Оборонительные сооружения

 

Специально оборонительными сооружениями Смоленска занимался Н. В. Сапожников. Его труды – основной источник этого пункта плана.

Оборонительные сооружения Смоленска являются теми необходимыми ориентирами, без которых невозможно даже в самой приблизительной степени реконструировать процесс изменения городской территории во времени и пространстве. Считается, что город был укреплен уже в начальный период, своего существования, о чем свидетельствует упоминание Смоленска как города во вводной части Повести временных лет, а также оценка его укреплений Константином Багрянородным, который назвал крепостями только Киев, Смоленск и Витичев. Разрядные книги 1475-1598 гг. под 1580 годом упоминают в Смо­ленске «большой старый деревянный город»¹. Его очертания в виде земляного вала частично прослеживаются на изображениях города начала XVII в. - медали, отчеканенной в память взятия Смоленска польскими войсками в 1611 г., (рис. 1), и анонимном виде города 1627 г. (рис. 2). Основываясь на последнем, С. П. Писарев предложил, применительно современной ему топографии города, трассу прохождения вала. Сапожников несколько подкорректировал эту трассу с учётом целесообразности возведения укреплений.

Беря начало у оконечности западного отрога Георгиев­ского оврага, вал шел примерно вдоль современной ул. Ленина, немно­го отступая от нее к северу. Западным своим окончанием он упирался в восточный склон бывшего Козловского оврага. Продолжаясь на про­тивоположной его стороне, вал, постепенно отклоняясь к северо-западу, примыкал к западному отрогу оврага, по которому в древности про­текал Смолигов ручей. На противоположной стороне он, постепенно отклоняясь к северо-западу, шел до того места, где сейчас расположен городской драматический театр, а оттуда круто поворачивал к северу и упирался в восточный отрог Пятницкого оврага (где сейчас прохо­дит ул. Ногина), оставляя его за пределами укрепленной территории. Таким образом, линия вала как бы членилась на три участка. Пер­вый прикрывал с напольной стороны Спасскую (Козловскую) гору, вто­рой - Соборную гору и третий - северную часть Вознесенской и Вос­кресенскую горы (рис. 3). Подобная трассировка вала кажется Сапожникову наибо­лее вероятной, так как в этом случае полностью учитывается сложный рельеф Смоленска и обеспечивается более надежное прикрытие города с напольной стороны. Вместе с тем использование естественных пре­град – оврагов – при прокладке вала упрощало и сокращало во вре­мени работу по его возведению.

С западной и восточной сторон вал, очевидно, не имел продолжения вдоль оврагов или был очень незна­чительным. Георгиевский и Пятницкий овраги так глубоки и склоны их настолько круты, что они сами по себе служили прекрасным препятст­вием. Возможно, что для придания большей устойчивости

____________

¹ Разрядная книга 1475-1598. М., 1966

 

Рис. 1.
«Сигизмундова медаль» 1613 г. на взятие Смоленска в 1611 г.

Рис. 2.
Анонимный вид Смоленска 1627 г.

 

обороне го­рода овраги по краям были укреплены тыном.

В настоящее время ис­следователи Смоленска не пришли к единому мнению о времени возве­дения этого укрепления. Вал датируется и периодом княжения Монома­ха и временем Ростислава. Д.А. Авдусиным было высказано предположение, что еще до княжения Ростислава, который «только достроил уже имевшиеся укрепления»¹, оборонитель­ные сооружения Смоленска охватывали всю городскую территорию це­ликом и во время похода Аскольда и Дира по своим размерам превос­ходили киевские, где в это время укрепленным был только детинец. Правда, Д. А. Авдусин, говоря об оборонительных сооружениях Смоленска IX в., не отождествляет их с валом, изображенным на ви­дах города 1611 и 1627 гг.
Проблематичным является вопрос о существовании укреплений в прибрежной части города. С.П. Писаревым было высказано предполо­жение, что эта часть была укреплена деревянной стеной в литовское время, а до этого город не имел никаких укреплений береговой части «ввиду ее безопасности и для свободы сношений к реке»². Его поддержал и И.И. Орловский. Оба исследователя ссылались на «Наказные воеводские памяти смо­ленским посадским старостам и объездным головам» 1608 г., содержа­щимся в документах Смоленской приказной избы, где упоминается «старый деревянный город». Границы его определяются в этом документе от Крылошевских ворот по Пятницкие ворота, и от Днепровских ворот по Духовские ворота. Если предположить, что некоторые башни крепости Ф. Коня получили свое название от башен предшест­вовавшего укрепления, то участок от Крылошевских ворот на восто­ке, до Пятницких ворот на западе будет соответствовать северной ли­нии стен «Старого деревянного города». Это подтверждается и други­ми данными. Таковы сведения 1611 г. о деревянных укреплениях – ты­не и городне – в районе Пятницких. Можно было бы предположить, что линия стен «Старого горо­да» в северной части существовала на большем протяжении. В «Роспи­си сбежим крестьянам» (1609 г.) помимо упоминания «старой Крылошевской башни», «старых Крылошевских ворот» и «старой стены» ска­зано: «От Крылошевского мосту по старой деревян­ной стене по Житный двор и у каменной городовой стены по Богослов­скую башню».³ Обращает на себя внимание, что участок от Крылошевского моста по Житный двор, находившийся в районе Пятницких ворот в начале XVII в., подразуме­вается входящим в систему старых укреплений, тогда как на участке от Житного двора и до Богословской башни деревянных укреплений не было. Отсюда следует, что линия укреплений «Старого деревянного города» простиралась от Крылошевских до Пятницких ворот. Становится понятым, почему в «Росписи сбежим крестьянам» после Жит­ного двора упоминается линия укреплений новой ____________

¹ Авдусин Д. А. К вопросу о происхождении Смоленска и его первоначальной топографии // Смоленск. К 1100-летию первого упоминания города в летописи. Смоленск, 1967

² Писарев С. П. Княжеская местность и храм князей в Смоленске. Смоленск, 1894

³ Памятники обороны Смоленска 1609-1611 гг. / Под ред. Ю. В. Готье // ЧОИДР. 1912. Кн. I

каменной крепости.
Упираясь западным концом в Пятницкий овраг, а восточным в Георгиевский, деревянная стена входила в общую систему укреплений, образуя единую укрепленную территорию, которая с юга и частично с запада прикрывалась земляным валом, а с запада и востока по краям оврагов, видимо, тыном. Эта часть города в Разрядных книгах и упоми­нается как «Большой старый город», в грамотах великих литовских князей как «замок», а в документах начала XVII в. как «старый» или «Старый деревянный город».

Таким образом, укрепление в прибрежной части города возникло, видимо, уже в начале XII в. Вместе с земляным валом они образовы­вали единую систему обороны Смоленска. Городские оборонительные сооружения этого времени имели протяженность более 3,5 км и охва­тывали огромную территорию площадью примерно в 65 га. С северной стороны крепость была дополнительно усилена башнями. По крайней мере одна башня находилась в ее южной части (рис. 3).
«Старый город» просуществовал до начала XVII в., когда, поте­ряв свое прежнее значение, он уже в польское время был уничтожен. Валы в южной части крепости продолжали существовать еще некото­рое время и были срыты между 1627 и 1636 гг., так как на виде Смо­ленска 1627 г. они еще присутствуют, а на плане Гондиуса 1636 г. (рис. 4) их уже нет. Крепость в свое время была столь мощна, что, как говорил очевидец, за ней были едва видны верхушки зданий, а стены не могли быть разрушены ни выстрелами, ни таранами.
Конечно, было бы заманчиво приписать возведение этих укрепле­ний деятельности того или иного князя, однако данных для этого пока нет.

На плане В. Гондиуса к западу от каменной крепости показано ка­кое-то укрепление в виде вала (рис. 4). Вал на­чинался на правом берегу р. Чуриловки у ее устья, шел к югу, а затем поворачивал к востоку и вверх по Казанской горе доходил до Бого­словской башни крепости. Он существовал еще в конце XVIII в. и был полностью уничтожен только в 1877-1879 гг. Писарев и И.И. Орловский считали, что оно было обширным и предшествовало по времени возведению каменной крепости, которая в западной части как бы сократила укрепленную территорию города, оставив часть земляного вала за ее пределами.^1,2

Первоначально вал от места будущей Богословской башни имел продол­жение к югу по улице Большой Казанской (совр. ул. Бакунина), где он также сохранялся до 1877-1879 гг. и сливался с валом в южной части крепости, образуя при этом внешнюю линию обороны города. Можно предположить, что укрепления Пятницкого острога были возведены не ранее начала - середины XII в. Судя по тому, что они вплотную примыкали к крепо­сти «Старого города», можно наметить схему возведения древних обо­ронительных сооружений Смоленска: сначала была построена крепость «Старого города», затем Пятницкого острога.
Поскольку в первую очередь укрепляли напольную сторону поселения и затем

____________

¹ Писарев С. П. Памятная книга г. Смоленска. Смоленск, 1898

² Орловский И. И. Смоленская стена 1602-1902 гг. Смоленск, 1902

 

Рис. 3.
План оборонительных сооружений Смоленска (до 1706 г.)

Рис. 4.
План г. Смоленска В. Гондиуса. 1636 г. (фрагмент)

 

уже прибреж­ную, а возведение оборонительных сооружений на берегу Днепра отно­сится к началу XII в., то вал «Старого города» был насыпан либо до начала XII в., либо одновременно со строительством укреплений прибрежной части.

Участок вала на про­тяжении от Королевской крепости и до устья р. Чуриловки принадле­жал более позднему укреплению – Пятницкому острогу, возведение ко­торого следует отнести ко времени княжения Давида Ростиславича (1180-1197). До настоящего времени вал частично сохранился у Авраамьевского монастыря и в Парке КиО возле остатков Королевской крепости; на остальном же пространстве он был срыт в конце XIX в.

 

 

Топографический план кирпичных построек города

 

Значительная доля архитектурного наследства Смоленска приходится на памятники, разва­лины которых еще скрыты в земле или уже окончательно потеряны для науки в процессе застройки города. Экспедиция Н. Н. Воронина и П. А. Раппопорта вскрыла часть известных памятников. Была проведена огромная работа по реконструкции архитектурного достояния Смоленска XII-XIII веков. Их труд «Зодчество Смоленска XII-XIII вв.» является основным источником написания этого пункта плана.

В настоящее время в Смоленске над поверхностью земли возвыша­ются всего три древних памятника: церкви Петра и Павла, Ивана Бого­слова и архангела Михаила. Между тем в период яркого расцвета города — вXII-ХШ вв. — здесь было возведено множество монументаль­ных построек. В XVI в. в Смоленске еще стояло немало древних сооружений. Даниил Принц, побывавший там в 1578 г., отметил, что «в городе видне­ется много храмов, довольно красиво построенных из жженого кирпича»¹. Учитывая, что в XIV, XV, да и в XVI в. монументальное строительство в Смоленске велось в очень ограниченных масштабах, можно полагать, что в большинстве кирпичные храмы, которые видел Даниил Принц, от­носились к ХП—XIII вв. Посол римского императора Николай Варкоч писал о Смоленске в 1593 г.: «Говорят, что в нем 200 церквей»² (конечно, он имел в виду не только каменные, но и деревянные церкви).

Сведения о руинах и следах памятников, как отмечал еще И. М. Хозеров, далеко не равноценны. Одни из них вполне реальны. Это сведения об обнаруженных при земляных работах остатках кладок стен или фунда­ментов ____________

¹ Принц Д. Начало и возвышение Москвы. Сочинение Даниила Принца из Бухова // ЧОИДР. 1876. Кн. 4

² Варкоч Н. Описание путешествия в Москву посла Римского императора Николая Варкоча с 22-го июля 1593 года // ЧОИДР. 1874. Кн. 4

зданий XII-—XIII вв. Такие сведения не вызывают подозрений и документируют реально существовавшие памятники. Другая часть све­дений сообщает лишь о находках «россыпей», пли «выходов», плинфы, раствора, обломков майоликовых плиток. Эти находки доверчиво прини­мались исследователями либо за сигналы о находившихся поблизости остатках древних построек, либо за их непосредственные следы. Однако последняя категория сведений может быть принимаема с осторожностью.

Большинство же руин было почти сравнено с современным дневным уровнем земли, что свиде­тельствует об их разборке. Она осуществлялась как частным порядком для хозяйственных нужд самими жителями, так и централизованно — местными властями. Руины храма на Малой Рачевке были разобраны на­чисто до современного уровня поверхности почвы. Тотальное уничтожение руин, производилось местными властями в XVIII—XIX вв. с целью использования древней плинфы и щебня на разного рода строительные потребности.

Здесь я привожу последний и наиболее полный план топографических построек Смоленска, авторами которого являются Н. Н. Воронин и П. А. Раппопорт. При составлении схемы расположения древних каменных зданий они пользовались следующими планами:

а) План, составленный С. П. Писаревым. На нем отмечены места всех известных автору руин и следов памятников архитектуры древнего Смоленска. Писарев был первым (после опыта М. П. Полесского-Щепилло), поставившим задачу их топографической фиксации.

б) План И. И. Орловского. Как и предыдущий, он фиксирует места древних памятников зодчества и ценен оби­лием историко-топографических данных, показом рельефа города, овра­гов, ручьев и пр.

в) «Схема расположения кирпичных зданий г. Смоленска и крепост­ных сооружений XII в.», составленная И. Д. Белогорцевым. Этот план остался неопубликованным и известен авторам по его светокопии.

Учтены также данные планов Смоленска, составленных в XVIII в., особенно таких подробных, как план смоленской крепости 1776 г., план Смоленска 1781 г. и др. Помимо этого, как характер рельефа, так и расположение всех памятников были тщательно уточнены по натуре в процессе детальной археологической разведки города в 1962—1974 гг.

Характеристику объектов авторы изложили безотносительно к датам — в порядке их местонахождения: сначала левый берег (восточное пред­местье, памятники внутри крепости XVI в., западное «предградие»), затем памятники правобережья — с запада на восток.

Интенсивность строительства в XII – начале XIII веков позволила создать две самостоятельные строительные артели, вероятно княжескую и епископскую. В этот период Смоленск занимал первое место по объёмам каменного строительства, превосходя все остальные архитектурно-строительные центры Древней Руси. Это был период наивысшего расцвета смоленского зодчества, насильственно оборванного. По количеству памятников домонгольской поры Смоленск занимает третье место после Киева и Новгорода. Лишь катастрофа 1230 года и последовавшие за этим резкие изменения в политической судьбе города остановили его бурное развитие.

Говоря о каменных сооружениях необходимо также помнить, что строились они в основном в местах, наиболее заселённых людьми. Таким образом топографический план каменных построек отображает не только архитектурный ансамбль города, но и заселённость его концов, а названия церквей иногда отражают занятия населения (напр. церкви Пятницкого конца).

 

1. Духов монастырь.

2. Собор на Протоке является одной из крупнейших каменных построек Смоленска. Это четырёхстолпный храм, с трёх сторон к нему примыкает галерея, западная часть храма выделена в самостоятельное членение – как бы нартекс храма. К этому нартексу с запада пристроен притвор. К северо-западному и юго-западному углам комплекса примыкают маленькие четырёхстолпные храмики. Наиболее богатым был западный фасад комплекса, обращённый к дороге из Смоленска и к подъезду по долине Протоки с Днепра. Возможно, что церковь на Протоке была храмом какого-то крупного монастыря, возможно епископского. Это предположение подтверждает и значительное число разрушенных каменных построек, окаймлявших обширную храмовую площадь. Памятник датируется концом XII – началом XIII века.

3. Кирпичеобжигательная печь.

4. Остатки древней церкви, расположенной близ юго-восточного угла Окопного кладбища были известны у местных жителей под двумя названиями: либо это церковь Константина и Елены, либо Спаса Нерукотворного. Церковь на Окопном кладбище вся, включая галерею была сооружена одновременно и датируется концом XII – началом XIII века. Она имеет много особенностей, сближающих её с церковью на Протоке, что говорит о близком хронологическом соседстве и, возможно, одной артели строителей.

5. Церковь на ул. Верхний Валок.

6. Церковь на р. Малой Рачевке (совр. Мавринский ручей) находилась на углу современных улиц Соболева и Второй Верхний Валок. Все данные безусловно свидетельствуют о том, что церковь была построена в конце XII — первой половине XIII в. Об этом свидетельствует и совпадение знаков на её кирпичах со знаками на кирпичах Свирской церкви. Бли­зость строительной техники церкви и галереи говорит, что галерея была пристроена лишь немногим позже завершения строительства основного здания.

7. Приблизительно с середины 30-х по середину 50-х годов XII века в Смоленске строится церковь в Перекопном переулке. Древнего названия она не сохранила. Л. Лавровский выдвинул предположение, что именно эта церковь, существовавшая ещё в XVII веке носила наименование церкви Григория Богослова. На основании размеров кирпичей и характера кладки Д. А. Авдусин датировал раскопанный храм первой половиной XII в. Действительно раз­мер кирпичей здесь равен или даже несколько превышал размеры кирпи­чей церкви Бориса и Глеба на Смядыни. Характер кладки, раствора, зна­ков на кирпичах также свидетельствует примерно о середине XII в. Церковь в Перекопном переулке представляла собой типичный образец храма середины XII в. Отличительная особенность ее — очень узкие боковые нефы. Пространство же между западной парой столбов и западной стеной в церкви было, наоборот, несколько шире, чем обычно. Благодаря этому здание имело несколько иные, более удлиненные пропорции, чем большинство смоленских храмов данного типа.

8. Руины храма на месте церкви св. Духа, построенной в 1765 г.

9. Россыпь плинфы и цемяночного раствора, обнаруженная при за­кладке в 1947 г. шурфа около башни Веселуха.

10. Скопления большого количества плинфы прослежены в 1948— 1949 гг. при строительстве жилых домов на улицах Энгельса и Нахимсона; старое здание могло находиться на их перекрестке. Считалось, что это следы церкви Евдокима.

 

Обзор памятников и их следов в границах крепости XVI в. естественно начать с построек детинца.

 

11. Начало истории монументального смоленского зодчества связано с возведением Владимиром Мономахом Успенского собора. Ипатьевская летопись датирует это событие 1101 годом. Ростислав Мстиславич поставил вопрос об учреждении смоленской епископии (учреждена в 1136 году) и по-видимому достраивал собор. Под 1150 годом в летописи отмечено освящение собора. Поскольку несомненно, что собор к тому времени уже функционировал, это освящение является вторичным и наверняка связано с завершением нового этапа строительства. Это подтверждается и археологическими поисками: в траншеях вдоль современного храма были найдены плинфы, которые чётко делятся на две группы, одна из которых очевидно принадлежит времени строительства Мономаха, другая – достройке Ростислава. В остальном же археологические поиски являются безнадёжными, поскольку современный собор стоит как раз на месте древнего, намного превышает его размеры, а пятиметровый котлован вырытый под фундамент несомненно уничтожил остатки древнего здания. С уничтожением собора связана красивая легенда о запершихся в нём горожанах, которые предпочли смерть позорному пленению и взорвали пороховые погреба (1611 год). Тем не менее пересмотр всех источников говорит о том, что взрыв пороховых погребов (не обязательно находившихся под самим зданием) собор выдержал и оставался действующим, а на пожертвования смолян было возведено деревянное перекрытие. В таком виде он и просуществовал до 1674 года, когда началась его разборка для строительства нового здания.

12. Изученные руины принадлежат не церковному, а явно граждан­скому зданию. По всей вероятности это княжеский терем, о чем свидетельствуют устройство входа почти в углу и врезка стен в землю. Наиболее вероятно, что это подклетный этаж те­рема. К определению здания как терема склоняет и само его расположение на высоком мысу детинпа, откуда от­крывался широкий кругозор на городской Подол и верхнее течение Днепра. Вероятно, это был терем князя Ростислава. Полное совпадение формата кирпича княжеского терема, техники кладки, рисунков клейм и знаков на кирпичах, сходство такого приема, как установка плинф на ребро для заполнения зазора между стенкой рва и булыжной кладкой фундамента, — все это го­ворит о строительстве раскопанного здания в ту же пору, что и бесстолп­ного храма.

13. Бесстолпная церковь не упомянута ни в одном письменном источнике и расположена в 40—45 м к югу от современного собора. Она уникальна не только среди построек древнего Смоленска, но и вообще в истории древнерусской архитектуры домонгольского периода. Бесстолпные церкви известны на Руси с конца XI в, однако во всех этих памятниках бесстолпная конструкция была откровенно выражена снаружи - их фасады не членились лопатками, а с востока они имели лишь одну апсиду. Смоленская же церковь, очень крупная для бесстолпного здания, внешне была оформлена как обычный четырехстолпный храм, с тремя апсидами и членением фасадов лопатками. В культурном слое под полом были найдены куски кирпичей Мономахова собора, а следовательно, церковь построена после 1101 г. Весь характер кладки, формат кирпичей, а также плоские непрофилированные лопатки свидетельствуют о первой половине или середине XII в. Уточнение даты дает сопоставление кирпичей этого здания с кирпичами Борисоглебской церкви на Смядыни, возведенной в 1145 г. Здесь совпадает не только формат кирпичей, но и рисунок неко­торых знаков на торцах и клейм на постелях кирпичей. Очевидно, что в данном случае можно говорить не только о хронологической близости, но, и о работе одной группы мастеров-строителей. То обстоятельство, что церковь стояла в детинце, неда­леко от собора, в сочетании с небольшими размерами самого здания, богатством утвари, позволяет предполагать, что это была личная дворцовая церковь князя Ростислава. К такому определению склоняет и отсутствие хор: маленькой церковью пользова­лись узкие круги знати. В XV—XVI вв. церковь еще стояла целой и функционировала, хотя значительно обветшала, поскольку ее порталы пришлось обложить бру­сковым кирпичом. Судя по находкам, пожар, уничтоживший здание, вероят­нее всего был связан со взрывом порохового погреба под Соборной горой при взятии Смоленска Сигизмундом III в 1611 году.

14. Церковь Спаса в городе.

15. Неизвестный храм на углу Большой Покровской улицы и Зеленого ручья.

16. Под Соборной горой можно предполагать наличие двух храмов. Крепость Федора Коня сохранила их имена в названиях башен, расположенных поблизости одна от другой. Лазаревская четырехугольная башня с Духовскими воротами (взорвана в 1812 г.) связывается с Лазаревской церковью, построенной четвертым епископом — Лазарем (упом. около 1220 г.)

17. К западу от Лазаревской церкви стояла церковь Симеона. По ней крепостная башня смоленской крепости называлась Симеоновской. Она могла быть построена смоленским епископом Симеоном (упом. в 1197 г.).

18. Западнее Крылошовского конца, против Днепровских ворот, вы­ходивших на днепровскую пристань, с большой вероятностью помещают торг и «вечевую площадь». Здесь у подножия существующей на склоне Соборной горы церкви Благовещения (1779 г.) прослежен выход плинфяной кладки. И. Д. Белогорцев присваивал эти остатки церкви Фрола и Лавра. Старое наименование Днепровских ворот Фроловскими застав­ляет думать, что одноименная церковь Фрола и Лавра находилась где-то поблизости. Однако это не бесспорно, ибо в городе XVII в. могла быть вторая Фрололаврская церковь, как были две Никольские, две Ильинские, две Пятницкие.

19. Церковь Бориса и Глеба «в городе», знаменитая своей связью с восстанием смолян 1440 г., вероятнее всего находилась между проломом крепостной стены по пути к Днепровскому мосту и Днепровскими воротами.

20. Древние строительные материалы — плинфа и цемяночный раствор — прослежены на углу современных улиц Студенческой (бывш. Немецкая) и Войкова. Никаких данных о характере здания и его имени нет.

21. Напротив Успенского собора, к западу от него, на ул. Парижской Коммуны (бывш. Рсзницкая) отмечена россыпь плннф. По другим данным, здесь, «во рву», были видны обширные развалины неизвестного храма из плиткообразного кирпича.

22. Воскресенская церковь. Большие соборы не случайно занимали определённые места в архитектурном плане древнего Смоленска. Храм на Протоке и Борисоглебский собор на Смядыни отмечали его восточный и западный фланги, на горе детинца высился огромный Успенский собор. Если современная высота Соборной горы – 53 метра над уровнем Днепра, то высота Воскресенской горы – 60 метров. Строители храма на Воскресенской горе несомненно учитывали такое обязывающее положение при выборе типа храма и его внешней разработке. Храм служил мавзолеем и возникает вопрос: не являлся ли он усыпальницей богатого торгового Пятницкого конца? Но, к сожалению, данных для такого определения нет. Археологические раскопки датируют памятник началом XIII века, т. е. эпохой расцвета смоленского зодчества.

23. Об­наруженные руины пока остаются без точного определения, но сам факт наличия здания XII—XIII вв. на пересечении улиц Войкова и Пржевальского бесспорен.

24. В северном конце Интернациональной (бывш. Большая Одигитриевская) улицы у стен Одигитриевской церкви была прослежена россыпь плинф и известково-цемяночного раствора. И. Д. Белогорцев считал эту россыпь следом церкви Луки.

 

Переходим к наиболее насыщенному следами и остатками монумен­тальных построек району, лежащему к западу от крепости XVI в., вниз по течению Днепра.

 

25. В верхней части этого района, около бывшей Богословской башни, в квартале между улицами Бакунина и Перовской, наблюдались, по сло­вам И. Д. Белогорцева, «следы плинфяной кладки», которые он определил их как храм Богородицы Гончарской.

26. Церковь Иоанна Богослова это очень схожий с церковью Петра и Павла крестовокупольный, одноглавый, трехапсидный храм. В концовке летописного некролога князя Романа Ростиславича, умершего в 1180 г., сообщается, что он «манастыри и набдя и созда церковь камену святаго Иоана, и украсив ю всяким строеньем церковным, и иконы златом и хиниптом украшены, память здевая роду своему, паче же и души своей оставление грехов прося».¹ И. М. Хозеров датировал памятник 1173 г., основываясь на данных ныне не существующей, но доступной тогда клировой ведомости храма, которая, конечно, является серьезным ­

____________

¹ Полное собрание русских летописей. II

источником. Ряд исследователей справедливо отмечал большую близость архитек­туры храмов Петра и Павла и Ивана Богослова. Действительно, это почти двойники. Их размеры очень близки. Разрушение сводов здания не позволяет определить его высоту, но, по наблюдениям И. М. Хозерова, храм был несколько вытянут вверх. По-видимому, мы видим руку тех же мастеров, которые строили у Ростислава.

Их искусство продвину­лось вперед, но не настолько, чтобы свидетельствовать о большом хроно­логическом разрыве между обеими постройками.

27. Приблизительно в 30 метрах к западу от церкви Иоанна Богослова существовала древняя постройка, долгое время считавшаяся школой, основанной Романом Ростиславичем при этой церкви. Постройка эта была круглой формы и имела четыре столба тесно поставленных в центре. Д. А. Авдусин высказал предположение, что здание, получившее название ротонда, являлось оборонительным сооружением. Воронин и Раппопорт доказали несостоятельность доводов Авдусина и предложили трактовать назначение постройки как немецкой церкви, которые были распространены в это время в Дании. Расположенные в районе ротонды улицы вплоть до Октябрьской революции назывались одна Немецкой улицей, другая Немецкой горой. Предположение, что руины смоленской ротонды — остатки немецкой церкви подтверждается на­личием рядом с руинами заброшенного лютеранского кладбища. Можно думать, что уже в XII в. в данном районе жили немецкие купцы, образуя своего рода немецкую слободу. Помимо наличия лютеранского кладбища, на этот район указывали и некоторые косвенные данные. Так, например, возчики, перевозившие товары с кораблей в немецкую слободу жили как раз у осно­вания горы, там, где начинался подъем к церкви Ивана Богослова.

По строительной технике это здание полностью совпадает с остальными смоленскими постройками 2-й пол. XII века. О том, что церковь строили смоленские мастера однозначно говорит смоленская кирпичная кладка, ничем не отличающаяся от других построек Смоленска. В письменных источниках наличие немецкой церкви в Смоленске от­мечено лишь с XIII в. То, что эта церковь оказалась в действительности построенной уже во второй половине XII в., свидетельствует об интен­сивных торговых связях с Готским берегом, сложившихся раньше, чем это засвидетельствовано письменными источниками. Немецкая церковь в Смоленске была несомненно возведена под руководством иноземного зодчего. Композиция здания не имеет ничего об­щего с архитектурой Смоленска, полностью повторяя формы, принятые в ту пору в Скандинавии и Северной Германии. Любопытно, что был из­бран тип церкви, приспособленный к обороне. Это, очевидно, связано с тем, что район, выделенный для проживания немецких купцов в Смоленске, на­ходился вне городских укреплений. Было высказано предположение, что немецкая церковь в Смоленске служила центром, заменявшим собой от­сутствовавший здесь общий торговый двор.

28. И. М. Хозеров сообщает, что на Богословской (ныне Краснофлот­ская) улице, чуть восточнее самой церкви Иоанна Богослова, в 1936 г, были обнаружены развалины неизвестной церкви XII—XIII вв.

29. Церковь Николы Полутелого, датируемая рубежом XII –XIII вв. Появление на прибрежном торге церкви Николы — «покровителя пла­вающих и путешествующих» — вполне естественно.

30. Часть «стены двора князя Романа»

31. Пятницкая церковь относится к хорошо известному в смоленском зодчестве типу храмов с одной большой полукруглой апсидой. Интересной особенностью здания является его облицовка, выполненная одним рядом плинфы в притык к основной стене здания без перевязки. Вероятнее всего это был ремонт здания, а первоначально оно было возведено без облицовки. Церковь относится к первой трети XIII века о чём свидетельствуют и строительная техника и архитектурные формы здания. Её местонахождение близ Пятницкого ручья и Пятницкой проездной башни дали основания И. Д. Белогорцеву назвать храм церковью Пятницы на Малом Торгу. Но обнаруженные в 200 м к востоку от нее руины церкви XII века говорят об условности этого названия.

32. Против ротонды, на склоне к Днепру И. Д. Белогорцевым в 1948 г. было прослежено скопление плинфы вместе с разрушенной кирпичной кладкой XIX—XX вв. В сто­рону Днепра выходила нетронутая плинфяная кладка. Местные жители называли эти развалины «немецкой каплицей», отчего исследователь счел руины остатками «варяжской церкви». Под плинфяной кладкой обнаружен слой бутового фундамента на глине. Белогорцев считал, что это фрагмент подпорной стены: укреп­ление днепровского берега в зоне столь густой монументальной застройки весьма вероятно.

33. Датировка церкви у устья Чуриловки в пределах полувека не представляет труда. Своеобразие схемы плана, сложнопрофилированные наружные пилястры, формат кирпича свидетельствуют, что здание было возведено в конце XII—первой половине XIII века. Церковь была построена на территории, где уже успел отложиться культурный слой XII в. Около церкви в XIII в. было совершено несколько погребений. Очень вероятно, что имелись погребения этого времени и внутри церкви. Можно высказать предположение о названии храма. Он был расположен у устья р. Чуриловки, и очень возможно, что речка получила своё наименование от стоявшей здесь церкви. В таком случае церковь должна была называться Кирилловской, поскольку древнерусское имя Чурило соответствует христианскому имени Кирилл.

34. Выше по течению р. Чуриловки, на ее правом берегу, в слободе Дальняя (или Богословская) Козинка (ныне Малая Пушкинская), С. П. Писарев обнаружил следы древнего храма — кладку из плинфы на глиняном растворе и обломки фресок. По мнению авторов плана здесь находилось несколько кирпичеобжигательных печей. Наличие фресок в этом случае остаётся неясным.

35. Кирпичеобжигательная печь.

36. Южнее, на левом берегу р. Чуриловкн, несколько севернее выхода чуриловской дамбы, была прослежена довольно обильная россыпь плинфы и известково-цемяночного раствора. Не исключено, что это случайное скопление щебня, добытого для хозяйственных нужд из соседних руин Спасского монастыря.

37. Чернушки – старая деревня на восточном берегу оврага в верховьях р. Смядыни – ныне Старо-Чернушенская улица на западной окраине Смоленска. Спасский монастырь был построен здесь на необжитом месте, поскольку раскопки не выявили никаких следов культурного слоя. Спасский собор бесспорно являлся одним из шедевров смоленских мастеров рубежа XII—XIII вв.; он близок Пятниц­кой церкви «на Малом Торгу» и стоит в одном ряду с храмом архангела Михаила и церковью Троицкого монастыря на Кловке.

38. Спасский монастырь. Ворота. Саму якобы кирпичную ограду впредь до появления реальных данных авторы исключают из списка монументальных построек Смоленска.

39. Церковь архангела Михаила – третий из сохранившихся памятников Смоленска, действующий и в настоящее время после проведения восстановительных работ. Летописные источники относят время возведения церкви ко времени княжения Давида Ростиславича, что позволяет датировать памятник между 1180 и 1197 годами. До настоящего времени она дошла в сильно искажённом виде, поскольку на протяжении восьмисот лет неоднократно перестраивалась и укреплялась. Тем не менее, исследования церкви позволяют сделать вывод о выдающемся архитектурном замысле здания: было создано центричное сооружение, сгруппированное из симметрично составленных ступенчатых нарастающих объёмов. Многократное повторение арочных линий усиливало впечатление устремлённости здания ввысь. В то же время внешний облик был насыщен мелкими декоративными формами. Внутренняя компактность и слитность пространства ещё больше подчёркивали ступенчатость вертикального построения, а благодаря необычным размерам окон барабана храм был прямо-таки наводнён льющимся сверху светом.

40. Западнее р. Чуриловки под полотном Большой Краснофлотской улицы И. М. Хозеров отметил развалины церкви домонгольского периода. На схему памятник нанесен условно: точных координат его нет.

41. Церковь на Большой Краснофлотской улице — третий памятник, имеющий необычную форму апсиды – плоская снаружи и дугообразная внутри. Такая конструкция встречается в церкви на Протоке и церкви на Окопном кладбище, что позволяет датировать здание не ранее 80-х гг. XII века. То обстоятельство, что церковь на Боль­шой Краснофлотской улице является крайне сокращенным вариантом, маленьким по величине и лишенным галереи, не меняет сути дела. Формат кирпичей храма, особенности его строительной техники, нако­нец, реконструируемый план не оставляют сомнений в том, что здание от­носится к концу XII—началу XIII в. Об этом же свидетельствуют и до­статочно многочисленные фрагменты керамики зрелого XII в., найденные в культурном слое под храмом.