Хуан: Карл? «Я есть» в мире – это одиночество.
Карл: Всякое представление о существовании – это одиночество.
Хуан: «Я есть» тоже одиноко?
Карл: Это потенциальная возможность одиночества.
Хуан: То, что мы понимаем под одиночеством? Или только когда ты существуешь в мире?
Карл: Да, но что такое сознание? Сознание – это осознанность, чистая «я»-осознанность. Тогда «я есть»-ность – это пространство, а «я такой»-ность – один из его аспектов.
Хуан: Но «я» тоже одиноко?
Карл: ТО уже есть одиночество. Из этого одиночества появляется «я есть»-ность, а затем «я такой»-ность, дающая себе определение. «Я», которое есть это [Карл поднимает большой палец, символизирующий состояние осознанности], затем «я есть» [поднимает большой и указательный пальцы], про которое Бог сказал: «Я есть то я есть», указывающее на То, которое есть Сердце «я есть», которое есть это [сжимает пальцы в кулак] – само Сердце, которое есть само Я.
Хуан: Это не одиночество.
Карл: В этом нет одиночества, потому что нет никого, кто мог бы быть одинок.
Хуан: Когда возникает проявленность…
Карл: Уже это [поднимает большой палец]. Когда появляется это «я» как представление о существовании, возникает одиночество.
Хуан: Но проявленность возникает из одиночества? В противном случае она бы не возникла, я полагаю.
Карл: Нет? Она возникла не благодаря чему-либо, а безо всякой причины. Нет никакого «я хочу возникнуть». Нет ничего. Только потенциал абсолютного существования, когда она возникала. Но она никогда не возникала. Даже у нее нет начала и конца.
Нет начала и конца у «я»-осознанности, нет начала и конца у «я есть»-ности, и нет начала и конца у «я такой»-ности. Даже этот мир, который есть здесь и сейчас, так же бесконечен, как и То, которое есть Сердце. Вся эта троичность есть абсолютная проявленность Того, которое есть Сердце. И, таким образом, эта проявленность является этим бесконечным Сердцем. Все, что есть, есть Сердце. Нет ничего, кроме Сердца.
Но То, которое есть Сердце, не знает Сердца и никогда бы не определило его как «такое, такое или такое». Все это – сновидческие определения. То, которое сновидит, абсолютный сновидящий, будучи тем, что есть Сердце, не может быть сновидимо, не поддается воображению. Его невозможно обозначить никаким громким или красивым именем. Ни одно из них не подходит. То, что есть сама красота, не знает никакой красоты.
У Того, которое есть само знание, у Того, которое есть ты, абсолютно отсутствует знание того, чем ты являешься, а чем нет. Поэтому полностью отсутствует тот, кто знает или не знает. Отсутствует даже отсутствие.
Ты никоим образом не можешь стать Тем, потому что ты уже есть То. Нет ничего более естественного, чем То, чем быть Тем, которое есть Сердце. Но любое определение, что бы ты ни говорил об этом, ограничивает его.
Хуан: Значит, вся эта борьба нацелена на то, чтобы избавиться от одиночества, надо полагать?
Карл: Нет, в тотальной конфронтации с одиночеством, будучи им, ты погружаешься в То, которое есть Сердце. В этой абсолютной конфронтации есть видение того, что второго не существует и ничто никогда не даст тебе то, чем ты являешься. Становясь самой этой осознанностью, которая осознает свое одиночество, в этом абсолютном одиночестве ты погружаешься в То, которое есть Сердце, и ты являешься Тем, которое есть Сердце. В этой абсолютной конфронтации с тем, что ты есть, будучи самим абсолютным одиночеством, из глубины этого «одного» ты становишься «всеединым».
Это подобно тотальной трансформации. В этом предельном одиночестве больше нет никого, кто был бы одинок. В этом предельном одиночестве больше никто не может оставаться отделенным, поскольку ты становишься Тем, которое есть одиночество. Но само одиночество не знает одиночества. (указывая на Мэри) Она говорит о том, что является предельной любовью, но когда ты являешься предельной любовью, ты больше не знаешь любви. Это все концепции. Не слушай их. Ничто не может сделать тебя тем, что ты есть. Даже самые высокие концепции остаются концепциями.
Здесь и сейчас присутствует такая непомерность, потому что ты являешься этой непомерностью, абсолютным существованием. Ты есть это, и ты никогда не сможешь покинуть его. К какой бы крайности ты ни прибегал, ты никогда не сможешь стать им. Это не может быть еще более предельным, чем оно есть, здесь и сейчас. Это предельная реализация Того, которое есть предельное Я! (Мэри заливисто смеется. Вся остальная группа молчит)
Аико: Я могу ее понять. У меня та же проблема со словами. Я влюблена в «любовь». И мы не желаем отказываться от нее, потому что это так прекрасно.
Карл: Да, это прекрасная тюрьма.
Аико: Это ловушка.
Карл: То единство – это такая прекрасная ловушка. Я здесь для того, чтобы указать вам на ту ловушку, в которой вы находитесь. Вы пойманы в эту красоту, в эту идею «красоты». Но это временная ловушка. Вы снова вывалитесь из нее. Не переживайте. (смех)
Эти временные небеса – ад. Вам нужно разглядеть в небесах ад. Так что не волнуйтесь. Небеса исчезнут, а ад вернется.
Лиз: Противоположность любви – ненависть. Она приходит, уходит, приходит, уходит. Ты действительно выпадаешь из иллюзии.
Аико: Да, но ее можно подпитывать. Бесконечно.
Карл: Приложив усилие, ты можешь задержаться в ней и подольше. Если будешь обращать чуть больше внимания на то единство, можешь задержаться чуть подольше.
Мэри: Я не о том говорила, кстати.
Карл: Да, да, да. Ты никогда ничего не говорила.
Мэри: Хорошо, это верно.
Тереза: Такое ощущение, что мы пытаемся провести различие между «одиночеством» и «единственностью». В одиночестве кроется страдание, а единственность – это место, где…
Карл: Ты превращаешь единственность во «всеединство». Больше никто не одинок. Одиночества нет и так далее. Все это чепуха. Просто забудь все это. Забудь и будь счастлива. Именно поэтому все указывают на то состояние глубокого сна, потому что в нем не существует такой вещи, как «божественная любовь», или всевозможных представлений о чем-либо. Но ты по-прежнему говоришь: «Ах, прекрасно», даже если не знаешь, что в этом такого прекрасного. Существует тотальное отсутствие отсутствия «я», того, кто раздает определения всему. Даже назвать это «глубоким сном» – уже дать определение, но в глубоком сне нет определения глубокого сна.
Поэтому будь Тем, которое пребывает в глубоком сне в качестве Того, которое есть здесь и сейчас, – Абсолюта. Абсолютно свободное от какой-либо идеи «быть» или «не быть», вопреки знанию или незнанию, вопреки определению себя или неопределению, – ты есть. Никогда «благодаря». Поэтому будь Тем, что ты есть в глубоком сне, здесь, сейчас, абсолютно независимо ото всякой идеи бытия или небытия.
София: Но Рамана сказал, что это находится за пределом глубокого сна.
Карл: Да, но глубокий сон – это уже не так плохо. (смех)
Мэри: Так что, это и есть ключ?
Карл: Указатель! Это называется «указателем», однако ни один указатель не сможет сделать тебя тем, что ты есть. Это другой указатель. (смех) Забудь о Рамане. Я больше не хочу ничего слышать о Рамане. Здесь и сейчас. И никакого Али Бабы.
Мэри: Хорошо, как насчет образа?
Карл: Какого образа?
Мэри: Каабы, Храма Истины. Тебе не нравится слово «истина ». Какое слово мне использовать? Есть Кааба, говорил Рамана, говорили другие, и есть бесконечное множество дорог, ведущих к этой единой Каабе, бесконечной, из бесконечных направлений.
Карл: Хорошенькая идея: ты можешь прийти туда!
Мэри: Но существует только один вход.
Карл: Какой вход? Входа нет.
Моника: Самая грязная мысль на свете.
Мэри: Есть только один вход.
Карл: Входа нет. Есть только один выход: безвыходность.
Мэри: О'кей. Значит, это наивысшая и последняя концепция.
Карл: Наивысшая? Наивысшего не существует.
Мэри: (начинает смеяться) Это уже слишком!
Карл: «Наивысшая». Наивысшая любовь? Наивысший бой-френд? (поет) «Друг моего сердца. Я встретила друга моего сердца… на небесах…»
(Мэри хихикает все больше и больше. Другие замечают. Затем она взрывается смехом. Вся группа начинает хохотать.)
Карл: Она готова.
Группа: Она готова! Она закончила! Она поняла.
(смех и вздохи облегчения)
Карл: Дьявол влюблен в собственную бабушку.
(Мэри продолжает смеяться)
Стирая вопрошающего
Вики: У меня есть вопрос. Из этого [выставляет кулак] появляется это [поднимает большой палец], а затем это [поднимает остальные пальцы]?
Карл: Ты никогда не покидала это [выставляет кулак]. В том-то и дело. Это [большой палец] уже есть призрачный сон. Сновидящий – это «я» [большой палец], «пребываю» [большой и указательный пальцы], «спящим» [большой, указательный и средний пальцы]. Все это – «бум, бум, бум» [несколько раз сжимает пальцы в кулак и снова разжимает].
Ты никогда не покидала это [кулак]. Ты никогда не уходила туда [большой палец], туда [большой и указательный пальцы] или туда [большой, указательный и средний пальцы]. Все это сродни сновидению. Ты никогда не покидала То, которое есть дом [кулак], потому что ты – сам дом. Ты не можешь уйти из дома, потому что дома никого нет. Это [большой палец] – первый обитатель, «я». С этого обитателя начинаются тенденции.
Вики: Значит, все это [шевелит пальцами] является этим [кулак]?
Карл: Все является этим [кулак]. Ты – это абсолютный сновидящий, которому снится сновидящий. Это сновидение о сновидящем. Сновидящий – это уже сон, а ты – это абсолютное Сердце.
Сновидящий появляется из Абсолюта в виде «я», уже в виде сна. Частью этого сна является «я», затем из него возникает «я есть»-ность в качестве сознания, в качестве Творца. А из этого Творца появляется все, что можно сотворить. Все три – триединство Отца, Святого Духа и Сына – сон. Есть только Сердце.
Даже Иисус, будучи на кресте, указывал на Сердце бытия. Когда он был распят, то, говоря: «Отец, почему ты меня оставил?», указывал на то, что даже Отец не в силах помочь тебе, потому что ты распят на самом бытии. Ни один отец не в силах помочь тебе. Та Безбоговость, которая есть само Сердце, не знает никакого Сердца. Никто не в силах помочь Тому, которым ты являешься.
Вся прелесть этого в том, что тебе никогда не требовалась помощь. По сути своей ты являешься всем этим: ты – это Бог-Отец, то первое представление об «осознанности», Источник, идея «Отца»; ты – это «я есть» в качестве Святого Духа; и ты – это «я есть такой»-ность в качестве Сына, в качестве Иисуса. Ты являешься всем этим по своей сути, поскольку ты – это Я самого «я», я есть «я есть»-ности и я такой «я такой»-ности. Ты всегда являешься Тем, которое есть само бытие, Сердце всего, что есть и чего нет.
В этом смысле ты – это То, которое есть пустота, и ты – это То, которое есть полнота. Но ты – это не пустота, и ты – не полнота. Так что будь Тем, ибо ты не можешь не быть им. Как бы ты ни старалась, ты не можешь уйти от того, чем ты являешься. Не существует преимущества в том, чтобы быть здесь, там или там, но изъяна в этом тоже нет.
Какими бы ни были идеи о преимуществе, кто бы что ни говорил тебе о том, что это подобно «осознанности» или является чем-то особенным, всякий раз, когда ты создаешь себе место для посадки, ты отделяешься от Того. Делая пустоту тем, что ты есть, ты отделяешь себя от полноты. Все твои определения, все твои «божественные» идеи являются отделенностью. Но ты не можешь отделиться от себя.
Натараджан: Почему люди говорят, что процесс самоисследования работает, если мы знаем правильный ответ заранее? Для моего ума это слишком запутанно.
Карл: Для ума все запутано. Потому что ум – это путаница.
Натараджан: Когда я слышу о самоисследовании, то предполагается, что оно является невинным исследованием себя, с разглядыванием собственных мыслей, с вопросом «Кто я?». Какой в этом смысл, если ответ нам известен?
Карл: Но это бессмысленный вопрос. Ты можешь искать только то, что знаешь. В противном случае ты бы это не искал. Ты можешь не знать только потому, что знаешь это. Ты можешь искать что-то только потому, что уже знаешь, что именно ты ищешь. В противном случае ты не стал бы это искать.
Натараджан: Этого я не смог бы сделать.
Карл: В тот момент, когда ты это достигаешь, тебя там больше нет.
Натараджан: Ну так и как работает самоисследование?
Карл: Так и работает.
Натараджан: Я не понимаю. Чувствую себя большим тупицей.
Карл: Ну да, в этом абсолютном непонимании ты понимаешь. В этой абсолютной тупизне, в этой абсолютной темноте, в этом абсолютном отсутствии света, знания или незнания ты знаешь. Так же, как в ту долю секунды, вопреки знанию или незнанию, ты понимаешь, что ты есть. Никогда «благодаря». Вопреки тупости, вопреки неведению, вопреки какому угодно относительному знанию, или пониманию, или инсайту – назови, что угодно, – ты есть; никогда «благодаря».
Это то, на что всегда указывает «Кто я?» – на ту тайну, на то «вопреки». Вопрос «Кто я?», задаваемый вопрошающим и никогда не получающий ответа, становится безответностью. И в этой безответности вопрошающий усыхает, уничтожается. Хорошая концепция.
Это был путь Раманы – «Кто я?». Ты сгораешь в этом вопросе, потому что в этом вопросе нет истории. Когда ответ на вопрос полностью отсутствует, ты не можешь превратить ответ в историю. Ты не можешь ничего сделать, если не можешь пережить историю. Ты не можешь пережить ответ на тот знак вопроса, на ту тайну, которая всегда следует за «Кто я?». Это «Кто я?» всегда здесь. Поэтому не существует времени и даже вне-времени – есть абсолютное отсутствие всякого представления, которое дает ответ. Ни один ответ не даст тебе это, потому что ответа нет. Абсолютное отсутствие всякого ответа стирает вопрошающего.
Натараджан: Значит, это вопрос без ответа, вроде коана.
Карл: Это коан, абсолютный кост.
Натараджан: Я покопался в своем уме. Был ответ «я есть Я». Затем я начал воображать себе, что такое Я.
Карл: Опять начинается. Какое угодно определение. Именно поэтому я всегда обрушиваюсь на это с дубиной, даже на «божественную любовь». Все эти ответы ничего не значат. Они только превращают это в историю. Какой бы ответ ты ни дал, это история. Она завязана на времени. Она втиснута в рамки. Только эта тайна, этот тотальный знак вопроса, это абсолютное отсутствие чего-либо…
Порой это звучит очень красиво, ля-ля-ля. Но это по-прежнему «ля-ля-ля». Потому что только то абсолютное «ответа нет» – единственный ответ. Это уничтожает вопрошающего.
Двадцать четыре часа в сутки, триста шестьдесят пять дней в году, всякую существующую секунду этот вопрос будет Тем, которое есть ты. Этот вопрос суть сама медитация – медитация о самом медитирующем, а не о каком-либо ответе. И тогда ты увидишь: через некоторое время исчезнут любые ожидания. Ожидать нечего.
В медитации «я есть» медитирует о том, что такое «я есть», но без ожидания ответа. Без этого ответа остается только медитация, но нет медитирующего. Это и есть медитация. Все остальное – что бы ни делалось ради ответа, какие бы ни возлагались на него ожидания – медитацией не является.
Натараджан: Нет надобности закрывать глаза?
Карл: Нет. Именно поэтому мне так нравится буддизм. Тебе нужно открыть глаза. Ты должен видеть. Ты должен медитировать о Том, только не с закрытыми глазами. Тебе не хочется бежать прочь. Ты должен встретиться лицом к лицу с Тем, которое есть, не бежать от него с закрытыми глазами в некое приятное, уютное единство, или пустоту, или еще что-то. Встреться с этим лицом к лицу! Это то, что ты есть.
Ты должен увидеть форму и отсутствие формы в один и тот же момент. Ты видишь, что То, которое есть форма, бесформенно, и ты есть То, которое есть видение этой формы, – ты есть Источник того и другого. Ты – это пустота и полнота, или То, которое есть форма и не-форма, поскольку и то, и другое являются тем же, что и ты, – подобное пространству и То, которое даже не является формой. Но ты – это не форма и даже не пространство.
Как бы ты это ни определял, ты не можешь найти. Так всегда. «Кто я?» подобно «Кто видит?». Ты не можешь найти его. Ничего нет. Находить некого. В этом ненахождении себя ты обнаруживаешь, что тебя невозможно найти ни в чем, нигде, никогда. И тогда ты пребываешь в этом абсолютном ненахождении себя.
Но это не похоже на место для посадки. Это абсолютное незнание. Это тотальная свобода незнания, а не некое определение «божественного тра-ля-ля». (смех) «Ах, хорошо, что никто не знает, что Румпельштильцхен меня называют!»[11]
Анна: Когда ты говоришь о бесконечном постижении, речь идет о сновидческом постижении?
Карл: Все, что ты можешь постичь, – сон.
Анна: И я часть этого сна?
Карл: В этом постижение: все, что ты можешь постичь, – сон. То, что является самим постижением, ты никогда не сможешь постичь. Все, что ты способна постичь, – не то, что ты есть. Хорошо звучит, а?
Анна: Очень хорошо. (смех)
Карл: Так что конца этому нет. Самоисследование сознания бесконечно. Это «я есть», медитирующее о Том, которое есть «я есть», является постижением того, что есть ты, и это никогда не закончится, поскольку оно никогда не начиналось. Поэтому ты не можешь ждать появления чего-то, ибо ничто никогда не даст тебе То, которым ты являешься. Никогда не будет ответа на этот вопрос «Кто я?».
Но «Кто я?» всегда будет здесь, в виде «Я кто?» или «Кто я?». Это два направления, которые всегда будут варьироваться. Один говорит: «Я кто?», а другой говорит: «Кто я?» «Я кто?» «Кто я?» Так до бесконечности. Это постижение того, чем ты являешься, появляющееся с началом сна.
Пробуждаясь к осознанности, начинается сон. Из «я» возникает «я кто?», а затем в одно мгновение времени появляется «кто я?». Все. Паук пробуждается к осознанности, сплетает паутину вселенной, а затем снова вбирает ее.
Но он никогда не покидал Сердца. Все есть Сердце, ибо Сердце – это то, что есть ты. Его ты не можешь покинуть. Нечего покидать. Все, что есть, – это то, что есть ты. Это называется «беспредельным покоем», и он непрерывен настолько, насколько возможна непрерывность, ибо он недвижим. Он пребывает вопреки всему, что ты знаешь или не знаешь. Вопреки всему, что приходит и уходит, вопреки всякой идее или ее отсутствию, – ты есть. Аллилуйя.
Красота этого в том, что тебе не обязательно нравиться себе, чтобы быть собой. Тебе даже не нужно любить себя, чтобы быть собой. Вообрази себе! Ты можешь даже ненавидеть себя. Разницы нет. Вообрази себе! Разницы нет. Ты можешь даже возненавидеть себя, или другое «я» может возненавидеть тебя. Нам всем нужно немного посидеть. Не волнуйся. Это сидячая забастовка. Ха.
Еще вопросы? Нет? Ладно. Большое спасибо.
Женщина: Можно я только сделаю объявление? Если вдруг кто не знает: вы можете заказать у меня CD с записями сатсангов.
Георг: Неподходящий день! (смех)