Крупным явлением в литературе предреволюционных и особенно революционных лет стала публицистика и сатирическая поэзия К. Гавличека-Боровского, драматургия и проза Тыла, эти писатели творили и в годы реакции.
Характерные тенденции в развитии литературы этих лет отражает романтическая поэзия Йозефа Вацлава Фрича (1829—1890), развивавшего маховские традиции. Его стихи, созданные в тюрьме, увидели свет четверть века спустя («Песни из крепости», 1881). Атмосферу поэзии Фрича определяет трагедийность переживаний, вызванных поражением революции, и вместе с тем мотивы героики гражданского подвига и благородной жертвы во имя народного блага и свободы.
Заметным литературным событием в годы политической реакции был выход в свет поэтического сборника Карела Яромира Эрбена (1811—1870) «Букет народных преданий» (1853), в котором утверждалось бессмертие творческой энергии народа, его моральное и нравственное здоровье. Сын бедного сапожника, Эрбен, получив образование в Пражском университете, стал знатоком и собирателем фольклора. В основу большинства баллад, составляющих «Букет», положена ситуация, в которой герой совершает выбор. Нарушение того или иного морально-нравственного запрета становится источником трагических последствий. В общем контексте сборника эти мотивы соотносятся с ключевой метафорой вступительного стихотворения, в котором олицетворением родины является образ матери. Содержание баллад внушало читателям мысль о необходимости хранить верность отчизне и родному народу.
Эрбен испытал влияние романтической поэзии Махи, он был близок и к тому крылу европейских романтиков, которое ориентировалось на народное творчество, воспринятое в духе идеи Гердера как сокровищница национального
486
духа. «Букет» Эрбена оказал большое влияние на развитие жанра баллады, чрезвычайно распространенного в дальнейшем в чешской поэзии XIX и XX вв.
Божена Немцова
Рисунок М. Швабинского
В развитии прозы, в укреплении ее реалистических тенденций значительную роль сыграло творчество Божены Немцовой (1820—1862). Человек широких интересов, разностороннего образования, большой душевной красоты, Немцова выступала не только как писательница, но и как страстный публицист, проповедник демократических и патриотических идей. Очень чуткая к социальной несправедливости, Немцова исповедовала идеалы утопического социализма, питая надежду на исправление общества путем морального просвещения. С этим связаны романтически-нравоучительные тенденции ее произведений. В основе ее очерков, ставших своеобразной подготовкой к более масштабной художественной прозе («Из Домажлиц», 1847; «Картины жизни Словаков», 1859) и обработок чешских, словацких народных сказок, лежит представление о простом народе, крестьянстве как главном носителе социальных и морально-этических ценностей человеческого общества, протест против социального неравенства. Рассказы и повести писательницы («Дикая Бара», 1856; «В замке и около замка», 1857, и др.) проникнуты особой поэтической атмосферой в изображении жизни народа и в то же время духом социального критицизма. В центральном произведении писательницы — повести «Бабушка» (1855) — впервые в чешской литературе был создан монументальный и в то же время лирический образ крестьянки, овеянный поэзией народной жизни и ставший символом мудрости и морального здоровья простого народа. Внутренний мир героини и все ее поведение неотделимы в романе от народно-национальной стихии. Этот образ был крупным завоеванием на пути освоения реалистической типизации.
Немцова мастерски использовала живую народную речь, обогащая ее народной лексикой и народными оборотами. От произведений писательницы ведет начало новый язык чешской прозы. Ю. Фучик называл ее «революционеркой слова».
486
СТАНОВЛЕНИЕ РЕАЛИЗМА
В ЧЕШСКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ.
ЯН НЕРУДА
60—80-е годы в развитии чешской литературы ознаменованы рождением реалистического направления. Однако наряду с утверждением нового продолжалось активное развитие тенденций, характерных для литературы предыдущего этапа.
Буржуазно-демократическая революция 1848 г. в Чехии не была завершена, не исчерпала своих возможностей. Национальный вопрос, вопрос о создании национального государства, об осуществлении буржуазных демократических свобод в 50—80-е годы XIX в. по-прежнему оставался актуальным. Таким образом, общественные настроения, питавшие развитие чешского романтизма в предреволюционные годы, получают после революции новую почву для дальнейшего развития. Через романтический этап творчества прошли почти все писатели этих лет. Революционно-романтические тенденции, романтическая приподнятость и образность связаны у прогрессивных писателей этого периода с задачами освободительной борьбы. Эти черты особенно проявились в патриотической гражданской поэзии Сватоплука Чеха (1846—1908), Йозефа Вацлава Сладека (1845—1912), Витезслава Галека (1835—1874).
В этот период изображение народной жизни порой сохраняет и черты сентиментальной патриархальности, отличается недостаточно глубоким пониманием природы социальных конфликтов, часто преломлявшихся в сознании писателей лишь как противоречия чисто национального или чисто этического характера (романы
487
Г. Пфлегера-Моравского, некоторые произведения В. Галека, Я. Арбеса, К. Светлой).
Вместе с тем дальнейшее интенсивное развитие получили и реалистические тенденции литературы 40—50-х годов, которые все более активно завоевывали ведущие позиции в литературном движении.
Заметным рубежом в этом процессе стали 60-е годы, годы мощного общественно-национального подъема. Для этого периода характерны массовые патриотические манифестации, имевшие зачастую и ярко выраженное социальное содержание. На многолюдных собраниях, которые по давней гусистской традиции получили название «таборов»*, звучали требования восьмичасового рабочего дня, всеобщего избирательного права. В это время идет процесс консолидации духовных сил нации, создаются национально-патриотические культурные организации «Умелецкая беседа», «Сокол» и др. Следующие десятилетия принесли Чехии обострение социальных и политических противоречий, размах стачечного движения и образование в 1878 г. социал-демократической партии. В 70—80-е годы все более и более обнажала свою истинную антинародную сущность чешская буржуазная политика, вырождавшаяся в пустое политиканство и тяжбу с правящей Веной за мелкие уступки по национальному вопросу.
Основное ядро складывающегося реалистического направления составляли молодые поэты и писатели, объединившиеся в 1858 г. вокруг альманаха «Май» (Я. Неруда, В. Галек, К. Светлая, Г. Пфлегер-Моравский, а из старшего поколения — В. Фрич, К. Сабина, Б. Немцова). Этот альманах стал заявкой на новое слово в литературе и положил начало ожесточенной полемике, которая развернулась в дальнейшем между «маевцами» и представителями лагеря официальной литературы, тяготеющей к сохранению концепции национально-патриотического романтизма эпохи национального возрождения.
Утверждение реализма принесло в чешскую литературу небывалую до той поры широту проблематики, стремление осмыслить и отразить всю сложность современной действительности в ее общественно-политических и семейно-бытовых отношениях, воссоздать богатый духовный мир современного человека. На первый план выдвигается проблема народа не только как носителя национальной идеи и патриотических идеалов (как это было в период национального возрождения у писателей-романтиков), но прежде всего как основной части общества со своей сложной социальной структурой.
Неруда, Галек и их единомышленники горячо выступали против ограниченного понимания самобытности чешской литературы как прежде всего фольклорно-этнографического изображения действительности, против рабского следования образам литературы чешского национального возрождения. Они содействовали приобщению чешского читателя к духовным ценностям европейских литератур, широко пропагандируя творчество таких великих писателей, как Лонгфелло, Гюго, Беранже, Петефи. Патриотически настроенная чешская интеллигенция стремилась противодействовать влиянию насильно насаждаемой немецкой культуры. В то же время было весьма популярно творчество Гейне, большие симпатии встретила деятельность группы «Молодая Германия», творчество Берне, Ленау.
Особенно широкими и плодотворными были в 60—80-х годах связи с русской литературой. Неруда и его литературные единомышленники пытались повернуть отечественную литературу к тому же познанию глубинных процессов социальной действительности, которое отличало русский реализм. Именно литераторы маевского круга открывали соотечественникам глубокую идейность русской литературы, ее гуманистическую устремленность и высокую художественность. Творчество Пушкина, Гоголя, Тургенева, Лермонтова, Островского, Некрасова становится не только объектом читательского освоения, но и как бы слагаемым чешского литературного процесса, катализатором, который способствовал созреванию в чешской литературе прогрессивных сил.
Центральной фигурой литературной жизни Чехии был в эти годы Ян Неруда (1834—1891). Он родился в Праге в бедной семье и на всю жизнь сохранил трепетную любовь к родному городу. Закончив гимназию, он учился на философском факультете Пражского университета, некоторое время служил учителем, с конца 50-х годов вступил на путь писателя-профессионала.
Поэт, прозаик, драматург, публицист, литературный критик, автор многочисленных статей и рецензий, касающихся развития чешского театра, музыки, изобразительного искусства, Неруда оказал огромное влияние на развитие отечественной культуры, что позволяет историкам культуры считать 60—80-е годы «нерудовским» периодом. Он убежденно отстаивал идею познавательной функции искусства, считая, что его объектом должна быть прежде
488
всего реальная действительность. Для Неруды, как и для Чернышевского, прекрасное — это сама жизнь. Выступая с такими требованиями, он впервые в чешской литературе сформулировал принцип типического обобщения действительности как один из важнейших критериев реализма. Большое внимание Неруда уделял проблеме национальной специфики искусства, убежденный в том, что «во всемирную армию поэтов» принимают лишь поэтов «со своим голосом», «в своей национальной одежде».
Сборники рассказов Неруды «Арабески» (1864), «Малостранские повести» (1878), повесть «Босяки» (1872) обозначили отход от романтических иллюзий, прекраснодушной сентиментальности и непременного набора национально-патриотических тем, которые держали в своем плену донерудовскую прозу, в значительной степени даже прозу Немцовой. С прозой Неруды в чешской литературе восторжествовал принцип реалистической типизации.
В повести «Босяки» Неруда впервые в чешской литературе попытался создать обобщенный образ рабочей массы, впервые в чешской литературе использует рабочий фольклор. Его герои, сезонные рабочие, люди труда, резко отличны и своей социальной судьбой, и психическим складом, и нравственным кодексом от рядового чешского буржуа.
Во многих повестях и рассказах Неруды создается кажущееся тождество автора с рассказчиком-обывателем, автор словно бы сливается с банальностью его мироощущения, одновременно изнутри разоблачая своего героя. Обнажая пустоту растительного существования чешского обывателя, писатель с любовью показал подлинных представителей народа, воплощающих лучшие его качества. Впервые чешский прозаик продемонстрировал такое разнообразие и гибкость повествовательной формы, мастерство лаконизма, умение работать с емкой художественной деталью.
Сразу после смерти писателя чешские критики отмечали, что «Малостранские повести» открыли эру чешского реализма, как эра русского критического реализма началась с «Шинели» Гоголя. Обобщенный образ Пражского района Малой Страны вырастает, подобно гоголевскому Миргороду, в символ обывательщины и мещанства. Некоторые особенности реализма, которые наиболее рельефно проступили в «Малостранских повестях», роднят Неруду не только с Гоголем, но и с Диккенсом. Как и великие мастера русского и английского реализма, Неруда обладал искусством обнажить все мелкое, подлое в человеке, создать образ на основе сатирического или юмористического преувеличения ведущего свойства характера, не нарушая его жизненной достоверности. Ему было присуще редкое и тонкое искусство бытописания как средство социального анализа. Гоголь и Диккенс создали тип повествования, в котором слились такие противоположные стихии творчества, как сатира и лирика, смех и слезы. Для чешской литературы пути к такой прозе, получившей широкое распространение в XX в. (Гашек, Чапек, Полачек), прокладывал своими рассказами и повестями Неруда.
Основная черта поэзии Неруды (сб. «Книги стихов», 1868; «Космические песни», 1878; «Баллады и романсы», 1883; «Песни страстной пятницы», 1896, изд. посмертно и др.) — сочетание высокого гражданского пафоса и лиризма, критицизм, отказ от идеальных представлений о нации, нотки иронии, скепсиса. Нерудовская поэтическая интонация была подхвачена и развита в творчестве поэтического поколения 90-х годов (Махар, Шрамек), она присуща и многим поэтам XX в. Высокие понятия Родины, Народа обретают в стихах Неруды впервые в чешской поэзии личное, даже интимное звучание. Лирический герой Неруды эмоционально объединяется с миром простых людей в общем лирическом настроении: «Мать похоронил я — пережил страданье, // Схоронил невесту — пережил желанья. // Я слезами сердце вылечил от муки, // Но с тобой, народ мой, я б не снес разлуки!» (перевод М. Павловой).
Лирика Неруды принесла в чешскую поэзию конкретность лирического события и переживания, содействовала обогащению чешской поэтической речи «необщностью» поэтического выражения, сближением с народно-разговорной стихией языка, изображением природы Чехии. В его гражданской, философской, интимной, пейзажной лирике читатель встретит бесконечное многообразие стихотворных структур, интонационно-стилевых вариаций.
Сноски
Сноски к стр. 487
* «Табор» — по-чешски «лагерь» и одновременно название города, который был центром гуситского движения в XV в.
488
ЧЕШСКАЯ ПРОЗА 60—80-х ГОДОВ.
АЛОИЗ ИРАСЕК
Нерудовская концепция реализма нашла свое дальнейшее развитие в трудах Вилема Мрштика (1863—1912) и Отокара Гостинского (1847—1910), которые творчески углубили и теоретически обосновали эстетическую программу реализма применительно к новому этапу развития чешской литературы в 80—90-е годы. Гостинский в своей работе «О художественном реализме» (1890) попытался дать философское истолкование таким категориям, как «прекрасное», «правда в искусстве», «тенденциозность», «типическое» и т. д. В. Мрштик был активным пропагандистом русской реалистической литературы
489
(он переводил Толстого, Достоевского, Гончарова) и эстетики русских революционных демократов, особенно «короля критиков» Белинского.
Оба критика сумели оценить познавательные возможности искусства и в чрезвычайно популярных манифестах Золя, которые вызывали негативную реакцию представителей охранительных тенденций. В тех жарких спорах о натурализме, которыми была насыщена чешская литературная печать 1887—1891 гг., отразились основные идейно-эстетические столкновения времени.
Задаче художественного освоения действительности, пониманию социальных явлений современности, которые выдвигала чешская эстетика складывающегося реализма, особенно полно соответствовали на первых порах гибкие, подвижные социально-бытовые и социально-психологические малые жанры прозы — очерк, рассказ, повесть. Очерковые жанры, основанные на непосредственных наблюдениях жизни, стали для многих чешских прозаиков первой ступенью в освоении реалистических принципов типизации, социально-бытовых и социально-психологических аспектов изображения. Очерки Немцовой предваряли создание ее романов, серия очерковых зарисовок жизни Праги предварила «Малостранские повести» Неруды, «Горные рассказы» Ирасека — серию его исторических романов. Политические очерки Якуба Арбеса (1840—1914) (который открыто выразил глубокие симпатии к социалистическому движению), рисующие эпизоды революции 1848 г. в Чехии, Великой французской революции, Парижской коммуны, создающие портреты Кошута, Гарибальди и др., в значительной мере подготовили почву для социально-бытовых романов писателя «Современные упыри», «Ангел мира», созданных им в конце века.
Разработка малых жанров прозы способствовала накоплению опыта в создании синтетических картин действительности. В чешской литературе 60—70-х годов, как и других литературах этого периода, наблюдается циклизация малых прозаических форм («Горные рассказы» А. Ирасека; «Зарисовки Ештедского края» К. Светлой; «Малостранские повести» Я. Неруды и др.). Цикл позволял оставаться в рамках малой прозаической формы, однако давал простор для создания масштабных образов и обобщений.
Одна из центральных проблем чешской реалистической литературы 60—80-х годов — власть денег, разрушающая человечность, — чаще всего решалась на материале жизни деревни. В произведениях К. Светлой, В. Галека, К. Райса в традициях Эрбена и Немцовой показана нравственная красота и национальная основа характера чешского крестьянина. Но теперь картины сельской жизни в значительной степени утрачивают налет идилличности и говорят уже о глубоком понимании социальных процессов капитализирующегося села, где отношения между людьми складываются на чисто денежной основе, отбрасывая патриархальную семейственность и рождая трагическую разобщенность людей.
В эти годы в литературе начинает звучать и тема города, где противоречия буржуазного мира выступали в своей наиболее обнаженной и резкой форме. В качестве главных героев здесь часто выступают представители городских низов, люмпен-пролетариата, рабочего класса (рассказ Антала Сташека (1843—1931) «О сапожнике Матоуше и его страданиях» (1876), переделанный им полвека спустя в роман; повесть Неруды «Босяки»). Одним из ведущих мотивов чешской прозы становится обличение мещанства, обывательщины, паразитизма существования мелкого чешского буржуа. Собирательный образ чешского обывателя создал в своих рассказах и «Малостранских повестях» Ян Неруда. Герой повести С. Чеха «Путешествие пана Броучека в XV столетие» (1888), чешский буржуа XIX в., чудесным образом попавший в прошлое, в героические гуситские времена, предает родину, спасая свою жизнь и имущество. Подобным же образом ведет себя главный персонаж повести Ирасека «Философская история» (1878) в героические дни революции 1848 г.
В жанре реалистического социально-психологического романа чешская литература 60—80-х годов не достигла таких успехов, как в малой прозе. Романы В. Галека («Под пустым холмом», «В усадьбе и хижине»), К. Светлой («Деревенский роман», «Франтина»), И. Германа («Съеденный магазин»), А. Сташека («Неоконченная картина») были первым приступом к освоению жанра социально-психологического романа. Они не обладали еще ни подлинной масштабностью социальных обобщений, ни многоплановостью изложения, оставаясь, по существу развернутой повестью. Однако эти писатели обогатили чешскую прозу приемами психологического анализа, показали социальные причины драматического столкновения характеров, в их романах рождается и мастерство композиционного построения.
Подлинные завоевания чешского реалистического романа связаны с историческим жанром. Высшие художественные достижения принадлежат здесь Алоизу Ирасеку (1851—1930). Ирасек родился в Находском крае в крестьянской
490
семье, и с детства в нем пробудился живой интерес к истории и фольклору родных мест. Его увлекали передававшиеся из поколения в поколение рассказы о народных восстаниях, предания о гуситских войнах и легендарном герое Яне Жижке. После окончания исторического отделения Пражского университета он работал преподавателем истории. В своих произведениях, пользовавшихся огромной популярностью, писатель охватил важнейшие моменты национальной истории. Во все времена основным носителем исторического прогресса, его главной значительной силой были для Ирасека народные массы. В произведениях нередко содержится полемика с официальной буржуазной историографией. В историческом прошлом Ирасек искал ответы на вопросы своего времени, прежде всего связанные с национально-освободительной борьбой. «...В жизненной цепи звенья настоящего времени связаны со звеньями прошлого, и не все, что было, является мертвым прошлым. Борцы ушли, но борьба осталась». Писатель избирал в качестве объекта для художественного воплощения наиболее яркие, переломные моменты чешского национально-освободительного движения. Все его романы созданы на основании тщательного изучения богатейших и разнообразных исторических источников, они насыщены ощущением эпохи.
В 70—80-е годы он создает романы о крестьянских восстаниях; лучшие из них — «Скалаки» (1875) и «Псоглавцы» (1884). В исторических эпизодах писатель сумел увидеть черты целой эпохи, основные трагические противоречия феодального общества. Народные массы становятся в повествовании главным действующим лицом.
Конец 80-х и 90-е годы — период расцвета творчества Ирасека. В эти годы написаны циклы романов о гуситском движении, переросшие в национальную эпопею: трилогия «Между течениями» (1887—1890), романы «Против всех» (1893), «Братство» (1899—1908). В этой эпопее создан могучий по своему историческому охвату и эмоциональной монументальности образ гуситской эпохи. Гусизм был для писателя образцом подлинного народовластия, идеалом гармонического единства социальной и национально-освободительной борьбы, воплощением мечты о свободе. Соотнося героическое прошлое гуситов, их святую веру в новую жизнь, ясную цель борьбы и моральное единство с задачами демократического движения рубежа XIX—XX вв. писатель стремится активизировать национальное сознание, обострить чувство ответственности каждого за судьбы нации.
Подчиняя логику развития действия в романах логике исторических событий, связывая между собой сотни человеческих судеб представителей различных сословий — от королей и знатных шляхтичей до простых батраков и лавочников, писатель создает сложный многоплановый сюжет, мастерски ведя нить повествования. Ирасек — мастер батальных сцен. Читатель не только видит сменяющие друг друга картины битвы, но и как бы слышит ее грозную музыку: звон оружия, ржание коней, победные крики, стоны раненых, и за всем этим не исчезает человек, его судьба, его место в масштабных национальных событиях, его личные качества.
В пятитомном романе «Ф. Л. Век» (1888—1906) и четырехтомном романе-хронике «У нас» (1896—1903) Ирасек показывает, что традиции гуситского движения (и западноевропейского революционного движения, в том числе идеи Великой французской революции) сыграли большую роль в духовном подъеме чешской нации в годы возрождения (конец XVIII — начало XIX в.). Эти романы написаны с эпическим размахом, они поражают широтой изображения жизни всех слоев общества. На страницах романов живут и действуют известные деятели чешской культуры, реальные будители (писатели Там, Пельцель, Добровский, основатель первой чешской типографии Крамериус, математик Выдра и др.), а также безвестные скромные патриоты, самоотверженный труд которых содействовал национальному возрождению, развитию чешской национальной культуры. Материал диктует писателю и сюжетное построение, и темп повествования, которое лишено острых драматических столкновений, но исполнено внутреннего драматизма, большую степень оснащенности историческими реалиями. Многие творческие принципы и приемы исторического романиста, характерные для Ирасека, восходят к художественным открытиям Вальтера Скотта, однако здесь перед нами иной тип романа.
Творческий опыт Ирасека в создании реалистического романа-эпопеи не прошел бесследно для многих последующих чешских писателей, в том числе А. Запотоцкого, М. Пуймановой и др.
С именем Ирасека связаны и успехи драматургии. После Й. К. Тыла несколько десятилетий чешская драма не создавала ничего особо значительного. Открытие Национального театра в Праге в 1883 г., построенного на народные средства, содействовало созданию благоприятных условий для развития чешской драматургии, в которой утвержадются реалистические принципы изображения. Это относится прежде всего к серии драм, тематически связанных
491
Иллюстрация:
Национальный театр в Праге
Архитектор Й. Зитек. 1860—1880-е годы
с чешской деревней. Как и писатели Л. Строупежницкий (комедия «Наши гордецы»), Г. Прейсова (драма «Ее падчерица»), братья А. и В. Марштики (драма «Мариша»), Ирасек в драмах «Отец» (1894), «Войнарка» (1890) создал галерею образов типичных характеров чешских крестьян, своих современников, обнажая конфликты капитализирующейся деревни. Большим художественным завоеванием реализма стали исторические драмы Ирасека «Ян Гус» (1903), «Ян Жижка» (1911) и «Ян Рогач» (1914), в которых ему удалось создать монументальные портреты вождей гуситского движения.
491
ЧЕШСКАЯ ПОЭЗИЯ 60—80-х ГОДОВ
В становлении чешского реализма большую роль играла поэзия, которая порой даже оттесняла прозу. Поэзия 60—80-х годов отличается большим тематическим и жанровым разнообразием. Многие крупнейшие писатели этого периода выступали одновременно и как прозаики, и как поэты, достигая больших художественных высот в обоих родах литературы (Неруда, С. Чех, В. Галек, Ю. Зейер и др.). Выдвигается плеяда новых ярких поэтических дарований — Йозеф Вацлав Сладек (1845—1912), Ярослав Врхлицкий (1853—1912), Сватоплук Чех (1846—1908).
На первый план выступает патриотическая гражданская лирика, которая выражает идеалы и надежды национально-освободительного движения, — поэтические сборники Неруды, С. Чеха — «Утренние песни» (1887) и «Новые песни» (1888), книги стихов Сладека «Сельские песни» (1889) и «Чешские песни» (1892).
Для гражданской лирики этого периода характерно обращение к истории чешского народа, прежде всего к гусизму, в котором поэты видели образец революционного народовластия. Патриотическая проблематика поэзии связана с идеей чешско-словацкого единства, имеющей прочные традиции (стихи Я. Неруды «Послание Словакии», С. Чеха «На Ваге», сборник А. Гейдука «Цимбалы и скрипка» (1876), и др.). Русско-турецкие войны, национально-освободительная борьба южных славян с турками и помощь им со стороны России вызвали волну горячих симпатий к России и
492
сочувствие к славянским собратьям по борьбе за свободу (стихи С. Чеха, В. Шольца, Э. Красногорской). Сочувственное отношение чехов встретило польское национально-освободительное движение. Колларовская идея славянской взаимности по-новому осмысляется и углубляется в чешской демократической поэзии 60—80-х годов.
Гражданская лирика этого времени пронизана чувством личной ответственности поэта за судьбу родины и своих сограждан, она отличается слитностью индивидуальных переживаний поэта и высоких народных стремлений к свободе и правам человека. Ее характеризует призывная агитационная интонация, высокий романтический пафос и яркая романтическая образность. Однако порою она теряет свой непосредственный эмоциональный заряд, приобретая пафосно-риторическую стилевую манеру. Это относится прежде всего к поэтам так называемой «люмировской школы», связанным с деятельностью журнала «Люмир». В какой-то мере эти особенности патриотической лирики присущи поэзии Чеха, Сладека, Врхлицкого и его эпигонов. В то же время чешская поэзия обогатилась в эти годы обращением к миру простых людей с их заботами и радостями. Впервые появляется образ рабочего, который уверенно выходит в это время и на арену чешской общественной жизни. Образ рабочего-горняка, созданный Сладеком в стихотворении «Циклоп», страстная вера в светлый день освобождения, когда циклоп «войдет в чертоги золотые, сжимая молот верный, и впервые увидит солнца радостный восход», перебрасывают мостик к поэзии П. Безруча и ранних пролетарских поэтов.
Активные деятели первого этапа социал-демократического движения — Л. Запотоцкий, Б. Пецка и др. — выступали в 70—80-е годы как авторы революционных стихотворений и песен, в которых они видели действенное средство политической агитации. В их стихах нашли отклик многие революционные события в мире, прежде всего героические дни Парижской коммуны. Однако в художественном отношении эта поэзия ученически следовала современным им образцам чешской демократической поэзии, прежде всего творчеству Неруды и Чеха.
В эти годы поэзия так же решительно, как и проза, поворачивается лицом к социальной действительности, к повседневности, завоевывая «низкие» сферы человеческого бытия. Одной из излюбленных поэтических форм становится баллада. Ведя начало от романтической баллады Эрбена, она приобретает новые черты, привлекая Галека, Неруду, Сладека, Врхлицкого и других поэтов возможностью сочетания лиризма, субъективных переживаний поэта с трезвым, объективным изображением реальной действительности, как бы жанровых зарисовок с натуры. Трагизм бытия раскрывается поэтам и в напряженно остром сюжете баллады, ее диалоге («С молотка» Галека, «На жатве» Сладека, «Сельский Отче Наш» Врхлицкого, вошедший в сборник «Сельские баллады» (1885), созданный на основе крестьянских повстанческих песен, и т. д.). Жанр реалистической социальной баллады получил дальнейшее развитие в чешской поэзии XX в. у Безруча, в творчестве пролетарских поэтов Волькера, Библа.