III. Беседа по рассказам Аверченко




Вопросы для обсуждения:

— Какие традиции русской литературы продолжает Аверченко?

— Какие ассоциации возникают при чтении его рассказов?

1. Рассказ «Виктор Поликарпович».

Начало рассказа «Виктор Поликарпович » — реминисценция гоголевского «Ревизора»: «В один город приехала ревизия... Главный ревизор был суровый, прямолинейный, справедливый человек с громким, властным голосом и решительными поступками, приводившими в трепет всех окружающих».

(Справка: реминисценция — обозначение черт в художественном произведении, вызывающих воспоминание о другом произведении с помощью применения характерных образов, речевых оборотов, ритмико-синтаксических ходов. Реминисценция напоминает творческую манеру, мотивы и темы какого-либо автора и рассчитана на ассоциативное восприятие читателя). Сюжет рассказа напоминает сюжет пьесы Гоголя: «обыватели города жаловались на городового Дымбу, взыскавшего с них незаконно и неправильно триста рублей «портового сбора на предмет морского улучшения». Этот сбор был, конечно, обычной взяткой. Гоголевский город находится в такой глуши, из которой «хоть три года скачи, ни до какого государства не доедешь». У Аверченко: «Ближайшее море за шестьсот верст через две губернии». Современный ревизор — настоящий, он постепенно «выводит на чистую воду» чиновников — все выше и выше рангом, — по распоряжению которых взимался этот «портовый сбор». Мы уже видим его принципиальность и неподкупность, его решимость отыскать истину и наказать виновного. Наконец выясняется, что чиновник из Петербурга, «разработавший» проект морского сбора, сам Виктор Поликарпович. Пыл ревизора тотчас же угасает, а наказанным оказывается «стрелочник» — один городовой Дымба, да и то «за курение при исполнении служебных обязанностей».

 

2. Рассказ «Робинзоны».

В рассказе «Робинзоны» изображен бывший шпик Акациев, по пятам следующий за интеллигентом Нарымским и подсчитывающий, какие правила, инструкции и законы тот нарушил. Ситуация заимствована Аверченко у Салтыкова-Щедрина: герои оказываются на необитаемом острове. Условность положения подчеркивает его абсурдность. Акациев спасает тонущего Нарымского только потому, что насчитал около ста десяти тысяч нарушений, за которые «по возвращении в Россию» Нарымскому надо будет заплатить штрафы «или сидеть около полутораста лет».

 

3. Рассказ «Поэт».

Стиль многих рассказов Аверченко напоминает чеховский стиль — лаконичный, остроумный, меткий. Как и Чехов, Аверченко высмеивает глупость, пошлость, бездарность. Аверченко по-чеховски изобретателен по части сюжетов, порой он выстраивает их почти «из ничего». Например, в рассказе «Поэт » высмеиваются дешевые штампы, выдаваемые за творчество. Надоедливый и нахальный посетитель преследует редактора, предлагая свои вирши. Это становится каким-то наваждением. Графоман подсовывает свое «творение» («Хотел бы я ей черный локон / Каждое утро чесать...») в книгу, в карман пальто, посылает письмом. Редактор обнаруживает «стихи» в своих ботинках, в ящике с сигарами, в подушке и даже за обедом — внутри холодной курицы. Не выдержав, он пишет письмо издателю с просьбой об освобождении от редакторских обязанностей, а на обороте листа привычно уже находит все те же строчки.

 

4. Рассказ «Русалка.

Похожая тема и у другого рассказа — «Русалка ». Рассказ тоже о поэте. Автор высмеивает оторванный от жизни романтизм, пародирует модернистские изыски. Поэт Пеликанов, мечтал встретить настоящую русалку, изъясняется штампами: «посеребренная лунная река», «безмолвная молы- ба», «печальные глаза... как звезды» Художник Кранц на ходу придумывает историю, несколько напоминающую и по стилю, и по завязке купринскую «Олесю»: «Однажды летом я охотился... Собственно, охота какая? Так, бродил с ружьем. Люблю одиночество. И вот, бродя таким образом, набрел я в один теплый летний вечер на заброшенный рыбачий домик на берегу реки...» Возвышенная лексика романтического начала («прекрасное безмолвие, запустение и одиночество», «умиление», «душная грозовая ночь», неизменные «Шиллер, Пушкин и Достоевский» — их читает герой) контрастирует со сниженными, грубыми словами прекрасной «русалки», которых она набралась от рыбаков.

Ее «печальные глаза» и «коралловые губки» прельщают героя ненадолго. Сначала его отпугивает запах рыбы («Я бы никогда не стал целоваться с окунем или карасем»), потом манеры: «пескарей она съела целиком, с головой и внутренностями», причесывалась обломком «рыбьего хребта с костями, в виде зубьев гребня, причем на этих зубьях кое-где рыбье мясо еще не было объедено». Наконец герой с облегчением сталкивает свою «прекрасную пленницу» обратно в воду. Эта история моментально излечивает от романтической белиберды поэта Пеликанова: «Пожалуй, я пойду домой. Нынче что-то сыровато».

 

5. Итоги обсуждения.

Продолжал традиции русской сатиры, русской литературы — Гоголя, Салтыкова-Щедрина, Чехова, Куприна, — Аверченко актуален не только для своего времени, но и для нашего: объекты сатиры не исчезли, они лишь немного трансформировались.

 



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2016-02-13 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: