Личность Е.И. Пугачева оценивается в историографии неоднозначно. Так например, Н.Ф. Шахногонов резко отрицательно относится к Е. Пугачеву. Другие же историки расценивают его как справедливый ответ на притеснения народа царским правительством.
Вот оценка событий времен Е.И. Пугачева, изложенная Н.Ф. Шахногоновым. Позволим дать большую цитату. «Вспомним так называемую крестьянскую войну под предводительством агента римской католической церкви, воспитанника венецианской военной школы, предателя Отечества своего, Ивана Болотникова. Теперь европейским заправилам удалось найти предателя в среде самой патриотической части русского народа, в среде казачества. Им стал дезертир, конокрад и воришка Емелька Пугачев. (Приложение 1, фото 2), с его помощью удалось раздуть пожар новой «крестьянской войны», нанести удар в спину и помешать победоносному шествию русской армии за Дунай.
Он был направлен против ярко сиявшего на небосклоне российского солнца, против Екатерины Великой, украшающей славными делами своими столь зыбкий еще престол русских царей. Зыбкий потому, что Россия сравнительно недавно вышла из страшной и гибельной для нее эпохи дворцовых переворотов, когда, по отзывам историков, многие "считали безделицею произвести перемену на престоле". И прежде, до Пугачева, не раз "воскресал" Петр III в умах проходимцев и авантюристов, не раз рождались планы о возведении на трон самозванцев и самозванок». [1; 75]
Вот такое неожиданное для нас мнение.
Увы, всегда легковерен русский народ, легко изгонял он одних правителей и сажал себе на шею других, часто более жестоких. Поддавался на обещания светлой жизни, а взамен получал кровь и слезы.
|
|
Мы читали множество книг о подобных мятежах. Бандиты и преступники в них именовались "великими нашими предками", сражавшимися за счастье "униженных и оскорбленных". Особенное внимание уделялось самому опасному из всех самозванцев.
Кто же такой Пугачев и откуда он взялся? Родился он 1742 году в станице Зимовейская Донского казачьего войска. В одной из старых книг, именуемой "Двор и замечательные люди в России во второй половине XVIII столетия", говорится, что "в 1770 он находился при взятии Бендер. Через год по болезни отпущен на Дон; там за покражу лошади и за то, что подговаривал некоторых казаков бежать на Кубань, положено было отдать его в руки правительства. Два раза бежал он с Дона и, наконец, ушел в Польшу, где скрывался у раскольников..."
Хотя во время царствования Петра III и при Екатерине II правительство в отношении к раскольникам руководствовалось правилами терпимости, например, дозволяло раскольникам, бежавшим в Польшу, возвратиться беспрепятственно...
В среде раскольников имя Петра III пользовалось большим авторитетом; между ними слухи ходили о том, что бывший император спасся бегством за границу, вернулся в Россию, был наказан кнутом, сослан в Сибирь, откуда скоро должен вернуться, и пр." Между тем, как Петр III был убит спустя немного времени после своего свержения "На Яике и на Иргизе было множество беглых раскольников, которых правительство преследовало всякими мерами... Здесь, на польской границе, в одном раскольничьем монастыре Пугачева натолкнули на мысль назвать себя Петром III и вооружить казаков на юго-востоке против власти. Руководствуясь этими внушениями и получив денежные средства... Пугачев явился на Урале, где вскоре был схвачен. Его привезли в Казань, откуда, однако, ему удалось бежать..." Относительно того, что бунт возник не сам собой и что первые сподвижники Пугачева были, попросту говоря, подкуплены, есть немало прямых указаний в исторической литературе. «В польском монастыре Пугачева снабдили всем необходимым для начала восстания. Цель же очевидна. В 1770 году Румянцев, одержав блестящие победы при Ларге, Рябой Могиле и Кагуле, значительно подорвал мощь Османской империи. Турки уже не могли решиться в последующих компаниях на какие-то более или менее серьезные наступательные действия. Россия явно одерживала верх. Союзникам и подстрекателям Порты надо было выходить из положения, чтобы спасти ее от полного поражения. Все понимали, что русские войска могут легко добраться до Константинополя. Вот и замыслили нанести удар в спину, тем более, что недовольных при любом режиме хватает - важно лишь их собрать, соответствующим образом настроить, наобещать золотые горы и толкнуть на кровопролитие». [1; 77-78]
|
|
А. Брикнер в монографии "История Екатерины II" отмечал, что "пугачевщина заключила в себе доказательство громадной разницы между быстрым развитием меньшинства русских, находившихся в соприкосновении с Западом, и громадным большинством, оставшимся, так сказать, вне исторического движения и развития и косневшим в воззрениях и приемах прежних столетий. При всей централизации, при сильно развитой бюрократической опеке, влияние власти на массу народа оказывается ничтожным. Вот посему и основы государственного строя остаются шаткими. Отсутствием связи и взаимности между правительством и народом объясняется главным образом возможность, необходимость того кризиса, которому подверглась Россия." Брикнер считал, что это была борьба между Европой и Азией, в которой действовали "с одной стороны, сложная политическая программа, соответствовавшая идеалам Монтескье, Вольтера, Беккария, с другой - полное отрицание пользы законодательства и администрации вообще. С одной стороны, ум и образование, являвшиеся богатым наследством многих столетий, чувство долга и ответственности перед современниками и потомством, с другой стороны порывы страсти полудикаря, не чуявшего значения общечеловеческого развития, преданного минутному наслаждению, следовавшего зверским инстинктам... Екатерина Должна была оказаться сильнее громадных разбойничьих шаек представителей анархии, грабителей и убийц, как-то случайно и временно собравшихся под знаменем мнимого Петра..." [1; 79]
|
|
Но не так легко было поднять на выступление против власти весь народ. Легко пошли на это лишь некоторые яицкие казаки (Приложение 2. Иллюстрация 3), к ним присоединились освобожденные из-под стражи каторжники, но тоже не все. В книге "Двор и замечательные люди в России во второй половине XVIII столетия" рассказывается: "Злодей (Пугачев), освобождая заключенных преступников, умерщвлял тех, кои ему противились. Последние подвергались жестоким казням, некоторые были сожжены. Оказывается, даже каторжники не очень-то хотели связать свою судьбу с самодержавием.
Мятежники врывались в святые храмы, срывали со стен и рубили иконы, жгли и разрушали церкви. Пугачев умело разжигал национальную рознь, натравливал калмыков на колонистов, народы Поволжья на русских крестьян. А ведь все они прежде жили в мире и находились в одинаковом положении. И лилась, не меряно русская кровь.
С точки зрения 1920-х и 30-х годов Пугачев, казалось бы, не мог являться героем уже потому, что назвал себя царем, а своих сообщников - князьями и графами. И вдруг - народный герой. Впрочем, это ему прощалось, поскольку остальные действия были очень близки и понятны террористам двадцатых. В "Энциклопедии военных и морских наук", вышедшей в конце 19 века под редакцией генерал-лейтенанта Лира, указано: "Состояние Казани ужасно: из 2867 домов сгорело 2057, 25 церквей и 3 монастыря, остальные дома разграблены, найдено 300 убитых... и около 500 пропало без вести. Пропавшие без вести, скорее всего, были заживо сожжены мятежниками.
К крестьянам восставшие относились примерно так, как в годы насильственной коллективизации и "раскулачивания" к наиболее трудолюбивым труженикам. Они отбирали скот, продовольствие, имущество, а если кто осмеливался выразить недовольство - казнили. Горели деревни, затаптывались посевы, баснословных размеров достигали грабежи. Для воздействия на крестьян прежде всего широко применялась агитация, спекуляция на вере в "доброго царя". Что это был за добрый царь Петр III теперь хорошо известно. Добр он оказался, прежде всего, к иностранцам. Но тогдашнее население было лишено какой бы то ни было информации, хотя и мы зачастую голосуем, сбитые с толку бесшабашной гласностью, сами не знаем, за кого.
В указанной выше книге говорится: "Пугачев обнародованиями своими уловлял легковерных, освобождая от податей, рекрутских наборов; убеждал истреблять дворян, т.к. именно они в то время служили опорой государства; давал волю курить вино, владеть всякими угодьями и торговать "безданно и беспошлинно", словом, как сказано в его обнародовании "будете яко звери в поле жить".