руководителем или воспитателем улетели. Эх... Приехав домой, мы с Олегом провели
потрясающие, незабываемые выходные. А потом Олег говорит, что ему надо уезжать в
какую-то заграничную командировку. И не на день или два, а на несколько недель.
Для меня это было шоком. Сначала от меня Лину увезли, а теперь и Олег собирается
оставить меня. Как так? Нет, я не хотела терять Олега. Только не его! Я стала
говорить:
- Нет, Олег, ты не должен уезжать. Давай так: побудь со мной хотя бы еще
недельку! Он так и сделал. А это было время, когда я училась - то есть никаких
каникул или там праздников. Но я не стала ходить в школу, я прогуляла всю неделю
и все это время провела у Олега. Нам было потрясающе хорошо вместе. Мы были в
постели весь день, мы любили друг друга. Хотя я прекрасно понимала, что Олегу
нужна не девчонка-подросток, а взрослая женщина, которая станет ему женой, а
Лине нормальной мамой. Я это прекрасно в душе понимала и знала, что Олег уедет,
мы с ним больше никогда не увидимся. Нам нельзя было больше видеться, это ни к
чему бы не привело. Хотя Олег постоянно клялся мне в своей любви, говорил, что
ему все равно, что подумают. Я же твердила ему совсем другое.
- У тебя, - говорила я ему, - высшее образование. Зачем тебе такая глупая, как
я? Он говорил:
- Настенька, это не проблема. Ты поступишь в самый лучший институт. Главное не
то, что у тебя в голове, а то, что у тебя в душе. Он клал мне руку на грудь и
говорил:
- У тебя есть душа. Она у тебя чистая, большая, и ты самая замечательная и
лучшая для меня. И не только для меня, Лина тебя тоже очень любит, ты для нее
лучшая мама! Да, мы провели с ним замечательную, незабываемую неделю! Но ему
надо было уезжать, он и так отложил из-за меня все свои дела. А мне так не
хотелось мириться с тем, что он уезжает! В день его отъезда - он уезжал поездом,
он мне признался, что после гибели жены он самолетами не летает, - так вот, в
день его отъезда я пришла к нему, собрала ему много еды с собой, напекла
блинчиков. Да, он всегда любил мои блинчики, а Линочка очень любила пончики. Я
для них с самого начала стала готовить, я считала, что у нас такая семья:
ребенок, я и Олег, которого я воспринимала чуть ли не как своего мужа. А раз
так, то, значит, я должна уметь хорошо готовить. И я научилась, я стала готовить
просто здорово! Во всяком случае, им нравилось... И вот в последний день я пришла
к Олегу, зашла к Лине в комнату и вспомнила, как мы с ней сами украшали эту
комнату, как покупали все эти игрушки. Там многие из игрушек - все эти Барби -
были куплены мной, и вообще все в этой комнате было сделано по моему вкусу. А на
одной стене висели Линины рисунки. И я смотрю на эти рисунки, а один, в самом
центре, рисунок был на белом листе, Лина нарисовала в центре себя, а по обе
стороны - меня и Олега. Как будто мы идем и держим ее за руки. Там была зеленая
травка, желтенькое солнышко - ну, как все дети рисуют. Для нее это была уже
семья. Я смотрю на этот рисунок, и тут на меня такая безысходность напала, такая
безысходность от того, что все уже решено... Я забрала этот рисунок себе, он у
меня до сих пор хранится. А тогда я сидела на диване, обнимала большого
плюшевого мишку и думала, как мне будет тяжело, когда не станет рядом ни Олега,
ни Лины. Но у них своя жизнь, а у меня своя. Тут вошел Олег и поцеловал меня,
как всегда, таким прекрасным поцелуем, что это всколыхнуло меня, зарядило
огромной энергией. А время бежало, и мы поехали на вокзал. Я провожала Олега.
Никогда в жизни мне не хотелось так отсрочить время, остановить его, чтобы все
было заново. Я думала: какой вокзал? Куда? Зачем? Но даже я не могу остановить
то, что остановить невозможно! Наверное, когда мы понимаем это, мы взрослеем. И
вот мы приезжаем на вокзал. А там куча народу, все с какими-то тюками,
чемоданами. Да, до сих пор помню: поезд уходил ровно в одиннадцать часов, а мы
приехали за сорок минут, в десять двадцать мы уже были на вокзале. Сначала пошли
и узнали, на какой путь подадут поезд. Олег нервничал, ходил сам не свой -
чувствовалось, что ему тоже было жалко расставаться со мной. А мы сделали так:
мы приехали на вокзал на его джипе, но к одиннадцати часам должен был подъехать
его друг и увезти меня на этом джипе домой. И вот мы ходим, ходим по этому
вокзалу, купили Олегу что-то попить в поезд. Уже остается тридцать минут до
того, как Олег уедет. Мы стоим на этом дурацком перроне, скоро должны подать
поезд. И тут я понимаю, что не могу его просто так отпустить. Не могу! Хватаю
Олега за руку и говорю: Уходим! Уходим быстрее! Он говорит: Ты что, Настя? Куда?
А я, не слушая его, просто тащу его на стоянку к машине. Выхватываю у него
ключи, быстрей отключаю эту дурацкую сигнализацию, но никак не могу справиться с
замком. Потом все-таки открываю дверь, заталкиваю Олега в машину и начинаю
целовать, обнимать. Я не могла остановиться, это было как ураган, эти чувства
меня захлестнули полностью. Я же понимала, что теряю этого человека. Слава Богу,
окна в машине были тонированные, поэтому нас не видели окружающие. Хотя через
лобовое стекло что-то видно, и некоторые пассажиры, проходя мимо, смотрели на
нас. А мне было все равно! Знаете, я гордилась тем, что я с любимым человеком. И
мне было плевать, что я голая в машине. Да хоть в чем! Главное, я была
счастлива!... Прошло ровно двадцать пять минут, через пять минут должен был
отходить поезд. Тут к машине подходит какой-то человек, я сначала даже не
поняла, кто это. Оказалось - друг Олега, который должен был отвезти меня домой
на Олеговом джипе и потом забрать эту машину. Мы с Олегом секундно одеваемся и
бежим на перрон. И вы не представляете - оказалось, там до сих пор стоял
носильщик с нашими вещами, на том же месте, где мы его оставили! И говорит
какую-то чепуху:
- Вы что? Так никогда никто не поступает! Как можно бросать такие вещи? Вы что -
ненормальные, что ли? А мы понимаем, что поезд вот-вот отходит. При этом у нас
первый вагон, а подали поезд, конечно, не первым вагоном вперед, а наоборот -
первый вагон был где-то далеко, в другом конце. Я запихиваю Олега в вагон,
говорю: пройдешь по тамбуру. Тут проводница начинает на нас кричать: - Вы что?
Вы куда? Где билеты? Я стала искать билеты в сумке, потому что помню, как
положила их в кармашек не то сумки, не то чемодана, а куда - не могу найти. И
это все так сумбурно, быстро - я целую-обнимаю Олега, уже все вещи запиханы в
этот одиннадцатый вагон, проводница кричит, носильщик просит деньги, радио что-
то говорит, и тут у нас последний поцелуй - такой теплый, классный, обжигающий
губы. А по радио объявляют:
- Поезд отправляется, провожающих просят отойти от вагонов! И поезд трогается. А
я не хочу! Не хочу! Представляете, я стою на этом перроне, а мне в ноги как
свинец налили. Стою и сказать ничего не могу. Ни заплакать не могу, ни
пошевелиться - ну ничего. А поезд начинает медленно двигаться. И тут я плюю на
все! Представляете, я была в таком прозрачном беленьком сарафанчике. Вся такая
Дюймовочка в босоножках, где шпилька - двенадцать сантиметров. И вот я плюю на
эти босоножки, разуваюсь и бегу за поездом. А в руке у меня три розы. Три розы,
которые мне подарил Олег. Я бегу, мне уже всё равно на всё! Олег это видит и
кричит:
- Настенька! Настенька! Любимая! Знаете, это было такое чувство, как будто нас с
ним разделяли насильно. Насильно судьба хотела нас разлучить. Мне было гак
тяжело - вы не представляете! Но тут меня кто-то хватает за руку. Это оказался
друг Олега. Я даже не помню, как его звали. Он пытается меня остановить,
удержать:
- Настя, да прекрати! Что ты делаешь? А мне все равно. Если бы не он, я бы,
наверное, и под поезд там бросилась. Так я не хотела с Олегом расставаться. Но
он уехал. Он уехал, а я осталась. Приехала домой вся разбитая, усталая и спала,
наверное, несколько дней - столько тогда у меня сил на эмоции ушло...
Но время было - апрель, и подходила важная дата - ровно год, как мы с Петей
вместе. Мы решили отметить это. Он снимает кафе. Мы приглашаем туда его и моих
подруг, друзей. Вместе долго веселимся, все шутят, все смеются, говорят: когда
же будет ваша помолвка? когда же вы поженитесь? Мне это, конечно, очень
нравится, я радуюсь этому. К тому же я выгляжу просто потрясающе, и Петр мой,
как всегда, тоже красивый. Ночью, после кафе, мы с Петей едем ко мне, поскольку
это же суббота, а в субботу мои родители, как всегда, на даче. И вот мы едем ко
мне домой - оба выпившие, что, разумеется, наводило меня на мысль: мол, сейчас
мы приедем и займемся любовью, что-нибудь еще выпьем и уснем. Но вышло совсем не
так. Мы приехали домой, сели с ним вдвоем, а время же - апрель, уже тепло, и у
меня в комнате огромное окно и большие бархатные шторы. Обычно я эти шторы на
ночь всегда закрываю, а тут они были открыты. Падает такой лунный свет. Мы с
Петей сидим вдвоем, он на меня смотрит и говорит:
- Знаешь, Насть, я тебя очень люблю. У меня никого нет дороже тебя в этом мире.
Эти слова тронули мою душу. Я поняла, что это у нас взаимно, что мы с ним просто
нашли друг друга. Мы две половинки, которые должны быть вместе. Потом мы с ним
долго сидели и обсуждали весь этот прожитый нами год. Говорили, что оба, когда
повстречались, сразу же полюбили друг друга с первого взгляда. Он понял, что он
в меня влюбился. И я, конечно же, это поняла. Но нельзя же было нам сразу
накидываться друг на друга и говорить: ой, я тебя люблю!... Так мы просто сидели
рядом в ту ночь и говорили: а если бы мы не встретились, как бы мы жили друг без
друга? Мы себе просто не могли этого представить... Наутро я провожаю Петю на
работу, а сама, как всегда, собираюсь в школу. Одевшись, накрасившись и вся в
таком замечательном настроении - ведь весна, все здорово, все прекрасно, - я
выхожу из подъезда, и тут передо мной открылась такая картина - я была просто в
шоке! Представьте себе: перед моим подъездом стоит красивая белая машина. Я не
знаю, была это какая-то "вольво" или "линкольн", я в них не разбираюсь. Но рядом
с этой роскошной машиной стоит Грэг. Да, именно он! Тот самый Грэг стоит около
моего подъезда с большим букетом цветов. Я помню, что цветы были белые с
сиреневым. И Грэг в белом костюме около белой машины с букетом цветов стоит и
смотрит на меня. Я думаю: Боже, кому это он? Кого он тут встречает? То есть я
даже не могла себе представить, что это он ждет меня.
А он подошел ко мне и говорит.
- Здравствуй... А мне сказать нечего, я не хочу с ним здороваться. Зачем? Зачем
мне это нужно? Тут он протягивает мне цветы, но я отшвыриваю их, и они падают.
Они падают на землю, а я улыбаюсь, наступаю на эти цветы и иду дальше. Я ухожу и
слышу, как он говорит мне в спину. - Прости... Пожалуйста, прости меня, Настя... Но
я уже не хотела слышать ни его слов, ни его извинений. Я пошла дальше, не
оглянувшись. Я знала, что я красивая, я знала, что весна, что все здорово, и я
иду в школу, иду учиться. Потом, в этот же вечер, мои подружки рассказали, что у
этого Грэга какие-то проблемы с ментурой возникли, что на него какая-то заява
поступила и он соседских девчонок расспрашивал про меня. Они даже решили, что он
ко мне неравнодушен. Но мне от этого было ни тепло ни холодно. У меня к нему
никаких чувств не было. Ни ненависти, ни любви - ничего. К тому же я-то понимаю,
зачем он меня ждал и просил прощения - боялся, что если его будут судить за
насилия, то и я могу в этот суд явиться и дать показания. Вот и вся цена его
цветам и белой машине! Короче, я начинаю забывать про Олега, успокаиваюсь, и
жизнь продолжается, все входит в свое русло, и я делаю себе такую установку, что
с кем бы я ни встречалась, с кем бы я ни была, у меня теперь есть только один
парень - Петр. Я его люблю и должна сделать так, чтобы Петя никогда не узнал о
моих выходках и о том, что я ему изменяла. Да, на меня иногда находили какие-то
порывы, но теперь с этим покончено, теперь все. В общем, совесть меня заедала
какое-то время - мол, он такой идеальный, я же ему не пара. Но через некоторое
время это утихомирилось, и я разрешила себе иногда отдыхать от него. К тому же
мой Петр в свои двадцать с чем-то лет был хозяином туристического агентства, и я
понимала, что он не может быть безгрешен, что, наверное, у него тоже есть какие-
нибудь романы на стороне. И вот иногда я приезжала к нему на работу. Знаете, я
ходила по этому агентству, делала вид, что смотрю какие-то рекламные проспекты,
а сама рассматривала его сотрудниц, сидевших за своими компьютерами. Ведь это же
он набирал себе персонал, и я думаю: интересно, спал ли он с кем-нибудь из них?
Было что-нибудь между ними или нет? Да, эти вопросы меня очень сильно
интересовали. Пока я не увидела однажды, как он обращается с ними. А он
обращался к ним, знаете, так холодно, как к манекенам, как раньше белые люди к
неграм обращались, и ничего больше. Хотя я видела, что между собой они, конечно
же, заглядываются на своего шефа. Он им очень нравится. Еще бы! Он такой
молодой, стильный, талантливый... Но после этих визитов я успокоилась. У нас с
Петей наступило полное взаимопонимание. Я ему доверяла на все сто процентов, и
он мне.
Тут я опять начинаю ездить в деревню. Хотя особого желания бывать там у меня уже
нет, но там осталась моя старая компания, они меня ждут. И вот я приезжаю, опять
прихожу на дискотеку. И чтобы ко мне лучше относились, чтобы, когда я шла, все
говорили: "О, это наша Настя идет!" - я же всегда любила, когда меня
боготворят, - я решаю устроить пьянку. Не какую-то там пирушку, а самую
грандиозную пьянку в моей жизни. Я купила четырнадцать бутылок водки. Это семь
литров. Не считая всякой закуски, пива и все такое. А у нас перед дискотекой,
задолго до открытия, всегда собирается толпа. И вот я прихожу туда и
останавливаюсь просто в шоке. Увидев меня, все, еще не видя того, что я
накупила, завопили:
- Настенька! Солнышко! Ты же наша любимая! Мы так по тебе скучали!... Да, это было
нечто! Я увидела, что они мне обрадовались вовсе не потому, что я всю жизнь их
поила, а потому, что они меня любили и уважали - что девчонки, что пацаны. После
этого я устроила им такую пьянку - напоила всех! И сама напилась не меньше, чем
они, была уже хорошая. Потом, когда началась дискотека, я думаю: "Так, ну что,
Настенька? Весна пришла, давай-ка отдохнем!" А поскольку Барона моего нет, он в
армию ушел, я нахожу себе потрясающего парня. Вадим Озеров. Он блондин, у него
мотоцикл, а мне же всегда нужен именно такой парень, который из всей толпы
выделяется. А в Озерове как раз и было что-то такое. Так же, как и во мне, и мы
с ним дополняли друг друга. И вот я завоевываю этого парня, а он такой милый,
нежный, замечательный! Вы не представляете, он катает меня на своем мотоцикле, и
мы едем с такой бешеной скоростью, что ветер режет лицо, слезы из глаз. Это было
потрясающе! Вокруг зеленые поля, я вдыхаю всей грудью эту свободу, это счастье,
и больше мне ничего в принципе не нужно. Но Вадиму этого мало. Он хочет от меня
большего, он хочет со мной спать. А я же не такая, я же не спала ни с одним
пацаном в этой деревне. Это мой был принцип. А он меня постоянно уговаривает:
давай поедем ко мне, давай останусь у тебя на ночь. Мне смешно постоянно
придумывать какие-то отговорки, отсрочки изобретать. И вот однажды мы едем на
шашлыки. Там была большая тусовка, все на мотоциклах. Мы с Вадимом уезжаем ото
всех подальше. И пока все жгли костер и готовили шашлыки, мы с ним заезжаем к
стогам. Знаете, на полях ставят такие стога сена. И вот мы валяемся на этом
стоге сена, я вся в сене, и оно так пахнет, оно такое свежее, потрясающее! Я
этот запах до сих пор помню. Вадим начинает меня целовать, обнимать, трется ко
мне. А я - нет, и все! Раз я сказала себе, что не буду спать ни с кем в этой
деревне, то я как скала. Он начинает меня умолять, просить, потом чуть ли не
кричать на меня. А я своим принципам никогда не изменяю. Но думаю: вот сейчас я
еще и этого парня обижу. Ведь он же, бедненький, меня так просит! Ну что тебе,
Настя, трудно, что ли? То есть я сама на себя пошла в психическую атаку. И -
устояла! Не переспала с ним. И не потому, что я не хотела его, нет. А знаете,
есть такая пословица: сильный человек - это не тот, который может себе все
позволить, а тот, который может себе во многом отказать. И я себе доказала, что
я все-таки сильный человек!
А время идет. Я езжу то в деревню, то в Москву. Совмещая это все со школой, у
меня неплохие успехи, я на "отлично" сдаю все экзамены за девятый класс. Все
великолепно. Но я понимаю, что мне надо чем-то развлечься, найти себе какой-то
допинг. И тут я вспоминаю, что есть один человек в моем доме, которого я уже
давно приметила. Зовут его Николай, ему около тридцати лет, у него есть жена и
ребенок. Раньше я видела его очень часто, он постоянно гулял со своей собакой
породы шарпей - такая рыженькая вся, как плюшевая. Но тогда я не пыталась с ним
познакомиться. К тому же красоты у этого Николая особой и нет, но я помнила, что
когда мы с ним сталкивались в магазине или на улице, то что-то было в нем такое,
что меня притягивало, я даже не могу сказать что. Однако сейчас, когда мне вдруг
приспичило и загорелось с ним познакомиться, я нигде не могла его найти.
Конечно, я пыталась себя остановить, говорить себе: "Зачем тебе это нужно, он
женатый человек" - и все такое. Но почему-то эти уговоры не действовали. Уж если
я ставлю перед собой какую-то цель, то я разобьюсь, а своего достигну. И вот я
ищу этого человека везде - я же знаю, что он живет в нашем доме и каждый день
гуляет с собакой. Но не могу его отловить, не получается. Хотя я на сто
процентов уверена: как только мы с ним встретимся хотя бы взглядами, то
обязательно какая-то ниточка будет между нами, и постепенно у нас возникнут
отношения. Но какие могут быть отношения, когда ты этого человека даже встретить
не можешь! Вы не представляете - я иногда часами ходила по своему району и
искала этого мужчину. При этом, честно говоря, я уже почти забыла, как он
выглядит, не помнила черты его лица, а только помнила какой-то расплывчатый
силуэт и эту рыжую собачку шарпея. Но я не могу их найти, у меня уже просто
безвыходное состояние! Вы не представляете - я прикладываю все силы, я пытаюсь у
всех узнать, но, с другой стороны, я же не могу своих соседей напрямую
расспрашивать. Они сразу догадаются, ведь я уже не ребенок. Думаю: ладно, все
равно я так просто не отступлюсь! Спрашиваю у своих подруг, а те сразу:
- Ты что! У него жена и дочь! И жена на телевидении работает! Но мне-то от этого
ни тепло ни холодно, я понимаю, что так мне ничего не добиться. И я решаю
познакомиться с какими-нибудь ребятами, которые выследят для меня этого мужчину.
Они проследят за ним, а потом мне расскажут, где и когда он со своей собакой
гуляет. И вот я знакомлюсь с двумя пацанами, которые постоянно тусуются в моем
районе. У них длинные волосы, они ходят с гитарами, в кожаных косухах - такие,
вроде хиппи. И оба ко мне проявляют внимание. А они два лучших друга. Одного из
них зовут Сережа Арсеньев, по прозвищу Арсен, у другого прозвище - Высуха. Но я
же не могу им сказать: "Вам надо проследить одного мужчину. Сидите около его
подъезда с утра до ночи!" Практически я так и хотела сказать, но удержалась,
вижу, что парнишки уже увлечены мной. Думаю: хорошо, отложим это дело, никуда не
денется. И стала общаться с этими двумя хиппи. Они приходили ко мне, сидели у
меня на лестничной площадке с утра до ночи - то играли на гитаре, то
рассказывали мне разные интересные истории - ля-ля-тополя. Я говорила:
- Зайдите ко мне, я вас покормлю, поедите что-нибудь. А они:
- Нет, вынеси сюда. Ну, я готовила что-то и приносила им на лестницу, сидела с
ними, мы в карты играли. Между тем вижу, что эти два парня хотят меня как-то
между собой поделить. У них отношения стали какие-то острые, напряженные. А ведь
лучшие были друзья! Но утром ко мне приходит Арсен и говорит:
- Настенька, солнышко мое, я тебя люблю! Я говорю:
- Ну что ты! Нельзя швыряться такими словами, любовь - это такое чувство!... А он
все равно клянется мне в своей вечной любви. А днем приходит Высуха и говорит;
- Настенька, золотко, я тебя люблю! Мне еще хуже. Я как бы меж двух огней, но не
хочу ссорить друзей, они же чуть ли не братья. А Арсен вообще любитель выпить,
ему чем больше водки, тем лучше. Но Высуха стал все свои деньги тратить на меня.
Арсена это очень угнетало, потому что Высуха уже не давал ему деньги на водку, а
тратил их на подарки для Настеньки. И у них начались размолвки. А недалеко от
моего дома находится детский сад. Летом там по вечерам тусуется вся молодежь,
устраивают свои гулянки, пирушки. И вот мы отправляемся туда, я иду как с двумя
телохранителями. Поскольку вид что у Арсена, что у Высухи впечатляющий, честно
вам говорю. Приходим мы с ними в этот садик, и я замечаю, что на меня все как-то
косо смотрят. Но я еще не понимаю этих взглядов. А позже выясняется, что Арсен и
Высуха никогда не встречались с девчонками. То есть у них были девчонки, но так,
на одну ночь - типа, просто переспать, и все. А тут видно, что они влюбились. И
все пацаны были просто в шоке, поскольку Арсен с Высухой постоянно говорили о
девчонках только одно: да все девки - шлюхи, кому они нужны?! И вдруг все видят,
как они ко мне относятся - они меня чуть ли не на руках носят. Если, например, я
что-то прошу, они прямо соревнуются, кто быстрее сделает. Это было так
навязчиво, что мне уже и просить-то их ни о чем не хотелось. То есть эти пацаны
отвлекли меня от того мужика с шарпеем, но не на себя, конечно, они мне и на фиг
не нужны были, а на одну историю, которая с них, считай, началась. Потому что
главная история еще только-только начинается. Поскольку Арсен с Высухой сидят у
меня с утра до ночи, я понимаю, что если ко мне придет мой Петр, то может
возникнуть большая проблема. Я же не хочу, чтобы он видел каких-то двух парней
под моей дверью. Мне совершенно не нужно вызывать у него негативные эмоции. И
вот я пытаюсь сказать этим парням: Ребята, вы заходите ко мне чуть пореже. А они
не понимают, говорят: Настенька, давай ты выберешь одного из нас. Я говорю:
- Ребята, поймите: я не готова к такому выбору. Но они настаивают, а все эти
посиделки происходят, конечно, на глазах у Марата и Миши, которые, как вы
помните, живут в моем доме. Они все это видят и говорят:
- Что, Лолита, развлекаешься? Новые игрушки себе нашла? А на моей лестничной
клетке находятся четыре квартиры, и знаете, я за это время о своих соседях
столько интересного узнала, что даже сама была не рада. То есть, сидя там с
Арсеном и Высухой, я слышала все разговоры, которые происходят за дверьми
соседних квартир. Ровно напротив меня жила одна семья, там девочке четырнадцать
лет было. Но хотя она моя ровесница, она практически никогда не гуляла, ничего
такого не делала и даже со мной не общалась. А мне интересно почему она с нами
не тусуется? Вроде симпатичная, мне было бы веселее, мы бы с ней сейшены
устраивали. Но Валя никогда не выходила гулять. А отец у них пьяница, недалекий
человек, огромный, как шкаф, и с такой рожей, как у свиньи. И мама, прямо
скажем, тоже ему под стать. А дочка, эта Валя, по сравнению со своей мамой
выглядит как Дюймовочка. И вот однажды мы сидим на ступеньках лестницы - я,
Арсен и Высуха. Базарим, как всегда, и вдруг слышим какие-то звуки за дверью
Валиной квартиры. Сначала типа плач, а потом голос, очень похожий на мой.
Девочка - ей четырнадцать лет - плачет и говорит:
- Пожалуйста! Прошу, не делай этого! Пожалуйста! Мне больно, не надо!... Знаете, в
первую секунду я подумала, что это меня уже глючит, что у меня в памяти что-то
всплывает или белая горячка началась. А Арсен с Высухой сначала ничего не
слышали, они на гитаре играли. Я сказала:
- Прекратите! Тихо! Они прекратили и тоже услышали - там слышимость идеальная.
Как будто стены сделаны не из кирпича и бетона, а не знаю - из картона какого-
то. Потом мы услышали за этой дверью тяжелые шаги, я резко поднялась и - на
следующий этаж. Пацаны за мной. Слышим: подошел лифт, открылась дверь, и Валин
отец уехал. Я поднесла палец к губам, показала ребятам, чтоб они сидели тихо, и
спустилась вниз, приложила ухо к Валиной двери. А она, оказывается, сидела у
своей двери с той стороны и плакала. У них была большая собака, и, наверное, она
разговаривала с ней. Она обращалась к ней, как к другу, плакала и говорила:
- Я ненавижу себя, ненавижу... Я хочу умереть, мне надоела эта жизнь! Господи, ну
за что, за что? Почему мне так все досталось? Ну, пожалуйста, ну, я прошу тебя,
Господи, забери эту жизнь! Мне не надо! Я не хочу жить! Я не хочу жить так...
Знаете,- я хотела открыть эту дверь, сесть с этой девочкой и поговорить. Но
рядом были пацаны, я не стала делать этого при них. А потом, конечно, я с ней
законтачила, и, короче, выяснилось, что эту девочку с одиннадцати лет насилует
ее собственный отец. Сначала, до одиннадцати лет, он ее бил. Еще когда мы ходили
в садик и она была в младшей группе, а я чуть постарше, она постоянно, каждый
день приходила в синяках. Воспитательницы ее маму спрашивают: "В чем дело?" Та
говорит: "Упала с кроватки ночью". И всякие такие отмазки. То есть до
одиннадцати лет отец ее избивал. А после одиннадцати лет начал насиловать.
Первый раз он ее изнасиловал, когда они были на даче вдвоем. Он изнасиловал ее в
огороде. И взял с нее клятву, что она будет молчать, иначе он убьет и ее, и
мать. Она, конечно, пообещала. С того дня почти каждый день в течение трех лет
он перед выходом на работу ее бил и насиловал. Это было так ужасно - когда она
мне это описывала... Потом, после разговоров со мной, Валя все-таки набралась
смелости, рассказала об этом бабушке. Та стала рыдать и причитать, сказала
Валиной маме. Но ее мама ничего не сделала, даже не попыталась развестись или
подать в суд. То ли она ревновала Валю, то ли просто не любила ее. А когда уже в
пятнадцать лет Валя познакомилась с парнем и стала с ним заниматься любовью, ей
это было больно, отвратительно, она это ненавидела. Он называл ее самой лучшей,
целовал, обнимал, а она ничего не чувствовала, кроме боли, и считала себя просто
сучкой. Хотя в чем она виновата? Сейчас она живет у тети. Отец продолжает
преследовать ее. Квартиру здесь они пропили, и теперь напротив нас живут другие
люди. Не знаю, сможет ли она найти выход из этой ситуации. Но тогда, в тот день,
когда эта Валя сидела под дверью и плакала, то, вы не представляете, даже у этих
пацанов, Арсена и Высухи, сжалось сердце, А у меня было такое чувство, как будто
там, за дверью, сидит моя вторая половинка... А еще был один случай - веселый.
Мальчик - ему около девятнадцати лет - живет с мамой и бабушкой на той же
площадке, в другой квартире. Такой парень среднего образования, не пойми что, и
ничего особенного из себя не представляет. И вот как-то вечером он собирается на
очередную гулянку, а его мама, провожая его, вышла за ним в прихожую. И, стоя,