Вернувшись в спальный корпус, Руф сочувственно косится в сторону спящего Люция, он как всегда укрылся одеялом с головой и отвернулся к стене. Хотелось верить, что причин для беспокойства и в самом деле нет.
— Чего он от тебя хотел? — интересуется один из ребят.
— Да так, — уклончиво отвечает Руф. — Сказал, что мой батя из тюряги скоро откинется и я, наконец-то, от вас свалю.
— Как же! Хорош уж брехать, цыганёнок.
— Если настучишь, что я курю в туалете — ты покойник!
— Ага, как же, так прям и пошёл докладывать, — язвительно щурится Руф в ответ и занимает прежнее место в кругу картёжников. — А вот на меня кто-то донёс! Старик пронюхал, что я в лес хожу.
— Я об этом и не знал.
— Я тоже.
Некоторые из мальчишек молча переводят на Руфа взгляды, в которых удивление смешано с осуждением и некоторым испугом.
— Ты ведь не один туда ходишь?
— Нет, Люц меня водит, он там всё как свои пять пальцев знает.
— И не страшно тебе…
— А чего бояться? Говорю же, с ним не заблудишься.
— Да я и не об этом.
Теперь мальчишки переглядываются между собой, в спальном корпусе воцаряется гнетущая, таинственная тишина, а затем один из сидящих рядом с Руфом наклоняется к нему и шепчет:
— Неужто ты вообще ничего не слышал об этом пацане? — говорящий с опаской оборачивается на спящего лицом к стене Люция. — Мамаша его ведьмой была.
— Меня до сих пор в дрожь бросает, если он рядом со мной оказывается, — так же шёпотом подхватывает другой мальчик.
— Почему, как ты думаешь, они в лесу жили, а?
— А про папку его ты тоже не слышал?
— Нет, — честно признаётся Руф.
— Его ведьма за неверность со свету сжила. Мне моя тётка покойная рассказывала, она семью того мужика знала. Он охотником был хорошим, в лесу ведьму и встретил. Говорят, она его приворожила, потому что ребёнка хотела. Он каждый день повадился к ней ходить, всё реже дома появлялся, люблю, говорил, жить без неё не могу. Привёл с семьёй познакомить, с виду, вроде, обычная девка была, но всем как-то неспокойно в её присутствии становилось. Из леса она уходить отказалась, в итоге мужик сам у неё поселился. Через год родился сын. А потом мужик загулял. Ослабло, видно, колдовство. Новую бабу завёл из соседских. Но пить сильно начал. Какие-то проблемы у него ниже пояса начались…
— А я слышал, что у него там всё отсохло и отвалилось! — нетерпеливо встревает другой мальчишка.
— Заткнись, не перебивай! Ну так вот, бабам он и правда скоро стал не интересен, потому что не мог больше ничего. Чахнуть стал на глазах, высох, как мумия, ноги под конец отнялись — и всё это за пару лет произошло. А каждая, кто с ним хоть раз связывалась — бесплодной оставалась. Мужик пролежал ещё несколько месяцев, ослеп совсем и оглох, никого не узнавал под конец. Так и помер.
— Про неё каждый в посёлке что-то, да знает. Некоторые даже лично с этой ведьмой встречались.
— Да чушь это всё, — раздражённо подытоживает Руф. — Вы, может, ещё в русалок с болота верите? Я вам тоже парочку баек рассказать могу.
— Как знаешь, цыганёнок. Но если с тобой что случится, пока вы вдвоём где-то пропадаете — я не удивлюсь.
— Я тоже.
— Мы просто тебя предупреждаем.
— А может, он и тебя, ну это самое, приворожил? Вот ты с ним и таскаешься целыми днями?
Мальчишки хором посмеялись, но вскоре замолчали и к этой теме больше не возвращались, все в тишине играли в карты оставшиеся пятнадцать минут до отбоя. Затем пришла Агнесса, дождалась, пока все займут свои спальные места, пожелала мальчишкам хороших снов, погасила свет и удалилась. Руф ещё долго смотрел в затылок спящему Люцию. До этого момента он и не замечал, что все остальные дети по-прежнему косятся на него с опаской. Руфу казалось, что все приняли Люция, но это было лишь напускной видимостью. На самого Руфа услышанное никаким образом не повлияло, он не воспринял эти бредовые россказни всерьёз. Его отношение к Люцию никак не стало хуже. Стоит признать, что его мать явно была женщиной со странностями, раз сторонилась людей сама и своего сына полностью изолировала, но кому, как не Руфу знать, что родители не всегда ведут себя адекватно. Мать Люция, по крайней мере, заботилась о нём, не это ли главное? А местным жителям попросту скучно, они не знают, чем занять свои умы, вот и выдумывают разные сплетни друг о друге.
***
Горбун появился на следующий же день. Он стоял на прежнем месте, за деревьями. Руф первым его заметил и незамедлительно побежал за Агнессой. Мальчик хотел пойти вместе с ней, но она настояла на том, чтобы тот оставался с Люцием. Ребята с крыльца церкви наблюдали за тем, как Агнесса подходит к решётчатому забору, увидев её, горбун начинает беспокойно топтаться на месте и, сперва, хочет уйти, но девушка, судя по всему, уговаривает его остаться. Он нерешительно приближается к забору. Их разговор длится не дольше пяти минут, само собой, Руф и Люций не слышат ни слова. Затем горбун удаляется, а задумчивая Агнесса возвращается к ожидающим её ребятам:
— Я даже не знаю, кому теперь верить — вам или ему.
— Что он сказал? — в унисон вопрошают мальчики.
— Он просто гуляет, — Агнесса пожимает плечами. — Приходит посмотреть, как дети играют в футбол. Сказал, что никогда прежде не слышал имя Люция и уж тем более не обращался к нему. Люц, не переживай, я не думаю, что ты врёшь, но может тебе померещилось? Ты ведь плохо спишь в последнее время.
— Может, и померещилось… — покорно соглашается мальчик, потупив взгляд.
Руф смотрит на друга с некоторым недоумением, но вступать в спор не решается. Когда Агнесса покидает их, Руф осторожно спрашивает Люция:
— Ты правда думаешь, что тебе могло показаться?
— Нет, — честно отвечает он.
— Я тебе верю.
Следующие несколько дней горбун не показывается. Ребята высматривают его в тени деревьев и намеренно прогуливаются вдоль забора. В субботу несколько воспитателей ведут детей в кинотеатр, по пути Руф и Люций рассчитывают встретить его в посёлке, но этого тоже не происходит. Руф ни на минуту не позволил себе сомневаться в своём друге, ведь успел довольно хорошо узнать его — Люций не стал бы говорить о том, в чём хоть немного был не до конца уверен.