Социальная эволюция политической преступности порождала и порождает огромное разнообразие в оценке человеческого поведения в разные эпохи и в разных странах. Политическая преступность как массовое социальное явление изменчиво, она изменяется под воздействием множества групп факторов и всегда носит относительный характер. Потому её изучение возможно, целесообразно и полезно лишь в конкретных социально однородных территориальных и временных границах, в рамках которых правовое и/или доктринальное понятие политического преступления во многом совпадают и, что самое главное, адекватно отражают его сущность. Без этого всякое исследование политической преступности теряет свой смысл.
В российской криминологии закрепилось мнение, что понимание и объяснение существования любого криминологического явления, в том числе и политической преступности, невозможно без его криминологической характеристики.
В современной российской науке о преступности под криминологической характеристикой принято понимать совокупность определённых данных об конкретном виде или группе преступлений либо каком-либо особо опасном деянии, используемых для их предупреждения. Конкретное содержание криминологической характеристики состоит в выявлении, описании и объяснении закономерностей развития преступности, в том числе и политической, на основе анализа и оценки её качественных и количественных показателей, которые неразрывно связаны друг с другом.
Для достижения этой цели обратимся к анализу правовой статистики политической преступности в Российской Федерации в период с 2000 по 2015 г. с целью выявить некоторые статистические закономерности ее проявления в условиях реформирования российского общества.
Так, статистические данные о политической преступности, как правило, не всегда отражают настоящее положение дел. В политической сфере жизнедеятельности они являются лишь» верхушкой пирамиды» большая часть которой неизвестна или смутно представляется.
Несомненно, политическая преступность явление в значительной степени латентное, и уровень её регистрации не очень высокий. Но стоит учитывать, что данное утверждение не принижает явных достоинств криминальной статистики как способа познания социальной реальности в политической сфере жизнедеятельности современного российского общества. К большому сожалению, на уровне России не ведётся отдельный полный статистический учёт преступлений, которые совершаются в сфере политики для достижения политических целей и лиц, их совершивших, размеров вреда, причиненного этими деяниями. Иначе говоря, в силу этого придётся при криминологической характеристике состояния политической преступности в рамках границ национального государства крайне осторожно относиться к интерпретации отдельных статистических показателей.
Кроме того, по мнению профессора А. И. Долговой, в условиях структурного реформирования РФ уголовная статистика «приобрела более формальный и менее достоверный характер»
Обычно, особую озабоченность и вместе с ней рациональную критику в криминологических исследованиях вызывает достоверность полученной информации о преступлениях, которые совершаются в политической сфере. Даже такие низколатентные преступления, как преступления террористического характера, и те не в полной мере находят свое отражение в уголовной статистике.
Это связано с тем, что для установления целей его совершения необходимо, чтобы преступник или преступники были раскрыты.
Еще сложнее обстоят дела с криминологической характеристикой криминального политического экстремизма, в тот момент когда совершаются общеуголовные преступления для обеспечения политической деятельности, такие как: бандитизм, вымогательство, вандализм, уничтожение или повреждение чужого имущества и другие, которые в принципе выпадают из сферы уголовной статистики «политических преступлений».
С учетом вышеизложенного по поводу содержания политической преступности, следует рассмотреть её криминологическую характеристику через статистические закономерности группы некоторых преступлений, совершаемых, обычно, в сфере политики, цели которых в большинстве случаев носят именно политический характер.
Следует отметить, что часть из рассматриваемых преступлений может совершаться и по иным мотивам, установить которые по объективным причинам практически нереально, поскольку они либо не раскрываются правоохранительными органами, либо есть спорная ситуация о том, признавать такое преступление политическим или нет, так как грань между ними уловить затруднительно или политическое целеполагание заинтересованными в том лицами упорно скрывается. В связи с этим необходимо повториться, указывая на сугубо оценочный характер закономерностей эволюции политической преступности в современной России.
Статистика об уровне и состоянии преступности в РФ свидетельствуют о том, что в период с 2000 по 2015 г. в пределах территории государства правоохранительными органами было зарегистрировано 2929 преступлений, совершенных в сфере политики, которые условно именуются «политическими», придавая им политическое значение, и лишь 940 человек, совершивших такие деяния, было установлено правоохранительными органами и привлечено к уголовной ответственности.
При рассмотрении изменения количественных показателей политической преступности в динамике обращает на себя внимание то обстоятельство, что её состояние подвержено резким колебаниям при очевидной тенденции роста политических преступлений. Если в 2000 г. было зарегистрировано лишь 90 политических преступлений, то уже в 2015 г. их было поставлено на учет 721, то есть в восемь раз больше.
Значительно больше разница в статистических данных между 2015 г. и 2002 и 2001 гг., в которых было зарегистрировано политических преступлений 22 и 26 соответственно. Разница здесь еще ощутимей в 32,7 и 27,7 раза.
Устойчивая тенденция роста политических преступлений отчетливо просматривается начиная с 2010 по 2015 г., что нельзя сказать об их раскрываемости.
Как свидетельствуют статистические данные, наименьшей раскрываемостью в реформируемой России характеризуются политические насильственные преступления, такие как: терроризм, возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды, а наибольшей очевидные политические преступления, связанные с противоправным воздействием на избирательный процесс его участниками.
В общей доле регистрируемой в Российской Федерации правоохранительными органами преступности политическая преступность в рассматриваемый нами период занимает небольшую долю в пределах от 0,00004 в 2012 г. до 0,026% в 2015 г., но и здесь очевидна тенденция к увеличению её доли в общей структуре преступности.
Структура регистрируемой политической преступности характеризуется значительной долей преступлений террористического характера. За данный период было зарегистрировано 1590 преступлений, в том числе 1558 по ст. 205 УК РФ, 22 по ст. 277 УК РФ, 10 по ст. 281 УК РФ, что составляет 54,3% от общего количества всех политических преступлений.
Несколько меньше было зарегистрировано политических преступлений, связанных с нарушением политических прав граждан, совершенных в условиях избирательного процесса, ответственность за которые предусмотрена ст. 141, 142 и 142.1 УК РФ Эту группу политических преступлений можно именовать термином «электоральные преступления».
Общее количество зарегистрированных электоральных политических преступлений в указанный период составило 935 преступлений, или 31,9% от общего количества зарегистрированных политических преступлений, в том числе 257 преступлений, связанных с воспрепятствованием осуществления избирательных прав, ответственность за совершение которых предусматривалась ст. 141 УК РФ, и 678 преступлений, связанных с фальсификацией избирательных документов или итогов голосования, ответственность за совершение которых предусматривалась ст. 142 и 142.1 УК РФ.
Другую категорию политических преступлений можно условно назвать преступлениями, направленными на подстрекательство к совершению тяжких и особо тяжких политических преступлений. К этой категории можно отнести следующие преступления, ответственность за которые предусматривалась уголовным законодательством России: возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды (ст. 282 УК РФ) или нарушение равноправия граждан по признаку расы, национальности или отношения к религии (ст. 282 УК РФ); публичные призывы к насильственному изменению конституционного строя или экстремистской деятельности (ст. 280 УК РФ); публичные призывы к развязыванию агрессивной войны (ст. 354 УК РФ).
Их общее количество составило 371 преступление, а в общей структуре зарегистрированной политической преступности 12,7%.
Данные уголовной статистики свидетельствуют о том, что меньше всего за анализируемый период в Российской Федерации было зарегистрировано политических преступлений, направленных на изменение конституционного строя в насильственных формах захвата власти (ст. 278 УК РФ) или вооруженного мятежа (ст. 279 УК РФ). Общее их количество составило 23 преступления, а в структуре политической преступности доля таких преступлений менее одного процента всего лишь 0,8%.
Увеличение количества зарегистрированных преступлений обусловлено главным образом трехкратным увеличением в начале текущего века попыток терроризма.
Значительный рост зарегистрированных электоральных преступлений обусловлен абсолютным приростом как преступлений, связанных с воспрепятствованием осуществлению избирательных прав, увеличение на 31 преступление, или на 45,9%, так и за счет фальсификации избирательных документов или итогов голосования увеличение на 36 преступлений, или на 51,4%.
Вместе с тем, по нашему глубокому убеждению, политические преступления во многом из-за искусственного создания положительного имиджа Российской Федерации и иным причинам умышленно не указываются в уголовной статистике.
Например, преступления, ответственность за которые предусмотрена ст. 360 УК РФ, нападение на лиц и учреждения, которые пользуются международной защитой.
Между тем факты совершения подобных преступлений в России в силу их международного резонанса, широкого освещения в средствах массовой коммуникации известны.
Криминологический анализ статистических данных о зарегистрированной политической преступности в Российской Федерации и ее отдельных проявлений позволяет сделать некоторые промежуточные выводы.
Во-первых, политическая преступность прогрессирующее и активно развивающееся явление.
Во-вторых, наиболее часто инструментальным средством в разрешении политических конфликтов и противоречий в условиях реформирования политической сферы жизнедеятельности России являются терроризм и иные преступления экстремистского характера.
В-третьих, предлагаемые российскому обществу демократические средства получения, сохранения, распределения или утраты власти в форме выборов также не безупречны. Преступное воспрепятствование осуществлению избирательного права и фальсификация результатов выборов становятся все более распространенными средствами достижения политических целей. Поэтому особую озабоченность в современном российском обществе должны вызывать тенденции роста политических преступлений, совершаемых в условиях избирательного процесса, поскольку они дестабилизирует политическую обстановку в обществе и дискредитируют сами демократические институты власти.
Анализируя статистические показатели, следует отметить, что в периоды избирательных кампаний значительно возрастет не только политическая, но и криминальная активность значительной части населения и не только в сфере политики, что влечет за собой рост политических преступлений, совершаемых в условиях избирательного процесса.
В связи с этим для отечественных криминологов становится актуальным вопрос о дальнейшем развитии формирующегося в рамках российской политической криминологии нового научного направления, изучающего преступность в условиях избирательного процесса (электоральную преступность), ее причины (факторы, детерминанты) и меры противодействия электоральной криминологии.
Предложенная в настоящей работе криминологическая характеристика политической преступности носит во многом дискуссионный характер и нуждается еще в дополнительном теоретическом и статистическом обосновании, но и она дает некоторое представление о состоянии и тенденциях развития этого негативного социально-политического и криминологического явления в современной России. Она может быть использована как для описания и объяснения ее отдельных видов, так и для выработки мер по ее предупреждению.