При рецензировании рукописи учебника или учебного пособия рецензент должен:
1. Определить соответствие материала, изложенного в рукописи, содержанию программы курса (при наличии отступлений от учебной программы следует указать, чем они вызваны и целесообразны ли вообще).
2. Оценить актуальность содержания рукописи: соответствует ли уровень изложенного в ней материала современным достижениям науки, техники и культуры.
3. Указать, чем отличается указанное произведение от уже опубликованных на ту же тему.
4. Дать оценку рукописи с методической точки зрения и определить, отвечает ли она требованиям преподавания данной дисциплины.
5. Проанализировать полноту и качество дидактического аппарата будущего издания. Определить, насколько методически верно подобраны контрольные вопросы, задачи и упражнения.
6. Оценить эффективность использования будущей книги для самостоятельной работы студентов.
7. Дать оценку структуре книги: рубрикации и композиции. Отметить, насколько точна логическая соподчиненность частей текста – разделов, глав, параграфов и т. д.
8. Указать, насколько полно представлены элементы справочно-сопроводительного аппарата (с учетом вида издания): предисловие, указатели, прикнижная аннотация (с читательским адресом), библиографические списки, списки сокращений и условных обозначений и др., а также такие элементы текста, как введение, заключение, приложения.
9. Дать качественную и количественную оценку фактического материала.
10. Оценить качество иллюстраций, указать необходимость (или отсутствие необходимости) включения их в книгу
11. Оценить правильность и точность определений и формулировок. Дать оценку использования в рукописи общепринятой терминологии, норм, правил, стандартов и т. п.
12. В рукописях по специальным дисциплинам оценить соответствие обозначений величин, определений и понятий принятым в учебной литературе по общенаучным и общетехническим дисциплинам.
13. Дать оценку литературного стиля изложения материала. Отметить, характерны ли для текста учебного пособия следующие логические качества: доказательность, достоверность, конкретность, логичность, обоснованность, последовательность, связность, системность, точность и т. п.
14. Дать обоснованные выводы о рукописи в целом и при необходимости рекомендации по ее улучшению.
Этот комплекс перечисленных вопросов носит, разумеется, общий характер. Каждая конкретная рукопись требует индивидуального подхода к выбору критериев для ее оценки.
В заключительной части рецензии на основе анализа рукописи должны быть даны четкие выводы рецензента или об ее издании в качестве учебного пособия, или о необходимости ее доработки либо переработки (с конструктивными замечаниями), а может быть, и о нецелесообразности издания представленного материала в качестве учебного пособия [10].
В тех случаях, когда рецензия содержит рекомендации по доработке рукописи, автору следует написать ответ на замечания рецензента, в котором должны содержаться сведения о внесенных в рукопись соответствующих изменениях, а также мотивированные возражения рецензенту по тем замечаниям, которые автор не принял.
Реквизиты рецензии:
- название вида документа (рецензия);
- точное название рукописи, на которую дается рецензия;
- фамилия, и. о. автора;
- содержание рецензии;
- фамилия, и. о. рецензента, его ученая степень, звание, должность, наименование организации;
- подпись рецензента;
- дата;
- фамилия, должность и подпись лица, удостоверяющего подпись рецензента;
- дата удостоверения подписи;
- печать.
Коллективная рецензия помимо перечисленного должна включать:
- дату и номер протокола заседания научного коллектива (кафедры, отдела, лаборатории, совета и пр.), на котором проходило обсуждение рукописи;
- фамилии сотрудников научного коллектива (кафедры, отдела, лаборатории, совета и пр.), принимавших участие в обсуждении рукописи;
- рекомендацию к публикации, данную коллективом, с подписью руководителя научного коллектива (ученого секретаря) [11].
Не допускается оформление коллективной рецензии в виде выписки из протокола заседания коллектива, на котором проходило обсуждение рукописи.
Рецензия на статью
Рецензия на статью, как и заявление на публикацию и сама статья, должна быть оформлена согласно строго определенным правилам. Рецензирование статьи является обязательной процедурой, служащей неким фильтром для материала, поступающего в редакцию. Нередко именно от этого зависит тот факт, будет ли материал публиковаться или нет. Рецензия должна включать следующую информацию: полное название научной работы, фамилию, имя, отчество автора, должность, краткое описание проблемы, которая была затронута, актуальность исследования, наиболее важные аспекты, раскрытые в работе, рекомендацию к печати статьи в научном журнале, фамилию, имя, отчество рецензента, его место работы, ученое звание, ученую степень, должность, подпись [9].
Рецензия должна включать в себя следующую информацию:
1. Полное название статьи, должность автора статьи, Ф.И.О. автора. Пример:
РЕЦЕНЗИЯ
на статью "Функции контроля в обучении иностранному языку (ИЯ) студентов технических специальностей" кандидата педагогических наук, доцента кафедры иностранных языков ТГТУ Рябцевой Елены Викторовны
2. Краткое описание проблемы, которой посвящена статья.
3. Пример:
Статья Е. В. Рябцевой посвящена определению основных функций и важности их соблюдения при организации контроля знаний, умений и навыков по ИЯ студентов технических специальностей в вузе
3. Степень актуальности предоставляемой статьи.
Пример:
Актуальность данной статьи не вызывает сомнения, поскольку проверка и оценка знаний, умений и навыков владения ИЯ студентами технических специальностей (ТС) в вузе является очень важной и необходимой составной частью учебного процесса, а овладение методикой проверки знаний является одной из важных и трудных задач, стоящих перед преподавателем.
4. Наиболее важные аспекты, раскрытые автором в статье.
Пример:
Автором проведена серьезная работа по определению функций обратной связи или контроля при обучении иностранному языку (ИЯ) студентов технических специальностей. Немаловажным является и то, что Е. В. Рябцева пишет о необходимости изменения роли преподавателя в процессе обучения ИЯ студентов ТС, так как сегодня преподаватель в вузе перестает являться основным источником информации, он должен скорее направлять обучение, а не управлять им.
5. Рекомендацию к публикации.
Пример:
Научная статья Е. В. Рябцевой "Функции контроля в обучении иностранному языку (ИЯ) студентов технических специальностей" соответствует всем требованиям, предъявляемым к работам такого рода. Данная статья может быть рекомендована к публикации.
6. Ученое звание, ученая степень, должность, место работы, Ф.И.О. рецензента, печать, подпись [13].
Чтобы придать ей стилистическую завершенность, рекомендуется использовать специализированные обороты и выражения, которые подчеркнут высокий профессиональный уровень и грамотность осуществленного рецензирования.
Фразы, рекомендуемые для написания рецензии на научную статью:
Автор в своей работе дает подробный анализ...
Автор грамотно анализирует...
Автор данной статьи акцентирует внимание...
Автор демонстрирует высокий уровень знаний в области...
Автор на конкретных примерах доказывает...
Автор на основе большого фактического материала рассматривает...
Автор обращает внимание на то, что...
Автор справедливо отмечает...
Автор успешно аргументирует свою собственную точку зрения...
Автором предложены оригинальные идеи...
Актуальность настоящего исследования заключается в...
В качестве основных моментов используемой автором методологии...
В статье автор рассматривает...
В статье анализируются основные подходы...
В статье выявлены и раскрыты основные проблемы...
Важным в статье является рассмотрение...
Все содержание статьи логически взаимосвязано и подтверждено цитатами из авторитетных источников.
Данная статья демонстрирует...
Достаточно подробно автором изучены (представлены, изложены, описаны)...
Именно поэтому в данной работе значительное внимание уделяется...
Источники, цитируемые в настоящей статье, отражают современную точку зрения на исследуемую проблему.
К положительным сторонам работы можно отнести...
Как положительный факт можно отметить то, что...
Материал статьи основан на детальном анализе...
Особо следует подчеркнуть, что...
Особое внимание в исследовании... уделено...
Особый интерес представляет вывод о...
Отдельного внимания заслуживает...
Практическая значимость данной статьи заключается в...
Предлагаемый подход к изучению проблемы...
Рассмотренная в статье оригинальная концепция...
Рецензируемая работа представляет собой серьезную и интересную научную статью на довольно редкую тему...
Рецензируемую работу отличают новизна и доказательность ряда идей.
Следует отметить, что в данной научной статье раскрывается ряд интересных аспектов...
Статья выполнена на высоком научном уровне, содержит ряд выводов, представляющих практический интерес.
Статья содержит определенную концепцию...
Теоретическая значимость данной статьи заключается в... [15]
В общем виде шаблон написания рецензии на научную статью может выглядеть следующим образом.
Рецензия
на статью Фамилия Имя Отчество
«Название статьи »
Проблема воспитания экологической культуры школьников в процессе
интеграции предметов естественнонаучного и художественного циклов является важной проблемой современной школы.
В статье Фамилия Имя Отчество раскрыты особенности воспитания
экологической культуры в русле экосообразности через интеграцию научного знания и художественного образа, что является особенностью данной статьи.
Статья рекомендована к публикации
Рецензент ( должность, ученое звание )
Фамилия Имя Отчество ( рецензента )
Печать ВУЗа или
другой организации,
в которой работает
рецензент
Оптимальный объем рецензии должен составлять примерно три с половиной-четыре тысячи знаков с учетом пробелов, то есть около 1,5-2 страниц в формате.doc шрифтом 12 пт Times New Roman.
Практическая часть
Рецензия на монографию
Профессор О.Б. Ченцова
В 2002 году опубликована монография профессора Е.И. Устиновой, которая является итогом многолетних исследований автора по проблеме офтальмотуберкулеза.
Последнее десятилетие характеризуется увеличением заболеваемости туберкулезом, в том числе и органа зрения, что требует разработки современных подходов к оценке и информативности диагностических методов, особенностей иммунитета и клинических форм, дифференциальной диагностики с воспалительными процессами другой этиологии.
Монография состоит из предисловия, введения, 7 глав, приложения, списка основной литературы и является результатом научных исследований автора, проведенных в Санкт–Петербургском НИИ фтизиопульмонологии (СПбНИИФ) и республиканских туберкулезных глазных санаториях.
В главе 1, посвященной патогенезу, патологической анатомии, эпидемиологии и патоморфозу туберкулеза глаз, автор на основании собственных данных подтверждает основные положения теории А.Л. Самойлова о патогенезе гематогенного туберкулеза глаз с уточнением современных позиций и обоснованно считает доказанной патогенетическую общность всех локализаций внелегочного туберкулеза. Важным разделом этой главы является выявление особенностей патоморфоза туберкулеза глаз в современных условиях.
Во второй главе, посвященной диагностике туберкулезных заболеваний глаз, автор отмечает снижение специфической чувствительности при туберкулезе глаз в последние годы и, как альтеративу, рекомендует более высокие дозы (5–50 ТЕ) туберкулина при диагностике заболевания. Отмечено также значительное уменьшение частоты выявления активного интраторакального туберкулеза при разных формах туберкулеза глаз. Многолетние исследования автора позволили разработать способ верификации туберкулезной этиологии заболеваний глаз, что имеет большое практическое значение, а также оценить информативность диагностического пробного лечения (тест–терапия).
Автором разработана клинико–патогенетическая классификация офтальмотуберкулеза, отражающая в диагнозе динамику заболевания, основанную на результатах динамического исследования более 1000 больных. В классификации удачно учтены особенности классификационных схем туберкулеза органов дыхания и внелегочных его локализаций, включены туберкулезные заболевания придаточного аппарата, а также впервые – поражения органа зрения при туберкулезе ЦНС. Классификация способствует правильному выбору патогенетических методов терапии, отражает динамику процесса, клинические особенности, характер течения, фазы активности, осложнения, последствия и направлена на повышение качества лечебно–диагностической помощи и диспансерного наблюдения за больными.
В разделе клинические формы туберкулеза глаз представлена подробная симптоматика всех существующих форм туберкулеза глазного яблока, защитного аппарата глаза и туберкулезно–аллергических процессов, а также частота их выявления.
Большое внимание автор уделяет дифференциальной диагностике туберкулеза глаз со многими сходными с ним воспалительными и дистрофическими системными и синдромными заболеваниями, что крайне важно для сокращения числа ошибочных диагнозов.
Разработана диагностическая система (программа) для обследования больных с предполагаемым диагнозом туберкулеза глаз и исключение других сходных с ним заболеваний, основанная на изучении около 40 нозологических форм, что представляет большую ценность для офтальмологов и фтизиоофтальмологов.
На основе полученных результатов сформулированы рекомендации по диагностическому пробному лечению (тест–терапия) и основные принципы комплексного лечения больных туберкулезом глаз. Кроме традиционных методов лечения, представлены современные и обоснованные подходы к этиотропной терапии, сокращенному интенсифицированному курсу лечения, методам энзимотерапии, использованию энергии лазерного излучения и микрохирургического лечения, что позволяет совершенствовать оказание лечебно–профилактической помощи и реабилитации больных туберкулезом глаз.
Большое значение в плане повышения эффективности диагностики и лечения туберкулеза глаз у детей и подростков имеет 5–я глава монографии, где отражены особенности диагностики и клиники туберкулеза органа зрения, данные по эпидемиологии и патогенезу заболевания, внеглазных проявлениях туберкулеза и представлены современные методы лечения. Несомненно, материалы монографии будут способствовать выявлению и эффективному лечению этого важного контингента больных туберкулезом глаз и имеют большое значение для педиатров и офтальмофтизиатров.
В разделе об организации работы по оказанию лечебно– диагностической помощи больным туберкулезом глаз освещены современные данные о диспансеризации больных, особенностях их лечения в условиях санатория, критериях клинического излечения, об организации активного выявления заболевания, документации и отчетности врачей поликлиник общей лечебно–профилактической сети. Эти материалы имеют существенное значение в совершенствовании оказания помощи больным туберкулезом глаз в общей лечебно–профилактической сети, противотуберкулезных диспансерах и санаториях.
Опубликованная монография представляет большой научный и практический интерес для обширного контингента врачей и научных работников и будет способствовать развитию и совершенствованию научных и практических исследований сложной проблемы фтизиоофтальмологии.
Лыкова Л.А., доктор исторических наук, главный специалист Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ)
РЕЦЕНЗИЯ НА МОНОГРАФИЮ
Бабкин М.А. Духовенство Русской православной церкви и свержение монархии (начало XX в. – конец 1917 г.). М., Изд. Государственной публичной исторической библиотеки России. 2007. –532 с. (Тираж – 500 экз.)
Монография М.А. Бабкина посвящена исследованию взаимоотношений Русской православной церкви (РПЦ) и государства в судьбоносный период 1900–1917 г. Рассматриваемая тема представляется научно и историографически оправданной. В отечественной и зарубежной историографии до сих пор не было комплексной работы, посвященной отношению высшего и рядового духовенства Русской православной церкви к свержению монархии в России. В имеющихся работах данная тема затронута лишь фрагментарно, в общем контексте истории церковно-государственных отношений начала XX в. – 1917 г.
Автор привлек материалы из 29 фондов шести федеральных и трёх региональных архивов, законодательные акты, мемуары, воспоминания, дневники и переписку непосредственных участников и очевидцев событий. В работе использован и большой массив церковной и светской периодики. Например, за 1917 г. проработано свыше 95 % от всех официальных изданий РПЦ.
В результате исследования М.А. Бабкин пришел к важным, оригинальным, но серьезно обоснованным выводам, относящимся ко всей РПЦ:
С 1901 г. вплоть до начала Февральской революции представителями высшей иерархии РПЦ проводилась деятельность, направленная на ограничение участия императора в церковном управлении и на «отдаление» церкви от государства. Подтверждением тому служат, в частности, произведённые в феврале 1901 г. сокращение «верноподданнической» части присяги для рукополагаемого во епископа РПЦ, отмена присяги для членов Св. синода и сокращение поминовения императора на проскомидии, начиная по меньшей мере с 1913 г. О желании иерархии резко ограничить участие императора в церковном управлении свидетельствуют и «отзывы» епархиальных архиереев о церковной реформе, в которых отражалось недовольство сложившимися в России отношениями церкви и государства. О восстановлении в РПЦ патриаршества говорилось в материалах Предсоборных присутствия (1906 г.) и Предсоборного совещания (1912–1913 гг.), предлагавших усилить в управлении РПЦ полновластие епископата.
После нескольких безуспешных попыток добиться высочайшего разрешения на созыв Поместного собора представители архиерейского корпуса стали связывать надежды на «освобождение», «раскрепощение» церкви от государственного контроля с возможностью смены формы государственной власти в России.
Действия представителей епископата в предреволюционные годы, были направлены на «десакрализацию» власти российского самодержца. Они сводились к укоренению в сознании паствы представлений о царе не как о духовно-харизматическом лидере народа и помазаннике Божием, а как о простом мирянине, хотя и главе государства. Духовенство стремилось обосновать, что между царской властью и какой-либо формой народовластия нет никаких принципиальных отличий: «всякая власть – от Бога».
Мотивом соответствующих действий священнослужителей было стремление разрешить проблему «священства-царства» (историко-богословский спор о превосходстве светской власти над духовной, или наоборот, духовной над светской) в пользу церкви. Наиболее яркое выражение противостояния «священства» «царству» приняло в первые дни и недели Февральской революции.
При начале революционных волнений в Петрограде Св. синод смотрел на них безучастно, не предприняв никаких шагов по защите монархии. Члены Св. синода фактически признали революционное правительство (Исполнительный комитет Государственной думы) уже 2 марта, до отречения от престола императора Николая II. В первых числах этого месяца они вели сепаратные переговоры с новой властью: поддержка духовенством Временного правительства обещалась в обмен на предоставление РПЦ свободы в самоуправлении. То есть до опубликования официальной позиции Св. синода в отношении революции и церковная, и светская власть двигались друг другу навстречу при осознанном решении ликвидировать монархию в России.
Позиция высшего духовенства свидетельствовала о том, что иерархи решили воспользоваться политической ситуацией для осуществления своего желания получить освобождение от императорского влияния на церковные дела и фактически избавиться от царя как своего харизматического «конкурента».
Несмотря на фактическое отсутствие в целом отречения от престола дома Романовых, Св. синод РПЦ 7-8 и 18 марта распорядился изъять из богослужебных чинов поминовение царской власти. Царская власть в церкви (и, соответственно, в обществе, в государстве) оказалась уничтоженной «духовно», то есть фактически оказалась преданной церковно-молитвенному забвению, стала поминаться в прошедшем времени (хотя до решения Учредительного собрания о форме власти в России говорить об упразднении царского правления можно было лишь теоретически).
К концу марта 1917 г. все места богослужебных, ставленнических и других чинов РПЦ, где ранее поминалась царская власть, были исправлены синодом. Изменения заключались в буквальной замене поминовения императора на поминовение «благоверного Временного правительства». Однозначная замена царской власти на народовластие не соответствовала политическому положению страны, так как образ правления в России должно было установить только Учредительное собрание. Содержание изменённых книг более соответствовало республиканскому устройству России как якобы свершившемуся факту.
Действия Св. синода в первые недели Февральской революции свидетельствовали об отсутствии у его членов стремления рассматривать политическое положение России как находящееся в состоянии «неопределённости» образа правления (до соответствующего решения Учредительного собрания). Его действия носили безапелляционный характер и указывали, что синодом сделал выбор в пользу народовластия, а не монархии. В результате такой позиции высшего органа церковной власти – (с учётом влияния подведомственного ему духовенства на многомиллионную православную паству) – была по сути ликвидирована вероятность монархической альтернативы народовластию, и революция получила необратимый характер. Вследствие чего можно утверждать, что члены Св. синода в марте 1917 г. осуществили вмешательство в политический строй Российского государства.
Священнослужителям принадлежит временной приоритет в узаконивании российской демократии (народовластия). Если Россия была провозглашена А.Ф. Керенским республикой через шесть месяцев после революционных событий февраля–марта 1917 г., то Св. синодом «молитвенно-духовно» (и «богословски», и «богослужебно») уже буквально через шесть дней.
Св. синод фактически упразднил государственно-религиозные праздники Российской империи – «царские дни» до соответствующего правительственного постановления. Тем самым подчёркивался необратимый характер революционных процессов и предопределялось решение Учредительного собрания о форме правления и, как следствие – решение о государственных праздниках.
Смена государственной власти, происшедшая в России 3 марта, носила временный характер и была обратима (в том смысле, что самодержавие как авторитарную власть возможно было реформировать в конституционную монархию). За такой вариант выступала, в частности, партия «Народной свободы», которая вплоть до конца марта 1917 г. являлась конституционно-монархической. Члены Св. синода в своих «республиканских устремлениях» в марте 1917 г. фактически оказалось левее кадетов.
Духовенству РПЦ принадлежит приоритет и в изменении государственной, исторически сформировавшейся монархической идеологии Российской империи: Св. синод уже 7–9 марта официально отрешился от второй составляющей лозунга «за Веру, Царя и Отечество». Временное же правительство декларировало о недопущении возврата монархии лишь 11 марта.
Процесс перехода РПЦ на сторону Временного правительства завершился 9 марта 1917 г.: в день выпуска Св. синодом послания «К верным чадам Православной Российской Церкви по поводу переживаемых ныне событий» и объявления по духовному ведомству «для исполнения» утверждённую 7 марта Временным правительством «Присягу или клятвенное обещание на верность службы Российскому Государству для лиц христианских вероисповеданий».
Члены Св. синода, приведя православную паству к присяге на верность Временному правительству и не освободив народ от действующей присяги на верность императору, благословили, по сути, российских граждан на клятвопреступление. Показателем радикальной настроенности членов «царского» состава Св. синода служит и тот факт, что формы церковных (ставленнических) присяг, установленные им 24 марта 1917 г., по своему содержанию оказались левее государственной присяги, введённой Временным правительством 7 марта.
Альтернатива действиям (во многом – бездействию) Св. синода в февральско-мартовские дни 1917 г. была. В распоряжении высшего органа церковной власти было полтора десятка мер, которые уже применялись или в период Первой российской революции, или были применены в ближайшем будущем. Тем не менее ни одна из этих мер по поддержке или трона (до 2 марта), или самого института монархии (продолжавшего существовать по крайней мере до решения Учредительного собрания о форме правления в России), или арестованной Царской семьи предпринята не была. Начиная же с 6 марта 1917 г. Св. синодом был проведён комплекс охранительных действий в отношении Временного правительства.
Среди различных факторов, влиявших в период начала Второй российской революции на судьбу монархии, одним из решающих был характер отношения духовенства РПЦ к институту царской власти. Сама власть императора как помазанника Божия имела духовную основу именно в православии. Потому с большой долей уверенности можно утверждать, что если бы Св. синод в судьбоносные для царя и страны февральско-мартовские дни 1917 г. предпринял в отношении монархии охранительные действия, то политические события и в столице, и в на местах пошли бы по иному сценарию.
Действия высшей церковной иерархии в период февральско-мартовских событий 1917 г., оказали заметное влияние на общественно-политическую жизнь страны. Они послужили одной из причин «безмолвного» исчезновения с российской политической сцены правых партий, православно-монархическая идеология которых с первых чисел марта 1917 г. фактически лишилась поддержки со стороны официальной церкви.
Епископату и приходскому духовенству РПЦ принадлежит одна из определяющих ролей в установлении на местах новой власти. Тому способствовали обращённые к пастве проповеди и призывы о необходимости мира, смирения и спокойствия, а также обнародованные в печати резолюции по политическим вопросам различных собраний православного духовенства и мирян.
Формы пастырского воздействия на общественно-политическое сознание паствы весной 1917 г., с одной стороны, были традиционные: проповеди, печатные воззвания, служения молебнов, крестных ходов и проч. С другой – они носили печать и митинговой демократии. Это выразилось в широком участии духовенства в революционных торжествах: «праздниках свободы», «днях похорон освободительного движения», 1 Мая и проч. Эти «праздники», проходившие под красными знамёнами, музыку и песни революции, благодаря участию в них пастырей и архипастырей РПЦ (нередко выступавших и на митингах), «освящались» авторитетом церкви и приобретали от этого оттенок православных торжеств. Соответственно, верующие начинали воспринимать эти праздники как «свои». Тем самым в общественном сознании легитимировались новая власть, новые мелодии и символы.
В 1917 г. российское духовенство в целом относилось к императорской власти не как к сакральной власти помазанника Божьего, а как к переходной форме политической системы, соответствующей определённому историческому этапу развития России.
Массовая и практически повсеместная поддержка со стороны клириков РПЦ свержения самодержавия во многом была обусловлена соответствующей позицией Св. синода. Действия духовенства, направленные на придание революции необратимого характера, шли «сверху»: от синода к епархиальным архиереям и к приходским пастырям. Вместе с тем Св. синод выполнял и «карательную функцию» по отношению к контрреволюционному духовенству, проповедовавшего, в частности, о сложившемся в стране «междуцарствии».
Политика, проводимая весной и летом 1917 г. центральной и местными духовными властями, а также светским правительством, свидетельствовала о их полном союзе по многим вопросам: об отношении к изменению в стране формы правления, о предоставлении народу гражданских свобод, доведении войны до победного конца и проч. Разногласия между церковью и государственной властью возникли лишь в конце июня – после решения Временного правительства передать церковные школы в ведение Министерства народного просвещения.
Одной из причин, вследствие которых в общественном сознании установилась точка зрения о негативном, в целом, отношении РПЦ к свержению монархии, явилась широко проводимая в 1917 г. церковная миротворческая деятельность. Однако призывы российского духовенства к миру, спокойствию, созидательному труду и повиновению государственной власти стали звучать лишь после прихода к власти Временного правительства. Раздаваясь с амвонов, со страниц епархиальных и других изданий, эти призывы побуждали народ к повиновению новой власти, способствовали формированию у него положительного отношения к свержению монархии и, тем самым, фактически узаконивали Февральскую революцию.
Социально-политическая активность священно- и церковнослужителей начала спадать приблизительно с июля 1917 г. Революционные иллюзии духовенства стали рассеиваться с наступлением общего разочарования граждан России в политике Временного правительства. Во внутрицерковной жизни весной и летом ясно обозначился кризис власти. Иерархи стремительно теряли контроль над приходскими священниками. В свою очередь, сами священники всё больше и больше ощущали на себе возрастающую требовательность и непокорность как прихожан, так и подчинённых себе псаломщиков и пономарей. Весной и летом 1917 г., на фоне получившего широкое распространение процесса отхода общества от церкви, среди паствы возникли воинствующие антиклерикальные настроения. Все эти факторы в совокупности обусловили резкое снижение церковных доходов, затронув тем самым материальные интересы российского духовенства. В результате в духовной среде начало расти недовольство сложившейся в стране политической и социальной обстановкой. Священнослужители стали придерживаться более правых взглядов и даже переходить в оппозицию революции.
В результате состоявшегося в ноябре 1917 г. на Поместном соборе РПЦ восстановления патриаршества и реформирования внутрицерковного управления, церковные полномочия царя (в области церковно-правительственного управления (юрисдикции), охраны вероучения и контроля за церковным благочинием) в полной мере перешли к духовенству. С учётом того, что Дом Романовых фактически не отрекался от престола, можно утверждать, что это был не «естественный» переход прав царя к духовенству, а едва ли не насильственное изъятие, осуществлённое под прикрытием революционных светских властей.
Члены Св. синода, взяв с первых чисел марта 1917 г. курс на установление в России республиканского правления, в определённом смысле проявили политическую близорукость. Пойдя навстречу Временному правительству и поддержав свержение монархии, они не смогли верно предвидеть дальнейшего развития политических событий.
В целом, надежды духовенства РПЦ на демократический путь развития России, заявленный в декларации Временного правительства 5 марта, не оправдались. В конце октября 1917 г. вектор исторического развития России изменился. Советская власть начала проводить известную «вероисповедную» политику, направленную не только на полное отделение церкви от государства, но и на уничтожение любой религиозной идеологии. Начался новый этап взаимоотношений государства и церкви. Однако его наступление во многом было обусловлено официальной политической позицией самого духовенства РПЦ в предшествующий – послефевральский период 1917 г.
Большинство этих выводов, касающихся общественно-политической и внутрицерковной ситуации в период Февральской революции, в 2003–2006 гг. уже звучало в серии журнальных статей М.А. Бабкина, опубликованных на страницах отечественных академических журналов. Однако вместе с новым материалом по предреволюционному периоду и концу 1917 г. аргументация авторской концепции с анализом церковно-государственных отношений начала XX в. с точки зрения историко-богословской проблемы «священства-царства» звучит ещё более весомее.
Следует отметить, что монография М.А. Бабкина фактически является аналитическим дополнением к сборнику документов, изданном автором годом раньше: «Российское духовенство и свержение монархии в 1917 году. (Материалы и архивные документы по истории Русской православной церкви)» (М., Изд. Индрик. 2006). В настоящий момент готовится увидеть свет второе издание этого сборника.
Рецензируемая работа является серьезным исследованием важной научной проблемы. Она наполнена интересными наблюдениями и свежими выводами, написана хорошим литературным языком, с любовью к предмету исследования. Книга является важным вкладом в изучение как политической истории России, так и истории Русской православной церкви. На базе монографии создана докторская диссертация, успешно защищённая М.А. Бабкиным 17 октября 2007 г. в Московском государственном университете им. М.В. Ломоносова.
Представленные рецензии имеют как схожие, так и отличные черты.
Обе рецензии выполнены в соответствии с общепринятой структурой, в них содержатся все необходимые структурные элементы.
Авторы рецензий представляют разбор материала монографий по главам.
Вместе с тем, имеются отличия, связанные со спецификой монографий.
Так, в рецензии на первую монографию автор особенно подчеркивает прикладное значение рецензируемого материала: как сделанные автором монографии выводы могут использоваться во врачебной практике.
Автор второй рецензии больше обращается к теоретическому анализу, более подробно рассматривает содержание монографии, показывает её научное значение.