Оставить отзыв о книге
Все книги автора
[1]Г. Гапон подчеркивает «простоту» и «бедность» своих родителей. Между тем толстовец Иван Михайлович Трегубов, о котором см. ниже, в письме своем от 1 февраля 1905 г. указывает, что Гапон был сыном зажиточного крестьянина местечка Белик, Кобеляцкого уезда, Полтавской губернии («Освобождение», № 66, от 25 (12) февраля 1905 г., с. 264). — В «ведомости о лицах, подлежащих розыску», при справке о Г. Гапоне (Дело Департамента полиции Ос. Отд., 1906, № 75) говорится, что отец его, Аполлон Федорович, — казак, мать — крестьянка.
[2] Трегубов, Иван Михайлович, кандидат духовной академии, толстовец. В 1897 г., вместе с Бирюковым и Чертковым, издал воззвание о помощи духоборам «Помогите!», за что был выслан из столиц. В 1900-х гг. находился за границей, сотрудничал в «Свободном слове» Черткова. В параллель к запискам Гапона, следует привести отрывок из заметки «Г. Гапон и всеобщая стачка» («Освобождение», № 66, от 25 (12) февраля 1905 г., с. 264) того самого Трегубова, о котором он говорит: «В конце 80-х гг., - пишет Трегубов, — я был воспитателем в полтавском духовном училище, и Георгий Гапон был в числе моих учеников. По окончании местного сельского училища, Г. Гапон прошел высшие классы полтавского духовного училища и, когда я его знал, ему было лет 15–17. Это был юноша умный, серьезный, вдумчивый, хотя очень живой. Он всегда был одним из первых учеников, отличался исполнительностью и большою любознательностью. Он читал очень много и интересовался всякими вопросами. Я давал ему разные книги, которые имелись в училищной библиотеке, и, между прочим, запрещенные сочинения Льва Толстого, ходившие тогда в рукописях, которые я усердно распространял, несмотря на запрещения, среди моих учеников и семинаристов, посещавших меня, и которые производили, как на меня, так и на них, сильное впечатление». Весьма возможно, что именно этою заметкою Гапон воспользовался для своих записок.
[3] Фейерман, Исаак Борисович, толстовец, сотрудничал в «Биржевых Ведомостях» и других газетах под псевдонимом Тенеромо.
[4]Из документов, хранящихся в Синодском архиве, видно, что причиною получения Гапоном диплома второй степени, помешавшей ему поступить в университет, была «грубая выходка по отношению к профессору семинарии В. Щеглову».
[5] Иларион (Иван Ефимович Юшенов) с 1887 по 1904 г. епископ полтавский; род. 22 февраля 1824 г., ум. 18 января 1904 г., противник церковных новшеств.
[6]В документах комитета Святейшего Синода действительно имеется ходатайство епископа Илариона о Гапоне.
[7] Победоносцев, Константин Петрович (1827–1907), юрист. С 1868 г. — сенатор, с 1880 по 1905 г. обер-прокурор Святейшего Синода.
[8] Саблер, Владимир Карлович (род. 1847), юрист, был управляющим канцелярией Синода, с 1890 г. товарищем обер-прокурора, в мае 1911 г. назначен обер-прокурором Синода.
[9]Характеристика, даваемая Гапоном Сергию Радонежскому, соответствует действительности.
[10] Владимир (Василий Никанорович Богоявленский), митрополит московский (род. 1847 г.). В 1912 г., после смерти петербургского митрополита Антония, был назначен на его место; в ноябре 1915 г. переведен митрополитом в Киев; во время февральской революции стоял во главе Синода.
[11] Смирнов, Петр Алексеевич, председатель учебного комитета при Синоде, настоятель Исаакиевского собора.
[12] Щеглов В., преподаватель Полтавской духовной семинарии.
[13] Палладий (Павел Иванович Раев). Род. 1827 г., ум. 5 декабря 1898 г., митрополит петербургский и ладожский.
[14]Хлопоты Гапона о поступлении в Петербургскую духовную академию относятся к июню — июлю 1898 г.
[15]О пребывании Гапона в Петербургской духовной академии (1898–1903) см. пристрастные воспоминания священника М. С. Попова, на основании которых написана статья «Из жизни Г. Гапона», помещенная в «Красной Летописи» № 1 (1922), с. 101–105.
[16] Болотов, Василий Васильевич (1853–1900), доктор церковной истории, выдающийся лингвист.
[17] Вениамин (Василий Антонович Муратовский), род. 18 апреля 1856, епископ ямбургский (1897–1901), обновленческий митрополит в Ленинграде (с 1923 г.).
[18]Речь, вероятно, идет о проповедях при братской Покровской церкви (Боровая, 52).
[19] Николай (Михаил Захарович Зиоров), род. 21 мая 1851 г., епископ таврический с 1898 г.; до этого был епископом алеутским; в 1906 г. член Государственного Совета, крайне правый; с 1908 г. епископ варшавский. Умер 20 декабря 1915 г.
[20]Адмирал С., старый школьный товарищ Верещагина — очевидно, адмирал Николай Иларионович Скрыдлов, участник русско-турецкой войны 1877 г.
[21]В Петербург Гапон вернулся в октябре 1899 г.
[22] Орнатский, Философ Николаевич, род. 1860 г., проповедник, принимал деятельное участие в обществе трезвости и в зубатовской организации при экспедиции загот. гос. бумаг. Был настоятелем Казанского собора. Расстрелян в 1918 г.
[23]Гапон служил во втором убежище Московско-Нарвского отделения Общества попечения о бедных и больных детях и в Детском приюте трудолюбия св. Ольги.
[24] Клейгельс, Николай Васильевич, генерал-лейтенант, петербургский градоначальник, впоследствии киевский генерал-губернатор (1901–1905).
[25] Максимович, Василий Николаевич, генерал от инфантерии.
[26] Танеев, Александр Сергеевич, гофмаршал, тайный советник.
[27] Хитрово, София Петровна.
[28] Нарышкина, Елизавета Алексеевна, статс-дама.
[29] Антоний (Александр Васильевич Вадковский) (3 августа 1846 — 2 ноября 1912), митрополит петербургский и ладожский.
[30] Аничков, Николай Милиевич, сенатор, член комитета главный попечитель детских приютов. Его родственник, Аничков, Милий Милиевич, генерал-майор, заведующий хозяйством гофмаршальской части.
[31] Лобанова-Ростовская, княгиня Мария Августовна, председательница Петербургского комитета Российского общества Красного Креста для оказания помощи увечным воинским чинам и их семействам.
[32] Иннокентий (Иван Васильевич Беляев) (1862–1913), в 1901 г. был епископом нарвским и викарным петербургским; потом — экзарх Грузии.
[33]Отношения Гапона с советом к лету 1902 г. настолько обострились, что 2 июля он произнес перед паствою речь, направленную против начальства приюта. Вскоре он уехал в Полтаву, вместе с окончившей курс воспитанницею приюта Александрою Уздалевою, которая была его гражданскою женою до самой его смерти. В результате всего 17 июля 1902 г. Гапон был уволен от должности настоятеля приюта. Гражданский брак с воспитанницей и был причиною, повлекшею увольнение Гапона и «немилость» митрополита Антония.
[34] Михайлов, Николай Николаевич, потомственный почетный гражданин, по профессии зубной врач, состоял агентом при Петербургском охранном отделении с 1893 по 1896 г. Благодаря обнаружению его участия в агентуре, вынужден был уехать из Петербурга. В 1900–1901 гг., по предложению департамента полиции, был отправлен в Екатеринославль, где вошел в близкие сношения с местною либеральною группою, «стремившейся к борьбе с правительством на легальной почве», и «освещал» ее деятельность. С 1901 г. был чиновником особых поручений при департаменте полиции до 1910-х гг.
[35] Зубатов Сергей Васильевич родился в 1864 г. В 1880-х гг. был членом московсковского народовольческого кружка, причем квартира его была явочным местом для революционеров. В 1885 г. Зубатов вошел в сношения с начальником Московского охранного отделения Бердяевым и до конца 1880-х гг. работал в качестве «секретного сотрудника», «освещая» деятельность кружков «молодых народовольцев». Когда его «секретное сотрудничество» было раскрыто, Зубатов перешел на службу охранного отделения и работал сначала в качестве «филера», а потом — чиновника особых поручений и помощника начальника отделения. В 1896 г. Зубатов назначается начальником Московского охранного отделения. С 1898 г. Зубатов, в лице московского обер-полицмейстера Д. Ф. Трепова, близкого к московскому генерал-губернатору великому князю Сергею Александровичу, нашел восприимчивого проводника своей смелой идеи путем полицейского воздействия овладеть социальным движением. Зубатов и Трепов явились основателями т. н. «полицейского социализма», в просторечии называемом «зубатовщиною», стремившегося овладеть рабочим движением и путем экономических уступок отстранить революционные партии от руководства этим движением. Наиболее яркими проявлениями «зубатовщины» можно считать: создание в 1901 г. в противовес «Бунду» — «Еврейской независимой рабочей партии», организации в том же году «Общества рабочих механического производства» в Москве и Петербурге, непосредственным продолжением которого явилось и гапоновское «Собрание русских фабрично-заводских рабочих г. Петербурга» и др. В августе 1902 г., благодаря влиянию Трепова и Сергея Александровича на министра внутренних дел В. К. Плеве, Зубатов переводится в Петербург чиновником особых поручений при департаменте полиции и назначается заведующим Особым отделом. Блестящая служебная карьера Зубатова внезапно, в августе 1903 г., была прервана: ему было приказано тотчас сдать должность и в тот же день покинуть Петербург. «Ходили слухи, — говорится в официальной справке, — что Зубатов, тайно от министра внутренних дел, имел неоднократные сношения с гр. Витте, с которым велись собеседования по вопросам государственного устройства». Недаром, по словам Зубатова, Гапону было поручено охранным отделением сообщать сведения о нем, что Гапон и исполнял. Зубатов жил преимущественно в г. Владимире, где, после февральской революции — в начале марта 1917 г., покончил жизнь самоубийством.
[36]В параллель с рассказом Гапона о его знакомстве с Зубатовым, следует привести соответствующий рассказ самого Зубатова. Следует, однако, помнить, что, говоря о Гапоне, Зубатов имел определенную цель — опровергнуть, что «9 января является логическим завершением всего зубатовского опыта». «По прибытии моем в Петербург, — говорит Зубатов, осенью 1902 г., местная администрация настоятельно стала убеждать меня познакомиться с протежируемым ими отцом Георгием Гапоном, подавшем в градоначальство записку о желательности организации босяков. Странность темы не располагала меня ни к ознакомлению с запиской, ни к знакомству с автором. Тем не менее меня с Гапоном все-таки познакомили. Побеседовав со мною, он обычно кончал речь просьбою „дать ему почитать свеженькой нелегальщинки“, в чем никогда отказа не имел. Из бесед я убеждался, что в политике он достаточно желторот, в рабочих делах совсем сырой человек, а о существовании литературы по профессиональному движению даже не слыхал». («Былое», 1917, № 4, с. 169). О деньгах, получаемых Гапоном, см. ниже.
[37]Подробности о деятельности Зубатова в Москве см. в выше указанных книгах и в статье «История зубатовщины» («Былое», № 1 (23) 1917 г., с. 86–89). По поводу возложения венка 19 февраля 1902 г., Л. А. Тихомировым была написана упоминаемая ниже статья «Значение 19 февр. 1902 г. для московских рабочих», отгектографированная тогда же при помощи Зубатова. Статья эта целиком напечатана в № 14 заграничного «Былого», с. 81–88. Записка того же Тихомирова «об учреждении профессиональных союзов», представленная Д. Ф. Трепову, напечатана в книге А. Морского «Зубатовщина», M., 1913, с. 182–213; в той же книге (с. 70–75) напечатан устав московской зубатовской организации, так называемого «Общества рабочих механического производства г. Москвы».
[38]«Отличный парень» — по характеристике Зубатова — Илья Сергеевич Соколов, московский рабочий, принимал деятельное участие, вместе с Вас. Ив. Пикуновым, Сем. Еф. Устюжаниным, Ушаковым и др., в организации, в ноябре 1902 г., зубатовского «Общества взаимного вспомоществования рабочим механического производства г. СПБурга» — отрасли соответствующего московского общества. По их инициативе, вернее, по инициативе самого Зубатова в Петербурге, среди фабрично-заводского населения, стала распространяться мысль «о возможности очень серьезного улучшения в жизненных условиях рабочей среды, путем развития в ней сословной самодеятельности и взаимной помощи» («Свет», 1902 г., № 310, от 22 ноября).
[39] Тихомиров, Лев Александрович (род. 1850 г.), крупный революционный деятель 1870 — 1880-х гг. В начале 1870-х гг. входил в пропагандистский кружок «чайковцев», вел пропаганду среди рабочих за Невской заставой (см. его интересные воспоминания «В подполье», П., 1906), был арестован и привлекался по процессу 193-х. С образованием партии «Народной Воли» был одним из ее идейных руководителей, сторонником террора. В 1882 и сл. гг. редактировал заграничный «Вестник Народной Воли», а в 1888 г., в брошюре «Почему я перестал быть революционером», публично отказался от своих прежних взглядов и высказался в пользу самодержавия, после чего правительство разрешило ему вернуться в Россию. В письме своем к Плеве, от 7 августа 1888 г., он говорит, что на изменение его взглядов особенно повлияло то обстоятельство, «что я имел случай ознакомиться на практике во Франции, какие результаты дает приложение к политике того самого принципа народной воли, который дотоле составлял основание моих политических идеалов… Из крайнего революционера я стал убежденным человеком порядка, сторонником исключительно мирного развития и почитателем твердой монархической власти» («Красная Летопись», № 7 (1923, с. 203–204).
[40] Афанасьев, Михаил Афанасьевич, председатель московского зубатовского общества.
[41] Трепов, Дмитрий Федорович, московский обер-полицмейстер, после 9 января генерал-губернатор Петербурга.
[42] Сергей Александрович, великий князь, род. 1857 г.; с 1891 г. — московский генерал-губернатор и командующий войсками московского военного округа; пользовался неограниченным влиянием на Николая II и был главой и вдохновителем придворной партии, поддерживавшей самодержавие во что бы то ни стало. Убит 4 февраля 1905 г. Ив. Пл. Каляевым по приговору боевой организации партии социал-революционеров.
[43] Озеров, Иван Христофорович, экономист; род. 1869 г., профессор московского университета; в начале 1900-х гг. принимал деятельное участие в организации лекций при московском зубатовском обществе.
[44] Степняк-Кравчинский, Сергей Михайлович (1852–1895), видный революционный деятель 1870-х гг., пропагандист, организатор и исполнитель убийства шефа жандармов Мезенцева (4 августа 1878 г.), автор многочисленных статей и беллетристических сочинений из революционной жизни («Подпольная Россия», «Андрей Кожухов» и др.).
[45] Вильбушевич, Мария В., дочь купца; за принадлежность к бундовским кружкам была арестована; беседы с Зубатовым во время допросов произвели на нее огромное впечатление. Находясь под их влиянием, Вильбушевич делается руководительницей образованной в 1901 г. «Еврейской независимой рабочей партии», которая, по мысли Зубатова, должна была служить противовесом «Бунду», так как в основу ее положена была идея о возможности улучшения экономического положения еврейского пролетариата на почве чистой, профессиональной, легальной борьбы с хозяевами. В одном из своих докладов Зубатов так характеризовал принципы, положенные им в основу этой партии:
1. «Замена революционного учения эволюционным, а следовательно, отрицание, в противоположность революционерам, всех форм и видов насилия.
2. Проповедь преимущества самодержавия, формы правления в области социальных отношений, как формы, по внеклассности своей, заключающей начало третейское, а следовательно, враждебной насильственным приемам и склонной к справедливости.
3. Разъяснение разницы между революционным рабочим движением, исходящим из социалистических начал, и профессиональным, покоящимся на принципах капиталистического строя: первое занято реформою всех классов общества, а второе — своими непосредственными интересами.
4. Твердое уяснение того положения, что границы самодеятельности оканчиваются тем, где начинаются права власти; переход за эту черту был признан недопустимым своеволием — все должно направляться к власти и через власть».
После распада «Еврейской независимой рабочей» партии в 1903 г. вместе с падением Зубатова, М. Вильбушевич уехала из России; в статье о ней Д. Заславского «Зубатов и Маня Вильбушевич» («Былое», кн. 9 (1918) сообщаются сведения, что она вела в Америке кампанию против «Бунда», а потом уехала в Палестину, где работала в сионистской колонии.
[46] Шаевич, Генрих Исаевич, доктор философии Берлинского университета, один из деятелей «Еврейской независимой рабочей партии», организатор с января 1903 г. «зубатовщины» в Одессе.
[47] Гурович, Михаил Иванович, еврей, почему-то названный Гапоном доктором — видная фигура петербургского политического сыска 1896—1900-х гг. В 1880-х гг. за принадлежность к революционному движению был выслан в Сибирь, где жил вместе с известным историком революционного движения В. Я. Яковлевым-Богучарским (см. И. И. Майнов, «На закате народовольчества». «Былое», кн. 22). По возвращении из ссылки Гурович, предложив свои услуги охранке и пользуясь своим знакомством с Богучарским, быстро выдвигается, «освещая» преимущественно деятелей либерального движения.
[48]Вероятно, Гапон имеет в виду литератора Иосифа Борисовича Сапира, одного из вождей сионистского движения в России, автора книги «Сионизм» (Вильно, 1903 г.).
[49] Скворцов, Василий Михайлов., чиновник особых поручений при обер-прокуроре Синода, руководитель в печати монархической черносотенной политики Саблера, редактор газеты «Колокол»; в 1918 г. — эмигрировал в Болгарию.
[50] Лопухин, Алексей Александрович, директор департамента полиции, удостоверивший в 1908 г. разоблачения Бурцева о провокационной деятельности Азефа, за что был предан суду Сената и проговорен к ссылке в Сибирь на поселение.
[51]В указанных выше воспоминаниях, Н. М. Варнашев сообщает ряд любопытных подробностей о начальном периоде этого зубатовского общества и об его участниках-зубатовцах.
[52]Диссертация Гапона написана на тему «Современное положение прихода в православных церквах, греческой и русской».
[53]Инспектор петербургской духовной академии — архимандрит Феофан (Быстров), род. ок. 1873 г. С 1909 г. — ректор академии; был покровителем Распутина в начале его «придворной карьеры».
[54]Религиозно-философское общество, основанное группою «богоискателей» — Мережковским, Гиппиус, Розановым, Минским — для сближения интеллигенции с прогрессивным духовенством, в 1900–1902 гг. играло видную роль в общественной жизни Петербурга.
[55] Розанов, Василий Васильевич (1856–1919), философ, публицист, сотрудник суворинской газеты «Новое Время».
[56] Минский — псевдоним поэта-символиста 1890—1900-х гг. Ник. Максим. Виленкина (род. 1855 г.); в 1905 г., будучи привлечен М. Горьким к изданию социал-демократической газеты «Новая Жизнь», подписывал ее в качестве ответственного редактора, был арестован, подвергся суду и эмигрировал за границу.
[57]Сопоставление плана будущей тайной деятельности «Собрания», поскольку Гапон излагает его в своих записках, со словами А. Е. Карелина позволяет думать, что, действительно, у Гапона, еще в самом начале, таковой план существовал и что он не выдумал его уже после 9 января, если только не предположить, что Гапон, обманывая охранное отделение, обманывал в то же время и влиятельных рабочих вроде Карелина, без помощи которых он не мог развить деятельности «Собрания». Гапон «безусловно предан идее освобождения рабочего класса, — говорил Карелин И. И. Павлову, — но так как подпольную партийную деятельность он не находит целесообразной, то он считает неизбежно необходимым открытую организацию рабочих масс по известному плану и надеется на успешность своей задачи, если отдельные группы сознательных рабочих сомкнутся около него и дадут ему свою поддержку». («Минувшие Годы», 1908, № 3, с. 26–27). — Следует еще отметить также в пользу Гапона, что от своих ближайших товарищей Гапон не скрывал своих сношений с Зубатовым, Плеве и градоначальником (Ср. Карелин, «Красная Летопись», I, с. 107, Варнашев, «Историко-Революционный Сборник», I, с. 193).
[58]В «Красной Летописи», I, с. 289–300 помещено «почтительнейшее прошение деятелей из рабочих по организации полезных учреждений для петербургского фабрично-заводского люда» к министру финансов, датированное апрелем 1903 г. В нем есть упоминание «Краткого изложения мыслей фабрично-заводских рабочих на порайонных собраниях, разрешенных г. санкт-петербургским градоначальником». Это «изложение» и есть упоминаемый доклад Гапона.
[59]Иван Васильевич Васильев — один из организаторов «Собрания», председатель его правления. О нем см. ниже при описании событий 9 января.
[60]«Затем мы снова встретились на квартире одного из этих рабочих и после долгих убеждений я уступил». Фраза эта требует некоторых дополнений. Из воспоминаний Карелина («Красная Летопись», I, с. 106) видно, что встреча эта состоялась 9 мая 1903 г. на квартире Варнашева и что на этом собрании, кроме Карелина и Варнашева, были еще И. В. Васильев и С. Кладовников. По словам Карелина выходит, что не рабочие шли к Гапону с предложением, а он сам пришел первым к ним, говоря, «что нужно отвлечь рабочих от чайных трезвости, от дурного влияния попов, что необходимо устроить свое рабочее общество, свой клуб и чайную».
[61]Фамилия Гапоном приведена неправильно — помощником Зубатова в это время был Евстратий Павлович Медников.
[62] Скандраков, Александр Спиридонович, род. 1849 г., служил по жандармскому управлению; в 1902 г. прикомандирован к департам. полиции и в том же году назначен чиновником особых поручений при министре внутренних дел. Умер после 1904 г.
[63]В воспоминаниях Н. М. Варнашева («Историко-Революционный Сборник», т. I (1924), с. 190–191) имеется подробный рассказ о первых собраниях ответственного кружка, который Гапон называет «тайным комитетом». По словам Варнашева, Гапон на учредительном собрании высказался «за необходимость окончательно бросить форму московской организации, освободиться от опеки административных нянек и создать материальную независимость».
[64]В деле департамента полиции о «Собрании фабрично-заводских рабочих Петербурга» имеется донесение агента, посетившего 7 сентября 1903 г. четвертое от начала собрание отдела на Выборгской стороне. Вопросы, разбиравшиеся на собрании, были следующие: 1) о хранении первоначального денежного фонда проектируемой кассы взаимопомощи, 2) о распределении чистой прибыли от чайной клуба, 3) о выдаче пособия нуждающимся товарищам по организации.
[65]По справке Петербургского охранного отделения («Красная Летопись», № 1, с. 299) в сентябре 1903 г. Гапон занялся составлением устава «Собрания», который и был рассматриваем членами кружка во второй половине октября, а 9 ноября 1903 г. устав был представлен градоначальнику. Проект устава по правилам был препровожден в департамент полиции на рассмотрение, который, не находя вообще препятствий к утверждению устава, признал, однако, необходимым установить: «1) чтобы указанные в пункте б § 2 библиотека и читальня были подчинены фактическому контролю и находились под ответственностью лиц, утверждаемых в сем звании градоначальником; 2) чтобы лекции рабочим, особенно по рабочему вопросу, указанные в пункте ж § 2, происходили обязательно в присутствии представителя от полиции и 3) чтобы касса взаимопомощи не выдавала пособий в случае стачек». Это и были главные изменения в уставе, о которых говорит Гапон. Почти все остальные изменения были чисто формальными. Устав «Собрания» был действительно утвержден 15 февраля 1904 г., и 11 апреля «Собрание» официально открыло свою деятельность.
[66]«Агенты Зубатова», об исключении которых из «Собрания» говорит Гапон, — И. С. Соколов (о нем см. выше), В. И. Пикунов, М. А. Ушаков (будущий основатель «партии независимых социалистов») и М. Б. Красивский.
[67]Печатаемые выдержки из устава «Собрания русских фабрично-заводских рабочих г. Петербурга» извлечены из дела министерства внутренних дел — о утверждении устава.
[68]«Дедушка Яков», о котором говорит Гапон, вероятно, член-учредитель «Собрания» — Яков Петрович Федулин, крестьянин Калужской губернии, кузнец.
[69] «Иоанн Кронштадтский» — священ. Иван Ильич Сергиев, пользовавшийся огромною популярностью в 1890—1900-х гг. (ум. в 1908 г.).
[70] Сергий (Иван Страгородский), род. 1867 г.; с 1901 г. — ректор петербургской духовной академии; с 1905 г. — архиепископ финляндский, близкий человек Саблеру (см. выше).
[71]Об этом эпизоде см. воспоминания Н. Варнашева («Историко-Революционный Сборник», т. I, с. 196).
[72]11 апреля 1904 г. официально был открыт отдел «Собрания» на Выборгской стороне. В конце заседания по единодушному требованию была отправлена телеграмма министру внутренних дел с почтительнейшей просьбой повергнуть к стопам обожаемого монарха всеподданнейшие чувства рабочих, одушевленных ревностною любовью к престолу и отечеству. Все собрание троекратно, при громадном энтузиазме, пропело «Боже, царя храни» и прокричало «ура!». По окончании заседания Литвинов-Фалинский произнес очень прочувствованную речь об отношениях к рабочим фабричных инспекторов.
[73]В своей автобиографии Гапон нигде не говорит, что знаменитая петиция была в общих чертах оглашена им еще в марте 1904 г.
[74]Несмотря на то, что и А. Е. Карелин утверждает, что «Гапон ревностно относился к знаниям рабочих» («Красная Летопись», I, с. 108–109), все-таки слова Гапона о организации «массы рабочих кружков», о помощи «некоторых профессоров» следует считать несколько преувеличенными. Насколько видно из различных воспоминаний, «профессоров» совсем не было. Читали лекции — помощник присяжного повереренного Морд. Айз. Финкель — по истории культуры и по экономическим вопросам; читал геолог Преображенский, лекции которого, по свидетельству Карелина, приносили особенно большую пользу. «Рабочие ведь ничего не знали, как и что, и откуда земля, мир, а в лекциях все это разъяснялось и указывались причины» («Красная Летопись», I, с. 109); по истории литературы, «в очень понятном и доступном изложении», по свидетельству Варнашева, читал Ф. Н. Малинин — редактор «Тюремного Вестника», на вопросы текущего момента читал Н. Строев (Серг. Як. Стечкин).
[75]О субботних собраниях на квартире Гапона (Церковная ул., д. 6) говорят в своих воспоминаниях: А. Е. Карелин («Красная Летопись», I, стр. 109–110), Н. М. Варнашев («Историко-Революционный Сборник», I, с. 197) и И. И. Павлов («Минувшие Годы», 1908, № 3, с. 37–38), называя их или «собраниями штабных», или собраниями «председателей и секретарей Отделов». Здесь-то, на этих субботних интимных собраниях, и происходила та «обработка» Гапона, то «подчинение его общему настроению», тот своеобразный контроль, о котором единогласно говорят ближайшие участники «Собрания» из рабочих.
[76]Петербургский градоначальник И. А. Фуллон, до своего назначения в 1904 г., был начальником жандармов в Царстве Польском. Говоря о нем в своих воспоминаниях, С. Ю. Витте называет его человеком «порядочным во всех отношениях, крайне воспитанным, милым, но совершенно чуждым и полицейскому духу, и полицейским приемам, и полицейскому характеру». «Он был бы гораздо более на своем месте, — иронически прибавляет Витте, — если бы, например, заведывал петербургскими институтами» (Воспоминания, т. II, с. 218). Благодаря доброжелательному отношению Фуллона, полиция не беспокоила гапоновское «Собрание», несмотря на то, что после открытия 11 отделов «Собрание», представляя собою объединение значительной части рабочего Петербурга, начинало понемногу выходить за пределы намеченной в уставе деятельности. Тотчас после 9 января вместе с назначением 11 января 1905 г. генерал-губернатором Петербурга Дм. Фед. Трепова, сына того Трепова, в которого когда-то стреляла В. И. Засулич, генерал Фуллон был уволен от должности.
[77]Начальником Петербургской пересыльной тюрьмы в 1904 г. был Андрей Иванович Штрандман.
[78]Для характеристики внешней деятельности «Собрания русских фабрично-заводских рабочих гор. С-Петербурга», особенно в начале его деятельности, приведем протокол собрания (от 6 июня 1904 г.) так называемого I Отдела, открытого 30 мая 1904 г. за Нарвскою заставою (Петергофское шоссе, д. 42). — Следует отметить, что оборудование помещения обошлось в 360 р., из которых, по справке охранного отделения («Красная Летопись», I, с. 299), 150 р. были даны особым отделом департамента полиции, а 210 рублей — петербургским охранным отделением. О получении этих денег говорит и Гапон.
Протокол 6 июня. «Собрание открылось пением молитвы „Царю небесный“. Представитель читал ответ е. и. в. государя императора на посланную телеграмму при открытии собрания на Выборгской стороне 11 апреля, причем со стороны членов последовало восторженное троекратное „ура“. Далее представитель высказал соболезнование о несвоевременной кончине генерал-губернатора Бобрикова, проводившего идею самосознания и развития русских людей и погибшего от руки иноверца, причем несвоевременно погибшему генерал-губернатору Бобрикову была пропета всем собранием вечная память. Представитель просил всех товарищей, ничем не смущаясь, идти по намеченной цели и, соединяясь вместе, иметь оборону от иноверцев, всячески старающихся вредить русскому единению. Далее представитель говорил о корне происхождения рабочего вопроса, взяв ту эпоху, то время, когда не существовало орудий производства и существовали патриархальные отношения между рабочим и хозяином, но, со времени введения новейших орудий производства, труд рабочего стал обесцениваться, и отношения изменились, благодаря спросу и предложению на труд. Вопрос необеспеченности рабочего сопряжен также с конкуренцией женщин и детей в труде, и благодаря разным бедственным положениям и неожиданным толчкам… рабочие сами побуждаются… свое существование, которое только… при общем единении. Затем представителем объяснены некоторые направления… так, напр., индивидуалистическое направление, бывшее в Англии, которое стоило больших жертв, и рабочие не могли все-таки без помощи правительства улучшить свое положение. В России, ранее правительство было, взявши на себя все заботы и попечения о рабочих, но это, как видно, отозвалось необеспеченно (?). В Германии взято направление такое, что рабочие развиваются и обеспечивают себя, идя вместе и под руководством правительства, что дало уже теперь прекрасные плоды. После обмена мыслей о необходимости солидарности и единения, „Собрание“ закрылось пением молитвы господней».
[79]О посещении собраний Отделов представителями революционных партий говорит А. Е. Карелин: «Никто за все время не был арестован, никого не выследили, хотя, случалось, говорили открыто и очень резко и беспартийные и партийные социалисты, что приходили к нам на собрания» («Красная Летопись», I, с. 108). О том все см. в воспоминаниях И. И. Павлова — «Минувшие Годы», 1908, с. 40–41.
[80] Грингмут, Владимир Андреевич (1851–1907), был сначала сотрудником, а в 1897 г. редактором «Московских Ведомостей», которые при нем стали органом самого ожесточенного черносотенства. После 1905 г. был организатором огромного «Союза русского народа».
[81] Плеве, Вячеслав Константинович (1846–1904), начал свою карьеру по судебному ведомству; потом, выдвинувшись в качестве прокурора по политическим делам, перешел в полицейское ведомство. В 1881 г. назначен директором департамента полиции, потом товарищем министра внутренних дел; в 1899 г. назначен министром ст. — секр. Финляндии, где проводил обрусительную политику, а в 1902 г., после убийства Сипягина — министром внутренних дел. В рабочем вопросе он был сторонником «зубатовской» политики. Рассчитывая, что война отвлечет общественные силы от внутренних дел и что победоносный исход ее укрепит реакцию, Плеве сильно способствовал объявлению русско-японской войны. Убит 15 июля 1904 г. на Измайловском проспекте взрывом бомбы, брошенной эс-эром Ег. Созоновым.
[82]Настоящая часть записок Гапона имеет подтверждение и в официальных документах. В деле департамента полиции сохранилось сообщение московского генерал-губернатора (т. е. великого князя Сергея) от 6 июля 1904 г. о посещении летом 1904 г. Гапоном московских рабочих организаций. Это и есть тот «донос» великого князя Сергея Александровича, о котором страницею ниже говорит Гапон.
Деятельность Гапона, пытавшегося распространением своей идеи вырвать московские организации из-под административной опеки, заставила сильно обеспокоиться московские власти, в частности Д. Ф. Трепова, детищем которого эти организации являлись.
[83]Первое общее собрание членов в зале Павловой состоялось не 6 августа, как пишет Гапон, а 19 сентября 1904 г.
[84]Одиннадцать отделов «Собрания», о которых говорит Гапон, были действительно открыты до декабря 1904 г. и организовывался двенадцатый отдел — в Сестрорецке. Со времени открытия отделов, к концу 1904 г., как пишет в своих воспоминаниях И. И. Павлов («Минувшие Годы», 1908, № 3, с. 41–57), между Гапоном и так называемыми «штабными» (первоначальный тесный кружок рабочих, группировавшийся вокруг Карелиных) стали намечаться разногласия. До этого времени, когда работа была сосредоточена в одном месте, этой группе легко было держать Гапона под своим контролем. Теперь же, когда приходилось разбрасываться по отделам, явилось и много поводов к разногласиям. Стало заметным, что Гапон старался освободиться из-под опеки и гнуть свою какую-то линию, для чего в отделы пытался проводить своих людей, которых у него было слишком мало.
[85]Организаторшей работы среди женщин-членов «Собрания» была Вера Марковна Карелина, старая социал-демократка (с 1890-х гг.).
[86]Сочувственное отношение градоначальника Фуллона к Гапону и к его делу в значительной степени способствовало широкому развитию работы «Собрания», и в этом была несомненная заслуга Гапона. Очевидно, Фуллон, сильно доверяя Гапону и его докладам, закрывал глаза на многое, что делалось и не было предусмотрено уставом, или на то, что было предусмотрено уставом, но не выполнялось.
[87]Приглашения «поляков, финнов и евреев» противоречили основному пункту устава, так как в нем особенно подчеркивалось, что «Собрание» является собранием русских фабрично-заводских рабочих. В данном случае Гапон говорит правду, и несмотря на то, что, согласно воспоминаниям И. Павлова, — «на практике евреев не любил», однако «не раз говорил, и говорил без всякого постороннего принуждения, что наступила пора привлекать евреев к общей работе и что теперь общие усилия очень желательны» («Минувшие Годы», 1908, № 3, с. 45).
[88]Значение военных неудач для пропаганды в «Собрании» отмечается, кроме Гапона, и Варнашевым (Историко-Революционный Сборник, I, с. 200) и Павловым («Минувшие Годы», 1908, № 3, с. 47); последний в дополнение к запискам Гапона сообщает и характер пропаганды: «Был намечен кружок наиболее развитых рабочих, который выработал, под руководством Гапона, целый план действий. На обязанности этого кружка лежало внимательно следить за газетными статьями и отмечать самые животрепещущие и наиболее отвечающие моменту. Затем статьи эти сообща обсуждались, распределялись роли и по намеченному плану с надлежащим освещением или прочитывались целиком, или излагалось их содержание на рабочих собраниях…»
[89] Святополк-Мирский, князь Петр Дмитриевич, род. 1857 г., генерал-адъютант; с 1900 г. командир отдельного корпуса жандармов; после смерти Плеве и д