Взаимосвязь закономерностей функционирования и развития государства и права с непосредственной реальностью, политико-правовой практикой как формой их проявления объективно обусловливает аналогичное соотношение, взаимозависимость знаний эмпирического и теоретического уровней правовой науки.
Эмпирические знания выступают началом теоретического познания политико-правовой практики, конечная цель которого видится в раскрытии закономерного хода развития, совершенствования практики и формировании системных достоверных знаний в форме теории. Процесс же перехода от эмпирии к теории имеет довольно длительный, многоэтапный характер. Как образно замечал Б. М. Кедров, движение познания подобно лифту в высотном здании: нельзя сразу с первого этажа подняться на самый верхний этаж, минуя второй, третий и т. д.[13] Попытки ограничить познание изучением эмпирических фактов не имеют большой научной ценности, поскольку сбор фактов вне их теоретического обобщения и анализа оказывается малопродуктивным и зачастую бесполезным занятием. Аналогичную «ценность» представляют теоретические знания, выведенные сугубо посредством логического развития мысли и лишенные опоры на эмпирические факты.
Научные факты в познании выполняют ряд функций.
Во-первых, они выступают формой закрепления эмпирических знаний, в которой исследователь фиксирует результаты своего познания политико-правовой практики.
Во-вторых, на этапе теоретического познания факты витают в голове исследователя как предпосылка объективного научного анализа, как объективное знание, с которым должны сообразовываться дальнейшие выводы и положения; с учетом познанных фактов формулируются гипотезы, проверяется способность теоретических знаний объяснять реальные факты, ведется поиск новых теоретических положений, способных объяснить факты, противоречащие наличному теоретическому знанию, формулируются понятия и их определения. В роли предпосылки теоретического знания научный факт сохраняет свое значение и на стадии изложения результатов исследования. Итоги нового теоретического знания объективируются в соответствующих для данной стадии познания формах: понятиях, суждениях, принципах, гипотезах и др. В то же время большая часть фактов, прошедших красной нитью через исследование и послуживших объективной основой получения новых теоретических знаний, остается за рамками документа, уходит в небытие, хотя некоторые факты все же получают отражение в работах исследователей.
В-третьих, научные факты используются для характеристики действующих законов; описания их основных положений, практики организации и деятельности правотворческих и правоохранительных органов; иллюстрации теоретических положений; облегчения процесса восприятия читателями сложного или недостаточно четко сформулированного положения. Хорошо подобранные, интересные примеры необходимы не только для учебников по теории государства и права, но и для любой теоретической работы, поскольку процесс восприятия нового всегда представляет довольно сложную задачу как для обучающегося, так и для искушенного в теории специалиста.
В-четвертых, научные факты выступают средством обоснования достоверности, соответствия положений, выводов, сформулированных автором, объективной действительности. В то же время следует учитывать, что истинность знаний о существенных закономерных связях правовых явлений не зависит от какой-либо группы фактов, конкретизированной их местом нахождения или определенным числом. Теоретические знания о законотворческой деятельности субъектов РФ, основанные на материалах деятельности представительных органов г. Москвы и Московской области, не предпочтительнее аналогичных знаний, полученных в процессе изучения практики законотворческой деятельности компетентных органов Новосибирской и Кемеровской областей.
Прямое и тесное взаимодействие научных фактов с теоретическими знаниями, однако, не лишает их автономного, независимого от теории бытия. Нормы права, правоприменительная или правотворческая деятельность государственных органов и должностных лиц, иные правовые явления и процессы вследствие их многоаспектности, сложности могут изучаться не только общей теорией права, но и другими юридическими науками, а также политологией, социологией, экономическими науками и т. д. Более того, одно и то же эмпирическое основание правовой науки способно выступать объективной базой самых различных теорий. Достаточно сказать, что современная политико-правовая практика служит эмпирическим обоснованием доброму десятку различных правовых теорий и школ. Именно в силу такого противоречивого соотношения теории и ее эмпирических знаний последние можно рассматривать в качестве структурного компонента, который входит в состав любой отрасли правовой науки как ее самостоятельная часть, не совпадающая непосредственно с ее теорией.
Знание теоретического уровня правовой науки, в свою очередь, оказывает заметное позитивное воздействие на научные факты, образующие ее эмпирическую базу. Все познавательные действия непосредственной объективной реальности протекают с применением понятийного аппарата соответствующей отрасли правовой науки. Во-первых, его применение позволяет определить совокупность общих свойств, признаков, закономерностей, которые действуют в этой реальности и особенности реализации которых надлежит изучать в первоочередном порядке. Во-вторых, каждый реальный факт, прежде чем получить статус научного факта, проходит основательную проверку на достоверность и степень соответствия теоретическим положениям науки. В-третьих, описание выявленных фактов ведется с применением понятийного аппарата правовой науки, поскольку не имеется иного пути научного изложения особенностей проявления всеобщего в конкретном.
Таким образом, эмпирический и теоретический уровни правовой науки, будучи различными по содержанию, находятся между собой в тесной и устойчивой связи. Знания теоретического уровня, обладая достоинством общего и необходимого, имеют существенный недостаток: лишенные материальной, «телесной» оболочки — связи с практикой, они оказываются неспособными доказать свою достоверность, истинность. Поэтому ученые-правоведы вынуждены постоянно подвергать понятийный аппарат тщательным испытаниям на достоверность, сопоставляя содержащиеся в нем понятия с эмпирическими данными. Научные факты, в свою очередь, могут образовать эмпирический базис соответствующей отрасли правовой науки лишь после того, как они пройдут стадии изучения, описания и объяснения с применением понятийного аппарата этой науки.
В связи с тем, что все научные знания должны быть достоверными, истинными в правовой науке, в том числе правоведении, решающее значение придается формированию, разработке познавательных средств, способных обеспечить получение подлинно научных знаний, — философским основаниям науки и методам научного познания.
[1] Братусь С. Н. Принципы советского гражданского права // Правоведение. 1960. № 1. С. 48.
[2] См.: Андреева Г. М. Социальная психология. М., 1997. С. 15.
[3] Енгибарян Р. В. Предмет теории государства и права // Теория государства и права. М., 1999. С. 8-9.
[4] См.: Комаров С. В. Общая теория государства и права. СПб., 2004. С. 15.
[5] Тарасов Н. Н. Методологические проблемы юридической науки. Екатеринбург, 2001. С. 138-139.
[6] См.: Малько А. В. Предмет и метод теории государства и права //Теория государства и права. М., 2001. С. 12,13.
[7] Тарасов Н. Н. Указ. соч. С. 138.
[8] Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 13. С. 497.
[9] См.: Современные проблемы познания диалектического материализма / под ред. М. Б. Митина, В. С. Молодцова и др. М., 1971. С. 125.
[10] Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 25. Ч. II. С. 384.
[11] Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 20. С. 366.
[12] Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 18. С. 146.
[13] См.: Кедров Б. М. Единство диалектики, логики и теории познания. М., 1963. С. 251.