Из песен провинции Ното
В Кумак_и_ на илистое дно {13}
Из Сираги дорогой топор {14}
Уронил и плачу я,
Вас_и_! {15}
Ах, не надо
Горько, горько так рыдать,
Погляжу я,
Не всплывет ли он опять?
Вас_и_!
Вот что об этой песне передают и рассказывают. Был один
глупый юноша. Он уронил на дно моря топор, но не знал, что
железо не всплывает, поэтому и сложил он такую песню и,
громко распевая, говорят, утешал себя.
В винодельне в Кумак_и_
Раб, которого ругают все {16},
Вас_и_!
Я тебя позвал бы с собой,
Я тебя увел бы с собой,
Раб, которого ругают все,
Вас_и_!
Песни провинции Эттю
Пусть в О_о_но-стороне {17}
Через рощу путь - заросший путь,
Пусть все зарастет,
Но когда тебе туда идти,
Будут широки тогда пути!
X x x
В Сибут_а_ни,
Где гора Футагам_и_,
У орла родился сын, говорят.
Чтобы выйти для тебя могла
Сасиб_а_ {18} из перьев орла,
У орла родился сын, говорят.
ПЕСНИ-ЛЕГЕНДЫ
Песня, воспевающая Урасима из Мидзуноэ {19}
В час, когда туман затмит
Солнца лик весною,
Только выйду я на берег
В бухте Суминоэ,
Посмотрю, как челн рыбачий
По волнам плывет,
Древнее сказание
В памяти встает.
В старину в Мидзуноэ
Раз Урасима-рыбак,
Ловлей рыбы увлечен
Кацуо {20} и тай {21},
Семь ночей не возвращался
На село домой,
Переплыв границу моря
На челне своем.
Дочь морского божества
Водяных долин
Неожиданно он вдруг
Встретил на пути.
Все поведали друг другу
И судьбу свою
Клятвой навсегда скрепили,
В вечную страну уйдя...
Во дворец владыки дна,
Водяных долин,
В ослепительный чертог,
В глубину глубин
Парой юною вошли,
За руки держась,
И остались жить, забыв
Горе, старость, смерть.
И могли бы вечно жить
В светлой стороне,
Но из мира суеты
Странен человек!
Раз, беседуя с любимой,
Так промолвил он:
"Ненадолго бы вернуться
Мне в мой дом родной!
Матери, отцу поведать
О своей судьбе,
А назавтра я пришел бы
Вновь к тебе сюда".
Слыша эту речь его,
Молвила в ответ она:
"Только в вечную страну
Ты вернись ко мне!
Если хочешь, как теперь,
Вечно жить со мной,
Этот ларчик мой возьми,
Но не открывай!"
Так внушала рыбаку,
Поглядела вслед...
И вот прибыл в край родной
Юноша-рыбак.
Он взглянул на дом, а дома -
Смотрит, - нет как нет,
Поглядел он на селенье -
И селенья нет.
И так странно показалось
Все это ему, -
Ведь всего назад три года
Он покинул дом!
Нет ни кровли, ни ограды,
Нету ничего, -
Не открыть ли этот ларчик,
Может, в нем секрет?
Может, все еще вернется,
Дом увидит он?
И свой ларчик драгоценный
Приоткрыл слегка.
Струйкой облачко тотчас же
Вышло из него
И поплыло белой дымкой
В вечную страну.
Он бежал и звал обратно,
Рукавом махал...
Повалился, застонал он,
Корчась на земле!
И внезапно стала гаснуть
Юная душа,
И легли морщины вдруг
На его чело,
Черный волос вдруг покрыла
Сразу седина,
Все движенья постепенно
Стали замирать...
Наконец, и эту жизнь
Смерть взяла себе!
Так погиб Урасима
Из Мидзуноэ.
И лишь место,
Где родился,
Видно вдалеке...
Каэси-ута
В бессмертном мире он
Мог жить за веком век,
Но вот по воле сердца своего
Он сам пошел на лезвие меча, -
Как безрассуден этот человек!
Песня, воспевающая юную деву из Мам_а_
в Кацусика
Там, где много певчих птиц,
В той восточной стороне,
В древние года
Это все произошло,
И до сей еще поры
Сказ об этом все идет...
Там, в Кацусика-стране,
Дева Тэкона {22} жила
В платье скромном и простом
Из дешевого холста,
С голубым воротником.
Дома пряла и ткала
Все как есть она сама!
Даже волосы ее
Не знавали гребешка,
Даже обуви не знала,
А ходила босиком, -
Несмотря на это все,
Избалованных детей,
Что укутаны в парчу,
Не сравнить, бывало, с ней!
Словно полная луна,
Был прекрасен юный лик,
И, бывало, как цветок,
Он улыбкой расцветал...
И тотчас, - как стрекоза
На огонь стремглав летит,
Как плывущая ладья
К мирной гавани спешит, -
Очарованные ею,
Люди все стремились к ней!
Говорят, и так недолго,
Ах, и так недолго нам
В этом мире жить!
Для чего ж она себя
Вздумала сгубить?
В этой бухте, как всегда,
С шумом плещется волна,
Здесь нашла покой она
И на дне лежит...
Ах, в далекие года
Это все произошло,
А как будто бы вчера
Ради сумрачного дна
Нас покинула она!
Каэси-ута
И когда, в страну эту восточную придя,
Взглянешь, как у берега катится волна,
Сразу загрустишь
О деве молодой,
Что сюда ходила часто за водой.
Песни, связанные с преданиями
В старину жила одна девушка. Звали ее Сакурако - "Дитя Вишни", или
"Вишенка". И жили в ту пору двое отважных юношей. Оба они хотели взять ее в
жены. И затеяли они спор не на жизнь, а на смерть и вызвали друг друга на
смертный бой.
Девушка опечалилась и решила: "Ни в старину, ни теперь, никогда еще не
слыхали и не видали, чтобы одна девушка была невестой в двух домах. Но
трудно смирить сердца этих отважных юношей. А стоит мне умереть - и вражда
их, наверно, исчезнет навеки".
Подумала она так и вскоре ушла в лес и там повесилась.
А двое отважных юношей, не в силах сдержать своего горя, лили кровавые
слезы. И каждый из них сложил тогда песню и излил в ней все, что было у него
на сердце.
Вот эти две песни:
Облетели
Лепестки у вишни,
И мечтал напрасно я, что буду
Украшать себя ее цветами,
Лишь пора весенняя наступит...
Всякий раз, как расцветут цветы
Вишни розовой, что носит
Имя милой,
Вечно буду вспоминать о ней
И любить сильнее с каждым годом.
X x x
Я пошел на поле в Суминоэ {23}
Песни петь и хоровод водить
И залюбовался там своей женою,
Что сияла зеркалом
Среди жен других.
Вот что передают и рассказывают об этом. В старину жил один
бедняк-простолюдин. Однажды мужчины и женщины его селения собрались на поле
петь песни и водить хороводы. Среди собравшихся была и его жена. Она была
очень хороша и выделялась своей красотой. Он еще сильнее полюбил ее и сложил
эту песню, восхваляя ее красоту.
Четыре песни императрицы Иванохимэ {24},
сложенные в тоске об императоре-супруге
X x x
Так много дней прошло,
Как ты ушел, любимый,
Пойти ли в горы мне тебя искать,
Спешить ли мне к тебе навстречу,
Иль оставаться здесь и снова ждать и ждать?..
X x x
Чем так мне жить,
Тоскуя о тебе,
О, лучше б умереть,
Чтоб изголовьем стало
Подножие высоких этих гор! {25}
X x x
Пока живу, я буду жить, любимый,
Я буду ждать, пока ты не придешь,
О, долго ждать!
Пока не ляжет иней
На пряди черные распущенных волос... {26}
X x x
Тот утренний туман, что дымкой заволок
Колосья риса на осеннем поле,
Исчезнет, уплывая вдаль...
А вот любовь моя?
Куда она исчезнет?
НУКАДА
X x x
Все думаю о временном приюте {27}
В столице Удзи {28},
О ночах былых
Под кровлей, крытою травой чудесной,
Что срезана была на золотых полях...
* *
*
В Нигитацу в тот час, когда в путь {29}
Собирались отплыть корабли
И мы ждали луну,
Наступил и прилив...
Вот теперь я хочу, чтоб отчалили мы!
Песня, сложенная принцессой Нукада во время
путешествия императрицы [Саймэй] к горячим
источникам в провинции Ки
На ночную луну
Подняла я свой взор и спросила:
"Милый мой
Отправляется в путь,
О, когда же мы встретимся снова?" {30}
Песня, которой принцесса Нукада ответила, когда император повелел министру
двора Фудзивара [Каматари] устроить спор о том, что лучше - прелесть
множества цветов в весенних горах или краски тысячи листьев среди осенних
гор
Все засыпает зимою {31}.
А когда весна наступает,
Птицы, что раньше молчали,
Начинают петь свои песни.
Цветы, что невидимы были,
Цвести начинают повсюду,
Но их сорвать невозможно:
Так в горах разросся кустарник.
А сорвешь - нельзя любоваться:
Такие высокие травы.
А вот осенью - все иное:
Взглянешь на купы деревьев,
Алые клены увидишь,
Листья сорвешь, любуясь.
А весной зеленые листья,
Пожалев, оставишь на ветке.
Вот она - осени прелесть!
Мне милей осенние горы!
Песня, сложенная принцессой Нукада во время
ее отъезда в провинцию Оми {32}
Сладкое вино святое,
Что богам подносят люди...
Горы Мива!
Не сводя очей с вершины.
Буду я идти, любуясь,
До тех пор, пока дороги,
Громоздя извилин груды,
Видеть вас еще позволят,
До тех пор, пока не скроют
От очей вас горы Нара
В дивной зелени деревьев.
О, как часто,
О, как часто
Я оглядываться буду,
Чтобы вами любоваться!
И ужель в минуты эти,
Не имея вовсе сердца,
Облака вас спрятать могут
От очей моих навеки?
Каэси-ута
Горы Мива!
Неужели скроетесь теперь навеки?
О, когда бы в небе этом
Облака имели сердце,
Разве скрыли б вас от взора?
Песня, сложенная принцессой Нукада, когда
император [Тэндзи] охотился на полях Камо
Иду полями нежных мурасаки,
Скрывающих пурпурный цвет в корнях,
Иду запретными полями,
И, может, стражи замечали,
Как ты мне машешь рукавом {33}?
Песня принца Югэ {34}, посланная принцессе
Нукада, когда он прибыл во дворец Псину
Не та ли птица, что тоскует о былом,
На зелень вечную юдзуруха {35} лишь взглянет
И над колодцем,
Где цветут цветы,
С печальным плачем мимо пролетает!
Песня принцессы Нукада, сложенная в ответ {36}
Та птица, что тоскует о былом, -
Ведь это бедная кукушка!
Боюсь, что это плакала она,
Совсем как я,
Что о былом тоскую...
Песня принцессы Нукада, сложенная в ответ
принцу [Югэ], когда он прислал ей из Псину
сорванную им ветку старой сосны
О ветка, сорванная у сосны жемчужной {37}
В прекрасном Псину,
Как дорога ты мне!
Приносишь ты с собою неизменно
Привет от друга дорогого моего!
Песня принцессы Нукада, сложенная в тоске
по императору Тэндзи
Когда я друга моего ждала {38},
Полна любви,
В минуты эти
У входа в дом мой дрогнула слегка
бамбуковая штора -
Дует ветер...
Песня принцессы Нукада, сложенная в тоске
по Исикава
Тебя, любимый, что всегда являлся
В долину Касуга,
Без страха проходя дорогой горной, -
Я не вижу ныне, -
Все эти дни живу я без тебя...
КАКИНОМОТО ХИТОМАРО
X x x
Ах, сколько ни гляжу, не наглядеться мне!
Прекрасны воды рек, что в Псину струятся,
Конца не зная...
Так же без конца
К ним буду приходить и любоваться.
X x x
На полях, обращенных к востоку,
Мне видно, как блики сверкают
Восходящего солнца,
А назад оглянулся -
Удаляется месяц за горы...
Песни Какиномото Хитомаро, сложенные, когда
он, уезжая в столицу, покидал страну Ивами и
расставался с женой
X x x
Там, в Ивами, где прибой
Бьет у берегов Цуну,
Люди, поглядев кругом,
Скажут, что залива нет,
Люди, поглядев кругом,
Скажут - отмели там нет.
Все равно прекрасно там,
Даже пусть залива нет,
Все равно прекрасно там,
Пусть и отмели там нет!
У скалистых берегов,
В Нигитадзу, на камнях,
Возле моря, где порой
Ловят чудище-кита,
Водоросли взморья там,
Жемчуг-водоросли там,
Зеленея, поднялись.
И лишь утро настает,
Словно легких крыльев взмах,
Набегает ветерок.
И лишь вечер настает,
Словно легких крыльев взмах.
Приливают волны вмиг.
Как жемчужная трава
Клонится у берегов
В эту сторону и ту,
Гнется и к земле прильнет
С набегающей волной,
Так спала, прильнув ко мне,
Милая моя жена.
Но ее покинул я.
И по утренней росе,
Идя горною тропой,
У извилин каждый раз
Все оглядывался я.
Много раз, несчетно раз
Оборачивался я.
И все дальше оставлял
За собой родимый дом.
И все выше предо мной
Были горы на пути.
Словно летняя трава
В жарких солнечных лучах,
От разлуки, от тоски
Вянет милая жена.
На ворота бы взглянуть,
Верно, там стоит она!
Наклонитесь же к земле,
Горы, скрывшие ее!
Каэси-ута
Там, в Ивами,
Возле гор Такацуну,
Меж деревьями густыми вдалеке,
Видела ли милая моя,
Как махал я ей, прощаясь, рукавом?
По дороге, где иду
На склонах гор,
Тихо-тихо шелестит бамбук...
Но в разлуке с милою женой
Тяжело на сердце у меня...
X x x
У вороного моего коня
Так бег ретив, что сразу миновали
Места, где милая моя живет.
Как в небе облака,
Они далеки стали.
X x x
Ах, опадающие листья клена
среди осенних гор,
Хотя б на миг единый
Не опадайте, заслоняя все от глаз,
Чтоб мог увидеть я
Еще раз дом любимой!
Плачи Какиномото Хитомаро, сложенные
в печали и слезах после кончины жены
Гуси по небу летят
На пути в Кару -
То возлюбленной село,
Край родной ее.
Как мечтал я,
Как желал
На нее взглянуть!
Только знал:
Идти нельзя,
Много глаз людских.
Часто приходить нельзя:
Люди будут знать!
Лучше встретиться потом,
В майский день.
В майский день
Зеленый плющ
Ложем будет нам! {39}
Думал я,
В надежде был,
Как большому кораблю,
Доверял я ей!
Ото всех таил любовь,
Будто в бездне
Среди скал
Жемчуг дорогой...
Но, как меркнет в небесах
Солнце на закате дня,
Как скрывается луна
Между облаков,
Будто водоросль морей,
Надломилась вдруг она,
Будто клена
Алый лист,
Отцвела навек!
С веткой яшмовой гонец
Мне принес об этом весть... {40}
Словно ясеневый лук,
Прогудев, спустил стрелу... {41}
Что я мог ему сказать?
Что я сделать мог?
Голосам людей внимать
Был не в силах я,
А любовь моя росла...
Чем утешиться я мог?
Я пошел тогда в Кару
На базар в ее село,
Где любимая моя
Мне встречалась
В ранний час...
Там стоял и слушал я,
Но и голоса ее,
Что звучал, как пенье птиц,
Возле кленов Унэби,
Той горы, что звал народ
Девой чудной красоты
В перевязях жемчугов,
Возле склонов Унэби,
Даже голоса ее
Не услышал я!
Был мой путь копьем из яшмы,
Это значит - путь прямой,
Что копье.
Таков был путь
Предо мной, где шел народ,
Но не мог я там найти,
Ни одной не мог я встретить
Хоть похожей на нее!..
И в отчаянье,
Любя,
Только имя призывал
Дорогой моей жены,
Лишь махал ей рукавом,
Звал напрасно я!..
Каэси-ута
Средь гор осенних - клен такой
прекрасный,
Густа листва ветвей - дороги не найти!..
Где ты блуждаешь там?
Ищу тебя напрасно:
Мне неизвестны горные пути...
X x x
Луна осенняя, что нас видала вместе,
Мир озаряет вновь, взойдя на небосвод.
А милая моя,
Что любовалась ею,
Все дальше от меня за годом год!..
X x x
Когда, придя домой,
На спальню я взглянул, -
На ложе яшмовом
Жены моей подушка
В другую сторону повернута была... {42}
Плач Какиномото Хитомаро о гибели придворной
красавицы
Словно средь осенних гор
Алый клен,
Сверкала так
Красотой она!
Как бамбуковый побег,
Так стройна она была.
Кто бы и подумать мог,
Что случится это с ней?
Долгой будет жизнь ее,
Прочной будет, что канат, -
Всем казалось нам.
Говорят,
Что лишь роса
Утром рано упадет,
А под вечер - нет ее.
Говорят,
Что лишь туман
Встанет вечером в полях,
А под утро - нет его...
И когда услышал я
Роковую весть,
Словно ясеневый лук,
Прогудев, спустил стрелу.
Даже я, что мало знал,
Я, что мельком лишь видал
Красоту ее, -
Как скорбеть я стал о ней!
Ну, а как же он теперь -
Муж влюбленный,
Молодой,
Как весенняя трава,
Что в ее объятьях спал,
Что всегда был рядом с ней,
Как при воине всегда
Бранный меч?
Как печали полон он,
Как ночами он скорбит
Одиноко в тишине,
Думая о ней!
Неутешен, верно, он,
Вечно в думах об одной,
Что безвременно ушла,
Что растаяла росой
Поутру,
Что исчезла, как туман,
В сумеречный час...
Каэси-ута
Когда увидел я теченье той реки,
Что унесла навек от нас тебя,
Прекрасное дитя,
Такой еще тоски
Не знала никогда моя душа!
В час, когда ты печальная плачешь
У моря далекого Оми
Над волною вечернею, птица тидори {43},
Сердце вместе с тобой замирает
в отчаянье горьком,
И тоскою я полон тогда о минувшем!
Песня Какиномото Хитомаро, сложенная
в пути, когда он плыл в страну Цукуси
В прославленной стране,
В Инами,
На взморье поднялась огромная волна,
И встала в тысячу рядов она,
От взора спрятав острова Ямато!
X x x
И люди те,
Что жили в старину,
Ужели так же, как и я, страдали
И, о возлюбленной своей грустя,
Ночами долгими не спали?
X x x
На миг один короткий, как рога
Оленей молодых, что бродят в поле летом {44},
На самый краткий миг -
Могу ли позабыть
О чувствах нежных милой девы?
X x x
Яшмовых одежд затихнул шорох,
О, какой тоскою полон я,
Не сказав любимой,
Что осталась дома,
Ласкового слова, уходя...
X x x
Вздымается волна из белых облаков,
Как в дальнем море, средь небесной вышины,
И вижу я:
Скрывается, плывя,
В лесу полночных звезд ладья луны.
Песня Какиномото Хитомаро, сложенная в
провинции Ивами в печали о самом себе, когда
приближался час его кончины
Возможно ль, что меня, кому средь гор Камо
Подножье скал заменит изголовье {45},
Все время ждет с надеждой и любовью,
Не зная ни о чем,
Любимая моя?..
ЯМАНОЭ ОКУРА
Песня, сложенная в думах о детях
Дыни ли отведаю -
Вспомнишься ты мне,
Каштанов ли отведаю -
Стремлюсь к тебе вдвойне.
Откуда только взялся ты
Назойливый такой?
Все пред глазами вертишься,
Стоишь передо мной!
Одними лишь заботами
Мне наполняешь грудь,
Из-за тебя спокойным сном
Я не могу уснуть!
Каэси-ута
Для чего нам серебро,
Золото, каменья эти?
Все ничтожно.
Всех сокровищ
Драгоценней сердцу дети!
Поэма сожаления о быстротечности жизни
Как непрочен этот мир,
В нем надежды людям нет!
Так же, как плывут
Годы, месяцы и дни
Друг за другом вслед,
Все меняется кругом,
Принимая разный вид.
Множество вещей
Заполняют эту жизнь
И теснятся на бегу,
Чтобы вновь спешить вперед.
С женщин мы начнем.
Женщине привычно что? -
Жемчуг дорогой
Из чужих краев надеть,
Любоваться им,
Белотканым рукавом
Другу помахать в ответ
Или алый шлейф -
Платья красного подол,
-
Идя, волочить
И с подругою своей,
Взявшись за руки,
Играть -
Вот он радостный рассвет
Жизни сил!
Но тот расцвет
Удержать нельзя. -
Все пройдет:
На прядь волос,
Черных раковин черней,
Скоро иней упадет,
И на свежесть
Алых щек
Быстро ляжет
Сеть морщин.
А теперь - мужчин возьмем.
Рыцарям привычно что?
Славный бранный меч
Крепко привязать к бедру,
Крепко в руки взять
Стрелы счастья,
Оседлать
Своего коня
И, красуясь так в седле,
Забавляясь, разъезжать.
Мир, в котором мы живем,
Разве прочен он?
Там, где сладко девы спят,
Рыцари, сойдя с коней,
Двери распахнут
И приблизятся
И рук яшмовых рукой
Чуть коснутся - и тотчас,
Обнимая юных дев,
Руки вмиг переплетут
И в объятьях
До зари
Будут вместе спать.
Но глянь!
Нет этих ночей:
Вот уж с посохом в руках,
Сгорбившись,
Они бредут,
И теперь - они
Презираемы людьми,
И теперь - они
Ненавидимы людьми.
В мире здесь конец таков
Яшмою сверкающей
Юной жизни
Жаль тебе, -
Но бессилен ты.
Каэси-ута
Ах, неприступным, вечным,
как скала,
Хотелось бы мне в этой жизни быть!
Но тщетно все:
Жизнь эта такова,
Что мы не в силах бег ее остановить!
Диалог бедняков
Когда ночами
Льют дожди
И воет ветер,
Когда ночами
Дождь
И мокрый снег, -
Как беспросветно
Беднякам на свете,
Как зябну я
В лачуге у себя!
Чтобы согреться,
Мутное сакэ
Тяну в себя,
Жую
Комочки соли,
Посапываю,
Кашляю до боли,
Сморкаюсь и хриплю...
Как зябну я!
Но как я горд зато
В минуты эти,
Поглаживаю бороденку:
"Эх!
Нет, не найдется
Никого на свете
Мне равного -
Отличен я от всех!"
Я горд, но я озяб,
Холщовым одеялом
Стараюсь я
Укрыться с головой.
Все полотняные
Лохмотья надеваю,
Тряпье наваливаю
На себя горой, -
Но сколько
Я себя ни согреваю, -
Как этими ночами
Ответ
Зябну я!
Но думаю:
"А кто бедней меня,
Того отец и мать
Не спят в тоске голодной
И мерзнут в эту ночь
Еще сильней...
Сейчас он слышит плачь
Жены, детей:
О пище молят, -
И в минуты эти
Ему, должно быть, тяжелей, чем мне.
Скажи, как ты живешь еще на свете?"
Земли и неба
Широки просторы,
А для меня
Всегда они тесны,
Всем солнце и луна
Сияют без разбора,
И только мне
Их света не видать.
Скажи мне,
Все ли в мире так несчастны,
Иль я один
Страдаю понапрасну?
Сравню себя с людьми -
Таков же, как и все:
Люблю свой труд простой,
Копаюсь в поле,
Но платья теплого
Нет у меня к зиме,
Одежда рваная
Морской траве подобна,
Лохмотьями
Она свисает с плеч,
Лишь клочьями
Я тело прикрываю,
В кривой лачуге
Негде даже лечь,
На голый пол
Стелю одну солому.
У изголовья моего
Отец и мать,
Жена и дети
Возле ног ютятся,
И все в слезах
От горя и нужды.
Не видно больше
Дыма в очаге,
В котле давно
Повисла паутина,
Мы позабыли думать о еде,
И каждый день -
Один и тот же голод...
Нам тяжело,
И вечно стонем мы,
Как птицы нуэдори,
Громким стоном...
Недаром говорят:
Где тонко - рвется,
Где коротко -
Еще надрежут край!
И вот я слышу
Голос за стеной, -
То староста
Явился за оброком...
Я слышу, он кричит,
Зовет меня...
Так мучимся,
Презренные людьми.
Не безнадежна ли,
Скажи ты сам,
Дорога жизни
В горьком мире этом?
Каэси-ута
Грустна моя дорога на земле,
В слезах и горе я бреду по свету,
Что делать?
Улететь я не могу,
Не птица я, увы, и крыльев нету.
Песня, сложенная о том, как в старости
одолевают болезни, а годы проходят в страданиях
и думах о детях
Этой жизни краткий срок,
Что лишь яшмою блеснет,
Как хотелось бы прожить
Тихо и спокойно мне,
Как хотелось бы прожить
Мне без горя и беды.
Но в непрочном мире здесь
Горько и печально все,
А особенно тяжка
Наша доля, если вдруг,
Как в народе говорят, -