Множество лодок скользило по ровной, не испещрённой волнами глади озера, над которой не проносилось ни ветерка. Огни фонарей красочно освещали украшенные в иностранной манере лодки, заставляя их выглядеть частью сна. В отблесках многочисленных огней тени элегантных лодок пересекались и сливались одна с другой, окрашивая озеро в мистические тона.
Сидя в одной из этих лодок, взятой на прокат, Лидия думала, сколько же в Лондоне людей, у которых масса свободного времени. Она наблюдала за красиво одетой парой в проплывающей мимо лодке, что болтали друг с другом и весело хихикали.
Конечно, Эдгар тоже был членом этого высококлассного общества, которому не нужно было работать и который имел достаточно свободного времени.
На весельной лодке, рассчитанной на 10 человек, сейчас было всего трое, включая Рэйвена, который ожидал на плывущей за ними пристани. Два гребца тоже сидели здесь, в лодке, и в размеренном темпе двигали вёслами.
– Кульминацией Креморн Гарденс является фейерверк. Лучше всего наблюдать его отсюда, с озера.
– Мы сможем увидеть фейерверк?
– Да. Ты когда-нибудь видела его прежде?
– Нет.
– Тогда мне повезло. Я смогу быть рядом с тобой, когда ты увидишь что-то новое для себя.
Рэйвен открыл бутылку шампанского. Взяв тонкий и высокий бокал, она наблюдала, как наливается пузырящийся золотистый напиток, но отражения мерцающих огней уже было довольно, чтобы опьянить её.
– Давай произнесём тост. За мою доблестную храбрую фейри.
– Доблестную?
– Разве ты не защитила меня только что? Даже сама поранилась.
Он слишком преувеличивает. И слово «моя» здесь ни к чему.
Но за то время, которое она провела с ним, Эдгар наговорил ей столько нежностей, что какая-то часть её считала, что это было в порядке вещей.
|
|
Не сказать, чтобы она привыкла к этому, больше похоже, что для этого человека действовать неоднозначно и вести себе так, словно он находится в центре толпы, куда бы он ни пошёл, было не чем-то особенным, а, скорее, будничным.
Даже обитая подушками скамейка была широка и роскошна. Она чувствовала, что расстояние между ними излишне мало, так как Эдгар сознательно сел рядом с ней, но после того, как она проглотила шампанское, это казалось не таким уж и важным.
– А ты где видел фейерверк?
Спросив об этом, она задумалась, что же заставило её задать этот вопрос?
Честно говоря, Лидия твердо решила для себя, что не будет спрашивать ничего, что касалось бы его прошлого.
Оно казалось запутанным, и девушка чувствовала, что, как только она узнает о нём, пред ней возникнут нежелательные трудности, и, к тому же, ей совсем не хотелось быть втянутой в это.
Она знала, что Эдгар был рождён в аристократической семье, которую после вовлекли в заговор. Общество заставили поверить, что он и вся его семья погибли, но на самом деле Эдгар, единственный, выжил и был продан богатому человеку из Америки. Затем он сбежал оттуда и, скрывшись от своих преследователей, сделал всё, чтобы жить…
Ей было дано только краткое разъяснение, но если бы она честно приняла всё, что он сказал, то разобраться во всём этом было бы слишком сложно, так что Лидия с трудом верила ему и пребывала в сомнении.
Итак, она уклонялась от любой темы или фразы, что могла бы дать ей прикоснуться к его прошлому, даже во время случайного разговора.
|
|
– Когда я был ребёнком, каждый раз, как в нашем поместье был праздник, запускали фейерверки. На наших землях было природное озеро, и, помниться, там было так же много лодок, как и здесь.
Лидия вздохнула с облегчением: похоже, ей не пришлось заставлять его вспоминать ужасы, произошедшие с ним в Америке.
Тем не менее, когда девушка думала, что Эдгар потерял всё, что должен был унаследовать, включая усадьбу и огромные семейные земли, а также почтенное имя своей семьи, она считала, что эти воспоминания были по-настоящему печальными.
Потому что в прошлом он всё-таки имел семью и друзей рядом, и ему не нужно было что-либо скрывать за своей благословенной прекрасной внешностью, и он мог бы вырасти и повзрослеть, невинно улыбаясь.
Хотя Лидия и думала об этом, у неё не было причин копать глубже. Если бы появился тот, кто разделил бы прошлое этого человека, он был бы тем, кто разделил бы также и его будущее.
Эдгар посмотрел на Лидию с не особо довольным выражением, когда она вдруг замолчала.
– Ты не собираешься больше расспрашивать меня?
– Э?...Эмм, на самом деле мне не интересно твоё прошлое.
– О, вот как.
«О, нет, я опять произнесла это слишком холодно», – испуганно бросилась ей в голову мысль.
– Это не совсем то, что я имела в виду. Эм, я думаю, то, что лежит впереди, гораздо важнее того, что уже случилось. Сейчас ты уважаемый английский граф, а того, что было в прошлом, мне знать не стоит.
Сожаления о том, что она сказала нечто настолько поверхностное, заставили её вздохнуть.
– Тогда, позволь рассказать тебе историю об одном моём друге. Случилось так, что он обладал агатом, который являлся «яйцом фейри».
|
|
Камень, к которому Эдгар проявил интерес и который назывался «яйцо фейри». На такое неожиданное упоминание Лидия обернулась с любопытством.
– Это правда, после разговора с профессором Карлтоном я убедился в этом. Камень, который был у него, без сомнения был «яйцом фейри», о котором ходит любопытная история, гласящая, что в нём запечатан злой дух. Но, по-видимому, он потерял его, когда был маленьким мальчиком.
– И как он потерял его?
– Он не помнит точно, но, как он считает, его похитил туманный человек.
И сейчас прозвучало ключевое слово – туманный человек. Кажется, здесь и крылась истинная причина, по которой Эдгар ввязался в это дело.
– По крайней мере, в то время он верил, что случилось именно это, потому что он оказался в таком промозглом, тёмном месте. Казалось, на него наложили какое-то заклятье, его тело не двигалось ни на дюйм, так что он не мог сбежать. И тогда две фейри в обличье девочек появились перед ним. Это были восхитительные маленькие фейри, которые носили миленькие красивенькие платьица. Раньше он никогда не видел фейри, но ему пришлось поверить, потому что в том состоянии, в котором он был, он не мог сказать, где сон и где реальность. И он попытался попросить их о помощи. Но тогда, Лидия, как и во всех сказках, две маленькие фейри спросили его, что может он дать им взамен. Единственное, что было у мальчика, – яйцо фейри. И он отдал его им. Девочки сказали, что помогут ему, и исчезли.
Он замолчал и посмотрел на небо. Фейерверки всё ещё не начинались.
– Итак, его спасли?
– Нет. Темное место, в котором он находился, скорее всего, было каким-то складом. Его держали там как часть груза, а потом отправили на корабль и продали.
Мог ли он быть в том же самом месте, что и Эдгар, так же проданный в рабство?
– Этот человек всё ещё в Америке?
– Он умер.
–...Ты пытаешься найти «яйцо фейри» ради него?
– Это не так, Лидия. Я хочу найти «его». Было время, когда я думал, что его, возможно, похитил туманный человек, и в действительности он, неспасённый, всё ещё где-то здесь, лежит во тьме и холоде. Но если это так, тогда всё в порядке, потому что сейчас я могу спасти его. Ведь на моей стороне надёжный фейри-доктор.
Он сказал, что хочет спасти того, кого уже нет в живых. Эти странные слова были совсем не похожи на обычного Эдгара.
– Мальчик, который исчез в лондонском тумане... Если я смогу найти его, того, кто, говорят, всё ещё потерян, и вытащить из объятий тумана, сотрёт ли это тот факт, что он умер? Лидия, ты поможешь мне?
Эдгар просил её со спокойным, немым выражением. Она знала, что он просил невозможного, но ей почему-то казалось, что тем, кто ожидал спасения, на самом деле был он, когда он был в той же ситуации.
С исчезновением мисс Дорис и появлением туманного человека, роль которого играли люди, здесь была возможность, что первопричина, по которой Лидия была втянута в это дело, исходила из причины этих происшествий.
У неё не было необходимости узнавать прошлое Эдгара. Однако если он страдал от событий его прошлого, Лидия думала, что она не должна просто стоять и смотреть.
– Ну, если есть что-то, что я могу сделать…
Она ответила, всё ещё не понимая, о чём именно он просит её. Если её решение было принято слишком легко, тогда была вероятность, что ей просто воспользуются, но она хотела верить, что боль, которая таилась в нём, не была ложью, так что Лидия был в растерянности.
– Спасибо.
Внезапно они прекратили смотреть друг другу в глаза.
Вместо этого, она запаниковала, не зная, что делать, но всё равно оставалась на месте, возможно, потому что чувствовала себя так, будто она была мышью, которой случилось идти по пути со львом.
Конечно, она боялась, но в то же время чувствовала, что хочет подойти и прикоснуться к великолепному льву и его золотистой шерсти. Она посмотрела на его губы, что изгибались в тонкой улыбке и, казалось, скрывали за собой прекрасные львиные клыки.
«Э? О-о чём я думаю! Не могла же я опьянеть от одного бокала шампанского», – удивилась себе девушка.
В образе мыши, сложившимся в голове у Лидии, не было ничего романтичного, но тут Эдгар мягко притянул её к себе за плечи.
– Я всё думал, ты пахнешь ромашкой. Совсем как те печенья.
«О нет», – подумала она. Но в эту секунду...
– А, фейерверки! – воскликнула девушка.
Со звуком взрыва яркий светящийся цветок расцвел в небесах.
В одно мгновение Лидия была очарована фейерверками, которые она видела впервые.
– Ах, удивительно! Они так прекрасны…
Покалывающее чувство, что снедало её ранее, исчезло. Лидия продолжала смотреть на небо, загипнотизированная фейерверками, и, видя её такой, Эдгар рассмеялся.
«И что тут смешного?» – подумала девушка, переведя взгляд на продолжавшего смеяться графа.
– Что? Они правда прекрасны. А, ещё один.
– Нет, просто ты выглядишь гораздо более очарованной фейерверками, чем мной. Это заставило меня потерять уверенность, – проговорил Эдгар; по-видимому, он был в хорошем настроении, так как продолжал посмеиваться.
Он выпил своё шампанское и предложил бокал Рэйвену. Конечно же, слуга твердо отказался.
Когда Рэйвен уклонился от шутливых сетований Эдгара, первым, кто обратил своё внимание на лодку, приблизившуюся вплотную к ним, был именно он
Он окидывал острым взглядом всё, что приближалось к его господину, чем бы это ни было, но в этот раз этому взгляду подверглась юная девушка, одетая, как член высшего общества.
– Ох, могу поклясться, это граф. Какое совпадение.
Она была восхитительной, привлекательной девушкой с большими глазами и апельсиновыми вьющимися волосами, с белой, жемчужной кожей, как у фарфоровой куклы.
– А, добрый вечер, леди Розали Уолпол. Как поживаете?
«Уолпол? Может ли она иметь какое-то отношение к роду барона?» – это предположение заставило Лидия внимательно посмотреть на находившуюся рядом девушку.
Сейчас, поразмыслив над этим, она вспомнила, что дочь барона жила вместе с кузиной, которая была старше её на год, и дядей.
Рядом с девушкой находился мужчина, которому было лет за тридцать. С первого же взгляда можно было сказать, что он тратит кучу денег на гардероб, и, кроме того, он был довольно красив. Он представился ей, как дядя Розали, носящий имя Грэхэм Перселл.
– Мне приятно познакомиться с вами, лорд Эшенберт. Я в первый раз имею честь лично приветствовать вас, однако я уже видел вас несколько раз в клубе на Пикадилли*.
Мужчина снял свою шляпу и склонил голову, на что Эдгар ответил тем же.
– А-а, вот как. Я слышал, пока был там, что в светском обществе есть известный дамский угодник. Должен ли я понимать, что речь шла о вас, лорд Грэхэм?
Похоже, и тот, и другой были самыми настоящими повесами. «А значит, они могут считать друг друга соперниками», – подумала девушка, заметив холодок в эдгаровой улыбке.
– Прошу прощения, милорд, но кто это с вами?
Девушка, сказавшая это, со смесь любопытства и презрения окинула Лидию взглядом. Будто бы оценивая её стоимость, она осмотрела её от макушки до пят, из-за чего Лидия почувствовала легко недовольство.
– Это мисс Лидия Карлтон.
– Какая Карлтон? Кто её отец?
– Я фейри-доктор Карлтон.
О девушке в обществе всегда судили по социальному статусу её отца, но Лидия ответила с чувством возмущения.
– О, боже, так вы тот самый специалист по фейри, о котором ходят слухи? Кажется, мы с вами примерно одного возраста. Вам, должно быть, тяжело, иметь работу.
Дочери богатого дома не нужно работать. Она понимала, что, с этой стороны, ей слова могут вызвать волну презрения, но она гордилась званием фейри-доктора, так что ей не было дела до чужих насмешек.
– Это не совсем работа, скорее, она – мой советник и мой доверенный партнёр, – проговорил Эдгар.
–Но, милорд, разве это меняет тот факт, что вы наняли её?
А теперь её рассматривают как служанку.
– Мисс Розали, вы думаете, король Артур думал о Мерлине, как о своём слуге? Видите ли, мы с ней находимся в тех отношениях, когда люди считаются равными друг другу.
Пока он вот так защищал её, Лидия почувствовала, как её сердце забилось немного
*Пикадилли – одна из самых широких и оживлённых улиц в историческом центре Лондона – Вестминстере. Пролегает от площади Пикадилли (на востоке) до Гайд-парка (на западе).
быстрее.
– О, как чудесно. Но если бы это была я, я предпочла бы быть принцессой, а не волшебником.
«Похоже, её нельзя назвать обычной сдержанной леди», - подумала Лидия.
– Кстати, где же леди Дорис? Обычно, она всегда с вами.
«О, боже, Эдгар, почему ты спросил что-то настолько рискованное?» – она не могла избавиться от беспокойства, но, вопреки ожиданиям, Розали ответила, как ни в чём не бывало.
– Она не очень хорошо себя чувствует, так что она уехала поправлять здоровье за город.
– О, боже, это прискорбно слышать. Вам, должно быть, довольно одиноко.
– Не совсем так. Дорис слишком робкая, и вы, должно быть, видели, что она всегда находилась возле меня? Теперь, когда мне не надо присматривать за ней, я спокойно могу тратить всё моё свободное время на себя.
«Если бы она не притворялась жесткой, то была бы вполне себе ничего кузиной», – пришло в голову Лидии. Ради всего святого, её кузина всё-таки пропала без вести.
Или, правда была скрыта и от неё тоже.
– В любом случае, милорд, вы не против, если я присоединюсь к вам в вашей лодке? Если вы закончили наслаждаться временем, проведённым наедине с мисс Лидией, я была бы более чем рада присоединиться к вам.
«Эта девушка что-то чувствует к Эдгару»,- поняла Лидия.
Но она определённо не привыкла скрывать свою привлекательность. Она даже не забыла бросить косой взгляд в сторону Лидии, словно она видела в ней свою соперницу.
– Розали, это невежливо, – упрекнул её дядя.
– О, нет, лорд Грэхэм. Я совсем не возражаю.
Однако Эдгар никак не мог отклонить просьбу леди.
– О, правда? Боже, я так счастлива. Меня привёл сюда дядя, но беседы не особо приятны, если тебя окружают одни старики.
– Я не отношу себя к старикам, между прочим.
– Дядя, вам действительно пора уже отказаться от своего имени сластолюбца и успокоиться.
С кислой улыбкой Грэхэм посмотрел на графа.
– Если я могу принять ваше добродушное предложение, милорд, не могли бы вы присмотреть за моей племянницей? Сказать по правде, у меня есть кое-какие дела, да и она ругает меня, намекая, что мне нужно поскорее уходить.
– Да, конечно, я счастлив, что способен провести время в компании такой очаровательной леди.
«Я знала, что он из тех людей, которые говорят подобные вещи каждой», – пронеслось в голове у Лидии.
Более чем когда-либо вызывающий взгляд, посланный Лидии Розали, заставил её почувствовать отвращение. Она не считала, что сможет и дальше получать удовольствие от фейерверков, которые продолжали взрываться над их головами.
– Я славно провела время, Эдгар, но сейчас я, пожалуй, пойду.
– Э, почему?
– Если я вернусь поздно, папа будет беспокоиться.
Он слегка покачал головой, будто сожалел об этом, но только и всего.
– Ладно. Рэйвен, проводи Лидию до дома.
«Так он не собирается меня останавливать», – девушка почувствовала едва ощутимое разочарование, но уже в следующую секунду подумала: «…Ну, вот и замечательно».
Миленькая, похожая на куколку девушка с радостью перешла из своей лодки, которая спокойно лежала на водной глади рядом с их, в другую, сев рядом с Эдгаром.
«Если она продолжит так себя вести, – подумала Лидия, – никаких трудностей в ухаживании за ней у него не возникнет».
– Ну, это не моё дело, – пробормотала Лидия, и затем покинула берег озера.
*
«Леди больше радуются, получая горстку цветов с обочины дороги от мужчины, которого они обожают, чем фантастические букеты от человека, который их не волнует».
Она вспомнила эти слова Эдгара, когда ей попались на глаза маргаритки, стоящие в вазе на подоконнике её комнаты.
Лидия была искренне рада, что мистер Лэнгли относился к ней, как к нормальной женщине.
А отношение Эдгара к ней, как леди... было чем-то таким, чему она не могла искренне радоваться.
Она как бы боялась чувствовать настоящее восхищение от этого, почти как если бы не должна была так делать.
Если она не будет держаться на расстоянии, то может быть увлечена, втянута во что-то непотребное и обманута.
Девушка не могла до конца понять, как именно называется это чувство, но ей было просто страшно.
В свете настольной лампы Лидия закрыла книгу, на которой не могла сосредоточиться, взяла другую и открыла её.
Она вынула из неё засушенный цветок и собиралась выбросить его, но передумала, так как он не нёс на себе греха.
Она взяла себе только этот цветок, потому что это был её любимый вид. Никакого глубокого значения её поступок не имел.
Она просто подумала, что его расцветка очень редкая; и ничего не поделаешь с тем, что она походила на цвет его глаз.
Как бы то ни было, её не должно вводить в заблуждение то, что говорит Эдгар. Лидия с самого начала заметила, что горько сожалела каждый раз, как допускала мысль, что он может быть добросердечным.
–В конце концов, он просто распутник.
То, что у неё было плохое настроение из-за этого, раздражало, так что она глубоко вздохнула, успокаиваясь.
– Эй, Лидия.
Она резко захлопнула книгу. Обернувшись, она увидела Нико, стоящего в дверях. Он вошел в комнату и подбежал к ней.
– Ты чего испугалась?
– Ни-ничего.
– Я проследил за боуги-зверем. И увидел, как он входил в городской дом семьи барона Уолпола.
– Семьи барона... Ты имеешь в виду дом исчезнувшей леди Дорис?
– Ага. Кроме того, учинить кавардак боуги приказала апельсиноволосая девушка с кудряшками.
–...Розали?
– Я не знаю её имени. Она говорила в Креморн Гарден, что хочет, чтобы ты исчезла из Лондона, как и Дорис. Похоже, она желает стать ближе к графу. Ты должна быть осторожна.
Однако это была неожиданная новость, что Розали была той, кто отдавал приказы боуги-зверю. Имела ли она намерения навредить Лидии всё это время?
Но вещью, на которую девушка не могла закрыть глаза, были слова «как и Дорис».
Это значит, что она хотела, чтобы что-то случилось с её кузиной Дорис?
– Но, Нико, почему боуги-зверь делает, как она говорит?
– Нет, он сказал что-то про своего настоящего хозяина, который не она. И он просто притворяется, что выполняет её приказы ради своего хозяина.
– Кто его хозяин?
–Не знаю, но не похоже, чтобы эта девчушка хоть что-нибудь знала о нём.
Даже если ты способен видеть фейри, входить с ними в контакт опасно, если не знать, с кем ты имеешь дело. И потому в прошлом было множество людей, которых облапошили фейри и которые, наученные горьким опытом, обращались за помощью к фейри-докторам.
В частности, для шалунов-фейри было обыкновенным специально показываться людям, чтобы поговорить с ними.
Люди в прошлом знали, что, если ты увидел фейри, нужно притвориться, что это не так, и если ты услышал его голос, нужно притвориться, что это не так, и, делая это, люди могли избежать опасности, но в нынешнее время осталось немного тех, кто мог научить этому других.
Если юная девушка по имени Розали оставалась в неведении относительно настоящего хозяина боуги-зверя, который управлял ей, как и сказал Нико, и продолжала контактировать с фейри, тогда это значило, что она не имеет как знаний, так и понимания сути фейри, и думает, что обрела магические силы
Это могло быть опасно для неё.
Даже если Розали пожелала, чтобы Дорис исчезла, если у боуги-зверя были какие-то скрытые мотивы, тогда это означает, что Розали тоже попала в ловушку, установленную фейри.
Если она хочет расспросить её о леди Дорис, тогда сначала ей нужно разорвать связь между Розали и боуги-зверем.
Похоже, случай, касавшийся леди Дорис, оказался намного более запутанным, чем она себе представляла.
Размышляя над этим, Лидия также беспокоилась о «яйце фейри», привлёкшим внимание Эдгара, и туманном человеке. Стеклянный шарик для гадательной игры не имел ничего общего с водосодержащим агатом. И всё же Эдгар думал, что они связаны.
Она имела чувство, словно он зациклен на этом больше, чем если бы это просто относилось к тому делу.
Почему?
Кажется, это как-то связано с боязнью леди Дорис туманного человека, который, предположительно, не связан с гаданием на яйце фейри.
–...Хм?
В эту секунду Лидия чувствовала, что что-то вот-вот свяжется в её мыслях. Но она не смогла понять, что же это было, и сейчас была растеряна.
Но в её голове оставалась неясная мысль, что Эдгар всё-таки что-то скрывает от неё.
*
Семья баронов Уолпол не так давно вошла в социальный круг аристократов, но это была богатая семья. Нынешней госпожой была шестнадцатилетняя леди Дорис. Её родители умерли во время кораблекрушения десять лет назад. На том же самом корабле были и родители её кузины Розали.
Две девочки, одновременно потерявшие родителей, с тех пор жили друг с другом.
Их опекуном был лорд Грэхэм Перселл, дальний родственник барона.
В баронском доме было хорошо известно, что Розали и Грэхэм поступали, как пожелают, не считаясь с законной наследницей – Дорис.
Скромная и робкая дочь барона и её эффектная, волевая кузина. Естественно, той, кто захватывал внимание и становился центром толпы, была Розали, а Дорис всегда была рядом с ней в качестве служанки и делала всё, что она говорила.
Однако титул Дорис был выше. Как бы то ни было, она являлась нынешней главой баронской семьи. Вот почему её волевая кузина хотела выделяться сильнее, чем Дорис.
Даже на людях она периодически действовала жестоко по отношению к ней и наслаждалась чувством превосходства.
Розали прямо заявила Эдгару, что рада исчезновению своей кузины, когда эти двое были наедине.
Её кузина была девушкой, которая ничего не могла сделать сама ещё с тех пор, как была ребёнком. Она была робкой и трусоватой, и поэтому Розали сказала ей, что туманный человек придёт, чтобы наказать её, если она нарушит клятву, которую они вдвоём дали на яйце фейри, и это по-настоящему испугало её, так что она уехала из Лондона и спряталась в деревне. Это тоже рассказала ему Розали.
В любом случае, это создание явно не умело держать рот на замке.
Эдгар встречался с ней всего лишь несколько раз на светских вечерах, и она всегда служила удобным источником ценной информации.
Если он выказывал хотя бы намёк на след интереса, она была более чем рада ответить.
Вопреки его ожиданиям, получение каждого кусочка внутренней информации семьи барона оказалось не проблемой вовсе.
И, теперь, следующий ход. Какую пешку он должен сдвинуть?
Когда он думал, Эдгар свел брови вместе.
Это как игра. Возможно, то, что он делает, бессмысленно, даже если он – очевидный победитель.
Он заставил эту мысль покинуть свою голову. Даже если это игра, раз он начал её, ему нужно победить. И всё, что он делает, служит этой цели.
Сколько же ещё ходов до мата?
– С возвращением, милорд.
Дворецкому, который видел его приезд, Эдгар отдал шляпу и трость и принудительно передал ему своё пальто, а затем подошёл к Рэйвену, вошедшему в прихожую.
– Рэйвен, как там Лидия? Она ревновала?
– Вы желаете знать, выказывала ли она признаки ревности?
Рэйвен склонил голову, как если бы пребывал в растерянности от неожиданного вопроса.
– Она видела меня с другой леди, так что можно было подумать, что у меня есть шанс, что она ревнует, ведь так?
– Эм-хм, однако, господин Эдгар, я не получал приказа убедиться, ревнует она или нет, – серьёзно ответил слуга.
– …Ну, да, так и было. Я забыл.
– И я не могу судить о таких вещах.
Рассматриваемый в качестве живого, ходячего оружия, Рэйвен был неспособен воспринимать свои собственные чувства или волю как принадлежащие ему. Кажется, понимать чувства других людей ему было ещё труднее.
Его глаза, которые с первого взгляда казались чисто чёрными, приобретали слабый зеленый оттенок, когда свет отражался в них. Очевидно, на его родине это означало, что он несёт в себе свирепый дикий дух, который наслаждается кровавыми бойнями.
Дитя с духом, что склонялось только перед царём, рождённое для битв, обладало невероятными боевыми навыками. В то же время, человеческие чувства и мысли ребёнка притуплялись, и он мог, не колеблясь, не чувствуя жалости, не ища повода, убить, если таков был приказ.
Если оружие, предназначенное для сражений, более не нуждалось в сердце, тогда оно становилось идеальным воином, желанным для любого.
Эдгар не мог проверить, действительно ли внутри него скрывается дух, но он знал, что Рэйвен был таким. Однако его нельзя было назвать человеком без сердца.
Если к нему относились, как к оружию, тогда ему оставалось только действовать соответствующе, но он был в состоянии и чувствовать, и мыслить сам.
Рэйвен изо всех сил старался служить Эдгару, который занял место его «царя», не только слушаясь его приказов, но и сохраняя доверительные отношения между ними и верно следуя за ним. Эдгар надеялся, что эти чувства останутся в его сердце и медленно обернуться и на других людей, а не только на его хозяина.
Поднявшись по лестнице и открыв дверь в свою комнату, Эдгар сосредоточился на том, что он просил у Рэйвена.
– Эм-м-м, тогда позволь мне услышать, что ты сделал из того, о чём я просил тебя.
– Мисс Лидия была в безопасности доставлена к своему дому.
– Там был кто-нибудь подозрительный?
– Никто не появлялся.
В раздумьях он бросился на софу.
– Хм-м. Должно сказать, что, собираясь взять Лидию с собой в Креморн Гарденс, я думал, что ситуация, где она сама пойдёт домой, будет золотой возможностью. О, ну, не похоже, чтобы преступник лично выполнял работу, так что это может означать, что у виновника просто не было вовремя подготовленных людей.
– Э-э, господин Эдгар, вы продолжите использовать мисс Лидию как приманку?
– Если это заставляет тебя чувствовать себя неловко, я мог бы ещё раз обдумать это?
– Нет, я не это имел в виду.
Приказ Эдгара защищать Лидию так же, как и захватить того, кто нападёт на неё, не был чем-то, чему Рэйвену было трудно следовать.
Конечно, Эдгар понимал, что Рэйвен хотел сказать: он считал бесчувственным умышленно использовать девушку в качестве наживки без её ведома.
В прошлом не было такого, чтобы он выказывал беспокойство о ком-то, кроме Эдгара и своей сестры.
Сестра Рэйвена, Армин, умерла прежде, чем они смогли заполучить свою свободу. Воспоминания о ней всё ещё были живы в их памяти, и когда Эдгар перебирал их в своей душе, он погружался в глубокую печаль. Она была против использования Лидии, и когда он, возвращаясь в прошлое, видел, как она возражала, та неохота, с которой шел на это Рэйвен, казалась естественной.
Но даже если Эдгар не стал бы этого делать, ничего не изменилось бы. Лидия, находясь в Лондоне, носила имя фейри-доктора графской семьи, вызывающее любопытство у других, и до тех пор пока здесь были люди, считающие возможным разжиться деньгами на её способностях, возможность, что её похитят, оставалась. Честно говоря, недавно он заметил некоторые подозрительные действия, направленные на слежку за тем, кто входит в его особняк и выходит из него, и как только он попросил Рэйвена охранять Лидию, случился тот инцидент с попыткой похищения в парке.
В то время, было трудно ухватить суть ситуации из-за густого тумана, и раз были использованы собаки, Рэйвен не смог проверить мотив злоумышленника.
В любом случае, если кто-то выстраивал какие-то опасные схемы, то Эдгар думал, что лучше всего быстро завлечь их и вывести из строя. Найти врага и обезвредить его было и в интересах Лидии.
И, прежде всего, это нужно было ради цели Эдгара.
– Это нужно, чтобы определить, кем из людей Принца он является. Преступник использует корабли для перевозки контрабанды и подготавливает краденые вещи по пришедшим заказам. Кроме того, он, безусловно, приложил руку к торговле людьми в Лондоне.
Человек, звавшийся Принцем и державший Эдгара в плену в Америке, был главой некой странной организации.
Его имя и происхождение и даже задачи, поставленные перед организацией, были неизвестны, но для Эдгара и Рэйвена, которые смогли сбежать оттуда, он был ненавистным до глубины души, отвратительным человеком.
Его люди, то есть те, кто, поместив еле живого Эдгара на корабль, отправил его в Америку и отдал в руки Принцу, те, на кого он направил свою месть, и были целью Эдгара в настоящее время.
Тот, кто имел непосредственное отношение к тому случаю, к этому времени уже был найден. Однако прямо сейчас было не выяснено, был он просто преступником или верным подручным Принца.
– Преступник наметил мисс Лидию своей следующей жертвой? Мы не смогли определить, был ли вчерашний нападавший его человеком или же проходящим мимо маньяком.
– Он действовал наверняка; он знает, что Принц пожелает заплатить кругленькую сумму за человека, который обладает уникальными способностями, не встречающими у обычных людей. Я знаю, что один такой человек с особыми возможностями, которого позже заключили в тюрьму в штабе Принца, был помещён на тот же самый корабль, что и я, и за прошедшие несколько лет в Лондоне исчезали медиумы. Если контрабандист один из людей Принца, и он уже знает, что она фейри-доктор, тогда он точно нацелился на неё. Он предпримет что-нибудь снова.
Британец, который подчинялся Принцу и продал Эдгара в Америку, мог быть простой шестёркой, но он был напрямую ответственен за его муки, а следовательно, не мог быть прощен.
И ещё, Эдгар хотел показать Принцу, что он жив, и будет бороться против него.
– Ещё немного. И тогда я смогу отомстить за моих друзей.
Болезненная сила слышалась в его бесславном шёпоте.
Когда он сбежал от Принца, кроме Рэйвена и его сестры было ещё множество сторонников, которые вырвались вместе с ними.
Но гончие Принца были безжалостны, и Эдгар не смог защитить их всех.
– Лорд Эдгар, вы мстите ради моей сестры и наших товарищей? Если это так, мне не вериться, что кто-нибудь из них желал бы такого.
Возможно, так. Но именно Эдгар спланировал побег и повел их за собой. Что ещё он мог сделать для своих товарищей, которые верили в него и следовали за ним, но все были беспощадно убиты?
Эдгар носил титул графа, так что больше он не был беспризорным бандитом. А значит, Принцу уже не так легко было наложить на него руки. И если бы он собирался сидеть молчком, удостоверившись, что его былая личность надежно скрыта, это было бы прекрасным началом новой жизни, не связанной с организацией.
Если бы он мог вконец отбросить своё прошлое.
Но он прошёл по жертвам своих товарищей. Мог ли он отбросить это? Если бы не их помощь, он не смог бы сбежать.
– Рэйвен, как бы то ни было, ты единственный, кто у меня остался, – прошептал он, прижав ладонь к лицу.
Рэйвен продолжал стоять прямо, опустив глаза к полу.
– Я оказался неспособен довести хоть кого-нибудь из них сюда, хоть они помогли мне в нашем побеге. Даже когда я обещал им свободу.
– Извините.
– Почему ты извиняешься?
– Я думаю, никто из них не стал бы сожалеть об этом. Если бы они увидели вас сейчас, я уверен, они были бы очень счастливы. Но… Я не знаю, как сказать правильно.
– Ты сказал достаточно, Рэйвен.
Он встал и положил руки на плечи Рэйвена.
Этот маленький восемнадцатилетний мальчик из восточной части земного шара был здесь только потому, что здесь был Эдгар.
*
– Что? Лидия, не могла бы ты повторить ещё раз?
– Я сказала, что боуги-зверь, который появился вчера в Креморн Гарденс, по-видимому, следовал приказу, отданному Розали.
– Нет, после этого.
– Похоже, боуги-зверь может быть как-то причастен к исчезновению леди Дорис.
– После этого.
– Опасно вступать в контакт с фейри, если не знать ничего о них, так что, учитывая это, я хотела бы, чтобы ты расспросил мисс Розали и предупредил её.
По какой-то странной причине, Эдгар сделал недовольное выражение лица. Но она считала, что привести юную девушку в хорошее расположение духа и уговорить её – совсем не трудная задача для него.
– Ты не можешь? Похоже, она слушает, что ты говоришь, и я думала, что она могла бы прислушаться, если бы ты предостерёг её, как увидишься с ней снова, не так ли?
– Так ты даже чуть-чуть не ревнуешь.
– А…?
Лидия только что пришла на работу в особняк граф и собиралась войти в свой кабинет, когда её заметил Эдгар и заставил пойти вместе с ним и проводить время в его салоне.
Пока она была здесь, она решила донести до него то, что думала прошлой ночью о Розали и боуги-звере, но, услышав сказанное Эдгаром, девушка не могла сообразить, что твориться в его голове.
– Почему я должна ревновать? Ты можешь свободно пойти к любой, кто тебе нравиться, и если это означает, что мне больше не придётся таскаться с тобой по всяким светским приёмам, то я была бы очень признательна.
«А-а, по какой-то причине, чем дольше я с Эдгаром, тем резче я становлюсь», – раздражённо подумала Лидия.
– Ты и вправду так думаешь?
«Конечно, я думаю так. Так что ты свободно можешь приглашать леди Розали или любую другую знатную девушку, как пожелаешь. Возясь со мной, ты просто тратишь время», – так Лидия хотела ответить, но промолчала, потому что эти слова прозвучали бы так, как если бы она действительно ревновала.
«Я ни в коем случае не ревную», – твёрдо проговорила она про себя.
– Я сейчас здесь не для того, чтобы говорить об этом. Чтобы отвадить боуги-зверя, лучше всё время держать при себя крест, сделанный из рябины. Если это не сработает, я придумаю что-нибудь ещё.
– Ах, если бы только взяла веяния своего сердца, направленные на фейри, и обратила их на меня.
Она была благодарна небу, что между ними было некоторое расстояние: она сидела за столом напротив Эдгара в большом просторном зале.
Вчера ночью Лидия решила, что позволит сладким словам Эдгара течь мимо неё, и поэтому она посмотрела на него тяжёлым взглядом, мысленно установив барьер между ними.
– Прошу, не смотри на меня так скептически.
– Здесь только одна скептически настроенная персона – ты.
«Я точно не попадусь на все те улыбки и масляные взгляды, которыми он обезоруживает других леди», – подумала она, ещё больше напрягшись.
– Ты ещё более насторожена, чем обычно.
«Конечно», – фыркнула она про себя.
– Милорд, к вам посетитель.
Из-за голоса дворецкого, вошедшего в комнату, Лилия почувствовала облегчение
«Наконец-то, – думала она, –я смогу освободиться от выслушивания того, что он говорит».
– Эдгар! Ох, я так долго вас не видела!
Возможно, неспособное ждать, когда дворецкий введёт её, юное создание с кудрявыми волосами апельсинового цвета, уверенно вошло в комнату. И оно направлялось прямиком к Эдгару.
– Доброе утро, миледи. Сегодня вы ещё прекрасней, чем прежде.