Моему отцу было двенадцать лет, когда он сбежал из деревни от отца, торговца вином, и в Тбилиси начал работать в типографии рабочим. В тринадцатилетнем возрасте он уже участвовал в нелегальных собраниях, распространял листовки, боролся за установление советской власти в Грузии. Затем с увлечением отдался строительству новой жизни – был типографщиком, газетчиком, печатал книги и все больше проникался верой в добрые идеалы. Эта вера была не пустословием, а делом строительства новой жизни, участником которого он сам был.
Не знаю, как назвать человека, который ни во что не верит. Но знаю, как назвать человека, который уверовал в самый высокий идеал человечества – коммунизм. Отец гордился, что был коммунистом. И как он мог не пойти на фронт, когда его вере в идеал, его Родине грозило уничтожение. Есть единственный путь выразить истинную любовь к Родине – действовать ради ее блага. В отцовской вере в Родину находилось место и нам, его семье: жене, детям, близким, которые нуждались в защите. Поэтому он пошел на фронт добровольцем.
Я дам тебе фронтовые письма моего отца, дам еще тетради с протертыми, пожелтевшими листками, в которых твой дедушка, отец матери, скончавшийся за пять лет до твоего рождения, описывает свои фронтовые будни. Вот одна запись. «Мы ужинали, когда внезапно три самоходных орудия “фердинанд”, которые мы уже знали по выстрелам, с ужасным грохотом обрушились на наше расположение. Около 30 минут длился этот сеющий смерть обстрел. Сколько оторванных кистей рук, сколько человеческих трупов было на земле после этой бомбежки! Стоны, мольба о помощи, вопли предсмертной агонии. Но были люди, которые не дрогнули. Пробитый пулей партийный билет, который достали из нагрудного кармана Науменко, и с не высохшими еще каплями крови карточка его маленького сына свидетельствовали о том, куда попала смертельная пуля. Часто во время отдыха где-нибудь в землянке Науменко доставал фотографию единственного сына и долго, очень долго смотрел на это детское лицо, а потом говорил: «Если погибну, оставьте фотографию эту при мне». Человек, который в боях был воплощением стойкости и надежды, оказался очень нежным и чувствительным отцом.
|
|
Ты многое должна будешь рассказать своим детям об их предках, иначе как вырастишь их любовь к Родине? Разве достаточно уметь любоваться красивыми горами, чтобы ощутить эту землю как родину? Человек любит своих предков. Чаще бывай на могиле дедушки, моя родная, ходи и на могилу неизвестного солдата, как будто это потерянная могила моего отца. Положи букет цветов и задумайся на несколько минут о своем долге перед ними, и своих детей в будущем наставляй, чтобы они так же поступали.
…Я совсем забыл, с чего начал! Ну конечно, я рассказывал тебе сказку об утенке… Да не об утенке, а о гадкой девчонке. «Кто будет смотреть за этим гадким созданием?» – спросила мама, когда младенец так старательно дрыгал ножками, что вылез из пеленок. Бабушка осторожно взяла его и опустила в ванночку с теплой водой. «Гадкое создание» начало барахтаться и забрызгало бабушку. «Ах, ты и в самом деле гадкая!» – рассмеялась бабушка.
Тогда бабушка была моложе, за последние годы она сдала, обе бабушки сдали. Они состарились.
Знаешь ли ты, что такое старость, возраст? Морщинки на лице или седые волосы? Нет, возраст и морщинки – это еще не старость. Старость – это память о прожитой жизни, горечь о потерянных людях, тревожные, беспокойные думы о будущем детей, внуков, умудренно наивный протест: как еще может существовать где-то зло, почему его не уничтожат немедленно.
|
|
Ты, случайно, не спрашивала одну из бабушек, какой сон она видела ночью? По-моему, в сновидениях нынешних бабушек чаще всего оживают истории сорокалетней давности – война, голод, нужда, поток слез из-за гибели близких.
Бабушки – самые миролюбивые люди на земле. И не потому, что они физически ослабли, себя берегут, а потому, что ими испытана, пережита необычайно большая и сильная боль: они потеряли мужей, детей, братьев, близких. Поэтому, подобно ангелам-хранителям, они оберегают, лелеют оставшихся в живых, тех, кто пришел на смену их поколению. Защищают человечество, планету…
Жила-была… Эх, ускользнула сказка!..
Как я хотел рассказать тебе веселую сказку о гадкой девчонке, но, оказывается, очень трудно рассказывать сказку в день 22 июня! Не обижайся, пожалуйста, я расскажу ее тебе в следующий раз.
Твой отец
Письмо восьмое
Судьба
Добрый вечер, моя милая девочка!
Вот уже несколько дней, как я потерял покой: одно письмо, которое получил от девушки, твоей сверстницы, заставило меня задуматься о твоем будущем и о судьбе этой девушки.
Моя мать – твоя бабушка – часто говорила мне: забота родителей растет вместе с детьми. Раньше, когда я был молодым и неопытным отцом, мне все казалось наоборот. Вот, думал я, вырастут наши дети, и у нас, родителей, убавится забот, они позаботятся о нас. Но это, оказывается, было заблуждением. Возможно, вступающему в жизнь юноше кажется излишней и назойливой забота родителей. Я сам против мелочной опеки и бесконечных нравоучений. Однако собственный опыт убедил меня: то, что мне говорила твоя бабушка, – это закон родительского сердца…
|
|
Жизнь, в которую ты вступаешь, красива и интересна, но сложна и полна неожиданностей. Мы почему-то привыкли рисовать подросткам действительность розовыми красками и как можно дольше держать их вдали от жизненных невзгод и трудностей. Так поступают учителя в школе, так поступаем мы, родители. И ребенок растет в этой воображаемой розовой стране, и ему кажется, будто все вокруг, все люди существуют лишь для того, чтобы строить его счастье. А ведь сегодняшняя действительность создана страданиями, трудом и кровью многих поколений, чередованием их радостей и бед. Будущее же будет создано нашим трудом, борьбой, преодолением препятствий, радостью и грустью.
Гуманное воспитание, которое я отстаиваю, вовсе не означает, что надо ласкать и лелеять детей, пичкать их как птенцов, тысячу раз пережеванным и стерильным умственным и физическим кормом.
Гуманное воспитание не означает также, что из-за боязни, как бы наши птенцы не перепугались, мы станем прятать их под нашими крыльями, чтобы они не увидели, как пошел град и уничтожил виноградники, как орел схватил зайца и растерзал его на куски…
И наконец, гуманным воспитанием будет то воспитание, когда постепенно, но упорно и настойчиво мы будем знакомить ребенка со светлыми и теневыми сторонами жизни, с добром и злом, внушать веру в победу добра, убеждать, что в нашей общественной жизни ему, когда он вырастет, предстоит решить свою долю задач, что у него много дел впереди. Он и сам должен понять, какие тени нужно уничтожить, какое зло искоренить прежде всего, какой свет усилить и какое добро упрочить. Мы должны научить его, как идти по жизненному пути, не боясь трудностей, и как найти судьбу, точнее, как выковать собственное счастье.
Я ведь рад, что ты уже взрослая!
Но я и боюсь! Боюсь, чтобы чувство взрослости, стремление к самостоятельности, самоутверждению не привели тебя, девушку, находящуюся в «мартовском» возрасте, к такому недоразумению, которое может искривить твою жизнь.
Я понимаю, что в жизни каждого человека есть свои трудности. И ты не избежишь их. Даже наоборот: чем активнее и добрее ты будешь, тем больше трудностей ты встретишь на своем жизненном пути, увеличится и бремя обязанностей. Меня не порадует, если ты будешь избегать трудностей, обходить их, закроешь глаза на них, если ты будешь пытаться облегчить свою жизнь, строить свое счастье за чужой счет.
Некоторые считают, что счастье – это неожиданный случай, который вдруг постучится в дверь и наполнит тебя радостью. Утверждают еще, что судьба у каждого написана на лбу и что суждено, то и сбудется. Тогда мы ничто на этой земле, и какая-то неведомая сила, забавляясь, играет нами, а мы думаем, что боремся, побеждаем и терпим поражение, – что-то находим и что-то теряем…
Человеческий разум не сможет примириться с таким пониманием бытия. И если бы прошлые поколения жили, надеясь на чудо, тогда, уверяю тебя, сегодня бы мы сидели в пещерах и главными орудиями нашего существования были бы камни и дубинки.
Нашу собственную судьбу и судьбу друг друга мы сами должны творить и одновременно уметь увидеть, что, оказывается, люди уже до нашего рождения позаботились о нашем счастье.
В конце концов, что такое счастье? Скороспелое и неожиданное исполнение самого заветного желания?
Кто может сказать, что счастлив? Неужели кто не шевельнул даже пальцем в своей беззаботной жизни?
Хорошенько подумай, доченька, над тем, что я скажу тебе: счастье – это следование возвышенным целям и стремление к той радости, которую доставишь людям; тогда и они подарят тебе взамен собственную радость. И ты не удержишься и воскликнешь: «Я счастлива!»
Нужны годы, моя девочка, чтобы добиться счастья, а для роковой ошибки достаточно и вспыхнувшего минутного безрассудства, недальновидности и безволия. И тот роковой миг, который может сломать твою жизнь, будет преследовать тебя как сожаление о безрассудно утерянном прошлом…
Много раз перечитал я письмо, которое прислала мне семнадцатилетняя женщина. Мне кажется, что писала она не чернилами, а слезами. И у меня сердце сжималось при чтении его. Сейчас я прочитаю тебе это письмо и знаешь, о чем попрошу? Попробуй поставить себя в ее положение. В твоем сердце одновременно должно забиться и сердце другого человека, в твою жизнь должна вселиться ее жизнь. Лишь в этом случае возникнет в тебе истинное сочувствие, лишь тогда обретут силу твои утешительные слова. И в этом сострадании, сочувствии, заботе и печали ты возвысишься как человек.
Вот это письмо.
«Пишу Вам с той надеждой, что Вы будете более требовательны по отношению к своей дочери. Прошу прочитать его так, будто я Ваша дочь. Ведь самовольство, своеволие и упрямство могут привести ее к тому, к чему я сама пришла. Как было бы хорошо, если бы мой отец в тот злосчастный день преградил мне путь, стал в дверях и сказал бы: «Пока не образумишься, никуда я тебя не пущу!» Сейчас он страдает, но уже поздно. Он только и повторяет: «Глупая девочка, почему ты ни о чем не спросила меня?» А разве помогут мне его слова, полные упреков и горького сожаления? Сейчас и я вижу, что поступила нелепо, но невозможно вернуться в прошлое или начать новую жизнь!
Скоро мне исполнится восемнадцать. Учусь я в десятом классе вечерней школы. Жизнь у меня невеселая – в этом возрасте я уже ни во что не верю. А ведь какие надежды, какие мечты у меня были! Два года назад я чувствовала себя на седьмом небе, была влюблена, одурманена, витала в облаках. Оказывается, в действительности я не была влюблена, все это был мираж. Иначе куда могла исчезнуть любовь, зачем она должна была превратиться в такое горькое чувство – ненависть?
Я была в девятом классе, когда вышла замуж. Муж мой очень грубый и бессердечный. У меня уже двое детей. Сейчас всей семьей снимаем комнату. Работаю, мучаюсь, чтобы как-нибудь вырастить детей. Супруг (можно ли его назвать супругом?) пьет, нигде не работает. Все время нахожусь в страхе, что вот придет и обидит меня, накричит на детей, заставит их плакать. Но что делать, терплю все. Мне стыдно писать об этом, но и таить боль в сердце не в силах.
Ничего радостного и доброго я не могу вспомнить в своей жизни. Будь проклят день, когда я считала себя счастливее всех и сделала необдуманный шаг! Если б в тот день отец запер меня в комнате, сегодня не была бы я такой несчастной…
Сижу на уроке, казалось бы, слушаю, но мыслями я с моими детьми. И еще охватывает меня страх предстоящей встречи с мужем. Если опоздаю, он меня выругает, а может и ударить – почему, мол, опоздала, где была. А я нигде не была. Как только заканчиваются уроки, бегу к остановке автобуса. Разве я виновата, что автобус не приходит вовремя? Иногда он и на работу приходит, и если ему скажут, что я вышла по делу, то, не дай бог, за этим последуют скандал и неприятности. Обо всем этом я думаю на уроках, а иногда так отключаюсь, что ни одно слово учителя не доходит до меня. Почему моя жизнь такая? Почему я должна бояться мужа, когда никаких проступков не совершаю, веду себя достойно, тружусь изо всех сил, и в семье, и на фабрике?
Хорошо, когда в жизни можешь вспомнить много приятного и интересного, а моя жизнь пока что горькая. Хочу воспитать своих детей достойными людьми. Постараюсь внушить им, чтобы никогда и никого не делали несчастными. Но мне нелегко будет вырастить детей, когда муж совсем не заботится о них, а среди близких у меня никого нет, кто помог бы, поддержал, ободрил меня. Когда ночью ребенок начинает плакать, муж кричит: “Встань, заткни глотку этому дураку!..”
Мое прошлое и настоящее так беспросветны, что рассеивают все радужные думы о будущем. Говорят, человек живет будущим. Но можете представить, каково мое положение, если я не вижу будущего».
Вот и «судьба»!
Кто и как докажет, что именно это было предначертано девушке, которая скрывает свое имя?
Я оптимист и верю, как бы ни была сейчас надломлена ее жизнь, впереди у нее широкая дорога, и она многое может исправить. Правда, ей придется набраться сил и терпения, но все-таки она сможет выковать свое новое счастье и судьбу. Я надеюсь и на то, что может быть, ее муж образумится, может, старшие вмешаются и помогут урегулировать их семейные отношения, наставят, научат, как жить, как понимать друг друга… В крайнем же случае молодая женщина разойдется с мужем, который так безжалостно разрушил ее надежды, и начнет новую жизнь, вырастит детей, будет трудиться, учиться. Верю и в то, что она встретит в жизни человека, который поймет ее, станет ее опорой. И вновь родится семья, но основанная на этот раз на истинной любви и дружбе.
Верю, что так произойдет в будущем. Но не само собою. Чуткость и честный труд юной женщины, ее сила воли, целеустремленность создадут это будущее. Я также хорошо знаю: трудно внушить эту веру человеку, который только что столкнулся с горечью, с изнанкой жизни. Время все исцелит. Говорят, время исцеляет. Но не само время исцеляет израненную душу и сердце – главными врачевателями становятся люди, любящие, ласковые, заботливые, добрые, чуткие.
Почему оказавшаяся в беде молодая женщина пишет мне письмо? Она не просит ни помощи, ни совета, напротив, сама мне помогает: рассказывает о свой жизни с тем добрым намерением, чтобы я больше заботился о тебе. Она пишет, чтобы я был требователен к своей дочери, предупреждает меня. Спасибо, дорогая незнакомая маленькая мама, за добрый совет! Ты права: и я, и все отцы и матери должны быть более требовательными к своим детям. Мы, конечно, должны сначала советоваться, и если мы видим, что взбудораженные, переполненные эмоциями юноша или девушка, может совершить необдуманный поступок и в результате стать несчастным, в чем и будут потом обвинять – где, мол, вы были, родители, – у нас должно хватить силы воли обратиться к нашему родительскому праву, поступить так, как подскажет нам наше родительское сердце.
Да, мы, родители, должны быть более требовательными!
Когда девятиклассница пытается убежать из дому и выйти замуж, разве она думает о том, что ее любовь может лопнуть как мыльный пузырь и обратиться в ненависть? Как она может представить это, если у нее нет опыта, если она незнакома с жизнью, не прислушивается к советам взрослых? Или откуда ей знать, что через год-два ей придется нянчить новорожденного? Ведь не будут сидеть эти новорожденные на бархатном диване, подобно куклам, а будут они кричать, пачкаться, шалить, болеть коклюшем или краснухой!
А этот муж… Может ли одурманенная эмоциями девушка предвидеть, что ее избранник, который сейчас является олицетворением мужества, благородства, любви, завтра окажется эгоистом и лгуном?
Нет, она не может представить этого. Не может ни представить, ни предвидеть, потому что чувства в это время подобны огню, который пылает в камине, а разум и предусмотрительность сгорают в этом огне. Может быть, и ему, обуреваемому чувствами юноше, кажется, что он влюблен?
Вот так и возникает роковая ошибка!
Как ты думаешь, моя родная, что еще должно означать ее предупреждение – будьте более требовательны к дочери? По-моему, девушка упрекает и своего отца: «Почему вовремя не вмешался, почему не запретил то, что тебе не нравилось, почему не догадался, что я готова совершить роковой шаг?» Ведь необязательно перевернуть арбу, чтобы увидеть дорогу. Зачем же тогда существуют родительское сердце, опыт, знания?
Часто думаю: как тревожно родителям предоставлять юному человеку свободу действий, для того чтобы горькие жизненные уроки заставили сожалеть о собственной близорукости, научили уму-разуму, прибавили опыта. Нет, предпочитаю, чтобы у тебя меньше было в жизни горьких, роковых ошибок (или вовсе не было их). Зато пусть будут у тебя содержательные, заполненные трудностями уроки жизни, которые станут ступенями в осознании твоего женского долга, в росте гражданственности, творчества. Конечно, для этого и нужна молодому человеку воля, чтобы он приобрел жизненный опыт, стал самостоятельным. Но какими же мы будем родителями, если дадим волю упрямству сына (дочки), чтобы он (она) навлек на всех беду, сделал несчастными и себя и других!..
К тебе тоже придет любовь, моя родная, и тогда все в тебе всколыхнется, ты потеряешь покой! Великое это чувство – любовь. Как будто вырастают крылья, ты не ходишь, а летаешь, на все вокруг смотришь влюбленными глазами. Если любишь и он тоже любит тебя, тогда ты на вершине счастья; если ты любишь, а он – нет, тогда мучительные переживания ожидают тебя. Любви не скажешь: «Не приходи, мне пока некогда!» Ее и не нужно искать. Живи, учись, трудись, будь веселой, жизнерадостной, доброй, общайся с людьми, не забывай быть нежной и простой. И любовь придет к тебе. Она придет не сама собою, ее зажгут твое благородство, нежность, труд. И хотя любви не ставят условия, в проверке она все-таки нуждается.
Юноши и девушки часто принимают за любовь увлечение чисто внешними качествами: красивая, голубоглазая, веселая, со вкусом одевается и т.д. Потом наспех создается семья. Но спустя два-три года, может, через два-три месяца оказывается, что внешнее очарование, с которого все началось, растаяло, как первый снег. А если к тому же всплыла и скудость духовной общности, любовь начинает разрушаться.
Любви требуются испытания на прочность, чтобы не получилась игра в любовь. А эта игра в любовь – вовсе не шутка, то же самое, что землетрясение. Как землетрясение разрушает плохо построенные здания, так и игра в любовь изнашивает чувства, колеблет веру, коверкает судьбу и, наконец, калечит человека.
…В твое сердце тоже нагрянет любовь, моя девочка, и давай условимся: будем дружить, доверять друг другу, будем поступать так, чтобы твоя любовь сделала счастливой не только тебя, но и многих других. Тогда не понадобится мне напоминать о своих правах, и мы не измучаем друг друга упреками.
Не сердись на меня за такое взволнованное письмо.
Твой отец
Письмо девятое
«Огорченье – горя сеть…»
Добрый вечер, моя милая девочка!
Сколько же мы смеялись сегодня!
Пришла твоя тетя и сказала: «Хорошо, что тебя тогда не было, зря потеряла бы время, портниха уехала за город!»
И мы все не могли сдержаться, дружно расхохотались. Тетя смотрела на нас с изумлением: «Что с нами случилось, что я такого сказала?!»
Оказывается, портнихи вообще не было в городе, а у нас тут кипели страсти, что только не пережили! А мы не просто смеялись, мы радовались, что есть возможность вернуться к миру в доме. Знаешь, что мне говорил твой смех? «Какая же я глупая, сколько неприятностей возникло из-за меня и ради чего?!»
Да, и смеясь можно извиниться, выразить сожаление, наказать самое себя. Твой смех был извинением, наш – прощением.
Но ведь еще могут возникнуть обстоятельства, когда «мартовский» возраст вновь даст о себе знать? И тогда начнутся новые неприятности, новые недоразумения… И какая у нас надежда, что каждый раз все кончится смехом и те неприятности, которые мы перенесли, целиком будут стерты?
У человека есть благородное умение (впрочем, к сожалению, не у всякого) – умение прощать. Но мы не в силах тут же забыть то, что простили. Простить – значит с сегодняшнего дня во взаимоотношениях с тобой забыть про все обиды. Но от нас не зависит забыть об этом. Не существует такой резинки, которая может стереть из памяти то, что нас мучит, мешает, что мы хотели бы забыть навсегда.
Как ты думаешь, отчего заболевают люди? От обиды тоже, вызванной грубым, жестоким словом, моя девочка!
Человек прошел всю войну, в легких застрял осколок мины, но он все вынес. И вот в мирное время, на работе начальник бросил ему безжалостные слова: «Бродишь без толку, сделанное тобой приходится делать заново!» Сказанное прошло сквозь сердце и завершило то, что не смогла сделать вражеская пуля. Мы должны беречь друг друга. Вернее, так жить, чтобы непрерывно делиться с людьми собственной жизнью: сочувствовать, помогать, облегчать боль и страдания, множить радость, отказывать себе и давать другим – это наш долг, человек человеком силен.
Сегодня ты так искренне смеялась, что можно будет без опасения затронуть больное место – вспомнить тот эпизод, который произошел неделю назад и наполнил всех нас горечью и обидой. Вспомнить для того, чтобы и тебе разъяснить, и самому разобраться в ошибках, допущенных в наших взаимоотношениях. И тебе и нам надо понять, чем было вызвано недоразумение, могли ли мы избежать его, как вести себя в будущем. Ведь и ты хочешь этого: разве я не видел, как ты была расстроена и тревожилась все это время, не находя выхода? Давай так посмотрим на все это, как будто не о тебе идет речь, а о ком-то другом, о незнакомой тебе ровеснице. Тем более что подобные истории ежедневно происходят во многих тысячах семей и сердца сотен людей наполняются обидой и болью.
С первого взгляда будто ничего особенного не случилось. Вот какой диалог состоялся в тот день в нашей квартире.
Ты. Я иду к портнихе, тетя ждет меня в половине первого!
Мама. Куда ты пойдешь? Ты ведь сама слышала, что транспорт не будет работать? И заниматься надо, готовиться к консультации…
Ты. Ничего подобного, работает транспорт, работает… Пойду, пойду!..
Мама. Никуда ты не пойдешь, у тебя и так много дел!
Ты. Нет, пойду!
Бабушка. В чем дело?
Ты. Оставь меня в покое!
Бабушка. Что такое? Что случилось?.. Не хочу с тобой разговаривать!..
Брат. Послушай, ты что разошлась, как ты разговариваешь. Извинись перед мамой и бабушкой.
Мама. Послушай, ты же умная девочка…
Ты. Нет, не умная… О чем слушать… Что случится, если мне сошьют одно платье? Почему вы не хотите, чтобы мне сшили платье?!
Отец. Хорошо, иди, доченька, к портнихе… Я попрошу маму, чтобы она отпустила тебя…
Ты. Не хочу, не пойду, и на консультацию не пойду, и учиться не буду, не подготовлюсь к контрольной… И экзамены не сдам… И вообще уйду из дому, раз вы так хотите…
Вот и все. Постараюсь беспристрастно оценить происшедшее.
За несколько дней до этого тетя купила тебе отрез на платье. Какая девушка не рада сшить себе новое платье? И ты с нетерпением ждала, когда тетя возьмет тебя к портнихе. Отрез всем нам понравился. В разных журналах мы вместе искали подходящий фасон для платья. Наконец на одном остановили свой выбор.
В тот день бабушка послала тебя за хлебом. Ты воспользовалась случаем, позвонила тете из автомата и, не спросившись нас, договорилась, что зайдешь к ней и вы вместе пойдете к портнихе. Ты, радостная, вернулась домой и, открыв дверь, весело сообщила: «Я иду к портнихе, тетя ждет меня в половине первого!»
Конечно, ты была одержима тем нетерпением, которое зачастую свойственно «мартовскому» возрасту. Это нетерпение заставляет все позабыть, кроме того, чем оно вызвано. Исчезает куда-то и умение сдерживаться. Подростку кажется, что все, кто призывает к сдержанности, намеренно хотят помешать желаемому. Что необходимо в это время, чтобы помочь ему прийти в себя, вернуться к здравому смыслу? Терпеливая педагогика, которой мы, родители, очевидно, еще не очень владеем.
Кто же тогда был дома? Все. Я работал в своей комнате. Твой брат готовил доклад для студенческого научного кружка. Бабушка с утра хлопотала на кухне – готовила обед, а мама лежала – у нее болела голова.
На твою радость я словами не откликнулся, потому что не хотел прерывать своих мыслей. Кроме того, режим твоего дня лучше всех знает твоя мама. В тот день тебе была назначена консультация по русскому языку. Если бы ты пошла к портнихе, то могла опоздать на консультацию. На следующий день предстояла письменная контрольная работа, и к ней надо было готовиться.
А накануне вечером ты и мама обе слышали по радио, что девятого мая на центральных улицах города (и там, где живет тетя) движение прекращалось в первой половине дня. Маме казалось, что объявили до двух часов, а ты помнила, что транспорт не должен был работать до 12 часов. С этого и начался конфликт.
Мама сочла, что ты забываешь о главных делах и переносишь внимание на наряды. Поэтому и сказала раздраженно: «Куда ты пойдешь... Ты ведь сама слышала, что транспорт не будет работать. И заниматься надо, готовиться к контрольной...»
Ты не ожидала, что кто-то воспротивится тебе. Консультация? Контрольная? Что говорить об этом, когда тетя ждет, чтобы вместе пойти к портнихе!
Ты хорошо знаешь: мама была права. Платье не было срочным делом, а пропустить консультацию в самом деле было бы некстати: конец учебного года, девушка заканчивает школу, приближаются экзамены, в школе выставляются последние отметки, и результаты контрольной для тебя очень важны. Да, мама была права – каждый час того дня для тебя был дорог. Однако для тебя, одержимой нетерпением, эти часы перестали быть значительными для будущего и заполнились сегодняшней радостью. Но какая же это будет мать, которая хоть на мгновение забудет о будущем дочери.
По-моему, мама не предполагала, что в ту минуту над тобой одержал победу каприз «мартовского» возраста, и потому таким категоричным тоном напомнила о твоих делах. Конечно, было бы лучше, если бы мама более мягко сказала: мол, по таким-то и таким-то причинам, доченька, может быть, не стоит сейчас идти к портнихе.
Все равно ты бы огорчилась, однако не произошло бы того, что случилось: ты упрямо и грубо ответила маме: «Ничего подобного, работает транспорт, работает... Пойду... пойду...»
А не лучше ли было спокойно, ласково (ты знала, болела голова) объяснить: «Мамочка, транспорт правда работает, движение было прекращено только до 12 часов. И я все успею: и подготовиться к контрольной, и пойти на консультацию, только сейчас отпусти меня к портнихе, мне не терпится, мне так хочется сшить новое платье!»
Мама, возможно, согласилась бы, возможно, и нет, но тем не менее мы непременно избежали бы последующих неприятностей.
Твой несдержанный ответ еще больше обидел маму. Конечно, ты можешь возразить: все равно надо было разговаривать спокойно. Но события порой так быстро разворачиваются, что не успеваешь оценить их. К тому же где запастись терпением, чтобы его хватало на все дни, на все годы детской жизни. Мать многое стерпит и уступит пяти-, десятилетнему ребенку: он ведь еще не набрался ума. Но в пятнадцати-шестнадцатилетней девушке мать уже ищет сочувствующего, понимающего, чуткого друга. Поэтому обращается к дочери как к взрослой, которая обязана действовать предусмотрительно и разумно. Разве мама сердится? Нет. Она ласковая, понимающая, справедливая, трудолюбивая. Сейчас же, потеряв терпение из-за твоей грубости, она категорически заявляет: «Никуда не пойдешь, у тебя и так много дел...» А ты: «Нет, пойду!»
События еще более накаляются. На шум выходит бабушка и спокойно спрашивает тебя: «В чем дело?» А ты кричишь: «Оставь меня в покое!» Я говорю: «Кричишь», слышишь? Подумай только, на кого ты кричишь? Кому же, как не тебе, заботиться о бабушке, беречь ее? Да и запомни, дочь: если ты однажды проявишь грубость и кто-то сразу же не остановит тебя или тобою не овладеет чувство сожаления, тогда дальше ты даже можешь и не почувствовать, что поступаешь грубо.
Услышав твой ответ, бабушка так растерялась, что только и смогла сказать: «Не хочу с тобой больше разговаривать!» Ее глаза наполнились слезами, и, дрожащая, она опустилась в кресло.
И опять все могло бы уладиться, если бы ты сумела переломить себя, обняла бы бабушку и ласково сказала: «Прости, моя дорогая бабушка, я не хотела тебя обидеть!» Но этого не случилось.
Брат оставил свои дела и спокойным, строгим голосом сказал тебе: «Послушай, что ты разошлась, как ты разговариваешь! Извинись перед мамой и бабушкой!» Хоть бы послушалась ты своего брата! Но теперь ты и на него набросилась: «Отстань от меня... Зачем я должна извиняться... Ни перед кем не извинюсь!»
Мама хотела успокоить тебя: «Послушай, ты же умная девочка...» А ты уже не могла сдержать себя: «Нет, не умная... О чем слушать... Что случится, если мне сошьют одно платье? Почему вы не хотите, чтобы мне сшили платье!..» И заплакала.
Я уже не мог продолжать работу, не знал, что делать. Мне казалось, что ты держишь в руке пистолет, заряженный горькими, обидными словами, и безжалостно стреляешь и стреляешь. Да, знаешь, моя девочка, слово, начиненное злобой, грубостью, – оно даже хуже пули. Пулю можно вынуть, а слово может остаться в душе навсегда. Когда кто-нибудь начинает бросать такие слова в другого, другой, случается, потеряв терпение, хватается за то же оружие. А раздраженные люди не могут слушать и понимать друг друга.
Я пытался вмешаться в дело, хотел успокоить тебя, сказал: «Хорошо, иди, доченька, к портнихе... Я попрошу маму, чтобы она отпустила тебя...» Ты уклонилась и от ласково протянутых рук, не прислушалась к моим словам, бросив: «Не хочу, не пойду, и на консультацию не пойду, и учиться не буду, не подготовлюсь к контрольной... И экзамены не сдам... И вообще уйду из дому, раз вы так хотите...»
Именно подростки «мартовского» возраста умеют так: если родители сделали им строгий выговор, в тот же миг они уже никого не любят, даже родителей, им кажется, что и родители не любят их, и возникает мысль о бегстве из дома: «Так вам и надо, живите теперь без меня!» Некоторые и бегут. Девочки прячутся у родственников, друзей, мальчики могут оказаться в другом городе. Не всегда добром кончаются подобные «приключения».
Чтобы разрядилась обстановка, чтобы мы успокоились, я нахожу единственный выход – прекратить спор с тобой и показать тебе, как мы ранены твоими словами. Удрученные и обиженные, мы оставляем тебя в покое и возвращаемся к своим делам.
И двух минут не заняли эти пререкания, но как тяжело стало на сердце. Немного погодя, видно, ты и сама сожалеешь о том, что произошло. Но разве легко восстановить общение, разрушенное в семье? Сколько веков нас учит этому Руставели:
Точно сказано в науках:
– Огорченье – горя сеть.
Убежало из дому бодрое, веселое настроение. Мы хотим вернуть его, но и нам нелегко простить тебя.