Париж, 28 октября 1936 г.
Ваше Высокопреосвященство,
Глубокоуважаемый Владыко,
Как Вы пишете, вопрос об упразднении Экзархата действительно до сих пор остается открытым, и я не думаю, чтобы мы когда-нибудь добрались до его разрешения. Но не подлежит сомнению, что вся политика за время исключительного влияния д’Эрбиньинаправлялась к его игнорированию, к преследованию всего, что напоминало бы о его существовании. Это доказывается целым рядом фактов; остановлю Ваше внимание на некоторых из них.
1) В 1931 году, после своей поездки во Львов, о.Алекс(андр) Дейбнер, одно время так близко стоявший к еп(ископу) д’Эрбиньи, передал ему копии с протоколов епархиального собора Греко-Католической Церкви, состоявшегося под председательством Вашего Высокопреосвященства в Петрограде в мае 1917 года, (копию с этого протокола Вы найдете в папке второй №27.) Епископ, прочитав постановления синода, сказал: «Document interessant, mais n’ayant pas de force canonique»[280] (Эти слова мне переданы о.Алекс(андром) Дейбнером, в 1932 г.)
Но если эти постановления не имеют, по его мнению, канонической силы, то и сам синод, и весь экзархат и все, что Вами камень за камнем заложено в России, - все не канонично; значит не каноничны и Вы сами, да и папа Пий X не каноничен!!!
2) Синод в Петрограде был первым собором русских католических священников; соборы в Риме и в Париже[281] последовали после; естественно и канонично было связать их и считать Петроградский - первый, а Римский и Парижский - вторым и третьим. Между тем Петроградский был совершенно игнорирован, и Римский был объявлен первым.
И прав был, по-моему, о. Абрикосов, не пожелавший принять участие на этих соборах: его первой обязанностью было бы поднять вопрос о связи с собором в Петрограде и просить прочесть его постановления; а это конечно вызвало бы только пререкания, после которых о. Абрикосову оставалось бы одно - покинуть собор.
3) Затем факты, связанные с судьбой о. Абрикосова:
а) Когда он прибыл в Рим в 22-ом году, во главе русского дела стоял епископ Tibirgien - человек прекрасный, понимавший наше дело, дороживший мнением всякого русского. Можете себе представить, как он был обрадован Абрикосову, который явился в Рим, как «представитель Экзарха». Ему был выдан из Конгрегации документ, в котором он значился как «Прокуратор экзарха». Еп(ископ) Тибергиен внезапно скончался, на его место во главе русского дела был поставлен д’Эрбиньи. В один прекрасный день вызывают о. Абрикосова в Конгрегацию и просят его документ для каких то справок. Когда же после некоторого времени о Абрикосовпросил вернуть ему документ, ему заявили, что документ в канцелярии "затерялся"!!, но взамен другого не выдали,
в) В октябре 1922 г. о.Абрикосовбыл принят папой Пием XI; прием был полу-общий; папа не задал ему никаких вопросов о положении дела в России и Его слова сводились вкратце к следующему: «Мы теперь начали дело и надеемся на успешное его развитие". Явное замалчивание. Какое впечатление произвел этот прием на о. Абрикосова и на Экзарха, которому о.Абрикосов его описал, явствует из письма Экзарха от 13.Х.1922г.(см.папка вторая №24). Он советовал о. Абрикосову на падать духом, добиваться частной аудиенции, искать возможности предварительно осведомить папу о наших делах» - но....
с) Против о. Абрикосова поднялась совершенно дикая интрига. Инициатором ее был д’Эрбиньи, а главным работником и застрельщиком некто – фон дер Лауниц; русский немец вогнанный из Франкфурта за явные большевицкие симпатии и пропаганду, только что прибывший в Рим и по непонятном причинам втершийся в доверие к д'Эрбиньи, который снабдил его средствами, открыл доступ в библиотеку Восточного Института и т.д. Вот этот тип выступил против о. Абрикосова, обвиняя его в большевизме и выставляя его советским агентом. И в канцелярию Ватикана и в префектуру были посланы доносы. Дело кончилось бы, конечно, высылкой о. Абрикосова, если бы он случайно и своевременно не узнал о доносах и влиятельные лица не заступились за него. В Ватикане его защитил его друг и почитатель кардинал Фрювирт (доминиканец, бывший папским нунцием в Мюнхене), а в префектуре - Mgr. Benigni, который написал письмо Муссолини. Дело кончилось высылкой Лауница. О. Абрикосова оставили в покое, и д'Эрбиньи при первом свидании с ним после этой истории сказал ему, что он был рад заступиться за него!?...
Все, что я позволяю себе сообщить здесь, подтверждается документами, которые хранятся в архиве о. Абрикосова.
4) Вспомните неудовольствие, вызванное прочитанным Вами в 23-м году в Восточном Институте рефератом, в котором Вы говорили об экзархате; Вы помните кто и в какой форме выразил это неудовольствие.(д'Эрбиньи)
5) То же неудовольствие, вызвала статья составленная покойным о. Верховским и мною и напечатанная за подписью о. Глеба по-итальянски под заглавием: “Il clero ortodosso russo et il cattolicismo[282]” и напечатанной в 1923 г. в “Publicationi dell Instituto per l’Europa Orientale[283]”. В этой статье проводится та же защита национальлого экзархата.
6) наконец остановлюсь на обстоятельствах, сопряженных с печатанием моей небольшой брошюра - «Краткий очерк организации русской католической Церкви». Этот очерк составил предмет одной лекции, прочитанной мною в 1927 году на собрании русских католиков в Париже. Небольшой журнальчик "Христианин", издававшийся в Польше, просил у меня статью: я послал свой очерк в полное распоряжение редакции». Требовалось «imprimatur» [284]. Местный епископ, поляк, отказался дать, в виду некоторых отзывов о польском духовенстве в России. Обратились за «imprimatur» в Рим к еп(ископу) д’Эрбиньи, с просьбой об издании отдельной брошюрой. Он ответил, что «imprimatur» должен дать епископ восточного обряда. Тогда брошюра попала, во Львов и Ваше Высокопреосвященство приказали поставить «imprimatur».
Вы помните кому (Ректору Львовской Духовной Академии о. Слипому) и когда еп(ископ) д'Эрбиньивыразил свое неудовольствие по поводу, как он выразился, «Вашего вмешательства в дело» (?!) и тут же, указывая на лежавшую на столе мою брошюру, он с укоризной сказал, что «она является критикой всей настоящей политики Ватикана» (?). Но у меня не было ни слова критики. Был только перечень фактов и защита положения об экзархате, как он Вашим Высокопреосвященством был учрежден по заветам Пия Х, а в заключение выражено пожелание, чтобы в будущем сохранить сделанное, ничего не меняя, «nec plus, nec minus, nec aliter»[285], как однажды, по нашему же делу, выразился папа Пий X. И если в моих словах была усмотрена критика", то придать им этот характер мог только тот факт, что политика Ватикана оказалась «aliter» т.е. ока была направлена против экзархата, как он был установлен Вами.
Примечание:
1) К этому надо добавить запрещение Митрополиту Андрею ехать в Париж.
2) Предложение Митрополиту Андрею не участвовать на Велеградском Конгрессе осенью 1924года.
АПВ, док. 441, машинописная копия.