В это жаркое утро они сидели на кухне своего «укрытия». Жорик с забинтованной ногой пил кофе и обмахивался своим магическим блокнотом, Дашуля яростно месила пальчиками клавиатуру ноутбука, чатясь с Алексом, а Диня торчал на подоконнике с биноклем. Сегодня, в июльский жаркий день, над Москвой висела дымка, будто предвещая вечерний дождь.
– Жора, тебе удалось… что-нибудь выяснить или придумать? – Влада уже не возмущалась ни нападкам, ни вранью светлых. И так было понятно, что они все обернут себе на пользу.
– Пока нет, – ведьмак покачал головой. – С вольтом у нас ничего не вышло, но Гильс пока держится. Надеюсь, ты понимаешь.
– Зато нас охраняют, – домовой, повернувшись в кухню с подоконника, отсалютовал биноклем. – Прикинь, Огнева, у дома такое творится, просто жесть… Бертилов устроился с комфортом, – хихикнул Диня. – Он себе уже гнездо свил. Хотите посмотреть?
– Непрогляд ваш чокнутый тролль не сможет держать слишком долго. Огромное напряжение, еще в больницу загремит… Ты объясни ему это, Огнева, а у меня звонок, – Жорик быстро захромал из кухни, прихватив кофе.
Влада подошла к окну, взяв из рук домового бинокль и покрутив колесики, нашарила взглядом посреди тротуара светлую макушку, которая возвышалась над спинкой кожаного дивана. Диван стоял на пушистом зеленом ковре, расстеленном посреди тротуара. Рядом с ним, прямо на асфальте, громоздились вещи, будто кто-то решил переезжать, да так и остался посреди дороги.
– Во дает тролль! – Диня ткнул в оконное стекло пальцем. – Бомжует на улице и не выгнать! Влюбле-е-енный…
– Он просто мне помогает, – оборвала ржание домового Влада. – И голодный к тому же.
– Молоко в блюдечко надо налить, – хихикнул Диня. – Сухой тролльский корм еще… хи-хи!
|
|
– Он защищает меня, не смей над ним смеяться, – хмуро посоветовала Влада – Думаешь легко двое суток торчать на улице в любую погоду и держать непрогляд?!
Поскольку сказанное было риторическим вопросом, дожидаться ответа она не стала. Наскоро соорудила пару бутербродов из запасов в холодильнике и спустилась вниз.
Чтобы повидаться с Бертиловым, не нужно было выходить за пределы дома: стоило лишь спуститься со ступенек подножия высотки, и прямо на асфальте обнаруживался роскошный кожаный диван, на котором тролль валялся, закинув ногу за ногу. Бертилов устроился посреди улицы не просто отлично, а с комфортом. Рядом, на зеленом пушистом коврике, стоял стеклянный сервировочный столик, сервант с посудой и даже зачем-то торшер. Люди не обращали внимания на это безобразие (учитывая тролльский непрогляд, окутавший едва заметной дымкой эту «штаб-квартиру», стелившийся по асфальту и обвивший подножие дома, как прозрачный шарф из вуали).
Остановившись у дивана, Влада разглядывала босые загорелые ступни с черными от грязи подошвами, вечно исцарапанные неведомыми кошками загорелые руки, скрещенные на груди, и надвинутую на нос бейсболку.
– Можете продолжать восхищаться мною издали, я не мешаю, – Егор сдвинул бейсболку и приоткрыл один глаз. – Как тебе моя квартирка?
– Откуда мебель?
– Ах, мебель… А вот откуда! – Егор приподнялся на диване и громко проорал, обращаясь к проходящим мимо людям:
– Люди-и-и! Не оставьте несчастного тролля без джакузи! Срочно нужно джакузи, желательно под малахит! Але!!!
|
|
Прохожие на секунду остановились, разглядывая странного парня на кожаном диване. Деловитый мужчина в костюме – явно бизнесмен или директор – важно кивнул с самым серьезным видом и тут же, развернувшись, отправился быстрым шагом в обратном направлении.
– Будет джакузи, – зевнул Егор. – Хотя как его тут подключить… Надо позвать магов, чтобы дождик сделали. Я тоже мог бы его состряпать, но непрогляд держать надо…
– Егор, ты не сможешь держать свой непрогляд на такой большой площади и так долго, – присев на краешек дивана, начала уговаривать его Влада. – Пожалуйста, езжай домой. Не надо…
– Что не надо? – Тролль принялся весело насвистывать, подкидывая бейсболку в воздухе.
– Не надо меня защищать. Тебе это не по силам, пойми. Ты пострадаешь. От меня и так уже… много кто пострадал, – не произнося имя Гильса, запнулась Влада.
– Я сам решаю, кого мне защищать. – упрямо заявил Бертилов. – Вот увидишь, рано или поздно я тебя спасу. Упадешь – соломки подстелю. Не знаю, почему, но так будет… Чего у тебя в салфеточке? – Тролль вытянул шею.
– Бутерброды с колбасой и сыром… вот.
Влада развернула салфетку, протягивая Бертилову еду, но тролль кивнул куда-то за ее спину с надменным видом.
– Ха, бутеры… Вы опоздали, мамзель. Ко мне по расписанию теперь сам прибывает домашний обед, вот так!
Тролль хмыкнул, а позади послышалось цоканье каблуков и посудно-кастрюльное звяканье. Через дорогу бежал десяток девушек с кастрюльками, мисками, термосами и фруктами в полиэтиленовых мешочках. Наверняка эти бедняги думали, что кормят голодающего борца за мир во всем мире или что-нибудь еще, что им внушил Бертилов.
|
|
Увидев обмороченную тролльским мороком девичью гвардию, Влада со своими жалкими бутербродами почувствовала себя глупо. Что-то вроде ревности и досады кольнуло внутри. Бертилов и куча девчонок… Не одна, не две – десять!
– Морочишь людей и пользуешься ими… как маг, – упрек не возымел на тролля никакого действия. Егор лишь самодовольно ухмыльнулся.
– Вы опаздываете, барышни, – капризным голосом воскликнул Егор, усаживаясь на диване поудобнее и потирая руки. Перед голодной физиономией тролля вмиг появились и домашний борщ, приправленный сметаной и густо посыпанный зеленью, и пироги с грибами, и куриные котлетки… Тролль явно превращал свою «миссию по защите Огневой» в аттракцион. Хотя иначе он просто не мог.
Вытаращив глаза, Влада смотрела, как подбежавшие девушки начали ссориться за право накормить этого нахала, отталкивали друг дружку и раскладывали вокруг Егора тарелки с едой. Бертилов, как настоящее тролльское чудовище, ухмылялся, жевал с преувеличенным чавканьем и зачем-то вертел пирогом в вытянутой вверх руке. Наверное, чтобы Ливченко наверху со своим биноклем подавился слюнями.
В этот момент на ступеньках показалась забинтованная нога, затем черный плащ, а потом и Жорик, который яростно отбивался от попыток Дашули поддержать его под руку. Увидав «штаб-квартиру» Бертилова, оба остановились, моргая и проверяя, не морок ли перед ними.
– Что тут за цирк? – нахмурился ведьмак, оборачиваясь к Владе. – Огнева, что это?!
– Бертилов обыкновенный, одна штука, – вздохнула Влада, пожав плечами. – Ему сейчас еще джакузи привезут.
– Ясно, пусть развлекается, – ведьмак был явно чем-то встревожен и продолжил тихим голосом, отвернувшись от тролля: – У Мурановых ухудшилась ситуация. Подконтры покидают лес, где их пытался удержать Алекс, и двигаются в сторону Москвы. И Гильс, как я понимаю, больше не выдержит. Если мы сегодня ничего не придумаем, у него останется всего один день. А ты, парень, крут, – громко высказался ведьмак, поворачиваясь к троллю, – но долго держать свой непрогляд не сможешь. Это все равно, что человеку держать на весу на вытянутых руках пудовую гирю. Надорвется рано или поздно. Ехал бы домой, а то все плохо кончится…
– На каждого мурановского паука у нас найдется свой чудовищный бертиловский мух, – глубокомысленно выдал с дивана тролль, проглатывая котлету. – Все знают, что такое бертиловский мух?
– Только попробуй, – Влада по инерции нервно провела ладонью по волосам, вспоминая, с каким идиотским жужжанием у нее в волосах любили путаться всякие дряни, которых создавал тролль на лекциях. – Балбесина! Правда надорвешься, тебе домой надо!
– Не мешайте мне жрать перед битвой, – грубо отозвался Егор, хлебая борщ ложкой и макая в него свою светлую челку. – Ночь придет, пауки тоже, а дома этого не увидят. Еще спасибо скажете…
– Хвастается тролль. Для них это норма… – Жорик махнул рукой, отворачиваясь от Бертилова. – Огнева, давай за нами. Мы на Маросейку.
– Я с вами? – Влада удивилась. – А что на Маросейке-то?
– Колдовской супермаркет, – пояснил ведьмак, хромая к машине. – Мне нужны ингредиенты, чтобы повторить попытку с вольтом. Пока ничего нового не придумал… – Он покачал головой и поморщился. – Одну я тебя дома не могу оставить. Нежить может подойти и днем: попытается прорваться внутрь, а меня нет.
– А если ты будешь рядом? – уточнила хмурая Дашуля.
– Если я буду рядом, поставьте мне памятник и напишите – дежурный ведьмак защищал студентку Огневу до последнего, – проворчал Жорик. – Не влез бы в ваш Носферон, сейчас в Питере спал бы на своем диване. Эх… – Он махнул рукой и залез в машину, стараясь не зацепить раненую ногу.
* * *
Про темный супермаркет Влада слышала от девчонок из Универа – даже Мара Лелевна мечтала спустить там кучу денег, когда они у нее появятся. Бизнес этот вела семья торговых домовых – Клоповых, чьи многочисленные ларьки и магазинчики облепили все зловоротни в Москве. Теперь концерн KLOPOFF вырос и развернулся, отгрохав подземный супермаркет в центре города.
До Маросейки они добрались быстро, но долго и с трудом втискивались между рядами машин, пока Дашуля, наконец, с ругательствами не припарковалась у тротуара. Где находится темный супермаркет, с первого взгляда было непонятно. Все вокруг выглядело обыденным, человеческим и повседневным. Кафе-бар «Русский стиль», примостившийся у стены ларек «Восточные сладости», моментальное фото, жестоко изрисованная граффити мастерская по ремонту запчастей к швейным иглам «Радость Фомы», магазинчик «Цветы», спрятанный в подвале…
Лишь подойдя ближе, можно было увидеть, как меняется вывеска «Радость Фомы»: с названия пропадали частички букв и проявлялась надпись «Гадость Тьмы». Любой нормальный человек прошел бы мимо этих стеклянных дверей и даже не подумал заглянуть внутрь. Кому нужны запчасти к швейным иглам, в самом-то деле?! К тому же обычные люди наверняка не видели вывеску – легкий тролльский морок укрывал ее от тех, кто не вхож в тайный мир.
Влада слышала про такие фокусы с тайными магазинчиками. Выбирали самое нейтральное и непривлекательное для людей название, за которым прятали нечто другое.
На входе в магазин дежурил маленький домовой-продавец в бейсболке «KLOPOFF», который внимательно и оценивающе оглядывал каждого входящего, вручая рекламные буклеты и бормоча заученную фразу:
– Мы рады видеть вас в нашей «Гадости»! Покупайте больше, можем оформить вурдалак-доставку!
– Нехило поднялись домовые. Такой магазинище открыть в центре Москвы, – проворчал Жорик, оглядывая уходящие вниз эскалаторы и просторные залы с рядами товаров. – Вот что значит упорство. Как там ее зовут – Клопова?
Влада кивнула, но восхищаться Мусей вслух не стала. В Носфероне домовиха замучила всех своим бизнесом, трендами и прочими радостями. К тому же Влада осталась ей должна какую-то сумму, так и не поняв, откуда взялись ее долги.
Дела у концерна Клоповых, судя по числу покупателей, шли отлично – на торговых этажах было не протолкнуться. Кроме нечисти, повсюду сновали ведьмаки, ведьмы и колдуны. Темный народец отоваривался, загружая все в самоездящие кованые тележки, которые зловеще громыхали по каменному полу.
– Акции перед ночью Ивана Купалы! – гнусавил в пространстве голос из динамиков. – Три колдовских котла по цене двух! Чаши из черного дерева! Неподгораемое нижнее белье! Черная соль и прочие вещи для любого колдуна! Спешите! Вещи для любой нечисти, от домового до вампира! Три по цене двух! Спешите!
Влада с любопытством озиралась, видя, как вполне обычные на вид люди в повседневной одежде деловито катят тележки, набивая их товаром с полок. До сих пор из темных колдунов она знала только Жорика, а сейчас убедилась, как их много в Москве. Колдуны, ведьмаки, ведьмы, ведуньи, шаманы и прочие набивали свои тележки колдовской солью, перьями птиц, пчелиным черным воском, осиновыми веточками. Чего там только не было! Кроме колдовского народа, здесь было полно нечисти: вампиры, оборотни, кикиморы, упыри, валькирии…
– Да-а, в Москве с колдовскими магазинами лучше, чем в Питере, – констатировал Жорик, с одобрением глядя вокруг. – Так, я тут надолго. Пока найду все, что нужно… Огнева, далеко от меня не уходи! Где Ивлева? Куда она подевалась?
Дашуля действительно испарилась, не сказав ни слова. Хотя вопрос «где Ивлева» в магазине, где в самом дальнем отделе продавались товары для вампиров, был лишним.
– Темно-о-ов! – раздалось из-за стоек с чугунными ведьминскими котлами. – Не узнаешь?!
– Викуся! – Жорик широко улыбнулся. – Приветище, ведьмейшая! Как делишки на колдовском фронте?
«Викуся», в отличие от других посетителей магазина, могла напугать своим видом кого угодно. Если бы существовал эталон, как должна выглядеть ведьма, это была именно она. На тощую даму ушло столько черного лака для ногтей, красной губной помады и увесистых украшений, что, если бы все это сняли, ее бы унесло первым порывом ветра.
Викуся сразу принялась делиться своими делишками, заговорив на таком чудовищном диалекте, что Влада понимала лишь каждое десятое слово.
– Кролей пасу, крадники с перекладами, тянем потихоньку, – откровенничала Вика. – Что еще темным ведьмам делать в Москве? Акулим потихонечку…
Жорик кивал и улыбался, к удивлению Влады отвечая ведьме на том же языке.
– Кроли нынче пошли ушлые, защитку ставят, по нашим бегают, – качал головой Темнов с понимающим видом. – Таких не пробить с первого раза, у них по десять защит, за каждую по пол-«мерседеса» уплачено…
– Эт верно, верно, – Вика перевела взгляд на Владу и вздрогнула, прищурилась. – Это кто с тобой? Ох, вот дела-то…
Влада смущенно поздоровалась, а ведьма обошла ее вокруг, как водят хоровод маленькие дети вокруг новогодней елки, удивленно и с восхищением глядя на игрушки, дождик. Вика тоже восхищалась, но совсем другими вещами.
– Какая у нее защита! Я с первого взгляда просекла, – восторгалась она. – Не нечисть, но и человека не чую.
Жорик глубоко и тяжело вздохнул.
– Как раз насчет этой истории я хочу посоветоваться. Темный Орден мог бы помочь Носферону в трудной ситуации, как думаешь?
– Темный Орден? – Вика нехотя отвела взгляд от Влады. – Он мог бы хоть луну с неба, вопрос, в чем его выгода. Носферон готов лишиться чего-то серьезного ради темных ведьмаков? Если да, Орден соберется. Может, что и придумает… – Вика тряхнула головой, и ее тяжеленные серьги зазвенели. – Я же состою в Ордене лишь потому, что рано или поздно светлые наедут, – тогда будет помощь. Если на тебя наедут, Жорик, ты тоже вправе на нее рассчитывать. А вот она… Так она – не человек? Ох и семейка у нее, я чувствую…
Понимая, что сейчас начнется долгий и тяжелый разговор, Влада не хотела участвовать в обсуждении своей персоны. Поэтому, как только Жорик и Вика зацепились языками, стала пятиться от них, отступая вглубь магазина. Пока не налетела спиной на кого-то, отдавив ему ногу. Повернулась, чтобы извиниться, и увидела улыбающегося увальня в цветастых шортах.
– Огнева! Привет! Не узнаешь, что ли?
Как же не узнать! Марик Уткин, «главное трусло Темного Универа», как его прозвали на всех трех факультетах.
– Уткин, ты что тут делаешь?
– Волонтерствую, – доверительно сообщил упырь, почему-то нервно оглядываясь по сторонам. – В магазине дежурю. Уже которую неделю.
– Зачем?
Вместо ответа Марик неожиданно дернулся, посмотрев Владе за спину, будто собрался бежать, но опоздал.
– Вот ты где! – послышался за их спинами рассерженный голосок. – Прохлаждаемся вместо работы!
Из-за стоек с книгами для нечисти показалась Муся Клопова, которую Влада сначала не узнала, настолько та изменилась. Раньше домовиха выглядела как девчонка-первокурсница, а теперь это была настоящая бизнес-леди в миниатюре – ростом на полголовы ниже невысокого Марика. Однако Муся с лихвой компенсировала недостаток роста громким голосом и командирскими замашками.
– Треплетесь, значит? – не слишком любезно поинтересовалась Клопова, метнув на Уткина злобный взгляд. – Огнева, ты принесла деньги, которые задолжала?
– Деньги? – растерялась Влада. – За что это? Муся, я ничего не брала у тебя в долг. Мои мифические долги…
– Твои реальные долги, – оборвала ее домовиха. – Всем долги прощать – бизнеса в Москве не вести. Я в курсах, что в тебе половина светлой крови. Но почему проблемы должны быть у моего магазина?! Почему мы, домовые Клоповы, должны страдать от твоих белых магов?
– Они такие же мои, как и твои. И вообще, я ничего не понимаю!
– Не понимаешь? – Муся прищурилась. – А ничего, что мой супермаркет страдает каждый день, потому что твои светлые родичи портят стены своими каракулями? – огрызнулась домовиха. – Мало того, мне испоганили порог около магазина, и теперь все покупатели спотыкаются, ни один нормально войти не может!
– Не ори на меня, Клопова, – Влада решила, что пора отбиваться, иначе Муся сожрет ее живьем. – Я этого не делала!
– Не знаю, делала или нет, но с тебя особый спрос, раз ты им родня! – безжалостно заявила Муся. – И с этого бездельника тоже, – она ткнула пальчиком в сторону Марика. – Его прислали работать, отгонять светляков от магазина, а он!
– Что ты хочешь-то от меня? – совсем растерялась Влада.
Домовиха решительно схватила ее за руку и потащила к окну, выходившему на Маросейку.
– Вот, дежурьте здесь со своим лоботрясом! Если увидите хулигана, знаете что делать! Убейте засранца, который портит мне стены светлыми знаками!
Отдав ценные указания, Муся исчезла в толпе покупателей, а Марик тоскливо всхлипнул.
– Вот видишь, чем я тут занимаюсь, – упырь закатил глаза к потолку. – Влип с этими волонтерскими работами! Думаю уже завещание начать писать, оставить кому-нибудь мою коллекцию автографов и плакатов. Колыванову, например…
– Погоди, Марик. Ты не обязан ловить тех, кто рисует эти знаки. Можешь попросить их уйти, например.
– Попросить, ага! – Упырь нервно хихикнул. – Чтобы меня тут же молнией шарахнуло, как вас на днюхе у Бертилова на пляжу. Ац до сих пор, как спросишь, начинает орать что-то про войну с магами и про Останкинскую башню. Или чтобы светлой магией долбануло, как зимой. Как вспомню, что в больнице валялся, нехорошо становится. Нет уж, я к светлым ни на шаг не подойду!
Марик покосился на Владу, затем порылся в пакетике, который держал в руках, вынул оттуда пирожок и черный целлофановый сверток:
– На, угощайся. Это вампирское мороженое, сдуру купил. Ты-то вампир наполовину, можешь его съесть.
Упырь хихикнул, вонзая острые зубы в пирожок, и Влада отвернулась. Смотреть, как едят упыри, было не слишком приятно.
– Спасибо. Тут сбоку написано «людям не есть», – Влада развернула пакетик и осторожно прикоснулась языком к белому шарику. Вкуса почти никакого, но, если что-то может быть холоднее льда, чтобы продрало до мурашек на спине, именно это сейчас и было. – Может, это жидкий азот в глубокой заморозке? – пошутила Влада, бросив попытки отгрызть от мороженого хоть что-то.
– Клопова угрожает, что напишет отзыв о моей волонтерской работе одним словом, – снова заканючил упырь. – Я даже знаю, каким, но лучше не при девочках. А если я принесу такой отзыв нашей Аде, меня стипухи могут лишить. Ох, вот влип…
Влада раздраженно посмотрела на Уткина. Губы у Марика дрожали, глазки за стеклами очков моргали, как у перепуганного кролика. Ей бы такие упырские проблемы!
– Я вообще не понимаю, как ты не боишься вылезать в город, – продолжал Марик. – Извини, Огнева, но уже все говорят, что Муранов слетел с катушек и охотится за тобой.
– Кикиморский новостной портал сообщил? – Влада натянуто улыбнулась.
– Не только. И Синицина знает, и вообще… – поделился Марик. – Алекс, надо же… Я у него в прошлом году чуть автограф не взял! Говорят, он теперь в лесах около Черного Кратера поселился и там тренирует армию пауков, чтобы на тебя напасть! Ты в курсе, Огнева?
– Все наоборот. Так и передай Синициной, – сейчас ей было уже не до слухов и не до глупостей Уткина и всяких сплетников. Времени не осталось, и если сегодня ведьмак не придумает ничего, что может помочь Гильсу справиться с собой, то…
Прошло минут пять, а Влада, застыв, держала в руках мороженое, которое все не таяло. В голову лезли дурацкие мысли. Влада вдруг вспомнила историю из детства, когда она болела простудой и ей страшно захотелось мороженого. Она ныла и ныла, лежа в кровати, пока дед не купил пломбир. Однако радость померкла, когда этот пломбир растопили на сковородке и ей пришлось ложкой хлебать горячее мороженое из чашки… Сейчас дед пришел бы в ужас, увидав, как она пытается есть не простое мороженое, а вампирское.
За стеклом витрины мелькали ноги прохожих, идущих мимо, слышались обрывки разговоров и фраз, шумели машины, кипела городская жизнь на солнцепеке.
Где-то, не так и далеко отсюда, ее каждую минуту и секунду все больше ненавидит тот, кто ей так нужен и дорог. А она не может сделать ничего, совсем ничего – только стоять и выслушивать нытье упыря. Влада, содрогнувшись, представила, как Гильса замуровывают в подземелья, как за ним навечно захлопываются каменные двери, и он теряет память…
– Смотри!
– Д-да?
Марик нервно сглотнул и уставился в окно витрины, тыча на него толстым пальцем.
– Вот! Снова явились! Что же это такое? Клопова начнет орать…
И действительно, рядом с витриной, у стены остановилась фигура в белой ветровке с надвинутым на нос капюшоном. За плечами у нее был рюкзак, из приоткрытой молнии которого виднелись баллончики с краской. Кто-то стоял и разглядывал стену, примериваясь, где нарисовать свой шедевр.
Упырь схватился за сердце, оглядываясь по сторонам, а потом умоляюще воззрился на Владу:
– Огнева, спаси меня! Я не могу со светлыми сражаться, они меня убьют! А тебе нипочем, уже все знают. Огнева-а-а… Пожалуйста! А то меня Клопова жрет… Ты ведь можешь!
– Да могу я, могу, – потеряв терпение, отозвалась Влада. Она всмотрелась в толпу покупателей, но Жорика поблизости не было. Ведьмак явно зацепился языками с ведьмой всерьез и надолго. Вполне можно успеть отогнать светлого хулигана, помочь Марику и вернуться в магазин.
– А-а, ну… – Марик переминался с ноги на ногу. – Ясненько… Ну я, типа, бегу за мороженым, а ты тут пока… Спасибочки, Огнева!
И упырь быстро исчез, чуть ли не подпрыгивая. Влада проводила его взглядом – вот ведь трус, а еще нечисть! Хотя лекции по носфераторике, где рассказывали о строении упырей, Уткин тоже пропустил, симулируя насморк. Наверное, действительно страшно – изучать, что ты состоишь из какой-то другой нежити и при сильном стрессе или страхе можешь рассыпаться на куски.
Фигура в ветровке продолжала примеряться к стене, расстегнув заплечную сумку и вытащив баллончик. Внаглую и среди бела дня, будто зная, что никто из темных не будет связываться.
В состоянии нервного мандража Владе даже хотелось сцепиться с кем-то из светлых, выгнать его прочь. Хоть как-то отомстить за то, что происходит с Гильсом.
Сжав трубочку с мороженым в руке, Влада решительно вышла из дверей магазина на улицу и направилась к хулигану.
– Эй! Все неймется, все не угомонитесь никак со своими подлостями?!
Графитчик обернулся, скидывая с головы капюшон… и Влада отступила на шаг, узнав Анжелу Цареву.
– Опять ты, Царева. Ходишь по нашим зловоротням, портишь пороги, стены… Мелко мстишь, только непонятно, за что. Это и называется «быть магом»?
– Мщу как могу. Пока что вот так, – криво улыбнулась Анжела. – Я причиняю вам вред, это моя практика. У вас – своя, у нас – своя.
– Это практика? – изумилась Влада. – Вредить, портить и скандалить и есть ваша практика?!
– Миссия светлых – устранять темное отродье из мира, – выдала явно услышанную в Магиструме от наставников фразу Анжела. – Любым способом! Но ты не расстраивайся, Огнева! Наслаждайся каждым днем своей жалкой жизни, потому что деньки последние…
– Уверена?
– Ваши жалкие потуги с колдуном, который похож на Вельзевула в студенчестве, просто смешны, – Анжела заулыбалась. – Все уже в курсе, что на тебя охотится вампир, твой бывший защитничек. В том и слабость темных – у них заканчивается собственная воля, когда Тьма сильнее их! Все знают об этом позорище! Просто смешно, что ваш ведьмак решил воспользоваться вольтом, чтобы отвести от тебя пауков…
Влада отметила про себя, что Анжела знает слово «вольт», а это значит, что она прибедняется, когда называет себя начинающим стажером.
– Теперь он побежал в темный магазинчик, чтобы соорудить нечто новое, защиту для тебя, – продолжала Анжела. – Он просто глуп, ищет способы и на что-то надеется. Но надежды нет! Вампира не остановишь, и его инстинкты не отменишь… Муранова и подавно. Достаточно вспомнить, что его предки убивали людей целыми деревнями…
«Жорик прав, их появление на пляже не было случайным. Именно поэтому они молнию и устроили, – подумала Влада. – Только они раньше него все успевают сообразить, будто заранее знают, что он сделает».
– Я смотрю, у тебя синяки под глазками. – с издевательской заботой сказала Анжела. – Плохо спится после убийства моей мамы, да?
– Я не хочу об этом говорить, Анжела, – Влада сохраняла спокойствие. – Когда-нибудь ты поймешь, что отразить чужую атаку – не значит напасть и убить.
– Ты плохо спишь, это заметно, – повторила Царева. – И как обидно, что тебя разорвет тот, кто раньше защищал. Теперь он тебя ненавидит, проклинает и хочет убить. Правда ужас?
– Ты в курсе моих дел, как я вижу, – Влада пожала плечами. – А что ты еще знаешь?
Анжела склонила голову набок:
– Например, что ты скоро умрешь. Вероятно, даже сегодня. Мы тебе даже сообщения об этом передавали, получила ведь? И что, может быть, это последнее мороженое в твоей жизни. Вкусное?
– Ничего.
Влада рассматривала Анжелу, пытаясь сообразить, в чем подвох. Та была одна, без компании светлых или стажеров Магиструма. Царева – новичок в магии, даже притянуть молнию, как было на пляже, не может. Пока она – лишь человек, которого Магиструм взял под опеку и активно обучает. Скорее всего, теории… Все, что она знала о делах Влады, ей рассказали в Магиструме, это несомненно. Но знать и действовать – разные вещи. Притащить ее силой навстречу паукам или Гильсу она не в силах. Неужели Анжела пришла лишь ради того, чтобы поиздеваться и лишний раз напомнить про беду с Гильсом?
– Ты все сказала, Царева? – ответила Влада. – Может, тебе уже пора к своим?
– Я еще не все сделала.
Анжела склонила голову набок и достала из кармана небольшой серебристый баллончик, в каких обычно продают краску с распылителем.
– Царева, мы все равно сотрем твои художества, – предупредила Влада, стараясь говорить спокойно.
– Стены вашей темной забегаловки не портить? Хорошо!
Влада успела заметить, что вместо стены Анжела протянула руку с баллончиком к ней и нажимает пальцем на кнопку распылителя. В ту же секунду асфальт под ногами качнулся, глаза резанула яркая вспышка. Влада выронила мороженое, и оно покатилось по асфальту, обреченно собирая грязь на кремовые бока. Улица словно прыгнула вверх, проведя по колену асфальтом, как наждачной бумагой.
Что такое удар светлой магией и белый ослепительный свет, Влада знала. Запах такой магии тоже был знаком – жженое железо со стиральным порошком. Убить этим ее нельзя, покалечить тоже. И все же вспышка, резь в глазах – все по полной программе. Анжелы рядом не было. Там, где минуту назад красовалась вывеска «Гадость Тьмы», теперь в воздухе странно крутились разноцветные обломки, словно их вращал маленький смерч.
Часть сознания говорила Владе, что она получила сильнейший удар светлой магией. Маросейка звенела и качалась, в окнах и витринах до рези в глазах ярко сияли сотни солнц. Современная светлая магия не убивала темного – только лишала его памяти, заставляла растеряться и потерять нить своей сущности на какое-то время. Окажись рядом Ван Хельсинг с осиновым колом – и кто-нибудь вроде Марика Уткина или Ацкого вряд ли бы сопротивлялся путевке во Тьму. Вампир бы оказал сопротивление, и таких ударов магией понадобилось бы около десятка, чтобы застать кого-то из них врасплох. Влада же не испытывала ни боли, ни страха. Главное побочное действие светлой магии – немедленное желание обвинить себя во всем, вспомнить самое плохое о себе и залиться горючими слезами.
Никому не потребовалось тащить ее силой навстречу погибели – все оказалось проще. Удар магией не убил и не покалечил, даже не лишил рассудка. Просто видеть Гильса вдруг стало важнее инстинкта самосохранения. Влада поняла, что почти бегом бежит, забыв про опасность и оставшихся в «Гадости Тьмы» Жорика и Дашулю. Потому что ее ждет Козихинский переулок и старый дом с холодной лестницей.
А за дверью квартиры – тот, у кого надо попросить прощения за все и любой ценой.
Глава 11
Мурановы во всей красе
* * *
Дом в Козихинском переулке был заветным, притягивающим, прекрасным. Влада давно поняла: все, что связано с Гильсом, любая мелочь из разряда обыкновенных и будничных автоматически переходила в притягательные и волнующие. А сейчас, когда мысли туманились светлой магией, – особенно. Кажется, она завернула по дороге в один из ларьков около очередной зловоротни, и домовенок долго ей объяснял, что покупать вампиру, если идешь к нему в гости…
Она даже не задумывалась, как от Маросейки добраться до Козихинского переулка, была уверена, что идет правильно. Вот и тот самый заветный двор, сверкающий хромом байк у стены и темный подъезд, пропахший борщом и кошками.