В межэтнических отношениях существует много аспектов, чей предмет может стать объектом социальной работы. Однако в данной главе хотелось бы проанализировать два (наиболее основных, с точки зрения автора) аспекта: способы разрешения межэтнических конфликтов и проблему исторической памяти этноса. Этнический конфликт – наиболее опасный и страшный результата межэтнических отношений, который с позиции современной цивилизации может рассмотрен как недопустимое явление. Проблема же исторической памяти этноса – важнейшая проблема при сталкивании с таким феноменом как феномен «исторических обид». Именно искажение исторической памяти и приводит к возникновению подобных обид, что в условиях обострившихся сегодня межэтнических отношений не позволяет игнорировать данную тему (тем более социальному работнику).
Межэтнические конфликты и пути их преодоления. Национализм, межэтнические конфликты и судьба государственности. Следует задаться вопросом: почему граждане периферийных районов включаются в антигосударственные действия? Несомненно, принципиально важную роль здесь играют националистические (сепаратистские) лидеры. Только тогда, когда сепаратистские лидеры способны продемонстрировать относительную самодостаточность территориальной единицы, посулив создание жизнеспособного государства по достижении территорией независимости, наименее склонные к риску жители региона или провинции и представители международного сообщества начинают всерьез относиться к движению за независимость. Но для того, чтобы выдвинуть тезис о самодостаточности, лидеры должны быть в состоянии продемонстрировать способность преодолеть гегемонию существующего государства. Иными словами, посредством военных действий, массовых демонстраций или каким-то иным образом им необходимо показать бессилие центральных государственных структур. Общепризнанно, что труднее всего поднять на коллективные действия против государства население относительно бедных регионов страны. Низкий уровень экономического развития может воспрепятствовать появлению у жителей отдаленных районов и провинций ощущения самодостаточности. Люди, едва сводящие концы с концами, как правило, не расположены к риску и хотят стабильности и безопасности. Подобные настроения могут стать помехой на пути формирования группового сознания и групповой идентичности.
Хорошо обеспеченные, богатые территории в большей степени способны проявить склонность к самостоятельности. В самом деле, лидеры сепаратистов могут здесь сулить населению золотые горы, если будут сброшены наложенные центром оковы угнетения и эксплуатации. Жителей относительно благополучных периферийных регионов весьма легко подвести к убеждению, что разрыв с центром обеспечит им еще более высокий уровень жизни.
Любое государство, утратившее былую способность навязывать согласие, будь то посредством материального вознаграждения или угрозы наказания, склонно к дезинтеграции. Падение мощи государства может быть обусловлено множеством причин: длительным экономическим спадом, быстрыми изменениями в обществе, несостоятельностью политического курса, коррумпированностью или некомпетентностью руководства. Опасность дезинтеграции усиливается, если в то самое время, когда происходит ослабление центра, периферийные районы (республики), напротив, наращивают свои ресурсы и могущество вследствие ускоренного социального и экономического развития или организованных политических действий.
Остается вопрос - неужели наличие националистических ориентаций будет и дальше вести к развалу государств по всему миру? Устойчивый, демократический режим возможен лишь в том случае, если государство сумеет разработать эффективную стратегию управления конфликтом и, что было бы оптимально, его разрешения. Но какие пути регулирования (преодоления) межэтнического соперничества в рамках демократического государства могут дать наилучший результат? И какие именно нормы принятия решений и институты позволят обществу в лице социального работника рассчитывать, что удастся сгладить (а не усилить) межэтнический конфликт?
Несмотря на то, что достижение политической стабильности в значительной степени зависит от природы существующих в обществе размежеваний, многие ученые долгое время отказывались учитывать фактор этничности при анализе политических изменений. Против включения этнической проблематики в исследования процесса политических изменений выдвигалось несколько аргументов. Один из них связан с неоправданным преувеличением роли материального начала в человеческой жизни. Склонные к подобному преувеличению авторы, как правило, утверждали, что на самом деле истоки межэтнических разногласий кроются в экономике и, соответственно, повышение уровня жизни этнического меньшинства будет способствовать его умиротворению. В основе другого аргумента лежит предположение, что по мере интенсификации контактов между этническими группами будет все больше высвечиваться то, что объединяет различные этносы, а не то, что их разнит. С этим связано оптимистическое убеждение, что усиление связей между группами ведет к гармонизации отношений и в конечном счете - к ассимиляции.
В настоящее время большинство наблюдателей сходится в том, что психологическое и эмоциональное влияние этничности уже нельзя далее игнорировать. Если мы признаем, что этническая идентичность является естественной основой политической организации и что национализм как идеология исторически доказал свою конструктивность, значит, любая теория государственного строительства должна предусматривать механизмы урегулирования межэтнического конфликта. В мире не так иного стран, население которых состояло бы из одной основной этнической группы, и, соответственно, в большинстве государств придется согласовывать интересы всех проживающих там этносов. И здесь, опять же, решающую роль будут играть политические лидеры. К сожалению, позиции политических лидеров весьма часто бывают направлены не столько на достижение согласия, сколько на разобщение общества. Стремясь поднять людей на коллективное действие, политики могут весьма искусно апеллировать к верованиям группы, к ее представлениям об общности происхождения и наследия - ведь, как уже говорилось, этничность обеспечивает тот набор символов, опираясь на которые легче всего мобилизовать сторонников в целях политической конкуренции. Чтобы обеспечить реальные шансы на примирение и достижение компромиссов между соперничающими этническими группами, склонность политических лидеров к подобному использованию этнических символов должна быть ограничена. Политики в состоянии спровоцировать усиление межэтнической напряженности, но они же могут содействовать иее ослаблению. Если претенденты на государственные посты используют культуру, ценности и обычаи этнических групп как оружие в борьбе за политическую власть и экономические привилегии, они способствуют формированию этнического сознания и тем самым - росту межэтнических разногласий. Если же, напротив, они стремятся к сотрудничеству и взаимодействию с государственной властью и с лидерами других этнических групп, противоречия между этносами могут быть сведены к минимуму.
Впрочем, необходимо отдавать себе отчет в том, что этнически окрашенное политическое участие есть нечто большее, нежели простое следствие манипуляций массами со стороны их лидеров. Убеждения народа накладывают ограничения на деятельность элит. Лидеры не вправе слишком далеко отрываться от настроений своих сторонников, иначе те найдут себе других, более подходящих вождей. Им приходится соответствовать требованиям избирателей. Лидеров несет волна массового мнения.
Имеется немало данных, свидетельствующих о том, что преданность индивида государству не снимает его приверженности этнической группе. Исследования подтвердили, что национальные группы, проживающие на своей родной территории, проявляют особую враждебность по отношению к мигрировавшим на их земли инородцам. Толчком к появлению такой враждебности нередко служит ощущение того, что мигранты посягают на святость родины какой-то конкретной группы. Коренное население проявляет также наибольшую устойчивость к аккультурации и ассимиляции. Понятие родины тесно связано с мифом о родовых связях людей. В условиях многонационального государства национализм служит для определения отечеств и этнических сообществ, а такие сообщества добровольно не откажутся от своего права самим определять собственную линию поведения.
Существует множество путей перестройки политических, экономических и социальных отношений между центром многонационального государства и этнотерриториальными регионами, но во всех случаях региональные актеры будут настаивать на соблюдении принципов самоопределения и защиты прав меньшинств. Чтобы избежать насилия, меньшинства должны иметь гарантии того, что их интересы в таких областях, как язык, содержание школьных программ, распределение ресурсов, возможность получения работы в частном и общественном секторах, будут ограждены. Они должны быть уверены в беспристрастности закона. Репрессии, ограничения деятельности меньшинств и принудительная интеграция ведут, в конечном счете, лишь к негативным последствиям.
Учреждение этнотерриториальных федеративных структур и региональной автономии способно несколько ослабить давление на центр, но отнюдь не обязательно приведет к снижению этнической напряженности на местах - особенно если в этнотерриториальных регионах имеются значительные субменьшинства. Лидерам этнорегиональных единиц также следует определить свое отношение к проживающим на их территории меньшинствам. Дискриминация представителей этих меньшинств может спровоцировать политические, военные или экономические контрмеры со стороны их соплеменников, живущих за пределами региона.
И все же спешу заметить, что было бы неверным говорить о неких постоянных культурных границах, неизбежно и неизменно отделяющих группы друг от друга. При всей своей силе и широте распространения этническое начало ни в коей мере не инвариантно. В разных ситуациях и для разных групп национальная идентичность может играть то более, то менее существенную роль по сравнению с другими формами групповой идентичности. И даже в рамках одной и той же группы и в одном и том же временном контексте, как правило, наблюдается громадный разброс в степени подверженности индивидов националистическим страстям. В Восточной Европе и Евразии, например, отчетливо прослеживаются поколенческие различия: в одних регионах молодежь энергично утверждает свою национальную идентичность, тогда как «старики» демонстрируют относительный интернационализм; в других, напротив, - упор на национальное свойствен в первую очередь пожилым, а молодежь проявляет склонность к более широким формам «гражданской» идентификации. Случается и так, что именно в тех регионах, где можно было бы ожидать вспышки националистических страстей, национализм полностью отсутствует. Все это свидетельствует о том, что уровень национального самосознания следует рассматривать в качестве переменной с неравномерным распределением во времени и пространстве.
Стратегии межэтнического (национального) примирения. Для того чтобы государственные институты власти оказались эффективными, в состав правящей коалиции и государственной администрации должны входить представители всех значительных этнических сообществ; каждое сообщество должно обладать правом налагать вето на решения, затрагивающие его интересы; и каждый народ должен иметь возможность самостоятельно вести собственные дела. Правда, чтобы данные структурные и институциональные механизмы могли функционировать, требуется ряд дополнительных условий, связанных с более общими аспектами жизнедеятельности общества: равновесие сил между группами, небольшие размеры политики, патриотизм либо общность религии, «традиции сотрудничества».
Идея консоциальной (со-общественной) демократии была выдвинута в качестве средства примирения интересов сегментированных культур в расколотом обществе. Но она была разработана применительно к вполне устоявшимся западноевропейским системам, прежде всего к Нидерландам, раскол которых связан с религиозными и - до некоторой степени - языковыми различиями. Поэтому, стоит задаться вопросом: в какой мере данная идея, тем более, что она разрабатывалась для столь маленькой страны, как Нидерланды, подходит для страны, подобной бывшему Советскому Союзу. Пусть даже большинство полиэтнических государств Восточной Европы и Евразии и стремятся к созданию стабильной демократической системы, у них совсем иные исторические и культурные традиции, нежели у стран, подобных Нидерландам. Но консоциальный подход вряд ли бы смог работать в СССР из-за: огромных расхождений в численности отдельных этнических групп; громадных размеров территории; отсутствия политических партий, которые представляли бы важнейшие сегменты общества; и взаимосмешения различных групп. Кроме того, консоциальное решение, фокусирующее внимание на переговорах и соглашениях элит, как правило, не учитывает роли простых граждан и игнорирует возможность ситуации, когда та или иная культурная группа не имеет своих представителей в центре.
Учитывая все эти оговорки относительно применимости консоциального решения в его полном объеме, следует признать, что основным структурным механизмом, способным обеспечить определенный уровень самоопределения территориальных этнических групп, по-видимому, является создание федеративной системы, предполагающей передачу реального права принятия решений этнотерриториальным единицам. Децентрализация политической власти может открыть возможность удовлетворения этнических требований в рамках существующей политической системы. Если люди почувствуют, что их нужды реализуются через имеющиеся федеративные структуры, исчезнут и политические основания и мотивации сепаратизма. Хотя передача значительной доли власти этнотерриториальным административным единицам связана для центра с определенным риском, он остается мощным инструментом согласования этнических интересов, исходящих от региональных меньшинств.
При формировании федеративной системы, где право принятия решений (в том числе контроль над местными ресурсами и доходами) передано в руки регионального руководства, как правило, требуется государственная помощь культурным организациям этнических меньшинств и государственные гарантии права на образование на родном языке.
Уступки центрального правительства местным требованиям в сфере политической и экономической власти в сочетании с культурной целостностью - необходимые, но не единственные условия консолидации демократических институтов. Помимо создания федеративных структур, любому режиму следует выработать программу управления межэтническим конфликтом и его решения. Эта программа должна включать в себя, наряду с прочим, набор мер (законодательных актов), направленных на разделение полномочий и ресурсов внутри системы. Необходимо также найти пути обеспечения меньшинствам доступ политическому влиянию. В частности, каждому этносу должно быть предоставь право создавать собственные организации, которые могли бы оказывать влияние систему. Неограниченное, свободное участие в организациях, то есть плюрализм одна из главных заповедей демократии.
Региональное руководство должно быть подотчетно местным организациям, а все основные сегменты общества - иметь некое групповое представительство. Хотя демократия на местах отнюдь не гарантирует ее присутствия на более высоких уровнях, наличие демократии на локальном и региональном уровнях увеличивает вероятность демократичности центральных государственных структур. Возможно, региональным группам интересов потребуется время для создания ассоциаций, которые позволят им эффективно конкурировать за власть и влияние на политической арене. Чтобы такие ассоциации появились, центр должен отказаться от практики контроля за региональной политикой посредством назначения управляющих в каждую провинцию или регион. В условиях, когда исполнительные органы пытаются сохранить свою монополию на власть, быстрое развитие партийной системы, равно как и сети ассоциаций, представляющих социальные, экономические, этнические региональные интересы, невозможно.
Подобно чиновникам из структур исполнительной власти, выборные члены законодательных органов нередко бывают склонны принимать законы и постановления, направленные на поддержание их собственной власти. Тем не менее мы знаем, социальные программы для неимущих и другие альтруистические разделы законодательства, защищающие интересы меньшинств, также приняты законодателями Тенденции к изданию дискриминационных законов и пренебрежению интересами меньшинств легче всего пресекать тогда, когда в законодательные и исполнительные органы входят (и наделены реальной политической властью) представители как этнической группы и каждой социальной категории общества. Но как вывести представителей меньшинств на арену принятия решений?
Ведущую роль в обеспечении справедливого представительства этнических интересов играет избирательная система. Выборы обеспечивают поле для конкуренции политиков. В ходе выборов вознаграждаются наиболее эффективные и хорошо организованные политические ассоциации и лидеры. Именно поэтому вопрос о какими должны быть электоральный процесс и избирательное законодательство чтобы обеспечить адекватное представительство всего существующего в обще многообразия интересов, приобретает решающее значение.
Теория рационального выбора не только берется за исследование проблем коллективных действий, выступающих в форме националистических движений, но и предлагает свои подходы к выработке справедливых правил принятия решений. В рамках этой теории доказывается, что при сведении воедино группы преференций только в том случае можно избежать несоответствия между группами и социетальными интересами, если интересы различных групп в чем-то частично совпадают. Но для изолированных этнических сообществ область частичного совпадения интересов бывает опасно мала. Власть закона и защита интересов меньшинств приобретают особую важность там, где принцип власти большинства воспринимается в качестве основного для демократии. Межэтническая напряженность может быть ослаблена, если меньшинства чувствуют, что в обществе действует заслуживающая доверия судебная система, ориентированная на обеспечение равенства прав всех граждан, то есть на предотвращение дискриминации или на проведение в жизнь программ, которые способствовали бы преодолению неравенства, если таковое уже присуще системе.
Выборы способны повысить или же, напротив, понизить политическую значимость этничности. Особую роль здесь играют учредительные (то есть первые, проводимые в рамках нового государства) выборы: чтобы сократить влияние этнического фактора, утверждают исследователи, общегосударственные выборы должны предшествовать местным и региональным. Однако связь между выборами и значимостью этнической идентичности гораздо более многогранна, чем вытекает из предложенного анализа. Националисты часто организуются и навязывают свои требования государству вне всякого избирательного контекста.
Другие предложения относительно путей снижения межэтнического конфликта посредством избирательной системы свидетельствуют о следующем. Общества с глубинными расколами по этническому принципу склонны возводить партийные системы, обостряющие этнический конфликт. Там, где сильна этническая приверженность, партии чаще всего организуются по этническому принципу. Более того, стоит одной партии организоваться таким образом, как другие следуют ее примеру. Проблема заключается в том, что если нечто подобное произошло, результаты выборов в плане распределения голосов между партиями начинают практически полностью коррелировать с национальным составом населения. В этих условиях решающее значение приобретает выбор между различными типами мажоритарных и пропорциональных избирательных систем. В целом пропорциональные системы голосования, как правило, в меньшей степени завышают долю мест, приобретаемых в законодательном органе сильнейшей партией, чем системы, действующие по принципу: «пост достается первому». Минимизацию несоответствия между долей голосов и числом мест обеспечивает пропорциональная система с большими многомандатными избирательными округами, не предусматривающая порога отсечения (то есть минимального процента голосов, необходимого для участия в дележе мест). В то же время строго пропорциональная система не лишена серьезных недостатков. Так, в частности, она способствует фрагментации партийной системы и в конечном итоге может привести к ситуации, когда каждая этническая группа представлена собственной партией, а каждая партия опирается на поддержку лишь одной этнической группы. Избиратели склонны отдавать свои голоса партии, отождествляемой ими со своей этнической группой, какого бы кандидата данная партия ни выдвинула.
Мажоритарная система, стимулируя формирование коалиций на низовом уровне, причем в период, предшествующий началу выборов, может способствовать созданию идеального варианта партийной системы, образуемой из нескольких крупных, имеющих широкую базу полиэтнических партий. Однако в условиях, когда простое большинство голосов на выборах дает партии твердое большинство в законодательном органе и, соответственно, возможность контролировать как его, так и все основные исполнительные и административные структуры, существует реальная опасность того, что меньшинства будут полностью отлучены от процесса принятия решений. Предотвратить подобное развитие событий позволяет фиксация на уровне закона этнического состава легислатуры и закрепление за представителями конкретных этнических групп постов в органах исполнительной власти. Конкуренция за места в законодательных и исполнительных органах сохранится, но вести ее будут члены одной группы.
Установлению сотрудничества между представителями различных этнических групп будет содействовать и использование особой формулы проведения президентских выборов, когда для избрания кандидату требуется набрать большинство голосов в стране в целом и не менее 25% голосов по меньшей мере в двух третях автономных регионов. Можно ожидать, что подобная формула обеспечит выдвижение таких кандидатов в президенты (и, возможно, создание таких политических партий), которые имеют полиэтническую поддержку - в противном случае у них не будет шансов на избрание. Другим электоральным инструментом, способным стимулировать межэтническое сотрудничество и взаимодействие, является введение такого порядка, когда при определении любых должностных лиц избиратели должны указать вторую и третью по предпочтительности кандидатуру. (Если выдвинуто три кандидата, указывается второе предпочтение, если больше трех - второе и третье.) Подобный порядок позволяет этническим партиям вести торг и заключать соглашения относительно голосов, набранных кандидатами в рамках второго и третьего предпочтения. Встречаются предложения также, чтобы избирательные правила включали в себя компенсаторный принцип, то есть чтобы всякий раз, когда принимается решение о проведении мер, которые ухудшают положение тех, кто с ними не согласен, членам оказавшихся в меньшинстве групп предоставлялась компенсация.
Можно также привести немало аргументов, свидетельствующих о том, что учет интересов этнических меньшинств требует выхода за рамки сугубо структурных решений и обращения к сфере инвестиционной политики и «позитивных» программ. В тех случаях, когда этническая группа не только численно и политически слаба, но и находится в неравноправном положении с точки зрения ее позиций в экономической и социальной сферах, требуются специальные преференциальные меры, позволяющие поднять экономический статус и благосостояние данной группы и тем самым обеспечить ее средствами, необходимыми для конкуренции с доминирующими группами. В ходе проведения экономических реформ и, в первую очередь, приватизации у меньшинств может сложиться убеждение, что следствием такого рода политики будет дальнейшее ухудшение экономического положения слабых. Поэтому помимо введения квот в политической сфере, следует попытаться использовать и систему экономических льгот. Во времена экономических трансформаций программы «позитивных действий», гарантирующие меньшинствам занятость и доступ к частной собственности, бывают особенно необходимыми.
Общепризнанно, что цель преференциальных программ - помочь оказавшимся в невыгодном положении группам догнать других или обеспечить себя. Хотя подобные программы часто вызывают недовольство со стороны более благополучных групп, при отсутствии некоего уровня экономического равенства между группами трудно добиться социальной справедливости в обществе. В ситуации, когда значительные экономические и социальные различия накладываются на групповые, можно утверждать, что без проведения определенных мер, обеспечивающих большее равенство в экономической сфере, недостижимо и равенство политического влияния. К такого рода мерам относятся: направление в регионы инвестиций и субсидий; разработка специальных программ, стимулирующих развитие отсталых регионов; предоставление членам неблагополучных групп льготных условий получения образования и трудоустройства. Разумеется, все подобные меры должны рассматриваться как временные, так как в конечном итоге их целью является равенство возможностей и равное отношение ко всем членам общества.
Как правило, экономическое процветание увеличивает межэтническое сотрудничество. При экономических неурядицах роль этнической принадлежности, выполняющей функции системы социальной поддержки, возрастает. В тяжелые времена усиливается тенденция к внутренней замкнутости. Поэтому, для создания атмосферы, которая бы в наибольшей степени способствовала гармонизации межэтнических отношений, требуется политика, направленная не только на создание благоприятных возможностей для обездоленных, но и на экономический рост в целом.
В конце концов можно констатировать, что межэтнический конфликт способен затормозить процесс государственного строительства. Чтобы этот процесс мог беспрепятственно развиваться, ученым и политикам следует найти пути согласования этнических интересов. К числу мер, ведущих к сокращению этнически окрашенных политических конфликтов, относятся: передача существенной доли власти этнорегиональным территориям; принятие избирательных законов, стимулирующих межэтнические переговоры; создание условий для роста благосостояния экономически неблагополучных меньшинств. Если такого рода меры не будут приняты, нетрудно предсказать, что перспективы успешного государственного строительства и, в первую очередь, консолидации демократического режима окажутся весьма мрачными.
Электоральные законы и правительственные программы не создают этнических различий и, соответственно, не могут их уничтожить; и все же политические решения сказываются на межэтническом соперничестве и межэтнической конкуренции. Институциональные механизмы разрешения межэтнических противоречий, избранные странами Восточной Европы и бывшего Советского Союза, окажут свое влияние на переход этих стран к демократии. Соперничество и конфликты между этническими группами сдерживают развитие демократических институтов, но обусловленные такими соперничеством и конфликтами проблемы можно сократить с помощью политических мер и процедур, которые защищали бы положение меньшинств и одновременно были бы приемлемы для большинства. Без проведения подобных мер шансы названных стран на развитие в направлении институционализации демократических порядков в рамках полиэтнического государства окажутся гораздо меньшими, нежели перспектива распада на отдельные области, образованные соперничающими этническими лагерями.
Историческое самосознание в контексте социальной работы.
Сейчас наметилась тенденция к углубленному осмысливанию проявлений духовной самобытности этносов, и, в частности, их исторической памяти.
Память человека изучается философией, психологией, этнографией, историей, социологией и другими науками, имеющими свой специфический аспект в ее понимании. В самом широком, философском смысле слова память определяется как система, обеспечивающая запись (кодирование), хранение и передачу информации одних поколений к другим. Психология дает определение памяти как функции психики, выражающейся в свойстве воспринимать, сохранять и воспроизводить различные впечатления. Имеется в виду не только память на внешние впечатления, но и на психологические переживания индивида. Из рассматриваемых психологами видов памяти, имеющую непосредственное отношение к этнической исторической памяти, следует отметить эмоциональную память. Эмоциональная память оказывает сильное влияние на понимание человеком прошлого и настоящего.
В этнографии в основном концентрируется внимание на конкретном применении памяти к этническим общностям, хотя термин «историческая память» обычно не употребляют. По мнению этнографов, исторический опыт передается из поколения в поколение в первую очередь через культурные традиции.
Ряд исследователей (в частности, Р.А. Ханаху, О.М. Цветкова) подчеркивают, что в условиях национально-стратифицированного общества с обостренными межнациональными отношениями понимание индивидом своего прошлого и настоящего извращается, народно-историческая память отрывается от реального бытия субъекта и используется политическими течениями в корыстных целях. Эти выводы вполне применимы и при изучении характера исторической памяти этносов в разных районах России и мира.
В целом, анализ литературы свидетельствует, что этническая историческая память (особенно ее формы, виды и структура) рассмотрены пока недостаточно.
Тем не менее, тема «исторической памяти», «исторического сознания» - один из важнейших аспектов, которые нельзя не учитывать социальному работнику при гармонизации межэтнических отношений.
Историческая память включает преимущественно исторические символы (важные события из истории народа, фигуры выдающихся личностей), мифологизированные образы и легенды, этнические стереотипы и автостереотипы, причем в большинстве случаев это передается устно (особенно если народная версия истории резко отличается от ее официального, школьного варианта). Такая память обладает высокой степенью устойчивости и с трудом поддается манипулированию через систему образования и средства массовой информации. Официальная версия истории зачастую целиком отвергается как ложная, даже по тем вопросам, по которым, казалось бы, не может быть двух мнений. В коллективной исторической памяти этнических меньшинств особое место занимают представления о «золотом веке» (почти всегда он относится к периоду «независимого» существования), а также восприятие событий, связанных с включением этнической родины в состав многонационального государства и последствий инкорпорации для данного этноса.
Еще в древнейшие времена человек осознавал свое прошлое в простейших формах, в виде легенд, сказаний, фольклора. С тех пор историческое сознание развивалось от первых стихийных форм до современного этапа, когда под воздействием культуры и науки, образования и обучения оно обогатилось научным содержанием.
Знания человека есть результат познания им реальной, действительности. Они могут выступать в различных формах: донаучной, житейской, художественной и научной на разных уровнях освоения действительности - как эмпирические и как теоретические. Основной формой знания является житейское, складывающееся в повседневной жизни индивидов, базирующееся на здравом смысле и обыденном сознании. Оно является определяющим в поведении людей, в их взаимоотношениях с обществом и природой. Эта форма знания развивается и обогащается по мере прогресса научного знания. В то же время и научное знание вбирает в себя житейский опыт. По своей природе знание имеет социальный характер, поскольку отражает жизнедеятельность людей. Знание обладает различной степенью достоверности, отражая диалектику относительной и абсолютной истины.
Таким образом, можно выстроить цепочку взаимосвязанных и взаимодействующих процессов сознания. Посредством познания люди овладевают знаниями, которые через механизмы памяти закрепляются в их сознании. При таком подходе снимается возможность постановки вопроса о наличии равенства между памятью и знанием. Это разнопорядковые понятия, отражающие различные стороны мыслительного процесса.
В социальных науках этническое и национальное самосознание рассматривались как однозначные, или противостоящие, понятия и феномены. Вместе с тем обнаруживается тенденция интерпретировать этническое самосознание в качестве основы национального самосознания. Это на данный момент наиболее достоверное представление.
Национальное самосознание - более широкое социокультурное понятие. В него входят не только знания данного этноса о себе, но и знания, воспринятые от других, особенно родственных народов, полученные в результате длительного проживания совместно с ними на одной территории и других форм общения.
При анализе этнического самосознания мы исходим из того, что этническое наиболее ярко проявляется в единичном, индивидуальном, личностном. Степенью усвоения индивидами членами данной этнической общности основных черт своего этноса определяется характер этнического самосознания. Оно отражает в причудливой форме научные взгляды и обыденные представления, мифологизированные суждения и заблуждения, политизированные установки и примитивные ориентации.
Историческая память, являясь компонентом этнического самосознания, не подменяет другие формы общественного сознания и тем более не противостоит им, а тесно взаимодействует с ними. Она имеет глубокие корни в бытии людей. Сделанное предками составляет культурный ландшафт, в котором человек действует и который н должен совершенствовать. Характер восприятия индивидом настоящего во многом зависит от его понимания прошлого. Он ищет в истории аналогии с настоящим, те факты, которые помогают ему определить свою жизненную позицию. Историческая память неизбежно включает в себя и некую перспективу развития социального бытия народа, то есть будущее, поскольку будущее - это определенный итог прошлого и настоящего, их следствие и продолжение.
Историческая память рассматривается как многоплановое понятие, отражающее историю формирования и развития жизни данного этноса и его членов. Оно преломляет его представления об окружающем мире через призму индивидуального, личностного восприятия. В основе исторической памяти лежит закрепление знаний индивида о прошлом. Причем речь идет не только об истории возникновения и развития всего этноса. Располагая определенной информацией о прошлом своего народа, человек обычно ею не удовлетворяется, а стремится глубже познать свое историческое «Я». Большое значение имеет знание индивидом истории семьи, ее родословной, а также истории села или города, улицы и даже родного дома.
В исторической памяти закрепляются и сложившиеся на протяжении длительного времени обычаи, традиции данного этноса, богатство родного языка, моральные и социальные нормы, культурные и духовные ценности, определенная национальная идея, а также своеобразное понимание исторической правды. Важное значение имеет также память о культовых обрядах и религиозных верованиях.
Историческую память можно рассматривать на трех уровнях. Это коллективный, групповой и индивидуальный уровни. Такое д