1. Исторический источник.
2. Исторический факт.
3. Историческая реконструкция
Понятие «исторический источник» связано с трансформацией термина из других областей знания. Термин «источник» известен очень давно, до появления исторической науки, и был связан со сферой природы. В широком смысле понятие «источник» – это, по определению С.И. Ожегова, «то, что дает начало чему-нибудь», но, «давая начало», являясь причиной чего-то, «этим» не является. С познавательной точки зрения источник – это то, что может «источать информацию». Для естественных наук – это природные явления, с которыми субъект познания взаимодействует напрямую, а для сферы социально-гуманитарных наук – это текст, представляющий реальность, прямое взаимодействие с которой невозможно. По словам М.М. Бахтина, текст является первичной данностью (реальностью) «всякой гуманитарной дисциплины». Можно допустить, что в данной сфере источник (юридический, литературный, филологический, источник экономической информации, исторический источник) выступает как основа научного исследования. В отличие от природных явлений, этот источник – результат деятельности людей. В исторической науке реальность отделена от историков «барьером времени», преодолеть который не представляется возможным. Поэтому необходимо существование опосредующего звена, в качестве которого и выступает, прежде всего, исторический источник. Ф.Н. Блюхер назвал источник единственной действительностью исторической науки, тем, «благодаря чему история может оперировать категорией истинности».
Системное учение об исторических источниках формируется как составляющая исторического метода в рамках классической модели науки, предполагающей получение в результате изучения (так называемой критики) исторического источника исторического факта, который используется далее в практиках историописания и расценивается как инвариантный по отношению к ним. Понимание источника в рамках неоклассической модели науки шло по пути от уточненного понимания исторического источника как объективированного результата деятельности человека и одновременно продукта культуры – к системе видов исторических источников, структурно репрезентирующей соответствующую культуру, и далее – к понятию «эмпирическая реальность исторического мира».
Из прошлого исторический источник трансформируется в настоящее по различным каналам, в том числе и на материальном носителе. Поэтому исторический источник – это источник, имеющий две стороны – предметную и содержательную. Для источников других областей социально-гуманитарного знания (филология, юриспруденция) предметная сторона не имеет большого значения. Цели исследования содержательной стороны также различны: из исторического источника историки извлекают информацию о прошлом человеческого общества, поэтому его изучение основывается на подлинности носителя источника, достоверности содержания и соотношении этих двух оснований.
Специфика исторического источника проявляется и в том, что методом понимания свидетельств, содержащихся в нем, является критика, включающая определение подлинности «носителя» источника, его текста, критику достоверности свидетельства, реконструкцию скрытых фактов, извлечение истинной и определение ложной информации. При изучении исторического источника, как полагает М. Блок, необходимо активное и пристрастное «вторжение», «вживание» в его структуру, смысл, специфику формы, содержание, язык, стиль. Как пишут современные отечественные исследователи И. Савельева и А. Полетаев, «пока источники молчат, событие отсутствует».
«Источник – свидетельство прошлого, попадающее в сферу внимания исследователя (будь-то рукопись, картина, документ, обряд, предмет), которое может быть использовано как основание для какого-либо утверждения о прошлом. На основании информации, полученной в результате аналитической работы с источником, историк создает собственный образ прошлого». Историк всегда имеет дело с так называемыми «остатками» или «следами» ушедшей реальности. В последнее время, однако, особо подчеркивается, что источником они становятся, лишь попадая в поле зрения историка, который ищет в них ответы на свои вопросы: «Мастерство историка заключается в методике задавания вопросов источнику и оценке ответов». Позитивизм предполагал первичность источника по отношению к мышлению историка, который только извлекает из документов и анализирует объективные данные о реальных событиях прошлого. А.С. Лаппо-Данилевский определял исторический источник как «реализованный продукт человеческой психики, пригодный для изучения фактов с историческим значением». Современное понимание источника можно передать словами Б.Кроче, который считал, что исторические источники ничего не значат вне сознания историка, вне духа: «Документ и критика, жизнь и мысль – вот истинные источники истории». Но характер и цели взаимодействия историка с источником, по классификации Блюхера, могут быть различными:
1. Он (историк) может «прочитать у философов» о логике исторического процесса и выбрать те источники, которые эту логику подтверждают.
2. Он может привлечь косвенные источники из других областей знания.
3. Он может смоделировать проблему и на ее основе начать работать с источниковедческим материалом.
Таким образом, нельзя исключить как из процесса познания, так и из его результатов особенностей мышления самого ученого, его творческой активности. Однако чрезмерное усиление этого аспекта проблемы приводит к другой крайности – сведению всего объема истории только к мышлению историка, его сознанию и отрицанию объективного содержания источников.
В настоящее время существуют две традиции в представлении о роли исторического источника. Первая основывается на взглядах Ранке, который выдвигал «требование» к исследователям устраняться из своего исследования. Факты, извлеченные из источников, он полагал единственной реальностью исторической науки. Представители другой традиции не склонны не только абсолютизировать источники, но даже придавать им большое значение. Вторая позиция в настоящее время получает все большее распространение, исторический источник теряет доверие.
Недоверие основывается на ряде обстоятельств:
· историк имеет дело не только с письменными источниками, но и с вещественными. Извлечение из них информации связано с привлечением широкого спектра внеисточникового знания.
· информация, содержащаяся в письменных источниках, может быть идеологизирована, плохо проверена, намеренно искажена и др. Например, на некоторых документах отсутствуют атрибуты, подтверждающие их официальный статус (подписи, печати и др.). Не все события фиксируются в письменных источниках: они могут оставаться лишь в устной традиции, приобретая впоследствии статус преданий. Что касается других видов источников (мемуары, рассказы очевидцев и др.), то здесь изначально предполагается мнение автора. То есть источники могут изначально нести на себе печать субъективизма, включать субъективный компонент.
· историк, также относясь к прошлому субъективно заинтересованно, интерпретирует его с позиций своих ценностей, установок, принципов и др. Это может выражаться в отборе источников, в выборе угла зрения, аспекта рассмотрения тех событий, о которых информирует источник.
· источники содержат лишь часть информации о прошлом. Ф.Р. Анкерсмит, например, полагает, что кроме того, что фиксируется в источниках и подлежит анализу, есть то, что «чувствуется», что вырывается из нас помимо нашей воли. Философ называет это «стонами цивилизации». Он пишет, что это «по сути поэтические стоны: как стихотворение они не стремятся к истине, но – к тому, чтобы дать опыту возможность говорить». Х. Уайт полагает, что с помощью источников можно расширить знания о прошлом, но для понимания этого недостаточно: «Наше знание прошлого, – пишет он, – может увеличиваться по нарастающей, но наше понимание его – нет». Для того чтобы «получить» понимание, он предлагает найти некую «неразрушаемость», выражающуюся в форме исторического повествования (комедия, трагедия, сатира, роман). Данные формы придаются историческому произведению историками путем акцентирования внимания на тех или иных сторонах событий или выделяют в качестве основы те или иные события, используя при этом различные выразительные средства.
· историк, для создания более или менее полной картины, не может ограничиться источниками, относящимися только к какому-либо одному месту и ограниченному временному отрезку, несущими информацию о каких-либо конкретных событиях. Кроме этого, требуется использование фактов, полученных из других источников.
Для историков классического периода исторической науки основополагающим был архивный документ из архивного фонда. Документ в широком смысле слова понимают как: сообщение в процессе смысловой коммуникации; аутентичное свидетельство о том, что нечто (событие, мысль, явление) существует сейчас или произошло когда-то; овеществленный источник знаковой информации и средство ее передачи; носитель ретроспективной документной информации. Специфичные черты архивного документа заключаются в том, что он в результате экспертизы ценности помещен в архив, сохраняется там в силу значимости для граждан, общества и государства, имеет реквизиты, позволяющие его идентифицировать. Многие историки трактуют документы данного типа как носители первичной информации. Исследователям следует принимать во внимание, что в силу природы архива, тесноты его взаимосвязи с государством, хранящиеся в нем документы не позволяют познать все стороны общественной жизни. Поэтому обратимся к опыту Л. Февра: «История использует тексты – это ясно как день. Но не только тексты. А и все источники, какова бы ни была их природа. Те, что находятся в обращении издавна, и те в особенности, что порождены бурным расцветом новых дисциплин: статистики; демографии… лингвистики… психологии… – всего не перечесть», при этом он призывал заимствовать не только понятия и методы, но и дух исследования.
Носителями вторичной информации называют фонды библиотек, где хранятся историографические источники (статьи, мемуары, монографии, библиографические указатели и т.д.).
По многим параметрам период с конца ХХ в. принято характеризовать как эпистемологический кризис, который не обошел и историческую науку. Если ранее источник полагался основой исторического познания, то впоследствии оказалось, что он не перекрывает все содержание исторического знания. На первый план был выдвинут историк, что позволило, с одной стороны, разрешить проблемы исторического исследования, связанные с отсутствием источников, но с другой стороны, предопределило небрежное отношение к ним.
Особым образом решалась проблема «недостаточности» источников представителями школы «Анналов». С одной стороны, ими расширяется источниковая база. К источникам они (более всего Л. Февр и М. Блок) относят «все, что человек написал, создал, все, чего он касался». Историческое исследование должно сопровождаться изучением статистики, демографии, психологии и др. С другой стороны, они проявляют недоверие к источникам, пытаясь выявить в источниковой базе знание, которое не соответствует замыслу источника (различного рода «оговорки»). Их недоверие было связано с тем, что источники построены по «схемам», определяемым идеологиями времени, поэтому прямое содержание текста источника может быть фальсифицировано. В результате работа историка – это поиск подлинного содержания в любом письменном источнике. В связи с этим даже фальсифицированные источники представляются ценными для исследования.
Информация о функционировании многих сфер человеческой деятельности становится историческим источником: «Реклама как исторический источник», «Реклама на картах как исторический источник», «Кинематограф как исторический источник», «Социальные сети как исторический источник», ««Дембельский альбом» как исторический источник», «Церковный календарь-месяцеслов как исторический источник» и т.д. (приведены названия статей Киберленинки).
Все больше внимания стало уделяться так называемому внеисточниковому историческому знанию. Большинство исследователей к внеисточниковому историческому знанию относят, прежде всего, «предзнание». А.Я. Гуревич предзнанием считает интуицию историка, понимание и видение им эпохи. Я.С. Лурье к внеисточниковому знанию причисляет совокупность данных исторической науки, полученных ранее, вне данного источника. Одним из видов внеисточникового знания считается опыт, эксперимент. «Источник, – полагает А.Г. Кузьмин, – не является даже единственной эмпирической основой знания, поскольку возможен еще эксперимент». Это было бы оправданно, если бы не попытки заменить им источники: при всем их несовершенстве и недостатках, они являются главным каналом связи, который позволяет исторической науке получать самотождественную информацию, т.е. информацию, которая определяет сущность исторической науки. Сторонниками реалистического подхода источнику придается особая ценность, по словам Я.С. Лурье, исторические факты извлекаются только из источников.
Литература — исследовательская, популярная, учебная, — возникающая в недрах профессиональной науки по любым вопросам и темам, не может рассматриваться как источник. Она является источником только в историографии.
Таким образом, сущностью исторического источника является его принадлежность прошлому, отражение в нем жизни людей в прошлом, его предметность, выражающаяся в разнообразии проявлений. Методом его познания (понимания) является критика, включающая не только методы сферы социально-гуманитарных наук, но и естественнонаучные.
Исторический факт.
Проблема факта чрезвычайно актуальна в силу специфики нашей профессии. Вспомним слова, относящиеся к началу ХХ века, известного исследователя античности Эдуард Мейера. «Первой и основной задачей историка, – писал он в 1902 г., – является установление фактов, некогда имевших место. Если историк не выполняет этой задачи, если он недостаточно знаком с фактическим материалом, с отдельными, единичными фактами, то вся его работа является беспочвенной…», «предметом истории всегда является исследование и изображение частных, единичных фактов».
Наиболее общим, на наш взгляд, является определение факта, данное в четырехтомной «Новой философской энциклопедии» (2001): «Факт (от лат. factum − сделанное, совершившееся): синоним понятий «истина», «событие», «результат»; «нечто реальное в противоположность вымышленному»; «конкретное, единичное в отличие от абстрактного и общего».
Факт издавна противопоставлялся теории как истинная и солидная реальность легковесным спекуляциям. Позже, по мере того, как теории обретали авторитет в науке, факт стал рассматриваться как необходимая база любых теорий, а затем — как их пробный камень, критерий проверки. Для «классиков» исторической науки факт представлялся «кирпичиком». Из таких «кирпичиков», добытых упорным трудом в архивных «карьерах», постепенно создавалось величественное здание Истории. Историки были уверены в объективности и надежности полученных данных: факты устанавливались раз и навсегда.
Следует отличать объективные факты от так называемых дескриптивных фактов. Первые являются фактами рационалистического подхода к объективной реальности(факт истории), а вторые – фактами, которые появляются в процессе человеческого воспроизведения исторической действительности (факт науки). Факты первого рода исторически объяснимы. Факты второго рода являются результатом человеческой деятельности, поскольку именно человек, обращаясь к истории, подбирает различные данные, формирует хронологии, создает исторические труды. Конечно, это является ничем иным, как своего рода познавательными образами, которые отражают исторические факты, связанные с историческими объяснениями реальной действительности. Это позиция И.Д. Ковальченко (2003), который считает, что научно-исторические факты − это «отражение историком фактов исторической действительности на основе фактов источника». Следует обратить внимание на то, что такое отображение не всегда носит адекватный характер. Дело в том, что в рамках исторического рационализма сами исторические факты в определенной степени релятивны, а поэтому интегральны и многогранны.
Жестких критериев определения, какая же часть содержащейся в источники информации является фактом, а какая нет, не выработано. Н.И. Кареев писал: «Употребляя выражение “исторический факт”, мы хорошо знаем, о чем говорим, хотя и не даем этому понятию точного определения и не задумываемся над его значением. Историческими фактами мы называем и то, что во Франции в начале XIX века царствовал Наполеон, и то, что он вел беспрерывные войны, и то, что в 1812 году он вел войну с Россией <…> мы видим, что один факт может быть частью другого факта, эпизодом события, эпизодом эпизода».
Можно выделить следующие понимания факта:
· факт есть явление действительности, существующий в реальности.
· факт образ действительности, образ этой реальности.
· факт - суждение, соответствующее реальности. Так, в книге И.М. Савельевой и А.В. Полетаева «Знание о прошлом: теория и история» (2003) говорится о том, что «…в строгом определении к “фактам” относят высказывания о существовании каких-либо элементов реальности».
Когда мы дали определению факта как образа реальности, то должны понимать, что этот образ формируется исследователем. Л. Февр, Р. Коллингвуд и другие ученых неизменно подчеркивали активную роль историка-исследователя, который не находит «готовые» факты в сохранившемся источнике, а конструирует их на основе имеющихся данных. Факт устанавливается «с помощью логического вывода в ходе интерпретации данных в соответствии со сложной системой правил и постулатов».
Под такой непростой формулировкой подразумевается следующее: научно-исторический факт − это дважды субъективизированное отражение прошлого (первое – субъективное восприятие факта-события создателем источника, второе – субъективное прочтение источника исследователем). Любой факт, как подчеркивает И.Д. Ковальченко всегда находится в системе других и взаимодействует с ними. «Это служит объективной основой для разного “видения” исторических фактов познающим субъектом истории. Но от историка зависит лишь выбор угла зрения на факт, на его реальное содержание, которое объективно[курсив наш.]».
Обратимся к определению слова «исторический»:
· существовавший в действительности, соответствующий реальной действительности, не вымышленный;
· важный для истории, знаменательный, вошедший в историю;
· имеющий в основе события из истории;
· рассматривающий явления с точки зрения их возникновения и развития в связи с конкретными условиями их существования;
· связанный с определенным этапом в развитии общества; не вечный, преходящий.
· относящийся ко времени, от которого сохранились вещественные памятники (Словарь русского языка: в 4 т. / под ред. А.П. Евгеньевой. 3-е изд. стереотип. М.: Русс. яз, 1985−1988. Т. 1. 1985. С. 690).
В других словарях определения более краткие. Но определение «существовавший в действительности, соответствующий реальной действительности, не вымышленный» приводится в каждой из изученных нами словарных статей и относится к слову «факт»).
Один из корифеев российской методологии А.Я. Гуревич, считает, что исторический факт – «это абстракция… в которой не утрачено, однако, конкретное содержание события, отраженного этим историческим фактом» («Что такое исторический факт?»).
Итальянский философ Бенедетто Кроче отверг деление фактов на «исторические» и «неисторические»: «Так как факт является историческим в той мере, в какой он осмыслен, – писал философ, – и так как ничто не существует вне мысли, вопрос, какие факты являются историческими, а какие нет, не имеет никакого смысла. Факт не исторический означает факт не осмысленный и, следовательно, не существующий, а несуществующие факты вряд ли кому-нибудь встречались».
Факты подразделяются на простые и сложные. Простой, или атомарный факт исторической науки – это констатация факта действительности. К простым фактам относят, например, начало и конец военных действий, годы издания законов и т.д. Простой факт, как правило, принимает событийную форму. При этом, чем дольше по времени отделен простой факт от современности, тем более он спорен.
Сложный факт означает констатацию явления, отличающегося собственной системой взаимодействия отдельных составляющих. Например, экономический кризис в США в 1929–1933 годах, Содержанием этого факта является совокупность событий, отношений, результатов временного развития. Сложный факт всегда предполагает расшифровку, т.е. изложение его содержания, и оно не идентично в рамках разных концепций.
Факт науки оказался весьма сложным явлением. В каждом факте слита воедино информация разного происхождения, и расчленить ее — непростая задача. « Установить факт – значит выработать его, – утверждал Февр, – отыскать определенный ответ на определенный вопрос. А там, где нет вопросов, нет вообще ничего». Таким образом, он подчеркнул активность исследователя, который не созерцает уже существующие факты, а конструирует их.
Возникает резонный вопрос: «Зачем исследователю-историку проводить точный анализ не только самих исторических проблем, но и непосредственно исторических фактов?» Дело в том, что историк изучает исторические факты не просто для того, чтобы выйти на процессы фактоописательства или какого-то эмпирического толкования истории, а для того, чтобы рассмотреть историческое изменение, в рамках которого находятся исторические факты. Это позволяет представить мировую историю как сложный, многообразный, но единый процесс. Рассматривая исторический факт в контексте исторического процесса, следует помнить о тех трудностях, которые обусловлены и самой спецификой объекта исследования. Прежде всего, при рассмотрении тех же исторических фактов, а также при установлении исторической адекватности могут существовать, а могут и не существовать необходимые исследователю исторические источники. В первую очередь речь идет об изучении далекого исторического прошлого, но, с другой стороны, исторические источники не всегда могут содержать адекватную историческую информацию о конкретных исторических фактах, так как исторический факт не всегда может быть редуцированным, исходя из его расположения в рамках исторического процесса. Исследователь, изучающий тот или иной исторический процесс, редко имеет дело с каким-то одним конкретным фактом, ибо в таких случаях речь идет о некоей совокупности, некоем множестве фактов, которые сами имеют определенные связи между собой – принципы совместимости, дополнительности, взаимообусловленности. Предположив внутреннюю связь между историческими фактами и попытками исследовать социальную реальность, необходимо построить факты таким образом, чтобы исторический процесс отражал их внутреннюю логику. Но результата можно достигнуть лишь в том случае, если само социальное бытие подобных фактов рассматривается не просто в некотором единстве с другими историческими фактами, а и с выявлением их места в общем историческом процессе, в конкретных исторических процессах, а также в плане исторических тенденций. С учетом влияния на дальнейший ход развития исторический факт можно понимать как то или иное конкретное явление, которое в рамках интерпретации как исторического знания требует своего объяснения и понимания в связи с общим социальным контекстом исторического процесса.
Рационалистический метод связан непосредственно с оценкой исторических фактов в контексте исторического изменения. Этот момент является одним из самых сложных для исследователя, так как предполагает полную объективность анализа исторического факта независимо от субъективных симпатий и антипатий. Нельзя не обратить внимания на тот факт, что исследователь имеет свои мировоззренческие установки. Он живет в конкретном социуме, принадлежит к определенному социальному страту, имеет свой собственный социальный статус, то есть в этом случае рационалистический момент играет приоритетную роль, так как в рамках социума большое значение имеет тот факт, что любое поколение должно быть соотнесено с теми ценностями, которые поставлены на государственный уровень. Естественно, что социальные различия в обществе предполагают весьма разнообразные трактовки исторических фактов. Можно определить некий критерий, который дает возможность научного анализа того или иного исторического факта на основе исторического текста. Такой критерий связан с выявлением роли исторического факта в историческом тексте; кроме того, он означает ничто иное, как своеобразную цепочку исторических фактов, которые в итоге и составят исторический текст, являющийся завершенным процессом, по которому можно оценивать на адекватность те или иные небольшие или, наоборот, эпохальные фрагменты исторического процесса. С точки зрения ряда исследователей, историчность характера события обеспечивает определенное место в общем потоке исторического процесса или идет вразрез с ним. Такая позиция связана с пониманием интеграции исторического процесса, с традицией понимания хода истории, в соответствии с которой все, что не укладывается в русло исторической тенденции прогресса, является вообще неисторическим. С другой стороны, исторический факт можно понимать как то или иное конкретное событие, которое требует осознания и объяснения в связи с общим социальным контекстом конкретного исторического периода.
Интересны рассуждения американского историка Карла Беккера. В речи перед членами Американской исторической ассоциации в 1926 г. он начал с того, что усомнился в простоте и незыблемости всем известных фактов. Так, тот факт, что Юлий Цезарь в 49 г. до н.э. пересек Рубикон, на самом деле скрывает в себе множество действий и слов людей, сопровождавших Цезаря, так что этот, простой, на первый взгляд, факт образован фактом меньшего масштаба. Более того, сам по себе переход маленькой речушки ничего не значит: историческое значение этому факту придает его связь с важнейшими событиями римской истории. Так что перед нами не что-то прочное с четкими контурами, напоминающее кирпич, а всего лишь символ, «обобщение тысячи и одного более простого факта», как заключил Беккер. Далее он переходит к своему основному тезису: историк не может напрямую иметь дело с интересующим его событием, ибо оно уже прошло; историк имеет дело с утверждением о том, что такое-то событие имело место. Следовательно, именно «утверждение о событии образует для нас исторический факт», который, стало быть, является не прошедшим событием, а «символом, позволяющим нам воссоздать его в своем воображении». А на вопрос о том, где же находятся исторические факты, Беккер отвечает: не в прошлом, ибо оно безвозвратно прошло, и не в источниках, ибо они представляют собой лишь бумагу, покрытую какими-то знаками, а в сознании людей. Поэтому если минувшие события остаются в прошлом, то исторический факт «является частью настоящего».
В современной науке утверждается позиция, что фактом является такое утверждение о прошлом, по поводу которого в среде ученых существует устойчивый консенсус: место и дата известных событий, демографические показатели: смертность, рождаемость, численность населения применительно к тем эпохам, когда уже велся статистический учет, персональный состав правительств и т.д. Так, в немецком словаре «Историческая наука: сто основных понятий» (2002) статья «Факт» написанная А. Брендеке, открывается следующим определением: «Фактом называется постулат принимаемого за истину высказывания о прошлом». Если властью присваивать статус фактов каким-то утверждениям о прошлом обладает не один ученый, а научное сообщество в целом, то роль субъективного фактора нивелируется. Пока рано говорить о том, что такое понимание факта стало общепринятым в нашей профессии, но предпосылки этого налицо. Так, литовский историк Зенонас Норкус в своей новой книге о Великом княжестве Литовском как империи (2018) называет историческими фактами отдельные утверждения, относящиеся к истории Литвы, которые приняты в соответствующей историографической традиции «и поэтому имеют статус “исторических фактов”». Далее Норкус поясняет, что под «фактами» он понимает «утверждения, по поводу точности которых существует общее согласие историков». Упомянутые И.М. Савельева и А.В. Полетаев пишут, что «фактом» как элементом знания высказывание становится «только в случае его социального признания в качестве “истины”.
Место факта в научной работе: если основная задача историка состоит в осмыслении опыта прошлого, а не в накоплении информации, то «факты» в исследовании должны занять более скромное место, уступив первенство проблемам и их осмыслению.