ВОПРОС: ТЕОРИЯ ДВОЙНОГО КОДИРОВАНИЯ




Согласно теории двойного кодирования (ТДК), познание включает в себя деятельность двух отдельных подсистем: вербальной, которая прямо специализируется на обработке языковой информации, и невербальной (образной), которая предназначена для неязыковых объектов и событий. Предполагается, что единицами этих систем являются внутренние репрезентации, называемые соответственно логогенами и имагенами, которые активируются, когда человек распознает слова и объекты, манипулирует ими или просто думает о них. Репрезентации модально-специфичны, так что существуют разные логогены и имагены, соответствующие зрительным, слуховым, тактильным (кинестетическим) и двигательным свойствам языка или объектов. Репрезентации связаны с сенсорным входом и ответом на выходе системы переработки информации, а также друг с другом и функционируют как независимо, так и совместно, опосредуя вербальное или невербальное поведение. Репрезентации могут осознаваться в виде образного ряда и внутренней речи или не осознаваться вовсе. Теория подразумевает, что даже в чисто языковые явления обычно вовлечены сразу обе системы. Вербальная система — необходимый игрок во всех «языковых играх», но лишь в немногих ее бывает достаточно. В самых интересных и важных из них ей не обойтись без обширной базы знаний и искусства игры, которым владеет невербальная система. Невербальная система, напротив, сама по себе не может играть в эти игры, но зато умеет раскладывать сложные невербальные «пасьянсы». В некоторых задачах доминирует вербальная система (простой пример — кроссворды), в других — невербальная образная система (например, в составных головоломках-паззлах). Познание — изменчивая мозаика взаимодействия этих двух систем, зависящая от того, в какой степени они развиты.

 

Модально-специфический характер ТДК отличает ее от других распространенных, более абстрактных, теорий кодирования. Теории, подчеркивающие господство языка, берут начало в неприятии образной сферы, которое было свойственно религии и образованию времен Возрождения. Такие теории достигли вершины в понимании мышления как внутренней речи в представлениях современных бихевиористов. Другая группа теорий кодирования постулирует абстрактные ментальные сущности и процессы, обычно называемые схемами и пропозициями. Более сложные гибридные теории, по сути, являются расширенными вариантами теории двойного кодирования, где вербальные и невербальные репрезентации объединены в какую-либо абстрактную понятийную систему

Эмпирические данные

 

Исследования в рамках ТДК поначалу были сосредоточены вокруг памяти, но быстро распространились на другие явления познания. И все же изучение памяти сохраняет основополагающее значение, поскольку это основа для мышления и познания вообще. Особенно важен для ТДК и ее приложений эффект, который выражается в том, что конкретность и образность создают преимущество для запоминания. Что касается конкретности, то обычно продуктивность запоминания равномерно увеличивается от абстрактных слов (например, общество, справедливость) к конкретным (например, стул, краб) и далее к объектам (или их изображениям). В случае с языковым материалом преимущество конкретности можно наблюдать для слов, предложений и более длинных отрывков текстов: запоминание конкретного в среднем превосходит запоминание абстрактного в соотношении 2:1. Преимущество конкретности впечатляет еще больше в задаче ассоциативного запоминания, когда в качестве подсказок при воспроизведении элементов стимульного материала служат конкретные слова или рисунки.

 

Этим эффектам можно дать два возможных объяснения с позиций ТДК. Первая гипотеза состоит в том, что вербальные и невербальные коды, являясь функционально независимыми, при воспроизведении могут давать эффект суммации. Например, участники эксперимента на свободное припоминание, вероятно, называют про себя предъявляемые объекты и тем самым создают и невербальный (изображение), и вербальный следы в памяти. Они также могут формировать двойной вербально-невербальный след памяти, создавая образы для конкретных слов, но это менее вероятно, чем называние изображений, поскольку конкретные слова запоминаются хуже, чем рисунки. Абстрактные слова трудно вообразить, и поэтому менее вероятно, чтобы они подвергались двойному кодированию. Как и ожидалось, преимущество двойного кодирования при запоминании было подтверждено в многочисленных экспериментах (например, Paivio, 1975; Paivio & Lambert, 1981), в которых также показано, что невербальный код более устойчив в памяти (и имеет больший вклад в эффект суммации), чем вербальный.

 

Преимущество использования конкретных стимулов в качестве подсказок для припоминания следует из основанной на ТДК гипотезы «слов-вешалок». В ней утверждается, что составные образы, которые связывают пары слов (например, «обезьяна—велосипед» представляется как обезьяна, едущая на велосипеде), формируются во время предъявления и актуализируются снова во время воспроизведения за счет конкретных подсказок (например, «обезьяна»), благодаря чему увеличивается вероятность припоминания второго слова из пары («велосипед»). Это предсказание подтвердилось в эксперименте с использованием конкретных (К) и абстрактных (А) существительных, сгруппированных попарно во всех возможных сочетаниях стимул-ответ (КК, КА, АК, АА) (Paivio, 1965). Результаты показали, что конкретность стимула-подсказки дает большее преимущество (в 8 раз больший уровень припоминания), чем конкретность подлежащих воспроизведению ответов. Та же закономерность была получена повторно с дополнительными мерами контроля и на другом материале, включавшем по-разному составленные пары рисунков и слов (Begg, 1972). Данные Бегга подтверждают обе гипотезы: и суммации, и «слов-вешалок». Он использовал словосочетания из существительных и прилагательных, которые были или конкретными и легко представимыми (например, «белая лошадь»), или абстрактными и трудно представимыми (например, «основной принцип»). Участников просили припоминать слова из словосочетания по отдельности, словосочетание целиком или второе слово из каждой пары, когда первое давалось как подсказка к нему. Бегг полагал, что конкретные словосочетания будут объединены в памяти в образы (например, белой лошади), в то время как абстрактные будут воспроизводиться как отдельные слова, поэтому при свободном припоминании конкретные слова должны вспоминаться в два раза чаще, и еще чаще—при использовании подсказок, потому что подсказки восстанавливают образ целиком, а он выполняет роль посредника для припоминания. Полученные результаты по методу свободного припоминания даже превосходили предсказание: конкретные словосочетания припоминались чаще абстрактных более чем в два раза, что согласуется с дополнением о превосходстве образа к гипотезе о суммации кодов. Кроме того, в соответствии с гипотезой «слов-вешалок», результативность воспроизведения была в 6 раз выше, когда подсказками служили конкретные слова, по сравнению с абстрактными.

ВОПРОС: РАБОЧАЯ ПАМЯТЬ

ВОПРОС: СКВАЙЕР

Процедурная память - это память на действия. Она представлена моторными навыками, перцептуальными стратегиями, условными классическйми и инструментальными рефлексами. Процедурная память развивается в ходе эволюции раньше, чем декларативная. Привыкание и классическое обусловливание - это примеры приобретения процедурной памяти.

Декларативная память, или эксплицитная, память - обеспечивает запоминание объектов, событий, эпизодов. Это память на лица, места событий, предметы. Декларативная память часто основана на ассоциации одновременно действующих раздражителей. Она является сознательной, т.к. предполагает осведомлённость субъекта об объекте или событии, образы, которых извлекаются из памяти, тогда как использование недекларативной, процедурной памяти в поведении может осуществляться без осознания этого факта. Декларативная память зависит от интеграции в мозговых структурах связей с медиальной височной корой и диэнцефалоном, повреждение которых становится причиной ее нарушения. Организация декларативной памяти требует переработки информации в височных долях мозга и таламусе. Структурой, важной для декларативной памяти, является гиппокамп вместе с парагиппокампальной корой.

Процедурное знание-это знание того, как нужно действовать. Декларативное знание, согласно Сквайру, “обеспечивает ясный и доступный отчет о прошлом индивидуальном опыте, чувство близкого знакомства с этим опытом”

Именно это второе знание требует переработки информации в височных долях мозга и таламусе, тогда как первое, по-видимому, с ними не связано.

Процедурное знание, вероятно, раньше развивается в ходе эволюции, чем декларативное.

Декларативную и процедурную память различает и скорость их формирования. Экспли­цитное обучение происходит быстро, иногда после первого «уро­ка», когда информация о некотором разовом событии, произошедшем в определенное время и в определенном месте, запечатлевается сразу и навсегда. Именно с помощью декларатив­ной памяти мы различаем знакомые и незнакомые события. Напротив, иксплицитное обучение протекает медленно и требует повторения ассоциируемых и часто последовательно действующих раздражителей, как в случае выработки условного рефлекса. Про­цедурная память позволяет хранить информацию о причинно-след­ственных отношениях между событиями.

В психологию сами термины декларативной и процедурной па­мяти были введены в 80-х годах Л. Сквайром и Н. Коеном. Их заключение о двух типах памяти основы­валось на результатах изучения пациентов с амнезией. Пациенты с корсаковским синдромом, у которых наблюдается явление антероградной амнезии, а также пациенты, получавшие конвульсив­ные электрошоковые воздействия, могут, как и здоровые люди, приобретать и сохранять (в течение по крайней мере 3 мес.) навык зеркального чтения, но они не в состоянии вспомнить слова, ко­торые только что прочитали.

О двух типах памяти — декларативной и процедурной — свиде­тельствуют и клинические наблюдения над памятью пациентов с локальными поражениями мозга. Во многих случаях антероград-ной амнезии (ухудшение памяти на события, возникающие после травмирующего фактора) потеря памяти и способности к обучению была неполной. Из всех больных с амнезией нейропсихологами лучше всего изучен канадец, известный среди специалистов под инициалами Х.М., который перенес нейрохирургическую опе­рацию на мозге по поводу эпилепсии. В 1953 г. в возрасте 27 лет ему удалили с двух сторон передние 2/з гиппокампа, миндалину и ме­диальную часть височных долей обоих полушарий. Удаление упо­мянутых частей мозга имело катастрофические последствия для больного; он помнил свое имя, нормально пользовался речью со своим обычным словарным запасом, коэффициент интеллекта остался на прежнем уровне. Он помнил все, что происходило за­долго до операции, лишь частично утратив память на события, непосредственно предшествующие операции. Но он полностью потерял способность включать новую информацию в долговременную память. При этом преимущественно страдала не процедурная, а декларативная память. Нормально общаясь с сотрудниками боль­ницы, Х.М. был не в состоянии их запомнить, хотя видел их ежед­невно. Однако, хотя Х.М. и потерял способность запоминать новые события и факты, он хорошо справлялся с формированием новых навыков. Но. обучаясь и совершенствуя свои действия, он не осоз­навал, как это происходит, и не отдавал себе отчета в том, что он повторяет упражнения, которые уже делал раньше. Из этих ре­зультатов неизбежно следует вывод, что процедурная память и декларативная память являются разными формами и обеспечиваются разными структурами мозга.

 



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2019-07-29 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: