Ирина Юина
Заведующая кафедрой финансов и кредита Всероссийского заочного финансово-экономического института (ВЗФЭИ), отделение в Барнауле, доцент, кандидат экономических наук, член регионального отделения АЕВИС.
В период системной трансформации новые независимые страны пытаются найти свое место в мире. Россия, утратившая свои экономические и политические возможности доминировать в бывшем постсоветском пространстве, в последнее время пытается наладить партнерские отношения со странами-соседями, выстраивая их на позициях прагматизма и с целью создания противовеса супердержавам в развернувшимся геоэкономическом соперничестве. В связи с этим возрастает экономическая составляющая внешнеполитического курса правительства, направленного во- первых, на укрепление могущества и процветания страны -нации; а во-вторых, на предотвращение угрозы подрыва экономической безопасности страны силами, идущими извне и изнутри. Для России процесс перехода и поиска своего места в современном мире проходит особенно болезненно в силу слабости государства и неразвитости рыночных сил. Возрождение страны должно происходить силами, идущими снизу-вверх, из регионов, которым должно быть предоставлено достаточно экономической автономии в поисках наиболее оптимальных вариантов для выхода из кризиса в рамках общенациональной стратегии развития.
Сибирь в её географических границах - огромный регион, который имеет значительный вес в экономике страны, но, к сожалению, за переходный период богатство Сибири в виде финансовых, сырьевых и людских ресурсов уходило в Центр или за границу, что подрывает возможности для её будущего процветания. Превратится ли этот макрорегион в социальную пустыню с падающим жизненным уровнем и депопуляцией или найдет новые точки роста на основе хорошо выверенной стратегии интеграции в мировое хозяйство? Это покажет лишь время и взвешенное политическое руководство развитием регионов. Поискам путей использования преимуществ сибирского региона в его возрождении и посвящена наша статья.
***
Трансформация, произошедшая в системе мирового хозяйства в конце ХХ в., поставила на повестку дня много новых вопросов, касающихся геополитической и геоэкономической реальности современного мира. Во-первых, мир стал более динамичным, разнородным, наступательным. Запад пытается навязать свои либеральные ценности другим культурам, а незападные общества, обретя независимость, стремятся освободиться от западного экономического, военного и культурного господства. Нарастание разногласий между цивилизациями, как считает профессор С. Хантингтон, будет происходить по всем направлениям, в т.ч. в экономической сфере: торговле, инвестициях[1]. Сфера влияний основных держав в мире будет расширяться путем завоевания господства экономическими способами над пространством и рынками. На повестку дня встает вопрос о геоэкономическом соперничестве нарождающихся супердержав-регионов.
Происходит формирование новой системы мирового хозяйствования, в рамках которой складывается несколько социально-экономических ареалов, возникающих на основе структурообразующих алгоритмов построения хозяйственной практики и фундаментальных конкурентных преимуществ, реализуемых в системе мирового разделения труда и, как следствие, обладающих собственной системой политических и экономических приоритетов. В мировой политике все более укрепляется конфигурация "нового регионализма" - Североатлантического, Тихоокеанского, Евразийского, "Южного" геоэкономических ареалов, все более утверждающихся в качестве единых социально-экономических комплексов, характеризующихся значительной степенью единства целей и интересов составляющих их государств.
Можно предположить, что в XXI веке мир будет состоять целиком из региональных экономических блоков. Регион-государство знаменует разрыв связей между политикой и экономикой, между законностью и богатством. С одной стороны, растёт число регионов, чьё единство обеспечивается совместным процветанием; они начинают играть всё более заметную самостоятельную роль в рамках мировой экономики. С другой стороны, наследие прошлого - государства - продолжает существовать, несмотря на утрату значительной части своих функций. Государство остаётся территориальным образованием, которое несёт ответственность за благополучие своего населения. На рубеже ХХ-ХХI вв. перед ним стоит трудная задача: как сохранить целостность и само существование своей территории и своего населения в эпоху резко возросшей взаимозависимости?
Реалии современного глобализирующегося мира таковы, что мощь государства -нации подрывается с одной стороны, силами сверху - на транснациональном уровне, а с другой стороны- силами снизу, тенденциями к регионализации и дроблению государств. Политически государства остаются суверенами, а экономически их мощь может изменяться под воздействием сил глобализации.
Но в конце XX века возник ещё один вопрос: чем объяснить возросший интерес к изучению связей между экономикой, пространством и мощью? Конечно, геоэкономика теперь в моде, но любая мода является отражением наиболее характерных черт своей эпохи. С этой точки зрения, специфика конца XX века характеризуется тремя факторами. Во-первых, происходит углубление взаимозависимости стран в различных областях (торговля, инвестиции, перемещение капиталов, обмен технологиями), что способствует ещё большему усилению этой взаимозависимости. Во-вторых, важнейшие отрасли экономики отдельных стран (сельское хозяйство, промышленность, услуги) работают не только и не столько на национальный рынок, сколько на международный. В-третьих, большинство стран связывает своё будущее, своё выживание со своей способностью участвовать в международном технико-экономическом соревновании. Одновременно следует отметить, что с точки зрения геоэкономики мировое экономическое пространство отличается существенной неоднородностью и фрагментарностью. Происходит интеграция огромного большинства государств в единую экономическую систему, хотя между ними сохраняются заметные различия в уровне развития, что лишь интенсифицирует потоки товаров, капитала, людей.
Например, капитал по своей природе очень мобильный, он может создавать прибыль в одном месте, а платить налоги в другом. Капитал уходит туда, где для него созданы лучшие условия, он иногда действует конъюнктурно, чаще — и стратегически, но почти всегда принимает во внимание экономические и отчасти политические цели. Правила игры на глобальном рынке меняются. Уже не столько капитал ищет покровительство у государство, сколько государство (регион) "заигрывает" с крупным капиталом. Богатые государства (регионы) в таком мире будут образовывать архипелаг, стоящий в окружении океана бедности. Возникают конкурирующие интересы хозяйственных, социальных, политических акторов и эти интересы уже не представляют собой единый "национальный интерес"[2]. Центрами притяжения становятся мультинациональные предприятия (Штаб-квартиры "мультис") или города-государства или быстроразвивающиеся регионы ("треугольники" роста в Юго-Восточной Азии на границе пограничных государств).
Нерегулируемый регионализм ослабляет эффективность государственного регулирования и в целом может привести к утрате государственного могущества. История не раз нам преподавала уроки возвышения и крушения великих наций. Страны, не сумевшие приспособиться к вызовам, идущим изнутри или извне, были обречены на умирание и становились мишенью других быстро возвышающихся наций[3].
Сейчас Россия не только понизила свой статус до уровня региональной державы в масштабах СНГ, но и быстро утрачивает свое влияние среди своих стран-соседей, довольствуясь лишь второстепенной ролью. В условиях ограниченных возможностей (прежде всего, экономических и военных) политический вес нашей страны в приграничных с ней формирующихся геоэкономических пространствах Азии -- Центральная, Южная, Юго-Восточная и Северо-Восточная — за последнее время заметно снизилась, в то время как роль её восточного соседа Китая возросла до масштабов пока что региональной державы, а в скором будущем — и супердержавы.
Пессимистические прогнозы относительно места России во многом связаны с тем, что нынешняя отечественная политика не учитывает императив глобализации. Условием возрождения России является не эксплуатация имеющихся на сегодня ресурсов - большие пространства, сырьё и квалифицированная рабочая сила,—а способность к технологическим инновациям, как это сегодня демонстрируют восточно-азитатские "тигры", интеллектуальная и политическая свобода.
На мой взгляд, главная проблема на пути развития глобализации заключается в том, что она не получила признания среди разработчиков национальных вариантов экономической политики, не стала составной частью национальных стратегий экономического развития. Задача сторонников идеи глобализации заключается не в том, чтобы противопоставлять её национальному развитию. Напротив, неэффективная адаптация к мировым рынкам лишает страну и её экономических субъектов больших выгод от экономического сотрудничества и влечет за собой серьезные потери.
На фоне усиления топливно-сырьевой ориентации национальной экономики, разрушительного характера внешнеэкономических связей представляется перспективным переход к новому уровню государственного регулирования экономических процессов. Так, в аналитическом докладе Совета Федерации Федерального Собрания РФ "О мерах по совершенствованию государственного регулирования экономики и корректировке экономической реформы" отмечается, что "в условиях характерной для современной экономики глобализации хозяйственных связей и международной экономической интеграции серьезные изменения претерпевают и функции государства во внешних отношениях, существенно усложняются инструменты государственной защиты национальных интересов"[4]. Об этом свидетельствует и мировой опыт. Как отмечают эксперты, "государственный рынок промышленно развитых стран, как правило, связан с ключевыми сферами экономики: сельским хозяйством, ТЭКом, транспортом, оборонными и научно-техническим комплексами. Здесь государство по существу выступает основным заказчиком, подчас и главным потребителем производимых этими отраслями хозяйства товаров и услуг"[5], используя два основных механизма: федеральный бюджет и федеральную контрактную систему. Принимая во внимание неблагоприятные природные условия для ведения бизнеса в России - суровые климатические условия, протяженность расстояний и изношенность инфраструктуры, дорогостоящие транспортные услуги, становится очевидным, что повысить свой вес в геоэкономическом соперничестве страна может только усилив функции государства в политике распределения ресурсов и осуществляя (по опыту Китая) меркантилистский контроль за движением капитала (то есть создавать благоприятные условия в своей стране для развития собственного производства).
В чем состоит трансформация функций государства в новых условиях глобального окружения (глобализации рынка товаров и услуг, роста давления со стороны супранациональных и субфедеральных акторов). Может ли федеральный Центр в условиях большей открытости рынков и кризиса государственных финансов быть цементирующим или связующим звеном государственного территориального устройства или Россия стоит перед угрозой дезинтеграции? Как на фоне происходящих политических и экономических изменений в мире выглядит место России и её регионов.
Сама Россия более неоднородна и не только в силу своих обширных пространств, но и в том, что образующие её регионы (субфедеральный уровень) по разному ориентированы во вне. Мощный импульс для развития сейчас получили те регионы, чья продукция конкурентоспособна на мировом рынке. Возникает такая ситуация когда отдельные регионы могут быть более финансово -могущественны и более интегрированы в мировую экономику, чем само государство в целом, а отсюда неизбежность усиления центробежных сил в экономической и политической сферах в границах одного государства.
В результате развития подобных тенденций в мире происходят глубинные изменения в характере отношений между государствами, связанные с замещением системообразующих факторов международных отношений. При этом показательно введение в оборот понятия "геоэкономика", которое призвано отразить новое качество процессов экономического развития и экономической интеграции. Не случайно ряд исследователей предлагает заменить понятие "международная экономика" понятием "мировая политическая экономика", поскольку все более очевидно утверждение экономического фактора в качестве главного ресурса политики[6].
Геоэкономика по своему формулирует два основных вопроса геополитики: что такое мощь? Где и как она материализуется? В соответствии с положениями геополитики, сформулированными англичанином Маккиндером (Halford John MacKinder) и немцем Хаусхофером (Karl Haushofer), гарантией могущества государства является контроль над элементами, обладающими большой массой (территорией, людьми, сырьевыми ресурсами...)[7]. Понятия "мощь" и "безопасность" неразрывно связаны между собой. Обладать мощью - значит располагать как можно большим количеством разнообразных ресурсов[8].
Со своей стороны, геоэкономика стремится отождествлять могущество с контролем над международными сетями. Могущество проистекает из способности создавать международные сети (торговые пути, каналы передачи информации или изображения...), использовать их, извлекать из них прибыль. При этом могуществом обладает тот, кто занимает стратегическое положение в международной сети или в совокупности международных сетей и обладает талантом максимально использовать свои преимущества.
Геоэкономическое соперничество в современном мире развивается по законам постиндустриального развития. В нем побеждает не ресурсная составляющая богатства нации, а интеллектуальная составляющая (как показал послевоенный опыт развития "азиатских тигров"). На мировой арене в этом случае баланс сил и баланс интересов скорее будет поддерживаться не военными методами, а экономическим -- завоеванием мировых рынков не только и не столько через торговлю, сколько через инвестиции и способность предлагать миру новые технологии. Рассмотрим с этой точки зрения позиции России и её срединного региона - Западной Сибири в геоэкономическом соперничестве на еврозийскои континенте.
Экономический фактор и пространство в конце XX века: Сибирь на евразийском континенте
Известно, что приоритетные экономические интересы США уже давно в азиатском регионе (Северо-Восточная Азия, Юго-Восточная Азия), где находятся самые быстрорастущие рынки. Китай также больше устремлен на Запад (среди его основных торговых партнеров - США, Япония и страны ЕС) и быстро завоевывает внутренние рынки своих стран- соседей. Что может предложить этой экспансии Россия, учитывая фактор географической близости к странам АТР. Вероятно, на сегодня главный фактор геполитического влияния России в этом регионе остается её сырьевой и пространственный ресурс. Новым быстрорастущим азиатским экономикам нужны источники сырья, энергии и безопасные транспортные пути. Это как раз то, что может преложить регион, протянувшийся от Урала на Западе до Тихого океана на Востоке под названием Сибирь.
Западно-сибирский регион- континентальный, протянувшийся в меридиональном направлении и граничит на юге с Китаем, Монголией и Казахстаном, еще мало включенных в интеграционные группировки формирующихся "Больших пространств" (grossraum) на Западе (ЕС) и Востоке (АТЭС). Как член АТЭС, Россия вправе поставить свои географические возможности на службу процветания народов этого сообщества и выступить благодаря своей тарифной и инфраструктурной политике в роли агента, активно проецирующих мощь тихоокеанских экономик на трансатлантические и центрально-азиатские рынки. Транссиб, Северный вариант Шелкового пути (по территории Китая. Казахстана и далее через Урал) и меридиональный путь от Индийского океана (от Ирана), по восточному побережью) Каспия и далее через Россию в Европу) — эти три транспортных коридора соединили бы западно-сибирский регион и повысили его значимость как оплота геоэкономической экспансии АТР на запад.
Это позволит нашей стране и, региону в том числе, придать статус "переднего края", чтобы закрепить за ним ответственную функцию в создании доходов т/о экономик и заложить основы для включения наших производств и научно-технологических центров в разделение труда внутри этого региона. Если Россия будет стремиться войти в АТР своим урало-сибирским регионом, её геоэкономический протихоокеанский курс должен будет получить надежную опору в её центрально-азиатской стратегии. Легко видеть, что стратегия тихоокеанского плацдарма объективно может привести к олигополии России, Китая и Ирана в области трансконтинентальных железнодорожных коммуникаций на большей части Евразии, т.н. "тихоокеанский плацдарм в глубине материка"[9].
Приоритетно для России - в силу исторических и геоэкономических причин - постсоветское пространство, и потому на азиатском направлении нам наиболее важны отношения с теми государствами, которые проявляют заинтересованность в СНГ. С ними можно действовать в уже созданном Таможенном союзе, разрабатывать другие интеграционные проекты, укреплять безопасность.
Ближний и Средний Восток важны для России прежде всего с точки зрения стабилизации российского Юга и поддержания хороших отношений с исламским миром. Нарушение мира и стабильности в этой части Азии задевает наши экономические интересы, ибо перерезает важные транспортные и коммуникационные артерии, затрудняет реализацию планов по разработке и транспортировке нефти и газа, привлечению инвестиций из региона, а также получению долгов с Сирии, Ирака, Ливии и других стран.
Развитие центральных областей Евразии находится пока на начальной стадии и остается для западных интересов в значительной мере периферийным, но оно делает возможными сухопутное сообщение между такими жизненно важными районами, как Восточная Азия и Персидский залив. Вдоль прежней советско-китайской сухопутной границы, протянувшейся на семь с лишним тысяч километров, располагается, возможно, самая активная в геополитическом отношении зона современного мира с ее демографическими неравновесиями, этническими противоречиями, природными ресурсами и вновь возникающими государствами.
Углубление и расширение экономического сотрудничества в этом регионе будет означать диверсификацию импортных и экспортных потоков из сопредельных территорий Сибири. Это создаст предпосылки для изменения тревожных пропорций в структуре российского экспорта в сторону увеличения доли высокотехнологичной продукции в его объеме и обеспечит необходимую базу для будущего роста. Кроме того, выход экономического сотрудничества со странами СНГ и другими государствами Евразии на новый уровень способен серьезно ослабить зависимость России от западных финансовых институтов. Создание Евразийского экономического сообщества, очевидно, один из важных шагов в этом направлении. Кроме того, сама экономическая программа евразийцев достойна того, чтобы обратить на нее внимание. Эклектичные идеи сочетания государственного регулирования и частного сектора, могли бы составить альтернативу как жесткой административно-хозяйственной системе, так и радикальному либерализму.
Полюс роста в этом регионе, вероятно, будет исходить из Китая и Азиатской России. В следующем десятилетии рост китайской мощи, по-видимому, продолжится. Если это произойдет, России придется приспосабливаться к Китаю, ищущему свое место среди ведущих мировых держав. Хотя внимание Пекина сосредоточено на Тайване и южном направлении, он окажет значительное экономическое и демографическое давление и на Центральную Азию, и на российский Дальний Восток. Судя по всему, сам объем китайской экономики и ее динамичное развитие станут для развития Сибири и российского Дальнего Востока гораздо важнее, чем их связи с европейским регионом.
Наряду с дальнейшим укреплением своих традиционных взаимосвязей с участниками Евросоюза, Сибирь вполне способна резко расширить свой товарооборот со странами Азиатско-Тихоокеанского региона. Пока он находится по существу в зачаточном состоянии. Доля не только Сибири, но и всей России в общем объеме внешнеторгового оборота азиатских государств не превышает 2%. Слабо используются и другие возможные направления сотрудничества.
Интересы России во взаимоотношениях с Китаем состоят в активном привлечении иностранных инвестиций, в осуществлении совместных проектов, которые позволят более эффективно использовать ресурсы и экономические преимущества обеих стран. Это могут быть, к примеру, большие энергопроекты - строительство нефтепроводов, газопроводов, поставки электроэнергии, изготовление оборудования для ГЭС. Прогнозы в этом отношении достаточно благоприятны. Выявленные запасы позволяют уже в 2005 г. увеличить добычу нефти на порядок, добычу газа - примерно в 3 раза, не менее чем вдвое можно нарастить добычу угля и выработку электроэнергии. Это создает такую базу энергоресурсов, которая позволяет поставлять их не только в Китай, но и Южную Корею, Японию и другие страны Азиатско-Тихоокеанского региона.
На сегодня еще много нерешенных проблем. В частности, отсутствует государственное регулирование единого процесса интеграции России в мировую экономическую систему и образования новых экономических поясов на базе эффективного использования потенциала Евразийского положения России.