется в своей мансарде ужасов один и меня не услышит.
- Чего это он не услышит?
- Того, как я буду выяснять истину.
- Это уж совсем ни на что не похоже.
- Спасибо.
- Значит, ты хочешь, чтобы я сидела дома и ждала у телефона, когда ты после благополучного возвращения позвонишь мне и поделишься всеми подробностями?
Я уставила на нее суровый взгляд.
- Нет, мне нужно, чтобы ты меня подстраховала.
- Ты же знаешь, что это проникновение на чужую территорию, хуже того что-то вроде проникновения со взломом?
- Если я найду открытое окно, то не будет никакого взлома. Я просто влезу в него. Если все пройдет как задумано, то никто ни о чем и не догадается. Нет шума, нет и нарушения, а нет нарушения, нет и неприятностей.
- Лучше не надо.
- Надо.
- Я не могу.
- Можешь.
- Я не буду.
- Будешь!
Разговор зашел в тупик.
- Будешь! - заявила я, на сей раз весьма сурово.
Мне очень не хотелось повышать голос, но по-другому не получалось. Я встала с качелей.
- Я ничего красть не собираюсь, так что обвинение в соучастии тебе не грозит. Но если я все же докопаюсь до чего-нибудь важного, колоссального, захватывающего, совершенно невероятного, то мы с тобой сможем разделить Нобелевскую премию.
- Тогда до субботы?
- Да. Это дает мне уйму времени, чтобы собрать побольше информации и прочесать территорию особняка. А у тебя есть уйма времени, чтобы…
- Подумать об отговорках?
Я улыбнулась.
- Нет, наесться макаронами с сыром.
Последний день моей временной работы оказался еще лучше, чем я думала. После вычета налогов я благополучно получила двести долларов. Этого было вполне достаточно, чтобы дорогой старый папочка купил себе шикарную новую теннисную ракетку и жестянку с желтыми теннисными мячами в придачу.
Как ни странно, но когда я подхватила свитер, повесила через плечо сумочку с чеком и собралась покинуть агентство, то почувствовала вдруг легкую грусть. Руби обняла меня крепко, по-настоящему, не то что фарфоровая куколка Дженис.
Я помахала рукой, прощаясь с Биг-Беном, Эйфелевой башней и закатом на Гавайях.
- Ты можешь вернуться, когда пожелаешь! - сказала Руби. - Честное слово, я буду скучать по тебе. С тобой приятно иметь дело, Рэйвен!
- С тобой тоже!
Я сказала это от всей души. Эта женщина совсем не походила на типичную жительницу нашего городишки, и мне было приятно с ней подружиться.
- Когда-нибудь ты найдешь подходящего парня, себе под стать!
- Спасибо, Руби!
Это было самое нежное, что мне когда-либо говорили. Как раз в эти дни Кайл Гаррисон, профессиональный игрок в гольф, стал ухаживать за Руби. Она нашла достойного воздыхателя и вполне заслужила это.
Дома я положила чек на прикроватный столик и свернулась клубочком в постели, довольная тем, что отбыла каторгу. День закончился, завтра я смогу обналичить эту бумажку и гордо вручить отцу мой заработок.
Конечно, о том, чтобы заснуть, в такой ситуации и речи не шло. Я маялась без сна всю ночь, гадая, как будет выглядеть суженый. Мне очень хотелось верить в то, что он не любитель носить клетчатые брюки, как Кайл, профессиональный игрок в гольф.
Потом я вспомнила о парне из особняка. Интересно, может, я уже нашла того человека, которого послала мне судьба?
- Чего это ты так улыбаешься?
Надо сказать, я пребывала в таком приподнятом настроении, что улыбка не сошла с моего лица даже при появлении Тревора. Я была просто счастлива.
- С работой покончено. Теперь я могу просто жить на проценты!
- Правда? Поздравляю. Хотя я уже привык видеть тебя в аккуратных офисных костюмах. Надеюсь, теперь ты будешь надевать их только для меня.
- Вали отсюда! - крикнула я и оттолкнула его. - Все равно ты не испортишь мне день!
- Не испорчу, - согласился Тревор и чуть отступил. - Я горжусь тобой.
Он улыбнулся великолепной улыбкой, но в ней подспудно таилось зло.
- Теперь тебе хватит денег, чтобы пригласить меня в кино. Я люблю фильмы ужасов.
- И рада бы, но они разрушительно действуют на детскую психику, так что пока это развлечение не для тебя. Через пару лет - да, может быть, и приглашу.
Я рассмеялась и пошла дальше. На сей раз он не остановил меня, наверное, действительно не хотел испортить мне день.
По окончании восьмого урока я поспешила к своему шкафчику для встречи с Беки. Мы собирались поесть мороженого и обсудить планы операции «Особняк». Оказалось, что у моего шкафчика собралась толпа учеников. Беки перехватила меня на подступах и попыталась увести прочь, но я стала проталкиваться вперед. Это оказалось нетрудно.
Зеваки расступались, завидев меня. Я глянула на шкафчик, и сердце мое упало. К его дверце серебристым скотчем была приклеена веревка, на которой болтались теннисная ракетка моего отца и записка: «Игра закончена! Я выиграл!»
Голова у меня закружилась. Все это время Тревор Митчелл держал у себя ракетку. Может быть, он каким-то образом добыл ее в тот день, когда чудик приходил в школу?
Меня колотило от ярости при воспоминании обо всех этих телефонных звонках, раздраженных клиентах, нудных факсах, муторных конвертах и тоскливом созерцании того, как счастливые люди улетали на самолетах, уезжали на машинах и катили на лыжах прочь из Занудвилля, получив от меня билеты, сулящие свободу. Все это мне пришлось пережить только потому, что Тревор поджидал нужного момента, чтобы вернуть ракетку.
У меня вырвался вопль, зародившийся, казалось, в башмаках, взлетевший к самому потолку и эхом отразившийся от стен. Несколько перепуганных учителей выбежали, чтобы посмотреть, что случилось.
- Рэйвен, с тобой все в порядке? - спросила миссис Ленни.
Я не видела, разошлись ученики или все еще отирались там. Я видела лишь теннисную ракетку, не могла дышать, тем более говорить.
- Что случилось? - спросил мистер Берне.
- Ты задыхаешься? У тебя астма? - встревожилась миссис Ленни.
- Тревор Митчелл… - начала я сквозь зубы.
- Да?
- У него все кости переломаны. Он в больнице!
- Что? Как?
- Где? Когда? - попеременно спрашивали запаниковавшие учителя.
Я сделала глубокий вдох.
- Где и когда - не знаю.
Я обернулась к ним. Внутри все бурлило и клокотало, голова была готова взорваться.
- Но говорю вам - это скоро произойдет!
Озадаченные учителя с недоумением уставились на меня. Я изо всех сил схватила теннисную ракетку, дернула ее настолько сильно, что скотч отодрал полоску зеленой краски с моего довольно неряшливого шкафчика, и выбежала из школы, пылая жаждой мести.
Ученики толпились на передней лужайке, дожидаясь тачек. Я не нашла здесь Тревора, обошла вокруг школы и обнаружила его там, где и следовало, у подножия холма, на футбольном поле, в окружении всей команды.
Тревор все запланировал. Он терпеливо ждал этого дня, пока я изводила себя работой, знал, что я приду за ним, буду вне себя и обязательно захочу мести. Этот субъект решил доказать своим приятелям, что он снова король, который достал-таки девчонку-гота. Митчелл хотел, чтобы мой позор увидели все его дружки.
Я слетела по склону как ураган, под пристальными взглядами заклятого врага и дюжины его приспешников. Все они ждали, когда я наброшусь на наживку, коей являлся Тревор. Не обращая внимания на пижонов футболистов, я двинулась на Тревора, готовая угробить его отцовской ракеткой, зажатой в правой руке.
- Ракетка все это время была у меня, - признался он. - В тот день я после школы пошел следом за этим придурковатым дворецким. Он хотел сам отдать тебе ракетку, но услышал от меня, что я - твой парень и даже вроде как расстроился.
- Ты сказал ему такое? Ни фига себе!
- Считай это комплиментом. Ты сошла за подружку футболиста, а я выставил себя приятелем девицы из шоу чудиков.
Я отвела назад ракетку и замахнулась.
- Я собирался вернуть ее раньше, но у тебя был такой довольный вид, когда ты шла на работу.
- На сей раз я так тебя отделаю, что мало не покажется. Перчатка для гольфа на ушибленном пальчике не спасет.
Я замахнулась на Тревора, и он отскочил назад.
- Я знал, что ты будешь бегать за мной. Девчонки всегда так делают! - гордо заявил он.
Его безмозглые приятели загоготали.
- Но ведь и ты бегал за мной, а, Митчелл?
Он озадаченно уставился на меня.
- Это правда, - продолжила я. - Расскажи-ка своим друзьям! Впрочем, я думаю, они и так это знают. Поведай им, почему ты это делаешь!
- О чем ты говоришь, чучело?
По выражению его лица я видела, что он готов к бою, но в мою тактику не въезжает.
- Конечно, о любви, - изобразив смущение, сказала я.
Вся толпа заржала. У меня имелось оружие получше любой ракетки стоимостью в двести долларов, то есть унижение. Обвинить футбольного сноба в том, что он увлечен девчонкой-готом, это полдела, но использовать слово «любовь» в присутствии шестнадцатилетнего мачо - вот это смертельный прием.
- Эй, да у тебя вконец крыша съехала! - крикнул он.
- Да не смущайся ты так. Правду ведь все равно не скроешь, - самодовольно заявила я, улыбнулась вратарю и пропела: - Тревор Митчелл любит меня. Тревор Митчелл любит меня!
- Да ты обкурилась или укололась!
- Ответ неверный. - Я обвела взглядом всех его улыбающихся дружков-футболистов, а потом хмуро посмотрела на него. - Конечно, твои чувства настолько очевидны, что мне следовало бы догадаться раньше. - Тут я повысила голос и произнесла как можно громче и отчетливее: - Тревор Митчелл, ты влюблен в меня.
- Ага, чучело несчастное! Типа у меня в спальне на стене висит плакат с твоей физией. Да ты посмотри на себя в зеркало - сама мигом испугаешься!