Джон Перкинс
Психонавигация. Путешествия во времени
Эта книга посвящается Рут и Джейсону Перкинсам, которые первыми познакомили меня с другими культурами.
Благодарности
Я хочу выразить благодарность Эхаду Сперлингу за его идеи и поддержку и Лесли Колкет за ее помощь в написании этой книги.
За более полной информацией о психонавигации в Азии и Латинской Америке обращайтесь по следующему адресу:
Dream Change Coalition
P. O. Box 705
Whately, MA 01093 USA (413) 6650101
www.dreamchange.org
Предисловие
Многое изменилось на нашей планете с тех пор, как девять лет назад я завершил работу над первой версией «Психонавигации». Объем мировой экономики увеличился на шесть триллионов долларов — больше, чем за весь период с начала человеческой истории до 1950 года. Компьютеры и телефоны стали неотъемлемой частью жизни на всех континентах. Интернет и электронная почта произвели революцию в общении. С нами говорит и Земля. Во многих местах изменились климат и погода. Слово «Эль-Ниньо» прочно закрепилось в словаре. Мы поняли, что безответственные действия и потребительский стиль жизни ведут к саморазрушению.
Лидеры и шаманы многих культур присоединились к малочисленным народам, описанным в этой книге, создав Коалицию Изменения Сновидений (КИС) — всемирное стихийное движение, целью которого является распространение экологичного стиля жизни и уважения к Земле, защита лесов и использование природной мудрости для поддержания равновесия в окружающей среде и социуме. Продав экологически безопасную энергетическую компанию, которой я владел, я посвятил все свое время исключительно КИС и ее программам.
КИС спонсирует семинары во многих странах и обучила техникам психонавигации сотни тысяч людей. С помощью программ шаманских путешествий мы помогли нескольким сотням людей начать жить и учиться у коренных психонавигаторов, живущих в глубине амазонских лесов и высоко в Андах и горах Центральной Америки, и также привезли шаманов-ачуаров, шуаров, майя и кечуа в Северную Америку.
|
|
«Психонавигация» была напечатана на многих языках. Некоторые издания, например на хорватском языке, были выпущены по просьбе местных жителей, которые полагали, что послание и описанные в книге техники помогут их культурам выжить. Успех подвиг меня на создание книг «Мир таков, каким вы видите его во снах» и «Превращение».
Эта трилогия способствовала появлению организаций изменения сновидений по всему миру и программ превращения в школах, медицинских центрах, корпорациях, отделениях полиции и многих других учреждениях. Они во время первой публикации этой книги, около десяти лет тому назад, посчитали бы подобное предположение просто смешным.
Список изменений, произошедших за эти годы, кажется практически бесконечным. Но одно не изменилось— потребность в психонавигации. Сегодня психонавигация практикуется и применяется большим количеством людей, чем тогда, в 1990 году. Необходимость применения этих техник в частной и общественной жизни сохраняется. Она кажется даже большей, чем когда-либо прежде.
Когда мне первый раз предложили переиздать эту книгу, я проявил мало энтузиазма. Летом, когда мы прогуливались в лесу в Зеленых горах Вермонта, издатель снова заговорил об этом и задал простой вопрос: перечитывал ли я «Психонавигацию» в последние годы? Когда я признался, что нет, он сказал: «Пожалуйста, прочитай. Это сильная, новаторская книга. Ты поймешь, почему я хочу снова издать ее».
|
|
Я пообещал выполнить его желание.
Однако я медлил. Во мне рождалась другая книга, и я убедил себя, что не хочу испытывать влияния того, что стал называть «моим старым стилем». Я был убежден, что мое писательское мастерство росло, и что обе книги, написанные после «Психонавигации», были лучше нее. Теперь я понимаю, что на меня оказала влияние и критика в адрес этих двух книг. Я сказал себе, что не хочу, чтобы старый стиль расстраивал меня.
Затем меня попросили отправить подборку статей о моей работе кинопродюсеру. По мере того, как я все глубже зарывался в свой архив, я обнаруживал все больше положительных отзывов в адрес «Психонавигации».
Однажды ночью я достал книгу и стал читать. Я читал всю ночь, не уставая поражаться тому, что нашел. Издатель был прав: это новаторская книга. Но и я был прав: мой стиль изменился. Однако больше всего меня поразило то, чего я во время работы над рукописью знать не мог. Теперь я мог видеть, что «Психонавигация» была не только основанием моих последующих книг, но и источником вдохновения многих других, которые в настоящее время заполняют полки с литературой нью эйдж. Хотя другие авторы говорили об этом, пока я сам не перечитал книгу, я не до конца понимал, что они имеют в виду. Меня особенно поразила сила в словах и действиях учителей, которые живут на ее страницах. Я понял, что не могу считать эту книгу своей, что «старый стиль» вовсе не был моим, он принадлежал им. Они были истинными авторами, я — только стенографистом. На меня оказали и все еще оказывают значительное влияние эти учителя и простая искренность их голосов.
|
|
В отличие от двух последующих книг, «Психонавигация» была написана до того, как я начал приводить с собой других людей к Амазонке и в Анды для жизни и работы вместе с коренным населением этих мест. Она была написана до того, как я начал проводить семинары в Северной Америке и Европе, и до создания Коалиции Изменения Сновидений. В целом, она была написана в период, когда я был погружен в собственное путешествие и исследования того, как шаманы, которых я изучал на протяжении двух десятилетий, повлияли на это путешествие. Мои отношения с шаманами и их культурами были глубоко личными и эмоциональными.
Семена двух следующих после «Психонавигации» книг были посажены в ту же почву, что и «Психонавигация». Однако взошли они уже в ином месте. В них гораздо больше общественного контекста, их послания касаются культурологических изменений. В них говорится о технологической культуре, в которой живут люди, участвующие в моих семинарах и поездках, и об интеграции ее в культуру шаманскую.
В некотором смысле «Психонавигация» обладает большей силой, чем следующие книги, благодаря личному обучению под руководством людей, которые затем будут названы старшими шаманами, благодаря близости голосов этих учителей, а также их таинственной способности предсказывать будущее. Это книга пророчеств, которые теперь стали реальностью.
В главе четвертой Хосе Иисус Куишп приводит нас в удаленный уголок Анд для участия в тайной церемонии людей-птиц. Мы встречаем шаманов, которые никогда прежде не позволяли чужакам ни узнать себя, ни увидеть их церемонии. В то время, в конце 1960-х годов, это был потрясающий для меня момент, одновременно пугающий и удивительный. Как я мог знать тогда или даже двадцать лет спустя, что в 90-е годы поведу десятки американцев к этим самым людям-птицам? Что они откроют нам свои дома и сердца? Или что они окажут влияние на столь многих людей в моей стране, изменяя основные теории медицинской науки, физики и экономики? Сейчас, когда я пишу эти строки, трое из этих шаманов находятся в США, проводя семинары КИС и исцеляя людей, которые не могут поехать в Анды.
В главе пятой Були, кораблестроитель-бугис, живущий на Сулавеси, Индонезия, говорит: «Я получаю свой шанс достичь совершенства, когда природа и все населяющие ее духи на моей стороне». Глубоко тронутый его словами, я рассказал о желании передать это понимание людям своей страны, и он ответил: «Пожалуй, это твоя судьба — помогать им. Ты должен мыслить позитивно». Он как будто заглянул в те годы моей жизни, которые начались после публикации «Психонавигации». А опубликована она была через пятнадцать лет после того дня, который я провел с Були на пляже, обедая рядом с величественным деревянным кораблем, который он строил из материалов, найденных во время «полетов» в лесах.
Хулио Синчи, известный боливийский адвокат (шестая глава), символизирует единство кондора, близкого к природе «Юга», с орлом технологического «Севера». В то время я еще не знал, что это единство станет такой важной темой в моих будущих писаниях и учениях. Не понимал я и того, что орел начнет представлять не столько географический север, сколько картезианские идеи разделения и иерархии, которые сформировали основу технологического развития промышленного мира. Кондор, с другой стороны, станет представлять холистическую философию природных и шаманских культур, как в северном, так и в южном полушарии. Согласно древней мифологии Анд, по время пятого пачачути (пятисотлетний интервал, начинающийся в 1990 году) человеческое общество перейдет от агрессивного негармоничного поведения четвертого пачачути (начавшегося в 1490 году) к более сбалансированному, характеризующемуся сотрудничеством поведению, которое символизируют падальщик кондор и хищный орел.
Благодаря своему происхождению и полученному в Гарварде образованию Хулио Синчи будто стоял одной ногой в каждом полушарии. Его слова звучали как предупреждение: «Без земли, воды и воздуха нет ничего. Мы должны их беречь. Даже если человек и выживет, без них его жизнь будет бессмысленной».
Хулио лично посоветовал мне начать учить.
— Мне грустно, — сказал он, — когда я слышу, как люди говорят: «О, это мне неподвластно», или: «У меня нет выбора». Я знаю, такие люди несчастливы. Они решили отвергнуть Богом данное право. Помоги им измениться.
Именно Хулио первым попросил меня донести голоса шаманов до всего мира.
— Если мы хотим спастись, — сказал он, — мы должны изменить людей и организации, которые контролируют финансовые ресурсы!
Эти, как и многие другие, слова Хулио оказались пророческими. И поэтому сегодня «Превращение корпораций» — это одна из самых захватывающих и влиятельных программ. Вот и теперь, когда я пишу это предисловие, КИС планирует пятидневный семинар для менеджеров одной из самых больших и известных корпораций мира.
Мы вступили в период трансформации. Хотим мы этого или нет, время пришло, и произойдут изменения гораздо более радикальные, чем те, что происходили во время аграрной и промышленной революций. И появятся новые возможности процветания.
Послание, которое мы несем корпорациям, таково: люди, противящиеся изменениям, вступают в битву, которую неизбежно проиграют. Но для сопротивления нет причин. Те, кто по пути психонавигации перемещаются в будущее, насладятся отличным путешествием.
Когда я закончил перечитывать «Психонавигацию», я понял желание своего издателя обновить и переиздать эту книгу. Это как бы замкнет круг. В то время как на «Мир таков, каким вы видите его в снах» и «Превращение» повлияли семинары и поездки, «Психонавигация» — глубоко личная книга, позволяющая читателю начать с того же места, с которого начал я, и с которого когда-то начинали мои учителя — голоса, присутствующие в этой книге.
Мы говорим управляющим корпорациями, что превращение их компаний должно начаться с людей, которые их компании мотивируют. Это послание адресовано также семьям, сообществам, культурам, нациям и всем людям. Трансформация, которую мы переживем во время пятого пачачути, не ограничится отдельными людьми, но она должна начаться индивидуально для каждого и должна быть индивидуально каждым вдохновлена. Такова роль психонавигатора. Ваша роль.
Пролог
Мы с моей пятилетней дочерью Джессикой стояли, взявшись за руки, на холме и смотрели вниз на электростанцию и гидропонную теплицу. За нами высилась гора угольных отвалов, на протяжении многих лет угрожавшая безопасности окружающей среды и здоровью людей в этой северной части Пенсильвании.
Теперь здесь будет вырабатываться электричество и тепло; зола — использоваться, чтобы заполнить старый карьер; освобожденная земля будет засажена деревьями. Благодаря применению высоких технологий сгорание топлива не приведет к кислотным дождям, и эта станция, заменив старые, в значительной степени снизит степень загрязнения воздуха.
Джессика сжала мою руку три раза, таков был наш код: «Я люблю тебя». Я вернул четыре пожатия: «Я тоже тебя люблю». Бессонные ночи, восемьдесят четыре недели упорной работы и многие дни, проведенные мной вдали от дома, все-таки того стоили. Я хотел доказать, что подобный рискованный проект может быть профинансирован из частных источников. Комплекс стоимостью в пятьдесят три миллиона триста восемьдесят одну тысячу долларов, раскинувшийся под нами, служил доказательством того, что это возможно. Это был мой подарок поколению Джессики. А также наглядное свидетельство того, что психонавигация работает.
Двадцатью годами ранее преподаватель школы бизнеса сказал нашей группе:
— Закон спроса предложения не работает, если речь идет об окружающей среде. К сожалению, мы, люди, живущие в технологически развитом обществе, совершенно безосновательно полагаем, что щедрость природы неиссякаема. Помните: сохранение жизни на Земле зависит от тех решений, которые будет принимать ваше поколение. Поднимаясь по ступеням карьерной лестницы в мире корпоративной Америки, не забывайте о природе.
Он подошел к доске и нарисовал классические графики спроса предложения.
— Я предлагаю вам изучить технологически неразвитые, примитивные общества, где закон спроса и предложения действительно что-то значит.
Через два месяца после этого разговора я прибыл в джунгли Амазонки, где впервые услышал о психонавигации. Я и не подозревал о том, какую роль это знание сыграет в моей жизни. Вначале было просто любопытно, поскольку я был одиноким молодым человеком, гораздо более озабоченным собственным будущим, чем защитой окружающей среды.
В этой книге изложена история моего долгого путешествия к осознанию своей роли в этом мире и приведены техники психонавигации, которые я разработал для себя. Кроме того, в ней приводится теоретическое объяснение механизмов действия психонавигации и рассказывается о ее применении людьми самых разных профессий: врачами, учеными, бизнесменами, политиками и артистами, а также мистиками и шаманами. Я надеюсь, что книга вдохновит других на то, чтобы стать психонавигаторами, и поспособствует началу дальнейших исследований в этой области.
Я должен отметить, что, хотя люди и события, описанные в этой книге, реальны, в некоторых случаях я изменил имена и детали, чтобы сохранить анонимность. Все диалоги воспроизведены настолько точно, насколько мне позволяет память.
Предсказание моего преподавателя сбылось. Сохранение жизни на Земле зависит от решений, которые мы принимаем сейчас. Речь идет о решениях, которые мы принимаем каждый день — в магазине, дома и на работе. Каждый год ситуация становится все более критической, но мы только начинаем это понимать.
Психонавигация может помочь научиться принимать правильные решения. Она может помочь найти решения своих проблем и проблем всего общества. Открыв новые грани понимания, она может дать возможность выполнить свой долг защитников Земли.
Еще до того, как вы закончите читать эту книгу, вы обязательно захотите сами отправиться в психонавигационное путешествие, чтобы испытать это ни с чем не сравнимое переживание. Возможно, не сразу, но рано или поздно это получится, и как только вы это сделаете, то почувствуете, что жизнь изменилась навсегда.
Глава 1. Эль-Милагро
— Скорее всего, мы сегодня не увидим никаких мумифицированных голов, — сказал Рэй, мой непосредственный начальник в «Корпусе Мира», рванув руль джипа на очередном крутом повороте горной дороги. — Я думаю, что ты можешь встретить несколько воинов-шуаров, но теперь они мало кому показывают свои страшные трофеи.
Было ранее утро. Солнце еще не взошло, но звезды светили очень ярко, и на фоне звездного неба были видны величественные силуэты эквадорских Анд.
Получив диплом в сфере управления бизнесом, я прошел обучение как специалист по сберегательным и кредитным кооперативным учреждениям и через восемь недель был направлен в Эквадор, в город Куэнка, где располагалось региональное отделение «Корпуса Мира». Рэй предложил отвезти меня до местного рынка, где я мог сесть на автобус и отправиться в глубь страны. Последнюю часть пути до конечного пункта — деревни Эль-Милагро я должен был проделать верхом на лошади. Все происходящее казалось захватывающим и романтичным, но в мое сердце уже начали закрадываться дурные предчувствия.
— Место, куда ты направляешься, — это пограничная застава, как Додж-Сити полторы сотни лет назад. Единственное настоящее поселение за ним, если не считать деревень шуаров, — это Сан-Мигель.
Сан-Мигель был частью колонизационной программы правительства, цель которой заключалась в переселении бедных крестьян из горных поселений глубоко в джунгли. Они должны получить эту землю, если им удастся расчистить джунгли и засеять освободившиеся площади. Что касается Эль-Милагро, то он служил промежуточной станцией для доставки семян, оборудования и других грузов. Значительная часть оборудования была предоставлена Соединенными Штатами, точнее — Агентством по международному развитию. Добровольцы «Корпуса Мира», проходившие обучение вместе со мной, должны были принимать участие в обучении колонистов ведению сельского хозяйства в условиях джунглей.
Мелькнул белый деревянный крест, обозначавший одно из многих мест, где некий неудачливый водитель отвлекся или потерял контроль над автомобилем и, пролетев сотни футов вниз, рухнул в ледяную реку. Мне казалось, что я двигаюсь в сказочную страну, в место, где происходят настоящие чудеса. Какое-то время я не слышал ничего, кроме шума мотора, пока Рэй не нарушил нависшее молчание.
— Теофило Мата — очень интересный человек, — сказал он, не отрывая взгляда от дороги. — Он не только школьный учитель в Эль-Милагро, но и мэр города, а точнее — все местное самоуправление в одном лице.
Рэй усмехнулся.
— Он понимает важность кредитных и сберегательных кооперативов. Проницательный человек! Когда он попросил «Корпус Мира» направить специалиста твоего профиля, он знал, что делал. Просто работай с Теофило, и все будет хорошо. Возможно, он даже познакомит тебя с кем-нибудь из индейцев-шуаров.
В темноте блеснул призрачный свет. Рэй наклонился и посмотрел вперед.
— Там сейчас Гваласео. В прошлом году здесь построили гидроэлектростанцию. Это для них предмет гордости. Впрочем, она работает всего несколько часов каждое утро для освещения автобусной остановки, чтобы индейцы могли развернуть рынок. Здесь продаются потрясающие фрукты.
— Индейцы-шуары? — спросил я, стараясь не обращать внимания на свои дурные предчувствия.
— Ты шутишь? Мы все еще в горах, провинция Кечуа. Шуары сидят в своих джунглях, если только не отправляются в путешествие, занимаясь психонавигацией.
— Психонавигацией?
— Да. Никогда не слышал о таком? Еще услышишь. Это происходит, когда шаман входит в транс. Они говорят, что он взлетает. После возвращения он знает то, чего не знал прежде. Кечуа тоже знакомы с подобными техниками.
— А что может узнать шаман?
— Да все что угодно! — рассмеялся Рэй. — Они утверждают, что он летит на орлиных крыльях! Я однажды говорил со старым золотоискателем, который рассказал историю о том, как индеец-шуар нашел его пропавшего напарника при помощи психонавигации. Он и его друг искали золото… ну, ты ведь слышал про затерянные города и сокровища инков?.. Они разделились, но когда пришло время встречи, друг Сэма не пришел. Сэм прождал день, прождал ночь. Затем отправился в находящуюся поблизости деревню шуаров, где жил его знакомый шаман. Сэм видел, как воины-шуары, одетые только в шкуры обезьян и перья, встали вокруг шамана. Они пели и танцевали. Постепенно шаман вошел в глубокий транс. А затем повел их к другу Сэма. Путь занял два дня и две ночи. Когда они его нашли, он был при смерти из-за гепатита, но выжил.
— Поразительная история!
Я взглянул на темные грозные горы, снова очень остро ощутив, что ступил на землю, где буквально все пропитано магией.
— Ты услышишь об этом, я уверен. Постарайся запомнить несколько историй для меня.
— Рэй, а ты сам веришь в психонавигацию?
Он пожал плечами.
— Я верю в то, что шуары нашли друга Сэма. Как им это удалось? Кто знает! Может, им просто повезло, или они хорошие следопыты.
Он ударил по тормозам, чтобы не наехать на дохлую собаку. Впереди я увидел людей, теснящихся в тусклом свете автобусной станции.
— Мне сказали, что кечуа используют психонавигацию, чтобы предсказывать будущее. Они путешествуют во времени. Кто я такой, чтобы сомневаться в этом?
Рэй свернул к автобусной станции. Это было маленькое каменное строение, от которого несло соляркой.
— Вот твой фургончик, — он указал на один из шести ветхих автобусов, стоящих вдоль дороги. — Посадка может начаться в любой момент. Удачи, увидимся через месяц.
Он уехал обратно в Куэнку, оставив меня совершенно одного в чужой стране.
Я, не торопясь, подошел к стоящим около автобусной станции странным транспортным средствам. Мне кажется, что эти фургончики являются основным транспортом на эквадорских дорогах. Их собирают на местных фабриках, присоединяя большие деревянные коробки с отверстиями вместо окон к шасси от старых грузовиков.
Вокруг одного из фургончиков, украшенного нарисованными цветами, уже собралась небольшая толпа. Огромная разноцветная надпись на его борту сообщала миру, что его имя — «Маленький цветок». Я отошел немного назад, стараясь скрыть свой страх и молясь про себя о том, чтобы мои шесть футов роста и вьющиеся светлые волосы привлекали как можно меньше внимания.
Несколько мужчин веревками привязывали поклажу к крыше «Маленького цветка». Затем водитель что-то сказал, и все ринулись к двери. Люди и животные толкались, стремясь занять лучшие места на деревянных скамейках. Здесь были свиньи, козы, куры и люди всех возрастов. Какой-то мужчина попытался протолкнуть сквозь дверь ржавый велосипед, но, в конце концов, с помощью пожилой женщины водрузил его на крышу фургончика, где хмурый рабочий накрыл его брезентом. Я стоял в стороне, смотрел на происходящее и больше всего на свете хотел оказаться где угодно, лишь бы не здесь.
Когда водитель меня увидел, он представился, произнося слова немного нараспев, как это делают жители горных провинций Эквадора:
— Меня зовут Хайме Ортега, гринго. Это мой автобус. Я здесь хозяин.
Мы пожали друг другу руки.
— Джон Перкинс. Очень рад знакомству, — солгал я.
— Значит, мистер Хуан, — он улыбнулся, на секунду продемонстрировав свои золотые зубы. — Первая поездка?
Он торжественно сопроводил меня в фургончик. Затем встал перед семьей из пяти человек, которая теснилась на передней скамье.
— Освободите место для этого гринго, чтобы он мог видеть нашу прекрасную страну, — сказал он. Старший сын поднялся и ушел в глубь автобуса, освободив мне место на переднем сиденье. Я был смущен и одновременно польщен таким вниманием. Возможно, все складывается не так уж плохо.
Шестичасовая поездка была самой неудобной, страшной и захватывающей из всех, которые я когда-либо совершал. Мы ехали по узкой горной дороге на высоте 14 тысяч футов. Там, в безжизненном андском высокогорье, воздух настолько холодный и разреженный, а солнце как будто навечно скрыто плотной завесой облаков, что создается впечатление, будто в подобном месте могут жить одни только призраки.
На пути вверх в автобусе было очень холодно. Затем мы начали спускаться вниз, к джунглям. Дорога непрерывно петляла, и на каждом крутом повороте я попеременно видел то туманную пропасть, то отвесные стены, будто сплетенные из бамбука, лиан и водопадов. Чем ниже мы спускались, тем жарче становилось, и вскоре запах пота в автобусе стал совершенно невыносим. Яркий солнечный свет перемежался с проливным дождем. Дорога менялась так же быстро, как и погода. При солнце ее поверхность представляла собой окаменевшие выбоины, а под дожем превращалась в грязь.
Я был поражен водительским талантом Хайме. Он делал почти невозможное и при этом всегда был абсолютно спокоен. Более того, он часто переговаривался с теми, кто был рядом. Иногда мне хотелось, чтобы он больше внимания уделял дороге и меньше — разговорам.
Наконец, шестичасовая поездка подошла к концу. Не было еще и полудня. Хайме закричал:
— Остановка «Солнечная». Все вон!
Увидев всеобщее ликование, я с некоторым удивлением понял, что даже самые опытные из пассажиров были счастливы, что добрались живыми.
— Пойдем со мной, гринго. — Хайме схватил меня за руку и помог выйти. Мышцы настолько затекли, что я с трудом мог идти. Казалось, что часть моего тела, которая соприкасалась с деревянным сиденьем, была вся покрыта мозолями.
— Почти все здесь отправляются в город Макас. Это недалеко. У тебя есть лишь один способ добраться до Эль-Милагро. На лошади.
Хайме представил меня бородатому мужчине с повязкой на глазу.
— Рауль, позаботься об этом гринго, — сказал он. — Дай ему самую сильную животину. Надо, чтобы у мистера Хуана сложилось самое лучшее впечатление о нашей стране.
У Рауля было только четыре лошади, и все они были коротконогими и костлявыми. Он дал мне самую крупную из них и отрегулировал стремена под мой рост, удлинив их почти до самой земли.
Эта поездка на лошади запомнилась мне на всю жизнь. Мягкая почва джунглей была разрыта копытами лошадей и мулов. В этой части джунглей, между Андами и Амазонкой, восхитительные пейзажи. Тропические леса покрывают бесконечные сопки, среди которых иногда виднеются скалистые вершины. Туман клубится возле хребтов и спускается вниз в долины. Когда солнце светит, оно безжалостно. Затем вдруг его сменяет ледяной ливень. Я постепенно привык, что приходится то кутаться в полиэтиленовый плащ длиной до колен, то спешно его с себя снимать. Это был единственный способ не дать себе замерзнуть или испечься за считанные минуты.
Изредка мимо проходили люди, направляясь из джунглей к дороге. Хотя путь казался очень трудным, они были веселы, и их присутствие подбадривало меня. Разминуться было нелегко. Одна группа прижималась к краю, насколько это было возможно, в то время как другая осторожно пробиралась по дну оврага. Все радовались подобным встречам и, смеясь, выкрикивали приветствия.
— Прекрасный день, да, гринго?
— Что гринго делает здесь, в стране Бога?
Хотя меня мучила боль из-за неудобного седла, и я страдал от спазмов в животе (как выяснилось позже — из-за плохой воды), я чувствовал себя намного лучше благодаря встречам с этими бедными людьми, которые были так полны жизнью.
Бо$льшую часть пути я был один, размышляя о рассказанной Реем истории про индейского шамана. Я пытался вспомнить все, что читал о танце духов и других церемониях индейцев. Психонавигация. Громовая птица как символ духовных путешествий у различных индейских племен. Мне вспоминалась библиотека приключенческих книг, которые хранились где-то в стеллаже дома моих родителей в Нью-Хэмпшире.
Внезапно налетел порыв ветра. В лицо полетели листья, затем начался дождь. Его капли как пули стучали по капюшону плаща. Лошадь нехотя плелась по оврагу, ее копыта вязли. За ослепляющей вспышкой молнии сразу же последовал удар грома.
Передо мной, с левой стороны грязной канавы, что-то мелькнуло. Возможно, ящерица или крысиный хвост. Но затем глаза привлекло яркое пятно— оранжевое, красное и черное! Коралловая змея, смертельно ядовитая, скользила к копытам лошади. Мой пульс ускорился, пока я пытался придумать выход. Канава был слишком узкой, чтобы развернуться. Если лошадь увидит змею, она может встать на дыбы и сбросить меня! Я запаниковал.
Змея скользнула ниже. Лошадь сделала еще шаг. Я пытался успокоиться. Порывшись в памяти, я вспомнил пожар на конюшне моего соседа и то, как лошадей выводили оттуда с завязанными глазами.
Я наклонился вперед и, приговаривая что-то ласковое, прикрыл лошади глаза. Коленями и пятками я мягко подталкивал ее вперед. Я заставил себя смотреть только прямо перед собой. Лошадь пошевелила ушами, но продолжила идти, не обращая внимания или, как казалось, вовсе не замечая, что она на время лишена зрения. Наконец, я позволил себе оглянуться. Змея была в воде на дне канавы позади меня. Я сел и перевел дух. Я был доволен тем, что моих знаний (или инстинктов) оказалось достаточно, чтобы выйти из такой ситуации. Ледяной дождь, который привел меня в чувство, показался почти приятным.
Тучи исчезли так же быстро, как и появились. Я снял пончо и засунул его в сумку. Лошадь с трудом преодолевала подъем. Наверху семья из пяти человек ждала, пока я поднимусь, чтобы продолжить свой путь по узкой тропе. После обычного обмена приветствиями я предупредил их о змее и спросил:
— Далеко ли до Эль-Милагро?
Отец рассмеялся и указал на тропу позади себя.
— Ты уже почти на месте, гринго. Сразу за тем поворотом.
Дорога становилась все лучше, и ее все чаще разнообразили бамбуковые хижины с соломенными крышами. Но прежде, чем я достиг цели путешествия, прошло не меньше часа. И когда я был уже на месте, то не мог поверить глазам.
Я увидел не более дюжины маленьких хижин, выстроившихся вокруг грязной площади размером не больше баскетбольного поля. Это и был Эль-Милагро. Дома были выстроены из грубых некрашеных досок, покрытых частыми пятнами лишайников различных оттенков желтого, оранжевого и зеленого. Ни в одном из домов не было окон. Одно здание отличалось от других. На нем была деревянная табличка, где красными буквами на испанском было написано: «Школа Эль-Милагро, построена при поддержке „Союза Ради Прогресса“». Я отчаянно хотел повернуть назад, уже начал продумывать план увольнения из «Корпуса Мира» и был готов на все, лишь бы избежать жизни в этой дыре.
Лошадь знала, что ее работа выполнена. Она поспешила через грязную площадь прямо к школе. Три голых ребенка и поросенок прекратили играть и уставились на меня. Лошадь остановилась так резко, что я едва не упал на бетонную плиту, которая служила зданию крыльцом. Тощий мальчишка смотрел на нас через плечо. Он стоял к нам спиной и мочился на стену школы.
Глава 2. Охотники за головами и Бог-Ягуар
Из школы вышел мужчина, увидев которого, мальчик тут же отошел от стены. Он стоял, расправив плечи, в мятой зеленой рубашке и неглаженных брюках, его волосы были по-военному коротко острижены. На вид ему было около двадцати пяти лет. Хоть он и был худ, но широк в плечах, как и все кечуа. Мое внимание привлекла его обувь. Впервые за весь день захотелось рассмеяться. На нем были красивые черные туфли, блестящие так, что позавидовал бы сержант-инструктор строевой подготовки.
Как можно расхаживать в начищенных туфлях в таком месте, как Эль-Милагро? И зачем? Он улыбнулся и осторожно ступил в грязь.
— Я Теофило Мата. Вы, должно быть, новый волонтер «Корпуса Мира».
Я спешился. Грязь оказалась твердой. Мы пожали друг другу руки.
— Да, я здесь, чтобы помочь с вашим сберегательным и кредитным кооперативом.
На его лице отразилось явное непонимание.
— Сберегательный и кредитный кооператив? — Он отпустил мою руку. — Что вы имеете в виду? Какие кредиты? Какие сбережения? Вы знаете, в Эль-Милагро все происходит так: мои апельсины за твои бананы, твое молоко за мои яйца. Нам нужен агроном для сельскохозяйственного кооператива.
Теофило Мата был единственным жителем Эль-Милагро, который получал зарплату. В 1968 году школу посещал двадцать один ученик. Теофило учил всех детей вплоть до шестого класса. Если ребенок хотел продолжать обучение, родители должны были договариваться со школой в Макасе, расположенной в нескольких часах пути к северу.
С раннего утра и до позднего вечера в Эль-Милагро почти не было взрослых. В деревне оставались только несколько женщин. Жена Теофило, Марта, помогала в школе и пекла хлеб в пекарне по соседству.
Затем она обменивала хлеб в деревенском «магазине» — комнате в одном из домов на площади. Еще одна женщина, Юджиния, проводила день в магазине, хотя я не понимал, зачем держать магазин открытым, когда в деревне почти никого нет.
Все остальные жители вставали ни свет ни заря и отправлялись в лес. Некоторые собирали фрукты. Другие добывали мед. Большинство пасли скот и возделывали огороды, разбитые на маленьких участках, расчищенных от джунглей подсечно-огневым способом. В воздухе пахло дымом.
Как и сказал Теофило, вся торговля проходила в форме натурального обмена, и жители деревни почти никогда не держали в руках денег. Я въехал в дом рядом с жилищем Теофило. Он выходил на площадь, но заднюю его часть, нависающую над джунглями, подпирали восьмифутовые сваи. Боковые стены были общими с соседями. На стенах, как внутри, так и снаружи, росли лишайники.
Я занес свой рюкзак и спальный мешок в единственную комнату. Так как в доме не было окон, а Эль-Милагро от ближайшей линии электропередачи отделяло значительное расстояние, единственным источником света днем были дверь и дыра в полу в задней части дома. После более тщательного осмотра стало понятно, что пол недоделан. Доски просто заканчивались примерно за шесть футов до задней стены. Посмотрев вниз, я увидел зеленую гниль, в которой в поисках личинок рылись свиньи. Дальше были только джунгли.
Я заплатил Теофило немного денег за пищу. Их с Мартой дом был одним из лучших в Эль-Милагро, двухэтажный, и поэтому у них иногда оставались дети тех крестьян, которым приходилось ночевать в джунглях или в другом поселении. У Теофило были дети — сын и дочь.
Первый этаж состоял из отдельной комнаты с тремя деревянными стульями, скамьей и тремя кроватями. Второй этаж разделен на две комнаты бамбуковой перегородкой. Одна комната использовалась как столовая, другая — как кухня.
Жители джунглей, если в их домах есть второй этаж, предпочитают располагать кухни там, потому что готовят на открытом каменном очаге, и дым должен уходить через дыру в потолке. В задней стене, то есть той, которая обращена к джунглям, имелась дверь, за которой не было никакой лестницы, — она просто вела в пустоту. Дверь использовалась для вентиляции и освещения. Кроме того, из нее открывался лучший вид на джунгли. Через дверной проем я мог видеть зеленые покатые сопки, просторы тропического леса, стайки птиц и яркое лазурное небо, которое часто затягивали тучи, и мог слышать звуки тропического леса: крики попугаев, визг макак, стук дождя по листьям, гром и иногда по ночам отдаленный рык ягуара.
Вода поступала по бамбуковой трубе из источника на вершине близлежащей сопки. Она наливалась в каменный резервуар около общественных туалетов, которые, несомненно, были самыми современными в этой части страны. Построенные «Союзом Ради Прогресса» одновременно со школой, они состояли из четырех бетонных кабинок. В полу каждой была дыра. Внизу поток, берущий начало на вершине сопки, смывал нечистоты и нес их в реку к востоку от поселения. Хотя в кабинках не было дверей, они выходили на джунгли, что в какой-то степени давало возможность уединиться.
Мои попытки убедить крестьян создать учреждение для сбережения денег были, пожалуй, самым смешным из всего, что когда-либо происходило с жителями Эль-Милагро. Однако такова была моя работа, и я чувствовал, что обязан ее выполнять. Вопреки здравому смыслу я проводил вечера, разговаривая с людьми, когда они возвращались из джунглей. Мои выступления были бесконечным поводом для веселья.
Теофило был добросердечным человеком. Однажды утром после завтрака он взял меня за локоть и повел в сторону школы.
— Мы, жители джунглей, понимаем, что природа никогда не ошибается, — сказал он мне по пути, — мы научились этому у шуаров. Все, что мы делаем, приводит к какому-то результату. Возможно, не к тому результату, на который надеялись, но, тем не менее, к результату.
Мы вошли в школьную комнату и сели за один из деревянных столов.