Он придавит тебя жестоко,

Анатолий Николаевич Горшков

 

 

 

 

Путешествие в Рай

 

____________________________________

 

Путешествие в Ад

 

 

Г.

 

Анатолий Николаевич Горшков

Путешествие в Рай. Путешествие в Ад. Издание второе.

В книге впервые подробно описывается все, что проис­ходит с человеком после смерти в течение 40 дней. Две­надцать дней героя, которого зовут Святослав, в Раю и двадцать семь дней в Аду.

 

 

Часть 1 — Путешествие в Рай ___

 

Часть 2 — Путешествие в Ад ___

2-я книга, продолжение путешествий – «Звездный Странник»

 

3-я книга, продолжение путешествий — «Путь в Вечность».

4-я книга, продолжение путешествий --- «Золотой Спас»

А. Н. Горшков

ОБ АВТОРЕ

 

Анатолий Николаевич Горшков, родился 15 февраля, в день святого праздника,- Сретенья Господня. Год рождения — 1962 — год мудрости Тигра. Знак Зодиака — Водолей, эпоха Будущего.

Вырос в городе русских моряков и русской славы — Севастополе. Лю­бимое место в городе — Херсонес, где стоит древняя церковь, а также маленькая церковь на Старом Кладбище, что по дороге в сторону Омеги. Эта церковь, хоть и маленькая, но имеет не­имоверную духовную силу.

Закончил школу с золотой медалью, затем Киевское выс­шее военно-морское политическое училище. Работал в области военной науки, связанной с испытанием новых видов оружия.

После увольнения в запас Анатолий встречает профессора Китайской военно-медицинской Академии Джан Чунь, от которого узнает много нового: восточные боевые искусства, медицину, тайны созерцательной молитвенной медитации и скрытых внутрен­них сил. Затем работал преподавателем в школе. Открыл свой Центр тибетской медицины и боевых искусств. Судьба сводит Анатолия с иеромонахом Михаилом, репрессированным при Сталине.

Учеба у старца помогла в духовном росте и осознании смысла жизни. Был президентом общественного объе­динения оздоровительных систем и единоборств Кавказского региона «Авиценна». Ныне, генеральный директор научно-исследовательского центра «Восточная Стратегия».

Дар путешествия в Духе (путешествия сознания) приобрёл после нескольких клинических смертей и 40 - дневного летаргического сна.

 

 

Бог видит все...

 

Часть 1

 

 

Путешествие в Рай

 

Солнце застыло в безоблачном небе, тишина и шум навева­ли легкую дремоту, пляж постепенно заполнялся людьми. Рань­ше все стремились в Ялту, теперь это считается заграницей, так что после того, как все ринулись в Анапу, яблоку на пляже упасть негде. На набережной вечером не протолкнешься, киос­ков — один на другом, шампанское — рекой, девчонок в мини-юбках, как цветов в клумбе, как говорится, на любой вкус и цвет, всех возрастов на выбор.

Сюда редко приезжают семьями, в основном, с друзьями, любовницами или любовниками, а еще чаще — с целью завес­ти на недельку курортный роман, то бишь, немного рассла­биться.

Прогуливаясь вчера вечером по набережной, попытался было познакомиться с девчонками. Оказались — из Москвы. Я даже не успел спросить их имен, как услышал в ответ: «Сто пятьде­сят баксов в час, - деньги вперед». Тогда я предложил, может, просто посидим, выпьем шампанского, но мне ответили, что, мол, на работе не пьем. Решив не испытывать судьбу, СПИД все-таки штука серьезная, пошел к себе в номер, благо, гости­ница рядом.

У гостиницы было столько иномарок, что не пройти, а все говорят, плохо живем. В фойе в ряд, прямо как на витрине, стояли пестрые девицы, они проводили меня томными взгля­дами, явно оценивая мое материальное благосостояние.

На этаже — та же самая картина. В кафе, кстати, тоже: вче­ра заметил — у каждого своя сфера...

Не успел я зайти в свой номер, как постучали в дверь и вош­ли три девушки, не удосужившись дождаться ответа. Я как раз переодевался... Увидев эту мизансцену, они заулыбались, а одна, ладная, стройная, с темными глазами, среагировала: «Мы, ка­жется, как раз вовремя... Кого выберете? Или, может, все вместе повеселимся?»

«Вообще-то я собрался в душ...», — попытался было выпроводить их, но никакой реакции, а тем более смущения не заметил. Все та же дамочка заметила: «В душе это будет даже веселее. За дополнительную плату и спинку потрем».

Чтобы избавиться от них, пришлось соврать, что я жду даму.

Что и говорить, сервис у нас в России уже переплюнул за­падный. Скоро будет, как на Кубе когда-то, где через каждые сто метров можно было встретить бравого мужика с кучей де­виц или советского матроса, который за коробку спичек мог выбрать себе еще не очень потрепанную девчонку. Да, были времена... А что сейчас творится, трудно понять, конец света, да и только...

— Ты прав...

Я подскочил как ошпаренный. Рядом сидел юноша, весь в белом, с ясными глазами, неопределенного возраста, но, при­смотревшись, можно было предположить, что ему лет шест­надцать.

— Вы о чем?

— Ты прав, почти... о конце света.

Вставая, я подумал: «Так, перегрелся... надо охладиться.., а то галлюцинации начались...» Я подошел к воде, разбежался, прыгнул. Вода как парное молоко.

Старею, наверное, как-никак уже тридцать три стукнуло. Раньше не верил россказням про то, что солнце — не шутки, можно и перегреться, хватить солнечный удар и прочее... Вы­нырнул почти у самого берега и мысленно себя похвалил: мет­ров пятнадцать под водой отмахал.

...И остолбенел. Юноша преспокойно сидел рядом с моим ковриком и мило мне улыбался. «Не может быть!», — подумал я. «Неужели не привиделось?! Но тогда откуда он знает, о чем я лежал и думал? Телепат, что ли? Ладно, разберемся, я этому телепату нателепачу пару затрещин, дабы не лез в чужие моз­ги». С решительным видом, выпятив грудь и напрягая мышцы, я двинулся к этому субъекту, который с тем же невозмутимым видом мне ответил:

— И бить меня совершенно незачем, да и бесполезно.

— Сейчас посмотрим, — схватил я его за горло, но рука, схватив воздух, беспрепятственно сжалась в кулак. Попытался еще раз — результат тот же. Рядом раздался смех, затем голос девушки: «Мужчина, вы что там делаете? Это что у вас, зарядка такая?! Да еще с таким зверским видом, будто убивать кого-то собрались?!». У меня, наверное, действительно был совершен­но обалделый вид, и мысль: «Этого не может быть» не давала покоя. Попытался дать по шее — пустое место.., рука прошла сквозь воздух. Не выдержав, я заорал: «Ты кто такой?»

— Твой ангел-хранитель.

 

Девушки тем временем засобирались, озираясь по сторонам и испуганно поглядывая на меня. Одна проговорила: «Ненор­мальный какой-то, то ли перепил, то ли перегрелся...

Сам с собой разговаривает, руками машет...»

Когда услышал ее слова, понял, что парня вижу только я один. Видимо, и правда перегрелся, раз ум за разум заходит. Наверное, таким образом и сходят люди с ума. «Надо срочно выпить какую-то таблетку», — подумал я, схватил свой коврик и рванул с пляжа. Впереди шли девушки, которые лежали на пляже рядом со мной. Когда они увидели, что я мчусь сломя голову прямо на них, бросились врассыпную, крича по дороге: «Помогите, за нами сумасшедший гонится».

На выходе с пляжа дежурил милиционер. Девушки к нему подбежали, стали тыкать в меня пальцами, отчаянно жестику­лируя. Я сообразил, что меня неправильно поняли, и резко свер­нул на тропинку. Но милиционер засвистел в свою свирельку и побежал за мной. «Этого только не хватало», — успел подумать я на ходу, прибавляя скорость, но бежать под гору было нелег­ко. Милиционер отстал, но сдаваться не собирался, наверное, решил проявить служебное рвение и захватить особоопасного преступника.

Забежав на гору, увидел забавную картину: три мушкетера в милицейской форме стояли возле мигающего «уазика», похо­же, в ожидании меня. Видно, бежавший за мной милиционер уже сообщил по рации обо мне своим собратьям. Сержант, что помассивнее, хлопнул дубинкой по ладони, загадочно улыб­нулся и спросил: «Куда так быстро бежим?

В «Ну, погоди» иг­раем, заяц, а где же волк? А... вот и волк... сержант Нетопырь, весь в мыле и пене, веселая картинка, нечего сказать... Ну, те­перь расскажите, что это за гонки вы устроили?»

Сержант Нетопырь сразу выпалил, что я гнался за женщи­нами, и что те просили их защитить от маньяка в моем лице. «Так, — подумал я, — дело принимает крутой оборот: я уже маньяк».

— Понимаете, — попытался объяснить я, — дело в том, что я ни за кем не гнался, а, наоборот, убегал.

— И от кого же убегал такой здоровенный мордоворот, от морского змия, что ли?

— Да нет, я на пляже увидел привидение и решил, что пе­регрелся. Поэтому вскочил и побежал за каким-нибудь лекар­ством, чтобы совсем не чокнуться.

— Ну-ну, когда жареным запахнет, вы такое начинаете пле­сти... Но чтобы привидение?., днем? Это что-то новое. Они же по ночам шатаются?! Вы бы что-нибудь более правдоподобное выдумали... Ну да ладно, давайте-ка, ребята, его в «луноход» — и в отделение. Там и разберемся, кто от кого убегал и кто кого догонял.

В машине я лихорадочно думал, как все объяснить. Вот уж — не было печали, так бесы накачали. Отделение было недале­ко, и мы скоро приехали. Меня ввели в комнату, где сидел старший лейтенант, сержант доложил о происшедшем, а я си­дел и молчал. Лейтенант долго меня изучал, барабаня пальцами по столу.

— Документы есть? Вы местный или приезжий? Фамилия, имя, отчество, где работаете?

Я протянул документы. Старший лейтенант выразительно прочитал: «Небесный Святослав Иванович, преподаватель-тре­нер рукопашного боя и восточных видов единоборств спец­школы МВД»

— Так-так, дела... сержант, вы кого привезли?

— Но ведь жалоба поступила, а удостоверения он не предъя­вил, — залепетал сержант.

— Ну, не знаю, что и делать. Первый раз с таким сталкива­юсь. Хорошо еще, сержант, что вы ему не попытались бока намять, как обычно... Представляю, какой бифштекс бы из вас получился...

— Вообще-то, товарищ старший лейтенант, руки чесались дубинкой ему врезать за то, что сержант Нетопырь пару кило­граммов сбавил пока его догнал. Но он, вроде, вел себя ничего, а без причины — я ж не зверь какой...

— Да ладно, сержант, скажи — сдрейфил... Мышцы-то у парня вон.., как у Шварценеггера. Бомжи у вас в машину пин­ками залетают... Ладно, ты лучше пойди запрос сделай по удо­стоверению, а я тут с человеком поговорю, вроде как свой, на меня не набросится, да и убежать отсюда сложновато.

Сержанта сдуло, но у двери он притормозил и многозначи­тельно покрутил пальцем у виска, всем своим видом показы­вая, что этот жест относится ко мне.

— А может, вызвать «специальную скорую»?! — проявил инициативу сержант. Но старлей злобно на него зыркнул.

— Вы меня извините, товарищ старший лейтенант, — заго­ворил я, — дело, конечно, странное, я вас понимаю. Будь я на вашем месте, тоже не поверил бы. Да я и на своем-то месте неважно себя чувствую...

— С вами такое раньше случалось?

— Да нет, перегрелся на солнце, наверное.

— Ну и что же вам привиделось, что вы с такими мышцами летели, как ополоумевший заяц?

 

— Ангел-хранитель, — ответил я и во второй раз за сегодня потерял дар речи: рядом снова оказался тот юноша в белом.

— Опять ты здесь. По твоей воле меня в каталажку упекли...

— Это не моя вина, — ответил Ангел, — я не причинял тебе зла.

— Ах, не причинял? А кто мне в башку влез и мысли читал?

— Это моя работа, — ответил Ангел, — я о тебе Все должен знать, помогать тебе советом, защищать от бесов и другой не­чистой силы.

— Оно и видно... помог... в каталажку угодить. Теперь вот объясняй старшему лейтенанту.., — и осекся, старлей сидел ни живой ни мертвый, глаза — по пять копеек, челюсть до стола отвисла... Я лихорадочно стал объяснять:

— Нет-нет, вы, товарищ старший лейтенант, не подумайте, я не с собой разговариваю... И с ума я не сошел... Просто мне снова Ангел-Хранитель явился.

— Являются только привидения, — вставил Ангел.

— А ты и есть привидение, — огрызнулся я, — тебя же не видно, так же как и привидение... Вот, старший лейтенант, вы видите его?

Старлей молчал, словно немой.

— Да, кстати, как вас зовут? — обратился я к Ангелу.

— Естественно, так же, как и вас — Святослав...

— Бог мой, неужели.., все правильно, мне бабуля в детстве рассказывала, что есть такие Ангелы-Хранители, которые да­ются при крещении и зовутся по имени того человека, которо­го покрестили.

— Святослав Иванович, — неожиданно услышал я голос старлея, видимо очнувшегося от первоначального шока. — Может успокоительного?..

— Дайте, но вряд ли это поможет.

Проглотив вместе со старлеем по какой-то таблетке, мы ус­тавились друг на друга. Он с немым вопросом, а я — в полной панике, как все это объяснить.

— Святослав, — обратился я мысленно к Ангелу, сообра­зив, наконец, что можно общаться мысленно, — а ты знаешь, что, к примеру, делал старлей вчера вечером?

— Конечно, — так же мысленно ответил мне Ангел, — был у своей любовницы по имени Вера на улице Терентьевской, они пили шампанское. А его жена по имени Люся в это время была у своего любовника по имени Сергей на улице Луначарского.

Я повернулся к старлею и — в лоб:

— А вы были вчера у любовницы Веры на Терентьевской?

Теперь подскочил как ошпаренный старлей, завращал гла­зами и, заикаясь от волнения:

— Откуда вы знаете? Что происходит, черт возьми?

— А как вы думаете? Вот, рядом сидит мой Ангел-Храни­тель Святослав. Он мне все и рассказал. Ну, теперь вы мне верите?! Я могу весь ваш вчерашний вечер по минутам рас­сказать...

— Не надо, — перебил меня старлей, — я понял, такое бы­вает, я читал, когда люди в аварию попадают или кому кирпич на голову падает, а потом они становятся экстра... это... сенса-ми или ясновидящими. А у тебя это, наверное, от перегрева.

Старлей задумчиво примолк.

— Слушай, а жена моя что вчера делала?

— Была у любовника.

— Вот змея, так я и думал... Слушай, а кто он такой, где живет и где работает — можешь сказать?

— Стоп, — сообразил я возможную выгоду, — я вам расска­зываю все, что вас интересует, а вы меня отпускаете. Тем бо­лее, я ничего такого не делал, и в психушку мне незачем, про­сто у меня прорезался дар, — вконец обнаглел я.

Таким образом, полюбовно я через десять минут уже был на свободе.

 

Святослав стоял рядом и улыбался. Теперь я его рассматривал, не стесняясь и не смущаясь. Он был в белом хитоне, таком белом, что, казалось, снег не такой белый, как его хитон. Волосы тоже казались белыми или они были такими светлыми или действительно, белыми. Лицо светилось золоти­стым мягким светом и было спокойное, внимательное, пони­мающее.

— Спасибо за помощь, — виновато сказал-подумал я, — извини, что набросился на тебя там... на пляже.

— Я понимаю...

— А почему ты улыбаешься? Я ведь не ангел — читать мыс­ли не умею...

— Да вот, удивляюсь, как вы, люди, ко всему быстро при­выкаете. Даже в Аду, когда пытаешься некоторым помочь, от­казываются, говорят, что они уже привыкли и им нравится.

— Не может быть, — пытался я воспринимать все это ре­ально, — разве есть Ад?

— Ну, ты же меня видишь, значит есть Рай... А если есть Рай — есть и Ад? Так ведь?

— Логично, — мне стало интересно, — ну, а души, они как выглядят? Как облачко?

— Нет, как люди. Только в Аду они обезображены, а в Раю — похожи на меня. Да ты скоро и сам все это увидишь.

Меня как кипятком обдало.

— Как?!

— Да так, скоро тебя убьют — и ты станешь духом.

— Как?! Не может быть, — я постепенно переставал сооб­ражать, — Почему именно я? За что?

— Судьба, мой милый, — спокойно сказал Святослав и исчез.

Чисто автоматически я поймал такси. По дороге я немного успокоился. В гостинице все шло своим чередом, все было как обычно. Я направился прямо в ресторан, был уже вечер, я не придумал ничего лучшего, как заказать водки и закусить. В рес­торане было много народу, но официант мой заказ принес мгно­венно, видимо, на лице у меня было написано все, что твори­лось внутри. Я налил полный стакан водки и выпил залпом. Ничего не почувствовал. Налил еще один, выпил, немного заце­пило. Перед глазами нарисовалась местная штучка, путана. На­верное, столик, за которым я сидел, в ее сфере обслуживания.

Ладно, все равно помирать... Я налил стакан себе, путане — погуляю, думаю, напоследок,

— О, такими дозами, куда спешим?, — заговорила она. — Отдыхаете? — Потом посмотрела внимательнее, — У вас горе?

— Точно, горе: мои похороны.

— А вы веселый, — рассмеялась она, — наверное, у меня сегодня будет приятный вечер.

 

 

«Кому приятный, а кому и последний» — подумал я, нали­вая еще стакан, хотя мир мне уже казался не таким страшным, а довольно даже веселым, и девочка вроде уже ничего, а пона­чалу была не очень. Я посмотрел в сторону бара, там у стойки сидела блондинка, действительно, ничего.

— Ничего у тебя подружки, — сказал я путане, — особенно вон та, у стойки.

— Да ты что, родной, это не наша девушка. Это какие-то студенты гуляют, мы выясняли. У нас же жесткая конкуренция.

Я даже обрадовался, что ошибся, и мне захотелось с ней по­знакомиться. Я кое-как отделался от путаны и подошел к этой девушке. Ее звали Маша. Я пригласил ее за свой столик. Она призадумалась, но согласилась. Видно было, что она сомнева­лась и немного изучала меня: можно мне доверять или нет. Ви­димо, решила, что можно. Мы сели за мой столик. Разговори­лись. Мне стало легко и уютно. Единственное, что портило мне настроение, это мужик, который сидел от нас через столик. Он был громадных размеров, медведеподобный верзила, и почти злобно на нас поглядывал. Вид у него был такой, словно только из леса вышел, весь, как гора. Костюмчик, правда, был ничего, под нового русского. Зато ручища — стакана не видно!

 

На сцене что-то забренчал гитарист, вечер набирал оборо­ты, публика заметно оживилась, посыпались первые заказы на песни. Зашевелился и медведь, направился к нам. Подошел к Маше и обиженно промямлил:

— Наташа, ты почему от меня вчера убежала?

— Вы меня с кем-то путаете, — ответила Маша, растерянно поглядывая то на меня, то на него.

— Что? Ладно заливать, пойдем со мной, — он схватил Машу за руку.

— Мужик, убери руку и топай отсюда. Вон дамы скучают, некому развеселить — так ты займись.

Мужик не обратил на меня никакого внимания, словно я был пустым местом. Схватил Машу за плечо, та вскрикнула от боли, а я среагировал: заехал ему между глаз ребром ладони. Падая, мужик сломал два стула, грохоту было на весь зал, все на нас обернулись, подбежали двое дежурных вышибал.

Маша попыталась все объяснить. Вышибалы все быстро поняли и выволокли верзилу из ресторана.

Маша ничего не сказала, а как-то виновато мне улыбну­лась. Я на нее смотрел и думал: было в ней что-то человечес­кое, теплое, каким-то внутренним светом она сияла. Видно было, что я ей тоже понравился, поэтому она немного смущалась и не знала, как себя вести.

— Ты здесь раньше бывала? — спросил я.

— Нет, мы сюда случайно забрели.

— Ну и как, тебе нравится?

— Содом и Гоморра, или шабаш. Немного на сумасшествие похоже. Грязно как-то, низко, праздник живота, сплошное вы­сокомерие, чванство, никчемное бурление. Нижний мир или, можно сказать, мир на уровне животных инстинктов. С виду люди, как люди, с виду даже какое-то подобие культуры, но внутри ад, это понятно сразу.

— Вот у кого тебе нужно поучиться, — внезапно услышал я уже знакомый голос и увидел вскоре самого Ангела, — а ты все перед смертью не надышишься. Решил горе залить вод­кой... Так ведь бесполезно. Водки не хватит, просто утонешь в ней, но не спасешься, это точно. Ты же к Сатане лезешь пря­мо напролом, подождать, что ли, не можешь, грехов решил подсобирать?! Не волнуйся, и так выше головы. Не сюда надо было идти, раз знаешь, что помрешь скоро, а в церковь грехи замаливать, покаяться во всех делах грешных. Не знаю, за что Бог к тебе такое милосердие проявляет. Святые всю жизнь вопрошают Бога, чтобы Он открыл им тайну их смерти. Что­бы успеть приготовиться должным образом и во всех грехах покаяться. А ты словно готовишься на дно Ада. Вон девчонка и та все поняла...

— Раньше надо было наставлять, — обиделся я, — а то ис­чез куда-то, а ты думай теперь, что делать. Ведь жил себе жил, горя не знал, а тут на тебе...

— Вот то-то и плохо, что горя не знал. Так бы, глядишь, кое-какие грехи страданием и компенсировал бы. Все эти люди, — Ангел оглядел зал, — уже в Аду, они не страдают, прожигают жизнь свою почем зря, а в жизни человека на это времени нет, она рассчитана только на благие дела. Тот, кто в течение жизни не страдает, уже наказан, тому человеку придется страдать в Аду намного больше, намного сильнее и страшнее. Хочешь по­смотреть, что они сейчас едят и пьют?

— Да я вроде бы вижу.

— Э, нет, ты сейчас посмотришь не глазами тела, а глазами души.

В одну секунду мне показалось, что я прозрел. От увиден­ной картины я вмиг протрезвел. Все люди в зале стали похожи на животных, разных зверей. Одни со звериными головами, другие с рогами, третьи с хвостами, по столам прыгали малень­кие чертики, плевали в бокалы, мочились туда же и вытворяли прочие мерзости с диким хохотом и весельем. Многие уже си­дели с чертями в обнимку, как с лучшими друзьями, бесы же рьяно уговаривали людей еще выпить и заметно радовались, когда им это удавалось.

Между столами метался какой-то человек, весь трясся, что-то непрерывно кричал, негодовал, пытался выхватить стаканы со спиртным, у него не получалось, он злился, приходил в бе­шенство.

— А это кто? — спросил я.

— Новоиспеченный покойник, — ответил Ангел, — первые дни после смерти Дух умершего ходит по любимым местам. А этот был завсегдатаем ресторанов, хочет выпить, но не может, вот и бесится. Теперь это для него будет настоящим адом, так как в жизни не смог отказаться от этого пагубного пристрастия. Теперь у него нет тела, он не может удовлетворить своего желания.

— А что с ним будет дальше?

— А дальше придут — за ним Духи Ада и утащат туда, где такие же, как и он, грешники, которые не были в жизни христианинами...

— Ну, а если бы был христианином?

— Тогда его бы повели на испытание его веры, на частный суд, это называется мытарствами.

— А как же эти бесы? Они что, всем гадят в еду и питье?

— Нет, только тем, кто не крестит свою еду и не просит благословения у Бога на трапезу. Прежде чем есть, предложи пишу Богу, как бы спроси у него разрешения. И за все благода­ри! Если на все спрашивать разрешения у Бога и за все Его благодарить, то все, в том числе и пища, будет освящено и чисто. Бог есть огонь поедающий: когда что либо крестишь, то вызываешь этот огонь, который и освящает. Раньше, до прихо­да Сына Божьего, этот огонь поедал жертвы заколотых живот­ных. Теперь — жертвы словесные, через молитвы, через слово Божье и через крест. Тот, кто постоянно повторяет молитвы, освящается, и можно сказать, что в этом человеке живет Бог, и этот человек управляется Богом.

— Ну, а если человек неверующий и не делает ничего этого? — спросил я.

— Тогда сам видишь, кто человеком управляет: бесы и их хозяин Сатана. Такие люди холодны, безучастны ко всему, что имеет духовную сущность, они лишены понимания возвышен­ного, поэтому живут и действуют, как животные, ими руково­дит сытость и самость (от слова «сам»), т.е. все только для себя. А окружающие их бесы — это и есть суть духи разных страстей: пьянства, блуда, чревоугодия, которые с его же соизволения или по непротивлению поселяются в нем и управляют им, хо­зяйничают на всю, и тогда человек становится их рабом. Такие люди живут только для тела, заботятся о себе, живут и подчи­няются грубой материи.

Пребывающие же в Боге живут материями возвышенными, тонкими, живут ценностями не материальными, которые вре­менны и ничего не стоят, а духовными, вечными, как то лю­бовь и мудрость, которые неуничтожимы, поскольку подчиня­ются не законам грубой материи природы, а небесным законам.

Пришел я в себя от того, что Маша положила свою руку на мою и спросила:

— Что-то случилось? Ты внезапно замолчал и в лице пере­менился.

— Да так, задумался, — быстро ответил я, — пойдем отсю­да, подышим свежим воздухом.

По дороге я шел и думал, что, наверное, и меня ожидает то же самое, о чем рассказывал Ангел. Надо покаяться! Но я даже не знаю точно, что грехом-то является. Каюсь, мол, Господи, грешен: убивал, воровал, прелюбодействовал, лгал, пьянство­вал, чревоугодничал, заповеди Божьи нарушал, в церковь не ходил, не молился, не постился, не крестился, ленился, причи­нял зло ближнему, больше и не знаю — в общем, грешен во всех грехах человеческих. Раньше о смерти не думал, не гото­вился, думал, проживу еще долго, а тут на тебе...

Вышли мы, на улице было довольно прохладно, я снял пид­жак и накинул на Машу. Мой друг Ангел опять куда-то исчез. Он, наверное, Ангел, который охраняет несколько человек, еще к какому-нибудь Святославу отправился уму-разуму учить. А я-то раньше думал, откуда у меня разные мысли на добрые дела появляются, но, с другой стороны, — откуда на плохие...

— От меня, — услышал я голос слева.

— Господи, ты-то кто?

— А я противоположная сторона Ангела, можно сказать, его тень. Так же, как и Сатана — мой хозяин — тень Бога.

— Бог мой, значит, ты — бес?! А чего ко мне прицепился?

— А меня хозяин послал, чтобы я тебе помогал и учил. Эти Ангелы, дай им волю, всех бы монахами сделали.

А для чего,скажи, тогда ты здесь родился, для чего у тебя имеется желудок и прочие органы? Пей, гуляй, веселись, отдыхай, развлекайся, наслаждайся жизнью, пока молодой... Вон у тебя девка какая сочная, ну разве плохо с ней поразвлечься — все при ней: нож­ки стройные, груди, как шары, глаза, как небо...Веди в номер да расслабься, удовлетвори свою молодую страсть, ведь это же так приятно: гореть от страсти...

— Так-так, все с тобой ясно. Между прочим, Ангел меня уже успел кое-чему научить: знаю я, где буду гореть от страсти — в Аду! Ах ты, змей-искуситель, гад ползучий, — разозлился я, — у меня к Маше чувства возвышенные: мне нравится ее ум, доброта, нежность, понимание — внутренние качества, душа.

...Теперь мне понятно, почему человека постоянно разди­рают сомнения — так поступить или эдак, хорошо или плохо. Что-то на меня прозрение стало находить.

— Это тебя не спасет, — злобно зашипел змей, — раньше надо было прозревать, а теперь поздно, времени у тебя не оста­лось, все равно в Ад попадешь! Не зря же я над тобой столько лет трудился, много грехов твоих записал, за все, за все отве­тишь, за все будешь расплачиваться... Разве не знаешь, что за все надо платить? Скоро узнаешь! И Бог тебе не поможет, ты не ему служил, а нам, ты наш! Весь! Сам Бог так определил, сказав однажды: «Кому служил — к тому и пойдешь!» А ты только о себе и думал, деньги зарабатывал да развлекался на полную катушку. Вон впереди тебя смерть твоя идет...

Впереди и вправду шли трое: тот медведь из ресторана и еще двое с ним, а сзади еще трое. «Вот гад ползучий, — поду­мал я, озираясь, — запудрил мозги своими соблазнами да угро­зами, а сам к смерти подвел, а я ничего и не заметил. Была б моя воля, я бы тебе хвост-то накрутил...Как же я раньше тебя, гада, не замечал...»

— Прости, Господи, если это последний мой голос, поми­луй меня по милосердию Твоему! Согрешил я и словом, и де­лом, каюсь. Прости, что не перед священником каюсь — так получилось... Ты все видишь: не хочу зла, но зло окружило меня со всех сторон.

Верю в то, что Ты Господи есть и предаю в руки твои свою душу и дух свой.

Маша тем временем тоже поняла, что надвигается не шут­очная ситуация. Я ей говорю:

— Беги!

Но она сопротивлялась до последнего, говорила, давай с ними поговорим. Я ее как мог, успокоил, и она побежала в гостиницу.

Силы наши были более чем не равными: мордовороты, все были отменные, с кастетами, с ножом, с бутылкой шампанского — стандартный набор. Вокруг них прыгали бесы и кричали: «Убейте его, убейте, он хотел вашего друга убить, дайте ему как следует!»

«Господи, — снова подумал я, — как же они их не видят! Сами не ведают, что творят, на что идут. Пьяные, море по ко­лено, и не объяснишь ведь, что это бесы их толкают на убий­ство, бесы, которых они не видят». Объяснять было бесполез­но, да и некогда, настроены они были, судя по лицам, более чем решительно. А бесы все прыгали вокруг них и подбадрива­ли: «Дайте ему, дайте! Покажите, на что вы способны, вы же крутые мужики, неужели не отомстите...» В общем, черти уме­ло доводили мужиков до зверского состояния. В стороне от них я увидел группу Ангелов-Хранителей, которые печально смот­рели на всю эту картину, они ничего не могли сделать, так как их подопечные были не в состоянии внять ни одному благому слову, их души слушали только бесов.

Мой тоже не отставал: «Дай им пинка, ты же каратист. Если ты не убьешь их, они убьют тебя!»

— Да пошел ты в свой Ад, советчик, — огрызнулся я.

— Э, нет, — ехидничал бес, — только с тобой. Мне за тебя награду дадут и в звании повысят.

Тут передо мной появился мой Ангел и сказал мне:

— Не борись с ними, так как Бог сказал: «Если тебя ударят по правой щеке, подставь левую».

— Ты им это скажи!

— Им уже сказали.

Тем временем сзади послышался топот, началось... Я под­прыгнул и с разворота заехал одному ногой в челюсть. Он упал. Второго достал ногой с разворота в живот. Тоже отъехал. Тре­тий бросился на меня с ножиком. Я сделал блок, выбил нож, но сзади что-то садануло меня по затылку, как молотом. «Бу­тылка», — подумал я и вырубился.

Очнулся от милицейского свистка и увидел, как в нашу сто­рону бежали два милиционера, видимо, Маша сообщила. Но громилы так озверели, что продолжали меня, лежачего, пинать ногами. Я вскочил и кинулся на одного, тот решил меня вто­рой раз бутылкой садануть, но у него ничего не получилось, а я прошел сквозь него. Затем услышал смех.

— Во дурак, ты же дух,.то есть покойник... Чего на живых-то кидаешься!

— Ты ошибаешься, — заступился Ангел, — он еще не умер.

Это клиническая смерть и он еще жив.

Бесы рядом с мужиками усердно что-то записывали в свои листки и проявляли большую радость по поводу» происшедшего события. Мой бес тоже достал листок и записал: «Избивал людей в количестве трех человек», затем поставил дату и время.

— Как это избивал?! Я защищался!

— Ну, тогда как же назвать все, что ты делал с этими трои­ми, по головке гладил?

Я растерялся. Подбежали милиционеры, осмотрели меня, вызвали по рации «скорую помощь», что-то делали с моим те­лом, пытаясь привести в чувство. А я стоял рядом и не знал, что предпринять, и вообще пытался сообразить, что происходит. Мое тело казалось чужим, вроде и не мое. Подъехала «скорая», меня, то есть мое тело, погрузили на носилки и понесли в машину. Ко мне подошел Ангел, положил руку на плечо и сказал: «Полезай тоже в машину, ты еще не умер». Как ни странно, но в этот раз я ощутил его руку. Ангел понял, что я думаю, и сказал: «Привыкай, ты в другом измерении, у тебя другое тело». По дороге са­нитары пытались меня привести в чувство, но безрезультатно. Когда машина подъехала к отделению больницы, Ангел мне ска­зал, чтобы я за телом не ходил, так как я пролежу в реанимации, в коме, сорок дней. И еще сказал, что все в руках Божьих, что у меня есть три дня, в течение которых я могу посетить любимые места и встретиться с умершими родственниками. Я сказал, что хочу увидеть мать с отцом, которые умерли.

Ангел взял меня за руку, другой Ангел — за другую руку (когда появился второй Ангел, я не заметил), и мы словно по­летели. Когда я оглянулся, земли не увидел, вокруг было пусто. Через некоторое время послышался шум и к нам приблизились мои родители, бабушка, дедушка и другие родственники, кото­рые когда-то умерли и которых я не помню. Отец с матерью меня обняли, но не плакали, наоборот, радовались. Стали объяс­нять о том, что им сообщили, что я временно, в течение сорока дней, буду в этом мире. Они вышли меня встретить и показать, где они живут. У них были такие же тела и даже одежда похожа на ту, что они носили при жизни, только вся белая. Ангелы мне сказали, что через некоторое время они за мной придут, и исчезли.

Мои родители при жизни были люди верующие, работали в колхозе, по выходным дням ездили в церковь, иногда брали и меня с собой.

Там, в их мире, они меня благодарили за то, что я их поми­нал в церкви, особенно на литургии. Им это сильно помогло, когда они проходили частный суд на мытарствах. Они мне рас­сказывали, как по милосердию Божьему их грехи были проще­ны и до Всеобщего суда они будут жить здесь, в третьем Царстве, которое называется Небо. Еще есть три Царства: Небес­ное, выше — Небеса Небес и еще выше — Воды Святые, о котором знает только Бог.

 

 

Когда мои родители привели меня к месту, которое они называли своим домом, мне показалось, что я попал в Ялту, в Никитский Ботанический Сад — столько там было диковин­ных цветов и других очень красивых растений. Все благоухало тонким ароматом и светилось прозрачным светом. Дом тоже был из какого-то прозрачного материала и похож на пирамиду. Мы присели в саду, на столе лежало много разных необычных плодов, они благоухали ароматом, некоторые были похожи на земные. Я взял что-то типа сливы и положил в рот, плод раста­ял, мне не пришлось даже его глотать. Весь я тут же стал благо­ухать таким же ароматом. На деревьях не умолкая пели птицы, казалось, человеческими голосами, слышались звуки воды, небо переливалось цветами радуги. Я себя чувствовал таким счаст­ливым, наполненным любовью и возвышенными чувствами, все вокруг вторило моему состоянию. Родители мне объясни­ли, что все живое хвалит Господа и приносит молитвы.

Вскоре появились Ангелы, и родители со мной попроща­лись. Родители дали Ангелам мешочки с молитвами, сказали, что эти молитвы — за меня. Мне очень хотелось остаться, но Ангелы объяснили, что мне предстоит пройти судилище за все содеянное в жизни — это очень страшное испытание. В после­днее время небесными жителями становятся немногие, потому что мир сошел с ума, люди опьянены деньгами.

У многих вместо Бога желудки, они поклоняются своим желудкам: для них самое важное поесть и напиться. После это­го следуют другие грехи: выпив, мужчину тянет на другой тяж­кий грех: ему необходима женщина, женщине — мужчина. Весь мир только этим и занимается. Работа для многих превращает­ся в одно: желание обмануть ближнего или государство. Боль­ше того, все стремятся заработать как можно больше и как можно быстрее.

— За все это придется отвечать на Всеобщем Суде, — гово­рили мне Ангелы, — или, как неправильно говорят некоторые, когда наступит Конец Света. Конец Света — это неправильное понятие, потому что свету не может прийти конец, ведь свет — это Бог, а Бог вечен и бессмертен.

Если так пойдет и дальше, то скоро ни одна душа не сможет попасть в Небесную сферу, тогда, наверное, не будет смысла в дальнейшем существовании Земли и людей, на ней живущих.

— Так как Земля, с которой ты пришел, — объясняли мне Ангелы, — заражена чумой зла и греха, болезнь эта будет выжжена огнем. На поверхность выйдут огненные лавы, великие взрывы потрясут Землю и превратится она от этого огня в Солнце. Для некоторых это станет вечным Адом, но для тех, кто заслужит, будет послана помощь в виде болезней, чтобы через страдания люди могли очиститься от своих грехов, чтобы посредством страданий у них появился шанс понять, что они смертны, что они греховны, что им нужно раскаяться и воззвать к Богу, чтобы попасть в Рай, а не в Ад. Но многие, к сожалению, не поймут этого, будут проклинать имя Господа за все страдания и погибнут.