Сложнее и по строю, и по поэтической образности, и по мысли «Легенды» Беккера, напечатанные полностью также посмертно. Эти своеобразные стихотворения в прозе, в которых субъективный и лирический мир стихов объективируется, переносится в далекое, преимущественно средневековое прошлое. Однако, в отличие от «Исторических романсов» герцога Риваса и «Легенд» Соррильи, искусство Беккера и здесь лишено нарративности, он остается прежде всего лириком. Содержание этих легенд («Зеленые глаза», «Маэстро Перес, органист», «Луч света» и др.) разнообразно, оно нередко заимствовано из народных сказок, но почти всегда в основе трагического конфликта, определяющего развитие их сюжета, лежит тяга к недостижимому, ускользающему и укрытому покровом тайны. В этих легендах не только воспроизводится опоэтизированный мир прошлого, но и появляется своеобразный «идеологический» пейзаж, к которому позднее испытывали такое влечение писатели «поколения 1898 года». Эта перекличка с творчеством писателей рубежа века не случайна: завершая развитие романтического искусства на испано-кастильском языке, произведения Беккера пролагали пути новаторскому искусству писателей XX в.
На фоне псевдоромантического эпигонства, царившего в испано-кастильской поэзии, лирика Беккера, полная неподдельной романтической страсти, могла бы показаться удивительным и необъяснимым феноменом, если бы в это время не переживала подлинного расцвета каталонская, галисийская и баскская поэзия. Именно во второй половине XIX в. особенно отчетливо обнаруживается диалектически противоречивый характер культурного развития Испании. С одной стороны, в это время выявляются и акцентируются черты глубокого своеобразия в развитии литератур каталонского, галисийского и баскского народов, их стремление к обособлению от испано-кастильской художественной культуры. С другой — не менее важны и многочисленные контакты и взаимодействие этих литератур. Прежде всего это получает выражение в двуязычии литературного творчества многих писателей, писавших как на родном языке, так и на испано-кастильском. В этих условиях обмен идеями, художественными открытиями, поэтическими формами оказывался совершенно естественным и неизбежным.
Историки литературы малых народов Испании называют этот период Возрождением, понимая этот термин как восстановление и развитие находившихся в течение нескольких веков в упадке местных языков и литератур. Перед деятелями культуры стояла задача отстоять право этих культур на самостоятельное существование. Не случайно в каталонской, баскской и галисийской литературах этого времени видное место занимает тема героического прошлого, исторического и легендарного. Так, галисийский поэт Эдуардо Пондал (1835—1917) в сборнике «Жалобы сосен» (1886) многие стихотворения посвятил жизни и подвигам легендарного прародителя галисийского народа Бреогана. Бродячий баскский певец-импровизатор Хосе Мариа Ипаррагирре (1820—1881) сочинил песню «Дерево Герники» (1853) о святыне баскского народа дубе Герники, под которым, по преданию, собирались предки басков на народное вече; эта песня стала национальным гимном басков. Крупнейший каталонский поэт этой поры Джасинт Вердагер (1845—1902) создает поэмы «Атлантида» (1877) и «Каниго» (1886), где воскрешаются героические деяния каталонцев в средние века и развертывается величественный пейзаж Пиренеев с их высочайшей вершиной Каниго, «матерью Каталонии».
Патриотическим чувством продиктованы и широкий интерес деятелей культуры Каталонии, Басконии и Галисии к народному творчеству, его собирание, обработка и творческое освоение в собственной поэзии. Таков сборник стихов каталонского поэта Джоакина Рубио-и-Орса (1818—1899) «Волынщик с Льобрегата» (1842). Такова и книга крупнейшей галисийской поэтессы Розалии Кастро (1837—1885) «Галисийские напевы» (1863). Подлинная и глубокая народность содержания и поэтической формы, искренняя любовь, с какой поэтесса изобразила неброские картины родной природы, быт и чувства своих соотечественников в этой книге, дополняются обличением многих социальных бед современности в ее же сборнике стихов «Новые листы» (1850). В произведениях некоторых
460
писателей, например баскского поэта Индалесио Бискаррондо (1871—1876), обнаруживаются социально-критические тенденции, но большинство галисийских, баскских и каталонских писателей этой поры склонны скорее к бытописанию, чем к социальной критике.
Эта костумбристская струя в литературах малых народов оказала большое влияние на формирование регионалистской (областнической) прозы в испано-кастильской литературе и сама, в свою очередь, усваивает многие характерные черты испано-кастильского регионализма.
Регионализм издавна был характерен для испанской культуры — ведь устойчивые провинциальные различия К. Маркс справедливо считал одним из исконных свойств испанской социальной действительности со времен Реконкисты. Неравномерность капиталистического развития еще более углубила эти различия, а характерные для капитализирующегося общества тенденции к нивелированию быта и нравов вызвали усиленное сопротивление патриархально-консервативных элементов общества. На этой основе и получает развитие регионалистская проза 50—60-х годов. Всех писателей-областников характеризовали такие черты, как любовь к своей «малой родине», интересы которой они ставили выше общенациональных, обращение преимущественно к современной теме, выдвижение на первый план темы народа, изображаемого носителем высокой нравственности и добродетели.
В трактовке этой темы особенно явственно обнаруживалась патриархально-народническая узость общественных позиций регионалистов. Им свойственно отрицание неизбежности капиталистического пути развития, т. е. то, что В. И. Ленин, характеризуя русское народничество, назвал «сентименальной критикой капитализма» (Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 2. С. 202). И все же их демократические пристрастия способствовали тому, что в произведениях испанских реалистов второй половины века видное место заняли сюжеты из народной жизни, картины народного быта, типы людей из народа, фольклорные мотивы и т. д.
Ранние регионалисты — автор многочисленных романов и повестей Фернан Кабальеро (под этим мужским псевдонимом скрывалась Сесилия Бель де Фабер, 1796—1877) и создатель ряда сборников рассказов из народной жизни Страны Басков Антонио Труэва (1819—1889), — как и их предшественники костумбристы, обычно, стремясь к предельной достоверности, со всей тщательностью выписывают в своих произведениях картины быта и природы. Но и в понимании сущности художественного конфликта, и в способах построения характеров, и во многих других компонентах их творчество развивается еще в русле романтизма. Вот почему регионалистскую прозу 50—60-х годов, которую иногда объявляют первым этапом развития критического реализма в Испании, можно считать лишь его предвестьем, а качественно новый этап в истории испанской литературы открывают писатели, зрелое творчество которых относится к последней четверти века, — Аларкон, Валера, Перес Гальдос, Переда.
Поначалу, в 70-х годах, в идейной и эстетической борьбе на первый план выдвигался по-прежнему конфликт между новым и старым обществом, лежавший в основе и многих произведений ранних регионалистов. Внимание именно к этому конфликту объяснялось не только тем, что недавно завершившаяся революция справедливо осмыслялась как острейшее его выражение, но и тем, что в 70-е годы в стране шла гражданская война (1872—1876), в которой сторонники претендента на испанский престол Карла VI отвергали компромисс, достигнутый после революции.
Этот конфликт приобретает у писателей-реалистов принципиально иное освещение, чем прежде. Ранним областникам капиталистические порядки в Испании представлялись чем-то наносным, случайным и потому, при всей своей «зловредности», более или менее легко устранимым. Для реалистов последней четверти века победа буржуазного общества — свершившийся факт, его с горечью признают даже консервативно настроенные романисты Переда и Аларкон.
Хосе Мариа де Переда (1883—1905) — крупнейший представитель реалистической регионалистской прозы — придерживался реакционных политических взглядов. Все его симпатии принадлежали патриархальному прошлому, но в сборниках рассказов «Горные сцены» (1864) и «Типы и пейзажи» (1871) он с болью рисовал, как неотвратимы перемены, происходящие вокруг. Уже в этих ранних костумбристских произведениях в описаниях полной сурового трагизма борьбы людей из народа за существование нетрудно различить симпатии автора к труженикам и его ненависить к буржуазному миропорядку.
Эта антибуржуазная тема становится центральной в повестях «Порядочные люди», «Золото побеждает» (опубл. в 1871 г.) и в откровенно политически тенденциозных романах «Дон Гонсало Гонсалес де ла Гонсалера» (1879) и «Педро Санчес» (1883). Реакционность политических оценок в этих произведениях очевидна: автор создает злой пасквиль на революцию,
461
республику и парламентский строй. Но ненависть обострила зрение Переды: он сумел разглядеть в борьбе буржуазных партий, в самой буржуазной революции такие стороны, которые ускользали от взоров либерально настроенных литераторов, и обличить своекорыстие, демагогию политиканов новой формации с убийственной меткостью и глубиной. В романах 80—90-х годов Переда все чаще противопоставляет ненавистному ему буржуазному укладу сохраняющиеся еще в глухих уголках Бискайи патриархальные нравы. Сочетание предельной жизненной достоверности в описании природы, быта, одежды, речи обитателей Бискайи с их идиллическим истолкованием — важнейшая особенность зрелого творчества Переды, представленного романами «Сотилеса» (1885) и «На горных вершинах» (1895). Это последнее произведение — морально-философский роман о нравственном очищении человека, зараженного пороками буржуазной цивилизации, под воздействием девственной природы и бесхитростных обитателей баскских гор — создано не без влияния идей Л. Толстого.
Консервативные убеждения, по крайней мере в зрелые годы, характерны и для другого родоначальника критико-реалистического метода в Испании, Педро Антонио де Аларкона (1833—1891). Вершиной его творчества стала повесть «Треугольная шляпа» (1874), основанная на сюжете «двойного адюльтера», популярном в европейских литературах со времен «Декамерона» (8-я новелла VIII дня). Погрузив действие своей повести в атмосферу быта маленького испанского городка начала XIX в., писатель стремился достоверно воссоздать своеобразие этого быта, уже исчезающее под давлением «безжалостной революционной нивелировки». На этом фоне и изображены, с одной стороны, мельник Лукас и его жена — красавица Фраскита, воплощающие нравственное здоровье народа, величие и благородство его духа, а с другой — гротескно иронические фигуры характерных для «доброго старого времени» представителей местных властей — коррехидора, альгвасила, алькальда. Трезвый взгляд на прошлое, оцениваемое Аларконом критически, далек от исторического оптимизма, ибо пришедшие на смену людям старого режима «юнцы-конституционалисты» внушают ему еще меньшее доверие, чем прежние правители. Отсюда и возникает в повести то особое отношение к старине, которое один из исследователей метко назвал «иронической нежностью». Жанровая картинка, вставленная в историческую рамку, обрела подлинную масштабность и перспективу, позволившие за анекдотической историей рассмотреть глубинные процессы, происходившие в стране. В этом именно, а не только в жизненной достоверности описаний и обнаруживается реализм повести.
Хуан Валера (1824—1905) в кругу писателей-реалистов последней четверти XIX в. занимает особое место. В отличие от регионалистов, сталкивавших в своих повестях и романах различные нравы, и авторов социально-бытовых романов, которые изображали противоборство двух типов социального бытия, воплощенных в разных персонажах, Валера обычно строит свои романы на столкновении двух типов мировоззрения, притом нередко в сознании каждого героя. Эти острые психологические конфликты находят объяснение и разрешение в конечном счете в общественных условиях этой эпохи. Поэтому романы Валеры можно назвать социально-психологическими.
Наибольшей известностью пользуются у читателей первая повесть Валеры — «Пепита Хименес» (1874) и романы «Командор Мендоса» (1877) и «Донья Лус» (1879). Хотя эти три произведения не связаны друг с другом сюжетно, их можно рассматривать как своеобразную трилогию, ибо в основе каждого из них лежит один и тот же «казус совести», морально-психологический конфликт, который возникает в сознании героя или героев и оказывается неразрешимым с позиции господствующей в обществе традиционной христианско-католической морали. В результате герои либо погибают, будучи не в силах сбросить с себя оковы этой морали, либо добиваются счастья, смело бросая ей вызов. В «Пепите Хименес» конфликт разрешается идиллически, в «Командоре Мендосе» и «Донье Лус» — драматически и даже трагически.
Несколько иной характер приобретает конфликт в романе «Иллюзии доктора Фаустино» (1875), психологический казус, рассматриваемый здесь, имеет социально-философский характер. Книга задумана как один из вариантов истории молодого человека XIX столетия. Герой Валеры — Фауст в миниатюре, и все черты, характерные для Фауста, — неутомимая жажда познания, неудовлетворенность достигнутым, поиски реализации в жизни высокого идеала, — приобретают у Фаустино мелкий, поверхностный и нелепый характер. Объяснение этому писатель ищет одновременно в социальном статусе героя (Фаустино — отпрыск старинного, но захиревшего рода, унаследовавший от своих предков лишь аристократическое презрение к труду и непомерное честолюбие) и в его характере, темпераменте, склонности к романтической трансформации реальности в своем сознании. Итог романа — крах социальных и психологических иллюзий Фаустино. Подобное переплетение социального, философского
462
и психологического анализа характерно и для других романов Валеры.
Идейно-художественной вершиной классического реализма XIX в. в испанской литературе стало творчество Бенито Переса Гальдоса (1843—1920). Обратившийся к литературной деятельности в канун революции 1868—1874 гг., Гальдос стремится в своих произведениях осмыслить прежде всего причины, содержание и итоги революции. Это и заставило писателя обратиться к истории. С 1872 по 1916 г., правда с большим перерывом, Гальдос трудится над циклом исторических произведений «Национальные эпизоды». Сорок шесть романов этого цикла, разбитые на пять серий, охватывают историю Испании с битвы при Трафальгаре в 1805 г. до реставрации монархии в 70-е годы. Гальдос создал художественное полотно жизни целой нации за три четверти столетия, да еще заполненных войнами, революциями, переворотами, характеризующихся уходом с исторической арены одних классов и приходом других. В лучших романах цикла, особенно в десяти книгах первой серии, посвященных войне против Наполеона, выявились новаторские черты созданного Гальдосом типа исторического романа-эпопеи, в котором судьбы вымышленных и реальных исторических персонажей оказываются лишь отражением судьбы испанской нации, а главным действующим лицом исторических событий становится народ, причем центральным конфликтом, определяющим движение истории, оказывается столкновение между старой и новой Испанией.
Тот же конфликт в еще более острой форме стоит в центре первых романов Гальдоса, посвященных современности: «Донья Перфекта» (1876), «Глория» (1877), «Семья Леона Роча» (1878). Романы эти относятся к жанру, называемому в Испании «novela de tesis», т. е. откровенно тенденциозного социального романа, и этому подчиняется вся стилистика произведений: использование исключительно резких красок, без каких-либо полутонов; акцентирование в облике персонажей, их характере какой-нибудь одной ведущей черты, нередко подчеркиваемой ироническим смысловым именем (Перфекта — совершенная, Иносенсио — невинный, дель Антигуа — из старины, и т. д.). Основной объект критики в этих романах — ханжеская религиозная мораль, клерикальная и политическая реакция. Недаром появление этих романов было встречено со стороны «традиционалистов» яростными нападками, обвинением писателя в безнравственности и подрыве общественных устоев.
С 1881 г. Гальдос начинает работу над новой серией романов, которые он позднее объединил в цикл «Современных романов» (1881—1915). Подобно «Человеческой комедии» Бальзака, этот цикл Гальдоса должен был дать анатомический разрез современного автору общества. При этом Гальдос сознательно сужает сферу наблюдения преимущественно «средним классом», т. е. буржуазией; дворянство и представители народа если и появляются здесь, то лишь как объект ограбления и эксплуатации со стороны нового хозяина страны — буржуа. Художественное исследование процесса умирания старого и утверждения буржуазного общества, а в особенности критическая оценка социальных последствий этого процесса, отчетливо проступающая в таких романах этого цикла, как «Друг Мансо» (1882), четыре повести о ростовщике Торквемаде (1889—1895) и др., составляют общественное содержание позднего творчества Гальдоса. Это же можно сказать и обо всей реалистической прозе Испании конца XIX в.
Развиваясь позднее западноевропейского, испанский реалистический роман несомненно испытал на себе воздействие творчества Бальзака, Стендаля, Диккенса. В эту же эпоху впервые одним из существеннейших факторов интеллектуальной жизни Испании стал интерес к русской культуре. «Письма из России» Хуана Валеры, полностью опубликованные лишь в наше время, но имевшие широкое хождение в литературных салонах Мадрида еще в 1856—1857 гг., книга Эмилии Пардо Басан (1852—1901) «Революция и роман в России» (1887) — обширное и оригинальное исследование русской литературы XIX в. в ее связях с общественным движением своего времени, многочисленные переводы сделали русских писателей, в особенности Толстого, Достоевского и Тургенева, широко известными в Испании. Быть может, высокий нравственный пафос, резкое неприятие социальной несправедливости, внимание к судьбам «маленького человека», глубокая народность русской культуры ослабили воздействие натуралистической эстетики на творчество испанских литераторов.
Полемика вокруг натурализма и творчества Золя широко развернулась в Испании в 1882—1883 гг., когда Э. Пардо Басан опубликовала серию статей, вскоре вышедших отдельной книгой под названием «Животрепещущий вопрос», а Хуан Валера откликнулся резко критической оценкой и книги Пардо Басан, и натурализма в работе «Заметки о новом искусстве сочинять романы» (1886). Между тем отношение Пардо Басан к натурализму отнюдь не было безоговорочно апологетическим: высоко оценив стремление Золя поставить литературу в один ряд с наукой, глубину, тщательность и точность
463
наблюдений, свойственных его произведениям, писательница вместе с тем отвергает приверженность Золя и натуралистов к «отталкивающим или постыдным сюжетам», «вечную торжественность и безрадостность» фабулы и т. п. Двойственность в оценке натурализма обнаруживают и другие писатели, представители младшего поколения романистов конца века: Леопольдо Алас-и-Уренья (1852—1901), широко известный под псевдонимом Кларин (исп. — рожок), Висенте Бласко Ибаньес (1867—1928) и др. Этих писателей, как и Пардо Басан, обычно причисляют к натуралистической школе. Это, однако, не так. Несомненно отдав дань натурализму в некоторых своих произведениях (этого, впрочем, не избежали и Переда, и Аларкон, и Гальдос) — таковы, например, романы Пардо Басан «Женщина-трибун» (1883), «Родовая усадьба Ульоа» (1886), «Природа-мать» (1887), романы Бласко Ибаньеса «Бесшабашная жизнь» (1894), «Майский цветок» (1895) и др., эти писатели в целом сохранили верность принципам критического реализма. О натурализме в Испании XIX в. можно говорить лишь как о более или менее существенном эпизоде в творческой эволюции писателей-реалистов конца XIX в. Об этом свидетельствуют роман Кларина «Регентша» (1884—1885), повесть «Хутор» и поздние социально-тенденциозные и психологические романы Бласко Ибаньеса, созданные в русле реалистической эстетики.
Поэзия и драма во второй половине XIX в. проходят тот же путь, что и проза. Но если в эпоху романтизма им принадлежала первостепенная роль, то теперь они оказались отодвинутыми романом на периферию литературного процесса. К тому же именно в поэзии и драме дольше сохранялись пережитки романтизма, о чем свидетельствует творчество популярных в те годы Мануэля Тамайо-и-Бауса (1829—1898), Хосе Эчегарая (1832—1916) и др. В сущности говоря, подлинно реалистическая драматургия в Испании возникает лишь на рубеже XX в. и представлена творчеством каталонского драматурга Анжела Гимера (1849—1912), создателя социально-психологических драм, наиболее значительные из которых «Мария Роза» (1894) и «Низина» (1896), и Бенито Переса Гальдоса, переделавшего для сцены многие свои прозаические произведения и создавшего несколько оригинальных пьес, в их числе антиклерикальную драму «Электра» (1901) и психологическую драму «Дед» (1904).
Еще более скромными в этот период были достижения реалистической поэзии. Собственно, только галисийский поэт Мануэл Куррос Экрикес (1851—1908) в сборнике стихов «Песни родной земли» (1880) и большой антиклерикальной поэме «Божественный сайнет» (1888) подхватывает и усиливает социально-критический пафос, звучавший в поэзии Розалии Кастро и некоторых других романтиков. Из глубокого кризиса, в котором оказались поэзия и драматургия в конце XIX в., суждено было вывести их лишь писателям нового поколения, чье творчество относится уже к нашему столетию, по праву называемому «вторым Золотым веком» испанской культуры.
463
ПОРТУГАЛЬСКАЯ ЛИТЕРАТУРА
В середине прошлого столетия Португалия, одна из крупнейших колониальных держав тогдашнего мира, которая выкачивала из своих многочисленных владений в Африке и Азии огромные богатства, оставалась едва ли не самой экономически отсталой в Западной Европе страной. Конечно, капиталистические отношения постепенно утверждались и здесь, но промышленность развивалась медленно, в сельском хозяйстве по-прежнему бо́льшая часть земель принадлежала помещикам. Позади уже были две буржуазные революции, но каждая из них завершалась поражением слабой и трусливой буржуазии и установлением диктатуры реакционных сил.
В 1846 г. пала диктатура консерваторов; к власти пришло умеренное либеральное правительство партии Реженерасао («Возрождение»). Позднее, в 1876 г., левое крыло этой партии сформировало партию прогрессистов, и на протяжении нескольких десятилетий эти две партии сменяли друг друга у кормила власти. В эти годы были осуществлены некоторые реформы: в экономической области — упразднение майоратов, основание новых банков, строительство железных дорог и современных линий связи; в области политической — введение прямых выборов в парламент и муниципалитеты. В результате активизации оппозиционных сил получают распространение республиканские и социалистические идеи. В 1876 г. возникает республиканская партия, еще раньше в Лиссабоне основаны секции Международного товарищества рабочих, а в 1875—1876 гг. оформляется Португальская социалистическая партия.
Существенные сдвиги происходят в это время
464
в литературе, переживающей пору ускоренного развития. Как и в ряде других европейских стран, этот процесс сопровождается активным взаимодействием различных художественных систем: романтизма, критического реализма, позднее — натурализма и символизма. При этом многие авторы в своем художественном творчестве нередко совмещали характерные черты разных художественных систем. Поначалу господствующие позиции сохраняет романтическое искусство, лишающееся, однако, патетического накала. В отличие от романтиков первого поколения (Алмейды Гаррета, Эркулано и др.), теперь романтики нередко обращаются к современности. Так, Камило Кастело Бранко (1825—1890), отдав дань мелодраматизму и готическому роману, позднее создает сатирические «романы страсти» («Любовь-губительница», 1863; «Любовь-спасительница», 1864) и в особенности популярные костумбристские (быто- и нравоописательные) «Новеллы о Миньо» (двенадцать выпусков, 1875—1877). Идиллический вариант романа о сельской жизни создает Жулио Диниш (1839—1871). Острые социальные проблемы ставит в своих лучших драмах Франсиско Гомес Аморин (1827—1891), в поэзии Жоан де Деус (1830—1896) и др. На некоторых из писателей несомненное влияние оказало творчество Бальзака, Диккенса, Теккерея. Однако жизненно достоверное описание реальности в их произведениях сочетается с типично романтическими конфликтами, способами построения характеров, принципами композиции.
Если эти писатели, углубляя приемы романтического живописания, открывали в романтизме еще не использованные их предшественниками художественные потенции, то большинство писателей романтического направления во второй половине XIX в. лишь эпингонски повторяет штампы и наиболее расхожие схемы романтизма, свидетельствуя об упадке и кризисе этой художественной системы. В борьбе против романтической риторики, мелодраматизма и шаблонов сформировалась так называемая «коимбрская школа» писателей, ученых и общественных деятелей, сыгравшая выдающуюся роль в истории португальской культуры. Манифестом этой реалистической школы стали открытое письмо Антеро де Кинтала (1840—1891) писателю-романтику Антонио Фелисиано де Кастильо (1800—1875), опубликованное под названием «Здравый смысл и хороший вкус», его памфлет «О достоинстве литературы и официальной словесности» (оба — 1865) и другие статьи, появившиеся в ходе полемики, которая длилась несколько лет и вошла в историю португальской литературы под названием «коимбрского спора». Подвергнув критике романтическое искусство, Кинтал выдвигает требование обновления всей общественной жизни Португалии, подчеркивает высокое социальное назначение литературы как острейшего оружия в борьбе за преобразование действительности. Отвергая ориентацию художников слова на образцы прошлого искусства, Кинтал объявлял важнейшими ориентирами для литераторов «природу» и «истину».
Прогрессивные общественно-политические идеи и реалистические эстетические принципы получили развернутое истолкование в цикле «Демократических лекций», задуманных и частично прочитанных представителями «коимбрской школы» в мае — июне 1871 г. в Лиссабонском казино (клубе). Цикл открыл А. де Кинтал лекцией «О причинах упадка народов Пиренейского полуострова в течение трех последних столетий»; затем последовали лекции Аугусто Сороменьо «Современная португальская литература», Жозе-Мариа Эсы де Кейроша (1843—1900) «О реализме в искусстве», Адольфо де Коэльо «Проблемы образования». Хотя последующие лекции правительство запретило, усмотрев в уже прочитанных нападки на власти и католическую церковь, «Демократические лекции» оставили заметный след в истории португальской культуры, ознаменовав утверждение критического реализма как художественной системы в литературе Португалии XIX в.
Идейным вождем реалистического направления в португальской литературе стал Антеро де Кинтал. Революционер-демократ по своим общественным убеждениям, один из первых пропагандистов социалистических идей в Португалии, основатель португальской секции Международного товарищества рабочих, в котором он примкнул к прудоновскому крылу, А. де Кинтал как поэт прославился сборниками «Современные оды» (1865; 2-е доп. изд. — 1875) и «Сонеты», писавшиеся в 1860—1884 гг., но полностью изданные лишь в 1886 г.
«Современные оды» — произведения, часто написанные по следам недавних европейских политических событий, на злобу дня. Так, в оде «К Европе» писатель, обращаясь к народам Европы, упрекает их за то, что они оставили без помощи участников польского восстания против самодержавия в 1863 г. Гневным обличением реакции звучит одна из поздних од, повествующая о гибели Парижской коммуны. Однако большинство од посвящено критике социальных пороков португальского общества, в особенности клерикализма как одного из самых могущественных тормозов общественного развития. А. де Кинтал призывает народ Португалии к революционной борьбе, выражает веру в торжество идеалов свободы, равенства
465
и братства. Те же мотивы звучат и в ранних сонетах, но большинство из них либо посвящено философским размышлениям, либо проникновенно раскрывают мир интимных чувств поэта.
Вынужденный в 1871 г. покинуть Португалию, Кинтал два года проводит в изгнании в США. Возвратившись на родину, он переживает глубокий духовный кризис, приходит к пессимизму и мистицизму, что получило отражение в некоторых его поздних сонетах (2-е доп. изд. — 1890), а также в вышедшем посмертно цикле «Скорбные стихи» (опубл. в 1892). В 1891 г. Антеро де Кинтал покончил жизнь самоубийством.
Крупнейшим представителем «коимбрской школы» стал Жозе-Мариа Эса де Кейрош, чье романное творчество стало вершиной развития критического реализма в Португалии. Студент Коимбрского университета, он не принял участия в «коимбрском споре», да и сам в эти годы начинал с типично романтических произведений. Однако через несколько лет в Лиссабоне он — один из организаторов «Демократических лекций», и именно ему принадлежит лекция о реализме, в которой реализм рассматривается как революция в литературе, как искусство настоящего и будущего, как высшее воплощение жизненной правды.
С 1872 г. до самой смерти Эса де Кейрош живет главным образом за рубежом, исполняя должность португальского консула сперва в Гаване, потом в Лондоне и Париже. Пребывание за границей расширило его умственные горизонты, позволило ему поглубже познакомиться с новейшими течениями европейской литературы и укрепило его приверженность принципам реалистического искусства. В 1875 г. он заканчивает первый вариант романа «Преступление падре Амару» (окончательная ред. — 1880), едва ли не самую резкую антиклерикальную сатиру во всей португальской литературе. Некоторые критики обратили внимание на сходство отдельных сюжетных коллизий этого романа с содержанием романа Золя «Ошибка аббата Муре», вышедшего в том же 1875 г. Нет никаких сомнений, что мысль обоих писателей развивалась самостоятельно, хотя и шла параллельно. Влияние же натуралистической эстетики Золя, а позднее и Флобера прослеживается в творчестве Эсы де Кейроша совершенно отчетливо. Обличая лицемерие, корыстолюбие, развращенность духовенства, отвратительное ханжество, царящее в их окружении, писатель вместе с тем не менее решительно развенчивает их противников из лагеря «либералов».