Итак, Риджуэй занял место Макартура, а место Риджуэя в качестве командира 8 армии занял генерал Ван Флит, известный в первую очередь в качестве комкора у Паттона, а затем военного советника, подавлявшего коммунистическую активность в Греции. Два командира нашли общий язык и придерживались сходных подходов.
В Корее Ван Флит собирался ориентироваться на свой греческий опыт, тем более что в обоих случаях он имел дело с гористым полуостровом и партизанами, которые получали поддержку из-за рубежа. В Греции он сумел решить проблему, создав профессиональную греческую армию. Здесь он планировал сделать то же самое.
В противостоянии КНД Ван Флит был нацелен на минимизацию собственных потерь и максимализацию потерь противника, а не захват территории. Он активно занимался укреплением военно-технической и материальной базы, увеличив нормы боезапасов и ресурсов в пять раз (т.н. «боезапас Ван Флита»).
К. Блэр цитирует следующие слова Ван Флита: «Мы должны тратить сталь и огнь, но не людей. Я хочу остановить противника здесь и нанести ему урон… Я хочу, чтобы от одного артиллерийского гнезда до другого можно было бы добраться за один шаг. Это не преувеличение, я действительно этого хочу».
17 - 21 апреля американские ВВС начали активно бомбить северокорейские аэродромы, в результате чего господство в воздухе было упрочено, и ВВС противника могли работать только с территории Маньчжурии.
Тем временем северяне накапливали силы. По Блэру, на тот момент в Северной Корее находилось 274 тысячи китайских добровольцев и 198 тысяч возрожденной КНА. В течение марта и в начале апреля китайцы отправили в Корею три новые армии, две из которых были оснащены советским тяжёлым вооружением[40].
Китайское наступление началось 22 апреля примерно в 10 вечера. В нем принимало участие около 250 тыс. чел. Считается, что целью наступления было взять Сеул к 1 мая. Основной китайский удар обрушился на войска РК, обратившиеся в беспорядочное отступление, вызвавшее огромный разрыв в линии фронта, и защищавшую реку Имчжин бригаду Британского содружества, усиленную бельгийским батальоном.
Как отмечает Блэр, британцы удерживали серию изолированных периметров, из-за чего они не могли предотвратить прорыв. Фронт бригады простирался на девять миль. Несмотря на приказы Риджуэя, целостность подразделений не поддерживалась, удерживались лишь ключевые точки, а прямого контакта между ротами почти не было. Как писал один британский историк, «при таких условиях было невозможно предотвратить умело проведенный ночной прорыв сильного и хорошо организованного противника».
Однако, оказавшись в окружении, отдельные роты и взводы заняли круговую оборону и удержали свои позиции, сражаясь в районе 38-й параллели с тремя китайскими дивизиями. Как пишет Блэр, «потери британцев были велики, но потери китайцев просто огромны». На остальных направлениях китайское наступление натолкнулось на сосредоточенную огневую мощь. Слабым местом оказались только южнокорейские войска, из-за чего возникла угроза отступления.
К утру 24 апреля наступление КНД достигло своего пика и американцы были вынуждены отойти на следующую линию обороны, в то время как остатки Британской бригады (в первую очередь, 1-й батальон Глостерширского полка) оказались в окружении и продолжали отбивать атаки китайцев. Американцы попытались контратаковать с участием танков, но им не хватило сил прорваться и образовать безопасный коридор, через который британцы могли бы отступить. Положение осложнялось и тем, что позиции соприкасались так плотно, что бомбардировки американской авиации имели слишком большие шансы нанести удар по своим. Кроме того, как считает Блэр, командир британского батальона, который и надо было, в основном, спасать, недооценил мощь противника и доложил, что причин для особой спешки с их спасением нет.
Тем не менее, в целом 24 – 25 апреля наступление китайцев было остановлено и они не прорвали фронт. Риджуэй и Ван Флит были готовы защищать Сеул, зная, что у китайцев «короткий завод» и из-за проблем со снабжением активное их наступление может длиться только 5 – 6 дней.
Тем временем британцы, окруженные на холме, получившем название «Холм Глостер», продолжали отбивать атаки противника в режиме «7 атак за 4 часа». Однако утром 25 апреля деблокировать британцев не получилось, и им был дан приказ отходить по пересеченной местности, где китайцы уже подготовили засаду. В результате китайских засад и дружественного огня от британского батальона из 800 чел. осталось только 43 чел.
Однако 60 часов, которые продержалась британская бригада, сыграли решающую роль в этом сражении. Ван Флит назвал их действия «самым выдающимся примером коллективной храбрости»Китайцев сумели задержать и нанесли им довольно сильный урон. И хотя утром 26 апреля американцы продолжали отход на заранее подготовленные позиции, давление противника начало ослабевать.
К вечеру 26 апреля силы ООН восстановили целостность линии фронта, однако главный удар китайцы нанесли западнее — в направлении Сеула. 28 апреля китайцы почти загнали обороняющихся внутрь четырёхмильной городской черты[41].
Но американцы надежно окопались, и стратегия мясорубки блестяще сработала. Несколько линий колючей проволоки и поля противопехотных мин в сочетании с мощной артиллерийской поддержкой нивелировали китайское численное превосходство и стали поводом для характерной цитаты: «Они атакуют и мы расстреливаем их. Затем мы отступаем, и им приходится начинать все сначала. Они теряют людей, а мы теряем боеприпасы».
Попытка задавить противника числом не удалась и, потеряв около 70 тыс. чел., китайцы отошли и фронт стабилизировался.
Эти 8 дней боев (22 – 30 апреля) считаются самым крупным сражением Корейской войны. Хотя войска ООН отошли на 35 миль и потеряли 7 тыс. чел., Сеул не был взят, а продвижение врага окончательно остановлено. По сути, после этого наступления в Пекине стало ясно, что окончательно очистить полуостров от американских войск, скорее всего, не выйдет.
Китайцы снова отошли, и войска ООН начали снова проводить разведывательные операции, чтобы выяснить расположение противника, попутно решая проблемы с Ли Сын Маном. Президент РК требовал оружия и снаряжения еще на 10 дивизий своей армии, в то время как американцы подсчитали, что во время последней операции отступавшие южнокорейские войска побросали как раз столько техники и вооружения.
4 мая Риджуэй и Ван Флит встретились с Ли Сын Маном и довольно жестко заявили ему, что «до тех пор, пока в армии Республики Корея не появятся компетентные командиры, которые на деле продемонстрируют свои способности, не может вестись никаких разговоров по поводу поставки Соединенными Штатами оружия и снаряжения для экипировки дополнительных сил.
В течение первых двух недель мая силы добровольцев в Корее снова стали возрастать, и 10 мая стало понятно, что в ближайшее время китайцы снова пойдут на Сеул. Ван Флит перекрыл минами и колючей проволокой почти каждый метр на подступах к Сеулу, однако на сей раз китайцы собирались прорваться через линию фронта к Вончжу, а затем – к Сувону и Пусану, уничтожив части 10 корпуса на так называемой «безымянной линии». Китайцы рассчитывали использовать захваченное снаряжение ООН и действовать в труднодоступной местности, где они были мобильнее, чем американцы.
Очередное наступление началось ранним вечером 16 мая и со стороны КНА и КНД в нем приняли участие около 175 тыс. чел. Американцы, конечно, были не очень готовы к тому, что главный удар придется не на Сеул, но, к сожалению, более 40 тыс. южнокорейских солдат снова обратились в бегство, и на правом фланге корпуса образовалась огромная брешь. Позднее Ван Флит вспоминал: «Везде, и на линии фронта, и в штаб-квартирах, и в тылу, наши солдаты проклинали корейцев. При первом признаке опасности они бежали, поставив всю нашу армию под угрозу уничтожения. Они не стоили того, чтобы мы умирали в пяти тысячах миль от дома, тщетно пытаясь помочь им».
Вообще, патологическая нестойкость южнокорейской армии сыграла определённую роль в восприятии войны не только союзниками США, но и американскими массами. Росло число людей, полагающих, что режим Ли Сын Мана слишком одиозен, а его войска способны только на то, чтобы зверствовать в отношении населения и бежать с поля боя, оставляя американских солдат неприкрытыми. И при этом такое правительство настаивает на войне до победного конца!
Хотя американские войска действовали великолепно, сработал «боезапас Ван Флита»[42], и артиллерия днем и ночью тысячами косила вражеские войска (17 мая было выпущено 38 тыс. снарядов, по 250 на каждое орудие), положение оставалось угрожающим. Алмонд, который продолжал командовать 10 корпусом, запросил у Ван Флита подкрепление, но тот поначалу не дал, по-прежнему опасаясь атаки на Сеул.
Утром 19 мая в Корею прилетел Риджуэй, который начал готовить контрнаступление и дал «добро» на то, чтобы Алмонд получил стратегический резерв. К 20 мая линия фронта стабилизировалась, и американцы начали медленно контратаковать. Под проливным дождем и в труднопроходимой местности это было тяжело, однако к этому времени китайские войска начали в большом количестве сдаваться в плен, что было признаком падения морального духа противника. Кроме того, многие вражеские солдаты страдали от голода и болезней[43].
Вообще, судя по ряду документов Главного политического управления КНА,, цитированных А.Н.Торкуновым, КНА и КНД очень сильно страдали от нехватки боеприпасов и продовольствия и отсутствия элементарных санитарно-гигиенических условий. Как было установлено проверкой Главпура КНА во многих подразделениях переднего края, солдаты и сержанты не только не мылись в бане по 2 — 3 месяца, но даже не умывались, не стригли волосы, не меняли бельё. Пища в траншеи к солдатам доставлялась обычно в холодном виде. Жидкой пищи солдаты, как правило, не получали. Чай или кипяток солдаты тоже не получали, не всегда имели возможность пить даже холодную воду [44]. Понятно, что следствием этого были дезертирство и сдача в плен – особенно тех, кто в свое время был «призван» на юге.
Кк пишет А.М.Ледовский, и в КНР война не пользовалась общенародной поддержкой. Против нее выступали те, кто полагал, что вовлечение Китая в корейско-американский конфликт чревато для страны неприятностями. Американские авианалеты подпитывали эти настроения, которые проявлялись как в многочисленных письмах на имя центрального правительства и лично Мао, так и в неприязненном отношении к представителям северокорейской власти (генконсульству КНДР в Шэньяне был фактически объявлен бойкот).
К концу мая китайское наступление окончательно провалилось, Однако отрезать и поймать в ловушку крупные силы противника американцам тоже не удалось. Китайцы отошли слишком быстро. Ван Флит и Алмонд были уверены, что противнику было нанесено решающее поражение и что если бы им разрешили развить успех, они могли даже освободить Северную Корею.
3 июня Ван Флит начал операцию по преследованию противника, однако продвижение оказалось медленным и трудным. Сработало несколько факторов, в том числе новая политика ротации кадров из-за которых подразделения лишились лучших солдат, а те, кому скоро было домой не хотели рисковать перед демобилизацией; слухи о скором прекращении огня, из-за которых операция казалась бессмысленной; начало сезона дождей, благодаря которому размыло все дороги; сопротивление противника, который тоже окопался в хорошо защищённых бункерах и общая усталость.
Войска очень медленно подходили к той линии, на которой нужно было закрепиться. И из-за сильного сопротивления сам Ван Флит приказал остановиться и ограничиться вылазками и рейдами, направленными на предотвращение вражеского контрнаступления.
С конца мая до середины июня 1951 г. изменило свою стратегию в и китайское руководство. Пэн Дэхуаю было предложено вести в основном оборонительную войну и пытаться захватывать мелкие территории там, где это возможно[45].
Пожалуй, именно с этого времени война окончательно вошла в позиционную фазу. На взгляд автора, это было связано с рядом причин. Во-первых, обе стороны выдохлись, хотя каждая по-своему. Если китайцы и северокорейцы фатально уступали союзникам в военно-техническом оснащении, то войскам ООН не хватало наступательного порыва и желания жертвовать жизнями непонятно за что. Идея положить жизни за полную победу уступала место прагматизму.
Во-вторых, в 1951 г. американцы и китайцы уже более или менее составили себе представление о тактике друг друга и потому число успехов, достигнутых за счет неготовности одного противника к тактике другого, существенно снизилось.
Наконец, сказывалась международная обстановка, и в первую очередь то, американская администрация перестала разделять точку зрения Ли Сын Мана об успешности и необходимости войны за объединение страны.