Мама Оке умерла. Оке из-за этого переживает. Вчера он был грустным. Я и Малыш-Эрик пытались поднять Оке настроение. Но нам это не удалось. Потому что у Малыша-Эрика болели уши. У меня самого проблемы похуже, чем больные уши и мёртвые мамы. У меня плохое зрение. Я — носитель очков. Я никому не показываюсь. Только Оке и Малышу-Эрику. Они заявили, что мне идут очки. Врут они. Проклятая гробовая бацилла. Я спрятал очки в заднем кармане. Потом я со всей силы садился на всё, на что только мог. Очки выдержали. Неудача.
— Может быть, мы каким-то образом можем наладить контакт с твоей мамой, — предложил я.
— Каким образом? Зароемся в землю и будем разговаривать со скелетом? — скорбно кричал Оке.
Малыш-Эрик успокаивал Оке и говорил, что знает, каково это.
— Дядя моей прапрабабушки тоже умер. Я знаю…
Оке несколько секунд качал головой в сторону Малыша-Эрика.
Потом я и Малыш-Эрик придумали, как мы можем установить контакт с мёртвой мамой Оке:
1. Нужно пойти туда, где она лежит. На кладбище.
2. Нужно запеть песню, которую она любила при жизни: Are You Lonesome Tonight.
3. Нужно подождать, чтобы могила открылась.
4. И тогда можно будет немного поговорить с мамой Оке. Или упасть в обморок от ужаса, если тебя зовут Малыш-Эрик.
На кладбище было неприятно. Малыш-Эрик сообщил, что он видел мертвеца за деревом. Тот махал Малышу-Эрику.
— Вот и иди туда, — сказал Оке.
Но Малыш-Эрик этого не сделал. Он последовал за нами.
— Это здесь! — остановился Оке. — Здесь лежит моя мама, и её съедают черви.
— Какая гадость! — воскликнул Малыш-Эрик. МОЯ МАМА НИКАКАЯ НЕ ГАДОСТЬ! — орал Оке.
Потом мы запели. Я знал почти две строчки. Are you lonesome tonight. Do you miss me tonight. Малыш-Эрик знал одно слово. Are… потом он пел ля-ля-ля.
|
|
Оке выкрикивал соло. Это звучало красиво. Как самолёт.
Наша песня не удалась. Могила не открылась. Тогда Оке спел собственную песню. Нам с Малышом-Эриком он петь не разрешил. Только отбивать такт.
— Мама, слышишь ты меня? Встань и покажись! Здесь я, мама, вот он я. Ты приди ко мне. Здесь я, мама, здесь. Мама, мама, здесь!
И тут нам показалось, что на могиле таинственно зашелестела трава.
— Смотрите, — воскликнул Оке. — Одуванчик! Его здесь раньше не было. Это точно мама.
Оке и я ликовали. Но не Малыш-Эрик. Он упал в обморок.
Оке поинтересовался, не умер ли Малыш-Эрик. Я не знал. Оке поинтересовался, не нужно ли нам Малыша-Эрика закопать. Я считал, что на это необходимо разрешение. Если мы это сделаем, то получим прокол на наших водительских правах, когда нам будет по 18 лет. Этого мы не хотели. Мы оставили Малыша-Эрика лежать. Он пришёл в себя через 43 секунды. Оке и я испугались.
— Помогите, он воскрес из мёртвых! — кричал я.
— Бежим скорей! — орал Оке.
Мы побежали. Малыш-Эрик за нами.
— Подождите, ребята! Перестаньте, — умоляло привидение.
Мы и слушать не хотели. Мы прибежали домой к Оке и заперли дверь. Но когда привидение начало канючить на лестничной клетке, мы поняли, что это Малыш-Эрик. Мы открыли. Потом мы жарили кукурузу и пили сок.
Жарить кукурузу здорово. Нужно открыть консервную банку с кукурузой и высыпать её в тостер. Подождать немного и потом есть. Вкусно!
У Бенни в моём классе грибок на ногах. Это звучит страшно. Можно ведь споткнуться и сломать ногу, если у тебя на ступнях растёт масса лисичек. Учительница сказала, что это не заразно. Мне кажется, она врёт. Мне показалось, что сегодня утром я видел маленький шампиньон между пальцами на ноге. Это катастрофа, если Бенни заразил меня грибком. Завтра у нас важный футбольный матч с 5-Б. Мы должны победить.
|
|
И ещё одно событие должно произойти завтра. Не такое весёлое. Меня заставляют взять с собой в школу мои ужасные очки. Надеюсь, что до завтра я успею умереть.
Конец простой — вампира вой
Пятница 15 мая
Прыг-скок с палки на пенёк, дневник.
Сегодня один из самых ужасных дней за всю мировую историю. Треба Волкера заставили взять с собой в школу его новые очки.
Я проснулся в полшестого, чтобы примерить очки. Сначала я надел их на кончик носа. И превратился в сову.
— Ух-ух, — сказал я моему отражению в зеркале. Потом я надел их немного глубже на нос. И стал завучем Берндтсоном.
Потом я подвинул их плотно к глазам. И превратился в ботаника.
— Ужасно, — сказал я и спрятал очки в футляр.
— Не забудь очки, — напомнила мама после завтрака.
— Какие очки? — поинтересовался я.
— Твой новые и красивые, — ответила мама.
— Мои новые и безобразные, — поправил я и постарался забыть, где они лежат. Но это не удалось. Они лежали на письменном столе.
Я трижды страдал полной потерей памяти. Но мама каждый раз находила очки. Такое невезение.
В школе я ни в чём не признался. Очки лежали в кармане куртки за пределами класса. «Удачный случай для карманных воришек», — с надеждой думал я.
Первый урок прошёл как обычно.
На втором уроке учительница смотрела на меня.
На перемене между вторым и третьим уроками она меня спросила:
|
|
— Где твои очки, Треб?
Третий урок был весёлым часом для всех, кроме меня. На мне были очки.
Весь четвёртый урок я думал об одном стукаче, которого зовут мамаша и который предал своего сына и наябедничал учительнице об очках.
Во время ланча Глыба начал:
— Напялил подхалимажные очки? — кричал он.
— Рокерский сопляк, — пробормотал я в ответ.
— Хочешь, я тебе выстругаю палочку, слепая курица? — не унимался Глыба.
— Отстругай себе большой палец, бродяжье отродье, — почти вслух сказал я.
— Очкастый, бочкастый, — орал Глыба. — Чёртов урод!
Я ушёл.
У забора Оке искал червей. У него было две банки. Одна с целыми червями, а другая с половинками.
— Корм для моих лягушек, — объяснил Оке.
Оке рассказал, что близорукость можно вылечить.
— Я сначала посмотрю по телевизору, как они это делают, — сказал он, — а потом мы попробуем на тебе.
— А как они делают? — поинтересовался я.
— Делают надрезы в глазах, — объяснил Оке. Может, не так уж и глупо иметь очки.
После обеда было открытие футбольного сезона на поле, засыпанном гравием. 5-А против 5-Б.
Глыба заявил, что я не должен быть в команде. Он сказал, что я не увижу, в чьи ворота забиваю гол. Другие поддержали Глыбу. Тогда я сделал 8 подач головой и 31 правой ногой. Это всех убедило. Меня не уволили.
В раздевалке мы знали, что мы, 5-А, победим.
— Проще простого, — сказал Глыба.
Мы запели жуткую песенку:
Чтобы нам ни сесть, ни встать,
5-Б не умеет пинать,
чтобы нам ни сесть, ни встать,
5-Б не умеет подавать.
5-А, 5-А.
5-Б заткнул уши.
Глыба встал в воротах.
— Здесь не нужно много бегать, — объяснил он. Глыба почти самый плохой вратарь. Но он самый сильный.
У нас были болельщики. Девчонки и Малыш Эрик. У Малыша-Эрика самый тонкий голос. Когда он за нас болеет, у всех начинает болеть голова. Его вынудили дать слово не издавать ни звука до конца матча, а вместо этого смешивать сок. Он это сделал. Он смешал четыре части сиропа с одной частью воды.
Наша команда:
Вратарь: Глыба.
Защита: Оке и Нике.
Полузащита: Турлейф.
Нападение: Треб Волкер, Бенни и Бьёрна.
Сильная команда.
Бенни и я ходим в один футбольный клуб. Его прозвали Бенни Золотая Нога. Он часто забивает голы.
Отчёт о премъерном матче между 5-А и 5-Б:
5-А открыл матч мощной атакой, продолжавшейся 32 секунды. Потом 5-Б забил гол.
Глыба грозился побить противника. Это не помогло. После трёх минут и пяти секунд 5-Б лидировал два — ноль. Глыба уронил мяч, когда хотел подать его Нике.
— Это Нике виноват, — злобно оправдывался Глыба.
После три — ноль играла вся команда, кроме Оке. Он нашёл хорошее червивое место около поля.
— Пасуй назад мне, — кричал Глыба Нике.
После этого счёт стал четыре — ноль.
Тогда Нике ушёл переодеваться.
Его заменил Кристоффер, он подпрыгнул, чтобы подать мяч головой, и ударился о перекладину ворот. Когда 5-Б и зрители закончили смеяться, закончился и первый период.
— Я придумал тактику, — сказал Глыба.
— Какую? — поинтересовались мы.
— Пинать их по ногам и падать плашмя в их штрафной зоне.
После 16 секунды второго периода вся наша команда попадала в штрафной зоне противника.
— Артисты, — прокричал 5-Б и сделал пять — ноль.
У Турлейфа был собственный свисток. Он просвистел мелодию. Его удалили с поля.
Оке собрал шесть с половиной червей. Потом его заставили снова играть.
Счёт стал шесть — ноль.
Оке уронил червяка. Глыба специально его раздавил.
— Убийца, — прокомментировал Оке и ушёл с поля. Он спросил девчонок, не могли бы они подержать его червяков. Никто не согласился.
Бьёрна запинали в штрафной зоне противника — это сделал я.
Мы заработали штрафной.
— Судья судит как хочет и как курица квакочет! — скандировали девчонки из 5-Б.
Пробить пенальти досталось Бенни Золотой Ноге. Он споткнулся и вывихнул два пальца на ноге.
— Бенни Кривая Нога! — провозгласил Глыба.
— Отвали, — пропищал Бенни. — Я споткнулся на моих ножных грибках.
Медсестра забрала Бенни с поля. Вместо него пробить пенальти досталось мне. Я забил гол!
Все девчонки из класса ликовали. Это было приятно.
Я пробыл героем 48 секунд. Потом счёт стал семь — один в пользу 5-Б.
Глыба пытался передвинуть ворота, как в хоккее. Это не удалось.
— Идиоты, вы не умеете играть в футбол! — проорал Глыба и ушёл. На поле остались я, Кристоффер и Бьёрна. Оке нашёл ещё одно хорошее червивое место.
Мы ушли с поля, и счёт автоматически стал шесть — ноль в пользу противника.
— Это было мудро, — сказал Оке, — ноль — шесть лучше, чем один — семь.
Все с ним согласились, кроме меня. Мой штрафной был забыт.
Результат премьерного матча между 5-А и 5-Б: ноль — шесть, хотя на самом деле один — семь. Гол забит, понятное дело, Требом Волкером. Одно удаление. Два барана: Глыба и Нике. Двенадцать с половиной найденных Оке червей. Два вывихнутых пальца на ноге и одно почти что сотрясение мозга. И Треб Волкер был героем в течение 48 секунд.
Конец простой — вампира вой
Мая
Ой, ой, ой, дневник.
Несколько разоблачений: я знаю, кто тайком читал мой дневник. Я провёл несколько допросов подозреваемых. Это не были ни Дылда, ни Оке. Они неправильно ответили на все вопросы. Вот кое-что из допросов:
1. Могут ли парни вести дневник? Подозреваемые ответили: НЕТ!
2. Видели ли вы когда-нибудь, чтобы парень записывал что-нибудь в дневник? Подозреваемые ответили: НЕТ!
3. Может ли лось курить трубку и весело насвистывать одновременно? Подозреваемые ответили:
Дылда: НЕТ!
Оке: Сомнительно. Должен проверить.
Внимание! Последний вопрос был написан специально, чтобы уничтожить подозрения. Тем, кто тайком читал дневник, не мог быть и Глыба. Поскольку я не видел в школе никаких разоблачительных плакатов о Требе Волкере, ведущем дневник.
Когда я допрашивал самого себя, открылась правда. Это был я. Я переложил дневник, когда убирался перед вечеринкой. Удача.
Я оштрафовал себя самого на 8 крон, из которых 5 ушло на уплату налога.
Другое разоблачение: гробовая бацилла, похоже, переехала — к подозрительному соседу Коллину. Я видел его в окно. Коллина. На нём были очки. Не солнечные. Гробовая бацилла заразила его близорукостью. Пусть он сам себя за это ругает, такой подозрительный тип, как он.
В выходные мы с Оке провели несколько интересных экспериментов. Мы экспериментировали над младшей сестрой Оке Дорис.