- Посмотрите вверх, - фонарик посветил в лицо Ревика. - Вправо, - он повернул голову. - Влево, - он повернулся вновь.
Он чувствовал сканер своим светом, зная, что он прослеживает форму его костей под плотью, сверяет его зубы с зубными слепками, зарегистрированными и в местных правоохранительных органах, и в СКАРБ. Он знал, что органика, которую он на себе носил в нательной коже, должна суметь предоставить машине ложную карту, основываясь на очертаниях молодого недобровольного. Также этому поспособствуют детальные протезы, которые он носил, также снабжённые органикой.
Ему не о чем беспокоиться.
И все же он знал, что не будь он в костюме, то его ускорившийся пульс, скорее всего, уже активировал бы тревожный маячок сканера.
Он уже проделывал такое прежде.
Обычно он держал бы все функции своего базового тела под контролем; это базовый навык разведчика, даже не продвинутый уровень. Но он чувствовал, что приближается к ней. Он чувствовал это каждой частью своего тела настолько, чтобы покрыться потом.
Этот фактор он не учёл.
Ревик выбросил это из головы. Теперь уже слишком поздно.
Его свет сложнее замаскировать, чем его лицо и тело. Несколько видящих держали части этой маскировки из Барьера, но чтобы пройти мимо охраны, он полагался на команду Врега, создавшую временное поле, которое подражало свету недобровольного, чью личность он позаимствовал - наложение ключевых маркеров и структурных конфигураций, чтобы одурачить видящих, работавших на входе.
Тут использовалась Барьерная технология, существование которой лишь гипотетически обсуждалось, пока он работал на Семёрку, но Врег и его команда казались уверенными, что они сумеют такое провернуть - по крайней мере, на достаточно долгое время, чтобы провести его внутрь. Сам процесс схож с созданием мобильной конструкции вокруг личности Ревика.
Ревик не задавал слишком много вопросов о сути того, как такое можно сделать, но он не был глуп.
Обычно, для нормального функционирования конструкция должна крепиться к значительной физической массе. Зданию. Кораблю, если он достаточно крупный. Горе или любому крупному скоплению плотного камня. Даже водная масса может сгодиться при определённых обстоятельствах.
Чтобы мобильная конструкция работала, она должна быть закреплена в Барьере.
Учитывая, что большинство Барьерных созданий не действовали прямо на Земле, оставались лишь Дренги - те же существа, которые некогда обеспечивали стабильность Пирамиды Шулеров.
Ревик не задавал вопросов.
И поскольку никто не дал ему другого объяснения, он закрыл вопрос.
Сканер охранника отключился. Человек невербально заговорил в свою гарнитуру, затем посмотрел на их водителя, Врега. Используя жесты пальцами, охранник показал ему проезжать за ворота.
Ревик ощутил, как его сердцебиение ускоряется.
Один барьер миновали.
Они добрались до входа в Восточное Крыло, через который им сказали войти - и клиент, и недобровольный, которым теперь притворялся Ревик. Проверив маркеры безопасности, которые он видел глазами, он осознал, что на самом деле никогда не был в этом здании прежде, даже в качестве туриста.
Он окинул беглым взглядом фасад по обе стороны от входа в Восточное Крыло. Он едва успел рассмотреть стены, промелькнувший сад и деревья, когда машина полностью остановилась. Он не видел знаменитых портиков северных и южных входов, или сада на южной стороне, потому что его заслоняло здание, но влияние структуры и то, что она собой представляла, все равно ударило по Ревику сильнее, чем он ожидал.
Странно думать, что Галейт жил здесь.
Ревик бывал бы здесь чаще, если бы ранее принял другое решение в жизни. Более того, он наверно был бы в штате персонала Галейта.
Охранник приблизился, заглянул внутрь, затем отошёл от дверцы машины, жестом показывая ему выйти из автомобиля.
Ревик дёрнул ручку на двери и скользнул по сидению.
Он перенёс весь свой вес на здоровую ногу, затем одним движением встал. Они вложили подкладки в его обувь, чтобы изменить его походку; он беспокоился лишь о хромоте. Он крепко ставил больную ногу, выходя вперёд вместе с другим видящим и ровно распределяя весь свой вес. Скользнув между тремя другими разведчиками, вышедшими из машины после него, он источал своим светом скуку, и даже подмигнул охраннику, когда тот начал слишком пристально присматриваться к нему.
Нахмурившись, человек отвёл взгляд.
Как и с Ревиком, данные трёх других разведчиков подогнали под структуру костей, световые маркеры и черты лица трёх конкретных видящих из того же дома.
В отличие от него, они сделали все это, фальсифицируя данные и не надевая протезы. Это минимизировало шансы поимки, если как можно меньше видящих будут полагаться на органику, чтобы обдурить сканирующее оборудование. Кроме того, у охраны не было причин разыскивать троих других.
И все же кое-какой риск существовал. Териан мог знать его контакты в Штатах. Однако крайне мала вероятность, что он сам будет отслеживать записи камер безопасности, сколько бы тел у него ни имелось.
В любом случае, план заключался в том, чтобы отложить узнавание, а не избежать его полностью.
Все трое были одеты в дорогие костюмы и тонкие, лёгкие ошейники сдерживания видящих, которые легко не заметить беглым взглядом - во всяком случае, беглым взглядом человека. Ревик знал, что наружность не одурачит того, кто на самом деле работал здесь, будь то видящий или человек.
Он держал свой свет сосредоточенным на отпечатке недобровольного, которого он изображал.
Их одежда, волосы и внешность в целом заставляли людей, встречавшихся им в коридорах, не присматриваться к ним слишком тщательно.
Как минимум двое из тех, кого встретил Ревик, заметили ошейники, но никак не отреагировали, если не считать беглого повторного взгляда. Один взглянул на своего коллегу, вскинув бровь. Очевидно, большая часть персонала знала о пристрастиях высших чинов.
И женщины тоже приковывали взгляды, конечно же.
Сильнее всего щекотала нервы скорее психологическая часть, нежели какая-то конкретная угроза. Шагая через вход для посетителей на восточной стороне основного здания, Ревик осознал, что ему сложно не таращиться на различные детали обстановки, когда они вошли в центральный коридор, миновали некоторые из самых известных помещений на первом этаже. Количество прохожих тут же увеличилось, и он заметил, что добавилось ещё минимум три человека, наблюдавших за ними со стороны - незаметно, конечно же, но это явно была Секретная служба, и они вооружены.
Ревик держал взгляд опущенным, сосредоточившись на мужчине, который их вёл, как и проинструктировали охранники на воротах. И все же он замечал некоторые вещи. Тут дверь, там окна, проход, который он в своей голове привязывал к тому или иному фрагменту карты. Он не слишком хорошо был знаком с планом здания, пока не начал эту операцию, но он узнавал картины, промелькнувшие ковровые дорожки и пролёты лестниц, расположение окон и проходов.
Конечно, ему приходилось больше полагаться на физическое зрение и слух.
Он носил макет ошейника, который источал Барьерные помехи, но не блокировал его зрение по-настоящему, но здесь даже небрежное сканирование не останется незамеченным. Ревик чувствовал щиты конструкции, время от времени задевавшие его свет, и они были плотными, многослойными.
Однако команда снаружи все равно должна суметь его почувствовать.
Они добрались до другого конца центрального холла, миновали два портика, и Ревик ощутил, что слегка расслабляется. Он чувствовал запахи кухни, поэтому знал, что они уже близки к лифту, который, по словам недобровольного, служил для него единственным способом добраться до места назначения на втором этаже.
Пришло время послать вспышку - небольшую, по крайней мере. Дать им что-нибудь, по чему можно будет оценить ход времени с его стороны.
Он вошёл в лифт с двумя другими видящими и сложил руки на пояснице, тихо посвистывая.
«Малина», - подумал он отчётливо, позволяя шепотку голода прилипнуть к этому слову.
Он позволил своему разуму блуждать, скользнув обратно в скуку недобровольного, подумав о том, что он сделает потом, как он и его друзья будут под кайфом смотреть старые фильмы, отходя от стимуляторов, которые клиент скажет ему принять, чтобы усилить их реакции друг на друга.
Он позволил себе также подумать о клиенте, в каком он может быть настроении, сколько других там может оказаться.
Позволив этой мысли сформироваться, он взглянул на Тобиаса, одного из людей Врега, который тоже притворялся недобровольным. Он единственный из команды Врега сумел имитировать маркеры профессионала - хотя бы до приличной степени.
Они представили его клиенту как новичка, что, конечно же, заинтриговало его.
Ревик легонько пожал одним плечом.
- Ставлю десять долларов, что их четверо, - сказал он.
- Двадцать, - парировал Тобиас. - И ужин.
Охранник покосился на них, позволив себе слабую улыбку.
- Он что-то знает, - сказал Ревик. - Сколько?
Охранник пожал плечами на человеческий лад, но улыбка не сошла с его лица.
- Я не знаю, как вы, ледянокровки, это делаете... честно.
- Да брось, - Кэт, стоявшая по другую сторону, улыбнулась. Она прикоснулась к его руке, позволив завитку её света выплеснуться наружу и обвиться вокруг его ноги. - Пойдём с нами, - пробормотала она. - Я тебе покажу, раз тебе так любопытно.
Охранник опустил глаза, позволив взгляду нарочито пробежаться по её телу. Она, как и Уллиса, надела облегающий костюм, пошитый на заказ. Он вскинул бровь.
- Ни капельки, - ровно сказал охранник.
И все же Ревик чувствовал, что мужчина реагирует на неё. Ему пришлось приложить усилия, чтобы не отойти от места, где они стояли. Не показывая этого лицом, он окинул человека взглядом и криво улыбнулся Тобиасу.
- Ты работаешь на них круглый год, - пошутил Ревик. - Мы здесь на несколько часов. И кто здесь чокнутый?
- Не дразни его, Ллевелин, - сказал Уллиса, коснувшись руки Ревика.
Тобиас рассмеялся, но охранник поджал губы и покачал головой. Он улыбнулся шутке, но нарочито отодвинулся от Кэт, наградив Уллису более долгим взглядом.
Больше он с ними не разговаривал.
Лифт добрался до верхнего этажа, затем остановился для сканирования безопасности. Это сканирование заняло дольше времени.
Пока он ждал, Ревик ощутил, что его свет резко сжался вокруг его тела.
Он снова реагировал на неё. Это все может быть в его голове. Он не мог нормально её почувствовать, но что-то он чувствовал - все равно что уловить слабый запах, полностью зависящий от ветра. Это сводило с ума, и он осознал, что снова покрывается потом.
Он затолкал свой свет глубже в мобильную конструкцию, ища холодной стабильности серебристого света. Он также ощущал свою физическую реакцию.
Внезапно он осознал, что другие видящие сосредоточились на нем, и не только в одном отношении.
Иисусе. Она здесь. Внезапно он осознал это всем своим телом. Она находилась где-то в этом здании. Одна лишь эта мысль послала очередную рябь по его свету, такую сильную, что Уллиса положила ладонь на его руку.
- Ллевелин, - мягко произнесла она и подождала, пока он повернёт голову. - Дорогой, ты что-то принял?
Поколебавшись, он шаркнул ногой, скрещивая руки на груди. Следуя её намёку, он пробормотал тихий ответ.
- Немного.
- D’gaos, Ллеве, - произнесла она таким же мягким тоном. - О чём ты думал?
Он не ответил, но позволил оттенку раздражения вспыхнуть в его свете.
- Он не станет возражать.
- Посмотрим, скажет ли Джо то же самое, - пробормотала она.
Его маска охотника дрогнула, затем включилась обратно. Он сжал пальцы Уллисы в знак безмолвной благодарности. Он не позволял себе сосредоточиться на Элли, но где-то на фоне мысли все равно струились в этом направлении - оставалось надеяться, что это было слишком тихо, чтобы конструкция это заметила.
Они не будут держать её здесь. Она будет где-нибудь в подвале, если вообще на этой территории. План не изменился. Это все равно лучший способ заставить их прийти к нему.
Двери издали тихий сигнал и открылись.
По другую сторону стоял человек шестидесяти с лишним лет с густой шевелюрой седых волос. Он широко улыбнулся при виде Ревика, затем взглянул на троих других.
Ревик поклонился в вежливой манере видящих, как он мог бы обратиться к Вэшу или любому другому в Совете Семёрки. Этот человек любил церемонии, манеры и слог официальной культуры видящих, вопреки игнорированию правильного контекста их использования.
Поклон, который только что сделал Ревик, делался в монастыре, а не в правительственном здании, но мужчина и понятия не имел об его значении.
Настоящий Ллевелин просто экспериментировал с фрагментами культуры видящих, пока не нашёл то, что было достаточно театральным для вкусов старика.
- Привет, мистер вице-президент, - сказал Ревик. - Этим вечером вы выглядите просто отлично.
- Иди сюда, мальчик мой! - сказал человек, протягивая руки.
Ревик без колебания вошёл в них. Он обнял старика.
Мужчина немедленно посмотрел вниз, и его улыбка сделалась ещё шире.
- Ты скучал по мне, Лу? - сказал он.
- Конечно, сэр, - сказал Ревик, слегка улыбнувшись.
- Что ж, тогда... заводи своих друзей! Заходите внутрь!
Ревик едва удостоил остальных взглядом, прежде чем последовать за пожилым человеком, официально сложив руки перед телом. Опять-таки, правильная поза... в совершенно неуместной ситуации.
Он и сам играл в такие игры, конечно - хотя, возможно, с большим уважением к религиозным формам. Всю свою жизнь он был вынужден подстраиваться под людей, которые интересовались и любили баловаться с культурой видящих, их стилем, языком, манерами, искусством, религией... и особенно их сексуальностью. И все же он нервничал. Нервничал так, как не нервничал в этой работе с тех самых пор, как впервые приступил.
Ему не придётся трахать старика.
Трэверс был вуайеристом и импотентом. Знай он больше, он, возможно, был бы опасен, но на деле же он являлся относительно милосердным представителем подкатегории тех, кто получал наслаждение, наблюдая за видящими, которые проводили время вместе. Он знал лишь базовые аспекты физиологии и психологии видящих, и только человеческие теории об их aleimi.
Те, кто знали достаточно о боли разделения и связями с супругами, оказывались полноценными садистами в своих извращениях.
В любом случае, находиться в Белом Доме без ошейника исключалось по причинам безопасности. При нормальных обстоятельствах это и видящих в некоторой мере защищало.
Очевидно, Трэверсу казалось безопасным потакать своим слабостям здесь, потому что здесь имелись слои безопасности, защищавшие от внешних глаз, а также он получил скрытный кивок от Териана. Однако с точки зрения видящего, у этого человека крайне странные представления о безопасности, учитывая, что каждый видящий в конструкции мог видеть и слышать все, чем он занимается. И это никак нельзя обойти, потому что пространство обязательно должно оставаться открытым, чтобы защищать от наружного вторжения.
Очевидно, Териан хотел перестраховаться на случай, если Трэверс переступит черту.
Он определённо сделал это только что.
Вопреки запрету на изображающие устройства внутри самого Белого Дома, каждый видящий внутри конструкции беспрепятственно наблюдал за «вечеринками» Трэверса.
Трэверс, похоже, этого не знал, или, скорее всего, ему все равно. Видящие не принимались в расчёт, когда речь шла об его приватности - это касалось только других людей. Видящие становились опасными только тогда, когда они работали на кого-то другого, кто мог разоблачить его перед другими людьми.
Или, что более важно в его случае, сообщить в человеческие СМИ.
В любом случае, он слишком боялся болезней и боли, чтобы сам желать контакта.
Его страхи не совсем безосновательны. Те немногие болезни, которые видящие могли передать людям половым путём, чертовским смертоносны для людей. Самую распространённую болезнь видящие называли на прекси «белая слепота». Она могла убить человека за несколько дней. Для самих видящих это всего лишь изнурительный вирус, смертоносный только в исключительных случаях - например, как пневмония для людей.
Видящие не имели так много проблем по этой части из-за нескольких причин. Если бы они могли подхватить серьёзные человеческие ЗППП[13], то наверняка к этому времени вымерли бы, учитывая, как большинство из них использовалось в человеческом мире. А так им нужно беспокоиться в основном о различных паразитах и инфекциях, особенно если клиент (или хозяин, или насильник) был нечистым или любил причинять боль.
Они вошли в комнату.
Ревик окинул взглядом пятерых человек, которые их ждали.
Одетые как для коктейльной вечеринки, они сидели на стульях недалеко от мраморного камина, где за решёткой горел огонь - напротив низкого журнального столика с бокалами, несколькими бутылками крепкого алкоголя и двумя ведёрками льда.
Они уставились на четверых видящих с неприкрытым любопытством.
Ревик вежливо кивнул, поклонившись, как ему было сказано.
Затем, избегая взглядов, он осмотрел саму комнату, замечая мебель, которой, похоже, было более ста лет. Двухместные диванчики с расшитой золотой обивкой и темным вишнёвым деревом были выполнены в том же стиле, что и кровать размера кинг-сайз с замысловатым изголовьем из такого же дерева. Изголовье поднималось вдоль стены, заканчиваясь белоснежными занавесками, которые изящными арками опускались на гигантские подушки.
Комната была не очень большой по современным стандартам, но и маленькой её нельзя назвать. Зона сидячих мест протягивалась от двойных дверей до двух огромных окон с плотными золотыми шторами, которые кто-то уже задёрнул. Письменный стол из вишнёвого дерева стоял в одном углу, туалетный столик со стульчиком находился у противоположной стены. Свет ламп приглушили, но огонь в камине обеспечивал большую часть освещения в комнате.
Ревик ощутил, как его нервозность возвращается.
Не выдавая этого лицом, он взглянул на Уллису, затем обратно на старика, наблюдая, как последний устраивается на одном из резных диванчиков перед огнём, прямо напротив людей, которые сидели и ждали их появления.
Ревик скорее почувствовал, нежели увидел, что дверь за ними закрылась.
Он слышал, как наружные замки щёлкнули затворами, ощутил команду безопасности за дверью. Пока что ничего не выбивалось из схемы. Все так, как ему рассказывал Ллевелин. И все же он не двигался несколько секунд, дожидаясь, когда старик нальёт себе выпить и обменяется любезностями с некоторыми людьми.
Наконец, вице-президент посмотрел на него.
- Ты идёшь?
Ревик почти не колебался.
- Конечно, сэр, - он соблюдал официальный тон и позу. - Я ждал приглашения.
Мужчина улыбнулся.
- Ты сегодня напряжён, Лу... расслабься, - он похлопал по месту рядом с собой на диване. - Присаживайся.
После кратчайшей паузы Ревик подошёл и опустился рядом с ним.
Он кивнул людям, которые выглядели так, будто хотели установить контакт, но не смотрел никому в глаза. Он старался вновь сосредоточиться, включиться обратно в игру. Он поймал себя на том, что опять думает об Элли, старается не гадать, может ли она видеть что-то в конструкции, и реагировала ли она на его присутствие здесь так же, как и он на неё.
Он затерялся в этих мыслях настолько, чтобы пропустить несколько секунд речи человека.
-...сегодня немного подавленный?
Ревик перевёл взгляд, крепче запахивая на себе «плащ» энергии Ллевелина.
- Я в порядке, сэр.
- Хочешь выпить, Лу?
В этом отношении Ллевелин также дал ему инструкции.
- Нет... благодарю вас, сэр.
Человек улыбнулся.
- Все равно выпей стаканчик.
- Да, сэр, - следуя их маленькому ритуалу, он принял бокал и сделал осторожный глоток, чувствуя, как усиливается его нервозность, когда человек показал на Кэт. Притворившись, что неправильно поняла, Уллиса шагнула вперёд, но старик настаивал.
- Нет. Светловолосая. Ты.
Уллиса шагнула назад, официально сложив руки перед телом.
Ревик ощутил острый приступ тошноты. Он попытался задавить его глотками алкоголя, но он вновь мог думать только об Элли, и что бы случилось с ним, если бы ситуация была обратной.
Он бы выжил из своего бл*дского ума.
Может, она ничего не увидит. Может, она увидит лишь проблеск, а потом все закончится, и он сможет объяснить, что сделал это для того, чтобы проникнуть внутрь. Что это был наименее рискованный способ, что он не мог позволить себе ждать, потому что не знал, как долго Териан будет держать её здесь...
Кэт опустилась перед ним на колени.
Когда она расстегнула его брюки, Ревик отвёл взгляд, чувствуя, как тошнота усиливается. Он допил содержимое бокала, но не поставил его. Дело не только в тошноте, которую он ощущал от близости Элли, которая в равной степени вызывалась нервозностью, адреналином, желанием и всем остальным. Вместо этого его пронзило отвращение, чувство, вызвавшее у него настоящую тошноту... но, похоже, это никак не повлияло на его физическую реакцию.
Он поклялся ей, что никогда этого не сделает.
Он сказал, что ей никогда не придётся волноваться об этом, что он никогда больше с ней так не поступит, ни по каким причинам.
Он говорил всерьёз. Он чувствовал, что Элли не доверяла ему, что могут пройти годы прежде, чем она полностью доверится ему - годы, в течение которых он с радостью будет доказывать ей, что она может ему доверять.
Боги. Что, если он ошибся? Что, если мальчик не придёт? Что, если планы неверны, если у Териана или Трэверса есть здесь какое-то изображающее устройство, или они нашли способ показывать её через Барьер? Что, если все это окажется впустую?
Кэт начала ласкать его, и его разум на мгновение опустел.
На несколько секунд он оказался обратно в хижине, вспомнил, как проснулся от ощущения рук Элли на нём. Резкая лента желания смешалась с тошнотой от ощущения другой видящей в его свете, отчего боль разделения усилилась... так сильно, что он гадал, сможет ли он вообще сдержаться и не накинуться на всех них.
Или хуже того, не попытаться убить их всех.
Ревик посмотрел на других видящих, возможно, ища помощи. Но он уже чувствовал это в их свете. Он видел это в их лицах, когда они смотрели на него. Он влиял на них. Они не сумеют сдержаться.
Он посмотрел на старика. Но Трэверс уже показывал на Уллису. Он похлопал по спинке диванчика, показывая, где он хотел её расположить.
Уллиса подошла сзади к месту, где сидел Ревик. Она положила ладони на его плечи, источая спокойствие, и он потянулся к ней, сжав её руки. Он закрыл глаза, и она опустила губы к его рту. Прежде чем он успел осознать намерение, они уже целовались, но вместо того чтобы отвлечь его от того, что с ним делала Кэт, поцелуй только ухудшил ситуацию. Ревик уже вцепился в волосы Уллисы, наполовину удерживая её рядом.
Когда он оборвал поцелуй, она опустила губы к его уху. Она заговорила на прекси, чтобы люди не понимали. Она произносила эти слова как шёпот любовницы, словно она поощряла его, но Ревик чувствовал в её словах сочувствие.
- Реви', послушай меня. Ты можешь это сделать... с тобой все хорошо...
Он подавил очередной густой прилив боли. Он ощутил, как Уллиса отреагировала на это, и Тобиас подошёл к ней сзади. При взгляде на мужчину Ревика пронзила паника, столь физическая реакция, что он задержал дыхание, ощущая головокружение.
- Ты можешь это сделать, - повторила Уллиса, почти мурлыча. - Ты можешь. Она тебя любит. Она поймёт. Она будет знать, почему ты это сделал...
Он крепче стиснул её и вскрикнул, когда Кэт взяла его глубже. Затем он вцепился в её волосы, подавляя импульсивное желание ожесточённо отреагировать. Поскольку никто из видящих не носил настоящие ошейники, их восприятие тоже не приглушено. Ревик никак не мог заблокировать или хотя бы приглушить других, не привлекая внимания к себе.
Более того, мальчик должен это почувствовать.
Он должен почувствовать его здесь. Он должен узнать его свет.
Ревик заставил глаза открыться, стал искать отвлечение, любое, что помешало бы его разуму погрузиться в те мысли.
Он попытался вспомнить Элли в хижине, но боль так резко усилилась, что он услышал хриплый вздох Тобиаса. Он сосредоточился на стульях вокруг него. Люди сидели там почти неподвижно. Больше половины держали в руках напитки, о которых, похоже, совсем забыли. Они уже реагировали на зрелище.
Хорошенькая брюнетка лет тридцати зачарованно уставилась на лицо Ревика, её взгляд периодически опускался к тому, как Кэт брала его в рот.
Они тоже почувствуют разделение. Они не поймут, что это такое, но почувствуют. Он уловил шёпот мыслей брюнетки, когда та тяжело сглотнула, глядя на его лицо.
Она уже решила, что хочет его трахнуть.
Он отвёл взгляд, крепче сжимая руку Уллисы.
- Реви', - пробормотала Уллиса. - Реви'... успокойся. Вспомни, зачем мы здесь.
Он услышал её в достаточной мере, чтобы бороться с этим. Она права; он не мог все запороть, только не сейчас. Закрыв глаза, он постарался содействовать, сосредоточиться. Он скользнул глубже в серебряные нити, но и там не смог найти никакой стабильности.
Он напомнил себе, что играет роль. Если он сломается, действительно выйдет из себя, то они наверняка подумают, что он опасен и позовут на помощь. У людей существовала тонкая грань между экзотическими отличиями и ужасом.
Стараясь превратить панику в хотя бы внешние проявления возбуждения, Ревик выгнулся навстречу Кэт, но реакция её света практически сдавила его мышцы прямо перед тем, как она впилась пальцами в его больную ногу. Затем Тобиас запустил руку под его рубашку, и Ревик вновь ощутил тошноту, стараясь впустить свет другого видящего в свой, пока мужчина гладил его грудь и целовал шею.
Голос Уллисы по-прежнему оставался центром его внимания, единственным якорем.
- Она поймёт, - бормотала Уллиса. - Она поймёт...
Он покачал головой.
- Нет, - выдавил он. - Не поймёт.
- Она любит тебя, Реви'... она тебя любит...
Она любила его, подумал он. Она действительно любила его до всего этого.
Он это чувствовал. Какая-то его часть пыталась цепляться за сомнения, может, чтобы защитить себя, дать себе какую-то свободу на случай, если что-то случится, или она передумает до того, как они закончат. Даже недавно, в Сиккиме, он убедил себя, что она может не понимать, что она делает и что она ему говорит.
Он твердил себе, что она всего лишь молода, неопытна, что разделение пудрит ей мозги. Но он сам в это не верил.
Она любила его. Вопреки всему, что он с ней сделал, вопреки всему, кем он был.
Но он задавался вопросом, любила ли она его достаточно сильно.
Глава 43. Спасение
Я проснулась как от толчка.
Я не знала, где находилась. Я ощущала во рту вкус желчи, осознала, что вспотела. Я не знала, что со мной не так.
Что бы там ни было, мне было плохо.
Я перекатилась на бок... и осознала, что могу это сделать.
Мои запястья были скованны между собой, но не прикованы к чему-то ещё. Даже свернувшись в позе эмбриона, стараясь не паниковать из-за того, как сильно болел каждый сантиметр моей кожи, я осознала, что нахожусь в нормальной кровати.
Матрас был тонким. Одеяла пахли детской присыпкой.
Когда боль вернулась, я вновь ахнула, затем застонала, когда боль лишь усилилась. Выругавшись, я перекатилась на спину, но это не помогло. Что бы со мной ни случилось, это казалось не связанным с болью в моих ногах, бёдрах и руках. Это находилось так глубоко под моей кожей, что я не могла определить источник.
Такое чувство, будто я умирала.
Или словно что-то пыталось содрать мою плоть.
- Бл*дь, - прохрипела я, таращась в белый потолок, крепче обхватывая живот рукой и вжимая его в постель. Я ощущала тошноту. Однако проблема не только в этом - такое чувство, будто мне что-то насильно заталкивали в горло.
Я гадала, не отравил ли меня Териан.
Затем я стала задаваться вопросом, вдруг Ревик умер.
Когда эта мысль сформировалась, я закричала, затем задохнулась, когда боль усилилась и теперь уже пыталась сокрушить мою грудь. Я все ещё потела, только теперь ещё и хотела блевануть. Моё тело несколько раз содрогнулось, но похоже, я не могла добиться, чтобы это произошло.
Свернувшись плотным комочком на боку, я закрыла глаза, застонав.
Где-то в этот момент дверь, должно быть, открылась.
- Элли? - сквозь тошноту пробился голос. - Элли, что случилось?
Я подняла взгляд, все ещё сжимая живот и стараясь дышать.
Это был Мэйгар.
Все вернулось одной нахлынувшей волной.
Затем я осознала, где нахожусь. Меня принесли в какое-то импровизированное медицинское учреждение, являвшееся частью тех же подземных помещений, где меня держали с тех пор, как доставили сюда. Однако я практически уверена, что теперь находилась на другом этаже - может, на этаж выше прежней камеры.
Я все ещё смотрела на Мэйгара, когда над головой мигнуло освещение. Он вместе со мной поднял взгляд, положив ладонь на изголовье.
Мы оба смотрели, как электричество то включается, то отключается.
- Что происходит? - спросила я. Мой голос звучал хрипло.
- Я не знаю, - пробормотал он.
- Где все? - мы были одни в белой комнате. Я не видела ни мальчика, ни Териана.
- Они ушли, - он посмотрел на меня. - Териан забрал мальчика с собой, - посмотрев на моё обнажённое тело, он, похоже, осознал, что делает, и заставил себя посмотреть мне в глаза.
- Элли, - сказал он. - Ведь это он сделал с тобой, не так ли? Териан.
- Ты можешь вытащить меня отсюда? - сказала я.
Мэйгар посмотрел на дверь, затем обратно на меня. Он не встречался со мной взглядом.
- Это сложно.
- Какого черта это значит? - я зло потянулась к нему. Я промазала и вместо этого схватилась за прикроватную тумбочку, стиснув её как можно сильнее. На мгновение перед глазами все померкло от боли, а голос осип.
- Ты у меня в долгу, Мэйгар. Ты у меня в долгу, бл*дь! Сейчас, возможно, единственный промежуток времени, когда я наедине с тобой. Если они отвлеклись...
- Я не знаю, как долго они будут отсутствовать, - он нахмурился, качая головой. - Мы бы не ушли далеко. Система охраны мощная, и моя мать...
- Твоя кто?
Он снова посмотрел на дверь, затем на меня. Он понизил голос.
- Элан Рейвен. Женщина, которую ты видела ранее. С синими глазами.
- Это твоя мать? - я постаралась осознать это, крепче стиснув живот, когда по мне пробежала очередная волна тошноты, подняв желчь к горлу.
Следующие несколько секунд мне пришлось прикладывать усилия, чтобы меня не стошнило.
Я подумала о худой, атлетичной женщине с поразительными бирюзовыми глазами. Временами я забывала, что видящие были старше того возраста в человеческих годах, на который они выглядели. Она могла быть матерью Мэйгара. Конечно, могла.
- Ладно, - я кивнула, принимая это к сведению. - То есть, ты не хочешь оставлять её...
- Не в том дело, - сказал Мэйгар. - Честно, Элли, я для тебя - риск. Она может почувствовать меня, где бы я ни находился. Я не могу вытащить тебя отсюда, не приведя её прямиком к тебе.
- О, - я подавила очередную волну боли, в этот раз прострелившую мой позвоночник. - Боги, что, бл*дь, они мне дали?
- Ничего, - он с обеспокоенным видом поджал губы. - Морфий от боли, но это было несколько часов назад. Может, просто обезболивающее выветривается?
- Дело не в боли. Не... такое, - я подавила очередную волну, затем постаралась сесть со скованными запястьями. Скорчившись в неудобной позе на краю матраса, я посмотрела на себя. Я почувствовала, как стискиваю зубы.
- Ты можешь хотя бы достать мне бл*дскую одежду? И избавиться от этого? - я подняла наручники. - Если ты и от ошейника сможешь меня избавить, с остальным я справлюсь.
- Элли, - Мэйгар протянул руку, чтобы коснуться моего лица, затем убрал ладонь, увидев мой взгляд. - Элли, они убьют тебя, но не отпустят. Я слышал, как Териан говорил об этом с моей матерью. Они волнуются, что ты дурно влияешь на мальчика. Что ты делаешь его хуже, - он поколебался. - Думаю, единственная причина, по которой он все ещё тебя не убил - это беспокойство о том, как отреагирует мальчик. И ещё ему для чего-то нужен твой муж.
Я издала хриплый смешок, хватая ртом воздух.
- Ага. Что ж тут нового?
- Элли, - Мэйгар скрестил свои мощные руки, затем вздохнул, глядя на меня. - Поверить не могу, что говорю это, но ты не думала о... - он сделал вдох, жестикулируя одной рукой. - Ну, ты понимаешь. С мальчиком. Просто, чтобы выиграть себе время. Время, чтобы Дигойз добрался сюда с кавалерией, как минимум.
Я повернула голову, наградив его пристальным взглядом.
Мэйгар поджал губы.
- Я знаю, - сказал он с раздражённым выражением. - Но ребёнок ведь не будет хуже Териана, верно? Он, похоже, заботится о тебе. Мальчик, имею в виду.
Я уставилась на него.
Затем все со щелчком встало на место. Я просто была слишком отвлечена, чтобы заметить.
Это не Мэйгар.
Я уставилась в его лицо, стиснув зубы.
- Слишком, да? - сказал он, слабо улыбаясь.
Я сглотнула очередной приступ желчи.
- Териан.
Он вздохнул.
- Я знал, что последнее, пожалуй, переступает черту. Но я просто обязан был попытаться.
Контур Мэйгара померк. Тонкая линия помех аккуратно разорвала его надвое. Я моргнула, держась за живот одной рукой. Я посмотрела на свои лодыжки, скованные между собой, и осознала, что никуда я не уйду.
- Боже, какая я идиотка, - произнесла я.
Образ скандинава на мгновение заменил внешность Мэйгара. Он улыбнулся мне.
- Нельзя винить за попытку, - сказал он. - Ведь так?
Затем свет разом погас - окончательно погас.
Я оказалась в полной темноте.
Я ощупывала окружение в этой непроницаемой темноте достаточно долго, чтобы осознать, что все ещё сижу на краю кровати, мои руки и лодыжки все ещё скованны, а остальное тело все ещё адски болит.
Я прислушивалась к своему дыханию в темноте, ощущая самую сильную тошноту в своей жизни, даже сильнее того пищевого отравления плохими суши в Джапантауне. Я все ещё сидела там, пытаясь решить, что делать, когда в темноте вспыхнул оранжевый огонёк. Он находился в углу комнаты и вращался за металлической решёткой, как те лампы аварийного освещения, включавшиеся одновременно с генератором.
Я осознала, что нахожусь в комнате с цементными стенами, рядом с чем-то вроде кардиомонитора и двумя пакетами капельниц, свешивающимися с металлических держателей.
Я поискала выход, что-нибудь, что могло мне помочь. Во вращающемся оранжевом свете я различила плоский монитор, занимавший отдельную стену. Он оставался совершенно темным. Дверь находилась в другой стороне - не там, где она находилась в виртуальной версии комнаты, которую проецировал Териан.
В этой версии большую часть одной стены занимали шкафы.
На рабочей поверхности под ними я увидела стеклянные ёмкости с ватными шариками, шпателями для придерживания языка, длинными ватными палочками, чем-то вроде марли. В том же углу стоял столик на колёсиках, застеленный тканью и заваленный металлическими инструментами. Все окрашивалось оранжевым из-за вращающегося света лампы над органической дверью.
Я соскользнула с кровати, шаркая по полу ногами в оковах.
Я повозилась с рядами аккуратно разложенных инструментов. Я искала что угодно, что могло бы перепилить органические оковы. Наконец, я нашла какие-то кусачки, которые казались достаточно толстыми и острыми, чтобы дать мне какую-то надежду.
Я села на пол, подобрала ноги, чтобы суметь дотянуться до цепочки между лодыжками. Подумав, что кусачки, наверное, предназначались для костей, я просунула одно из лезвий в металлическое звено цепочки. Вставив его достаточно глубоко, я повернула рукоятки боком, чтобы упереть один конец в пол. Используя весь свой вес, я надавила как можно сильнее на верхнюю рукоятку. При первой попытке мои руки соскользнули. При второй попытке я ощутила, что металл поддаётся.
Я согнулась, чтобы поближе посмотреть на цепь, подвинула лодыжки к телу так, чтобы сесть в позу сапожника[14]. В мет