Звездопад
Ничего не осталось -
Ни крестов, ни имен.
Как жилось, чем дышалось -
Никогда не поймем.
Ни безмерной вселенной,
Ни всемирной тоски -
Облетели бесследно
Ваших душ лепестки.
Их развеяло ветром,
Разметало в пыли
По большим километрам
Родимой земли.
А тела возвратились
К этой самой земле,
На которой растили
Свой пожизненный хлеб.
Из творчества поклонников Игоря Сорина
Незнакомка, Сибирь, Томск.
Мы думали, что такое невозможно....
Мы не верили первым новостям поступившим к нам в редакцию…. Мы первыми попали к месту трагедии...
И сегодня, с полной уверенностью мы можем сказать - это событие сделало нашу страну нищей!
21 октября, в 19.00 в ужасающей трагедии погиб весь цвет шоу-бизнеса нашей страны. Более двухсот сорока человек: артистов, продюсеров, музыкантов и исполнителей погибли страшной, поистине невероятной смертью.
Следствие сразу же встало в тупик, так как работа оперативной группы осложняется десятками тысяч писем людей, жалобами родственников, представителей различных комитетов, которые требуют незамедлительно разобраться в произошедшем.
23 октября уже объявлено днем траура: повсюду в стране будут приспущены государственные флаги. Потрясенная страна проливает слезы по любимым артистам…
Как нам стало известно, буквально несколько часов назад при правительстве РФ был сформирован специальный штаб, в задачи которого входит оперативное расследование случившегося.
Масштабы трагедии поражают не только миллионы обычных людей - все страны уже выразили свои соболезнования и предложили помощь в расследовании трагедии и проведении траурных церемоний. До сих пор, кажется, многие не осознали, что в течение одного трагического дня наша страна потеряла практически всех самых именитых артистов. Страшный сон стал явью...
|
|
Во всеобщей печали все мы склоняем наши головы и выражаем свои соболезнования родным и близким погибших.
Мы не знаем, как страна переживет ТАКОЕ и что ждет нас впереди. Но мы абсолютно уверены, что все мы должны знать: КТО ВИНОВАТ В ЭТОЙ СТРАШНОЙ ТРАГЕДИИ?
P.S. Никаких комментариев от «Независимых авиалиний» пока не поступало….
****
Момент истины настал…
Весь в своем великолепии, изящный и подтянутый, я стою на громадном выступе второго этажа и наблюдаю за самой грандиозной в истории шоу-бизнеса прощальной вечеринкой.
Я опускаю руку в карман. Ствол пистолета такой холодный и длинный. Я достаю его из брюк и поднимаю к лицу как можно выше. Этот ствол – самый надежный мой друг на этот момент, самый лучший инструмент. Вместе с ним мы войдем в историю! Я засовываю ствол пистолета прямо себе в рот. Неприятный привкус холодного металла заставляет меня брезгливо поморщиться. Интересно, правда ли, что вкус крови тоже отдает металлом?
Палец медленно отходит назад. Оттягиваю курок дальше… Щелчок… Перемотка…
Впрочем, СТОП!
Я думаю, все вы достойны знать, как все это начиналось…
Часть первая:
Москва-Киргизия-Москва
1.
Давление ударило в уши. Так часто бывает тогда, когда самолет начинает снижаться. Шум мотора, до сего момента убаюкивающий и плавный, превратился в настойчивый, резкий и неприятный. Отовсюду слышались звуки просыпающихся пассажиров. Кто-то потягивался, кто-то спал, возвращались в исходное положение кресла. Гул голосов набирал силу.
|
|
- Дамы и господа! – Послышался из динамиков хриплый голос. - Мы счастливы, блять… - Голос закашлялся. – Счастливы, что все-таки долетели жиивыыыми до этого, как там его… Валер, куда летим-то?
В салоне первого класса заржали, а модный немолодой чувак с бородкой во весь голос крикнул: «Бишкееееек!!!! Привеееет!!!!»
- А да, Бишкек! – Возбужденно продолжил голос. – А сейчас я, ваша офигенно сексуальная стюардесса, - новая волна смеха в салоне, - дам вам всем… - среди пассажиров началась истерика. – Дам вам всем выпить!!!
Летящие дружно заулюлюкали. Кто-то крикнул: «Женька, подъем!».
- Ваша стюардесса заканчивает свою трансляцию! Готовьте стаканы, так как жидкости у нас для них предостаточно! – И уже срываясь на крик, динамики завизжали. – Алкогольные спонсоры нашей поездки – группа МООООТЫЛЬКИИИ[1]!!!!!!!!!!
Из разделительной ширмы вывалился едва стоящий на ногах чувак в майке Armani с надписью камнями Swarovsky «Eminem Screws Gays». Его джинсы висели практически на бедрах, открывая красную резинку трусов от Hugo. По заплывшим глазам и опухшим векам было видно, что в полете парнишка совсем не спал, отдав предпочтение горячительным напиткам. Пройдясь нетвердой походкой по рядам и наполнив всем желающим стаканы, он плюхнулся на эффектную брюнетку на пятом ряду и стал что-то горячо нашептывать ей на ухо. Красотка по-поросячьи взвизгивала и томно говорила - «Дурак», откидывая голову и смеясь своим низким контральто…
|
|
Я проснулся. Уже окончательно. Сначала еще дремал, потом снова провалился в сон, а сейчас уже точно – проснулся. Снял с глаз самолетную повязку для сна, поднял шторку на иллюминаторе. Солнце ударило мне прямо в глаза, на секунду ослепив лучами. Я невольно зажмурился и на лбу проступили морщинки.
- «Пидорасы» – подумал я. – «Ну какого хуя они так орут? Голова раскалывается».
Нет, ну все-таки зачем же я согласился лететь на этот концерт со всей этой толпой, они же ногтя моего ломанного не стоят. Деньги-деньги-деньги – весь вопрос стоял именно в них. Ладно, чего ныть, отработаю, получу эту сраную «котлету» и по возвращению в Москву куплю Машке «AUDI ТТ». Хотя нет, «AUDI», слишком жирно для этой потаскухи будет. Хотя в постели она, конечно, супер. Ммм, я даже представил на своем теле ее мягкие ладошки… Но без кокоса совсем ничего не хочет, избаловал ее. Деньги – кокс, кокс – секс, деньги – секс, секс – любовь – любовь- деньги, круг начал замыкаться.
Откинувшись на кресле, я листал свежий выпуск «Вестника», читая самые громкие заголовки. Известный московский ресторатор Шевцов[2] открыл новое лаунж-кафе; опять салоны, магазины, бутики, презентации. С главным редактором «Вестника[3]» я не раз встречался на презентациях в столице. Тот еще мерзкий, дико манерный и заискивающий тип. Лебезил перед богатой публикой, объедался нахаляву устрицами, пиздил домой со стола дорогое шампанское….
Боже, как хочется спать… Уснуть бы еще хотя бы на часик. Еще бы часик и ничего не видеть…
Наконец мне принесли обед – роскошные блюда, сервированные в лучших традициях средиземноморской кухни. Я уплетал их и радовался, глядя на то, как эти жалкие твари вокруг заискивающе смотрят на меня. Глядите и давитесь слюной, жрите свою несъедобную пищу из пластиковых коробочек. Да, я достоин ваших взглядов, ведь я – Феликс Абрамович Серебрянников, самый популярный артист России! Даже не хочу перечислять все мои премии – «Народный Артист», «Заслуженный Артист Республики», обладатель «ПАМК[4]», девяти «Платиновых пластинок[5]» и бог его знает каких наград еще… Слишком много для одного человека, даже для меня.
Господи, ну как же орут эти придурки вокруг!!! Я просто не могу их терпеть!! Что же вы ржете, тупые лошади?!!
-ТАК!!! – вскочил я с кресла и заорал на окружающих. -ЗАТКНЁТЕСЬ ВЫИЛИ НЕТ?!!
- Простите, Феликс Абрамович, мы будем потише.
Щас, блять, будут они потише, как же. Расставили ноги, дали Бессонову[6] и думают, что теперь офигенные пивцы. Именно пИвцы – вон, уже весь вискарь халявный в самолете выдули, все бы им только бесплатную выпивку литрами жрать. О! Задумался я, надо на обратном пути будет купить кумыса – не той дешевки завезеннойво все супермаркеты, что в Москве продают, а настоящего, киргизского, кувшинчик. Ванечка кумыс любит, да и я люблю – хорошо алкоголь запивать…
Уши после сна воспринимали все происходящее как мерный гул. Катя со скуки играла с Алисой в нарды, Волоскова поучала какую-то молоденькую девочку-певичку. «Мотыльки» и «Азарт[7]» глушили вместе коньяк. Вглядываясь в молодое, но уже покрытое морщинами лицо солиста «Азарта», Николая Австревича, я вспоминал недавнюю историю, как он почти не пил, ибо полгода лежал в очень модной французской клинике, борясь с алкогольной зависимостью. Однако, похоже, даже дорогущие капельницы, стоимостью 1000 евро за штуку, не смогли выкачать из его организма всю дурь – в последние недели Австревич стремительно возвращался в объятия зеленого змия.
Киносян сосисочными пальцами гладил бедра какой-то омерзительной деревенской на вид девки, Инга Лайпе манерно рассказывала про будущую презентацию и свой новый дорогущий клип. Остальные пили… О, эта божественная амброзия, разливающая в их уста. Пили все – молодые и старые. Старички сцены, сидящие спереди, отечески поглядывали на молодежь. Вайтман рассказывал Малинову про новые зубы, потом про швейцарский SPA – какой-то невероятно популярный в Европе курорт. Они смеялись, вспоминали старые награды и премии – какие там, ленинские, сталинские, времени Николая II и т.д. О боже, забавные нелепые динозавры, давно отжившие свой век.
Молодежь же гуляла с полным отрывом. И эти сволочи как раз досаждали мне больше всех. Откуда у них столько прыти, столько энергии творить этот шум? Своими криками, возгласами и воплями они заполнили весь самолет. Когда какой-то нетрезвый юнец в спортивном костюме PUMA VIP случайно задел мое кресло, когда мчался мимо, я чуть не съездил в порыве гнева ему в ухо, однако когда он улыбнулся и извинился, мне стало не по себе. Я даже почувствовал толику стыда. «Да ладно, все нормально» – сказал я. Настроение стремительно портилось, я чувствовал себя тряпкой, никчемностью, молодежь орала все громче. Наконец, недолго думая, я принял решение – надо успокоится и куда то выйти отсюда…
Обычно звездам всегда разрешено делать больше, чем простым людям. Я знал, что во время заказных «звездных» чартерных рейсов многие из артистов могли войти в кабину к пилотам и попросить поуправлять самолетом. Пилоты часто позволяли артистам почувствовать волны адреналина, таким образом возвышаясь в глазах своих коллег. Они любили рассказывать: «Летел я тут с Доброхваловым[8], дали ему порулить – полный мудак, даже диск не подарил». Или: «Летели тут с Юлей из «Серебряной сказки[9]», так она и на плакате роспись поставила и диск для жены подарила. Классная телка, и грудь у нее была такая классная, когда сидела за штурвалом – ВОООО!!!!!!!!!».
Вот и я, решил дать возможность пилотам похвастаться собой. Я встал с кресла и направился к кабине. Попутно мне улыбались все эти животные первого класса, я презрительно смотрел им вслед. Я быстро дошел до двери, вошел внутрь и обратился к летчикам со следующей просьбой:
- Ребят, а можно мне за штурвалом посидеть?
- Конечно, Феликс Абрамович. – Заулыбался молодой летчик. – Как же мы вам отказать можем?
- «Еще бы». – Подумал я. – «Попробовал бы ты мне отказать!».
Через мгновение я уже был за штурвалом.
Господи, какое же прекрасное это ощущение! Я управлял самолетом, а передо мной на многие километры простиралось лишь бескрайнее синее небо – свободное пространство, пустое и легкое, лишь редко перемежающееся мутью облаков. Все было передо мной как на ладони. И где-то тут, в этой синеве, парил наш самолет – звездный лайнер несущий к слушателям весь спектр звезд от небольших до самых великих. Зажмурившись, я представлял себя кем-то вроде Демиурга. Все собравшиеся в салоне – мои рабы. Могу повернуть налево – они полетят налево, сверну направо – направо полетят. А еще я мог одним неловким движением свалить самолет в штопор и угробить их всех. Последняя идея чертовски мне понравилась, но жаль, что в самолете был я, а умирать заурядной смертью вместе со всеми этими ничтожествами мне вовсе не хотелось.
Тогда я придумал другой трюк…
Я слышал от знакомых летчиков такую штуку, что, если разогнать воздушный лайнер до скорости 1000 километров в час, самолет проходит звуковой барьер, после чего все сидящие в салоне получают мощный хлопок по ушам. Удар не опасен для жизни, но на самом деле, очень сильный. Говорят, что у людей со слабыми кровеносными сосудами может даже пойти кровь из носа или ушей…
Этот эксперимент показался мне очень интересным.
- Как тут набрать скорость? – Спросил я у пилота. – Хочу, кхе-кхе, - закашлялся я, - посудину эту немного разогнать.
Молодой парень смутился.
- Вообще-то, вы знаете, Феликс Абрамович, это не очень хорошо. Нормы безопасности не рекомендуют!
- Правда?! – Для виду расчувствовался я. – Какая жалость! Всегда в детстве мечтал летать. Дайте хоть сейчас исполню свою мечту!
Пилот покачал головой, но показал на рычаги скорости, предварительно пригласив своего напарника сесть рядом.
О, боже, получилось!
Штурвал самолета держался в моих руках уверенно. Датчики скорости показывали 950 км. Выдвигая ручку от себя, я вспоминал старые фильмы про летчиков и уверенно разгонялся. Быстрее-быстрее, еще быстрее – черт!!! Я даже не заметил, как пересек этот рубеж! В ушах неожиданно треснуло, в глазах потемнело – полный пиздец, толчок!
Ох, по-моему у меня даже закружилась голова. Какой кайф. В чемоданчике, по-моему, был корвалол.
Пилоты, естественно, перепугались. Я сделал совершенно невинное лицо:
- Ой, а что случилось?
- Вы превысили звуковой барьер, Феликс Абрамович, этого нельзя было делать…
- Надеюсь, ничего страшного нет?
- Все поправимо, тьфу-тьфу. Только Феликс Абрамович, пожалуйста, не надо этого больше делать, пассажирам явно не понравилось. Давайте осторожнее, выходите из за штурвала, а я все настрою…
Тем не менее, собой я был очень доволен. Красивый ход! Удар коснулся всех! Такое ощущение, будто я лично пробежался по всему салону и дал в ухо каждому пассажиру, при этом оставшись невидимкой!
Когда я вышел из кабины пилотов и направился к креслу, все звезды молчали и смотрели только на меня. Все были в шоке. Никто не мог вымолвить даже слова. С довольной улыбкой я посмотрел на Кристину Лотареву[10], которая платком зажимала нос. Я чувствовал в глазах собравшихся страх, а в себе – мощный прилив эмоций, настоящее превосходство. Наконец решился открыть рот Леонов[11], ну типа, как один из самых влиятельных.
- Феликс? Что это было?
Я улыбнулся.
- Зачем задавать нелепые вопросы, Антон, тем более, если ответов на них ты не поймешь.. Налей мне лучше…
Он несколько секунд туповато, как зомби, смотрел на меня, а после потянулся за бутылкой.
2.
Горная дорога, тянущаяся на пятьдесят километров от Иссык-Куля, была еще пуста, лишь редкие авто медленно проезжали по ней, наученные горьким опытом лихачей, сорвавшихся в обрывы, так и не доехав до конца. На секунду показалось, будто пробежала тень, звук утренней тишины смешался с гулом, а еще через секунду из-за перевала показался первый автомобиль.
Это была машина полиции. Сигнальные маяки на крыше и характерный звук сирены не давали усомниться. Вслед за ней выплыла еще одна, еще… А затем, через несколько мгновений, из-за перевала стали выезжать одинаковые, черные, как смоль, «Мерседесы» S-класса с правительственными номерами по порядку – х111хх, х112хх, х113хх, х114хх и так далее. За ними ехало еще десять микроавтобусов «Мерседес», а замыкали колонну два «Икаруса» с черными занавешенными окнами и еще одна полицейская машина сопровождения.
Немногочисленные встреченные автомобили уступали кортежу дорогу, пугливо вжимаясь к обочине, редкие зеваки открывали рты и показывали на машины пальцем, пока они окончательно не скрывались из вида.
Примерно через полчаса колонна бодро въехала в город и перестроилась под уличное движение. Довольно быстро машины достигли аэропорта, где были припаркованы водителями на специальной закрытой вип-стоянке. Колонну уже давно ждали артисты. Высыпавшие из самолета, они буквально изнывали в желании момента, когда смогут, наконец, усесться в комфортабельные авто и отправиться в роскошную гостиницу под Иссык-Кулем, отдохнуть. На всех выездных гастролях звездам давали личный транспорт, который распределялся по списку заранее. За каждым певцом закреплялся свой собственный автомобиль с водителем, который на время пребывания в городе он мог использовать на полное свое усмотрение.
В стороне от толпы стоял и я, покуривая мой любимый «Парламент» и брезгливо морщась от ломки в суставах. После утомительной поездки болела голова, а от ужасно непривычного климата гудело тело. Как и всем, мне хотелось быстрее покончить с этим чертовым ожиданием и скорее отправиться в комфортабельный номер гостиницы.
Тем временем, наш концертный администратор Андрюха начал последователь называть фамилии артистов и номера машин. Звезды с облегчением рассаживались. Наконец, очередь дошла и до меня. Признаться, я ожидал услышать свою фамилию гораздо раньше, и когда меня поставили почти в самый конец, я сильно удивился. Так или иначе, виду я не подал и довольно хмыкнул, когда Андрюха произнес мое имя.
- Феликс, твой – х113хх. – Сказал администратор и при этом почему-то зловеще улыбнулся.
Мне не понравилась эта улыбка. В ней было нечто мерзкое и таинственное. Я глянул на мой «Мерседес». Что-то в нем было явно не то. Он мне не нравился. Я осторожно подошел к авто, будто боясь, что оно заминировано, посмотрел на капот, затем погладил его ладонью. На ощупь ничего не чувствовалось, но визуально отчетливо казался явный дефект. Как будто вмятина, возникшая от аварии, а может – небрежная полироль. Вывод, в любом случае, я сделал ясный – мне хотели подсунуть плохой автомобиль!
Пока остальные болтали, я повернулся к администратору и тихо, приглушенным голосом, сказал:
- Андрюха, я не поеду на этой машине.
- Всмысле? – Тот оторвался от списка и вытаращил на меня глаза.
- В прямом. Не поеду.
- Почему?!!!
- Она мне не нравится.
- Но почему? – Андрюха буквально побледнел, тем самым как будто выдавая свою причастность.
- Не знаю… Она какая-то…
И тут я запнулся. Действительно, я не знал, как объяснить мои страхи. Сказать все, как есть?!! Да на меня посмотрят как на сумасшедшего и засмеют! У меня не было ни фактов, ни доказательств. Поэтому я, пытаясь ответить хоть как-то адекватно, сказал:
- Она старая…
Андрюха вытаращил глаза еще сильнее, став походить то ли на филина, то ли на барана. Мы подошли с ним к «Мерседесу»: я начал показывать несуществующие вмятины, пинал «типа спущенные колеса», обращал внимание на «царапанные фары» и т.д. Я никак не мог объяснить Андрюхе свое чувство страха, мне просто не хватало слов. К нам подошли и другие артисты, уставшие стоять и недоумевавшие, почему мы не можем, наконец, поехать в гостиницу. Завязался спор. Все старались меня убедить, будто они все входили этот заговор.
- Феликс, ай, ну ты чего? – Недоумевал Киносян[12]. – Ну какая это вмятина? Господи, ну брось ты, полная глупость.
- Ну ты прям заважничал. – Смеялся известный татарский певец Садиров[13], переводя взгляд на свое авто. – Вон, посмотри, мне дали даже еще хуже, а я не жалуюсь.
- Нет! – Кипятился я еще больше. – На старой машине я не поеду!!! М-меня… не обманешь… Правда прорывалась у меня из уст, - м-меня не проведешь…!!!
- Феликс?!! Ты что?!! – Перепугался Андрюха. – Какое «обманывать»?! Они все новенькие, из личного президентского парка, я лично каждую отбирал!
Спор накалялся, я все больше краснел. Мне казалось, что собравшиеся надо мной просто смеются и пытаются провести. Бесплодная дискуссия могла бы продолжаться до бесконечности, и я бы, наверное, точно не выдержал и вспылил, если бы не Миша Скворцов[14]. Подойдя к моему «Мерседесу» спереди, он посмотрел вниз, на бампер, и вдруг со всей мочи захохотал:
- Ха-ха, Феликс, ну ты, бля, даешь! Что ж ты сразу не сказал, что такой суеверный?! Ну конечно, ребята, номера-то х113! А мы-то думаем, чего тебе нормальная машина кажется старой… Оказывается, просто цифра несчастливая не понравилась, да, старик?
Конфуз от нелепой ситуации мигом ушел, собравшиеся начали громко смеяться. Даже я улыбнулся, ловко оценив ход, который преподнесла мне фортуна. Конечно я, как человек взрослый и умный, никогда не относился серьезно ни к какой мистической чепухе, однако объяснение Лени в данной ситуации меня полностью устраивало.
- Ну да. – Я выдавил из себя озабоченную ухмылку. – Ужасное число.
- Ой, да ладно, Феликс! – Подмигнул Миша. – Чего только не бывает! Ты знаешь, например, что Дональд Трамп, один из самых богатых людей мира, панически боится любой инфекции и требует тысячу раз перемыть все вилки в том ресторане, куда он идет? А Билл Гейтс? А тот чувак из «Авиатора» – самолетный олигарх? Смотрел? Короче, - засмеялся он, - ладно, бери мою тачку, а я на твоей поеду. У меня она «девятнадцать», идет?
- По рукам! – Улыбнулся я. «Мерседес» Миши меня полностью устраивал.
Запрыгнув на мягкий диван заднего сидения, я ехал и радовался тому, как смог красиво обвести всех вокруг пальца. О тех, кто хотел подстроить мне эту подлость с машиной, я даже уже давно забыл. Впереди меня ждал кондиционер гостиничного номера, потрясающий сервис, а еще – огромная кровать, в которую мне прямо не терпелось плюхнуться.
3.
Президентский отель, где нас разместили, напоминал нереальное царство роскоши. Номер был гигантских размеров – в нем реально могло разместиться человек двадцать. Внушительная тридцатиметровая ванная с джакузи, навороченной душевой кабиной и биде; три спальных комнаты, кабинет. А главное, конечно – огромные кровати-балдахины, увенчанные бархатными подушками, словно сошедшие со страниц сказок Шахерезады.
Мне чертовски нравилось все это великолепие. На фоне его я чувствовал себя кем-то вроде прославленного полководца, отдыхавшего после ратных дел. Но еще больше меня тешила другая мысль: я нахожусь в том месте, куда закрыт путь простым смертным. Здесь могла проживать лишь настоящая суперзвезда.
Но вдруг, когда я остался один, меня нереальный прилив злобы. Это было странное ощущение – смесь гнева и одиночества, скопившихся во мне за последнее время. Все вокруг казалось мне неестественным и уродливым, картины на стенах – откровенными подделками, живые цветы в вязах – увядшими и ненатуральными. В бешенстве я метал зрачками по сторонам, пытаясь найти хоть какую-то зацепку. Я чувствовал себя червяком, попавшим в консервную банку.
И тут, неожиданно, мой взгляд коснулся огромного корабля в бутылке, который стоял на верхней полке шкафа. Роскошный галеон был выполнен с огромным старанием – видно, что делавший его моделист по-настоящему над ним трудился. Я подошел к шкафу ближе, поднялся на носки, аккуратно снял бутылку, посмотрел внутрь, повертел в руках. И тут меня осенило – я понял все, абсолютно все! Точно, я был как и тот корабль – никчемная дорогая безделушка. Зажатый в тиски окружающего мира, я совершенно не мог из них выбраться и обрести свободу - как от корабль из своей стекляшки!
Виски скрутило в порыве ненависти, к горлу подкатил рвотный комок. Не контролируя себя, я бросил бутылку на пол и стал топтать ее ногами. Я бил и бил, кроша стекло, размалывая корпус, борта, мачту – ломал галеон до последней детали. И лишь когда останки корабля устлали передо мной густым ковром пол, я остановился. Ха-ха, под ногами у меня валялся лишь мусор! Жалкий мусор!!!!!
В голову закрался простой вывод: сколько бы не стоила вещь, билась и ломалась она совершенно одинаково. И уж тем более – столь же убого выглядела, будучи мертвой и разрушенной!
Только я задумался, стоит ли перенести подобную концепцию на людей и доставших меня коллег по эстраде, дверь номера внезапно отворилась. От неожиданности я аж вздрогнул, рассудок мигом вернулся, а навязчивые идеи – отошли. По-утиному вытянув шею, я осторожно повернулся. Какого же было мое облегчение, когда я увидел в комнате лишь простого официанта, который стоял как вкопанный и был напуган не меньше меня.
- Фух… - Устало выдохнул я, расслабляясь. – Тебя что, стучаться не учили?
- П-простите, Ф-феликс Абрамович. – Залепетал киргиз. – Я в-всего-лишь хотел посмотреть в-все ли у вас нормально, н-не нужно ли ч-чего-нибудь… ОЙ!!!!!
Он увидел осколки галеона…
Надо было видеть то потрясение, которое охватило молодого паренька. Официант бросился на пол, стал перебирать осколки, пытаться их собрать. Он дрожал и трясся, стоя на коленях, как липка.
- Ладно, забей… - Сознание уже полностью ко мне вернулось. – Ну пошлалил чуть-чуть, случилось… Серьезно… - В моем голосе чувствовалась некоторая неуверенность. – Забудь…
Я понимал, что ситуация становится глупой, а причуды свои объяснить я не мог.
- Ф-Феликс Аб-брамович. – Дрожал передо мной парнишка. – Это же почти антик-кварная м-м-моддель… Она с-стоит ц-целых две тысячи д-доллларов….
- ДВЕ ШТУКИ?????? – Заорал я в бешенстве. – ЗА ЭТУ ТО ХРЕНЬ?!!! ТАК…. ТАК!!!! СТОП!!! – Схватился я за голову. – Хорошо-хорошо, бог с ними… две штуки.. Я заплачу….
Достав кошелек, я отсчитал пареньку сто баксов за молчание и пообещал возместить все убытки на выезде. Когда дверь за официантом захлопнулась, я плюхнулся на кровать и стал растирать глаза. Господи, ну что это за жопа со мной творится?!! Еще не хватало сейчас мне сплетен и проблем. Не дай Бог, другие звезды узнают о моем «подвиге» – то-то говна будет. Все разнесут по тусовке, мол «Феликс, ха-ха, нажрался, устроил погром», припишут мне вообще невесть что, будто я еще и на персонал кричал, разбил не что иное, как полотно Да Винчи… Надеюсь, официант будет молчать. Иначе… А впрочем, что иначе – иначе пиздец ему….
Немного повалявшись, я даже позволил себе расслабиться и уснуть. После трех часов сна вещи воспринимались намного проще. вещи воспринимались намного проще. Приняв души, я даже почувствовал себя свежим и бодрым – почти как до этой чертовой поездки. Я подошел к шкафу, оделся попафосней, после чего спустился вниз. Мы шикарно отужинали со Сватенковым в ресторане – съели почти ведро национального супа шарпо, потом были еще самсы, шашлык, салаты, водка, вино, какая-то местная выпивка. После роскошного обеда мы решили поехать в казино – специально для нас киргизские власти предоставили роскошный комплекс «President Stars», выделив отдельные залы для игры и отдыха.
Сватенкову было лень вызывать своего водителя и он отправился вместе со мной, на моем авто. Его присутствие стало просто невыносимым и испортило всю поездку.
- Эх, Феликс… - Скулил он, всмаркиваясь носом. – Помнишь 1993 год, концерты перед бандосами, стадионы, овации? Многотысячные концертные залы, которые мы собирали по всей России одним щелчком пальца? «Национал FM», бабло, возможности, откаты…. А сейчас…. – Он снова сморкнулся. – Ерунда абсолютная…. Мы же умираем, понимаешь…. Приходит век новых звезд…
Прежде чем рассказывать дальше, стоит дать некоторый комментарий по поводу фигуры Сватенкова, личности с судьбой весьма типичной для многих известных звезд начала 90-х. Изначально Сватенков не был вообще никем и ничем – в советское время более десяти лет он работал актером в одном из малых московских театров. Однако когда в 1991 году на горизонте забрезжили новые времена, а на броневичок взобрался революционер эпохи – Ельцин, старая беспечная жизнь артиста резко пошатнулась. Денег не хватало не то что на элементарную потребительскую корзину, но даже на дешевый алкоголь – столь необходимый в том, чтобы тихо умереть неудачником и спиться. Но тут судьба оказалась благосклонной к молчаливо пьющему Сватенкову и подарила ему шанс. Его сестра, девка таки довольно красивая, вышла замуж за Илью Прокофьева – крупного московского авторитета тех времен, держателя главных продуктовых баз столицы и целой сети магазинов. Как и многие бандиты, Прокофьев оказался человеком душевным и снисходительным к своему свояку – он познакомил его с серьезными продюсерами и даже вложил в него немалые деньги. Свежеиспеченному певцу быстро придумали новый имидж: с острыми чертами лица и смуглой, доставшейся от цыганских предков кожей, он стал «русским испанцем» - жарким исполнителем, горячим и страстным, которого позиционировали у нас на сцене в качестве настоящего «мачо». Первые гастроли, овации, успех – сотни мастурбирующих домохозяек перед телевизорами, слава секс-символа страны, огромные доходы, алкоголизм, наркотики, беспечная жизнь и вера в непоколебимость будущего. Однако, как это часто и бывает с людьми, золотой век Сватенкова оказался недолговечным. В 1994 году Прокофьев был убит при совершенно диких обстоятельствах – его бронированный «Мерседес» расстреляли из автоматов прямо в центре столицы на одной из самых оживленных улиц, после чего старые партнеры авторитета начали резво делить его имущество. Личная карьера Сватенкова тоже пошла наперекосяк: деньги у семьи кончались из-за мотовства ее членов, а продюсеры, ранее боявшиеся «продуктового вора в законе», стали к певцу намного менее благосклонны. Наконец, и пик его популярности прошел – мода на «мачистых» испанцев сменилась зажигательными латиносами, а позже – и смазливыми молодыми мальчиками, вдобавок куда более пробивными, энергичными и многочисленными. В итоге, к реалиям 2007 года Сватенков представлял следующее: полуспившийся-полускокаинившийся артист «старой волны», постоянно лечащийся от депрессии, три раза пытавшийся из-за кокса покончить жизнь самоубийством, приглашаемый на все крупные концерты и мероприятия за старые заслуги, но в целом, никем в тусовке не уважаемый. Короче –жалкий призрак былой славы, вечно ноющий «непризнанный гений», с которым даже находиться рядом было откровенно стыдно.
Поначалу я старался не обращать на Сватенкова внимания и скучающе смотрел в окно. Проплывающие по краям дороги пейзажи были грустными и одинаково серыми. Вскоре, к тому же, стемнело, и я уже вообще ничего не мог различить.
- А помнишь Тимура[15]? – Не унимался Шурик. – Господи, какой был артист! И кончил ведь с собой, кончил, а еще до этого год валялся в психушке! Не смог вынести эту давку, этот бесчеловечный и забивающий талант мир! И я также кончу, и ты! Ты ведь тоже уже немолод, не на том пике популярности, как раньше….
Вот этого я уже просто не мог вынести! Что, какой-то осмеиваемый всеми и презираемый лох будет указывать мне место?!! МОЕ МЕСТО?!!! ДА, Я ЖЕ ФЕЛИКС АБРАМОВИЧ СЕРЕБРЯННИКОВ, ВЕЛИКИЙ ФЕЛИКС АБРАМОВИЧ! От сраного Муходищенска до модного ресторана в Москве – везде ставят мои песни, везде продаются мои диски, везде стоит мой лейбл!!! И этот кусок слизи смеет мне что-то еще доказывать?!! Кровь прилила к голове: не выдержав, я повернулся к Сватенкову, уставился своими зрачками в его, и, пылая от злости, заорал:
- ДА ЧТО ТЫГОВОРИШЬ, ШУРИК! ПО-МОЕМУ, ТЕБЕ ПРОСТО ХВАТИТ НЫТЬ!!! ЗАПИСЫВАЙ АЛЬБОМЫ, КОНЦЕРТЫДЕЛАЙ, КЛИПЫСНИМАЙ – ВОТ ТЕБЕ И ЗАНЯТИЕ! НО ТОЛЬКО ПРЕКРАТИ СВАЛИВАТЬ СВОИ ПРОБЛЕМЫНА ДРУГИХ, Я ТЕБЯ ОЧЕНЬ ПРОШУ, ПОЖАЛУЙСТА!!!
- Феликс! – Сватенков в страхе опешил и вдруг проникновенно посмотрел на меня. – По-моему, ты прав… Мой друг, как ты прав. Черт, Феликс Абрамович, ты мой единственный настоящий друг на этой сцене, мой единственный верный учитель и настоящий герой. – Он полез на этом месте ко мне обниматься и целоваться, от чего меня просто передернуло. Только пьяной и кокаиновой педерастии мне щас не хватало….
- Шурик, - сказал я, отстраняясь в сторону и глядя в окно. – Ты сколько уже снюхал?
- Всмысле? – Изобразил он, что не понял меня.
- Ну ты постоянно сморкаешься, - я указал на его нос. – Сколько ты пропустил уже кокса? И черт, я главное, я не могу понять, откуда ты его уже взял. Мы вроде часов пять назад только прилетели сюда из-за границы, а в тебе сидит уже, минимум, грамм.
- Феликс… Ну ты что… - Начал он возмущенно оправдываться. – Ты же знаешь, что я уже две недели как завязал… Ну ладно-ладно, - он доверительно посмотрел мне в глаза. – Я совсем же чуть-чуть, треть грамчика, немного. Блин… ну Феликс, пойми… - Заныл он. - У меня ведь такие проблемы….
- Не понимаю. – Сказал я. – И понимать не хочу.
Следующие минут десять Сватенков молчал, однако потом снова начал ныть. Когда мы приехали, я был дико рад, что путешествие закончилось. Полет в самолете с уебками-крикунами, поездка в машине с неудачником. Какие еще сюрпризы готовила мне матушка-природа? Такое ощущение, что каждая тварь на этом свете хотела меня взбесить!
Чем больше об этом я думал, тем сильнее мне хотелось напиться и просто отжечь. Расслабиться как обычный человек, показать всем, что я круче. Быстро оторвавшись на входе от спутника, я уже вскоре сидел в баре с артистами, смеялся и наливал себе коньяк. Потом, на спор с Лихачевым[16], мы стали глушить «Царскую» из графина. Глядите на меня, да! Я лучший!!!
По телу уже разливалась приятная слабость. Виски медленно и зазывающее трещали.
Заметив сидящую за столиком в углу девочку, я подошел к ней. Высокая голубоглазая красавица двадцати двух лет в облегающем черном платье с глубоким декольте, подчеркивающим ее шикарную грудь, давно уже соблазнительно мне улыбалась. В паху приятно закололо, мой «богатырь», как по сигналу, поднялся вверх. Я быстро разговорился с красоткой, мы выпили с ней шампанского, потом поднялись наверх. Там я заказал еще бутылку бургундского и стал рассказывать спутнице всякие истории про жизнь московского бомонда…
Да, детка, сиди, смотри и слушай. Конечно, Москва, рестораны, да. Сцена? Ооо… Помню наш выход в 99-ом в Юрмале. Продюсерский проект в Майами? Ну зачем тебе об этом знать? Клип Веларди[17] в Венеции? Ну конечно. Париж? Да-да-да. Разумеется, я был в Париже. Еще в Вене, Праге, Стокгольме, Лондоне. Ты хочешь увидеть настоящий Биг Бен? Что, Мадонна? Нет, я лучше. Позволь мне показать свой Биг Бен тебе – только тебе одной, лично. Мой президентский люкс в отеле. Моя рука уже скользит по бедрам вверх. Ты легонько дрожишь и постанываешь, я целую твою шею, говорю нежные слова. Тебе немного стыдно, ты боишься мне сдаться так быстро, но аромат шампанского и сладость внизу живота уже берут над тобой верх. Конечно, люби меня, люби меня, детка, ведь я – твой принц, несмотря на свои сорок два, настоящий принц. Жаль только я обитаю не в твоей сказке, но вот ты зато мне можешь пригодиться…
А что было дальше, было просто чудесно. Я словно летал во сне, грезил наяву розовыми облаками. Ты стонала и кричала в моих руках, извивалась в моей постели, я нежно и трепетно входил в тебя и ласкал. Твои чудные груди в моих руках, твои чудные волосы на моей спине и шее. Я гладил тебя всю, целовал твои соски и овладевал тобой. Твое тело – словно пружинка, упругая крепкая пружинка, которая полностью принадлежала мне.
Ты одна из тех, кто мечтает и верит. Я один из тех, кто покоряет и берет.
Да, я лучший, я лучший. И ты с этим согласилась. Только я достоин быть на твоей эстраде, заниматься сексом с тобой, быть суперзвездой. Ибо я – это бог, я всесильный певец и продюсер. Я пророк этой сцены, магистр и просто титан.
Бурный оргазм: ты кончила, наверное, раз восемь. Я был просто великолепный. Да, я великий Феликс, великолепный Феликс, да.
В конце ночи мы уснули, обняв друг друга и прижавшись покрепче к нашим телам…
4.
Пробуждение с утра было просто ужасным. Я проснулся в номере в холодном поту.