значит, перед наружной дверью, говорит:
- Сыночек, ты там поаккуратней, с девушками особо не общайся. И ничего такого не
делай, о чем потом пожалеешь. Вы представляете? У пацана уже возраст какой, а
мама ему диктует и по ходу дела сует ему, видимо, что-то в карман. Тут он
психанул и во весь голос:
- Мам, ты чё? Я себе сам могу купить гондоны! А я сижу на лестничной клетке и
отчетливо это слышу. Мне стало так смешно - я не могла сдержаться! А Арсен с
Высухой просто ухохатывались. Я же говорю: это был не подъезд, а аншлаг.
Часть четвертая. Четвертая кассета, или Как Настя Петра потеряла.
Начну я эту кассету со стиха. Надеюсь, он вам понравится. Я тополиный пух люблю.
Он напоминает снег в жару. Для меня прекрасней ничего и нет - Я хочу в пуху
увидеть белый свет. Он так весело летит и медленно ложится На ладони, волосы и
на ресницы. Он как будто шаль из облаков, Ветром раздуваемая новь. В детстве я
была очень обязательным ребенком, я приходила из школы домой и, даже не поев,
сразу же садилась за уроки. Пока я их не сделаю, я никогда не вставала. Хотя во
дворе у меня были две замечательные подружки, мы гуляли, бегали, катались на
велосипедах - все, как положено детям. Одну подружку звали Галя, вторую Юля. Они
для меня были идеальными. Юля была очень боевым ребенком. Она в любой момент
могла нагрубить и взрослому, и подростку. А Галя - нет. Она была мягкая, нежная,
чем-то всегда напоминала котенка. И я эти имена просто обожала. Я маме говорила:
"Мам, ну почему ты меня не назвала Галя? Ну почему ты меня не назвала Юля?" И у
нас была простая детская хорошая дружба. Мы учились в одной школе и все дни
проводили вместе. Но в восьмом классе, когда мне было тринадцать лет, со мной
происходит то, с чего я начала рассказывать вам свою историю. Меня изнасиловали
три парня. После этого я вообще перехотела гулять. Мама говорит:
- Что такое, Настя? Ты даже не гуляешь! Иди погуляй! Она меня просто пинками
выпроваживала из дома. Приходилось идти, но я не хотела встречаться ни с кем из
знакомых и ехала гулять в другой район. А чтобы поехать в другой район, мне надо
было сесть на автобус. И хотя от моего дома до автобусной остановки ровно сто
метров, даже эти сто шагов были для меня пыткой. Я шла, никуда не глядя, опустив
голову, ни на кого не оборачиваясь. Если меня окликали, я вздрагивала. Я не
хотела никого видеть. А в моем доме живет много хороших ребят, с которыми я
раньше общалась. Но после всего случившегося я перестала выходить к ним,
перестала пить с ними пиво, сидеть на лавке и лялякать до двух ночи. Кстати, на
самом деле это, может быть, и хорошо, потому что сейчас они нигде не учатся.
Практически половина из них не работает, ничего не делает. А я не хочу для себя
такой жизни, у меня другие ориентиры... Впрочем, это уже другой разговор, а тогда
мои подружки Галя и Юля подумали, что я зазналась. Мол, я зазналась и не хочу с
ними даже здороваться. Тем более что мой отец в это время покупает новую машину.
И, видя это - как же! я на новой машине! на "кадиллаке"! - они говорят: "Настя
зазналась, у нее папа крутой!" - и все такое. А мне это до того обидно - я
вообще перестаю общаться с кем бы то ни было в моем районе. К тому же в скором
времени у нас во дворе и все лавочки убрали. Но прошло какое-то время, где-то с
полгода, и я решила: а чё я себя мучаю-то? Все равно мне терять уже нечего. Надо
гулять, встречаться с ребятами, проводить хорошо время, я же ничего не теряю. И
когда я начала встречаться с парнями, я стала вести на них досье. Нет, на самом
деле, у меня была записная книжка, маленькая такая, тоненькая. Там я писала имя,
фамилию, дату рождения, где и как познакомились, сколько были вместе. То есть я
стала коллекционировать их. И в конце каждого года считала среднеарифметическое.
В среднем у меня выходило четыре парня за месяц, сорок восемь парней в год. Я
считала, что это неплохое количество. Иногда меня пацаны спрашивают: "А чем один
парень отличается от другого в постели?" Хм... знаете... это то же самое, что
фрукты. Чем один фрукт отличается на вкус от другого? Хотя с кем бы я ни спала,
я каждого любила. Я бы никогда не смогла лечь в постель с тем, кого не люблю.
Даже если у меня были к кому-то не очень определенные чувства, я умела уверить
себя в том, что я его люблю. И всех, с кем я спала, я любила. За исключением
первых трех. А порой мне кажется, что отдаться я могу человеку просто за
красивые слова. Вот недавно совсем... Я была на свадьбе. И там был один молодой
человек... "А у меня было платье с большим таким декольте, и вся моя грудь была
украшена блестками - такими маленькими, они блестели. И мы с ним танцевали, он
говорит: Можно, я поцелую твою грудь? Я говорю: Ты что! Здесь много людей! А он:
Ну пожалуйста! Я: Ладно, так и быть... И вот он целует и говорит:
- Боже, у меня такое чувство, как будто я поцеловал звездное небо! От этих слов
у меня даже голова закружилась. Нет, на самом деле. Он сказал это так красиво,
нежно - у меня аж дыхание перехватило. Я думаю: Боже, до чего потрясающий
мальчик, какой милый, хороший! Хм... Я была счастлива до умопомрачения......Пока я
диктовала вам эту кассету, я нашла стих, который написал мне один парень. Я хочу
вам его прочесть. Называется "Я другой". Когда мы с тобою расстанемся, Тебе
будет плохо одной. Опять - разочарование. Я думала: он - другой. Другой, не
такой, как те, Что были уже со мной. А он оказался таким же, Что были уже со
мной. Мне тоже будет нерадостно, И чувство вины пред тобой. Мне стыдно за то,
что ты думала, Ты думала, я - другой. Подумаешь ты: "Я игрушкой ' Была в его
грязных руках". А знаешь, что ты была первой? Первой в моих мечтах. Когда еще
нет грязных мыслей И все светло, словно сад. Наверно, забыла, не помнишь, А я
был в саду так рад! Я делал все робко, несмело. Боялся обидеть тебя. Ты, может
быть, что-то хотела, А я - я не понял тебя. Я знаю, что я твой не первый. Их
было... быльем до меня! Любил я, как мог, и поверь мне: Я не хотел тебе зла.
Теперь вот подумай, а надо ль В ответ говорить: "Не люблю"? Подумала, да? И знай
же, Что я тебя очень люблю. Вот такой замечательный стих написал мне один
молодой человек. На самом деле это не я, а он был игрушкой в моих руках. Но мне
так понравились эти строчки: "Я знаю, что я твой не первый. Их было..." - три
точки тут стоят, а потом: "Любил я, как мог, и поверь мне: я не хотел тебе зла".
Я считаю, что это потрясающее стихотворение. Потому что мне... да, мне нужны такие
стихи, такие строчки, "любовь до гроба" и тому подобное. Я как бы сама себе
придумала, что я должна пройти по парням, собирая в ларец их сердечки. Меня это
забавляло, развлекало, и в какой-то степени я, наверное, мстила. Мстила за себя.
Хотя я не считаю себя злопамятным человеком. Сделай мне добро, и я всегда
отплачу добром, я никогда в жизни не сделаю человеку больно или плохо. Хотя... я
же отомстила очень жестоко той девчонке, которая неудачно сказала мне что-то. Вы
помните, да? Порой мне кажется, что я никогда бы не стала такой жестокой и
агрессивной, если бы в тринадцать лет не произошло со мной той ужасной истории.
И я постоянно пытаюсь подавить в себе это чувство агрессии. Но не всегда могу.
Знаете, некоторые ребята даже говорили мне, что у меня нет сердца. Потому что
никто из них никогда не видел, как я плачу. Один мальчик мне сказал:
- Мы же с тобой поссорились. Почему ты не заплакала? Раз ты не плачешь, значит,
тебе все равно, ты не переживаешь. Я говорю: Плакать? Еще чего! Он говорит:
Значит, тебе плевать на наши отношения! Хм, мне стало так смешно! А многие
молодые люди, и в частности Миша мой и Марат, говорили, когда мне было еще
тринадцать-четырнадцать лет:
- Тебе всего лишь тринадцать лет, а ты такая сладкая! Что же из тебя будет в
двадцать лет? Меня этот вопрос тоже очень интересовал. Было интересно
вообразить, что будет, когда мне исполнится двадцать, двадцать пять. Любопытно,
не правда ли? Мое счастье, я считала, заключается именно в том, что я ни к
одному человеку сильно не привязываюсь. Говорят, Лев - это единственный знак,
который спокойно уходит от своего партнера. Забывает его и никогда не
оглядывается назад, не вспоминает ничего. Я, правда, помню всех своих любимых.
Но чтобы жалеть о ком-то - нет, у меня этого нет вообще. Когда я в постели с... не
важно с кем, я испытываю удовольствие не от того, что мне хорошо, а от того, что
хорошо моему партнеру. Ему хорошо со мной! Это просто возносит меня на какой-то
пьедестал! Я знаю, что в эту секунду я ему нужна до такой степени, что если я в
этот миг испарюсь, то он просто умрет! Ему ни с кем не будет так хорошо, как со
мной. И вот эти мгновения они незабываемы. Но при всем этом тут есть одна
подробность. Дело в том, что когда я вступаю с мужчиной в близкие отношения - не
важно с кем, даже с самым любимым, даже с Петром, - и вот у нас уже все
замечательно: ласки, поцелуи, объятия, и я уже возбуждена до такой степени, что
сама его хочу, сама готова на него наброситься, - и все-таки в тот миг, когда он
в меня входит, в этот миг я вся зажимаюсь, каменею и испытываю такую же боль,
как тогда, на том чердаке, в тринадцать лет. И все мои чувства уплывают. И
только потом, когда я усилием воли заставляю себя расслабиться и говорю себе:
"Что ты, Настенька, это же не чердак, это по любви", - только тогда какие-то
ощущения ко мне возвращаются. Но - все, я уже не чувствую радости, у меня уже
нет того вдохновения и забвения. А если иногда и бывает, то только под действием
алкоголя. И когда я вам хвасталась, какая я железная девушка, сколько я могу
выпить, то ведь и пила-то я малолеткой для того только, чтобы расслабиться и
забыть тот чердак, вытеснить его из головы. А в постели... Когда я вижу, что моему
партнеру хорошо ей мной, что он счастлив, то для меня это как терапия - мне
сразу становится легче, я успокаиваюсь, разжимаюсь... И еще... Было время, когда у
меня был такой бзик: я, наслушавшись свою подружку Галю, хотела найти и себе
парня-девственника. Чтобы я была первая у него. Ведь у меня же никогда не было
ребят младше меня, никогда. Я не представляю, что это такое, когда парень не
знает, стесняется всего, боится тебя даже обнять, поцеловать. Ой, для меня это
вообще чуждо. И я, конечно, попробовала найти себе такого и нашла - помните, я
рассказывала вам о мальчике, моем ровеснике, с которым я в кафе познакомилась?
Ладно, признаюсь вам до конца: я сделала из него мужчину. Но мне этот процесс
его обучения не принес никакой радости... Нет, я люблю парней взрослых и дерзких -
таких, чтобы у них кровь в жилах кипела, глаза блестели, эмоции через край. Как-
то я сидела у Миши в гостях, он говорит:
- Настя, а тебе нравится, когда тебя силой? Я говорю:
- Что? Ну, например, если бы я стал имитировать насилие? У меня даже голос
задрожал, я говорю: Ты с ума сошел! Зачем это? Нет, мне не нравится! Он говорит:
Да ладно, перестань! Тебе понравится. Я поняла, что у него плохое настроение,
что он хочет свою злость на ком-нибудь выместить. И начинается вроде как игра:
он меня силой бросает на кровать, наваливается на меня и говорит:
- Неужели тебе не нравится, когда ты чувствуешь мужское сильное тело? И правда,
представляете, после этого вечера с Мишей мне стало нравиться, когда мужчина
сильный, когда он меня заставляет, просто принуждает. Тут я поняла, что сойду с
ума. Думаю: да я же больная! Как может девушке нравиться, когда ее заставляют?
Дурдом! Я решила, что попаду в психушку с такими наклонностями. И стала изгонять
это из себя, отрицать Э1и чувства. Но до конца они не уходят. И порой, когда я с
мужчиной большого телосложения, накачанным, сильным, и особенно если у него есть
татуировка, как у одного из тех парней на чердаке, то мне все равно нравится,
когда он как будто силой меня берет. Такой у меня Марат был, Марат, у которого
жена и ребенок. Его, кстати говоря, тоже заводило то, что он может схватить
меня, поднять на руки, бросить на кровать, насильно целовать и, держа мои руки
одной рукой, другой срывать с меня одежду. Его прикалывало, что он такой мощный,
сильный, что он мне свою власть показывает. И мне это нравилось... Вы, наверное,
думаете, что я сумасшедшая. Как девушке, которую изнасиловали, может нравиться
насилие? Но я же вам честно признаюсь - да, нравится. И знаете, так, как я,
рассуждает большинство моих подруг. А одна девочка мне говорит:
- На самом деле тебе даже повезло. Они - трое красивых, сильных, классных ребят
- просто, можно сказать, с тобой втроем переспали. Ведь какая разница, с кем это
было? С твоим парнем или не с твоим... И одно время у меня возникла даже такая
теория, что лучше вообще свои первые отношения начинать с парнем, которого ты не
любишь. Ни чувств, ни привязанности, ничего вас не связывает. Да, такую вот
теорию я стала себе внушать, как бы сама себя утешая. Мол, а что, действительно,
если бы я переспала с любимым человеком, а он бы меня бросил? Я бы плакала,
вспоминала это всегда, а тут мне особо и вспоминать-то нечего. Эта мысль меня
очень тешила. А потом, когда прошло время и я стала встречаться с парнями, то
важнее всего мне стали их слова, что я лучше всех. Конечно, я знала, что все они
врали. Но эта сладкая ложь была для меня лучше, чем правда. Если парень мне
говорил: "Ты самая красивая, самая лучшая, и никого в жизни у меня не будет,
кроме тебя!" - то пускай я знала, что это вранье, но в тот момент у него
блестели глаза и дрожали руки от его собственных признаний, и я верила ему и
знала, что в эту секунду я нужна ему. Но не он мне... Хотя это я, наверное,
неправду говорю. А на самом деле мне всегда-всегда так хотелось, чтобы рядом со
мной был любимый, нежный, дорогой, милый парень, мой и только мой. Но постепенно
и этот идеал исчезал, как воздушный замок. И я стала смотреть на жизнь по-
взрослому, оценивать ее реально. Хотя когда у меня появился Петр... О, мой Петя
никогда в жизни не причинял мне боли, никогда насильно не заставлял меня сделать
что-то. Он меня любил - всерьез, по-взрослому, по-настояшему. Правда, если быть
до конца честной, то и с ним у меня вначале были проблемы. Только - другого
характера. Выяснилось, что Петя у меня может минут по двадцать, по полчаса... И
для меня это было мучением, я не могла понять: как так? Неужели ему со мной так
плохо, что он не может кончить? Но потом кто-то принес в школу очень интересную
книжку, "Интимные мышцы" называется. Маленькая такая, тоненькая, но очень
полезная. Особенно для девчонок. Там рассказывается о том, что в древности у
женщин, оказывается, были очень развиты вагинальные мышцы, и они могли этими
мышцами задерживать мужскую эякуляцию и растягивать свое удовольствие до
бесконечности. А некоторые могли этими мышцами даже предохраняться от
беременности - просто выталкивали из себя сперму, и все. Конечно, все девчонки
сделали себе с этой книжки фотокопии и стали тренировать свои вагинальные мышцы
- там, кстати, рассказывалось, как это делать. И вот представьте себе такую
замечательную картину: школа, девятый класс, уроки какие-то занудные, но все
сидят тихо-тихо, учителя даже диву даются, почему у всех девчонок вид такой
сосредоточенный. А это, оказывается, мы делаем упражнения своих вагинальных
мышц.
Извините за длинное отступление, возвращаюсь к своей истории. Лето прошлого года
я решила сделать для себя самым веселым, с обилием эмоций, поскольку это было
мое последнее, считай, беззаботное школьное лето. И я решила оторваться на
полную катушку. Но июнь я провела с родителями на морс, там не было никаких
особых приключений, а только однодневные встречи и свидания. То есть ничего
впечатляющего. Зато в первых числах июля я приехала в деревню. И вот лето, жара,
настроение потрясающее, хочется чего-то нового, интересного, и я пошла на
дискотеку. А там все уже свои, я подхожу к девчонкам и говорю:
- Девчонки, на вечер парень нужен. А я была уже в некотором подвыпившем
состоянии, и они знакомят меня с парнем - вроде' бы в шутку, а сами чуть ли не
сватают нас друг к другу. Он стоит, улыбается, тут начинается новый танец, мы с
ним идем танцевать и танцуем просто молча. Я прижимаюсь к нему как можно ближе и
все сильнее - ведь у меня же алкоголь в крови. И чувствую, что у него... - что он
уже возбужден. Я думаю: ну, все! Считай, он мой! И правда, после танца мы вышли
на улицу к ребятам покурить, они там все стоят, улыбаются, спрашивают: Ну? Как у
вас дела? А он говорит; Познакомьтесь с моей девушкой. Так мы стали встречаться.
Он ко мне каждый день приходил. Я могла просто сидеть и подолгу им любоваться.
Он был очень красивым. А красота для меня порой на первом месте. Конечно, я
люблю, когда с человеком есть о чем поговорить, когда он умный. Но когда с ним
не о чем поговорить, то пускай он хотя бы будет красивый. И вот Роман как раз
принадлежал к такой категории. Он был очень красив - брюнет, а красился в
блондина, но так, что это не было заметно. При этом у него черные брови вразлет,
обалденно красивые глаза - такие миндалевидные, а говорить... говорить с ним было,
к сожалению, не очень интересно. Мы говорили в основном об учебе, хотя и учиться
он не собирался. У него отец владел местным кирпичным заводом и мог оплатить ему
учебу. А поскольку за городом учеба стоит дешево, то, разумеется, он бы ему все
там купил. И вот мы каждый день встречались с Ромой, гуляли, ходили на берег. Но
как я когда-то, еще с самого начала своих поездок в деревню, решила, я не хотела
ни с кем там спать, чтобы не клеймовать себя как какую-то уличную девку. Я
приезжала туда как недоступная московская девушка со своими умными заморочками.
Хотя этот Рома - у него и фамилия такая красивая, Ракитин, - мне очень нравился.
Он был настолько красив - и я, прямо скажем, тоже ему под стать, - что друзья
стали нас называть Ромео и Джульеттой. И это уже как игра была - все шутили, что
у меня скоро будет фамилия Ракитина, и гадали, кто будет свидетелем на нашей
свадьбе, - настолько мы были идеальной парой для этой местности. Но с Ромео мы
виделись по вечерам, а днем я была одна. И вот как-то днем я, гуляя по берегу
реки, познакомилась еще с одним парнем. Я его уже несколько раз видела на
дискотеке, его звали Филипп. Он настолько там выделялся - его было совершенно не
сравнить с другими деревенскими парнями. При этом дело не только в уровне их
интеллекта, нет. Просто они и одевались, и по манере поведения были настоящей
деревней. А Филипп был совершенно не такой. Во-первых, он одевался очень
стильно. Если бы он не сказал мне, что он здесь живет постоянно, я бы подумала,
что он москвич. На нем всегда были очень модные брюки, они на нем классно
сидели, и вечно у него были такие прикольные кофточки, рубашечки классные. То
есть Филипп никогда не одевался во все эти спортивные штаны и кроссовки, как все
деревенские. Рому-Ромео, например, я сколько ни пыталась приобщить к нормальной
одежде, он не соглашался в нее переодеться. Я уже говорю:
- Радость моя! Ну давай мы поедем куда-то, выберем тебе классную одежду, я тебе
куплю все, что ты скажешь. Ведь ты такой красивый парень... А он: нет, и все!
То есть это такой принцип у них в деревне: все должны быть как один, а если кто-
то выделяется, то всё, он изгой! А Филипп не обращал на это внимания, следил за
своей внешностью, поведением, даже манерой говорить. Он выделялся из всех, и
вокруг него просто стаями кружили девчонки. Мне было очень легко и приятно с ним
общаться, я понимала его, он рассказывал мне все свои проблемы, переживания... И
он меня настолько понимал - буквально как хорошая подруга. Конечно, про него все
говорили, что он гей, голубой, но я в этом сомневалась. Потому что однажды на
дискотеке, когда моего Ромео там не было, я в нетрезвом состоянии сама стала
Филиппа целовать, а он мне ответил. При этом целовался он и правда не как
парень, а как девушка - нежно-нежно, и губы такие мягкие-мягкие, как подушечки!
Но тут я опомнилась, подумала, что мы же с ним дружим, надо остановиться - и на
этом все закончилось. А на следующий день я на той же дискотеке вижу Ромео,
своего Рому. И у нас все потрясающе - мы танцуем, болтаем, ходим по клубу за
ручку, нам весело. У Ромы изумительное настроение, и у меня. Но как говорится,
мир не без "добрых" в кавычках людей - в какую-то минуту, когда я отвлеклась,
ему тут же донесли, что его Джульетта ему изменила. И вот мы с ним станцевали
еще один медленный танец под Элтона Джона, а когда танец закончился, он говорит:
- Настя, пойдем поговорим. Я говорю:
- Да, конечно. Мы выходим, и у меня как сердце вздрогнуло - по дороге на улицу я
встречаю Филиппа. А он как-то странно посмотрел на меня и сразу глаза отвел.
Думаю: ладно, отвел и отвел, мало ли! Хорошо, вышли мы с Ромой на улицу, а он
все идет и идет. Только когда мы уже далеко отошли, он говорит: Настя, скажи
честно: ты спала с Филиппом? Я говорю: Нет. Он говорит: А правду? Я говорю:
Правда, нет. Он говорит: А было что-нибудь на вчерашней дискотеке? Тут я,
знаете, не моргнув глазом сказала:
- Нет, правда, не было ничего. Я верна тебе. И как ты вообще можешь сомневаться
в моей честности? Он сел на бревно, обхватил голову руками и стал говорить:
- Как я мог?! Как я мог?! Я же так тебя любил!... Я начинаю рыдать, плакать,
говорить:
- Не верь никому! Все плохие, все нам завидуют, все хотят нас разлучить! Ты не
верь никому! Хочешь, я перед тобой на колени стану? А он - нет, он, как скала,
неприступен. И я вижу, что все мои надежды на это замечательное лето тают в эту
минуту и рассеиваются. Ведь я как? Я хотела провести это лето в деревне, чтобы у
меня был классный мальчик, хорошая репутация, прекрасные друзья и вообще все
нормально. Я даже мечтала отметить тут свой день рождения. Но не так, как
раньше, не пьянкой, нет! А, наоборот, сделать все красиво, отметить этот день
рождения только со своими самыми близкими друзьями - с Ромой и Филиппом. Только
с ними, втроем! Причем не как-то там по-постельному, а по-дружески - взять вина,
ликера, посидеть красиво... Но не тут-то было! Роман встал и говорит:
- Побудь тут немного... И ушел, а я осталась сидеть. Сижу и ножом в бревне
ковыряю, думаю: что теперь будет? Этот нож со складным штопором я в тот день у
дедушки взяла, когда нам с пацанами нужно было бутылку с вином открывать. И этот
ножик у меня остался, я сунула его в карман джинсов, а' теперь открыла его и
стала в бревне вырезать что-то. Просидела так минут десять и понимаю, что надо
возвращаться. Подхожу к клубу и, заходя за угол, слышу знакомые голоса. Стоят
там Филипп и Роман. Я останавливаюсь и слушаю из-за угла. А у них там не такой
разговор, как при ссоре, нет, а такой, как будто говорят лучшие друзья. Филипп
говорит:
- Рома, ты извини, но так уж вышло - Настя со мной спала. И я вдруг соображаю,
что Филипп меня предал только ради того, чтобы подружиться с Ромой. Ведь Роман
со всеми дружит, и его все любят, а Филипп - изгой, с ним никто практически не
общается из деревенских пацанов. А тут такая возможность представилась -
доказать всем, что он не голубой, и с Ромочкой подружиться. Пускай таким
способом, но подружиться. И вот я стою и слушаю этот разговор. И хотя было лето,
жарко, но меня вдруг просто дрожь охватывает, мурашки по коже. Я стою и в руке
нож сжинаю, лезвие сжимаю до такой степени, что уже кровь течет по пальцам. А я
этого не чувствую, потому что слышу, "сак Роман спокойным тоном отвечает
Филиппу:
- Извини, конечно, но я с ней уже месяц гуляю. Она тоже со мной спит. И тут они
начинают спорить, кто мной уже попользовался и кто из них кому должен меня
отдать. Филипп говорит типа:
- Ты ею попользовался, а теперь мне отдай. А Рома отвечает:
- Нет, это ты ею вчера попользовался, а теперь мне отдай то, что осталось. Я
стою за углом и знаю, что я ведь ни с одним из наших не спала. И вообще, кроме
простых поцелуев, дело ни с тем, ни с другим дальше не заходило. И вот стою я,
сжимаю нож и думаю: Господи, неужели они такие уроды? Я им всю себя душевно
отдавалa, я настолько их морально вознесла, что любила уже нe физически, а
духовно, а они стоят тут и обсуждают, кто со мной спал. Неужели это важно? Я
выхожу и говорю:
- Посмотрите мне оба в глаза и скажите, кто со мной пал. Вот скажите мне лично,
кто из вас со мной спал? Они молчат. Знают оба, что такого не было. Я говорю
Роме:
- Ну, скажи! Что ты молчишь?
И от злости, от ненависти - сама себе ножом по руке, по венам - раз! А боли нет.
Я еще раз - боли нет! Я еще... А я была в легком "топике", и у меня уже по телу
кровь, по животу, по рукам... Они это видят и говорят:
- Настя, как ты можешь? Перестань! И начинают у меня нож отнимать. А я не отдаю,
я требую:
- Говорите, уроды! В лицо мне говорите! Они хотят меня успокоить, Рома
протягивает руку за ножом, я ему режу ладонь. Филиппа я не помню куда, но тоже
поранила. Потому что мной овладела такая злость, такая обида - я не могла
поверить, почему, когда ты относишься к человеку так потрясающе и душевно, он к
тебе, извините за выражение, задницей поворачивается! А это же было рядом с
клубом, там вокруг много народу, все всё видят и слышат. И я понимаю, что теперь
вся моя репутация накрылась от "а" до "я". Правду говорят, что черного кобеля не
отмоешь добела. Так и репутацию свою, сколько ни мойся, не отмоешь, если на ней
хоть маленькое пятнышко есть. И вот я стою там и понимаю, что все, конец моей
репутации. Причем было бы по делу - ладно! Но ведь не по делу, у меня с
Филиппом, могу вам поклясться, были только духовные отношения, и он был не
только такой мальчик-золото, но он еще и стихи мне часто читал. А стихи знаете
какие? Если умру я, если исчезну - Ты не заплачешь, ты б не смогла. Я в твоей
жизни, говоря честно, Не занимаю большого угла.
Но есть на свете такая дружба, Такое чувство на свете есть, Что воркование
совсем не нужно, Как не нужны ни ложь и ни лесть. И знаешь, что бы с тобой ни
случилось, Какие б ни прокляли голоса, Тебя, искалеченную судьбою, Те же теплые
встретят глаза. И встретят не так, как другие люди, А всей глубиной своей
теплоты, Не потому, что ты абсолютна, А потому, что ты - это ты! Это
стихотворение он мне читал очень часто, я его выучила наизусть и даже записала
себе, и это стихотворение действительно отражало его отношение ко мне. Иногда мы
бывали на речке и сидели на траве - а трава, представляете, такая мягкая,
нежная, и над нами небо такое голубое, и запахи вокруг осоки, камыша, речки, то
есть все это настраивало на такой лад, что однажды я даже сама начала к нему
приставать, А он говорит:
- Настя, не надо! Мы же с тобой выше этого. Зачем ты так? И все приостановилось,
честно вам говорю. И вдруг - этот инцидент у клуба. Когда Роман держал меня за
руки, отнимая нож, а Филипп со всей силой ударил меня по лицу, думая привести
так в сознание, - то есть меня первый раз в жизни ударил в деревне парень, и кто