Кто убил Кассиля? Дело антисоветской группы саратовских писателей




Алексей Голицын

 

На протяжении нескольких десятилетий в культурной среде города Саратова циркулирует бродячий сюжет, суть которого сводится к вопросу: кто виноват в гибели Иосифа Кассиля, брата известного писателя Льва Кассиля, который описал жизнь их семьи в популярном романе «Кондуит и Швамбрания»? Согласно одной версии, в 1937 г. после доноса поэта Вадима Земного1. Иосиф Кассиль был арестован и расстрелян, а писательница Валентина Мухина2 (впоследствии Мухина-Петринская) получила 10 лет лагерей. Согласно другой, Мухина-Петринская оболгала Вадима Земного, чтобы скрыть факт своего доноса на Кассиля. В пользу последней версии обычно приводятся строки из мемуаров Мухиной-Петринской «На ладони судьбы»3, где описана вымышленная встреча в лагере с Кассилем, который к тому времени был давно расстрелян. В советские годы прикрепленные к парторганизации саратовских писателей сотрудники КГБ в кулуарах сообщали, что если бы Мухину-Петринскую вовремя не посадили, она посадила бы всех остальных.

О том, что происходило в этой организации в годы государственного террора, до настоящего времени было известно только от уцелевших членов СП, которым по понятным причинам трудно было сохранять объективность. Ситуацию усугубляет отсутствие документов о довоенной деятельности творческого союза — в 1973 г. в Саратовском областном архиве произошел пожар, в результате которого погибли все протоколы писательских собраний до 1947 г.

Попытаемся выстроить хронологию событий, опираясь на документы других организаций и материалы периодической печати (сохранены орфография и пунктуация оригинала).

Итак, в мае 1935 г. отдел партийной пропаганды, агитации и печати Саратовского крайкома ВКП(б) составил документ, определивший расклад сил в создаваемой в регионе писательской организации. «Список писателей»4 включал всего 10 человек — так называемый литактив, где первым номером шел «писатель-профессионал» Вадим Земной, а десятым — сотрудник редакции газеты «Молодой сталинец» и рецензент Иосиф Кассиль, не написавший к тому времени ни одного художественного текста. Тем не менее партийные товарищи предполагали «использовать его на работе секретарем краевого управления союза писателей»5.

До начала травли в 1937 г. Кассиль выступает в печати с критическими заметками и рецензиями на книги и спектакли, преподает марксизм в Институте механизации сельского хозяйства, его переводят из газеты для юношества на должность завотделом литературы и искусства в газету «Коммунист». Он состоит кандидатом в члены ВКП(б). А кроме того, вместе с Вадимом Земным и Валентином Смирновым-Ульяновским6, входит в редколлегию «Литературного Саратова». К третьему номеру редакцию этого альманаха «усиливают» Владимиром Касперским7, который параллельно возглавляет газету «Коммунист», — этот факт сыграет роль в дальнейшем.

 

27 марта 1937 г. подписан в печать третий выпуск «Литературного Саратова», где опубликованы стихи Земного, рассказ Мухиной «Под багровым небом»8 и повесть Иосифа Кассиля «Крутая ступень» — его первый опыт в прозе.

 

28 марта 1937 г. Иосиф Кассиль выступает на общем закрытом собрании низовой парторганизации ВКП(б) Института механизации. Обсуждаются итоги Февральского пленума ЦК ВКП(б) и в частности — «случаи обнаружения троцкистов в наших рядах». Кассиль произносит речь, которая не только объясняет его политическую позицию, но и направлена против вышестоящего партработника, сидящего в том же зале секретаря парткома: «Очень много учеников Бухарина работали в Саратове, много у нас работали враги народа — в нашем ин-те были директор — Косов — враг народа, Пономарев, Сухов и др. Отчитывались секретари парткома очень редко. Парторганизация знала, что Сухинин плохой руководитель, но, почитая чин, об этом не говорили. В кулуарах говорят, что доклад тов. Панкратова очень не понравился, но вслух не заявляют. Мы ряд тт. исключили неправильно (Гамаюнов и др.), но уроков не извлекли»9.

Что за фигуру взялся критиковать Кассиль, становится понятно из выступления их коллеги Страхова: «Тов. Панкратов занялся проверкой вместе со швейцаром студентов по документам при входе в институт с целью выявления троцкистов, но я считаю это неправильным, ибо по документам не выявишь троцкистов»10.

 

8–10 апреля 1937 г. на закрытом партсобрании Кассиль позволяет себе прямые выпады против секретаря Октябрьского райкома партии Филькова, «в докладе которого было полно освещено состояние парторганизации в РК, но не было указано, как работает сам РК, его отдельные члены бюро: аппарат, как расставил силы РК, сколько вынесено неправильных, впоследствии отмененных самим РК решений об исключении.РК ВКП(б) очень мало занимался вопросом культурной пропаганды. РК не знает, кто в районе лучший физкультурник, лучший затейник и т.д. Дело с переводом кандидатов в члены партии11 по району обстоит неблагополучно»12.

 

1 мая 1937 г. Валентина Мухина публикует в саратовской газете «Коммунист» рассказ «Бригадир» — ее следующее появление в печати произойдет лишь в 1954 г.

 

15 мая 1937 г. в «Литературной газете» выходит рецензия А. Жучкова «Литературный и идейный брак» на третий номер «Литературного Саратова». Достается всем авторам альманаха, но в особенности — Кассилю. И если стихи Вадима Земного свидетельствуют о его «неграмотности и безвкусице», то Кассиль «напечатал халтурную и политически вредную повесть “Крутая ступень”». В ней «руководители парторганизации (секретари горкома) изображены карикатурно. Новый секретарь горкома Беляев дан в повести человеком, покрывающим деятельность троцкистов. Студенты и преподаватели института показаны или обывателями (физик Шиловцев), или негодяями (студент Верещагин), или выполнителями троцкистских планов».

Рецензент пишет: «Нам известно, что кое-кто из саратовских писателей указывал И. Кассилю на вредность повести. Но, как видно, с этими указаниями Кассиль не посчитался. Что это? Зазнайство или стремление протащить в печать политически вредное произведение? Саратовские писатели не растут, не работают над собой. Да и что им собственно стараться! Кассиль и Земной — члены редколлегии альманаха и члены правления саратовского отделения ССП. Ну, а своя рука, как известно, владыка!» — делает вывод Жучков.

 

16 мая 1937 г. А. Жучков в качестве «представителя центрального союза писателей» присутствует на общем собрании писателей Саратова. «Я заявляю, что повесть Кассиля “Крутая ступень” политически вредная вещь, которая выгодна классовым врагам. Я только удивляюсь, почему партийные и общественные организации Саратова до сих пор допускают, что альманахи имеются в продаже. Тов. Кассиль скомпрометировал себя как кандидат партии, находящийся на должности ответственного секретаря»13, — выступление Жучкова зафиксировано в стенограмме собрания, переданной в отдел культпросветработы Саратовского обкома ВКП(б).

Заметим, что в это время по всей стране меняется принцип руководства краевыми и областными организациями Союза писателей. «Вместо громоздких правлений, сидевших над маломощными, карликовыми организациями, вводится институт уполномоченных правления Союза советских писателей. Ни для кого не секрет, что в своем большинстве это были отнюдь не жизнедеятельные органы. Подобные правления являлись питательной средой для развития микробов семейственности, кумовства, самоснабжения и т.д. К ним присасывались литературные проходимцы, Хлестаковы, а подчас в такой “тихой заводи” вили свои гнезда троцкистские вредители»14.

В саратовской литературной организации, где секретарем правления был Иосиф Кассиль, «впервые со времени выборов (август 1934 года) был заслушан отчет о работе правления. Выступавшие отметили полную бездеятельность правления. Писательская организация стояла в стороне от политической жизни страны. Отмечались бюрократические методы работы редколлегии альманаха “Литературный Саратов”»15.

Днем раньше на том же общем собрании писателей выступал Вадим Земной, который использовал нападки коллег на Кассиля в свою пользу:

«Когда мы рассматривали его повесть, за которую можно альманахи изъять совсем, я, прочитав несколько строк, написал на имя редакции, что я считаю своей обязанностью категорически протестовать против» (зачитывает свое письмо).

«Считаю себя обязанным как член партии категорически протестовать против помещения в нашем альманахе повести Кассиля “Крутая ступень”… Я считаю, что слова товарища Сталина о заботливом выращивании людей… не раскрываются, а опошляются всем содержанием повести, содержанием явно порочным, антихудожественным, безусловно чуждым и вредным нашей современности».

Я даю полный разбор этой повести. Но вещь эту напечатали в альманахе и совершенно напрасно. Я за это не несу никакой ответственности, ибо я протестовал.

Что нужно сделать. Никто не ставит вопрос, ни Союзное Правление, ни наше Правление, что нужно разогнать людей. Не нужно здоровые зубы выбрасывать из-за больных. Нужно помочь расти. Первый вопрос, который встает завтра. Это вопрос об укреплении руководства. Сегодня мы будем выбирать уполномоченного»16...

В итоге решением собрания правление было не укреплено, а попросту ликвидировано, и уполномоченным Всесоюзного правления Союза писателей выбран Вадим Земной.

 

28 мая 1937 г. в саратовском «Коммунисте» в последний раз появляется материал Иосифа Кассиля — очерк «Поэт Лев Мей», подписанный инициалами И.К. Этот выпуск газеты также становится последним для ее редактора Владимира Касперского. 30 мая в выходных данных значится уже зам. ответственного редактора С. Цмыг (впоследствии также репрессированный).

 

29 мая 1937 г. Кассиль дает объяснение парткому института по поводу повести «Крутая ступень», «в которой он делает выступление явно антипартийного порядка и согласно имеющегося заявления (прилагается) он защищал Бухарина на лекции по истмату в коммунистическом университете при доме ученых. В своем объяснении по существу вопроса Кассиль И. признает только некоторую художественную недоработку повести и отрицает, что в лекции восхвалял Бухарина»17.

Коллеги Кассиля постановили: «Т.к. повесть не читали еще члены парткома тт. Нестеров и Прокудин, и заявление о восхвалении Бухарина нуждается в дополнительном выяснении, т.к. в заявлении Евсеенко обходит этот вопрос (прилагается), считать: вопрос оставить открытым, поручив тт. Прокудину и Нестерову прочесть повесть, а тов. Панкратову (которого Кассиль имел неосторожность критиковать в марте. — Прим. публ.) получить дополнительные материалы по заявлению и 5/VI на заседании парткома по этому вопросу вынести решение»18.

 

29 мая 1937 г. бюро Октябрьского РК ВКП(б) г. Саратова (Андреев, Соркин, Архипов, Панкратов) постановило считать повесть Кассиля «антипартийной и направленной против линии партии в вопросе воспитания кадров»19. Протокол с грифом «Совершенно секретно» гласит:

«Вместе с опошлением советских кадров, Кассиль в своей повести пропагандирует контрреволюционные взгляды, доходя до прямой клеветы на речь т. Сталина, произнесенную на конференции Аграрников-Марксистов20.

Кассиль, зная выступление “Литературной газеты” (15.V) с разоблачением его, как пропагандиста контрреволюционных взглядов, не поставил об этом в известность парторганизацию.

Учитывая, что Кассиль, как на заседании парткома института механизации, так и на настоящем заседании бюро РК ВКП(б) не признал антипартийности в написанной им повести и упорно пытался свести контрреволюционное содержание этой повести к недостаточному художественному оформлению и неудачным редакционным перестановкам отдельных фраз и выражений, бюро РК ВКП(б) постановляет:

За протаскивание контрреволюционных взглядов в печати Кассиль Иосифа Абрамовича кандидатская карточка № 0142966 из кандидатов партии — исключить»21.

 

1 июня 1937 г. на заседании парткома института механизации тов. Панкратов сообщает, что «30-го утром РК партии по моему докладу о нем (Кассиле. — Прим. публ.) исключил его из кандидатов в члены ВКП(б)»22. Кассиля освобождают от «порученных ему работ в порядке партнагрузки».

 

1 июня 1937 г. в газете «Коммунист», в рубрике «Заметки читателя», за подписью «А. Лебедев, бронетанковое училище» появляется текст «Антисоветская повесть», где «Крутая ступень» названа «вредной и антихудожественной».

«Разве Кассиль не знает о шпионской диверсионной деятельности врагов народа? С какой же целью Кассиль изображает негодяев-троцкистов “овечками”? Кассиль был обязан, если уж он вывел в своей повести врагов народа, показать их вражеское лицо и действия, вызвать ненависть читателя к ним. сказанного достаточно для того, чтобы писательская и читательская общественность нашей области заинтересовалась “творчеством” подобных писателей, деятельностью руководителей ССП и редакции альманаха», — призывает критик из бронетанкового училища.

 

8 июня 1937 г. общее партсобрание института механизации сельского хозяйства им. Калинина постановило одобрить исключение Кассиля из партии и отстранить его от всех видов работ в институте. Помимо этого, решено «поручить парткому проверить, насколько влияние Кассиля распространилось на так называемых “моих воспитанников”, как заявляет Кассиль, в частности: Перевозский и Любимова и растущих по заявлению Кассиля Звонарев, Душин»23. И самое неожиданное решение — «сообщить в Московскую орг. писателей о Л. Кассиль о том, что последний считает, что в книге И. Кассиль ничего вредного нет»24. Следовательно, «писатель-орденоносец», как он себя именовал, Лев Кассиль встал на защиту брата сразу после начала газетной травли.

Выступавшие в прениях коллеги-механизаторы каялись и обличали И.А. Кассиля.

Коммунист Прокофьев: «Кассиль восхвалял Касперского, арестованного теперь органами НКВД»25.

Студент Костин: «Повесть — это биография Кассиля. Сигналы о Кассиле были. Он протаскивал мысль об античной общественной формации, и кто об этом на зачете говорил, тому Кассиль ставил отметку повышенную»26.

Тов. Туров: «Сигналы о Кассиле были. Я говорил в прошлом, что Кассиль схоластически проводит пропсеминары. Кассиль говорил, что Октябрьскую революцию делали несознательные рабочие. Он рекомендовал на работу Сереброва, высланного из Ленинграда. Кассиль озаглавил свою диссертационную работу “Ленин и Плеханов в борьбе с ликвидаторством” и только когда ему указали на это, он изменил название»27.

Руководитель кафедры Савенков: «Я вдвойне виновен в том, что не разоблачил Кассиль. Но сигналы были. О повести я сказал, что тебе, Кассиль, нужно за эту повесть всыпать так, чтобы помнил о ней всю жизнь. Я говорил об этом т. Панкратову и Прокофьеву, но это дело затянулось. В работе кафедры он не подчинялся мне. Моя вина состояла в том, что я до конца не разоблачил Кассиля, хотя попытки и были. В повести выведен Ноготков — это Резника28 изобразил Кассиль в лице Ноготкова. Ликвидация последствий работы Кассиля — это проверка 600 человек студентов и их политической грамотности. Кассиль говорил, что ленинизм дисциплина факультативная так же, как и пожарное дело»29.

Тов. Федоров: «Мне Кассиль тоже дал на память книгу с своей повестью и надписью. Я был обязан реагировать на это, но я этого не сделал. Эту ошибку я и признаю»30.

Тов. Звонарев: «Кассиль на некоторых семинарах халтурил. Я только после понял, как Кассиль протаскивал к/р. теории. Нам Кассиль говорил, что обязательно нужно прочитать как пропагандистам выступление Троцкого на XIV партсъезде. В своих выступлениях Кассиль дискредитировал советского писателя И. Эренбурга»31.

Председатель собрания Антипов: «29/V я при разговоре задал вопрос Кассилю, что побудило его написать эту повесть. Он мне сказал, что созвонился с ЦК ВЛКСМ и “Комсомольская правда” выступит на защиту этой повести. В своих ошибках он не признался, говорит, что только имеются литературные ошибки»32.

В заключительном слове секретарь парткома Панкратов произнес нечто необъяснимое: «Сейчас идут разговоры о том, что Кассиль подарил руководителям книги с надписью и будто бы эти надписи вырывают и уничтожают. Я действительно вырвал первый лист и бросил его в печь, но после, как только услышал, то этот лист снова нашел»33.

 

20 июня 1937 г. в газете «Коммунист» выступает Вадим Земной. В статье «Новые требования, новые задачи» он критикует деятельность областного отделения СП, в котором, напомним, он только что избран уполномоченным.

«Теперь уже общеизвестно, что некоторые саратовские писатели систематически около года сигнализировали о вредительской деятельности Кассиля, который так же, как и Бабушкин34, называл глубоко принципиальную политическую борьбу с ним “склокой” и “групповщиной”. К сожалению, эти сигналы должного действия не возымели, и Кассиль продолжал “работать” до тех пор, пока секретарь Всесоюзного правления ССП тов. Ставский35 лично не вмешался в саратовские дела. Вся работа с писателями была передоверена В. Касперскому и литературному карьеристу, мастеру по восхвалению троцкистов И. Кассилю, руководство которых разлагало организацию», — пишет о вчерашних друзьях Вадим Земной.

Далее следует прямой донос: «Несмотря на решительный протест отдельных писателей (Земной, Дальний36), Касперский и Кассиль эту повесть протащили в печать. Но нашлись среди наших писателей и прямые покровители явно враждебной повести. Член редколлегии В. Смирнов-Ульяновский голосовал за напечатание “Крутой ступени”, писатель Д. Борисов37 расхваливал эту контрреволюционную повесть, как “замечательное произведение” и поздравлял автора с “большими творческими достижениями”, а поэт Н. Корольков38 занял обывательскую позицию “невмешательства”».

 

27 июня 1937 г. УНКВД по Саратовской области устанавливает принадлежность Иосифа Кассиля к «контрреволюционному троцкистскому подполью» (документы из уголовного дела Кассиля будут приведены ниже).

 

28 июня 1937 г. на собрании парторганизации института механизации коммунист Воейков констатирует, что «при разборе дела Кассиля партийный комитет допустил политическую близорукость, выразившуюся в откладывании разбора его контрреволюционной повести «Крутая ступень»39. Кроме того, по словам того же Воейкова, «в передовой “Коммуниста”, редактором которой был разоблаченный враг народа Касперский, была явно контрреволюционная теория, а бюро РК ВКП(б) на эту статью не обратил внимания»40.

На том же собрании тов. Нестеров заявляет, что Кассиль «на лекциях в Институте марксизма-ленинизма расхваливал Бухарина, по этому же поводу от КИК41 был прислан материал на Кассиля и на слабое преподавание лекций Кассиля. КИК были присланы в Партком заявления на Кассиль спустя 3 месяца, что Партком считал неправильным. Повесть, написанная Кассилем, действительно своевременно Парткомом не была обсуждена, а спустя 20 дней, что этот вопрос Партком своевременно не проработал, а Райком правильно поступил, исключив Кассиля из партии»42.

 

29 июня 1937 г. в газете «Коммунист» снова выступает А.И. Лебедев (на этот раз без указания бронетанкового училища), который с поразительной осведомленностью разбирает итоги собрания творческих работников: «После разоблачения вредительского руководства саратовской организации союза советских писателей (изменника родине Касперского, антисоветского путаника и халтурщика И. Кассиля) творческий коллектив взялся за ликвидацию последствий вредительского руководства. Об этом свидетельствует массовое поступление материала (340 рукописей в июне с.г. вместо 62 в апреле) и посещение консультаций начинающими авторами (202 в июне вместо 41 в апреле)».

Далее Лебедев критикует писателя Д. Борисова, который «выступил с часовой речью, которая целиком была направлена на шельмование уполномоченного ССП тов. Земного за то, что тов. Земной позволил в своей статье в газете “Коммунист” от 20 июня разоблачить Борисова, как активного защитника контрреволюционной повести Кассиля. На критику “Литературной газеты” “произведений” Борисова он ответил бульварной бранью. Статью же тов. Земного в “Коммунисте”, политически совершенно правильную и мобилизующую писателей, назвал “выдуманной, клеветнической”».

По мнению Лебедева, «собрание свидетельствует о том, что лжеписатели, халтурщики, да вдобавок еще с мещански-обывательским нутром типа Борисова пытаются еще поднимать голову и сбивать организацию писателей в сторону от основных ее задач. Этих людей нужно развенчать. Им не место в здоровой творческой среде советских писателей»43.

Имя Лебедева в печати больше никогда не появлялось, и авторство рецензии до настоящего времени приписывали Вадиму Земному. По сути это было верно, но не совсем. 1 июля 1937 г. Дмитрий Борисов направил в областную комиссию партконтроля заявление: «Автор статьи А.И. Лебедев как новый человек для организации (всего находится 2–3 дня) совершенно не знает меня как писателя, а потому статью мог написать только со слов Вадима Земного»44.

 

4 августа 1937 г. Иосиф Кассиль арестован. Ордер на обыск подписан 3 августа.

 

15 августа 1937 г. Иосиф Кассиль подвергнут первому допросу.

 

16 сентября 1937 г. исключен из партии «разоблачитель» Кассиля секретарь парткома института механизации Панкратов «за систематическую связь и собутыльничество с врагами народа Дряхлушиным, Рубаном, Липендиным45 — арестованными органами НКВД, за протаскивание в ин-т на учебу брата врага народа Дряхлушина, за несвоевременное принятие мер к разоблачению троцкиста Пономарева по сигналам чл. Партии, за смазывание политической остроты в своих действиях при обсуждении его связи с врагами народа»46. Тов. Панкратов исключен единогласно.

 

4 октября 1937 г. арестована Валентина Мухина.

 

27 ноября 1937 г. арестована жена Кассиля Зинаида Солдатова. «В этот ужасный день Наточку забрали в дет. дом, меня в тюрьму, квартиру опечатали, а Женю (мою сестру, что жила с нами) и дом. работницу Римму втиснули в боковую 6 м2 комнатушку», — вспоминала Зинаида Петровна в письме Валентине Мухиной 18 марта 1957 г.

 

28 ноября 1937 г. в институте механизации коммунисты и комсомольцы — бывшие коллеги Кассиля — решают, как лучше провести выборы в Верховный Совет СССР. А выбирать им предстояло «достойнейших людей, преданных партии Ленина — Сталина», среди которых — начальник УНКВД по Саратовской области Альберт Стромин47, который в это время курирует следственные действия в отношении Иосифа Кассиля.

 

19 января 1938 г. подписано обвинительное заключение по следственному делу № 9983 по обвинению Кассиля по ст. 58 п. 8, 7 и 11 УК РСФСР.

 

20 января 1938 г. дело Кассиля принято к производству Военной коллегией Верховного суда СССР.

 

21 января 1938 г. Иосиф Кассиль расстрелян.

 

Теперь обратимся к делу № 9983 ОФ 10315, которое хранится в УФСБ России по Саратовской области. Дело начато 4 августа 1937 г. и окончено в ноябре того же года без указания даты. В дальнейшем в него подшивались материалы о реабилитации Кассиля, а также многочисленные справки, ходатайства и запросы его родственников.

Кассиль Иосиф Абрамович первоначально обвинялся по ст. 58 п.п. 10, 11 УК РСФСР. В справке на арест указано: «служащий, сын врача, кандидат ВКП(б), бывший секретарь Саратовского отделения Союза писателей, исключен 29/IV–37 г. за контрреволюционную троцкистскую деятельность. Адрес: г. Саратов, ул. Цыганская, д. 7748, кв. 2. Входил в состав контрреволюционной организации: Резник, Дувинский, Минкин и др. ныне осужденные. Допрошен в декабре 1934 г., скрыл от следствия содержание деятельности организации».

У публикатора была возможность ознакомиться только с частью материалов, поэтому ссылки на конкретные листы дела опущены.

___________

 

Материалами IV отдела УКБ УНКВД по Саратовской области установлена принадлежность КАССИЛЬ к контрреволюционному троцкистскому подполью. КАССИЛЬ с 1933 г. по настоящее время ведет активную контрреволюционную троцкистскую деятельность, входил в состав контрреволюционной троцкистской организации (РЕЗНИК, ДУВИНСКИЙ, МИНКИН и др. ныне осужденные). Будучи допрошен в декабре 1934 г. по делу указанной организации, КАССИЛЬ скрыл от следствия основное содержание контрреволюционной деятельности указанной организации, а также и свою. Но будучи в то же время уличен материалами, был вынужден признать свою связь с участниками организации РЕЗНИК, ДУВИНСКИМ и пр., а также о том, что ему было известно о группировании контрреволюционного троцкистского элемента и ведении этой группой контрреволюционной деятельности.

КАССИЛЬ показал:

«Взаимная связь всех указанных выше лиц определяется общностью научной работы, общностью требований в оппозициях, антипартийных группировках и в других партиях, общностью политических настроений несогласия и недовольство рядом вопросов политики партии.

Лично я, КАССИЛЬ поддерживал с РЕЗНИКОМ, МЕНДЕЛЕВЫМ и СЕРЕБРОВЫМ, сталкивался с ДУБИНСКИМ и МИНКИНЫМ. Я настолько верил в теоретический авторитет РЕЗНИКА и МЕНДЕЛЕВА, что не пытался проанализировать антипартийные проявления с их стороны и не сделал нужных выводов, какие я сделал теперь и показал в настоящем протоколе.

Показания КАССИЛЬ

от 27 декабря 1934 г.»

Являясь преподавателем ленинизма в институте механизации сельского хозяйства, КАССИЛЬ во время чтения лекций с целью дискредитации руководства ВКП(б) и Советского правительства зачитывал выдержки из книги Троцкого «Моя жизнь» (заявление студента Плетнева). В беседах со студентами КАССИЛЬ восхвалял и популяризировал Бухарина и Радека, распространял клевету, что советская власть ведет разгром культурных сил в стране.

В мае сего года КАССИЛЬ в беседе высказал: «Начался погром в области литературы. Общепризнанные писатели, такие как Киршон и другие, уже объявлены врагами народа. Как все это надоело. Ведь не проходит того месяца, я не говорю уже года, чтобы не избивали кого-либо. То били философов, историков, экономистов, инженеров, а теперь литераторов. О Бухарине не слышно. Видимо, нет материалов, которые позволили бы его осудить. Ну а в Саратове распоясались вовсю».

В альманахе № 3 за 1937 год «Литературный Саратов» КАССИЛЕМ написана повесть «Крутая ступень», являющаяся по своему содержанию контрреволюционной, направленной против партийной линии в вопросе воспитания советских кадров.

КАССИЛЬ подлежит аресту и привлечению по ст. 58.10, 11 УК РСФСР.

 

Оперуполномоченный 1-го отделения IV отдела

лейтенант ГБ Дубровский Согласен

 

Начальник IV отдела УКГБ УНКВД по Саратовской области

капитан Грицелевич

 

27 июня 1937 г.

г. Саратов

 

___________

 

Постановление об избрании меры пресечения и предъявлении обвинения

 

4 августа 1937 г.

 

Младший лейтенант ГБ Лесков Управления НКВД установил в том, что Кассиль является участником контрреволюционной троцкистской организации. Вел активную деятельность против ВКП(б) и Советской власти.

Содержание под стражей в саратовской следственной тюрьме.

 

Уполномоченный I отделения Лесков

Лейтенант Дубровский

Начальник IV отдела Грицелевич

 

Настоящее постановление мне объявлено 10 августа 1937 г.

 

___________

 

Ордер

 

3 августа 1937 г.

 

выдан сотрудникам Дубровскому и Грицелевичу поручается провести обыск Кассиля Иосифа Абрамовича.

 

___________

 

Протокол обыска

 

Присутствовали:

гражданка Ермолаева Екатерина Константиновна

Белоусов Герман Константинович

 

Опись изъятого:

1. Трудовой список КАССИЛЬ 1 шт.

2. Билет Союза Советских писателей КАССИЛЬ 1 шт.

3. Рекомендация КАССИЛЬ для вступления в ВКП(б) 1 шт.

4. Анкеты и автобиография КАССИЛЬ.

5. Блокноты разные 5 шт.

6. Книжки 14 партсъезда 8 шт.

7. Книги разные 9 шт.

8. Книги Бухарина 6 шт.

9. Переписка разная 70 п/л.

 

___________

 

Анкета арестованного

 

Место службы и должность: Редакция газет «Коммунист», зав. литературным отделом и институт механизации им. Калинина, доцент

Отец: врач, зав. родильным отделением г. Энгельса

Образование: высшее, окончил Сар. гос. университет в 1929 г.

Был кандидатом ВКП(б) с 3 ноября 1931 г. по 29 мая 1937 г.

Состав семьи: Кассиль Зинаида Петровна, жена, студентка института им. Калинина.

Кассиль Наташа, дочь, 6 лет.

Кассиль Лев Абрамович, брат, писатель. г. Москва.

Кассиль Абрам Григорьевич и Анна Осиповна — родители. г. Энгельс, ул. Аткарская, д. 42.

 

4 августа 1937 г.

 

___________

 

Протокол допроса

 

15 августа 1937 г.

 

Младший лейтенант Андреев допросил в качестве обвиняемого Кассиля И.А.

Род занятий: редакция газеты «Коммунист», заведующий отделом литературы и искусства, институт механизации, преподаватель.

Жена Зинаида Петровна, 27 лет.

Сведения об общественно-политической деятельности: секретарь правления Союза писателей.

 

___________

 

Утверждаю:

Начальник УНКВД по Саратовской области

майор госбезопасности Стромин

19 января 1938 г.

 

Утверждаю:

Прокурор Вышинский

19 января 1938 г.

 

Обвинительное заключение

по следственному делу № 9983

по обвинению Кассиль Иосиф Абрамович

по ст. 58 п. 8, 7 и 11 УК РСФСР

 

Управлением госбезопасности УНКВД по Саратовской области вскрыта и ликвидирована антисоветская правотроцкистская террористическая диверсионная вредительская организация, существовавшая в Саратовской области и АССРНП49, возглавлявшаяся Криницким50, Барышевым51, Антиповым и др. Антисоветская правотроцкистская организация в Саратовской области свою контрреволюционную деятельность проводила под руководством союзного нелегального антисоветского правотроцкистского центра. Как установлено следствием, конечной целью антисоветской правотроцкистской организации являлось свержение советской власти и реставрация капитализма.

Исходя из чего данная антисоветская организация своей основной задачей ставила активную борьбу против ВКП(б) и советской власти путем:

а) Насильственного устранения руководителей ВКП(б) и сов. правительства путем подготовки и осуществления над ними террористических актов, так и путем организации контрреволюционного вооруженного восстания против советской власти.

б) Подрыва экономической и оборонной мощи советского государства путем организации и проведения диверсионных актов и вредительства во всех областях народного хозяйства Союза ССР и главным образом, в области промышленности и сельского хозяйства с целью создания экономических затруднений в стране, возбуждений на этой базе недовольства населения ВКП(б) и советским правительством, использования этого недовольства для целей вооруженного восстания против сов. власти.

Одним из руководителей данной антисоветской организации Касперским В.В. по заданию правотроцкистской организации среди писателей гор. Саратова была организована контрреволюционная правотроцкистская группа, куда входил как активный ее участник, а впоследствии руководитель этой группы Кассиль И.А., работавший зав. литературным отделом в редакции газеты «Коммунист», на основании чего Кассиль И.А. был арестован и привлечен к уголовной ответственности.

Следствием установлено, что Кассиль И.А. встал на путь борьбы с ВКП(б) и советской властью в 1933 г., будучи обработанным право-леваком Резником, впоследствии поддерживавший антисоветские связи с троцкистами Бабушкиным и Волковым52, о чем обвиняемый Кассиль И.А. показал:

«Мои антисоветские троцкистские настроения и взгляды формировались под влиянием Резника, с которым я был тесно связан. Совершенно естественно, что в результате этой моей связи, а также с целым рядом других троцкистских элементов (Гапон, Шмыков и др.) я перешел к практической троцкистской деятельности в учебных заведениях, где я работал. Читая лекции по диалектическому материализму в этом институте в 1933 г. по день ареста, я протаскивал в своих лекциях троцкистскую клевету на партию путем зачитки студентам тенденциозно подобранных выдержек из произведений Троцкого, рекомендовал студентам троцкистскую литературу в качестве учебных пособий, превозносил перед студентами врага народа Бухарина, изображая его в качестве непревзойденного теоретика марксизма. Вел пропаганду антисоветских правотроцкистских взглядов по вопросам теории марксизма».

(л.д. 27–28)

 

Следствием также установлено, что Кассиль И.А., общаясь на политической почве с одним из руководителей правотроцкистской террористической диверсионно-вредительской организации Касперским В.В., был вовлечен последним в созданную им правотроцкистскую группу среди писателей г. Саратова, в которой Кассиль по заданию Касперского занял руководящую роль, о чем обвиняемый Кассиль показал:

 

«Я признаю себя виновным в том, что являлся участником антисоветской и правотроцкистской группы писателей вплоть до моего ареста. В состав этой группы входили следующие лица: Корольков Николай Романович, Дурнов Борис (литературный псевдоним Озерный)53, Мухина Валентина Михайловна, Смирнов Валентин Александрович (литературный псевдоним Смирнов-Ульяновский), Борисов Дмитрий Михайлович, Тимохин Виктор Александрович54 и я, Кассиль И.А.

(л.д. 15).

 

«Нашу антисоветскую группу писателей возглавляли Касперский — бывший редактор газеты “Коммунист”, и я, Кассиль.

(л.д. 16)».

 

Как установлено следствием, данная антисоветская группа по установкам руководителя правотроцкистской организации ставила своей задачей распространение контрреволюционной агитации и клеветы против ВКП(б) и советской власти, протаскивание в литературу антисоветских троцкистских произведений и популяризацию их в массах, воспитание начинающих писателей в контрреволюционном правотроцкистском направлении.

По существу этого вопроса обвиняемый Кассиль показал:

 

«Антисоветская группа писателей, в которую входил я, находилась на правотроцкистских позициях борьбы против ВКП(б) и сов. власти. Практическая контрреволюционная деятельность нашей антисоветской правотроцкистской группы шла по следующим направлениям:

1) Контрреволюционная клеветническая агитация против ВКП(б) и советской власти.

2) Протаскивание в советскую литературу антисоветских пораженческих и упаднических произведений и популяризация их в массах.

3) Воспитание молодых начинающих писателей в контрреволюционном правотроцкистском духе.

(л.д. 21)».

 

В осуществление этих задач Кассилем была написана и издана в печати антисоветская повесть «Крутая ступень», в которой обвиняемый Кассиль с троцкистских позиций клеветал на ВКП(б) и сов. власть. По этому вопросу обвиняемый Кассиль показал:

 

«Мое троцкистское влияние больше всего сказалось непосредственно на литературной деятельности нашей группы. Переходя к вопросу о нашей антисоветской деятельности в области литературы, могу показать следующее. В моей повести “Крутая ступень”, помещенной в альманахе “Литературный Саратов” № 3, носившей явный антисоветский характер, я в клеветнически извращенном виде изобразил вопросы выдвижения комсомольцев на научную работу и перехода молодежи из комсомола в партию, дал неправильное извращенное клеветническое описание вопросов выращивания советских научных кадров, извратив их борьбу с маскирующимися врагами.

(л.д. 9)».

 

Обвиняемый Кассиль виновным себя признал



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2017-07-25 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: